Текст книги "Черный Ангел (ЛП)"
Автор книги: Ньевес Идальго
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)
– Нет, она... – Мигель с секунду смотрел на Келли, – она моя рабыня.
У Вероники невольно вырвался возглас изумления, и Келли, быстро вскинув голову, устремила на Мигеля взгляд, полный яда.
– Рабыня? – осмелился переспросить Рой. – Но, капитан, у Вас же нет... – он не договорил, заметив мрачный взгляд Мигеля, а только сокрушенно покачал головой, не понимая хозяйского поведения.
Повисла напряженная тишина. Все, без исключения, зависели от Мигеля и молча ждали чего-то. Бризе сверлил его взглядом так, будто хотел влепить пощечину; Рой и Вероника не верили своим ушам, а Лидия смотрела на Мигеля просто с жалостью. Но Келли... Немой упрек ее негодующих и таких голубых глаз был для Мигеля больнее ударов кнута, полученных в “Подающей надежды”.
Келли была натянута, как скрипичная струна; с ее лица схлынули все краски, и она не видела никого, кроме Мигеля. В горле застрял комок. Она победила в смысле унижения. Было не время, но для пощечины создались все предпосылки. Келли просто завопила бы от разочарования, но, молча, по-английски невозмутимо и гордо вздернула подбородок.
– Полагаю, речь идет об одной из ваших шуток, капитан, – заметила Вероника, более прямолинейная и не склонная плыть по течению, как ее муж.
Мигель стиснул зубы так, что на скулах заиграли желваки. Он тысячу раз проклял себя за то, что выставил себя законченным дураком. Теперь ему придется иметь дело с этой дерзкой служанкой. Не нужно было отвечать ей, вот только поздно махать кулаками после драки, все равно ничего не исправишь. Да и вообще, какого черта! Келли Колберт была всего лишь его рабыней, и не более того. Не пообещал ли он себе в память о Диего сделать ее рабыней, встретившись с ней на борту английского корабля? Разве не поклялся он, что отплатит с лихвой за позор и унижения, полученные от ее родни?
Внезапно Мигель почувствовал себя ужасно слабым и одиноким здесь, среди людей, смотрящих на него так, будто он был какой-нибудь диковинной зверушкой.
– Нет, это не шутка. Ее зовут Келли Колберт, – ответил Мигель и быстрым шагом направился к дому, запутавшись в себе самом и не понимая, что с ним происходит.
Красная от стыда, Келли не знала, что делать и что сказать. Ей безумно хотелось убежать и затеряться в непроходимом, диком лесу, начинавшемся неподалеку отсюда.
– Не обращайте на него внимания, сеньорита, – сказала Вероника, беря бразды правления в свои руки и стараясь сгладить возникшую неловкость. – Такое частенько с ним происходит. Наверняка у него опять один из неудачных дней.
– Но наш хозяин – человек добрый, мадемуазель, – уверил девушку Рой, словно это могло ее успокоить.
– Ты воспринимаешь это слишком близко к сердцу, – пробурчал Бризе, направляясь следом за Мигелем, – а он вел себя, как безмозглый осел.
Глава 32
Несмотря на унизительное положение, в которое поставил ее Мигель, Келли убедилась в том, что это не произвело никакого впечатления на Веронику, женщину бойкую и веселую, которая заставила ее вместе с Лидией немедленно войти в дом. Втроем они поднялись на второй этаж, и там служанка отвела их в комнату, расположенную в восточном крыле галереи.
– Скоро весь дом будет достроен, придут работники, наведут чистоту, и вы сможете выбрать комнату, которая понравится Вам больше всего, мадемуазель. А пока, надеюсь, Вам придется по вкусу эта, – добавила она.
Комната была просторной и светлой. Как и остальной дом, она была обставлена мебелью лишь наполовину, но здесь уже имелась кровать с балдахином, шкаф и маленький туалетный столик с табуреткой, всё в бледно-фиолетовых тонах. В этом снова была заметна женская рука.
– Благодарю Вас, сеньора. Комната очень мила.
– Зовите меня Веро, здесь все зовут меня так, кроме мужа, когда мы спорим. Тогда он зовет меня Вероника Гертруда Мари, что выводит меня из себя, – пошутила служанка. – На рассвете эта комната просто чудо.
