Текст книги "Остров в океане"

Автор книги: Неонилла Самухина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

– Профессор прав, – Камрин взял руки Афры в свои ладони и надел кольцо: – Пусть это будет знаком нашей верности, – и он поцеловал девушку в лоб.

– Поздравляю! – воскликнул профессор. – Теперь, это событие надо отметить у меня дома – поехали! Вы не представляете, как будет рада увидеть вас моя жена.

29

Когда машина подъехала к дому, супруга профессора встречала их у ворот.

– Добро пожаловать в мой дом, прошу, дорогие мои! Позвольте познакомить вас с моей женой. Я ей о вас и о вашей жизни много рассказывал, и она очень рада встретить вас. Дорогая моя, если бы ты знала, кто наши гости, то наградила бы меня дюжиной поцелуев.

– Я действительно рада видеть вас всех. – Ларана обняла мужа.

– Прекрасно! Позволь тебя познакомить с моими дорогими друзьями – Камрином и Афрой! Они прибыли с того чудного острова, где и мне удалось побывать.

– Мой муж столько о вас рассказывал, – улыбнулась Ларана. – Я от всей души вам рада.

Обнимая гостей, на какой-то миг она почувствовала в себе странное волнение: то ли неземной запах волос Афры, то ли красивые глаза Камрина всколыхнули ее душу.

– Прошу в дом, – поспешно сказала женщина. – По такому случаю я накрываю стол.

– Очень хорошо, любимая. А пока вы все готовите, я покажу друзьям не только нашу виллу, но и сад. Знаю, Афра очень любит проводить время в саду, – профессор с искренней симпатией посмотрел на девушку: – Не терпится познакомить вас с моими дочками, они очень будут рады знакомству.

– Дорогой, но ты разве забыл? Девочек же нет дома! Приезжала мама и забрала их с собой. Она собирается показать Гайну специалистам.

– Жаль, лучше бы ее посмотрела Афра. Уверен, она исцелила бы дочку. Я и детям обещал, что они побывают у нас, это пошло бы им на пользу.

– А чем они болеют? – озабоченно поинтересовалась Афра.

– Не они, только Гайна. У Ивэллы все хорошо. Я вам уже рассказывал о близнецах, люблю их больше жизни, они еще совсем дети, им по семь лет. У Гайны порок сердца, доктора говорят, что нужна операция. Это передалось по наследству, от матери, она тоже перенесла операцию в детстве. Ничего кроме хирургического вмешательства тут не поможет. Разве что умения ваших лекарей могли бы помочь?

– Как жаль! – воскликнула Афра. – Если бы я знала раньше, то привезла бы нужные травы.

– Кто же знал, – вздохнул профессор. – Но вот насчет трав… Знаешь, Афра, изучая растительность у вас на острове, я насобирал много трав, они у меня сохранились. Вот только не знаю, правильно ли их собрал? Некоторые я посадил в своем саду и только одно из них хорошо растет – розовый такой кустик с цветками, похожими на соцветия зверобоя. Остальные посадки мороз убил, или они боятся расцвести, чувствуют другую почву и климат. А этот кустик я называю… знаете, как? В честь тебя, Афра.

– Я очень тронута, но надо было назвать, как есть – ургалит. Это растение обладает целительными свойствами и цветет так прекрасно хоть где, даже в горах, между камнями. Я сразу поняла, о какой траве вы говорите, уверяю вас, она поможет вашей дочери. Надо сделать настойку, надеюсь, у вас найдется немного цветочного меда – только чистого? Потом, через неделю можете показать ее вашим врачам. Брат, вы просто молодец, что собрали травы, давайте пойдем, посмотрим.

– Если вы позволите, я останусь. У тебя, брат, отличный бассейн, – сказал Камрин.

– Хочешь поплавать? Конечно, оставайся. А мы недолго. Вы пойдете со мной, любимая?

– Нет, я займусь ужином, – ответила Ларана.

30

Когда все ушли, Ларана подошла к Камрину.

– А вы собираетесь купаться в брюках? – кокетливо спросила она.

– Было бы знаком неуважения купаться обнаженным перед тобой, сестра моя.

– Почему вы так меня называете – сестра моя? – удивилась женщина.

– У нас все так называют друг друга, мы же все братья и сестры! – ответил Камрин.

