Текст книги "Черный Ангел (ЛП)"
Автор книги: Ньевес Идальго
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)
Этот недвусмысленный намек насторожил Эдгара. Предать страну? Правда, при сотрудничестве с Даниэлем де Торресом улов был солидный, и его часть добычи была весомой. Но тогда речь шла об испанском корабле, Даниэль рассказал о своих, чтобы взять “Кастилию” на абордаж. Они перебили бóльшую часть экипажа и захватили груз. Но теперь Даниэль говорил, чтобы он рассказал ему об английских кораблях.
– Дайте мне подумать.
– Думайте, только побыстрее. Ходят слухи о корабле, нагруженном до самых парусов, и я хочу поскорее узнать о нем.
– О трех, – машинально ответил Колберт, почти не сознавая сказанного. Глаза испанца сузились, и Эдгар понял, что пути назад нет. Проклятый язык, завещание в пользу кузины, унаследовавшей всё, и полное безденежье вывели его из себя. У него появилась возможность уладить все проблемы одним махом. – Скажем так, здесь всего поровну – наполовину торговые дела, наполовину личные.
– Меня мало интересуют ваши мотивы, Колберт. Я слушаю Вас.
Эдгар подбирал слова. Судьба предоставила ему еще один шанс, и он не собирался упускать его. Помехи, которую представлял его отец, больше не существовало. Ему нужно было только убрать Келли, и “Подающая надежды” окажется в его руках. Эта шлюха должна за всё заплатить. Хоть бы она отправилась на корм акулам, или ее захватили пираты и продали в какой-нибудь дыре, а лучше всего, чтобы она была мертва.
– Что Вам необходимо знать?
Испанец не стал вдаваться в лишние подробности.
– Все, что сможете сказать. Даты, маршрут, заходы в порт. Корабельные грузы, вооружение, экипажи. Чем больше мы узнаем, тем легче будет работенка и тем больше гарантия, что мы захватим груз. Чем раньше мы покинем остров, тем лучше.
– Я понял вас. Здесь испанцев встречают отнюдь не с распростертыми объятиями.
– Не беспокойтесь за мою безопасность, я выдаю себя за австрийца, желающего повидать мир. Лучше расскажите об английских кораблях.
Эдгар рассказал собеседнику все, сообщив имена, судьбу и путь следования трех кораблей, и сделав упор на том, что на “Духе моря” плыла женщина, которую ему не хотелось бы снова увидеть. Де Торрес мысленно записывал всё до мелочей.
– Можете считать ее без вести пропавшей, – уверил он Колберта. – А теперь поговорим о другом деле: мне нужны сведения о некоторых людях. Вы живете здесь и хорошо их знаете. – Колберт прикрыл глаза. – Сообщите мне, когда у Вас будет то, что я хочу.
Де Торрес достал из камзола лист бумаги и подтолкнул его к собеседнику. Колберт развернул листок и быстро просмотрел его: на листке было написано семь имен, но первое имя привлекло его внимание.
– Что я получу за эту информацию помимо прочего?
– Деньги, разумеется. Не они ли движут людьми, толкая их на предательство соотечественников?
Эдгар судорожно сглотнул.
– Почему эти люди? – пренебрежительно спросил он. – Я ничего не имею против них.
– Кое-кто заинтересован в том, чтобы эти люди, – указал на листок де Торрес, – отправились к лучшей жизни.
– Вы имеете в виду убийство?
– Называйте это, как хотите, я предпочитаю говорить, что речь идет о переносе полномочий.
– Кто за всем этим стоит? Впрочем, я думаю, Вы мне не ответите.
– Ну отчего же? Мы ведь компаньоны, не так ли? – в голосе испанца появился сарказм, который так заинтриговал Колберта. – Речь идет о влиятельных в их стране людях. Но, как Вы сами понимаете, я не стану называть их имен.
– Если это англичане, то почему они наняли Вас?.. Почему не доверили это черное дело своему соотечественнику?
Даниэль де Торрес издал приглушенный смешок.
– Связи, друг мой, дела. Ты мне – я тебе. Вспомните корабль “Кастилия”. Сначала испанцы, теперь англичане. Я кручусь-верчусь ради денег, а иногда, как в Вашем случае, по личным делам.
