Текст книги "Черный Ангел (ЛП)"

Автор книги: Ньевес Идальго

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 19 страниц)

– Конечно, помню. Он был хорошим другом нашего отца, и долгое время жил у нас, когда мы были детьми. Наши родители поддерживали с ним связь, пока он не умер… лет десять тому назад?

– Он самый, – подтвердил Диего с волчьей усмешкой. – А наш дядя использовал его имя для своих налетов. Когда один надежный человек назвал мне его имя, я уже не сомневался – мы встретились с ними. Остальное было детской игрой.

– Вы вовремя добрались до них и спасли мою жену.

– Не вешай на меня ярлык героя, братишка, – проворчал Диего. – Моей единственной целью было, наконец-то, перерезать глотку Эдгару Колберту и арестовать дядю, чтобы вернуть его в Испанию закованным в цепи. Появление тебя и твоих друзей было для нас полной неожиданностью. Мне жаль, что я не смог спасти тебя от кулака Джеймса, но признаю́, что ты был прав, похитив его сестру.

Снизу, из гостиной, доносились отзвуки домашней суеты. Все, за исключением братьев, собрались там. Келли, как и Мигель, ушла в свою комнату, чтобы поговорить с братом наедине, но, похоже, их беседа уже закончилась, а англичанин знал, как оживить вечеринку, поскольку его голос слышался прежде всего.

Ладно, – подумал Мигель. – Его младший брат решил проблему и очистил их имя в Испании, но предстояло уладить еще одно трудное дело, потому что на кону стояло его будущее.

– Спустимся вниз, – предложил Мигель брату. – Нужно прояснить еще кое-какие дела, малыш.

Глава 40

– И что ты сделаешь?.. Как поступишь теперь, Колберт? Сдашь меня английской короне?

Установилась неловкая тишина, положившая конец непринужденной атмосфере вечера. У Вероники, убиравшей со стола, упал стакан, и звон разбитого стекла лишь подчеркнул тишину выжидательного молчания. Служанка извинилась, но в ожидании ответа англичанина ее никто не услышал.

Сердце Келли бешено заколотилось. Мигель ласково погладил жену по щеке, стараясь успокоить. “Скорее всего, Джеймс не решится на это!.. Она не позволит ему!” – подумал противник английской короны. Если было бы нужно, испанец сразился бы с целым миром, но не окончил бы дни в английских застенках.

Проблема заключалась в том, что Мигелю не хватало веских доводов. Конечно, к жизни вне закона его привели личные мотивы, но за его голову была назначена определенная цена, и виной тому захват английских кораблей.

Мигель хотел казаться спокойным, но ему мешала определенная тревога. Он ни за что и никогда не станет драться с братом Келли, даже если всё закончится для него виселицей. Если ему придется сдаться, он так и сделает, но не запятнает свой дом его кровью, и не позволит влезть в это дело друзьям, которые сейчас ожидали, что скажет этот суровый на вид англичанин. Мигель отлично понимал, что над головой его висит дамоклов меч. Оплот спокойствия и мира, в который превратилось поместье “Прекрасный мир”, мог исчезнуть в любой момент, ведь тот факт, что Мигель забросил пиратство, не снимал с него вины перед английским королевским двором. Испанец чувствовал кинжал в сердце, думая о том, что Келли не будет рядом с ним, и о ребенке, которого она ждала, и рождение которого он, возможно, не увидит, но за них он отдал бы свою жизнь и даже душу. Он предпочел бы оказаться в заключении или быть вздернутым на веревке раньше, чем у него отнимут честь и имя, приговорив к существованию вдали от Англии или Испании.