Ларана улыбнулась, чуть скриви уголок рта:

– Интересно… – протянула она. – Но тогда, возможно, и мне стоит вас называть атк же, на ты?

– Конечно, – улыбнулся Камрин, – это будет правильно.

– Хорошо, – снова улыбнулась Ларана. – А что касается купания, то разве человек может стесняться своего естественного тела? Мы же родились нагими.

– От начала рода человеческого Господь с верой дал человеку и разум, чтобы находиться подальше от греха.

– Поняла: где надо – прикрывать, а где нет – там открыто, – игриво сказала Ларана и громко рассмеялась. – Ты извините меня, ради Бога, у нас так принято: что в голову приходит, то и говорим. Хочешь, я покажу тебе душ и сауну?.. Я просто не могу понять, почему от тебя не могу отойти.

– Спасибо, но меня больше устраивает чистая вода под открытым небом. У себя на море мы с Дефой отлично проводим время под водой. Знала бы ты, сестра моя, какую все это дает человеку бодрость! Если когда-нибудь приедете, я тебя научу радоваться открытой воде.

Она внимательно смотрела в его карие с длинными ресницами глаза и увидела, как в них разгорелась любовь и тоска по-своему острову.

– Дефа – это твой друг? – спросила Ларана.

– Нет, это дельфин. У нас их много, но я подружился с одним и так его назвал.

– Как прекрасно тебя слушать, а я не могу долго находиться под водой.

– Но этому легко можно научиться.

– Наверное, да… Извини, не буду мешать тебе… брат мой, – и Ларана удалилась, загадочно улыбаясь.

Смеркалось. Задумавшись и забыв обо всем на свете, Камрин лежал на воде, окруженный безмолвием, смотрел на темное небо и искал ту звезду, которая притягивала магическим светом. В свете этом, казалось, было что-то неправильное, но такое притягивающее, что Камрин не мог ничего поделать со своей мятущейся душой.

Он начал молиться: «Отче наш, спаси душу мою от следующего греха…»

Вернулась Ларана, держа в руках полотенце.

– Вот, принесла вытереться. Твоя подруга и мой муж уже в зале, – глаза женщины блестели, не желая ничего скрывать.

Ларана смотрела на его мокрые, падавшие на лицо волосы и чувствовала жгучее желание потрепать их. Превозмогая это желание, она положила полотенце и поспешно удалилась.

Когда появился Камрин, в зале царила торжественная обстановка.

– Афра, тебя не узнать в вечернем платье, – восхищенно произнес он.

– Супруга хотела устроить настоящий прием, и для тебя тоже приготовлен фрак. Пойдем, я помогу тебе одеться, – любезно предложил профессор.

– Конечно, я бы хотел предстать перед вами в своем парадном костюме, но поскольку его здесь нет, я с благодарностью приму твой, – согласился Камрин.

– Мне хотелось бы увидеть вас в ваших собственных одеждах. Представляю: ты выглядел бы настоящим рыцарем. Да ты и есть настоящий принц, – не скрывая восхищения, проговорила Ларана. – Но и в нашей одежде, уверена, ты будешь выглядеть отменно.

Ларана с Афрой осталась наедине.

– Я очень благодарна тебе, Афра, за предложение помощи моей дочери. Я позвонила матери, они будут здесь только завтра вечером.

За любезной беседой они не заметили, как подошли мужчины. Увидев Камрина в черном фраке, Ларана не могла сдержать слов восхищения. Осматривая его с головы до ног, она проговорила:

– Я изумлена! После ужина объявлю белый танец, это значит: дамы приглашают кавалеров, – глядя ему прямо в глаза, Ларана пальцем игриво провела по груди. – Пусть первый танец будет мой, а теперь, извини, мне нужно несколько слов сказать супругу… Дорогой, можно тебя?

Она отвела мужа в сторону:

– Я на тебя немного обижена. Почему ты меня не предупредил раньше? Ты поставил меня в нелегкое положение, я даже не могла приготовить новое платье. В конце концов, он принц из сказочной страны!..

– Любимая, ты всегда прекрасно выглядишь, и, уверен, ты им очень понравилась. Тем более, ты же гостеприимная хозяйка.

– Ну, ладно, не будем об этом, пойдем к гостям, дорогой мой.