Келли, немного нервничая, повернулась к ней, не решаясь спросить, почему мулатка отвела ей комнату для гостей. В комнату молча вошел небольшой мальчишка, черный, как уголь, оставил багаж у двери и также молча испарился. Лидия достала из сундука единственное и уже потрепанное платье Келли, которое та не хотела выбрасывать, и повесила его в шкаф.
Келли удрученно посмотрела на единственный предмет, висящий в огромном шкафу, и с тоской в сердце вспомнила свой прежний, набитый до отказа нарядами, гардероб.
– Не думаю, Веро, что капитану понравится, что я заняла эту комнату.
– Почему? Я сама украсила и обставила ее на случай приезда гостей.
– Вы же слышали, что я не гостья.
– Глупости!
– Но…
– Глупости, говорю я Вам, сеньорита. Если Вам что-то не по вкусe, скажите мне, и мы все переделаем. Мне нравится нежно-сиреневый цвет, поэтому комната и отделана в сиреневых тонах. Я велю принести Вам еще ковер. – Вероника расхаживала по комнате, всё оглядывая, переставляя и что-то планируя. – Я пошлю кого-нибудь из парней в город. А впрочем, нет, пожалуй. Думаю, на чердаке есть один ковер, который подойдет для этой комнаты…
– Мне не хотелось бы создавать Вам проблемы.
Вероника нахмурилась и дерзко посмотрела на Келли сверху вниз, как на равную.
– Вот что я скажу, девочка. Если Вы рабыня этого упрямого брюзги, то я – королева Франции!
– Но…
– И больше – ни слова! Вы останетесь в этой комнате, а мы подыщем другую комнату для нее, – Вероника указала на Лидию.
– Ей уже есть, где поселиться, – раздался у двери голос Армана. – Лидия пойдет со мной.
На лице Вероники засияла блаженная улыбка. Келли выразительно посмотрела на Лидию, спрашивая, согласна ли она, и девушка, молча, кивнула головой. Если Бризе удалось остаться с Лидией, заплатив изрядную долю от своего куска добычи, то, само собой разумеется, он не собирался отказываться от нее. И, похоже, Лидия была с ним полностью согласна.
– А теперь, дамы, если вы закончили, мне хотелось бы, чтобы моя дама одобрила нашу комнату, тем более что кое-кто очень по ней соскучился. – Бризе протянул Лидии руку, и девушка тут же подошла к нему.
У Келли потеплело на сердце – по крайней мере, Лидии повезло, у нее есть достойный мужчина, и девушка от души порадовалась за подругу.
В первые два дня Мигеля не было видно дома, и Вероника пояснила, что он вместе с ее мужем осматривает земли, к тому же они присматривают за постройкой амбаров, и вообще у них есть еще целая куча разных дел. Келли довольствовалась обществом служанки. Веро была, как ураган, она вечно была в движении и без единой жалобы занималась всем одновременно. С Лидией Келли почти не виделась и, несмотря на всё внимание Вероники, она по-прежнему чувствовала себя здесь чужой. Чтобы окончательно не пасть духом, Келли как-то заглянула на чердак вместе со служанкой и поразилась количеству вещей, собранных там. На чердаке было все: ковры, канделябры, зеркала, кресла, ткани… Женщины выбрали темно-лиловый ковер, пару кресел с подголовниками и круглый столик во французском стиле. Столик и кресла они поставили у окна, и в комнате сразу стало уютнее. Келли была благодарна Веро за ее приветливость и обходительность. Если у служанки выпадало свободное время, она сбегала от домашних забот и подолгу гуляла вместе с Келли неподалеку от дома, но не приближалась к тем местам, где еще велись работы. Лидия с радостью присоединялась к этим прогулкам.
На третий день вынужденного безделья, поскольку Веро даже слышать не хотела о том, чтобы Келли помогала ей на кухне или прибралась где-нибудь, девушка пришла к конюшням, и была приятно удивлена, увидев там юнгу с “Черного Ангела”.
– Тимми!
– Мадемуазель! Я хотел зайти проведать Вас, как только закончу работу, – паренек отложил щетку, которой чистил восхитительного жеребца, вытер руки о штаны и подошел к Келли. Девушка поцеловала Тимми в щеку, и мальчишка зарделся от удовольствия.
– Ты даже не знаешь, Тимми, как я рада снова видеть тебя.