Джеймс поерзал на стуле, он чувствовал себя неловко под устремленными на него взглядами. Если бы глазами можно было убить, он уже был бы мертв. Даже родная сестра испепеляла его взглядом. Впрочем, это было логично, потому что Келли дала ему ясно понять, что ни за что не простит его, если он не оставит все, как есть. Неожиданно превосходное бренди, выпитое им за столом, показалось кислым. Разве он уехал из Англии не с единственной целью – найти типа, похитившего сестру? Разве не твердил он себе миллионы раз, что убьет его? Джеймс встал и подошел к окну. Снаружи луна заливала своим светом “Прекрасный мир”, а легкий морской ветерок покачивал пальмы, донося до них аромат орхидей. “Какой волшебный край”, – подумал Джеймс, вспомнив такие далекие и совершенно другие английские ночи…

Он почувствовал взгляды Бризе, Пьера, Армана и даже Диего де Торреса, устремленные в спину, выжидательные и вместе с тем угрожающие.

– Если это вам чем-то поможет, – обратился Джеймс ко всем сразу, – то от лица своей страны я должен принести извинения за совершенные против вас злодеяния. Я не знал о предательстве моего кузена, равно как и о предательстве ваших соотечественников. И тем не менее, личные дела никогда не стоят превыше законов нации. А в данном случае, Мигель, слишком сильно затронуты личные интересы семьи и человеческие чувства, чтобы вот так сразу дать ответ. Мне хотелось бы вернуться в Англию с высоко поднятой головой… оставшейся на плечах. Так что об этом деле нам нужно поговорить наедине.

Мигель ничего не сказал, но не такого ответа ждал от него англичанин. Всегда горячий и вспыльчивый Пьер привстал, готовый ко всему, а Келли не могла молчать. Она знала, что, если ее брат задумал арестовать Мигеля, с острова ему живым не выбраться.

– Ты можешь сказать, что не нашел человека, который меня похитил.

– Ты просишь меня, чтобы я изменил своим принципам? – во взгляде Джеймса проскользнуло огорчение.

– Я прошу тебя забыть об этом, брат! Других пиратов простили, так почему не простить моего мужа? Наша семья влиятельна, а Мигель осел на берегу. Кроме того, он снова стал благородным человеком без единого пятна, наследником герцогства Собера. Ради бога, Джеймс! Ты же не собираешься арестовать испанского дворянина, правда?

Келли была готова ко всему. Она не уступит брату. Если нужно, она поедет в Лондон просить милости у короля. Она будет защищать мужа, как зверь.

Колберт нервно провел рукой по волосам. Что он мог сделать или сказать? Он уехал из Англии с одной целью, но все изменилось. Его сестра вышла замуж за Мигеля, и по воле божьей, по уши влюблена в этого грозного и гордого испанца, который не просил за себя. И как будто всего прочего было мало, Келли была беременна. Так какого черта он мог сделать? К тому же, Мигель уже не был искателем приключений; он был землевладельцем и наследником дворянского титула в Испании.

“Нет, – подумал Джеймс, – я не могу винить его за выбранный неверно путь. Окажись я на его месте, возможно, я поступил бы точно так же”. Джеймс не был настолько циничным, чтобы считать себя благородней и честнее Мигеля. Капитан “Черного Ангела” умер, и Колберт видел перед собой лишь человека, безумно влюбленного в его сестру. Этот окаянный высокомерный испанец составлял теперь часть его семьи.

Джеймс пожал плечами и снова сел. Он одним махом выпил бокал вина и попросил Келли налить еще. Ему необходимо было выпить.

– Я выступлю в твою защиту, Мигель, – сказал он.

Он услышал, как его сестра сдержанно вздохнула, но посмотреть кому-либо в глаза не решился. В любом случае его слова означали, что он обязан сопроводить Мигеля в Англию.

