Текст книги "Энола Холмс и загадка розового веера"

Автор книги: Нэнси Спрингер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

Глава девятая

Чувства нахлынули на меня волной и, если бы я и так не лежала на земле, сшибли бы с ног, словно табун лошадей. Однако, признаюсь, одна эмоция все же сильно преобладала над другими: ликование.

Как пали великие!

Спичка Шерлока, догорев, обожгла ему пальцы. Он ее выронил, тихо выругавшись себе под нос, и я негромко произнесла в темноту:

– Позор!

Несмотря на то что огонек потух, я увидела, как он вздрогнул, и усмехнулась про себя.

– Кто там? – спросил Шерлок, подняв глаза.

– Тише, – прошептала я. Ликование сходило на нет, и мною постепенно овладевала тревога. – Разбудишь мастифа.

– Кто это? – Шерлок заговорил тише, но жестче. – Бриджит?

– Разве у меня ирландский акцент? – парировала я, лихорадочно размышляя, как помочь брату. – Что ты сделал с мастифом?

– Подал ему изысканную говядину со снотворным.

Он зажег еще одну спичку и поднял ее как можно выше, чтобы разглядеть меня, но на ноги не встал. Тут я заметила, что он снял правый ботинок, а его ступня выглядела опухшей, как будто у него растяжение или перелом.

Я испугалась за брата и тут же забыла обо всем:

– Тебе больно?

– Энола?! – воскликнул он, вероятно, наконец узнав меня – если не по скрытому в тени лицу, то по моему характерному голосу.

– Тише. Я тебя вытащу оттуда.

Я уже сняла ремень саквояжа с плеча, но передумала и запустила руку в подушечку на груди.

– Энола, что же это такое, ты появляешься повсюду... – пробормотал брат.

– Скорее это вы с Майкрофтом вечно встаете у меня на пути, – перебила его я. – Вот, держи. – Я бросила ему длинный кусок бинта, а потом присовокупила к нему фляжку с виски. – Выпей, чтобы унять боль, и как можно туже забинтуй лодыжку. Вот ножницы.

– Спасибо, но мне достаточно моего карманного ножа. Больше ничего не потребуется, уверяю тебя.

Спичка опять догорела, и я уже не видела лица Шерлока, но чувствовала его улыбку и, смею сказать, тепло в его голосе.

– У тебя что, в кармане припрятана лестница? – спросил он.

– Как же иначе.

Точнее, у меня в саквояже лежала веревка, и с ее помощью... Да, но кого же мне спасать первым – брата или несчастную леди Сесилию? Я чувствовала, что Шерлоку, в отличие от Майкрофта, можно довериться, хоть мы и были с ним едва знакомы: я хотела объяснить ему, что сбежала, потому что боялась оказаться затянутой в корсет женской участи – буквально и фигурально, хотела попросить его не беспокоиться обо мне, а главное – хотела выведать у него, не нашел ли он в комнатах мамы в Фернделл-холле какого-нибудь адресованного мне послания. Когда еще выпадет возможность поговорить с братом, не переживая о том, что он лишит меня свободы! Однако времени у нас совсем не было, и от обиды мне хотелось плакать. Нет, объяснения подождут – куда важнее вызволить леди Сесилию из жестокого заключения.

Я отмахнулась от лишних мыслей и спросила:

– Тебя наняла леди Теодора?

– Откуда, черт меня возьми, тебе об этом известно?! – выпалил Шерлок.

Ответ, который невольно у него вырвался, подтвердил мои опасения: леди Теодора не одобряла желание мужа насильно выдать замуж их дочь.

– Так я и думала! – воскликнула я. – Я знала, что она никогда... такая любящая мать никогда... – Тут меня пронзила страшная мысль. – Как же она смогла к тебе обратиться?

– Похоже, ты все знаешь, – проворчал Шерлок со дна канавы. Он бинтовал пострадавшую ногу и дышал тяжело и прерывисто. – Вот и скажи сама – как?

– Вероятно, сэр Юстас закрыл ее в комнатах. Не понимаю, как ей удалось...

– Размышляй логически.

– Очевидно, он разлучил мать и дочь и Сесилию заточил здесь – судя по тому, что ты пришел сюда...

– Как и ты, – прервал меня Шерлок.

– Вы о чем-то договорились? Леди Сесилия сегодня тебя ждет?

– А тебя? – язвительно спросил он.