– Я Вас понимаю.
Испанец замолчал и начал поправлять жабо, отчасти для того, чтобы подумать, отчасти для того, чтобы посмотреть на реакцию собеседника. Было заметно, что англичанин нервничает, чувствуя себя как на раскаленных угольях.
– Нужно знать каждый шаг губернатора и всей его клики. Где собираются, с кем спят, какие притоны посещают, насколько тщеславны… Абсолютно всё.
– Для этого я не нужен. Любой на острове мог рассказать Вам то, о чем Вы хотите знать.
– Да, но любого удивило бы, что я разнюхивал что-то о столь именитых персонах. Губернатор боится чего-то, и вышеупомянутые лица не хотят встревожить его еще больше. Вы не имеете к губернатору никакого отношения, поэтому я выбрал Вас. Смею Вас уверить, что после того, как все это закончится, Вы станете очень богатым человеком. Мои клиенты щедро платят.
Колберт задумчиво кивнул. “Подающая надежды” и рабы стоили целое состояние, и, кроме того, скоро он, возможно, получит свою долю от добычи, захваченной с трех кораблей, плывущих в Англию. Этого было бы более, чем достаточно, а политика… политика интересовала его гораздо меньше. Но кто гарантирует, что, как это он сказал… перенос полномочий не выйдет боком? Вдруг узнают, что он принимал участие в сговоре? Его могут повесить без суда и следствия.
– Для меня это чересчур, де Торрес.
– Вы можете это сделать. Подумайте хорошенько.
Даниэль встал, бросил несколько монет на стол и наклонился к Колберту.
– Я поселюсь в “Красном попугае” под именем Хааркем. Дайте мне знак, когда у Вас будет то, что меня интересует, и мы снова встретимся на этом же самом месте.
Эдгар дрожал от бессилия. Этот чертов испанец даже не оставил ему выбора. Как хорошо он знал его! Да, де Торрес отлично знал, что ради денег он сделает все, что угодно! Но, с другой стороны, почему бы не попытаться сорвать изрядный куш? Презренный папаша оставил ему только несколько несчастных лошадей, да три раздолбанные телеги, уже нуждавшиеся в починке. Колберт пришел в ярость, вспомнив монотонный голос проклятого адвоката, читавшего последнюю волю старика. Из кабинета адвоката Эдгар выходил с упавшим сердцем. Не пойди все прахом, он был бы в шаге от того, чтобы устранить кузину, и завладеть всем, а заставить адвоката помалкивать было бы нетрудно.
Эдгар заставил себя забыть об этой временной неудаче, преподнесенной жизнью, и хлебнул рома прямо из бутылки, сосредоточив свои мысли на предстоящей работе. Влезать в это дело было крайне неприятно, однако, он не мог отказаться от этого сотрудничества, потому что всем нутром чуял, что Даниэль де Торрес был опаснее веревки вокруг шеи.
Спустя сутки, Эдгар отправил сообщение в “Красный попугай”.
Глава 28
Несмотря на свою ужасную угрозу, за несколько последующих дней Мигель ни разу не дал Келли повода для беспокойства, если не принимать во внимание тот приводящий девушку в смятение факт, что с наступлением ночи испанец входил в каюту, снова привязывал ее цепью к ножке кровати, тушил лампы и, ни слова не говоря, ложился спать.
Келли испытывала боль, гнев и смущение. Как ей было понять поведение Мигеля? Сначала он соблазнял ее, а потом обращался с ней так, будто ее не существовало. Девушка платила ему той же монетой: она погружалась в пучину молчания, притворяясь, что присутствие испанца ей совершенно безразлично. Когда Мигель просил принести ему воды, чтобы помыться, Келли ограничивалась тем, что выходила на балкон и оставалась там до тех пор, пока он не заканчивал мытье и не уходил из каюты. Спала она на полу, укрывшись грубым шерстяным одеялом, а ела в одиночестве. Мельком Келли виделась с Тимми, когда тот приносил ей еду, но они почти не разговаривали, потому что Мигель запретил парнишке общаться с ней.
Нервы девушки начинали сдавать, молчание убивало ее. Шесть долгих дней, проведенных взаперти, было чересчур. В ближайшее время она либо выберется отсюда, либо сойдет с ума.
