Текст книги "В постели с врагом"

Автор книги: Нэнси Прайс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)

24

Бен слонялся по дому в ожидании того часа, когда они с Сейрой условились встретиться у театра. Он нервничал. Надо же наконец попытаться. За ужином у него перед глазами постоянно возникала кушетка в зимнем саду. Потом ему пришла в голову мысль – а не предпринять ли это прямо на сцене – будет что вспомнить, когда раз за разом ставишь пьесы на этих досках, когда занавес поднимается.

Она была у него в доме, и он был у нее. Теперь на очереди театр. Можно будет повозиться в костюмерной – возможности там неограниченные. Может быть, она немножко не в себе. Наконец солнце село и наступил вечер.

Здание театра выходило на шоссе. При взгляде сквозь сплошную стеклянную переднюю стену на машины, проезжавшие мимо, создавалось впечатление, что ты смотришь на рыб, проплывающих в аквариуме. Здание убиралось по пятницам. Сейчас в нем никого не было. Он глубоко вдохнул запах театра – запах пыли и опилок, пережженного металла после сварочных работ. Это был запах его надежд и разочарований. Он прошел по театру – нигде никого. Оставив включенным свет там, где его не будет видно с улицы, он стал ждать у бокового входа.

Она постучала, когда совсем стемнело. Прежде чем войти, она огляделась.

– Никого нет во всем здании, – успокоил ее Бен. – Я проверил.

Она вздохнула в темноте. Неся с собой горячую ночную тьму и окутывающую ее таинственность, она проскользнула в тускло освещенный вестибюль. В полумраке светились ее белые шорты и рубашка. Молчание опустилось на них. Бен почти слышал разлитые в воздухе возбуждение и таинственность. Рядом с ним послышался ее негромкий смех:

– Когда начнется следующий тур?

Она была нужна ему прямо здесь, сию минуту. Он входил в эту дверь каждый день в течение всего учебного года. А что если получится так, что с этого дня он будет останавливаться здесь, у этой стены, и вспоминать ее мягкую грудь, ее губы…

Вместо этого он сказал:

– Прямо сейчас, – и решился только на то, чтобы взять ее за руку. – Я не могу включить свет там, где он будет виден снаружи.

– Извините, что мне пришлось соврать миссис Неппер утром во время венчания, – сказала она, держась за его руку и следуя за ним в темноте.

– Ничего, – ответил Бен, ощущая в темноте ее близость.

Больше она ничего не сказала.

Бен показал ей пульт освещения с компьютером, напоминающим ходовую рубку космического корабля. Он с наслаждением манипулировал светом и цветом. Ему казалось, что это все принадлежит ему. Здесь он забывал, что он всего лишь мелкая сошка в университете.

Он отпер дверь, и по крутой металлической лестнице они забрались на колосники. Он никогда не видел ее в шортах. Она по-прежнему была очень худенькая, но отнюдь не костлявая.

– Вот отсюда падает снег в «Лире», – пояснил Бен, когда они забрались наверх. – Опавшие листья, если дело идет об осени, и конфетти, если события происходят в раю.

Как правило, он любил давать пояснения, но только не теперь. Теперь он жаждал ее. Вспоминая их прошлые встречи, он понимал, что это желание окрашивало все их беседы. Он решил, что вряд ли можно придумать что-либо лучшее, чем такие беседы с женщиной.

– Похоже на паутину, – заметила она, глядя на переплетение проводов и труб. Поднятые задники и декорации висели безжизненно, как паруса в штиль. Она стояла так близко, что он ощущал запах ее волос, ее кожи.

Мрак и пятьдесят пять футов пустоты под ногами не оставляли места для притворства. Бен с трудом сдерживался, чтобы не прикоснуться к ней.

Они внимательно разглядывали механику фантазии, представшую перед ними. Действующие лица могут грациозно жестикулировать, целоваться или отпускать глубокомысленные замечания, но под их ногами были люки, прикрытые черными дырами ловушек, а над головами висели провода, лебедки и противовесы.

