Текст книги "Черный Ангел (ЛП)"

Автор книги: Ньевес Идальго

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)

Открылась дверь, и в комнату вошла Келли с подносом в руках. Она была ослепительно красива в миленьком голубом платье под цвет своих глаз и с распущенными волосами. Мигелю очень захотелось погрузить свои пальцы в эти золотистые пряди.

Келли поставила понос на стол рядом с окном. Она раздвинула занавески чуть пошире и налила в чашку кофе.

Мигель следил за каждым ее движением.

– Келли…

Девушка повернулась к нему, но в ее глазах не было ничего – ни упрека, ни любви, только безразличие, и это было хуже любого оскорбления.

– Ты хорошо отдохнул? – только и спросила она.

Мигель почувствовал себя подлецом, и еще сильнее осознал свою вину.

– Не очень, – мрачно буркнул он.

Келли показалась ему далекой и сдержанной, как служанка, всего-навсего выполняющая свои обязанности. Мигелю хотелось, чтобы она начала кричать на него, оскорблять, ругать. Да пусть бы делала, что угодно, лишь бы не была безразличной! Но Келли не сделала ничего, только отрезала кусок пирога и положила его на тарелку, а затем надменно и решительно пошла к выходу.

– Я ничтожная скотина, – сказал Мигель, задерживая ее. – Ты это подумала?

– Я многое подумала, Мигель, – Келли повернулась, и ее сапфировые глаза необычно блеснули. – Да, ты именно тот, кем только что себя назвал, и даже хуже.

Этого Мигель и хотел, чтобы девушка бросила ему вызов.

С бешено бьющимся сердцем, он осторожно приблизился к ней. Он старался забыть ее, но... это было невозможно, да простит его господь! Он так желал ее… Он любил эту англичанку, она была ему нужнее воздуха. Сглотнув комок, мешавший дышать, Мигель с опаской протянул к ней руку, чтобы погладить ее по щеке, но Келли оттолкнула руку, и она повисла в воздухе.

Мигель испытывал потребность признаться Келли во всем, сказать, что он был презренным глупцом, заслуживающим ее пренебрежения, и если бы она его бросила, он понял бы ее. Но ему было трудно отступаться от своего перед ней. Ему вообще было трудно отступать перед кем бы то ни было. Он никогда не сдавался, даже под угрозой кнута. Но был ли он тем, кого она заслуживала? Он обходился с ней несправедливо, унижал ее, а ведь она отдавалась ему целиком, без остатка. Какой черт в него вселился? Куда затащили его жажда мести и ревность? Его душа переполнялась водопадом извинений, но извинился Мигель одной лишь фразой, идущей от самого сердца:

– Я люблю тебя.

Сомнения начали расшатывать защитные бастионы Келли. Девушка колебалась, глядя в глаза Мигеля и ища в них что-то, и то, что она нашла в них, привело ее в дрожь. Келли хотела сказать что-то, но не смогла, она задыхалась. Однако слова были не нужны, потому что Мигель сжал ее в своих объятиях, а ей было так удобно в его руках. Она склонила голову ему на плечо, вдыхая аромат мужского тела, слушая его оголтело скачущее в груди сердце. О, боже! Разве можно было устоять перед ним? Келли застонала, когда руки Мигеля ласково пробежали по ее спине.

– Я буду ползать перед тобой, как червяк, – Мигель неожиданно схватил девушку за плечи, слегка отстранил от себя и пристально посмотрел ей в глаза, – умолять тебя, если нужно, поползу к тебе на коленях, но я знаю, что не достоин тебя. Я – человек без принципов, возможно, без будущего, изгой, на которого ты не должна была бы даже смотреть. – Мигель отодвинулся от Келли и прошел в противоположный угол комнаты, вырывая волосы. – Я вложу пистолет в твою руку, чтобы ты осуществила месть, потому что я предпочитаю умереть, если тебя не будет рядом. Я не могу избавиться от любви к тебе, Келли. Не могу!

