Текст книги "Остров в океане"
Автор книги: Неонилла Самухина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)
– А что здесь плохого? Я буду рядом, если тебе понадобится посоветоваться с кем-нибудь.
– Не надо быть со мной рядом, я тебе не маленький ребенок, а ты мне не нянька! Ты меня там только в неловкое положение поставишь. В конце концов, я формально по их понятиям принц, я буду вести важный государственный разговор.
– Опять разошелся! Лучше я попросилась бы у старейшины, чем слушать тебя, – Афра махнула рукой и удалилась.
Когда она ушла, он довольно улыбнулся, думая: «Нежели мне удалось избавиться от нее так быстро?»
В мягкой просторной постели Камрин погрузился в сладкие воспоминания о любимой Ангеле, не заметив, как уснул.
С утра, как и было условлено, все собрались на веранде. Камрина уже ждали в черном бронированном автомобиле с блестящей никелированной решеткой радиатора и круглыми, выступающими передними крыльями.
Спускаясь по ступенькам, он посмотрел на Афру, его глаза говорили: «Пожелай мне успеха, моя маленькая Афра, и прости за все переживания, которые я тебе принес». А в ответ ее печальные глаза желали: «Иди с Богом, любимый и возвращайся поскорей туда, где любят и ждут».
Журналисты уже окружили виллу. Выйдя из дома, Камрин увидел толпу репортеров, которые устремились к нему, забрасывая на ходу вопросами.
– Скажите, вы готовы заключить договор о соединении с Аназией?
– Скажи, почему на вашем острове люди не хотят дружбы с Изавией?
– Скажите, принц, это правда, что вы, христосцы, до сих пор исповедуете веру Иисуса Христа? Как вам удалось сохранить эту веру?..
Несмотря на все усилия, телохранители не могли удержать рьяную толпу. Когда Камрин садился в машину, молодая журналистка, проскользнув сквозь толпу, сумела протиснуться к нему:
– Вы очень молоды, красивы, у вас есть уверенность в том, что вы правильно поступите, заключив договор с Аназией? – быстро затараторила она. – Вы же свободный народ.
Камрин немного задержался, чтобы ответить:
– Почему вы так уверены в том, что я еду заключать соглашение? Ваша пресса пишет то, чего нет на самом деле. Вы сами сказали, что мы свободный народ, и мы хотим мира, только мира. Скоро вы все узнаете, подождите немного!
– Вот мой телефон, – быстро проговорила журналистка. – Пожалуйста, возьмите, если вам потребуется что-нибудь, то мы постараемся вам помочь. Желаю вам удачи!.. – телохранители оттолкнули говорившую все это журналистку и сели в машину.
Кортеж двинулся в сторону порта, где их ждал специальный корабль, нанятый капитаном Хайнаром для плавания в Аназию.
54
По прибытию в Аназию, Камрина встречали представители президента страны, которые доставили его на виллу, отведенную для отдыха.
Тем временем журналисты в Изавии обсуждали предстоящие события. Девушка, давшая Камрину свою визитку, говорила:
– Слушай, Таймон, сейчас еще половина девятого, я успею доехать до профессора Пирли. Надеюсь, там меня примут, и я познакомлюсь с друзьями принца, оттуда и послушаю радио и, возможно, посмотрю телевизор, если господин Пирли уже обзавелся этим прибором. Что будет, если принц решительно откажется от присоединения? И почему нельзя оставить их в покое? Ведь до сих пор все обходились без христосцев и без этого острова!
– О чем ты говоришь, Раймена? Ты же опытная журналистка, должна понимать. Раньше никто не подозревал об их существовании, а когда их нашли, стало ясно, какую выгоду сулит использование их земель. Кто же откажется сесть у огромной кастрюли с большой ложкой? Кстати, я бы тоже не отказался от сладкого пирога, со вчерашнего дня ничего не ел. Пойду немного подкреплюсь. Тебе принести кофе?.. Раймена, хватит работать, а то свалишься от усталости и не увидишь своего принца. А он ничего… вполне сексуальный паренек.
– Ты как всегда в своем репертуаре!
– Ладно тебе, Авен сфоткал, когда ты дала ему визитку! Будь осторожна, а то влюбишься на нашу голову! – и репортер вышел смеясь.