Бен был немногословен. Пространство разделяло их, а она задавала вопросы, чтобы сохранить эту дистанцию.

Ступени железной лестницы звенели под их ногами. Они спускались.

– Смотрите, – воскликнула она и рассмеялась. Кто-то посадил скелет в кресло. В костлявых руках он держал бутылку. Они были единственными зрителями. Пахло краской и клеем.

Свою гримерную и костюмерную Бен приберег напоследок

– Это мои владения, – сказал он, включая свет. Среди швейных машин и столов для раскройки тканей стояли безголовые манекены в костюмах, приготовленных для представления «Кандида».

– О! – воскликнула она, переходя от одного изысканного костюма к другому.

– Примерьте, – предложил Бен, протягивая ей шляпу с перьями Лора надела ее и поискала глазами зеркало.

– Прическа не соответствует, – заметила она.

– Прекрасно, – возразил Бен. Яркий свет лампы отражался в его глазах. Лора больше не смеялась. Украдкой взглянув на себя в зеркало, она провела рукой по бархату и кружевам.

– Вот что я вам скажу – это как раз самое место для тех, кто любит погружаться в прошлое, – сказал Бен и открыл дверь в кладовую, где висели костюмы. Она бродила между рядами костюмов, восхищенная их яркими красками.

– Смотрите-ка! – сказала она, беря в руки черный атласный капор.

– Примерьте его. Тут везде зеркала.

Она покрутилась перед зеркалом в капоре, потом примерила другой.

– Давайте, давайте, – поощрил ее Бен. – Не обращайте на меня внимания. – Она забыла о своих страхах.

Ее глаза блестели, как атлас и шелк костюмов. Она сняла платье времен Ренессанса с вешалки и скрылась в примерочной. Бен сиял, когда в зеркалах возникло множество Лаур Петрарки. Он представил себе, как холодная и сдержанная Лора идет рядом с бедным старым Петраркой.

Она знала цену своей привлекательности, смеялась, но знала. Платье «Ревущих двадцатых» превратило ее в сверкающую форель.

Она раскраснелась, глаза ее сверкали. Наслаждаясь яркими красками, она представала то в виде аристократок и вдовствующих королев, то сельской девушкой или Белоснежкой, то неверной женой или переодетой любовницей. По ее глазам было видно, что она знает, как выглядит, хотя она и посмеивалась над собой.

– Смотрите! – воскликнула она, натолкнувшись на голубое платье с широкой юбкой на обручах.

– Надевайте, – сказал Бен. Она спряталась, чтобы снять свою майку. Бен слушал шуршанье ткани. Наконец она появилась – красавица с тонкой талией и обнаженными плечами, вся в лентах, кружевах и розах.

Она кружилась, и в зеркалах отражалась юбка, напоминающая колокольчик. Бен захлопал в ладоши. Она смотрела на себя в зеркало.

– Это платье одной из героинь «Кандида», – сказал Бен. – Девушка восемнадцатого века из высшего класса. Естественно, до того, как ею занялись несколько полков. – Следующим было белое атласное платье, украшенное розочками, в котором она напоминала статуэтку дрезденского фарфора. Платье было с огромным турнюром. Он заметил, как она прятала волосы под парик.

– Ну и сооружение! – хихикнула Сейра. – Не понимаю, как они садились.

– Они присаживались как на насесте, – объяснил Бен.

Сначала они вешали платья, которые примеряли, потом начали сваливать все в кучу, спеша найти что-нибудь новое и оригинальное. Он еще раз увидел, как она прятала волосы под парик, но так и не смог разобрать, какого они цвета. Он предлагал ей наряд за нарядом. За плюмажами времен Империи следовали рукава со встречной складкой из средних веков. Она обмахивалась веером, приседала в реверансе.

– Я сошла с ума! – воскликнула она наконец. – Я перестала понимать кто я! – Она стояла перед зеркалом среди разбросанных костюмов, одетая на сей раз в греческий хитон, с огромной эдвардианской шляпой, украшенной перьями, которую она держала в руках. Оживленность ее улетучилась, она больше не смеялась и не обращалась к нему.