– Я…

– Клянусь всеми чертями ада, ты будешь со мной, – продолжил Мигель, снова подходя к Келли. Он прижался губами к ее шее пониже уха. – Как ты думаешь, почему я поехал искать тебя к Франсуа? Почему сбежал из “Прекрасного мира”? Почему я напился? – Он еще сильнее прижал девушку к себе и принялся целовать ее шею, плечи, подбородок. Голос Мигеля стал чарующе низким и страстным. – Я чувствую себя грязным, Келли. Я вел себя как негодяй, я знаю. Я достоин только твоего презрения, любимая… – губы Мигеля сводили Келли с ума, опускаясь вдоль выреза все ниже, а его руки ласкали ее ключицы. – Но я люблю тебя, – повторил он. – Будь я проклят, если знаю, как я дошел до такого, Келли, но я не могу жить без тебя!

Но Келли не теряла разума; несмотря на физическую близость Мигеля, она продолжала думать. И что теперь? Какой ответ он хочет получить? Он попросил прощения, и что же? Все так легко? Какого черта? Девушка испытала такую боль, что ни покорность Мигеля, ни его признания в любви не смогли растрогать и смягчить ее.

– О чем ты говоришь, Мигель?

– Ты не взяла браслет, – Он поднял руку, и драгоценная вещица заискрилась на свету.

– Еще бы, он очень дорогой.

– И что же?

– Ты и так дарил мне слишком много, – ответила Келли. – И мне нравится видеть его на твоей руке.

– Значит, ты отказалась от него не из презрения к награбленному?

Келли металась: ей хотелось залепить Мигелю пощечину и зацеловать его до смерти. В ней боролись неприятие и желание. Она подошла к окну и глубоко вдохнула, чтобы успокоиться. Мигель унижался перед ней, повинился, признал все свои ошибки. Мужчина не мог унизиться сильнее, чем это сделал Мигель, но этого было мало. Конечно, мало! Она вытерпела больше, чем могла бы вытерпеть любая другая, и у нее тоже была гордость. Мигель кичился своей гордостью испанца, но, если на то пошло, она была дочерью Англии, к тому же она была Колберт. А теперь еще эта глупость с треклятым браслетом? Хорошо, если так!

– Ты не заслуживаешь от меня даже слова, – с упреком ответила Келли.

На миг у Мигеля перехватило дыхание. Полностью обезоруженный, он шел ко дну. Ему, как мальчишке, хотелось плакать, но он не мог. Даже в этом ему не везло.

– Человек не может пасть так низко, как я, Келли. Я понимаю, что ты ненавидишь меня, и я сам это заслужил. Ради бога, оставь меня, мне нужно побыть одному. Раз ты так решила, я все устрою, чтобы ты уплыла с острова, как можно быстрее.

Келли успела заметить скользящую по щеке испанца слезу. Мигель быстро отвернулся и смахнул ее рукой, вероятно, для того, чтобы скрыть проявление слабости, но в глазах девушки эта скупая мужская слеза сделала Мигеля более мужественным и человечным.

– Да, мне следовало бы взять пистолет и всадить тебе пулю меж глаз, – сказала она, – потому что ты дурак, Мигель, круглый дурак. Разве всё, чем ты сейчас наслаждаешься, не является результатом тех же самых грабежей, нападений на корабли? Я ни в чем тебя не обвиняю. Я не могу осуждать тебя, потому что считаю, что это судьба подтолкнула тебя стать тем, кто ты есть. Ты похитил меня, мучил и унижал при всех. Всё верно, я должна была бы ненавидеть тебя, испанец, должна была бы убить тебя, но я лишь люблю тебя.

Мигель медленно повернулся к Келли и посмотрел на нее своими бездонными, как омут, зелеными глазами, от которых сжималось сердце. С трудом осознавая только что услышанные слова, он медленно поднес руку к лицу девушки, которая теперь не только не отвела ее, но даже шагнула навстречу. В следующую секунду Мигель так крепко прижал ее к себе, что Келли подумала, что он сломает ей спину, но это было уже неважно, ведь теперь она была там, где нужно, под прикрытием мужчины, который являлся ее жизнью. Целый сонм чувств охватил Келли, когда Мигель выпустил на волю душившие его тоску и горечь, которые он носил в себе. Келли обхватила руками лицо испанца, поцеловала его веки и выпила пролитые им слезы, очистившие его душу. В ответ он ненасытно целовал ее, словно боялся, что все это сон, и, проснувшись, он увидит, что это неправда.