– Минутку, – вмешался Диего, до этого хранивший молчание и ожидавший ответа англичанина. Он решил убить его, если тот будет настаивать на аресте Мигеля, но ответ Колберта все изменил. – Ты назовешь имена предателей, пособников Даниэля де Торреса. – Диего достал из камзола несколько писем и вручил их немало удивленному Джеймсу. Эти доказательства свидетельствовали о том, что Диего вел честную игру. – Вот этого и выплаты в казну значительной контрибуции будет достаточно, чтобы Ваш выдающийся монарх позабыл о людях, которые были сущим наказанием для его кораблей в этих водах. Всем известно, что его союз со Швецией и Голландией против Луи XIV и Франции опустошил королевские сундуки, и решение финансовых проблем не терпит отлагательства.

Джеймс, не мигая, смотрел на Диего. Остальные несколько смутились.

– Само собой разумеется, – продолжил Диего, – семья де Торресов внесла бы свой вклад, и, думается мне, что остальные тоже. – Диего посмотрел на французов. – Я убежден, что столь великодушное вложение послужит подписанию помилования для… – он окинул шутливым взглядом товарищей брата – … нескольких пиратов.

– Со своей стороны, я отдаю “Подающую надежды”! – воскликнула Келли. Надежда светилась в ее глазах. – Теперь я владею обширными землями на Ямайке, и могу себе это позволить.

Джеймс хранил молчание. Деньги и переданные ему документы являлись неоценимыми юридическими и экономическими аргументами для английской короны. “Пожалуй, этого будет достаточно”, – подумал он.

– А что будет с сеньоритой Джордан? – спросил Джеймс, искоса поглядывая на девушку, чью талию обнимал Леду. – Она должна быть возвращена отцу.

– Только через мой труп, Колберт! – торопливо ответил Пьер.

Эпилог

Далеко на горизонте сверкающий оранжевый солнечный шар играл в прятки, окрашивая в пурпурно-розовые цвета рыхлые, как вата, облака.

Облокотившись на перила, Мигель и Келли наслаждались волшебной красотой сумерек, возвеличиваших мерный, убаюкивающий плеск волн. Остров, казавшийся мутным пятном, был уже едва различим на горизонте. Морской ветерок прощался с ними, неся с собой эхо ностальгии. “Прекрасный мир” остался позади, но Келли знала, что они вернутся туда. Ей хотелось, чтобы их сын узнал эти земли, где она нашла свою любовь, и чтобы однажды они стали его.

Мигель и Келли долгое время стояли молча, да им и не нужны были слова. Каждый из них слышал бьющиеся в унисон сердца, читал мысли другого, дышал тем же воздухом… Воздухом вырвавшегося на волю прошлого, пропитанного теперь свободой.

Мигель куснул жену в плечо, и взглядом указал на бескрайнее море. Он выпятил грудь, считая себя самым счастливым человеком в мире, потому что рядом с ним была его жена. Он снова занялся бы с ней любовью, хотя они только что покинули кровать. Он никогда не насыщался ею. Малейший взмах ее ресниц, нежное движение рук, держащих Алехандро, теплый смех, когда малыш лепетал ей что-то, мелодичный голос, когда она пела ему колыбельную… В Келли ему нравилось все, и он любил ее еще сильнее… Впереди у него была целая жизнь, чтобы любить ее, но этого ему казалось мало.

Мигель наклонился к жене, распахнул рубашку и поцеловал ее живот, в котором снова зародилась жизнь. Она взъерошила Мигелю волосы и поцеловала, когда он выпрямился.

– На этот раз будет девочка, – убежденно заявила она мужу.

– И светленькая, – согласился он, прижимая жену к груди. – Алехандро смуглый, как дьявол, а я хочу херувимчика, похожего на тебя.

– Наш сын задаст нам хлопот, – уверила Келли мужа. – Всего восемь месяцев, а уже ураган, и такой же взрывной, как отец.

Малыш словно услышав, что речь идет о нем, захныкал в своей колыбельке. Келли отпустила руки мужа, чтобы пойти на зов сына, и сердце Мигеля переполнилось любовью, когда она вернулась с ребенком на руках. Его удивляло, как быстро успокаивался маленький Алекс, едва почувствовав рядом материнскую грудь. Алекс… это Келли настояла на том, чтобы назвать его так. Зачарованно он смотрел на невидимую связь матери с сыном, сохранившуюся даже после того как обрезали пуповину, и чувствовал себя каким-то самозванцем.