– Не забывай, что я известная журналистка и вполне возможно, чем-то смогу ему помочь, – крикнула ему вслед Раймена, а сама подумала: «Только этого мне не хватает – потерять голову из-за какого-то принца с глухого острова! Боже, спаси и сохрани. Но почему меня к нему так тянет, я же видела его всего один раз?.. Ладно, делу – время, поеду туда, куда собиралась!»
В гостиной профессора у недавно приобретенного телевизора с небольшим экраном все взволнованно ожидали репортажа со встречи принца и президента Аназии.
– Афра, успокойся, сходите с Лараной, перекусите.
– Нет, нет, не беспокойтесь, я не голодна, пока его не увижу, не успокоюсь!
Каждую минуту звонил телефон, профессор без промедления снимал трубку и отвечал на вопросы, а затем пояснял:
– Это друзья. Они беспокоятся и переживают за нас. Говорят, вы правильно решили, что Камрин должен одеться в национальный костюм, отец. Скрывать уже нечего, все обо всем знают.
– Да, сын мой, – согласился старей шина. – Я об этом еще там подумал, на корабле, и взял на всякий случай его одежду. Это наш долг – защитить честь нашей страны, держа в руках свой меч. Да вы не беспокойтесь, он вернется. Как его отвезли, так и привезут, они сами заинтересованы в его безопасности. Меня вот что беспокоит: мне сообщил о подлом предательстве Фанетея, в это просто невозможно поверить. Он не мог, не имел права заключать договор с Изавией! Он был представителем короля, но не королем!..
Послышался мелодичный звонок в дверь, и через несколько минут профессору сообщили, что одна настойчивая журналистка хочет его увидеть.
– Я же уже сказал, – ни одной встречи с прессой!
– Я доложил, что вы не хотите ни с кем видеться, очень заняты. Но она говорит, что есть важное сообщение от принца.
– Чего же вы тогда ждете? Зовите ее быстрее!
Тут же в гостиную вошла Раймена. Заметив обращенные на нее взволнованные, полные надежды взгляды, она смутилась.
– Вы меня извините, ради всех святых, – попыталась оправдаться журналистка. – Если честно, то у меня нет никакого сообщения от принца. Иначе вы меня не впустили бы, профессор. Но мне захотелось в сложный момент побыть с его друзьями. Можете располагать мной и моими связями, я буду рада помочь вам. Перед вашим домом народ с лозунгами «Мы с вами, христосцы!». Это значит, они хотят защитить оставшийся мир Христа, и это праведное чувство разбудили в их душе христосцы. Наши репортеры снимают эти кадры. Президент не сможет отмахнуться от всего этого.
– Как зовут тебя, девочка? – спросил профессор.
– Ой, извините, я забыла представиться – Раймена Сантор, журналистка.
– Очень хорошо, присаживайся с нами, – кивнул Пирли. – Поддержка всем будет нужна, а через несколько минут начинается передача из Аназии.
Голос профессора всех встревожил, все с нетерпением смотрели на черно-белый экран.
Камрин был готов к официальной встрече на высшем уровне и к решающему разговору с властями Аназии. Президент встретил его весьма радушно.
После обычных приветствий и вопросов о том, как удалось отдохнуть с дороги, президент постарался донести до Камрина свою точку зрения на происходящее. По мнению главы Аназии, если его страна сейчас окажется в стороне, а христосцы откажутся заключить с ней союз, то им не будет покоя от других государств и, прежде всего, от Изавии, которая уже представила документы от представителя короля, Фанетея о заключении соглашения. Изавийцы готовились к отправке новых кораблей, и против этой силы сами христосцы ничего сделать не смогут. Со своей стороны президент обещал, что в случае достижения соглашения с Аназией, ни одного военного корабля не будет у берегов острова.
Камрин ответил, что представители христосцев не могут надеяться лишь на обещания, и требуются какие-то более весомые гарантии.
Помощник президента подошел и сообщил, что все готово и все ждут. Президент вздохнул, приглаживая руками седые волосы:
– Ну, что пора, нас ждут, принц Камрин, Обдумайте все. Я не хочу вас обманывать и заставлять силой – поверьте старику.