– Мамзель.
Келли воспряла духом и бросилась в объятия Лидии, смеясь и плача. Бывшая рабыня была немного удивлена этим. Она усадила Келли и ласково погладила ее по спине. Вид у англичанки был самый что ни на есть жалкий и плачевный: немытые несколько дней, свалявшиеся и нечесаные волосы, наспех заштопанное платье и глубокие синяки под глазами. От подобной картины у мулатки сжалось сердце.
– Капитан плохо обращается с Вами? – Лидия боялась самого худшего.
– Проглотив свою гордость, Келли откровенно рассказала обо всем. Бывшая рабыня, а теперешняя подружка, молча, выслушала ее, а потом покачала головой, словно сомневалась в чем-то.
– Я ничего не понимаю, мамзель. Капитан кажется порядочным и справедливым человеком.
– Справедливым?! – вспыхнула Келли. – Ты говоришь, справедливым?! Он обращается со мной, как с собакой! Даже хуже! С собакой, по крайней мере, разговаривают хоть иногда и выводят на прогулку!
– Вероятно, его что-то жутко разозлило.
– Я дала ему пощечину, – призналась Келли, – но он это заслужил.
– Не думаю, что он запер Вас здесь из-за пощечины, причина в другом. Неужели вы не понимаете, что пока за нас не заплатят выкуп, мы в его руках? Не играйте с ним, госпожа. Капитан – человек сдержанный, но может вспылить и хорошенько наказать Вас. Вы рискуете не только собой, но и нами всеми тоже.
– Наказание означало бы, что он хотя бы знает о моем существовании!
Лидия вздохнула и потерла шею, разминая ее. Этот неожиданный визит принес Келли некое успокоение. По крайней мере, она знала, что ее подруги все еще живы, и у нее были кое-какие вести о них. Келли покосилась на Лидию. Девушка показалась ей усталой, но признаков дурного обращения с ней она не заметила.
– А ты? Как ты? С тобой хорошо обращаются? – Келли стала казнить себя за то, что беспокоилась только о себе. – Бризе разрешил тебе повидаться со мной?
– Нет, мамзель, это разрешил мне сам капитан.
– Мигель?
– Мы подплываем к месту назначения, мамзель, и капитан сказал, что Вам необходимо немного привести себя в порядок. – Говоря это, Лидия достала из кармана платья чудесную серебряную расческу и поднесла ее к глазам подруги. – Вы позволите мне сделать Вас красивой?
Простой взгляд на эту обычную в повседневной жизни вещицу вызвал в Келли такую бурю чувств, что она и не знала, плакать ей или смеяться. Девушка позволила Лидии вымыть ей волосы, причесать их и придать немного блеска, чтобы постараться выглядеть, как обычно. Посмотревшись в зеркало, Келли даже не узнала себя.
– Теперь нужно только платье, это совсем порвалось.
– Арман говорит, что...
– Арман?
– Бризе, – тут же поправилась Лидия, и от взгляда Келли не ускользнуло, что девушка слегка смутилась.
– Лидия, ты спишь с этим пиратом?
– Да, госпожа.
– Он тебе нравится?
– Кажется, немного нравится, мамзель, – девушка помедлила с ответом.
– Лидия, ради всего святого!
– Он хороший человек, госпожа, – Лидия присела рядом с Келли и взяла ее за руку. – Может, он и пират, да только прежде чем судить его, нужно узнать, почему они с капитаном стали пиратами.
– Какими бы большими и весомыми не были причины, нет оправдания тому, чтобы брать корабль на абордаж, убивать экипаж, захватывать груз и брать в плен пассажиров, – вынесла Келли свой вердикт.
– “Еврипид” сдался, и на нем никого не убили, да и с двумя другими кораблями, насколько мне известно, случилось то же самое.
Нет, конечно, все могло быть именно так – пираты захватили корабли, не пролив крови, но захват сам по себе был омерзителен. Неужели Лидия этого не понимала? Скорее всего, она смотрела на это с точки зрения того, кто открыл путь к ее сердцу. Сражение было проиграно, и Келли сменила тему.
– Тебе известно что-нибудь о Вирхинии?