Жеребец, черный, как смертный грех, заржал, тоже желая привлечь к себе внимание, и Келли подошла к нему. Конь был поистине чудесным – статный, с длинными, точеными ногами, и девушка по неведомой ей причине сразу связала его с Мигелем.
– Это конь капитана, – сказал ей Тимми, тоже ласково поглаживая жеребца. – Мы только что с ним познакомились и подружились. – Капитан велел мне подготовить его, потому что поедет в город.
– А где он сейчас?
– В полях, сеньорита, вместе с господином Бризе.
Келли провела рукой по морде жеребца, тот мотнул головой, а потом положил ее на плечо девушки. Келли испытывала безграничную близость к коню, чувство, которого ей так не хватало.
– Ах ты, соблазнитель. Мне так хотелось бы проехать на тебе верхом.
– Вы можете попросить разрешения у капитана, когда он вернется.
– Думаешь, он разрешит? – Тимми в сомнении почесал затылок. – Ладно, какая разница, это была всего лишь идея. Я скучаю по верховым прогулкам.
– Здесь безграничное раздолье, думаю, капитан не станет возражать, если Вы не станете отъезжать далеко от дома. Это опасно.
– Почему опасно?
– Можно наткнуться на какого-нибудь злодея. На Мартинике их всегда хватает.
– Не думаю, что они опаснее твоего капитана, – язвительный тон Келли заставил мальчишку подпрыгнуть.
– Он не злодей, сеньорита.
Келли кивнула – здесь все думали, что Мигель был чуть ли не святым, спустившимся с небес. Черт побери! Как же плохо они его знали! Она вернула лошадь Тимми и улыбнулась, чтобы смягчить свое едкое замечание. Ей нравился этот наказанный жизнью паренек с прямым, открытым взглядом. Келли было жаль, что мальчишке вместо того, чтобы ходить в школу, пришлось плавать на пиратском судне, играя жизнью и рискуя. Если бы она могла поговорить с Мигелем… Девушка решила увидеться с ним дома, хотя шансы встретить Мигеля с каждым разом казались ей все менее вероятными.
Однако она ошибалась. Мигель пришел домой где-то через час. Увидев Келли, он остановился и недовольно поморщился. На ней было ее старое платье, выстиранное и снова заштопанное. В данной ситуации она считала неправильным надевать платье, подаренное ей, как даме.
Келли собрала волосы в конский хвост и на манер Вероники заправила их под косынку. Девушка знала, что вид у нее не ахти какой, но, по крайней мере, она была чистой.
– Надеюсь, сегодня вечером ты будешь выглядеть лучше, – язвительно-кислым тоном заметил Мигель. Разглядеть выражение его лица было невозможно, потому что он уже поднимался по лестнице на верхний этаж.
Келли не могла поспорить с ним. Выглядеть лучше? Должно быть, он круглый дурак! И что, интересно, он думал она наденет? Ведь у нее было только одно платье, которое он ей подарил. У нее нет даже порядочных туфель. Чего он ждал? Что она разоденется, как королева? Она уже не была дамой знатного рода, и в ее распоряжении не было полного гардероба одежды и достаточного количества туфель и сапожек.
Она даже не была его любовницей, по крайней мере, официальной любовницей. Тем, обычно, всё дарят за то, что провели с ними время. А простой рабыне? Да где это видано, чтобы рабыням дарили подарки? Что она могла ждать от него? Келли хотела плакать, но от злости не могла.
Войдя в кухню, девушка громко хлопнула дверью. Хлопотавшая на кухне Вероника сразу угадала ее плохое настроение. Характер у Келли был легкий, она со всеми была одинаково приветлива и обходительна, держалась на короткой ноге и смеялась над ее сплетнями. А теперь она сказала бы, что та пришла мрачная и взъерошенная.
– Капитан уже пришел? – спросила служанка.
– Пришел.
– Я так и знала. Что случилось?
– А что должно было случиться? – проворчала Келли, садясь на лавку и беря только что испеченную лепешку.
– Да будет Вам, сеньорита! Не забывайте, что я знаю Вас довольно давно. Что этот упрямец сделал теперь?
– Я его ненавижу! – не сдержавшись, выпалила Келли.
– Как Вам угодно! – пожала плечами Веро, продолжая месить тесто. – Только Вы ошибаетесь. Он твердолобый, это верно, но настоящий человек.