Раздался голос оператора из-за огромной, неуклюжей телекамеры на платформе с колесиками:
– Господа, все готово, начали!
И тут же прозвучал вопрос ведущего:
– Скажите, принц, вы уверены, что неприсоединение вашего острова ни к одному государству обеспечит вам спокойствие?
– Нет, не уверен, – ответил Камрин. – Но я уверен в другом: если нам суждено будет умереть, мы все умрем свободными, а там перед Богом, в другой жизни, пусть Господь нас рассудит, кто прав, а кто нет. Мы жили как христосцы и умрем христосцами в душе.
– А вы, господин президент? Как вы думаете? Хотели бы вы помочь?
– Я, как глава нашего правительства, не позволю кому-либо хозяйничать на землях, принадлежащих Аназии, независимо от того подпишут они соглашение или нет. Никто из нас, аназийцев, на свободу христосцев не посягает. Возможно, со временем, жизнь сама определит пути развития, но если сегодня мы не подадим руку помощи этому народу, там может начаться война, организованная другими государствами, которые хотели бы прибрать этот остров к рукам.
– Вы согласны с президентом? – спросил ведущий Камрина.
– Возможно, он в чем-то прав. Потому что каждый человек по-своему бывает прав. Но если захватчики уже ворвались на наш остров, то о какой дружбе может идти речь? Весь мир давно знал об их планах, и никто не попытался их остановить. Конечно, мы не против дружбы, но о присоединении, я повторяю, разговор просто не уместен. Веками мы сами вели свои дела, сами решали проблемы. У вот меня возникает вопрос: почему, как только вы узнали о нашем существовании, наша спокойная жизнь закончилась? Почему нас не оставят в покое? Кто-нибудь сможет ответить мне на это? Я говорю от имени нашего народа. Мы любим вас, мы все – братья и сестры, но ваша беда в том, что вы не дружны, живете без душевного проникновения, а мы не хотим такой жизни. Поэтому мы и есть христосцы и хотим ими остаться.
– Ваш ответ впечатляет, – сказал ведущий. – Думаю, теперь каждый задаст себе вопрос: а почему бы и нет, почему невозможно? Огромное спасибо вам, принц, и вам, господин президент, за откровенный разговор.
Передача закончилась, и в доме профессора Пирли на некоторое время воцарилась тишина. Все христосцы находились во власти глубокой задумчивости и тревоги за жизнь в своем Божьем уголке. Наконец старейшина сказал:
– Камрин все правильно говорил – христосцы должны жить свободными. Скоро Камрин будет здесь, и нам пора возвращаться. Другого пути нет, ко всему надо быть готовыми, остается только молиться. Нам лучше принять смерть, чем жить под ложной верой. Смерть, как дар от Бога, а потом Отец Небесный спасет наши души.
В зале снова воцарилась тишина.
55
Прощание с изавийским друзьями было недолгим, и христосцы вернулись на корабль. После Божьего благословения судно снялось с якоря и отправилось в обратный путь.
Наконец ранним утром корабль пришвартовывался у родных берегов. Христосцы радостно вдыхали воздух Родины, но эта радость не была полной, она оттенялась предчувствием тревоги.
– Почему нас никто не встречает? – удивился Камрин. – И людей почему-то не видно, если не считать вооруженных чужеземцев. Вы чувствуете, отец? Воздух наполнен не запахом наших полей, а пороха и железа. Не случилась ли беда в наше отсутствие?
– Не тревожься, Камрин, постарайся сохранить спокойствие, – посоветовал старейшина. – Будь терпеливым ко всему, что еще нас здесь ожидает.
– Разве я могу быть спокойным, отец?! – разгорячился Камрин. – У меня сейчас душа на части разрывается. Не могу я смотреть спокойно, как с вами обошлись в Изавии, они просто не имели права не принять вас! А сейчас я чувствую, что здесь что-то произошло, отец, чувствую. У меня душа переворачивается.
– У нас у всех душа не на месте, сын мой. Но надо быть разумным. В больной голове рождаются больные мысли. Доедем до места, там будет все известно, тогда и решим, как поступать.
На причале их остановили вооруженные люди. Они обшарили весь корабль и обыскали всех христосцев.