– О мамзель Вирхинии я знаю только то, что сказал мне Арман. С ней все в порядке. Леду держит ее на другом корабле, на “Миссионере”. А госпожа Клери, кажется, взяла власть на кухне в свои руки. Ни одному из мужчин она и приблизиться не дает к своим владениям. Да Вы же ее знаете.
– Верно, вылитый капрал, – обе девушки весело расхохотались.
Лидия поднялась и поцеловала Келли в лоб, а та нежно потрепала ее по щеке.
– Не думаю, что мы снова сможем увидеться, пока не доберемся до земли. Арман сказал, что мы пришвартуемся очень скоро.
– А ты знаешь точно, где?
– Возможно, как я и говорила, нашим уделом станет Гвадалупа или Мартиника. Вы должны пообещать мне, что не совершите никакого безумного поступка.
– Обещаю, Лидия.
– И заприте дверь, как только я уйду, госпожа. Это приказ капитана де Торреса. Вот ключ, – Лидия протянула ключ Келли. – Все капитаны соберутся на корабле Бульяна. Арман тоже будет там, и здесь не останется никого, кто защитит Вас.
– А зачем они собираются? – спросила Келли, неожиданно понадеявшись, что сбор назначен исключительно для того, чтобы установить цену выкупа.
– Не знаю, мамзель.
– Ты пойдешь с Бризе?
– Он не хочет отходить от меня ни на шаг. Обещаю, что по возвращении принесу Вам новости о сеньорите Вирхинии, и, бога ради, заприте дверь.
Мулатка еще раз поцеловала Келли и ушла. Девушка поспешно заперла дверь на ключ и лишь тогда услышала удаляющиеся шаги Лидии. Она прислонилась лбом к двери, горюя о своем одиночестве. Приход Лидии придал ей сил, но сможет ли она и дальше продолжать общаться с ней, получая удовольствие от растущей и крепнущей между ними дружбы и нежности, ведь Мигель лишил ее многих вещей. Келли помолилась за своих подружек по несчастью и за себя саму, прося бога, чтобы пираты решили потребовать выкуп, и благодаря его за то, что хотя бы Лидия попала в руки человека, который ее защищал.
В каюте были слышны приказы спускать на воду шлюпку и суетливый шум. За неимением дел Келли взяла в руки книгу, вовсе не собираясь ее читать. Она просто листала ее, и это скрашивало тоскливое ожидание. Наверняка несколько часов ей не придется терпеть присутствие Мигеля и выносить его презрительное пренебрежение. Даже скука была предпочтительней его раздражающего высокомерия.
Однако чуть позже, Келли уже раскаивалась в своих недавних мыслях. Кто-то пытался войти в каюту. Келли встала, прижав книгу к груди, и внимательно прислушалась. Может, это Мигель вернулся… Сильный удар разнес вдребезги деревянную переборку, и грязный, бородатый тип уставился на нее, стоя в дверях. Его единственный здоровый глаз нехорошо светился, быстро оглядывая ее тело, и Келли поняла, что ей не поздоровится. Девушку обуял такой ужас, что она не могла даже кричать.
Келли с трудом и безуспешно боролась со страхом. Мужчина грубо схватил ее за запястье и силком выволок из каюты, заставляя подняться на палубу. Услышав рев многочисленных глоток, Келли съежилась. Ее ужаснула вопящая толпа. Она увидела тянущиеся к ней со всех сторон и лапающие ее руки. Время от времени слышались грубые, непристойные замечания. Девушка отчаянно молилась, чтобы неожиданно вернулся Мигель, но его не было, а присутствие женщины на корабле с каждой секундой все сильнее возбуждало толпу.
От неведомого доселе ужаса мужество покинуло Келли, и она стояла, не двигаясь, как парализованная. Девушка увидела, как кое-кто из пиратов отважился задрать ей юбку, и гомон стал еще разухабистее и веселее. Келли, не глядя, оттолкнула пирата и побежала к борту корабля. Хохот стал еще громче. Девушка уворачивалась от рук, старавшихся схватить ее, и от влажных, слюнявых поцелуев. Пираты забавлялись с ней, как кошка с мышью. Они заставляли ее пятиться к борту, уступая ей дорогу, но когда Келли оказывалась в шаге от заветной цели, тут же преграждали путь, равнодушно отпуская оскорбительно-непристойные комплименты.