Судя по всему, в этом проклятом доме не найдется никого, кто осудил бы Мигеля, разве что слегка. Келли не желала больше слушать о нем и ушла с кухни как раз тогда, когда ее Немезида собиралась войти. Они столкнулись в дверях. [прим: Немезида – древнегреческая богиня возмездия]
– Негодяй, – еле слышно пробормотала Келли.
Мигель остановился и смотрел ей вслед, спрашивая себя, правильно ли он расслышал. Что это было, оскорбление? Да какого черта с ней происходит? Он старался дать ей свободу, не докучал, хотя на самом деле в эти дни ему было трудно заснуть по ночам, потому что каждую ночь он хотел быть с ней. Почему она так разозлилась?
– Какая муха ее укусила? – спросил Мигель Веронику, войдя на кухню.
– Вы спрашиваете об этом меня, капитан? – служанка посмотрела на Мигеля через плечо с каким-то намеком.
– Если бы взглядом убивали, сейчас я был бы трупом, – Мигель тоже собирался взять лепешку, но Вероника стукнула его по руке.
– Оставьте лепешку, они на утро, – проворчала она, отодвигая поднос. – Я могла бы объяснить Вам, что с ней происходит, месье, но для этого нужно время, которого, как мне кажется, у Вас нет, и много терпения, которого нет у меня.
Мигель удивленно поднял бровь. Умение служанки порицать его была притчей во языцех, она всегда резала правду-матку в лицо, не скрывая то, что думала. Одним словом, что на уме, то и на языке. В большинстве случаев она действовала не как служанка, зачастую оспаривая его поведение. Так поступила она, и когда Келли приехала в дом. В конечном счете, она, как правило, была права. Мигель был рад, что она поселила Келли в одной из гостевых комнат, хотя он и не сказал об этом. Мигель любил Веронику и восхищался ей. Она была здравомыслящей, решительной женщиной и не грешила раболепием, которое, с другой стороны, ему не нравилось, поэтому в поместье Мигеля не было рабов, и все, кто на него работал, получали плату соразмерно своему труду. Мигель любил ясность в делах, и Вероника всегда говорила с ним прямо, поэтому его удивило, что сейчас она держала свое мнение при себе.
Мигель подошел к Веронике поближе, поглядывая через ее плечо на поднос. Лепешки выглядели очень аппетитно, а он был голоден и хотел есть. Мигель шутливо развязал завязанный на фартуке служанки узелок, а когда она повернулась, чтобы снова завязать его, стянул одну лепешку.
– Не желаете ли уйти с моей кухни?
Мигель обнял Веро за талию и закатил глаза от изумительного вкуса лепешки.
– Это угроза?
– Ничуть! – ответила она по-французски.
– Я буду хорошо вести себя, если ты пообещаешь приготовить особенный ужин. Сегодня вечером у меня будут гости. Нас будет семеро.
– Черт возьми! – Вероника уперла руки в бока и вытаращилась на Мигеля широко отрытыми глазами. – А Вы не могли сказать мне об этом раньше? Как, по-вашему, я должна приготовить ужин на столько людей? Боже святый!
– Обещаю привезти тебе новую косынку, когда приеду из города.
Поругавшись для порядка еще немного, Вероника принялась осматривать свои запасы, думая, что приготовить на ужин. Мигель наблюдал, как она суетливо хлопочет, и подумал, что она была счастлива в браке. Вероника достала парочку уже ощипанных птиц и промчалась мимо него, как ураган. Маленькое сражение было выиграно.
– Красную! – требовательно сказала Веро, вздернув кверху нос, и Мигель расхохотался ей в ответ.
Глава 33
Лидия смотрела на Келли так, будто та сошла с ума.
Нельзя было отрицать, что синяя блузка была ей к лицу. Келли подпоясалась пояском в тон блузки, и концы пояса свободно свисали на черную юбку. Да, она была хорошенькой, но одежда была совсем простой и грубой. Раздобытые ею сандалии лишь ухудшали дело. Келли была похожа на служанку. Волосы она оставила распущенными. Зачем тратить время на изощренную прическу?
– Вы не похожи на даму, мамзель.
В ответ Келли пожала плечами. В зеркале шкафа девушка увидела свое отражение. Именно такой она и хотела себя увидеть – непохожей на даму.
– Я помню о своем новом положении, – ответила она.