Когда они вошли в зал, то через дверь, приоткрытую в холл, увидели Афру и Камрина, молящихся на коленях с поднятыми к небу руками.

– Что они делают, дорогой? Молятся? Зачем?!

– Давай не будем мешать. Они молятся перед каждой едой, потом сами подойдут к нам.

Через несколько минут их гости вернулись.

– Кажется, я проголодался и с большим удовольствием попробовал бы все ваши блюда! – весело воскликнул Камрин.

– Тогда пусть джентльмены приглашают дам к столу. Я очень рада, Камрин, что вы с Афрой у нас. Для тебя я приготовила легкий салат из фруктов, ведь о твоей любви к фруктам мне супруг много рассказывал. Ты ведь не возражаешь, что я на «ты»?

– О, нет, нет – даже очень приятно. А салат я с большим удовольствием попробую, – сказал Камрин и, придерживая Ларану под руку, повел ее к столу.

Ужин прошел великолепно. Перед подачей десерта Камрин поднял бокал легкого красного вина:

– Мне хочется поблагодарить вас не только от себя и Афры, но и от всех наших христосцев тоже. Спасибо за гостеприимство!

– Это вам спасибо, Камрин и Афра, что не отказались посетить наш дом. Жаль, что моих ласточек здесь нет, они тоже были бы рады увидеть вас. Мы с Лараной счастливы принимать вас в нашем доме, – любезно отозвался профессор. – В нашей стране вы впервые, и я хочу от имени моего народа извиниться за случившиеся неприятности.

– Все хорошо! Я твоей даме обещал первый танец. Ты позволишь, брат мой?

– Я тоже буду очень даже рад потанцевать с прекрасной Афрой, – благодушно ответил профессор.

Они закружились в танце, и не заметили, как начался другой, затем и третий.

– Ты отлично танцуешь, Камрин, – признала Ларана. – Разве у вас так танцуют?

– Мы изучаем разные культуры.

Тут к ним подошел профессор.

– Позволите? Камрин, ты просил один, а прошло уже немало танцев. Знаю, моя супруга тебя не отпустит, но Афра без тебя скучает.

– Да простит меня леди, я оставляю тебя с моим верным другом и твоим прекрасным мужем, – любезно, не теряя веселого настроения, сказал Камрин и отошел от них.

– Ты очень много внимания уделяешь Афре, она ведь просто наивный ребенок, – пытаясь скрыть раздражение, произнесла Ларана. – Не подумай, что я ревную, она годится тебе в дочери. Нет-нет, мне очень приятно, что вы нашли общий язык. Но неприятно то, что ты не даешь мне провести время, как я хочу! Хотя ведь и я тоже гожусь ему в старшие сестры или матери… Я шучу, дорогой, ты ведь знаешь, если я хочу что-нибудь сказать, начинаю с бабушки и дедушки, а потом только дохожу до сути дела. Ну почему ты не дал мне потанцевать с ним? Что он теперь подумает?

– Он ничего не подумает. Посмотри, как они счастливы вместе, он и сам скучал без нее. просто из уважения он не мог оставить тебя. И вообще, кажется, ты выпила слишком много и быстро опьянела. Я помогу тебе лечь, пойдем. Им тоже нужен отдых, завтра рано они возвращаются.

– Ты же хотел показать Камрину свою библиотеку, потолковать о чем-то, – запротестовала она.

– Мы уже были в библиотеке. Прошу тебя, дорогая, давай поднимемся в спальню.

– Не-е-ет, у меня идея. Прошу внимания! Афра, если ты не возражаешь, пусть Камрин покажет ваши танцы. Это должно быть очень весело, мне супруг рассказывал, как ты его учила… Пожалуйста, я очень хочу танцевать! Пирли мне рассказывал и о ваших древних инструментах.

– Это отличная мысль, Ларана, – охотно поддержал профессор. – Давайте, сначала образуем круг, потом кто-нибудь выберет пару. Вот, у тебя уже получается, дальше Камрин научит.

Снова начались танцы, на сей раз, такие, которые танцевали на острове христосцев, зажигательные и веселые. Камрин и Афра веселились от души – легко и беззаботно. И лишь взглянув в глаза Лараны, можно было увидеть мучения от внезапно разгоревшейся безответной любви, у которой не было ни начала, ни конца. Они и сама это сознавала, но поделать с собой ничего не могла, к тому же под воздействием спиртного, совсем потеряла контроль.