Я поджала губы и сердито хмыкнула:

– Просто ответь, ладно? Вы с ней договорились?

Мгновение стояла тишина.

– Нет, – признал Шерлок. – Я не нашел способа с ней связаться. Энола...

– Однако ты уверен, что ее держат здесь?

– Это ни для кого не секрет. Ее каждый день вывозят на прогулку в ландо.

– Странно, – пробормотала я.

– Да, мне тоже кажется странным, что они идут на такой риск. Возможно, чтобы она не сбежала, ее привязывают к сиденью, а ремни прячут под одеждой, чтобы никто ничего не заподозрил?

– Да, но почему же тогда она не зовет на помощь?

– Господи, Энола, эта несчастная – дочь баронета, а не такой бесенок, как ты!

Бесенок? Значит, так он называет свободомыслящих, независимых девушек? Похоже, Шерлок совсем не знал леди Сесилию, если считал ее мягкой и покладистой.

– Дорогой брат, я сделаю вид, что не заметила твоего колкого замечания и невежества, – вежливо ответила я. – Поскольку ты явно пришел сюда освободить леди Сесилию, предлагаю объединить усилия – только если поклянешься честью не посягать на мою свободу.

– Объединить... Ты что, сошла со своего миниатюрного ума?!

Уязвленная, я выпалила:

– Разве это я сижу хромая в канаве?!

Боюсь, моя интонация его только распалила:

– Каким бы ни было мое затруднительное положение, тебе здесь не место. Иди домой – туда, где тебе и полагается быть.

Я подумала, что замечание крайне неблагородное и недостойно ответа, и молча открыла саквояж.

– К слову, Энола, у тебя же есть дом? – продолжил Шерлок на повышенных тонах. – Где ты живешь и как?

Не обращая на него внимания, я вытащила веревку и мысленно перечислила, что там еще осталось: железные щипцы – их можно вогнать в землю, предварительно привязав к ним веревку, чугунный молоточек для отбивания мяса, обломанный молоток для крокета и несколько других инструментов. Я взвесила саквояж в руке. Достаточно тяжелый.

– О тебе заботится какой-нибудь взрослый и ответственный человек, достойный уважения?

Я закрыла саквояж и, привязав один конец веревки к ручке, разложила веревку по земле, прикрепив другой конец к поясу так, чтобы ее не потерять, но в случае чего иметь возможность быстро от нее избавиться.

– Если нет – значит, сказать, что ты в безопасности, нельзя. Любая одинокая девушка – магнит для преступников.

Я развернулась к нему спиной и пошла к ближайшему дереву; веревка тянулась за мной, будто хвост – точнее, два хвоста, поскольку один конец был привязан к саквояжу, а второй волочился по земле. Обхватив ствол, я полезла наверх.

Мне пришлось напрячь каждую мышцу, каждую клеточку тела. Взбираться по буку сложнее всего, потому что это ровные и слишком высокие деревья, а их серебристая кора гладкая и блестящая, как атласная ткань. Лишь отчаянная необходимость – и, признаюсь, упрямая гордость, желание показать великому Шерлоку Холмсу, кто тут нуждается в помощи, – толкали меня на эту крайность.

Стиснув зубы и сдерживая вертящиеся на языке ругательства, я карабкалась по стволу, то и дело сползая вниз, несмотря на все мои усилия, искренне жалея, что в моих венах недостаточно обезьяньей крови – а ведь приматы, по Дарвину, были моими предками! – и цепляясь за дерево голыми руками и подошвами сапожек. Если бы только я умела обхватывать ствол ступнями как шимпанзе! И все же я не сдавалась, хотя все тело ныло от чрезмерного напряжения, и, очутившись в футах двадцати над землей, наконец осмелилась взглянуть вниз. Хотя я и не видела отсюда дно канавы, мой брат меня наверняка видел...

И вот в этот момент триумфа я врезалась во что-то макушкой.

В металл.

Что за, дьявол побери...

Я посмотрела наверх и обнаружила, что препятствие и правда дьявольское. Кто-то установил под самой кроной, там, где ствол начинает разветвляться, стальной круг, каким обычно загораживают от белок птичьи кормушки – только в разы больше.

Неудивительно, что злодеи, живущие в этом доме, могли спать спокойно, если на нависающих над канавой буках стояли такие препятствия! Дальше мне было никак не забраться.

Признаюсь, тут я позволила себе тихо выругаться, поскольку перед тем, как спустить веревку, надеялась укрыться в листве.