– Кто вы? – негромко повторил Бен.

Испуг снова появился в ее глазах. Она покачала головой и повернулась к нему спиной.

– Я не могу расстегнуть молнию, – сказала она потухшим голосом.

Расстегивая молнию, он коснулся рукой блестящих волос ее парика. Его руки легли на ее обнаженные плечи, и он попытался повернуть ее к себе.

При первом прикосновении его пальцев она рванулась прочь.

– Не надо, – проговорила она, восстанавливая дистанцию между ними. Обеими руками она придерживала хитон на груди. Она взглянула ему в лицо.

– Мне не следовало приходить сюда! – воскликнула она.

Некоторые женщины в точности напоминают статую Венеры – обольстительны, но холодны внутри.

– Я не хочу, чтобы вы думали, что дело в вас, – сказала она, отворачиваясь, – что я только играю с вами.

Она потерла лоб ладонью и огляделась вокруг.

– Ничего, – сказал Бен

Она кротко взглянула на него, скрылась за коробками и через минуту появилась, одетая снова в шорты и рубашку. Хитон она держала в руках. Они принялись развешивать платья и укладывать шляпы в коробки.

Оба молчали. Казалось, ленту прокручивали в обратном направлении. Только теперь там, где они смеялись вместе, они избегали друг друга.

Гора нарядов становилась все меньше. Яркие краски постепенно исчезали. Многоцветье красок возвращалось на свои места. К тому времени, когда Бен включил свет, комната приобрела свой обычный вид.

– Я так и не показал вам свой кабинет, – сказал Бен, не глядя на Лору. Его голос звучал буднично.

– Хорошо, – отозвалась Лора, тоже не глядя на него.

– Здесь особенно смотреть не на что. Я просто преподаватель и мелкая сошка в университете. А вот здесь моя гримерная. Но вот что я вам скажу – вы находитесь в компании одного из волшебников грима Среднего Запада, – добавил Бен. – В моих пьесах нет никаких ватных бород и усов. И никаких искусственных волос. На это ушли сотни долларов.

Парики, бороды и усы были развешаны на стенах. Она провела пальцем по усам.

– Вы прикрепляете их на сетку?

– Что-то вроде марли. Она практически не видна на коже, – ответил Бен – Совершенно невероятно. Даже при взгляде вплотную невозможно отличить. Прикрепляется при помощи спиртового раствора клея, снимается при помощи растворителя, потом чистится ацетоном. Вот и все.

Она взглянула на себя в зеркало на гримировочном столике.

– Можно сделать так, чтобы я выглядела как мужчина?

– Если мы наклеим бороду.

– Бороду?

– Женщин выдает шея, – пояснил он.

– Я достаточно высока, – сказала она без улыбки – Голос у меня довольно низкий, но вот как быть с руками? – Она посмотрела на грудь. – Тут тоже можно сделать поплоще.

– Широкий бандаж, – согласился Бен, – в несколько рядов

Она снова посмотрела на свои руки.

– А тут главное в жестикуляции, – сказал он. – Не расслабляйте пальцы. Подстригите ногти. Жесты не должны быть плавными. Если на каждой руке будет по большому перстню, они привлекут внимание окружающих, и никто не заметит отсутствие волос на руках.

– И это все?

– Надо практиковаться и практиковаться. По-другому ходить, по-другому держать себя – учиться тому, чему учатся мальчишки. И стараться говорить грудным голосом.

– Вы не можете попробовать приклеить мне эту темную бороду? – спросила Сейра, не глядя на него.

– Это часть грима бородатой женщины из «Барнума», – сказал Бен, направляясь к шкафчику, где хранилось все необходимое для гримировка. – Вам повезло – для мужчины она маловата.

Он нанес клеющий раствор на верхнюю губу, щеки и подбородок Сейры. Теперь ее лицо было очень близко от него, но их глаза ни разу не встретились.

– Смотрите.