Профессор утомился раньше всех – он привык к своему спокойному и уравновешенному укладу жизни, и сейчас танцы вызвали у него сильное сердцебиение. Однако он не показывал виду, хотя и стал двигаться медленнее.

Было уже поздно, часы пробили половину второго. Наконец тоже изрядно выдохшаяся Ларана сказала, обмахиваясь веером:

– Да, все было изумительно, я давно так от души не танцевала. Ваши танцы просто прекрасны. Пойдемте, я покажу ваши комнаты. Да, извините за любопытство – вам комнаты отдельные, или как?..

– Конечно, отдельные, – поспешил ответить Камрин. – Афра пока считается моей сестрой.

– Тогда попрошу идти за мной, – с двусмысленной улыбкой проговорила хозяйка.

Афра с истинно женским чутьем не могла не заметить в глазах Лараны огонька бесстыдства и соблазна. Такое поведение заставило ее глубоко задуматься, но она была слишком хорошо воспитана, согласно понятиям своего народа, и старалась сохранить мысль при себе. Афру и Камрина отвели в комнаты для гостей, профессор пожелал им спокойной ночи и добавил:

– Если что-нибудь понадобится, можете стучать в нашу дверь. Отдыхайте, вам рано в путь, не буду мешать.

Спустя, некоторое время Афра подошла к комнате Камрина и тихонько постучала:

– Можно? Ты уже молился, брат мой? И не слишком ли она с тобой любезничает?

– Ревность – грех, тем более что для этого нет основания. – Камрин сконфуженно улыбнулся и медленно натянул на себя одеяло. – Лучше иди и отдыхай, дитя мое, спокойной ночи!

– Ну, смейся, смейся, – ответила Афра, выходя из спальни. – Спокойной ночи…

31

Сладкий сон постепенно заключил Камрина в свои объятья, но вдруг он ощутил нежные, ласкающие руки на волосах и груди. Горячие поцелуи заставили его окончательно проснуться, юноша резко сел на постели, пошарил рукой по стене и включил бра:

– Что ты делаешь здесь, Афра?

И в этот миг Камрин понял, что перед ним Ларана! А если Афра не спит и зайдет? Или профессор? Ему стало страшно, и он почувствовал, как по всему телу поползли мурашки.

– Тебе холодно, Камрин? – послышался нежный голос Лараны. – Я могу тебя согреть, так согрею, что эту ночь не скоро забудешь…

– Что ты, сестра моя! Мне даже страшно думать об этом, не губи свою жизнь перед Богом. Зачем творить то, что придется от других скрывать, и за что на том свете отвечать? Профессору тоже нельзя делать больно, ты же его любишь.

– При чем здесь любовь? Сейчас трудно определить, кого я люблю… Да ты весь дрожишь! Неужели, у тебя никого не было?

– Ларана, я не хочу неприятностей. Где профессор?

– Он спит, а я просто жажду узнать тебя поближе. Мы здесь одни – ты и я… Неужели у вас нет измен? Ну, я люблю тебя, я сама не знаю, что со мной происходит, Камрин. Ты очень красивый, нежный, мускулистый, в тебя нельзя не влюбиться. Ты только расслабься, я все сделаю сама, это очень просто, – и начала целовать его, сняв пеньюар, положила на свою грудь его робеющую руку: – Чувствуешь, как сердце стучит? – Охваченная страстным желанием, Ларана сама потянулась к его губам, одновременно стягивая с юноши пижаму.

Камрин, повинуясь растерянности, закрыл глаза и почувствовал, что тело наливается приятной, жгучей истомой, понял, что не сможет устоять перед этим чувством, если сейчас же не уйдет. В этот миг он впервые осознал непреодолимое желание, почувствовав себя мужчиной.

Вскочив с постели, приглушенным голосом он произнес:

– Богом прошу, уходи! Это для твоего же блага.

– Не унижай меня, Камрин. Не думай, что я гулящая. У женщин бывают слабости, за которые их нельзя осуждать. Мне наплевать, что кто-то услышит или увидит нас, ты околдовал меня. Дня хватит, чтобы женскому сердцу влюбиться.