Когда жадный рот Мигеля оторвался от ее губ, оба были уже освобожденными душами.

– Ты сказала это, – словно молитву услышала Келли.

– Что?

– Что ты меня любишь, колдунья.

– Разве? – пошутила Келли, гладя его по волосам. – Ты плохо расслышал.

– Нет.

– А я думаю, да...

Мигель, смеясь, закружил ее по комнате, пока она не упала на кровать. И тогда Келли притянула его к себе. Она страстно хотела его.

– Сможешь ли ты когда-нибудь простить меня?

– Попытаюсь, но вчера... ты был слишком пьян.

– Уверяю тебя, что Арман одним ударом отрезвил меня. Клянусь, Келли, у меня не было ни одной женщины. Клянусь, чем...

– Я знаю.

– И еще я обещаю, что не притронусь больше к рому, – Мигель поцеловал Келли в кончик носа, а потом, приподнявшись на ладонях внимательно, как никогда прежде, посмотрел ей в глаза и, спустя несколько томительно нескончаемых секунд, сказал. – Я хочу, чтобы ты стала моей женой.

Для Келли эти слова были самыми прекрасными на свете, потому что их сказал Мигель.

– Что?

– Я хочу, чтобы ты стала моей женой, – повторил он.

– Ты не забыл? Ты же ненавидишь англичан.

– К черту всё это, госпожа! Я предлагаю тебе руку и сердце, и отныне до самой смерти я буду целовать след каждого встретившегося мне на пути англичанина, если ты меня об этом попросишь. Келли, выходи за меня замуж!

Келли рассмеялась сквозь слезы, но эти слезы были от счастья.

– Ты согласна? – спросил девушку Мигель, лаская ее.

– Да.

– Ты, правда, выйдешь за меня?

– Да, – простонала она. Мигелю всегда удавалось затуманить ей разум своими ласками. – Да, да, да.

– Даже если у меня нет будущего?

– Да.

– Даже если я буду проклятым пиратом?

– Д-д-да...

– Даже если?..

Келли обхватила его голову руками, пробегая взглядом по аристократическим чертам лица самого прекрасного в мире мужчины, которого она безумно любила. Пират? Келли знала, что в этот миг она согласилась бы стать его женой, будь он хоть самим Сатаной.

– Перестань спрашивать глупости, и займись со мной любовью, или я могу передумать.

Глава 37

Свадьба была скромной. На ней едва ли набралось человек двадцать гостей, среди которых были Бульян, Пьер, Тимми, Виктория, Аманда и Лидия, помимо слуг и Армана, который был посаженым отцом и передал жениху сияющую от радости ослепительную невесту. В саду возвышались арки, украшенные орхидеями, и он показался Келли прекраснее собора. Девушки из “Прекрасного мира”, во главе с Вероникой, подобрали локоны Келли и украсили их жемчугом, превратив невесту в сказочную принцессу, блистающую на балу в своем шелковом белом платье.

Но, ко всему прочему, свадьба оказалась еще и весьма забавной. Почти в самом конце, когда священник благословил молодых, соединив их на всю жизнь, Арман взял Лидию за руку и направился прямиком к святому отцу. Бризе был очень серьезен и красив в своей черной одежде.

– Падре, – громко и четко произнес он, и все сразу посмотрели на него. – Могу я попросить Вас вернуться сюда через пятнадцать дней, чтобы заключить еще один брак?

Священник уставился на красивую мулатку, стоявшую рядом с французом, и дал свое согласие, потому что пришло время кое-каким парам освятить свой доселе незаконный союз.

– Через пятнадцать дней, месье Бризе, – подтвердил святой отец.

Арман схватил Лидию в охапку и смачно поцеловал, не обращая внимания на священника. Все умолкли, и в саду воцарилась тишина, пока Франсуа залихватски не свистнул. Пьер подхватил его свист, и все остальные разразились бурными аплодисментами и поздравлениями.

– А почему не теперь? – спросила Лидия, пристально глядя в глаза любимого и страстно желая поскорее соединиться с ним.

– Я хочу, чтобы ты тоже блистала в роскошном платье.