Вьющаяся, аккуратно подстриженная бородка скрыла половину ее лица. Рот обрамляли мягкие усы. Из зеркала на нее смотрел молодой человек.

За гримировочным столиком сидел бородатый мужчина с женской грудью.

– Если усы будут достаточно густыми, они полностью скроют верхнюю губу, но с супом у вас будут проблемы.

Сейра улыбнулась и увидела, как блеснули ее зубы в густых темных волосах. Она провела пальцем по усам. Знакомая рука в зеркале коснулась чужого лица.

– Надо поработать над голосом. Постарайтесь говорить низким голосом и тренируйтесь, пока это не станет для вас естественным. У многих мужчин довольно высокие голоса.

– Я не вижу проблем, – сказал молодой человек перед зеркалом. – Скоро мне будет нужно замаскироваться и совершить одну поездку. Я могу купить в городе что-нибудь подобное?

– Вот что я вам скажу, возьмите это на время, – ответил Бен. Он не задавал вопросов и не глядел на молодого человека.– Мы можем подобрать вам и одежду, а если хотите, то давайте купим все необходимое.

– Лучше, конечно, подобрать что-нибудь здесь.

– Можно посмотреть в нашей костюмерной. Там есть и современная одежда.Легкий костюм, брюки, рубашки. Думаю, можно подобрать и обувь. Если вам понадобится моя машина…

– О нет, – возразил юный бородач. – Это было бы чересчур с моей стороны. – Но впервые голубые глаза в зеркале встретились с глазами Бена.

– Не вижу никаких проблем. Я все равно ею не пользуюсь. Она в полном порядке. Разве что водительская дверца не запирается.

– У меня нет прав.

– А вы не попадайтесь. Да, надо еще с бровями поработать.

– Вы даже не спросили, куда и насколько я собираюсь, – сказал молодой человек.

Не отвечая, Бен достал растворитель и ацетон из шкафчика.

– Я собираюсь навестить свою мать. Мой отец давно умер, а мать в приюте. Я родилась, когда ей уже было сорок пять. Теперь она не встает с постели. Кроме меня у нее никого нет.

Глядя в лицо незнакомца, Бен вдруг почувствовал себя старым. Непонятно почему, но он чувствовал себя по-другому.

– Она ослепла, – сказал бородатый незнакомец. – Она не увидит весь этот маскарад. Если же я не приду, она будет думать, что осталась одна на всем белом свете.

Бен нанес растворитель на зубную щетку. Он по-прежнему чувствовал себя странно. Ему вдруг показалось, что Лора очень похожа на него.

– Я покажу вам, как снимать бороду и усы на ночь.

Сейра наблюдала за тем, как он смачивал сетку растворителем. Их руки встретились, он взглянул на нее в зеркало, и она улыбнулась ему.

Она настояла на том, что пойдет домой одна. Они упаковали одежду, грим, бандаж, ацетон, клей и растворитель в коробку. Потом он взял коробку, и они молча прошли к боковой двери. Он отпер ее, и Сейра исчезла во влажной духоте летней ночи.

Бен вернулся в свой кабинет. Он долго сидел за своим маленьким поцарапанным столом, глядя на стены, в которых не было ни одного окна,

Сейра улыбнулась своему отражению в зеркале. Она снова приклеила бороду и усы, забинтовала грудь, надела костюм, рубашку и галстук, которыми ее снабдил Бен. Став в угол комнаты, чтобы лучше слышать себя, она попробовала говорить низким голосом. Надо будет купить мужские перстни.

Банана мужской костюм не обманул. Когда она вошла в гостиную, слабо освещенную светом из окон соседнего дома, он сразу же принялся тереться об ее ноги.

Сев на кушетку, темноволосый молодой человек взглянул на картину с боем быков на стене гостиной Бена. На стене рядом с быком появилась тень обнаженного мужчины. На этот раз он не танцевал. Он мерил комнату шагами туда и обратно.

Долго один мужчина смотрел на тень другого.