Вот черт! Черт в грязных бриджах! Черт с жирными прыгучими блохами!

Однако я не собиралась признавать поражение. Не теряя время, я вцепилась в ствол тремя конечностями, а свободной рукой отвязала от пояса веревку и начала подтягивать саквояж к себе. Мне приходилось помогать себе зубами, и я боялась думать о том, что будет, если веревка выскользнет у меня из руки. Все мое тело дрожало, и силы начинали меня покидать. Я оказалась в серьезной опасности. Прошла целая вечность, прежде чем саквояж очутился в нескольких футах от меня. Я понимала, что больше не могу удержаться на буке и мой прицел должен быть идеальным, поскольку второй шанс вряд ли представится.

Поглядывая на толстый сук, указывающий нужное направление, я размахнулась, примерившись так, чтобы саквояж описал дугу в воздухе, и повторила это еще раз и еще, чтобы убедиться наверняка...

Саквояж полетел с неуклюжестью курицы, завис в воздухе будто хищная птица – и упал...

Да!

Ох, слава богу! Веревка легла на сук.

Теперь оставалось только поправить саквояж, чтобы он прочно застрял между ветвями и мог выдержать мой вес.

А я уже начинала медленно соскальзывать со ствола.

Цепляясь за бук одной рукой так, будто от этого зависела моя жизнь, я потянула веревку на себя – и саквояж покачнулся...

Впервые в жизни я исчерпала все свои силы, и мне отнюдь не хотелось повторять этот подвиг: не слушаясь меня, рука и ноги отпустили ствол, и я беспомощно рухнула вниз.

Глава десятая

Мне невыносимо хотелось закричать, и в сложившейся ситуации у меня был к тому веский повод, однако мой визг мог привлечь нежелательное внимание обитателей готического особняка.

Я чудом совладала с собой и лишь тихонько пискнула.

Кроме того – вероятно, благодаря приливу адреналина, а вовсе не торжеству разума, – я, к счастью, не отпустила веревку.

Всего через мгновение – мне казалось, что оно тянулось мучительно долго, но на деле прошло не больше того времени, за которое испуганное сердце успевает тревожно сжаться, – то есть почти сразу же, эта спасительная «соломинка» удержала меня от падения. Саквояж плотно сидел между ветвями, а я раскачивалась над канавой, обеими руками сжимая веревку.

Правда, сил у меня уже не оставалось, и я неумолимо скользила вниз.

Впрочем, даже в таком положении можно менять направление, подаваясь вперед, назад или вбок. Мне удалось приземлиться, не отпуская веревку, и со стороны наверняка казалось, будто у меня все под контролем. Не слишком сильно ударившись о землю, я упала ровно туда, куда мне было нужно: по другую сторону злосчастной канавы.

– Энола, что, позволь узнать, ты вытворяешь?! – прошептал Шерлок положительно взрывным тоном (да, уверяю вас, такое возможно) со дна канавы.

– Разве... не... очевидно? – выдохнула я. Ведь ясно же, что я перебралась через «ха-ха» и, когда переведу дыхание, направлюсь к дому.

– Очевидно лишь то, что наша мать родила амазонку, – отозвался Шерлок, и в голосе его слышались потрясение и (надеюсь, мне это не показалось) восхищение. – Почему ты не сказала, что у тебя есть веревка?! Скорее привяжи ее к чему-нибудь надежному и брось мне другой конец, чтобы я мог выбраться из этой проклятой канавы.

Меня не впечатлил его повелительный тон, призывающий к немедленному и беспрекословному подчинению. Я промолчала – опять же не благодаря торжеству разума, а лишь потому, что окончательно выдохлась.

– Энола, веревку!

– Нет уж, – сухо отозвалась я, когда дыхание у меня выровнялось. – Может, потом, когда вернусь.

– Что?! Откуда?!

– Из дома – после того как отыщу и, если повезет, вызволю из заточения бедную леди Сесилию. Ты, случайно, не знаешь, в какой комнате ее держат?

– В самой неприступной, под крышей северной башни. – Видимо, этим он надеялся отбить у меня желание немедленно помчаться на помощь несчастной левше, но когда я поднялась и отряхнула юбку, понял, что вместо этого бросил мне заманчивый вызов, который я не могла не принять. – Энола, у тебя не получится!

– Может, и не получится, – признала я, – но попробовать стоит.

– Это невозможно!