Лидия бросилась ему на шею и звучно поцеловала в губы. Святой отец кашлянул и поднял руки, призывая к тишине.

– Дамы и господа, – начал он, – с вашего позволения, мне кажется, что данная церемония венчания еще не завершена. – Перешептывания и шикания затихли. – Сеньор де Торрес, можете поцеловать невесту.

Келли опередила жениха. Она обняла Мигеля за шею и поцеловала его. В эту секунду она поняла, что до последнего дыхания будет любить только его и никого другого.

К полуночи почти все, за исключением священника были слегка навеселе. Мигель заставил вытащить из погребов бутылки самого лучшего вина, а Вероника с Амандой превзошли самих себя, приготовив изумительные блюда к свадебному застолью. Виновник торжества сидел в центре стола в окружении Франсуа и Пьера, а вот Арман был слишком занят, любезничая со своей нареченной и терпя шутки по поводу предстоящей свадьбы. Мигелю было трудно сосредоточиться на разговоре, он не мог отвести глаз от Келли, которая в другом углу зала, разговаривала с Вирхинией и Вероникой.

Его жена... Жена! Она вся светилась, как фонарь в ночи. Мигель не находил слов, чтобы описать свои чувства. Теперь он был свободен от терзавшего его раньше внутреннего напряжения, и мог быть самим собой, поступать так, как внушил ему отец. И для этого ему нужна была Келли, чтобы доказывать ей свою любовь.

Ему хотелось, чтобы гости разошлись, но те не торопились покидать праздник. Тычок локтя вернул его от раздумий к действительности.

– Я спрашивал, что ты собираешься делать теперь? – услышал он голос Франсуа.

– Лучше не спрашивай, парень, – отшутился Мигель.

– Я имею в виду твою жизнь, – Бульян весело рассмеялся. – Твою жизнь, понятно?

Что он будет делать? Мигель был уверен в одном – он навсегда распрощался с пиратством. Келли изменила свою жизнь ради него, а он изменит свою. С грабежами покончено. Он – ее должник. Да и себе он задолжал немного спокойствия. Прошлое продолжало исподтишка терзать его, отзываясь в душе глухой болью. Диего уже не было на этом свете, а родственники, жившие в Испании, ничего не знали о них обоих. И каково там родителям? Возможно, они уже считают их погибшими. Мигелю очень не хватало их, но так было лучше. Лучше, чтобы они не узнали о том, что его брат действительно убит, и о том, кем стал он сам. Он должен все забыть и начать новую жизнь, без призраков прошлого.

Не ответив Франсуа, Мигель извинился и вышел.

Увидев уход мужа, Келли шепнула что-то на ухо Вирхинии и побежала вслед за ним. Она нашла его сидящим под деревом и задумчиво жующим травинку.

– Ты устал? – Келли села рядом с Мигелем и обняла его.

– Нет.

– Гости и не думают уходить, – шутливо заметила она, теснее прижимаясь к мужу.

– Я живо выставлю их за дверь, если сами не уйдут.

– Скажи мне, что с тобой? – Келли заметила грусть в потухшем взгляде мужа и поцеловала его в губы.

– Ничего такого, что должно тебя тревожить.

– Я стала твоей женой, помнишь? И теперь твои тревоги также и мои.

– Я думал о брате и родителях.

– Я тоже постоянно думаю о своей семье, – вздохнула Келли, и тут же нашла себя сидящей на коленях мужа.

– Я отвезу тебя в Англию, Келли, даже если там меня повесят.

– Я не хочу, чтобы ты ехал в Англию! – испугалась она.

– Но ты не поедешь туда одна!

– Я и не думала ехать одна, мой грозный пиратский капитан. – Келли игриво и чувственно-призывающе провела указательным пальцем по подбородку и губам Мигеля. – Ты не думаешь, что мы могли бы пригласить твоих шурина и тестя с тещей познакомиться с “Прекрасным миром”?

Конечно! Как ему самому-то это в голову не пришло? Что он сделал, чтобы заслужить такую женщину, кроме того, что играл в злодея? Прежде чем ответить, Мигель еще крепче прижал жену к себе.

– Думаю, “Прекрасный мир” придется им по душе, но... Понравлюсь ли им я?