– А этот слишком яркий цвет щек и губ? Если хотите знать мое мнение, он Вам не идет. А эти темные мазки на глазах еще хуже. Вы и правда собираетесь спуститься на ужин в таком виде?
Келли повертелась у зеркала, критически разглядывая себя со всех сторон.
– А что тут плохого? Мигелю нравятся размалеванные девицы.
– Что за глупая идея! С чего Вы взяли подобную чушь?
– Ты что, не помнишь тех девиц из гвадалупской таверны? Чернявую и рыжую.
– Ради бога, сеньорита, они же просто шлюхи!
– А я? Кто я для него? Ну же, скажи мне, Лидия, кто я для капитана де Торреса? Думаю, это и так всем ясно.
– Я бы так не сказала, сеньорита.
– В таком случае, ты, вероятно, единственная, кому это непонятно, – фыркнула Келли. – К тому же, у меня нет ни одежды, ни туфель. Было бы счастьем, если бы у меня было что надеть, потому что мое платье не выдержит еще одной стирки.
– А то платье, что он Вам подарил? – возразила Лидия. – Оно висит в шкафу.
– Я даже не подумаю снова надеть его.
– Но почему?
От настойчивости подруги у Келли разболелась голова, с нее и так было достаточно. Девушка взбила волосы и слегка растрепала их, придавая себе вид женщины легкого поведения.
– Не хочу, мне ничего не нужно от него, – подвела итог Келли. – Я не стану носить его. У меня есть одежда, в которой я помогаю по дому. Я ее заработала так же, как заработаю себе на кусок хлеба.
– Сеньорита...
– Разве он не сказал, что я его рабыня, а?
– Я согласна, что он дал маху, но...
– Ну так вот я и буду вести себя, как рабыня! – не отступала Келли.
– Вам следовало бы хорошенько подумать. Сегодня вечером приглашены капитан Бульян, Леду и Вирхиния, и я не думаю, что ваше присутствие на ужине в таком виде доставит капитану де Торресу большое удовольствие.
– Я не неряха и не грязнуля.
– Но из-за Вас он окажется в смешном положении.
– Вот именно! Он похитил меня и, насколько мне известно, не собирается просить за меня выкуп. Ну и чудненько, тогда я буду одеваться сообразно тому, кем я сейчас являюсь, а именно женщиной без чести, без положения и доброго имени. А если это ему не нравится, так пусть хоть лопнет!
Лидия вздохнула – не иначе как проблем не миновать. Она понимала, что Келли сыта всем по горло, что ей хочется убраться отсюда и вернуться к родным. С тех пор, как они приехали сюда, Мигель вел себя, как последний негодяй. Он обращался с Келли с пренебрежительным презрением, а то и вовсе ее не замечал. Вскоре дело дошло до того, что Келли попросила Армана быть посредником между ними, потому что Мигель напрочь ее не признавал.
– Этот парень должен сам излечиться, так что не лезь к нему со своими лекарствами, женщина, – это было всё, что ответил ей Бризе.
Лидия ничуть не сомневалась, что этим вечером Келли была готова на все. Уж если что-то втемяшилось ей в голову, то убедить ее в другом было невозможно, и Лидия ясно понимала, что Келли решила испортить капитану де Торресу вечеринку.
– Мамзель, прошу Вас, не делайте этого ради сеньориты Вирхинии...
– Еще чего! Это еще одна из вещей, за которую он должен заплатить мне, Лидия. С тех пор, как мы сюда приехали, я ничего не знала ни о ней, ни об Аманде.
– У них все хорошо. Госпожа Клери помогает экономке капитана Бульяна по хозяйству и на кухне.
– Да, я знаю, что с ними все в порядке. Тимми принес записку от Вирхинии, но почему Мигель не разрешил мне пойти проведать их?
– Выходить из поместья опасно.
– Меня мог бы проводить кто-нибудь из работников, или даже сам Арман. Ради всего святого, Лидия, мы же всего в паре миль друг от друга!
Спорить с Келли было все равно, что с каменной стеной.
– Капитан рассердится, мамзель, – осторожно заметила Лидия.
– По мне, так пусть хоть сдохнет от досады.
– Христом богом прошу Вас, подумайте, как следует, мамзель, и переоденьтесь.
– Хватит причитать, Лидия, ты становишься невыносимой.