– Эй, голубка, не стесняйся, не будь такой робкой! – слышала Келли. – Капитана нет, а у нас есть такое же право немного поразвлечься.
Как мышь, преследуемая котами, Келли металась из стороны в сторону, раздавая тычки и пинки, но с каждым разом круг сужался. Ей хотелось кричать, плакать, молиться. Слезы катились по щекам Келли, ослепляя ее. Кто-то схватил ее за рукав и сильно дернул, желая оторвать, и Келли услышала треск рвущейся материи. Дико закричав, девушка бросилась на негодяя, царапая ногтями его мерзкую рожу.
Келли оглушили восторженные вопли. Пираты подбадривали и подпихивали ее. Переходя из рук в руки, вынужденная терпеть бьющую через край похотливость грубых мужланов, девушка умирала от отвращения. Некоторые из них уже устали от игры и теперь хотели схватить ее, но были остановлены другими, которые тоже хотели быть первыми. Воспользовавшись возникшей потасовкой, Келли попыталась улизнуть, но далеко убежать ей не удалось. Какой-то тип крепко схватил ее за талию и, не глядя, как мешок, забросил себе на бедро.
Потом среди голосов, ругани и непристойностей ей удалось разобрать несколько слов о натертой жиром мачте и каком-то пари. Наполовину укачанную сутолокой и гомоном Келли куда-то понесли. Когда девушка смогла прийти в себя, то обнаружила, что она сидит на какой-то привязанной к канату доске, которая, раскачиваясь, рывками поднимается вверх.
Что вися довольно высоко на ненадежной, наполовину сгнившей деревяшке, служившей ей сиденьем, что качаясь на палубе “Черного Ангела”, Келли в равной степени была беззащитной марионеткой, которая зависела от капризов нескольких бездушных пиратов. Весь сброд внизу готовился к фирменному блюду. Первому, кому удастся забраться на смазанную жиром мачту, достанется лакомый кусок: Келли. Пираты заключали между собой пари, делая крупные ставки, а для Келли открылись врата в ад, ведь кто-то из этого отребья непременно добьется своего.
Келли закрыла глаза, она не хотела ничего видеть и ничего слышать. Она хотела только одного – умереть, разом покончив с этой агонией. Если веревка порвется, она разобьется о палубу, но если кто-то из этих взберется на верхушку мачты, то… Келли не хотела думать о том, что тогда будет, но не могла не думать об этом.
… Не имеющий никакого отношения к происходящему на корабле, Мигель наслаждался стаканчиком вина, удобно расположившись в каюте Франсуа Бульяна в компании самого Бульяна и Пьера Леду. Остальные капитаны возвращались на свои корабли, поскольку о главном они уже договорились: они разделят добычу, как только бросят якорь на Гвадалупе, и Пьер заплатит причитающуюся долю тому типу, что сообщил им маршрут англичан. Когда Мигель тоже начал прощаться, Пьер сделал ему знак остаться, и теперь испанец ждал разъяснений.
– Я не собираюсь отказываться от девчонки, которая сейчас в моей каюте, – неожиданно выпалил Леду.
– Я тоже не думаю отдавать свою, – тут же ответил Мигель.
– О, боже! – взмолился Фран. – Ради всего святого, вы оба спятили! Женщины – это часть добычи, и парни захотят причитающуюся им долю, я уж не говорю о капитанах.
Пьер пожал плечами и подтолкнул бутылку к Мигелю. Иметь Мигеля в союзниках, было божьим благословением.
– Я заплачу, что положено, – сказал Пьер, – откажусь от своей доли, но черноволосая красотка останется со мной.
Француз, казалось, был непоколебим в своем желании, и Мигель порадовался за него. Он знал, что у них будут проблемы с Депардье, хотя “Краб” и Барбоса согласятся уступить женщин в обмен на часть добычи.
– Есть еще кое-кто, – сообщил Мигель, отпив отменного вина. – Думаю, Арман привязался к мулатке.
Бульяну не хотелось иметь проблем со своими лучшими людьми, но он не мог также плюнуть на неписанные морские законы. Это могло не только породить вражду, но и расколоть их флот в будущем.