– Эй, друг! Осторожней с женщинами. Кто вам дал право хозяйничать на нашей земле?
– Заткнись! А то получишь пулю в лоб. Кто из вас принц Камрин? – не унимался солдат.
– Зачем это вам? Сначала объясните, потом получите ответ, – поторопилась с ответом Афра.
– А почему тебя это беспокоит, красавица? – таращился на нее солдат: – Да ты красивей всех девушек здесь, принцесса прямо, – он хотел протянуть руку к ее груди, но Камрин оттолкнул его.
Потеряв равновесие, солдат упал, потом вскочил на ноги и выстрелил в воздух.
– Ну, тебя-то я точно отправлю на тот свет!
– Нет! Нет! – яростно воскликнула Афра.
– Не бойся, девочка моя, – одна из матушек обняла ее, – разве не знаешь, что трусливая собака только лает, а укусить боится?
Солдата оскорбляло и унижало их высокомерное спокойствие, от этого он еще больше озверел:
– О чем вы там болтаете? Молчать, и говорить по-изавийски, а не то всех перестреляю!
– Нет, не убьешь! Перед тобой принц Камрин Тавын Авегон-Тарион! Значит, кто-то хочет со мной поговорить? Ты лучше помалкивай. Вы пришли сюда и принесли нам зло. И это совсем не обязывает нас разговаривать так, чтобы вам было понятно. Ну, так и быть, я пока на вашем языке поговорю, если конечно ты будешь любезен. А если нет, тогда дело будете иметь со мной, принцем Камрином Тавыном. Понятно, брат мой?
Величественное спокойствие Камрина подавляло солдата. От неожиданности он совершенно растерялся и стоял, беспомощно переминаясь с ноги на ногу, и, наконец, проговорил почти виновато:
– Да я… всего лишь солдат… – и добавил, увидев приближающийся автомобиль: – Вот и сам полковник приехал. Это он хотел вас лично видеть.
Полковник вышел из машины и, тяжело ступая, приблизился к Камрину. Высоко подняв голову, он долго смотрел в глаза принца, прежде чем произнес:
– Солдат ни в чем не виноват, он выполняет приказ, мой приказ. Я слушаю вас, христосец.
– Нет, это я вас слушаю, полковник. Кажется, вы хотели со мной увидеться. По-моему, давно пора положить конец этому. Когда вы, наконец, уберетесь отсюда со своими вояками и дадите нам покой?
– Вы не очень-то вежливы, господин христосец. Не забывайте, что отдаю приказы я. Все, в том числе и вы, должны подчиняться. А убираться я не могу, так как не получал такого приказа от своего правительства и непосредственного начальства!
От лица этого высокого, худощавого, но мускулистого человека веяло силой, маленькие, глубоко посаженные глаза, смотрели иронично, но под такой маской иронии скрывалась и положительная черта: умение видеть в людях и вещах не только плохое, но и хорошее.
Немного помолчав, полковник сказал более спокойным тоном:
– Если откровенно, мне самому не нравится то, что здесь происходит. Но я человек военный и выполняю приказы. От меня мало что зависит. Я очень сожалею о том, что произошло с вашей матушкой… Поэтому я вас и задержал, хотел лично увидеть, обо всем сообщить и предупредить о дальнейшем.
– Подождите, полковник, вы упомянули о моей матушке! Что случилось?! Что с моей семьей, что с ней?! Отвечайте! – Камрина охватило беспокойство, быстро перешедшее в страх. В отчаянии он схватил полковника за мундир. – Если что-нибудь случится с моей семьей, вы заплатите своей жизнью, клянусь! По вашей милости за последнее время я стал злым и не потерплю ваши выходки!
– Отпусти меня! – полковник попытался освободиться из сильных рук Камрина. – Ты чуть не задушил меня, щенок, не забывай, с кем ты имеешь дело! А ты чего рот открыл? – прикрикнул он на оторопевшего солдата. – Ступай посты проверять!
– Есть! – солдат кинулся исполнять приказание.
Немного успокоившись, полковник повернулся к Камрину.
– Ладно, забудем все…
– Вы так и не сказали ничего о моей матушке. Пока я не узнаю правду, не смогу ничего забыть.