– Почему? Ты же этим и собирался заняться, пока не рухнул как дурак в канаву. Как же ты думал спасти леди Сесилию?

– Помоги мне выбраться – и, возможно, я тебе расскажу.

– Только если кое-что мне пообещаешь, – ответила я мягким, в отличие от него, тоном.

– Что?

– Поклянись честью, что не тронешь меня, не попытаешься поймать и лишить свободы.

Тишина.

Добрый знак – Шерлок Холмс не даст обещания, которого не сможет сдержать. Если уж дал слово – он от него не отступится. Есть ли шанс – хоть малейший – наладить отношения и завязать дружбу с братом? Сердце вдруг затрепетало, словно крылья бабочки, только что вылетевшей из кокона. Да, оно стучало так громко, что я будто слышала...

...свое сердцебиение?

Я вовремя поняла, что это не так.

Это были шаги в ночной тишине.

За мной, чуть в стороне.

Кто-то вышел из дома.

И стремительно к нам приближался.

* * *

Я среагировала мгновенно, но, признаю, необдуманно: бросила Шерлоку веревку и прошептала:

– Тс-с! Пока не вылезай.

Веревка, свисающая с дерева, в кромешной тьме была почти незаметна. За брата можно было не беспокоиться. А вот где, скажите на милость, найти укрытие мне? Не придумав ничего лучше, я распласталась на земле.

– ...не нравится мне это, говорю тебе, – раздался глубокий грубый голос – голос того самого здоровяка, который напугал меня, когда я изображала сборщицу мусора, и который привел сироток в дом виконтессы Инглторп. – Люцифер молчит уже час.

– Вы меня разбудили потому, что пес не лает?! – ответил ему второй, тоже мужской, но по-детски капризный голос. – Право, отец!

– Не ной, Брамуэлл. Мы же принимаем все эти меры предосторожности ради тебя.

Брамуэлл.

Сын и наследник барона Мергансера.

И сам барон, кем и являлся, очевидно, жуткий здоровяк.

Словно завороженная, я в ужасе наблюдала, как они выходят из-за буков – с увесистыми на вид тростями в качестве оружия. Брамуэлл был крупным, весь в отца, но больше напоминал не мастифа, а жабу.

Его лицо, которое я разглядела в свете газового рожка, тоже было жабьим. Неудивительно, что он не смог добыть себе невесту более достойным способом.

Отец с сыном подошли к будке, и барон тут же заревел:

– Видишь?! Его кто-то подкармливал! – Он широким жестом указал на суповую кость, которую я бросила через ограду. – Его отравили!

– Да нет, никто вашего драгоценного Люцифера не травил. Неужели не слышите, как он храпит? Пес всего лишь уснул.

Они оба стояли ко мне спиной, и я воспользовалась этим, чтобы бесшумно отползти в сторону, будто ящерица, хвостом вперед ускользающая под камень.

– И я тоже мог бы сейчас спать, – с обидой добавил Брамуэлл.

– Не будь ослом! Яд, снотворное – какая разница! Вывод один – кто-то пытается сюда пробраться!

– И что?

– Кто-то сует нос в наши дела!

– Ну и пускай. Даже если они и попадут в башню, их там ждет просто помощник конюха, переодетый в девчонку.

– Заткни рот! – прогремел барон так яростно, что внутри у меня все сжалось. Он резко развернулся к Брамуэллу, словно собираясь его ударить, но вместо этого лишь проворчал: – Об этом больше ни слова, понял? Отвечай!

– Да, отец, – послушно отозвался Брамуэлл.

– Возьмем револьверы и обыщем участок. За мной!

– Да, отец, – промямлил Брамуэлл и последовал за ним к дому.

В ту же минуту я краем глаза уловила какое-то движение: это Шерлок карабкался по веревке – ловко, как моряк. Он выбрался из канавы на противоположной стороне, рядом с оградой.

Очевидно, он – как и я – понял, что в башне леди Сесилию не найти, и принял вполне разумное решение: бежать. Отлично. Мне отчаянно хотелось последовать его примеру, но я лежала, распластавшись на земле, за стволом бука и ждала, пока Шерлок уйдет, поскольку этот хитрый лис представлял для меня не меньшую опасность, чем гневный барон и его неприятный сынок.

Шерлок встал на ноги – точнее, на одну ногу, так как вторую он держал на весу. Белый бинт, которым я его снабдила, ярко выделялся в ночи. Шерлок сильно хромал, и ему следовало скрыться как можно скорее.