Тень на стене Бена перестала метаться. Неожиданно Сейра увидела самого Бена. Он бросился в кресло и затих, склонив лицо к коленям и обхватив голову руками.

У Сейры перехватило дыхание, она попыталась проглотить комок в горле, не в силах отвести от него глаз.

Слабый ночной ветерок залетал в открытые окна гостиной. Кто-то смеялся в парке.

Сейра сняла костюм, бандаж, усы и бороду. Надев рубашку и шорты, босиком, она пробралась сквозь заросли сирени и тихонько постучала в дверь кухни Бена.

В кухне было темно.

– Привет, – сказала она. – Я вынуждена держаться как можно дальше от вас. Это совсем не означает…

Бен обнял ее. Но прежде чем она оказалась в кольце его рук, она успела упереться ему в грудь. Она почувствовала, что его лицо было влажным – он плакал из-за нее. Лора вырвалась, и некоторое время они стояли друг против друга, тяжело дыша.

В кухне раздавалось тиканье часов. Мимо дома проехала машина.

Лора подошла к Бену и положила руки ему на грудь. Он был крепкий и надежный. Даже едва прикасаясь к нему, она чувствовала, как горяча его кожа.

– Извините меня, пожалуйста, – прошептала Лора, уткнувшись залитым слезами лицом в его плечо. – Это вовсе не из-за вас. К вам это не имеет никакого отношения.

Он не отвечал. Она почувствовала, как поднялась и опустилась с глубоким вздохом его грудь.

– Я не хочу, чтобы за мной гонялись. Не хочу быть пойманной. Мне и так уже досталось, – прошептала Лора.

Его пальцы, лежавшие на ее руках немного напряглись.

– Я должна жить одна, – прошептала Лора.

– Я скажу вам, мне тоже в свое время досталось, – сказал Бен. Он отстранился от нее. Его голос звучал монотонно. – Вы не знаете, что это было. Я любил ее, а она лишь изредка позволяла поцеловать себя. Господи, я ее возненавидел.

Лора обхватила руками шею Бена. Она прижалась к нему. Ее губы почти касались его.

– Вы не должны ненавидеть нас! – воскликнула она.

– А я и не делаю этого! – в свою очередь закричал Бен и поцеловал ее. Он прижал ее к стене и запустил обе руки ей под рубашку.

Ее лицо было залито слезами. Она продолжала плакать, спрятав лицо в висевших на стене полотенцах. Не понимая своих слов, он бормотал что-то успокаивающее и лихорадочно искал молнию на ее шортах. Расстегнув ее, он стащил с нее шорты и выбрался из своих.

Он целовал и целовал ее, и, когда они остановились, чтобы перевести дыхание, она попыталась освободиться от своих шорт, в которых запуталась ногами. Теперь от нее тоже пахло вином, которое он пил перед этим. Их разгоряченные тела переплелись. Он поднял и понес ее через темный пустой дом. Ступени скрипели у него под ногами. Шорты так и болтались у нее на ногах, пряжка пояса ударяла по перилам.

Когда он положил ее на кровать, она тихо плакала, но он ничего не слышал. Она сжалась в комочек.

– Это ты называешь ненавистью? – со смехом спросил Бен, проводя рукой по ее бедру.

– Да, – ответила Сейра, всхлипнув.

Он застыл. В темной спальне было тихо.

Она плакала, повернувшись к нему спиной.

Он перекатился на край постели и сел, сжав кулаки. Он весь горел.

– Ненависть, – сказала Сейра.

– Нет! – закричал он.

– Ну а вы-то что чувствуете?– сказала она.

– Ваше право сказать «нет», – холодно ответил он, ссутулившись.

– Вы чувствуете, что вам сделали больно. Оскорбили. Отвергли.

– Прошу прощения, – сказал он тем же тоном. – Нельзя же обвинять мужчину за то, что он сделал попытку.

– Можно, – ответила она. – Я могу.

– Господи! Прийти сюда, говорить, улыбаться и целовать меня только для того, чтобы потом заявить «Нет, не вы, не сейчас.»