Келли дала ребенку грудь, и тот вцепился в нее своими маленькими ручонками, заявляя свои полные права на нее. Келли протянула руку, подзывая Мигеля, и он присоединился к ним, обняв обоих. На несколько секунд Алекс перестал сосать, и бездонные изумрудно-зеленые, как карибские воды, глазенки, внимательно изучали смуглое лицо отца, а затем, пролепетав что-то, малыш вернулся к груди.

Келли прислонилась к мужу, не переставая смотреть на темные волосы сына. Ее переполняло немыслимое счастье. Здесь, в этой каюте, на пути в Испанию, было все, что ей необходимо: любовь двух ее мужчин. Келли переплела свои пальцы с пальцами Мигеля, и тот сильно сжал их. Затем ее рука скользнула вверх по сильной руке мужа и задержалась на золотом с изумрудами браслете.

– Мы никогда не забудем “Прекрасный мир”, – очень тихо прошептала она.

Мигель не возражал, он был согласен помнить все, потому что она этого хотела. Если бы Келли попросила, он отдал бы за нее даже кровь.

– Надеюсь, Вирхиния и Лидия навестят нас вскоре. Думаю, что Пьер и Арман планируют окончательно поселиться во Франции.

– А Франсуа не хочет возвращаться в Европу.

– Да, – засмеялась Келли. Алекс полусонно шевельнулся, выражая свой протест, и женщина тихо запела колыбельную. – До тех пор, пока какая-нибудь женщина, в которую он влюбится, не решит, что хочет узнать Старый Свет.

Мигель ничего не ответил, только пристально посмотрел в глубокие, голубые глаза жены, завораживающие его, и весело хмыкнул, представив своих друзей, попавших в сети любви, как и он. Мигель взгрустнул немного, вспомнив их совместные странствования плечом к плечу. Было жаль удаляться от них, но нужно было идти курсом, указанным Келли, придерживаясь ее кильватера, потому что она была его штурвалом, его парусами, фрегатом, на котором он будет плавать всю оставшуюся жизнь.

Келли положила сынишку в колыбельку и с бесконечной нежностью укрыла одеяльцем. Прежде чем она успела прикрыться, Мигель уже завладел ее грудью и ласкал ее. Келли шлепнула мужа по руке, но не прикрылась. Она очень хорошо умела читать огонь его зеленых глаз.

– Неужели ты не можешь подождать?

– Ты слишком соблазнительна для того, чтобы все повторить, и я доставлю тебе удовольствие достаточное, чтобы ты не сопротивлялась.

– Хвастун.

– Но ты же меня любишь, – Мигель поцеловал жену в шею, и она не сопротивлялась. – Правда?

– Немножко, – призналась она уже в его объятиях.

– Только немножко? – Мигель куснул Келли за ключицу. Его жадные руки затерялись под ее рубашкой, постепенно стягивая ее. – Лгунишка. Ты не можешь отрицать, что желаешь меня.

– Зазнайка…

– Я докажу, что не вру…

– Докажешь? – лукаво спросила она, уступая. Келли положила руки на грудь мужа, и ее пальцы чувственно ласкали его, пробежав по груди сверху вниз. – Докажешь еще раз сегодня ночью?

Мигель впился в ее губы, подхватил на руки и отнес в кровать.

В колыбельке завозился малыш.

– Алекс, ради всего святого, только не сейчас! – запротестовал Мигель.

Малыш пролепетал что-то, сунул палец в рот, пососал его и снова уснул. А Мигель де Торрес, бывший пират и капитан “Черного Ангела”, убедил свою жену, что он мог снова заниматься с ней любовью этой ночью, и всеми оставшимися в их жизни ночами.