– Вы точно спятили, – подтвердил он. – За исключением той ведьмы, что заправляет на твоем камбузе, Мигель, остальные трое – красотки, и это равноценно небольшому состоянию.
– Я убью каждого, кто попытается протянуть лапы к Вирхинии, – пообещал Пьер. – Я скопил немало денег, и, повторяю еще раз, я заплачу за нее.
– Тебе так нравится эта девушка? – спросил его Мигель.
Леду кивнул, и в его глазах загорелся веселый огонек.
– Мне придется немного обуздать ее, дружище, но она просто прелесть, и нравится мне. Меня возбуждают даже ее оскорбления.
– Я считал тебя более рассудительным и благоразумным.
– А я – тебя. Не ты ли сказал, что хочешь оставить себе Келли?
– Это – совсем другое дело, – мрачно буркнул Мигель.
– Знаю, знаю. Вирхиния рассказала мне, что ее кузен, Эдгар Колберт, убил твоего брата. Но, с чего вдруг кому-то захотелось убрать столь утонченную барышню?
– О чем ты?
– А о том что, наш осведомитель сделал упор на том, что помимо своей доли, он хочет, чтобы эта девчонка была мертва.
– Я решил не выполнять эту часть сделки, – вмешался в разговор Фран, которому фамилия Келли на французский манер живо напомнила другое время и другое место, – потому что мы работаем ради денег, а продадим мы ее дороже. Впрочем, мы также могли бы потребовать за нее выкуп. Глупо отказываться от денег, бросив ее акулам. К тому же, она, и вправду, красива.
У Мигеля свело живот. Он не собирался мириться с этим, как требовала его душа.
– Я многое отдал бы, господа, чтобы она была уродливой, как дьявол. Она – моя, и это моя месть. Надеюсь, вам это ясно.
– Черт! – воскликнул Франсуа. – Ради всего святого, закрой эту страницу своей жизни, дружище! Возьми англичанку, если тебе так хочется, но не рискуй из-за этой девки. Честно говоря, я сыт по горло стычками с этим идиотом Депардье, а с этой девчонкой ему и карты в руки.
– Если он хочет драку, он ее получит! – вызывающе обронил Мигель, поднимаясь и ставя стакан на стол.
Бульян внимательно посмотрел на него. Мигель был слишком напряжен и раздражен. До сих пор испанец никогда не дрался из-за женщины. Он проводил с ними несколько часов, а потом забывал о них до следующего порта. Сейчас Франсуа сожалел, что захватил эти английские корабли, потому что он терпеть не мог проблем, а Мигель эти самые проблемы создаст. Больше аргументов не нашлось, этим бы все и закончилось, если бы Бризе прямо от порога, не заходя в каюту, не сообщил:
– “На Черном Ангеле” потасовка, капитан, – он протянул Мигелю подзорную трубу. – Парни дерутся между собой.
Мигель выскочил из каюты и бросился следом за остальными. Арман тащил за собой побледневшую и дрожащую Лидию, которая не хотела ни на секунду оставаться одна.
– Шлюпку, быстро!
Бульян вырвал у Мигеля подзорную трубу и тоже посмотрел на палубу ближайшего корабля.
– Дьявольщина! – пробормотал он себе под нос. – Они подвесили девчонку на мачте и стараются добраться до нее.
Мигель вместе с Бризе и Лидией уже забрался в шлюпку, приказывая матросам грести изо всех сил, и его приказы перемежались с проклятиями.
Стоя вместе с Франсуа на палубе и опершись на штирборт, Пьер прищелкнул языком и тихо пробурчал:
– Боюсь, наш дружок врет нам.
– Что ты имеешь в виду?
– Я не уверен, – ответил Пьер, откинув назад волосы, которые ветер швырнул ему прямо в глаза, – но сказал бы, что не только месть движет нашим закаленным в боях испанцем.
… С исказившимся от страха лицом и горьким комком в горле Келли, не отрываясь, смотрела на одного из тех, кто пытался добраться до нее, и, судя по всему, он добьется успеха. Этот тип был всего в паре метров от нее и продолжал карабкаться все выше. Потный, как свинья, он сражался с мачтой, щедро намазанной жиром. Он соскальзывал вниз, а потом снова упорно лез все выше, постепенно приближаясь к заветной цели.