Полуобнаженная, Ларана стояла перед ним на коленях и умоляюще плакала.

– Прошу тебя, тихо. Разбудишь всех! – Камрин накрыл ее покрывалом, помогая встать, и усадил на кровать.

В этот момент открылась дверь, и каково же было состояние Камрина, когда в комнату вошел профессор. Глядя на эту сцену широко раскрытыми глазами, он требовательно спросил:

– Что ты делаешь здесь, Ларана?! Ты слишком пьяна, пойдем. Не надо шума, а то Афру разбудим, пусть этот ангелочек спит.

– Я уже здесь, профессор, – проговорила Афра ледяным голосам. – Не беспокойтесь, я вам помогу успокоить Ларану, ей действительно нужно лечь спать.

– Я вам все объясню, профессор, – сказал Камрин. – Ларана не виновата, она просто устала…

– Ты хочешь сказать – «пьяная», да, Камрин?.. Да, я пьяна, но не от спиртного, а от любви к тебе, – бесстыдно произнесла Ларана. – Какое благородство!.. На нашей грешной земле это обычный случай, и не надо мне помощи – я сама уйду, сама лягу. Не знаю, будешь ли ты с ним счастлива, Афра, он слишком честен перед самим собой. Он еще не понимает, что такое любовь. Может, это и к лучшему – быть честным и любить кого-то до самой смерти, – женщина вытерла слезы покрывалом, прикрывающим полуобнаженное тело, потом подняла пеньюар и, выходя из комнаты, обернулась, бросив на Камрина разочарованный взгляд: – Когда будешь уезжать, не прощайся со мной. Не надо себя мучить извинениями. Ты ни в чем не виноват, хотя я успела взять от тебя на память твои поцелуи. Долго буду помнить о них и ощущать на своих губах, – и Ларана затворила за собой дверь.

Профессор был очень возбужден и нервно расхаживал взад и вперед по комнате.

– Я виноват перед вами, профессор – перед тобой и Лараной, – сказал Камрин с нотками сожаления в голосе. – Если бы меня не было здесь, то ничего бы и не произошло.

– Нет, нет, Камрин, ты ни в чем не виноват, не мучай себя. Я свою жену не первый год знаю. К тому же, она долго жила одна. Это я хочу извиниться перед тобой и Афрой. Надеюсь, за этот нелепый случай ты не станешь упрекать Камрина? – обратился он к девушке. – Ты ведь прекрасно знаешь, он не виноват… И очень вас прошу – никому об этом ни слова. Мне просто неловко перед вами, ведь вы у меня в гостях впервые. Пойду, успокою ее, я очень люблю Ларану. Спокойной ночи, – грустно произнес профессор и добавил на прощание: – Ровно в семь я вас разбужу, постарайтесь хоть немного поспать.

Он ушел, и в комнате остались Камрин и Афра.

– Не смотри на меня невинными глазами, просто так от меня не отделаешься, – сказала Афра. – Спокойной ночи, брат мой.

Последние слова прозвучали с негодованием и были произнесены сердитым тоном. Не закрыв дверей, Афра вышла.

Румянец, вызванный волнением, ярко пылал на щеках Камрина, выражение его глаз не могло скрыть чувства стыда, свойственного всем христосцам, знающим об истинной цене чести и совести. Некоторое время парень в замешательстве стоял посреди комнаты в одних плавках, потом запер дверь, усердно помолился и лег спать.

Но уснуть он не мог, так как прекрасно знал: ни Афра, ни Ларана, ни профессор тоже не спят.

32

Когда профессор вошел в свою спальню, Ларана лежала поперек кровати и громко плакала:

– Ты, наверное, ненавидишь меня, но я не знаю, что со мной! Как будто что-то потеряла давным-давно – и вдруг нашла. У меня на душе стало так спокойно – и в то же время мучительно. Пирли, я люблю только тебя, слышишь!

Она обняла его голову, прижала к своей груди и продолжала всхлипывать.

– Я тоже тебя люблю, – признался профессор. – Твоя душа просто устала от окружающей нас жестокости. Душа твоя встретила человека, у которого можно найти любовь, веру в Бога, в людей. Все это очень далеко от нашего мира. Я тебя не осуждаю, хотя это и считается грехом. Я многое понял, пожив среди них. Теперь мы будем жить по-другому, учиться прощать друг друга и любить мир, в котором живем, – он погладил ее волосы, поцеловал и сделал комплимент, чтобы немного развеселить: – А короткая прическа тебе очень идет.