– Таким я и представлял тебя – горяч, как и вся молодежь, тверд, решителен. Рад с тобой познакомиться, – полковник положил руку на плечо Камрина, стараясь вызвать его расположение. – С твоей матерью произошло несчастье, но не по моей вине, поверь. Можешь успокоиться, она жива и ждет с нетерпением твоего возвращения. Тебе надо поторопиться домой, потом приходи ко мне, нам есть о чем потолковать. Но одно запомни, я не причастен к тому, что произошло с твоей матерью! Я сам был против подобного, я только выполнял приказы. Очень сожалею, что раньше не смог помочь твоей семье, я оказался слишком поздно на месте. Но когда мне сообщили, что Фанетей со своими людьми в комнате королевы, я сразу направился туда.
– Фанетей?! – удивленно переспросил Камрин.
– Да, ваше так называемое доверенное лицо. Всю кашу он и заварил. До сих пор не могу понять, что он может быть предателем, он ведь тоже христосец. Но, видимо, чужая страна плохо подействовала на него. Мой дед всегда говорил: «Страсть к богатству – это болезнь, она у каждого заложена в крови, и ничем ее не излечишь». Скоро у тебя появится много вопросов, и один ты не сможешь на них ответить. Тогда ты придешь ко мне, может, тогда и появится между нами понимание. Кстати, кажется, мы уже поладили и обращаемся к друг другу на «ты»? Насколько мне известно, по вашему обычаю это считается знаком сближения и уважения? В общем. я могу быть тебе полезен, а ты мне. Так что подумай, принц, над моим предложением. Я могу на многое открыть тебе глаза, а ты за мои услуги будешь мне платить добром. Честь имею!
Он сел в машину и через несколько минут шум мотора стих вдали, но остался отвратительный запах сгоревшего бензина, вызывавший в островитянах тошноту. Невольно вдыхая этот чад, Камрин подумал: «Даже их железяка отравляет нашу жизнь». Повернувшись к своим спутникам, он увидел их озабоченные лица.
– Что-то случилось, нам надо побыстрей попасть в город, – сказал кто-то.
В этот момент вновь послышался гул мотора.
– Полковник приказал довезти вас, – громко отрапортовал солдат.
– Ой, нет, любезный, только не на этом драндулете, – возразила Афра.
– Придется принять его услугу, дочь моя, – сказал старейшина. – Нам надо как можно скорее добраться домой.
– Камрин очень волнуется, особенно после разговора с чужеземцем, – поддержала его одна из матушек и первой шагнула к машине.
За ней последовали старейшина и другие.
Афра и остальные христосцы ехали в полном молчании, чувствуя, что мысли Камрина заняты матерью, и очень переживали за него.
56
Когда машина остановилась во дворе замка, всех удивила мертвая тишина, даже слуг не было видно. Глазам предстала страшная картина – часть стены замка была разрушена, многие деревья поломаны, стекла в окнах выбиты. Впечатление было такое, словно здесь разыгралось настоящее сражение. Камрина охватило страшное беспокойство.
– Афра, странно, но я даже не слышу голоса Сураджа, – сказал Камрин. – Обычно он всегда чувствовал мой запах, стоило мне приблизиться. А сейчас после долгой разлуки он молчит. Что же здесь произошло, Афра?
– Не думай о плохом, Камрин. Пойдем и все проверим! – девушка обняла его и, взяв за руку, повела за собой, поднимаясь вверх по мраморной лестнице.
В приемном зале Камрин увидел раненого отца в окружении вернувшихся христосцев.
– Отец! – он бросился к нему.
– Сынок, Камрин! – уставший и заметно постаревший от всех переживаний последнего времени король, услышав голос единственного сына, обернулся и поспешил навстречу, обняв его одной рукой. – Сынок, сынок, родной мой, слава Богу, вы живы, как мы все без вас тосковали!
Афра бросилась на шею Тавына:
– Отец мой, что здесь с вами случилось?
Слезы тронули душу короля, он с трудом удерживал их, чтобы не разрыдаться, как беспомощный малолетний ребенок.
– Дочка, радость ты моя, опора ты моя, жизнь ты моя, Афра!