– И поэтому вы возненавидели меня?

– Да! – закричал Бен. – Я скажу вам – да, поэтому! Вы хотели, чтобы я сказал это, и я сказал это!

Он слышал, как она встала с постели. Ее босые ноги прошелестели по доскам. Она натянула шорты и поправила рубашку. Он уткнулся лицом в свои сжатые кулаки, лежащие на коленях. На мгновение она остановилась перед ним, и краем глаза он уловил ее силуэт на фоне окна. Затем послышались ее шаги по лестнице и звук тихо закрываемой двери.

25

Сентябрь в Бостоне тоже был жарким. В доме Мартина по-прежнему стоял запах гари от сожженых дневников Сейры. Мартин обошел вокруг металлической корзины, в которой он сжег их. Это напоминало ему то ли крематорий, то ли могилу.

Сейра умела плавать.

Он ехал на работу, бормоча про себя: «Она умела плавать». Каждый раз при виде красного света светофора он обливался потом. Он был идиотом, пришпиленным как бабочка в коллекции к своей идиотской работе, его загоняли в ловушку красные огни светофора и его хозяева в Компании. Он был идиотом, который не знал, где сейчас Сейра и существует ли она вообще. Каждый раз, когда зажигался зеленый свет, он изо всей силы нажимал на газ и отрывался от остальных автомобилей, как будто наконец в его руках был ключ к загадке, как будто он знал, как найти Сейру, которая давно должна быть среди мертвых, которая будет мертвой, когда он найдет ее, если она до сих пор жива.

Потом он начал думать. Нельзя было ни в коем случае отпускать ту суку в супермаркете.

Теперь вонь от корзины на кухне напоминала не о крематории или могиле. Теперь в ней была ненависть, ложь и необходимость свести счеты. Все эти годы он кормил, одевал и держал под свой крышей Сейру. Он купил ей дом, мебель, ковры, новый холодильник и плиту, он позволил ей работать в библиотеке, а она подстроила так, чтобы он подумал, что она утонула.

Она уплыла к какому-то другому мужику, который, наверное, ждал ее в машина. Она раздевалась перед ним, хихикая, и надевала все новое и сухое. Она уехала с ним, и они потешались над Мартином Берни, который звал ее и нырял в темную воду залива.

Она умела плавать. Она не боялась воды.

Надо было заставить ту суку в магазине рассказать ему все – черт! Может быть, она знает, где сейчас Сейра.

Она, наверное, пошла в супермаркет в Уолтеме после работы. Сидя в машине, он следил за входом в супермаркет, высматривал тощих женщин без косметики. Он даже не помнил ее имени.

Сейра смылась с каким-то мужиком, он в этом не сомневался, который теперь купит ей наряды и дом, новый холодильник и плиту, сосунок.

Мартин пил шерри или портвейн из горла, следил за входом в супермаркет, потел и думал о своей беретте двадцать пятого калибра. Славная штучка. Надо будет достать глушитель.

Он никак не мог вспомнить ее имени. Когда он услышал, что Сейра умеет плавать, он был не в состоянии воспринимать все остальное.

А сейчас Сейра спит с кем-то другим.

Он пил и бил кулаками по рулю своей новой машины, и ругался. Эта костлявая вообще может не появиться в супермаркете. Она может жить в милях отсюда, и он никогда ее не встретит.

По ночам ему казалось, что Сейра лежит рядом с ним. Он просыпался от ее запаха, запаха ее духов. Он протягивал руку, чтобы ощутить ее полную грудь, ее бедра. Рука падала в пустоту.

Кому теперь какое дело до того, как идут его дела в Компании? Он знал, что все говорят о нем, Мартине Берни, который потерял жену и утратил свою деловую хватку.

Однажды ночью он попытался проснуться. Ему казалось, что Сейра легла в постель рядом с ним. Но проснуться ему никак не удавалось. Во сне он пытался уловить ее запах и потянулся к ней. Она была рядом с ним, но запах был хуже, чем из помойного ведра, которое давно не выносили. Под его руками было что-то скользкое. Сильно пахло морской водой.