Рано утром за завтраком сидели трое. Профессор то и дело улыбался и шутил, стараясь сгладить впечатление от ночной сцены и хоть как-то подбодрить Афру и Камрина.

Когда после завтрака они вышли к машине, Пирли, поколебавшись, произнес:

– Ларана просит извинить, что не попрощалась с вами. Она… плохо себя чувствует.

– Пусть не беспокоится, передай ей от меня привет. Надеюсь, Бог даст ей веру, надежду и любовь, – ответила Афра.

Садясь в машину, Камрин оглянулся на дом и в окне второго этажа заметил силуэт Лараны. Испытывая сострадание, он приложил руку к груди, сделал легкий поклон и скрылся в глубине салона. На душе у него было тяжело, хотя он и не совершал ничего предосудительного.

Когда они приехали на пристань, на корабле уже все было готово к отплытию. Профессор со всеми сердечно попрощался и снова подошел к Камрину и Афре.

– Мне очень грустно расставаться с вами. Не держите обиды на меня и мою супругу, простите за все неприятные моменты… Я хочу вас крепко, крепко обнять. Знай, Камрин, что в Изавии у тебя есть друг, брат, отец, который всегда будет рад тебя видеть, – глаза Пирли наполнились грустным блеском, он махнуло рукой, быстро повернулся и поспешно залез в машину.

Камрин и Афра еще долго смотрели ему вслед. Наконец раздался голос старейшины:

– Ну, братья и сестры, пора в путь, но сначала все помолимся перед дорогой!

…До родных берегов оставалось плыть еще четверо суток. Все христосцы были очень рады, они чувствовали дуновение знакомых ветров, слышали привычный шум волн в хорошо ведомых только им проливах, крики чаек над головой, видели проплывавших мимо дельфинов. Было тепло, и даже жарко – мужчины разделись до пояса, а женщины обливали друг друга прохладной морской водой. Эту радость Камрин хотел разделить с Афрой, но не увидел ее на палубе. Тогда он спустился в каюту:

– Я тебя потерял… Все на корабле радуются – скоро будем дома. Пойдем наверх, освежимся, и хватит дуться… Ты не хочешь со мной разговаривать? Чем же я виноват перед тобой? Хочешь, ругай меня, но только не молчи, мне становится грустно, когда я не слышу твоего голоса… – Видя, что девушка упорно молчит, он продолжал: – Ну ладно, я пойду, видно зря время трачу.

Камрин хотел выйти, но голос Афры, которая тоже искала пути примирения, его остановил:

– Надеюсь, сейчас-то уже можно открыть твой подарок?

– Подарок?! Ах, да!.. Я совсем забыл о нем. Конечно, как кстати ты вспомнила, может у тебя сразу поднимется настроение. Но потерпи еще минутку, сейчас выйдем на палубу, я отойду подальше, а то, боюсь, от твоего крика уши заложит, – сказал он шутливым голосом.

– Нет уж, подожди! – она быстро захлопнула дверь. – Лучше сознавайся, что придумал? Ты должен постараться, чтобы я все забыла и улыбнулась тебе… Нет уж, коробочку я открою прямо сейчас!

– Для этого я и постарался.

Афра с нетерпением и детским азартом начала разворачивать упаковку. Глаза ее загорелись от предвкушения приятного сюрприза, на нежных губах расцвела улыбка:

– Посмотрим, посмотрим, что тебе удалось выбрать для меня в этом большом городе…

Вдруг раздался ее оглушительный крик. Когда Афра открыла коробочку, оттуда неожиданно выскочила зеленая в крапинку лягушка. Девушка отшвырнула коробку и бросилась Камрину на шею, высоко поджав ноги:

– Ой, Камрин! Там лягушка, я же их боюсь!

– Еще бы мне не знать! – довольно посмеивался Камрин. – Если бы не знал – не положил бы ее туда. Но что ты, глупышка, она ведь ненастоящая! Это игрушка, посмотри, – сказал молодой человек, немного покружив Афру, которая так и не отпускала его шею.