Арадана и Гуатр тоже обняли свою дочь:
– Ничего не спрашивай, дочка, здесь произошло ужасное. Я очень рад, что вы дома, но лучше бы вы остались вдали отсюда, пока все не утихнет… – Гуатр напряженным голосом успокаивал Афру, но в тот же момент он явно хотел успокоить и себя.
– Кто-нибудь, объясните мне, что здесь происходит? – воскликнул Камрин. – Где моя мать? Почему отец ранен? Гуатр, скажи мне, где мать? Почему ее нет с вами?
– Спокойно, сынок, – обняла его Арадана, – все уже позади. Мать в спальне, ей сейчас тяжело, она недавно уснула. Целитель велел ее не беспокоить, пока сама не проснется. А потом…
– А потом я сам тебе все расскажу, ты в первую очередь обо всем узнаешь, – Гуатр подошел ближе и, как родного сына, прижал юношу к груди. – Как здесь без вас было пусто, Камрин.
Гуатр заметил, что у Камрина глаза наполнились слезами, будто вот-вот хлынет дождь.
– Иди, сынок, повидайся с матерью, только не разбуди. Увидев ее, может, ты немного успокоишься.
Камрин посмотрел на отца – тот был совершенно убит горем. Тогда юноша взглянул на Афру, она без слов поняла, что он зовет ее с собой. Взявшись за руки, как в детстве, они подошли к дверям королевской спальни. Камрин в волнении осторожно отворил дверь. Бесшумно подошли они к кровати, и Камрин наклонился к матери. Ее красивое лицо было бледным, бескровным, оно выражало боль и страдание. Сердце его вновь замерло, и глаза опять наполнились слезами. Приоткрыв атласное одеяло, он увидел на груди повязку, пропитанную кровью.
Ласково погладив ее руки, Камрин тихонько позвал:
– Матушка!
– Успокойся, Камрин, не буди ее, ей нужен покой, – шепотом остановила его Афра.
– Ее руки холодные, Афра! Может, позвать врача?
– Лучше будет, если мы сейчас оставим ее в покое. – Афра наклонилась и осторожно поцеловала раненую в лоб. – Пойдем, сам потом убедишься, после сна ей станет лучше, – уверенно говорила Афра, а сама украдкой вытирала слезы, боясь не разбудить несчастную женщину.
Камрин все еще стоял у изголовья матери и нежно гладил рассыпанные по подушке волнистые черные волосы. Он смотрел на мать и думал: «Господи! Спаси мою матушку, ей ведь еще жить и жить. Господи, позволь ей подержать на руках внука, как ей этого хотелось».
Слезы скатились по его лицу и капнули женщине на шею. Омеана вздрогнула и открыла глаза. Бледная, как полотно, она, тем не менее, дышала ровно, а ее тихий голос оставался отчетливым.
– Камрин, сынок! – почти прошептала она. – Ты вернулся?! Я так боялась, что умру и не увижу тебя. Все время молилась Богу, чтобы дал время дождаться тебя, а потом спокойно уснуть на твоей груди. – Она с видимым усилием приподняла руку: – Наклонись, пожалуйста, я хочу погладить твои волосы… Ты давно вырос, стал мужчиной, а я всего этого не замечала. Я благодарна Богу, что он дал мне тебя – опору Тавыну. Не оставляй отца ни на минуту, он потерял веру в себя, почти как ребенок, – она с трудом улыбнулась.
– Что ты, матушка?! Не говори о смерти, ты же знаешь, мы без тебя осиротеем.
Афра встала на колени и склонилась над кроватью Омеаны, нежно сжимая ее руки:
– Матушка, ты еще внуков будешь нянчить…
Афра только сейчас увидела, что Камрин был очень похож на мать – такие же печальные глаза, слегка нахмуренные и вздернутые вверх брови, длинные загнутые ресницы, нежные губы.
– Радость ты моя, дочка моя любимая, как я рада снова видеть вас невредимыми. Я вас так ждала! Не беспокойтесь за меня, я себя отлично чувствую, тем более теперь, когда снова вижу вас.
Дверь отворилась, и в комнату вошли король и лекарь.
– Уже успели разбудить, – возмущенно проговорил король. – Как себя чувствует моя королева?