У Лидии не находилось слов, чтобы заставить Келли изменить свое поведение. Она в отчаянии заломила руки, думая об ослином упрямстве подруги. Ведь даже она в своем темно-вишневом платье, подаренном нынче утром Арманом, выглядела элегантнее ее.
– Что подумают о Вас сеньорита Вирхиния и остальные, когда увидят, что Вы одеты и размалеваны, как... как..?
– Как шлюха?
– Святый боже! – Лидия даже поперхнулась.
– Вирхиния достаточно хорошо меня знает и ничего не подумает, вернее, подумает, что у меня есть какой-то план, а что подумают остальные, мне плевать.
– Могу я узнать этот... Ваш план, сеньорита?
– Я не желаю, чтобы он обращался со мной, как с трофеем. Я не трофей, Лидия, будь он проклят!
– Но Вы же его пленница, и ваше ребяческое поведение этого не изменит.
– Это мы еще посмотрим. Я не могу жить в зависимости от его настроения. Он забывает меня так же быстро, как и привечает. Я хочу раз и навсегда понять свое место. Ненавижу, ненавижу его!
Лидия признала правоту Келли, хотя ее очень сильно обеспокоили слова подруги. Ей было очень больно за нее, но она ничего не могла поделать, чтобы исправить ее положение. Лидия усадила Келли и сама села рядом с ней. Не найдя аргументов для возражения, мулатка просто крепко сжала руки бывшей хозяйки в своих руках: ведь сама-то она в выигрыше, ей повезло, потому что Арман – славный человек, и она уже почти влюбилась в него. А что с сеньоритой? Непохоже было, что капитан де Торрес так легко сдался на милость хорошенького личика. И что ее могло ждать? Рано или поздно капитану придется что-то решить: или он назовет Келли своей, или даст ей уехать, потому что Келли Колберт никогда не согласится на что-то среднее, а при такой борьбе характеров молодая англичанка была достойным противником, с которым приходилось считаться. Если один из них уступит, они даже могли бы найти свое счастье.
– Вы не ненавидите капитана, мамзель. – Уверенность, с которой Лидия произнесла эти слова, разрушила решимость Келли. Девушки обнялись и какое-то время молчали, потому что Келли не могла говорить.
– Ты права, Лидия, – наконец, выдавила она, взяв протянутый ей платок и вытирая нос. – Я не ненавижу его, и это меня терзает. Думаю, я влюбилась в него еще в Порт-Ройле, когда впервые увидела его.
– Но тогда почему Вы враждуете с ним? Почему бы Вам не попытаться, чтобы он ответил на Вашу любовь? Вы очень красивая девушка, и капитану не устоять перед Вашими чарами.
– Как это сделать, Лидия? Сдаться и пасть к его ногам? Унизить себя еще больше, чем я уже унизилась?
– Он очень гордый.
– Я тоже. К тому же он меня ненавидит. Он питает отвращение ко всему английскому.
– Время лечит раны, сеньорита, и заставляет забывать.
– Только не Мигеля де Торреса, Лидия. Ты не знаешь, но англичане убили женщину, на которой Мигель хотел жениться, и он ни на минуту не забывает, что Эдгар убил его брата. Очень часто я видела, как он странно, со злостью, смотрел на меня. Он винит меня за то, что во мне течет кровь Эдгара.
– Но он также занимался с Вами любовью.
“Он был нежен со мной, это верно,” – подумала Келли. Именно из-за этой необходимости знать, были ли ласки Мигеля искренними, она и затеяла весь этот цирк.
– Он использовал меня, Лидия, а это совсем другое. Он хотел меня, как любую портовую шлюху в таверне. И хватит об этом! Подай мне этот уголек, а то у меня краска на глазах расплылась.
Наконец, Лидия смирилась. “Нельзя и дальше продолжать бороться с ней,” – сказала она себе. Пока Келли подкрашивала глаза, девушка подумала, не лучше ли ей извиниться и попросить Армана отвести ее домой. Келли собиралась устроить веселый вечер, и она не хотела мешать ей.
Келли в последний раз оглядела себя. Мигеля запросто мог хватить удар, когда он увидит ее. Она боялась его реакции, но не помышляла отступать. Колберты тоже самодовольны и тщеславны.
– Наши благородные пираты ждут нас, Лидия. Не будем заставлять их ждать...