Снизу те, кто поставил на огромного, волосатого, как медведь, типа, для которого такая сноровка казалась просто невозможной, подбадривали ловкача, громко хлопая в ладоши, вопя и распевая победные песни. Пират не слышал своих дружков, полностью сосредоточившись на лакомом кусочке, ожидавшем его наверху, и на том, чтобы не проломить себе башку, упав с такой высоты. Он уже почти дотянулся до юбки Келли. Еще чуть-чуть, и она будет его. Тогда девчонка будет принадлежать ему, и он сможет делать с ней все, что захочет, до тех пор, пока они не приплывут в порт. Таков был морской закон.
Пират поднялся еще чуть выше, посмеиваясь над жалкими попытками своей добычи свалить его, пнув ногой. Еще несколько сантиметров вверх, и Келли увидела перед собой мерзкую, похотливую рожу и ощеренный рот с гнилыми зубами.
– Иди к папочке, дорогуша, – прошипел пират, вытягивая вперед руку.
Келли сжалась на своем неустойчивом сиденье и снова попыталась пнуть пирата в голову, но он ловко увильнул от удара, несмотря на свою грузность. Келли добилась только того, что сама едва не свалилась с доски, потеряв равновесие.
Радостные вопли пиратов стали еще громче, когда они увидели, что их приятель находится всего в шаге от выигрыша.
Келли отказывалась верить в происходящее. “Если это случится, если эти мерзавцы притронутся ко мне своими грязными лапами, – поклялась она себе, – я убью их всех до единого, даже если мне понадобится на это целая жизнь. Если мне не избежать этого, я соберу все силы, чтобы выдержать всё, а потом сведу с ними счеты”.
Прогремевший выстрел отвлек девушку от мрачных мыслей и привел ее в чувство. Крики на палубе смолкли. И тут произошло чудо. Правое ухо ненавистного типа, едва не схватившего ее, исчезло. Он взвыл от боли и попытался зажать рукой рану, одновременно в паническом ужасе цепляясь за мачту, но удержаться ему не удалось. Нелепо взмахнув руками, он полетел вниз и с грохотом ударился о палубу.
Келли поискала своего спасителя, и увидела Мигеля, который перелезал через борт, сжимая в руке еще дымящийся пистолет. Команда фрегата лишилась дара речи. Несмотря на расстояние, Мигель показался Келли великаном среди лилипутов. Де Торрес сунул пистолет за пояс и решительным шагом двинулся вперед сквозь молчаливую и нерешительную теперь толпу людей. Бризе тоже спрыгнул на палубу и помог Лидии подняться на борт.
Мигель подошел к неподвижно лежащему на палубе, подстреленному им, пирату, и перевернул его носком сапога. Пират был мертв.
– Бросьте эту падаль в воду! – суровый, сухой приказ вызвал у Келли тошноту. Два пирата схватили труп за руки и за ноги и, подтащив к борту, раскачали и швырнули в море.
Келли не верила своим глазам: неподвижная, еще недавно кровожадная толпа пребывала в молчаливом ожидании. Она сомневалась, что Мигель сможет справиться с ними в одиночку, но, присмотревшись, увидела, что Бризе прикрывал спину своего капитана, сжимая в руках пару взведенных пистолетов.
– Если кто-то еще захочет оспорить права на эту женщину, может считать себя мертвецом! – непререкаемым тоном властно и лаконично бросил испанец.
После этих слов повисла напряженная тишина. Все молчали, а затем кто-то решился на робкое оправдание, потонувшее в налетевшем ветерке:
– Это была всего лишь игра, капитан.
Мигель посмотрел вверх, на Келли, и девушка задохнулась под его как никогда колючим, суровым взглядом.
– Эта женщина – моя рабыня, – заметил он ледяным тоном, снова обратив внимание на своих людей, – и, если кто-то из вас протянет к ней руки, богом клянусь, я убью его.
Пираты, опустив голову и тихо переговариваясь между собой, начали расходиться, а Арман стал помогать другому моряку опускать Келли на палубу. Едва коснувшись ногами настила, девушка осознала, что была на грани смерти, и не вернись Мигель вовремя… Но из его слов стало также ясно, что она была для него не больше чем раба. Благодарность, которую Келли испытывала к Мигелю, вмиг испарилась, не оставив и следа.