– Папа стукнет тебя в знак приветствия. Джеймс, возможно, поступит иначе. А маме нравятся статные и привлекательные мужчины, а я, несомненно, вышла замуж за одного из них.

– Как бы мне хотелось, чтобы Диего был здесь, – печально признался он. – И чтобы мои родители узнали, что мы оба живы.

– Диего сейчас с нами, любимый, он где-то здесь. Ты никогда не писал в Испанию?

– Последнее письмо я отправил из Маракайбо несколько лет назад. Потом, в плену, я не мог этого сделать, а позже... у меня не хватало сил, чтобы сообщить им, что мой брат... Я не мог сказать им, что брат погиб из-за меня! – заключил Мигель.

– Но ведь это не твоя вина!

– Нет, это я виноват. Мигель был моложе меня, а я не смог помешать убить его. – Голос Мигеля дрогнул. Келли переживала вместе с мужем. Она любила его, но не находила способа вылечить его раны, и от этого страдала.

– Это судьба, Мигель.

– Я даже не смог похоронить его.

– Это сделала я, – неожиданно для себя солгала Келли. Встретив недоверчивый взгляд мужа, она поняла, что назад пути нет. Если эта ложь даст его душе хоть немного покоя, неважно, что ей гореть в аду. – Я договорилась с двумя людьми из Порт-Ройала, показала им место, и они взялись похоронить его. Твой брат покоится с миром, Мигель, ты не должен терзать себя.

– Почему ты мне этого не сказала?

– После того прискорбного события ты даже видеть меня не хотел. Я много раз пыталась подойти к тебе, но ты шарахался от меня, как от чумы.

– Святый боже! – Мигель обхватил ладонями лицо жены. – Я уже тогда любил тебя, но ты была для меня недосягаемой звездой на небосводе. Ты была племянницей человека, который стал хозяином моего существования на земле. Я хотел забыть тебя. Любимая, я должен был забыть тебя или наброситься на твоего кузена, чтобы он тоже убил меня. Но, жажда мести была сильнее желания умереть.

– А сейчас? Ты все еще думаешь отомстить им?

Мигель стиснул зубы и, не колеблясь, ответил:

– Если когда-нибудь я встречусь с ними, то убью их.

Келли поняла, что это была клятва, и молилась, чтобы их дороги никогда не пересеклись.

– Может, пойдем в дом и попрощаемся с гостями? – лукаво спросила она. – Или нам никогда не остаться наедине.

В могучей груди Мигеля разгорелось уже знакомое пламя, и он собирался сделать то, чего так желала его жена.

Прищурившись, он смотрел на ее обнаженное тело и безмятежное лицо и думал, что Келли была самой прекрасной женщиной во всем мире. Здесь, лежа на белом песке пустынной бухты, куда они пришли со свадьбы, она казалась Мигелю нимфой, вышедшей из моря, невестой Нептуна.

Кокосовые пальмы с высокими стволами, соперничающими высотой с чистым, синим небом, рулады и трели попугаев и колибри, да еще какая-то ленивая игуана были их единственной компанией.

Пальцы Мигеля запутались в золотистых, влажных волосах, блестевших в лучах солнца подобно отполированному золотому слитку. Он слегка повернулся, чтобы скрыть начинающуюся эрекцию, свою ненасытную потребность в Келли.

У них не было медового месяца, но они совершали частые прогулки, в которых Мигель был гидом, рассказывавшим Келли о местной фауне и флоре, показывавшем ей маленькие водопады, буйные заросли и укромные места, такие, как эта уединенная пустынная бухта – их романтичное убежище, где Келли поначалу не торопилась купаться вместе с ним абсолютно голой. “А вдруг здесь кто-то появится?” – опасалась она. В конце концов, девушка уступила, когда Мигель поклялся ей, что это место только его, и никто не рискнет прийти сюда, боясь напороться на выстрел. Войти в море без одежды означало для Келли освобождение и полное раскрепощение. Она любила плавать голой вместе с мужем. Это не только не имело для нее теперь никакого значения, но и возбуждало ее – ей нравилось без одежды игриво блистать красой перед мужем. Келли лениво потянулась и, опершись на локоть, широко улыбнулась.