Мигель прислушался к совету Бульяна и попробовал вино, которое они открыли, поджидая женщин. Франсуа пришел на ужин с Норой Баттлер, хорошенькой рыжеволосой дочкой одного зажиточного торговца, а, поскольку Келли и Лидия задерживались, Мигель попросил Тимми проводить девушку и Вирхинию в сад, чтобы мужчины могли спокойно обсудить свои дела, а дамы посекретничать.
– Я подумываю отойти от дел, – сообщил Бульян, и остальные мужчины посмотрели на него с определенным интересом. – Полагаю, ты отлично сможешь позаботиться о “Миссионере”, – добавил он, обращаясь непосредственно к Леду.
– Вероятно, из-за этой самой дамочки, не так ли?
– Рано или поздно мужчина должен обзавестись семьей, – вмешался Арман, со своей стороны внося в разговор еще бóльшую сумятицу.
– Ты тоже думаешь оставить нас? – спросил боцмана Мигель.
– Да вот, знаешь ли, пришла в голову такая мыслишка.
– Из-за Лидии?
Бризе не ответил, но его молчание было красноречивее всяких слов. На секунду все замолчали, прокручивая в голове эпизоды из своего лихого, полного опасностей, прошлого. За исключением Мигеля, все остальные слишком долго играли своей жизнью. Все нажили состояние, достаточное для того, чтобы бросить пиратство и сменить приключения на спокойную жизнь на земле, найдя убежище на далеких, рассеянных в море и относительно безопасных островах. Все они могли влиться в общество как достойные почтенные люди.
Звук отрывающейся позади двери вывел мужчин из размышлений, и они дружно, как один, повернулись.
Это была Келли.
Мигель улыбнулся, но лишь на секунду, а затем поперхнулся вином и закашлялся. Пьер, не отрывая глаз от девушки, сильно хлопнул его ладонью по спине. Арман уставился в потолок, а Франсуа, не говоря ни слова, просто разглядывал ее.
В комнате стало так тихо, что можно было расслышать, как летает муха. В воздухе парили неловкость и смутная тревога. Келли перешла допустимые границы, и глаза всех присутствующих были устремлены на нее.
Именно в эту минуту в дверях появились Вирхиния и Нора Баттлер, вернувшиеся из сада. Келли покраснела как рак – она не ожидала встретить здесь вместе с подругой незнакомую ей девушку, которая смотрела на нее с явным неудовольствием и неодобрением. На лице незнакомки был написан вопрос: как это ее пригласили на ужин вместе с проституткой? Келли захотелось развернуться и убежать, но было уже слишком поздно.
Бризе взглядом спросил Лидию, что происходит, и та легонько пожала в ответ плечами. Оцепенение Мигеля как рукой сняло, когда он увидел недовольный взгляд Норы, грозящий ураганом. Он с такой силой грохнул стакан на стол, что стекло разбилось. Келли сдержала невольный порыв попятиться назад, когда Мигель встал и направился к ней, и вызывающе продолжала стоять там, где стояла. Те Торрес схватил ее за руку и потянул к выходу.
– Можете начинать ужин без нас, – на ходу сказал он гостям.
Келли несколько раз споткнулась и едва не упала, стараясь поспеть за Мигелем, пока он, чуть ли не бегом, поднимался по лестнице, таща ее за собой.
– А теперь, сеньорита Колберт, Вы объясните мне, что означает эта дурацкая выходка, – прошипел Мигель, быстро войдя в комнату и пинком захлопнув за ними дверь.
Если бы испанец закричал на нее, она тоже заорала бы в ответ, но Мигель, казалось, сохранял спокойствие, борясь с собой, и это предвещало скорый взрыв, но, несмотря на это, Келли поздравила себя с тем, что добилась своего.
– Я оделась согласно моему положению в этом доме, господин.
Мигель продолжал смотреть на нее. Дьявольщина, о чем это она говорила? Нет, ничего этого не было, подумал сбитый с толку Мигель. Келли не была одета как шлюха, он, должно быть, хлебнул лишнего... Сейчас это жалкое зрелище исчезнет... Но нет, она по-прежнему стояла здесь, одетая как подавальщица в таверне и размалеванная, как какая-нибудь...
– Говори яснее!
– Если ты не понимаешь, то объяснения излишни.