С тех пор он плохо спал. После работы он сидел в машине возле супермаркета и все ждал ту суку.

Вся распухшая от долгого пребывания в воде. Кое-где обнажились кости. Он видел однажды труп собаки, выброшенный на берег недалеко от Манхассета.

С его работой было все кончено. Это все работа Сейры. Он рассчитается с ней за это. Маленькая беретта не оттопыривала карман.

Люди входили в супермаркет и выходили из него. Когда гасли огни, он возвращался домой.

Спать теперь он мог только со светом. Когда во сне перед ним являлась Сейра с провалившимся носом и торчащими в широкой ухмылке зубами, он просыпался, обливаясь потом, и мог сразу же увидеть, что в постели, кроме него, никого нет. Может быть, она действительно утонула. Она могла и утонуть, а его видения как раз и говорили об этом.

Но на следующий день, примерно в половине восьмого, появилась костлявая с кудряшками. Мартин был уверен, что это была именно она. Он убрал свои бутылки, поправил галстук, и, когда она вышла с сумкой, он уже ждал ее.

– Мистер Берни! – воскликнула она, тараща свои поросячьи глазки.

– Вы рассказывали мне о Сейре, а я был так расстроен, что не запомнил вашего имени, – сказал Мартин, улыбаясь. При желании он мог быть очень обаятельным. – Я ждал вас несколько вечеров после работы, чтобы расспросить о Сейре.

– Ну_ – начала она нерешительно.

– Ваше имя начинается с Эн, не так ли? – спросил Мартин.

– Нет, меня зовут Ванесса Шелли, – ответила она. – Вообще-то, я знала ее очень мало.

– Мне так не хватает ее, – объяснил Мартин. Он выглядел грустным и одиноким. – Мне так хочется говорить с теми, кто знал ее.

– Дело в том, что у кошки родились котята, – сказала Ванесса. – И я теперь вроде бы в ответе за них. Я оставила дверь открытой, и она забралась в дом. А теперь у нее котята.

– Я полагаю, что вам может показаться странным мое желание поговорить о Сейре, – объяснил Мартин. – Может быть, заглянем в какой-нибудь ресторанчик, поужинаем и поговорим о ней?

– С Сейрой получилось так печально. Я понимаю, что вы чувствуете, но как быть с кошкой? – сказала Ванесса. – Я теперь за нее в ответе, а Джейн нет дома.

– Мы могли бы поехать к вам, если вы так беспокоитесь о кошке, – предложил Мартин. – Мне нужно поговорить с вами сегодня, потому что завтра по поручению Компании я уеду на пару месяцев. (Вряд ли Компания теперь направит его куда-нибудь, но, по крайней мере, эта особа решит, что он больше не станет докучать ей).

Она оглядела его, и он порадовался в душе, что на нем были костюм и галстук.

– Я работаю в компьютерной компании.

– Это очень хорошо, – сказала Ванесса. Ей было неловко от того, что постель она оставила не убранной, а возле двери лежала куча грязного белья.

– Я очевидно хочу от вас слишком многого, – сказал Мартин, делая вид, что собирается уходить. Трудно было представить себе более одинокого и грустного человека.

– Нет, нет, – поспешно сказала Ванесса. – Нет, конечно, нет. Вы могли бы поехать следом за мной, чтобы дать мне немного времени привести квартиру в порядок.

Мартин сказал, что это его устраивает, и тощая в кудряшках поспешила к своему старому, ржавому форду. Он последовал за ней в своем новеньком пижонском автомобиле – это на нее тоже должно произвести впечатление Она остановилась перед запущенным многоквартирным домом, махнула ему рукой и скрылась в подъезде.

Мартин подождал несколько минут. В вестибюле было темно, пахло кошками и собаками, а может, мокрыми пеленками. В середине лестницы была протоптана чистая дорожка. По обе стороны от нее на грязных ступеньках валялись окурки. Ее квартира находилась, очевидно, на пятом этаже.