Лекарь заботливо пощупал раненой лоб.
– Надо принять очередной отвар и немного, хотя бы до вечера, поспать. А этих непослушных юнцов я забираю. Пойдемте, матушке нужен отдых, – позвал он.
Тавын сделал знак рукой:
– Сейчас, только посмотрю на нее, удостоверюсь, что все хорошо, и тоже выйду.
За дверью Камрин поинтересовался у лекаря о состоянии матери.
– Пока все не так уж плохо, – немного помолчав и откинув длинные седые волосы назад, заговорил старый целитель. – Но сначала все было просто ужасно. Когда я увидел кинжал в ее сердце, то страшно испугался, думал – это конец, что предатель погубил наше королеву.
Камрин сжал кулаки и потребовал:
– Расскажи, как это случилось!
Лекарь покачал головой:
– Как все произошло, лучше расскажет Гуатр. Я же сначала просто оцепенел. Я не был уверен, что она выживет, она почти не дышала, но у меня все оказалось под рукой – в этом Бог помог, что я оказался рядом. Я осторожно вытащил нож, остановил кровь, обработал рану и наложил повязку. Омеана была белая, как полотно, на ее лице не оставалось признаков жизни, все было во власти Бога. Тогда я подумал о Тавыне – он тоже был ранен, а она даже не знала об этом. Тавыну я оказал помощь и дал успокоительное. Он уснул, но и во сне стонал. Я молился за то, чтобы народ не остался в такой момент без короля – и Бог услышал наши молитвы! Я чуть не потерял голову от мысли, что король и королева могут уйти от нас в один день…
Лекарь перевел дух и продолжал:
– Бедная Омеана лежала на своей постели. Вдруг слышу тихий голос, она едва слышно зовет: «Камрин… Камрин…» Я сам себе не поверил, Камрин – произошло чудо, она возвращалась к жизни! Потом она долго стонала, а после того, как я дал еще лекарств, уснула. Теперь для выздоровления нужен отдых, теперь все страшное позади. Она выживет, и когда я это понял, то тут же сообщил королю – хорошая новость и ему придала сил. А уж раз ты вернулся, сынок, она будет жить, а потом… – он вздохнул, – потом, воля Бога! – А о том, что здесь творили чужеземцы, тебе пусть лучше отец и Гуатр подробно расскажут.
57
Однако за ужином никто не перемолвился и словом – все были серьезными и задумчивыми.
Когда трапеза завершилась, люди перешли в зал заседаний. Камрин сел в кресло перед камином, молча наблюдая, как дрова потрескивают в огне и думал: «Огонь своими красными языками поглощает все, что ему попадается, и может уничтожить абсолютно все, или наоборот – спасти, ведь его тепло используют люди. Почему мир устроен так? Одно и то же может быть и добром, и злом…» Он так погрузился в размышления, что не сразу услышал голос отца, призывавшего всех выслушать то, что готовился сказать Гуатр.
– Я хочу рассказать, что мы пережили, чтобы вы знали, в каком положении оказался наш народ. Фанетей стал предателем. Я понимаю, это очень больно осознавать, но, тем не менее, это так, нам надо взглянуть правде в глаза. Он заключил договор с Изавией от имени короля, за это они назначили его губернатором. Это значит, что он стал здесь главным, во всяком случае, он сам так считает. Видимо, его душу купил дьявол. Он решил построить здесь заводы, электростанции, а наше, как он сказал, примитивное хозяйство, ему невыгодно. Он решил, что здесь будут жить миллионы людей, как он их называет, «новые христосцы». А ведь для этого нужно вырубить леса, разрушить золотые горы и продавать землю чужеземцам. Здесь уже никому не будет покоя. Со временем они не только вытопчут нашу землю, уничтожат наши обычаи, но, прежде всего, доберутся до наших душ. А душа для нас – самое дорогое, для истинных христосцев – это главное богатство. Зная это, Фанетей вернулся не с пустыми руками, а с армией разных специалистов из большого мира, чтобы изменить нашу жизнь.
Камрин глубоко вздохнул:
– А что говорит сам Фанетей, может быть, его заставили так поступить? Вы пытались с ним объясниться?