Естественно, я ожидала, что он похромает к ограде. Не медля ни секунды.

Но вместо этого Шерлок, балансируя на одной ноге, огляделся и приглушенно выкрикнул:

– Энола!

Проклятье! Я стиснула кулаки от отчаяния. Ну почему он не оставит меня в покое?! Впрочем, признаюсь, сердце у меня сладко затрепетало.

– Энола, иди сюда! Я без тебя не уйду!

Было видно, что он не шутит. И почему я сразу не поняла, что мой брат поступит как истинный джентльмен – то есть совершенно неразумно?!

Бормоча себе под нос самые кошмарные ругательства, какие только приходили на ум, я поднялась, развязала узлы на юбке – понимаю, не время было приводить себя в порядок, но мне не хотелось предстать перед братом с голыми коленками – и, обуреваемая самыми различными эмоциями, побежала к канаве. Мятая юбка твидового костюма упала на голени и лодыжки.

Я смотрела на Шерлока, вглядываясь в каждый миллиметр его лица. Он же на меня едва взглянул – только бросил мне веревку и прошептал:

– Энола, быстрее!

Я схватилась за нее и на мгновение замерла, ожидая от брата какого-нибудь жеста, знака... ведь он так и не дал мне обещания. И, похоже, не собирался его давать. Однако на его словно высеченном из мрамора лице читался призыв довериться ему – пусть ненадолго, лишь на один час одной ночи.

– Чтоб тебе пусто было, Шерлок Холмс! – проворчала я, принимая его вызов. Я схватилась за веревку, свисающую с ветвей бука, с легкостью перемахнула через канаву и приземлилась возле брата.

Глава одиннадцатая

Кажется, я оказалась к Шерлоку слишком близко – и тут же поспешно отшатнулась. К счастью, во мраке ночи не было заметно, как мои щеки покраснели от смущения. Я побежала к ограде и начала по ней карабкаться, не выпуская из рук веревку.

Шерлок, ковыляя за мной, прошептал:

– Брось ты эту несчастную веревку!

Не удостоив его ответом, я взяла веревку в зубы, чтобы подобрать юбку, которая мешала лезть по железной ограде. И с чего бы мне ее бросать? Как иначе Шерлок перелезет на другую сторону с больной ногой? Добравшись до зубцов, я закрепила веревку за один из них и бросила другой конец брату.

Думаете, он меня поблагодарил? Ничего подобного!

– Мне это не потребуется, – гордо заявил он.

– Стоять! – прогремел голос барона со стороны готического особняка. В ту же секунду еще громче его прогремел выстрел. – Стойте, воры! – Он пальнул еще раз, и я услышала, как пуля со звоном врезалась в металлический столб ограды, совсем неподалеку.

Разумеется, меня это не задержало, а, наоборот, подогнало, и я быстро спрыгнула на землю. Шерлок тоже ловко перебрался через ограду, успешно воспользовавшись веревкой, которая ему якобы «не потребуется». Все происходило так быстро, что смешалось у меня в памяти, и к тому времени, как раздался третий – или уже четвертый? – выстрел, мой брат уже спускался с ограды со стороны улицы. Барон и его писклявый сынок с криками бежали к нам, и, когда громыхнули еще два выстрела, Шерлок вдруг упал.

– Нет!

Надеюсь, мне никогда больше не придется испытать такой страх и отчаяние, как в ту минуту, когда я бросилась к нему, опасаясь, что он задет, ранен или даже – страшно подумать – убит!..

К счастью, мои опасения не подтвердились. Шерлок был цел, и не успела я к нему потянуться, как он пошевелился, тщетно пытаясь встать. Я взяла его за руку и помогла ему подняться.

– Обопрись на меня, – сказала я и чуть ли не потащила его на себе подальше от дома Мергансеров. Хорошо, что при таком высоком росте весил он немного. – Скорее. Сюда. – Я повела его по тропинке за соседним участком, которую обнаружила во время ночных похождений. – Ты сильно ранен?

– Пострадала только моя гордость. Я поскользнулся.

Но он так тяжело дышал, что верилось в это с трудом.

– Тебя не подстрелили?

– Из револьвера? С такого расстояния? Это было бы смешно. Им следовало бы сначала подойти поближе.

К нему вернулась его обычная заносчивость. Можно было вздохнуть с облегчением.

– Хорошо, что тебе так повезло.

– Везение тут ни при чем. Ты только послушай этих невежд!