– Почему ты прячешься? Неужели он никогда не устает? – Келли бесстыдно и с нескрываемым интересом устремила взгляд своих сапфировых глаз на мужа, чуть ниже его живота.

– Это ты не даешь ему отдохнуть. Каждый раз, как я смотрю на тебя, у него начинается своя жизнь.

Щеки девушки порозовели. Она спрятала лицо, уткнувшись носом в плечо Мигеля, и вздрогнула от прикосновения его губ к ключице, но тут же ответила смелыми ласками, в то время как мужская рука неторопливо скользила вверх по ее ноге. Девушка открылась навстречу естеству, упорно стремившемуся к освобождению, еще раз отдаваясь мужчине, которого любила.

Затерявшись в оплоте мира и покоя, они не замечали, что за ними наблюдают.

Со дня свадьбы минуло двадцать дней, и Мигель снова принялся за дела. Впереди был непочатый край работы. Он начинал новую жизнь землевладельца. К тому же “Черного Ангела” и “Дофина” следовало перестроить в торговые суда, а это было нелегко. Отныне он собирался заниматься только легальной торговлей: продавать произведенное в поместье в Европу и Северную Америку, а оттуда привозить что-то другое. Другие уже отлично с этим справлялись. К тому же, к нему уже присоединились Франсуа и Пьер, добавив к его двум кораблям “Миссионера”, и они подумывали основать втроем торговую компанию. Три быстроходных, хорошо оснащенных корабля бороздили бы моря, доставляя товары к обоим берегам океана.

Тем утром Келли попрощалась с Мигелем крепким поцелуем и попросила Роя подготовить ей коня. Когда они приехали в бухту, мужчина помог ей спешиться, привязал коней к кусту, а сам улегся в тени маленькой пещеры, ожидая, когда вернется хозяйка.

Келли не хотела отказываться от купания в море, и вот уже три дня приезжала сюда вместе с Роем. Мигель твердо стоял на том, чтобы Келли не ездила в бухту одна. Он предпочел бы, чтобы ее охранял Арман, но тот уехал в город, в свадебное путешествие с Лидией, так что девушке пришлось довольствоваться обществом Роя.

Она и одна с удовольствием плавала или нежилась на солнышке, ожидая новых и чудесных изменений, которые начинала чувствовать в своем теле. Пока это был секрет. Она ничего не хотела говорить Мигелю до тех пор, пока не будет уверена в том, что они ждут ребенка.

Келли улыбнулась и повалилась на песок, уже представляя, что это будет девочка, смуглая и красивая, как ее отец…

Чья-то грубая рука зажала ей рот; ничуть не церемонясь, стальные руки крепко стиснули ее и подняли. Она нежно замурлыкала в ответ, думая, что это Мигель, но эти объятия душили ее, и когда Келли открыла глаза, ее зрачки расширились от ужаса.

Эдгар!

Келли вырывалась и брыкалась, но все было напрасно. Ей была безразлична ее нагота, гораздо больше ее беспокоило, что с Роем. Если кузен добрался до нее, Рой мог быть уже мертв. Она начала сопротивляться с большей силой, когда мерзкие пальцы братца заелозили по ее ягодицам.

– Оставь это на потом, уходим, – услышала Келли чей-то приятный голос.

Прежде чем ее ударили в подбородок, и она потеряла сознание, Келли успела разглядеть рослого, смуглого и довольно привлекательного типа, благородного на вид.

Эдгара восхитило красивое лицо девушки, и он еще на несколько секунд задержал ее в своих объятиях. Похоть вызывала в его воображении картины того, как он мог поразвлечься с этой шлюшкой теперь, когда она принадлежит ему, прежде чем убить ее. Она дорого заплатит за свое презрение в “Подающей надежды”. Он славно позабавится, отдав ее корабельному экипажу де Торреса. Видя нетерпение испанца, подобравшего одежду девушки, Эдгар взвалил Келли на плечо, и они пошли к шлюпке, которую спрятали в укромном уголке с другой стороны скал. Через несколько минут похитители покинули бухту.

Глава 38

Мигель сжал своими длинными пальцами скомканную записку и яростно ударил кулаком по стене, ободрав костяшки пальцев, и с проклятиями снова стукнул по камню.