– Ах, так! Значит, больше не мог ничего найти мне в подарок? Ну, сейчас я тебе покажу!

– Ну, вот! Сейчас-то я узнаю свою тигрицу!

– Еще издеваешься! – Афра хотела подобрать брошенную игрушку, но тут же отдернула руку: – Ой!

Она осмотрелась, ища что-нибудь, чем можно запустить в Камрина. Под руку ей попали книги, бананы, лежащие на столе. Камрин только успел выбежать из каюты и захлопнуть за собой дверь.

На палубе одна из женщин спросила:

– Камрин, кажется, я слышала крик Афры. Что-то случилось?

– Все в порядке, Дайна. Все же знают, что Афра боится лягушек. Вот я и преподал ей урок, как надо не бояться их, – и довольный юноша громко засмеялся.

– Ну, теперь от Афры тебе не спастись, – усмехнулась Дайна.

А в это время Афра подошла к игрушке, подняла и несколько раз поцеловала:

– Кто сказал, что я тебя так сильно боюсь? Ты сама не знаешь, какое счастье ты мне принесла, теперь я тебя всегда буду носить с собой. Камрин, Камрин почему же я тебя так сильно люблю?..

33

В положенный день, к полудню они достигли родных берегов. Люди встречали корабль восторженными криками «Иисус в помощь!», «Добро пожаловать домой!» и, как всегда, бросали в море цветы. Вокруг звучала музыка – каждый год возвращение паломников с чужбины было очень радостным для всех событием.

Король, тоже находившийся среди встречавших, приветствовал их:

– Камрин, сынок! Как мы все скучали без вас! Счастливая семья опять собралась в полном составе, и встречающие, и путешественники, довольные благополучным возвращением, направились по домам.

За обедом Афра рассказывала о своих приключениях (конечно, умолчав о неприятных происшествиях) – как встретили профессора, как его гостеприимная жена приняла их в своем доме. Особенно эмоционально она поведала о подарке Камрина… Услышав об истории с заводной игрушкой, все засмеялись.

– Хорошо, что вы встретились с профессором, – сказал король, – он добрый друг. Его надо будет позвать на ваше настоящее венчание, ведь пока вы были в отъезде, мы решили, что пора вас обручить. Вы повзрослели и, несмотря на то, что то и дело поддразниваете один другого, давно друг друга любите – я знаю о ваших чувствах. Камрину двадцать один год, тебе, Афра, двадцать. В счастливую пору вы родились. Весна – это благоухающее цветение всего мира, когда кроме цветения и песен птиц ничего больше не замечаешь, как будто попал в рай. В Пасху мы были в церкви, молились за ваше здоровье.

– Да, отец, на корабле меня друзья поздравили, пели, радовались, из цветов сделали венки. Когда я проснулся, у меня не только на голове был венок, вокруг тоже были незабудки. Даже во сне вижу, что стал маленьким козленком, щиплю свежую, зеленую травку, – эта шутка Камрина еще больше развеселила всех. – Но я и Афре тоже сделал подарок, – юноша с улыбкой посмотрел на нее, – очень ценный… Афра, ты ведь, правда, не сможешь его забыть? Зеленая механическая лягушка из чужой страны непременно останется в твоей памяти.

– Это было очень смешно! А маленького козленочка из тебя сделала я! – восторженно, заявила Афра. – Когда ты спал, я тебя обсыпала всего цветами, это и было моим поздравлением. И дразнила тебя я специально!

– От ваших рассказов можно с утра до вечера смеяться, – сказал король. – Омеана, давно мы с тобой не танцевали, пойдем в круг, кроме нас, кажется, все танцуют.

– Пойдем, дорогой, наконец-то я этого дождалась. Арадана, Гуатр – пойдемте. Пусть молодежь отдохнет от рассказов.

За большим накрытым столом остались только Камрин и Афра.

– Ты слышал, Камрин, многие молодые хотят обручиться, – сказала Афра.

– Что ж тут удивительного? В мае всегда так, это очень счастливый месяц для влюбленных.