Очутившись на палубе, Келли хотела унять волнение, но дрожала как осиновый лист. Мигель протянул к ней руки, и она, как пьяная, шагнула вперед, чтобы укрыться в его объятиях и разрыдаться.
Лидия ушла вместе с Арманом, стараясь понять, почему испанец ласково прижал Келли к своей груди. Что бы это значило?
Глава 29
Мигель не хотел отпускать Келли. Его сердце продолжало неистово колотиться в груди. Он буквально ошалел, увидев, что дрожащая от страха девушка висит на мачте, и теперь, хотя Келли была в полной безопасности, Мигеля переполняло дикое, необузданное желание разнести вдребезги все вокруг. Приглушенные всхлипы Келли, вызванные пережитым ею паническим ужасом, ранили душу испанца. Он вообще не переносил женских слез, а тут еще к слезам примешивалось стремление защитить Келли.
Девушка послушно шла за Мигелем. Он отвел ее в каюту и уложил на кровать. Келли свернулась калачиком на подушке, хотя ей было грустно оттого, что она уже не чувствовала тепло мужского тела.
– Успокойся, принцесса, – прошептал Мигель с такой нежностью, что Келли снова захотелось плакать. – Я не допущу, чтобы подобное повторилось. – Он поцеловал ее глаза, лоб, виски и кончик носа. – Теперь ты со мной.
Да, теперь она была с ним. Но разве их взаимное влечение не было самым опасным на свете? Да она в жизни не ревела столько, пока не знала этого мужчину. Она не смыкала глаз по ночам, вспоминая их ласки в поместье, а когда решила, что выгнала Мигеля из своих мыслей, снова встретилась с ним, чтобы понять, что влюбилась в высокомерного, заносчивого испанца. Его близость лишь еще больше разжигала чувства, разрывающие ее изнутри. Перед ласками Мигеля Келли чувствовала себя слабой и беззащитной, и эта неспособность противостоять им убивала ее. Она всегда держалась уверенно, знала, чего хотела, не позволяла согнуть себя даже отцовским приказам. И в кого она превратилась теперь? В кого превратил ее Мигель, если не в женщину, которая качалась на волнах его желаний?
Пока Мигель сюсюкал с ней, как с маленькой девочкой, Келли была уверена, что он не причинит ей боль. Дело было не только в телесной боли, Мигель мог наказать ее душу, а она и так уже была разбита. По уши влюбиться в Мигеля было все равно, что жить в аду. А он был так близко от нее, так близко…
Грустные мысли девушки мгновенно испарились, едва губы испанца коснулись ее. Мигель поцеловал Келли, и она, истосковавшись по его ласкам, отдалась им целиком, отвечая на них, потому что нуждалась в его нежности и жаждала ее, подстегиваемая собственной алчностью.
Мигель не ожидал от Келли ответа, хотя и сгорал от желания добиться его. Само собой, после мужественно пережитого потрясения эта отважная женщина должна была бы осудить и отвергнуть его. Боже правый! Ведь они едва... Тяжелый ком образовался в животе Мигеля, лишь только он представил себе эту картину, и собственническое чувство, зарождавшееся в его груди, укоренилось в нем с большей силой. Келли целиком и полностью была его, и только его. Его губы упивались ее губами, растапливая лед в мужском сердце, которое слишком долго безразлично билось, ни к кому не чувствуя любви.
Их языки сплелись, смакуя вкус губ; не щадя себя, они пожирали друг друга в гибельном прибое чувств. Им нужно было во что бы то ни стало запомнить тела друг друга, надышаться их ароматом, освободиться от груза прошлого, чтобы раствориться в волнах будущего.
Келли был нужен человек, который, сумев преодолеть себя, отказался от мести, без промедления выбрав ее. Мигель же хотел, чтобы не возникало сомнений в том, что она была женщиной капитана де Торреса, осужденного изменника, проклятого пирата без страны и будущего.
Под диктовку мужских губ, с каждым разом все более властных и требовательных, Келли стонала, отвечая на ласки испанца и требуя взамен всё новых ласк. Она настойчиво предлагала Мигелю испить ее тело, потому что решила отдаться ему целиком, без остатка.