В “Прекрасный мир” Франсуа, Пьер и Мигель возвращались в хорошем настроении. Бульян и Мигель подшучивали над Пьером, который только что сказал им о своем намерении обвенчаться с Вирхинией. Испанец выпросил у друга разрешение сказать об этом Келли самому, но не нашел ее. Дома его встречали только вытянувшиеся и осунувшиеся лица слуг с темными синяками под глазами. Мигель не на шутку встревожился, но его тревога стала еще сильнее, когда он увидел перевязанную голову Роя, протягивавшего ему записку.

Еще не прочитав ее, де Торрес понял, что с Келли что-то случилось. Страх парализовал Мигеля; впав в ступор, он не мог даже спросить о том, что произошло. Мигель заставил себя прочитать записку, и в его глазах появилась угроза, а потом он разразился проклятьями, и ругался до тех пор, пока не потерял голос. Келли похитили, и он должен был ждать дальнейших указаний. Больше вестей от похитителей не было, а прошло уже больше шести часов.

Никто не хотел ни отдыхать, ни ужинать. Мигель в исступлении хлестал бренди, но не пьянел. Он метался по дому, как лев в клетке, и ни Франсуа, ни Пьер и никто другой не могли его успокоить.

На рассвете в дом, сломя голову, вбежал один из работников и принес еще одну записку, которую Мигель тут же выхватил у него из рук.

– Кто принес ее?

– Деревенский мальчишка, капитан. Говорит, что ее дал ему какой-то человек.

Снедающая Мигеля тревога утихала по мере того, как он читал накарябанную кривыми буквами записку. Мужчина вздохнул и плюхнулся на стул, на котором он провел бóльшую часть ночи.

– С Келли все в порядке, – сообщил он всем и услышал дружный облегченный вздох.

– Что в записке?

– Они просят мою голову в обмен на нее.

– Черт! – выйдя из себя, рявкнул Пьер, вырвал бумажку из рук Мигеля и порвал ее на мелкие кусочки. – Думаю, ты не станешь играть в их игру.

– Ты ошибаешься, Пьер.

– Но это же безумие. Кто бы ни был тот, кто ищет тебя, он не освободит Келли, даже если ты преподнесешь им себя на блюде, связанным по рукам и ногам.

– Я сделаю все точь-в-точь так, как они хотят.

– Они убьют тебя, и ты это знаешь, так ведь? – вмешался Франсуа.

– Мне плевать, если меня убьют! – выкрикнул Мигель, вскочив со стула, словно тигр. – У них моя жена, и я намерен ее спасти.

– Без хорошо продуманного плана ты не спасешь ее, – урезонивал друга Леду.

– Слушай, дружище...

– Это ты послушай меня, Мигель, – оборвал испанца Пьер, тряся обрывками бумаги у него перед носом. – Тебе велели прийти в то место, которое аборигены называют Дьявольским Утесом. Эта скала едва ли насчитывает полмили в ширину, но этого достаточно, чтобы спрятать корабль с ее восточной стороны. Нет никакого сомнения, что они будут ждать тебя там. Это гнусная ловушка, и ты это знаешь. Если ты пойдешь туда один, ни тебе, ни Келли живьем оттуда не выбраться.

Постепенно слова Пьера начали доходить до сознания Мигеля. Друг был прав. Речь шла о спасении жены, а не о пустом геройстве.

– И что вы мне предлагаете? Я не могу не пойти.

– Ты и пойдешь, но сначала мы составим план.

– О, боже! – прорычал Мигель от гложущего его изнутри страха. – Клянусь всем святым, что если они коснулись хоть одного ее волоска, хоть одного, я порву на куски их всех!

– Успокойся. Келли будет в безопасности, пока они считают, что ты у них в руках. У тебя есть какие-то мысли, кто может за всем этим стоять?

– Если бы Депардье не был мертв, я бы подумал, что это его рук дело.

– Кто бы то ни был, мы должны следовать их указаниям, – рассудительно заметил Франсуа, несколько успокоившись. – Вот только мы им приготовим наш спектакль. Мы бывали в переделках и похуже, господа, так что давайте сядем и обмозгуем это дело.

– Встреча сегодняшней ночью, – напомнил Мигель.