Пока мы пролезали через дыру в чьем-то заборе, огибали пустой коровий сарай и крались в тени заброшенной маслобойни, вслед нам лился поток страшных ругательств. Шерлок опирался на мое плечо и еле передвигал ноги.

– Остановись на минуту, – прошептал он, тяжело дыша. – Слышишь?

Он замер, но я поспешила дальше и в результате оставила его позади. Не успела я пройти и нескольких шагов, как к лаю барона и его сына прибавились восклицания констебля с сильным ирландским акцентом:

– Ну хватит, хватит, что вы будите добрый люд! Воры, конешно, негодяи – да только они уже сделали ноги.

В ответ раздались рыки, ворчание и злая ругань.

– Ежели вам так того хочется – стреляйте на здоровье на своем участке, а вот на улице палить не вздумайте.

Опять рычание и ворчание.

– Ничего ж плохого не стряслось: вон, какую веревку добротную вам оставили! Ну-ну, идите-ка назад в дом. С утра напишете жалобу. Да, конешно, буду их выглядывать.

В полной тишине мы прислушивались к его шагам, пока они не стихли вдали.

– «Сделали ноги»?! – передразнила я констебля. – Если бы!

– Ты беги, Энола, – прошептал Шерлок. – Со мной все будет в порядке.

Что?! Неужели он вот так просто меня отпускал?! Казалось бы, я должна была испытать чувство благодарности и порадоваться его словам. Однако они, напротив, вызвали у меня раздражение:

– А как же омерзительный барон и его похожий на жабу сын?!

– Думаю, можно с уверенностью заявить, что они отступили в дом, – ответил Шерлок, опираясь на каменную плиту, на которой раньше, вероятно, формировали сыр и масло. Я едва могла разглядеть его в темноте. – Они не посмеют перечить констеблю – не рискнут привлечь к себе лишнее внимание.

Я фыркнула (признаюсь, совсем как лошадь):

– Я не об этом. Где они держат пленницу? Очевидно, в ландо на прогулки вывозят переодетого помощника конюха. Для виду. А куда же спрятали настоящую Сесилию?

Последовала долгая пауза, и я пожалела, что не вижу лица брата. Наконец он медленно произнес:

– Похоже, меня обвели вокруг пальца и на самом деле я не видел достопочтенную Сесилию в Лондоне.

– Я видела.

– Что?! Когда?! Где?!

– На прошлой неделе, в... возле Британского музея. Тогда я попыталась последовать за ней, и мне пришлось ударить Майкрофта...

– Что-о?!

– Наш старший брат меня поймал, и я пнула его ботинком в голень, чтобы сбежать. Он тебе не рассказывал?

Видимо, нет – иначе почему Шерлок согнулся пополам от смеха? Он смеялся почти беззвучно, но от души, покачиваясь взад-вперед и держась за каменную плиту, чтобы не упасть. Казалось, он на грани истерики. Я решила, что надо как можно скорее увести его отсюда, и как только он успокоился – надеюсь, достаточно, чтобы рассуждать здраво, – сказала:

– Пойдем, я отведу тебя домой.

Или лучше сразу к доктору Ватсону?

Шерлок выпрямился, все еще посмеиваясь:

– Меня ждет кеб на углу Боарсхед и Оакли-стрит.

Вот как? Отлично.

– Я могу провести тебя к нему коротким путем.

– Обходным?

– Да, там нам вряд ли встретится констебль.

– Прекрасно. – Шерлок сделал шаг вперед, необдуманно перенеся вес на больную ногу, и поморщился: – Пожалуйста, Энола, не могла бы ты снова подставить мне плечо?

Я замерла на месте и всмотрелась в его лицо. В минуту опасности я не колеблясь бросилась ему на помощь – но можно ли довериться ему сейчас? Мой брат был очень умен и вполне мог неожиданно нацепить на меня наручники.

– Конечно, если не хочешь, – продолжил он, правильно истолковав мое молчание, – можешь найти для меня палку или трость, если тебе не сложно.

На этих словах его голос дрогнул, словно в нем потушили невидимый огонек, и оборвался, как жизнь бабочки, попавшей под ботинок. Пропала некая искра, которой я не замечала, пока она не исчезла.

И я не смела дать этому чувству название.

Однако сердце у меня болезненно затрепетало, и, несмотря на все свои разумные сомнения, я подошла к Шерлоку и позволила ему положить руку мне на плечо.