Нет, он ничего не понимал, но начал думать, что, видимо, никогда не поймет эту женщину, сводившую его с ума, которую он желал, несмотря ни на что даже в подобном жутком виде в образе шлюхи. Обхватив тонкое запястье девушки рукой, Мигель потянул ее к умывальнику. Не обращая внимания на протесты сопротивлявшейся Келли, де Торрес налил воду в таз и окунул в него голову девушки.
Келли упиралась и вырывалась, как дикий зверь, но Мигель крепко держал ее до тех пор, пока не смыл полностью краску с ее лица. Затем он отпустил девушку, и она, с нависшими на раскрасневшееся лицо мокрыми волосами, полузадохшаяся, попятилась от него, отплевываясь на ходу.
– Ты!.. Ты просто...
– А теперь снимай эту одежду, – прервал ее Мигель, – и надень то платье, что я тебе подарил.
– Зачем? – вспыхнула Келли, прилагая усилия, чтобы сохранить твердость. – Чтобы все видели, как хорошо ты одеваешь свою рабыню?
Мигель захлопал глазами. Черт бы побрал эту женщину! Теперь она тычет рабством ему в лицо? Перед Арманом он признал, что поступил опрометчиво, представив ее Веронике и Рою таким образом. Определенно, ему следовало извиниться перед ней. Но разве он обращался с ней, как с пленницей? Разве не поселил он ее в лучших апартаментах? Разве заставлял работать прислугой?
– Вот, значит, о чем речь.
– Да, именно об этом, капитан де Торрес.
– Сожалею, Келли, и прошу у тебя прощения. Знаю, я поступил, как последний дурак, унизил тебя.
– И ты не представляешь, как.
– Согласен, я был негодяем и подлецом, и признаю это. Я запутался. Забудь об этом, и переоденься.
Келли не двинулась с места. И это всё? Он, видите ли, запутался? Что он имеет в виду? Он ничего не объяснил ей даже ради приличия, а теперь попросил прощения и считает, что она его простит. Ах, как все просто!
– Мужской ум...
– Прости?
– У тебя чисто мужские представления, Мигель.
– Знаешь, милая, будь у меня иные представления, я бы начал волноваться.
Так он опять смеется ней. Келли хотелось вырвать ему глаза.
– Ступай к своим гостям. Если ты не хочешь, чтобы я спустилась к ним в этой одежде, я просто не спущусь к ужину.
Мигель подумал, что был слишком снисходителен к ней и терпелив. Он вытянул руку, привлек девушку к себе и поцеловал, а потом ухватился за вырез блузки и, сильно дернув, разорвал ее сверху донизу. Келли была возмущена и оскорблена до глубины души. Ругая Мигеля на чем свет стоит, она попыталась хоть как-то прикрыться. Девушка сопротивлялась изо всех сил: она молотила Мигеля кулачками, залепила ему полновесную пощечину, несколько раз отдавила ноги, но верх в этой борьбе одержала мужская сила – Мигель сдернул с нее блузку, развязал бант на пояске и стащил юбку. В результате Келли осталась в чем мать родила. Да, Мигель победил, но эта победа оказалась нелегкой; оба запыхались от борьбы и теперь старались отдышаться.
Мигель был далек от злости и негодования, ведь перед ним стояла самая красивая женщина на земле. Его неотвратимо тянуло к Келли, и глаза мужчины пробегали по недоверчиво-настороженной, алебастровой фигурке девушки. Как он мог несколько дней быть вдали от нее? Ее шея просила поцелуев, плечи – ласк, а груди – прикосновений его рук. Мигель тут же почувствовал, как напрягся его член. О, боже, как она была прекрасна! И она была его. Целиком и полностью его. Так было с тех пор, как он впервые поцеловал ее там, в “Подающей надежды”, еще будучи рабом. Он никогда не позволил бы ей уйти, потому что не смог бы, потому что она уже давным-давно похитила его сердце. Когда он успел так безумно влюбиться в эту злюку? Как она пробила его защиту? Он любил ее беспощадно, без всякого снисхождения. Мигель обнял девушку и прижался к ее обнаженному телу, приноравливаясь к нему и теряясь в его аромате и нежности. Он поискал губами ее рот, и нашел его. Мигель пил ее, утоляя свою жажду и сдерживая властное желание повалить Келли прямо здесь и насытиться ею. Он знал, что пропал окончательно, потому что любил ее, и не было пути назад.