– Вынудили, говоришь? – отчаяние в голосе Гуатра сменилось яростью. – Ты слишком доверчив и прямодушен, открой глаза, посмотри, что происходит вокруг. Жаль, вас не было здесь, сами бы увидели слезы и крики наших женщин. Чужеземцы привезли с собой чуму, от которой веками придется лечиться. А Фанетей уже не тот, каким был ранее, словно в его душу вселились демоны. Я много раз хотели поговорить с ним один на один, но он не пришел, а к себе никого не позвал – видимо, в страхе от того, что натворил. Я думаю, за то, что он сделал, каждый был бы готов убить его, и этот грех Бог бы нам простил, потому что предатель не достоин прощения!
Камрин вдруг вспомнил о полковнике. «Не зря звал он меня, видимо, что-то хотел сообщить», – подумал юноша. Он вскочил с места:
– Так расскажи нам, тем, кто отсутствовал, что здесь произошло? Почему Фанетей не достоин прощения? Нас ведь учили прощать врага…
– Да, это так, но, видимо, и наши души не могут терпеть беспредельно! За короткое время они здесь натворили столько всего, что приходишь в ужас. Куда нам девать детей и женщин, чтобы они не видели? Чужеземцы пьют, курят какую-то гадость. На солдат посмотришь, – не скажешь, что это армия, разбойники какие-то! Разговор с полковником нам ничего не дал, он отказался помочь. Я говорит, не могу запретить людям пить и курить – это их право, у нас свобода личности. Но кому нужна такая свобода? Поэтому каждый христосец уже готов взять оружие в руки. В таком безвыходном положении народ считает: лучше умереть в бою за истину, чем жить в унижении. Мне тяжело об этом говорить, но я должен тебе рассказать. Их специалисты нашли золотую гору. Конечно, без Фанетея здесь не обошлось, наверняка, он показал дорогу. Увидев такое богатство, солдаты сошли с ума, начали делить найденное, убивая наших людей, а заодно и друг друга. Горные жители пострадали больше всех. Возмущенные их безбожными действиями, люди пошли к полковнику с требованием все объяснить. Но тот ответил, что ничего не знает о случившемся, а у него приказ правительства подчиняться Фанетею. Тогда народ решил сам их остановить. Тавын собрал конницу для освобождения горных деревень. Но чужеземцы, размахивая своим дьявольским оружием, они даже не стали с нами разговаривать. Тогда Тавын вызвал на поединок Фанетея. Но тот вышел не один, в сопровождении вооруженных солдат. Они окружили нас и держали под прицелом винтовок и пулеметов. Фанетей стоял впереди и громко смеялся: «Бросьте ваши мечи, это вам не поможет! Хватит жить иллюзиями, пора жить в реальном мире, мы отстали от прогресса. Ты посмотри на себя!.. – крикнул он королю. – Что ты можешь сделать этим мечом? Стоит мне только приказать, и никого из вас не останется в живых. Но этого мне не хочется, вы все-таки мой народ, я же тоже христосец. Если бы я вас не любил, то давно бы уничтожил, как ненужных насекомых. Но я не хочу, чтобы остановился наш род, я просто желаю показать вам настоящую жизнь, а наша вера закрывает нам глаза»…
Гуатр прикрыл рукой лицо, словно ему было больно рассказывать о том, что они недавно пережили. Все присутствующие прекрасно понимали и разделяли его чувства. А Гуатр, собравшись с силами, продолжил рассказ, как все происходило.
– Спаси мою душу, Господи, что эта скотина говорит? Наша вера закрывает нам глаза?! – гневно закричал Гуатр, обращаясь к соплеменникам, но его услышал и Фанетей, который продолжал свои разглагольствования.
– Да, она не дает нам двигаться вперед, – насмешливо заявил он. – Подчинитесь мне, и мы вместе построим Новый город, с нашим богатством мы можем выйти на мировой рынок. Какой толк нам от этого богатства здесь, когда мы можем сделать каждого нашего жителя миллионером? Понимаете, что это за слово? Вы сможете заставить другие народы служить нам, христосцам. На нашем острове нужны перемены, мы покончим со всеми, кто этого не хочет принять. Мы имеем столько золота, что придет время, и мы поставим полмира на колени.