– Времени у нас предостаточно, – уверенно произнес кто-то от двери. Все трое дружно обернулись на голос, и Арман Бризе слегка наклонил голову, приветствуя друзей. Он крепко обнимал за талию дрожащую Лидию. – Вероника известила меня о происшедшем. Франсуа прав, капитан. У нас еще есть время что-нибудь придумать, чтобы удивить этих сукиных сынов.

То, что было известно под названием Дьявольский Утес, в действительности было внушительных размеров скалой. Она отстояла от острова примерно на милю или чуть больше и являлась позабытым богом неприветливым, пустынным местом, где согласно местным легендам справляли магические обряды и служили черные мессы. Как гласили древние народные предания, начиная со времен первых поселенцев, на этой скале свершилась бездна оргий и жертвоприношений во имя Сатаны, но все это было давно. С тех пор как французы разрушили на утесе все до основания, не оставив камня на камне и покончив с любыми следами человеческого пребывания на нем, новых сообщений о шабашах ведьм и иных ритуалах не поступало.

Мигель не думал о ведьмах и черных мессах, и все же волосы его вставали дыбом при мысли об этом разоренном и пустынном месте, казавшемся вратами в преисподнюю, тем более что к этому жуткому зрелищу добавлялась еще и собственная тревога.

Ночь была непроглядно-темна. Мигель спустил лодку на воду, оттолкнулся от берега и начал, медленно грести, уверенный, что за ним наблюдают. Он благодарил небеса, видя в нескольких метрах за лодкой груз, мешавший ему двигаться быстрее, – нескольких человек, плывших под водой, прицепив к борту веревку. Сегодня темные, глубокие воды были спокойней обычного. Мигель сознавал, что сильно рискует, плывя в это гиблое место, но его успокаивал тот факт, что неподалеку под покровом темноты плывут его товарищи. Он отлично понимал, что бороться в одиночку с захватчиками Келли было делом, заведомо обреченным на провал, и потому это доказательство их дружбы не имело цены.

Полным, ярко светящимся диском – будь она неладна! – на небо выплыла луна. Это затрудняло задачу, зато позволяло заметить любое малейшее движение. Когда дно лодки коснулось земли, Мигель бросил весла и прыгнул в воду. Он затащил лодку на берег и окинул быстрым взглядом воду, поздравив себя с тем, что не сумел разглядеть ни одного из друзей.

Так же быстро он осмотрел берег, а потом сел на землю и стал ждать в полной уверенности, что очень скоро у него появится компания. Мигель сгорал от желания увидеть Келли и сжать ее в своих объятиях. Он молился о том, чтобы у нее все было хорошо, и она сохраняла спокойствие. Его жена была женщиной храброй, и сумела показать свою выдержку и хладнокровие.

Через несколько минут Мигель понял, что его ожидание окончено. Вокруг не слышно было даже вздоха, но шестое чувство предупредило его, что он не один. Он встал и, вглядевшись вдаль, заметил неясные тени. Его мышцы напряглись; он был готов ко всему, даже к тому, чтобы стать мишенью для выстрела. Мигелю нужна была вселенская удача, весь опыт и выдержка, чтобы благополучно выбраться из этой западни.

К нему приближался не один человек, а целых четверо. Где-то на полпути, по роскошной одежде можно было отличить, что двое впереди идущих – из дворян, а у шедших на два шага позади вид был самый, что ни на есть, разбойничий. При виде одного из идущих к нему франтов, Мигеля без всякой видимой причины кольнула острая тревога. Это был не страх, хотя до сих пор он боялся за Келли, за себя и за товарищей, это было нечто иное, этот человек казался ему чем-то смутно знакомым. Эта манера идти по песку, прихрамывая на правую ногу… По мере приближения людей, подозрения Мигеля окрепли… Не может быть!.. Мигель совершенно растерялся.

– Дядя? – еле слышно прошептал он, и едва не бросился к нему, чтобы обнять, но остановился. Ему показалось, что мужчина усмехнулся и шагнул вперед, обогнав остальных.

Ни один, ни другой ничего не говорили, а только смотрели друг на друга. По лицу Даниэля де Торреса пробежала какая-то тень. Он разом помрачнел и по-волчьи оскалил зубы. Мигель по-прежнему молчал.