– Великое счастье для меня – провести хоть минуту рядом с тобой. Скажи мне, Камрин, что твоя душа говорит? Я не хочу, чтобы наше обручение было для тебя обязанностью. Моя любовь к тебе сильна, и я не хочу, чтоб твоя душа металась, как птица в клетке. Когда мы были детьми, мне казалось, что мы никогда не разлучимся. А теперь мы повзрослели, и мне почему-то стало очень грустно. Скажи честно, Камрин, не бойся обидеть – ты любишь меня? Или видишь во мне только сестру? В твоих глазах я не вижу огня, который горит в моей душе…

Скрывая неуверенность, Камрин проговорил:

– Брось грустить, через три дня я приглашу тебя в церковь. Соберу много-много незабудок, ведь это твои любимые цветы. Принесу их тебе. Это и будет знак нашей любви, того, что я тебя никогда не забуду. И постараюсь, чтобы на твоих губах всегда сияла улыбка, а глаза горели, как яркие огни, как звезды, как… – Он хотел сказать о той звезде, той невидимой планете, что его околдовала, но вовремя замолчал, зная, что Афра почему-то ревнует к этому увлечению.

А почему он в такой момент подумал об этом, и сам не мог понять.

– Лучше пойдем, потанцуем, – сказал он, чтобы заполнить возникшую паузу. – Ты же видишь, мои родители горят желанием видеть тебя невесткой.

Афра заметила, как тактично Камрин ушел от ответа, стараясь не обидеть и не огорчить ее, и подумала: «Я никогда не позволю, чтобы в твоей душе жила боль. Видимо, сильная любовь не стучала в дверь твоей души, и ты ко мне чувствуешь только детскую привязанность. Но я уверена, когда-нибудь душа откроется и в нее войдет кто-то: или я… или светлые глаза, оставившие след в твоей памяти. Пусть будет, что будет, моя любовь сильнее – она вытерпит все неожиданности и трудности».

– Да, пойдем, потанцуем, – с притворной радостью воскликнула она.

34

Через три дня множество христосцев собралось у церкви. Этот весенний день родился прямо с рассветом – не было ни утренних сумерек, ни утренней прохлады, ни тихого ветерка. Казалось, солнце поторопилось с восходом, едва погасли ночные светила. Оно разожгло свой гигантский костер, жарким пламенем охвативший все небо. Звучала радостная музыка, всюду слышались пение и смех. Весь Хамсон был пронизан веселым волнением. Эту радостную полифонию праздника жизни дополнял перезвон церковных колоколов. Юноши держали своих избранниц за руки и входили в храм.

– Где Камрин? Они еще не пришли, Гуатр?

– Успокойся, Тавын, вон Винуэла и Омеана идут.

– Сейчас они подойдут, – сообщила Винуэла. – Афра немного волнуется, я ее успокоила. А волнуется девушка перед обручением, потому что выходит замуж за любимого. Камрин пришел, и я зашла за матушкой Омеаной.

– Да, они сейчас будут здесь. Камрин на Сурадже хочет Афру до церкви везти. Это знак счастья. Он был очень спокоен, сказал ждать их у церкви, они будут первыми.

– Ну, первыми вряд ли, многие уже обручаются, а вот последними, это точно, – с досадой проговорил Тавын и направился в храм. – Пойду молодых поздравлю.

Тем временем Камрин объяснялся с Афрой.

– Афра, я опоздал, потому что в лесу искал незабудки. Выходи, посмотри на голову Сураджа, седло тоже украшено цветами. А этот венок для тебя, дай я тебе его надену. Посмотри, сколько я уже собрал, эти буду бросать на дорогу. Осыплю тебя с головы до ног, чтобы до старости не смогла забыть о моей любви.

– Камрин, кажется, у меня сейчас вырастут крылья от твоих слов…

– Нет, крыльев не надо, а то полетишь – как мне тогда тебя поймать? Отец еще сильнее станет сердиться. Знаю, он больше всех сейчас волнуется – с утра мне твердил, что мужчина должен быть первым на пороге к своему счастью. Так что давай я помогу тебе сесть. В такой счастливый день мы не можем без Сураджа обойтись: мы разделим счастье на троих.

Сурадж, услышав голос хозяина, поднялся на дыбы, выразив признательность громким ржанием.

– Успокойся, Сурадж, я тебя тоже люблю, в такой день я всех готова расцеловать. – Афра села в седло, поправляя свое роскошное платье. – Я готова, можно ехать. Почему ты мне не говоришь, что я сегодня особенная?