Так оно и было. Она оставила дверь открытой. Он вошел и сразу же ударился головой о белый полиэтиленовый мешок. Вместе с другими мешками он висел на веревке, протянутой через всю комнату.

– У нас совсем нет места, некуда складывать вещи, – нервно пояснила Ванесса, закрывая за ним дверь. Ее плечи и руки были покрыты веснушками, а на лбу уже залегли морщины, придававшие ей постоянно озабоченный вид. Она стояла на маленьком свободном пятачке. Все остальное пространство комнаты занимала двуспальная кровать, мойка, полная грязной посуды, микроволновая печь, два велосипеда, какие-то картинки, грязные чашки, картонные коробки, сохнущее белье, чучела, вьющиеся растения и ряды белых мешков на веревках, напоминающих то ли лавку мясника, то ли повешенных.

Было жарко. Мартин посмотрел на веревки, натянутые из угла в угол. На каждом из множества белых мешков большими черными буквами были сделаны надписи: ДЖЕЙН – ШКОЛЬНЫЕ ПУСТЯКИ, ВЭННИ – КАПИТАЛЫ, ДЖЕЙН – ЗИМНИЕ ВЕЩИ. Мартину надоело читать.

– Славная у вас квартирка. – Мешки висели как раз над головой Ванессы. – Это вы здорово придумали.

– Совершенно негде хранить все это, вот Джейн и подвесила мешки. Она очень изобретательная, – сказала Ванесса и полезла под кровать. Минуту спустя она вылезла оттуда с красным от напряжения лицом.

– Пока только один котенок, – сказала она.

– Поздравляю, – заметил Мартин.

– Садитесь, пожалуйста, – предложила Вэнни, смахнув игрушки и колготки с единственного кресла.

Мартин нырнул под мешки с надписями: АРМИЯ СПАСЕНИЯ и ДЖЕЙН – КЛАССОВАЯ БОРЬБА и сел в кресло.

– Кофе? – спросила Ванесса.

– Было бы неплохо, – отозвался Мартин.

– Это у нее первый момент, – объяснила Вэнни, ставя две чашки с водой в микроволновую печь.

– Я бы хотел узнать, что Сейра рассказывала вам о своих заботах и надеждах. Что-нибудь в этом роде, – объяснил Мартин.

Вэнни присела на краешек кровати и смахнула кудряшки со лба. Нос у нее блестел от пота.

– Я не так уж хорошо ее знала. Она говорила, что у нее много дел по дому. Потому-то она и нуждалась в упражнениях, понимаете, хотела научиться плавать.

Ванесса снова покраснела.Выпрямившись, она сидела на самом краешке постели, как бы стараясь держаться как можно дальше от Мартина.

– Она рассказывала о том парне, в которого влюбилась?

– О том парне?

– У нее было увлечение на стороне. Мне бы хотелось узнать, говорила ли она что-нибудь о нем. Может, он приходил с ней или дожидался ее.

– Ну, я…

– Если вы все расскажете, это никому не принесет вреда, – сказал Мартиа. – Ее ведь больше нет, вы знаете.

– Это так печально, – откликнулась Вэнни, нервно поглядывая на печь.

– Вы его видели?

– Нет, ни разу. Да я и не знала ее достаточно хорошо.

– Мне-то вы можете сказать, – поднялся Мартин и наткнулся на мешок с надписью СЕМЬЯ ВЭННИ. Мешки ударялись друг о друга, и волна столкновений прошла по всей комнате. Мартин обогнул кровать, направляясь к Вэнни.

– Я не знаю.

– Знаете, – сказал Мартин. – Вы были с ней знакомы, и она рассказывала вам об этом парне, ведь верно? Она вам говорила, что собиралась уйти от меня? – теперь он почти кричал.

Вэнни откинулась назад и открыла дверцу печи, как бы загораживаясь от него.

– Сейчас я сделаю ко…

– Говорите! – заорал Мартин, снова захлопывая печь. – Говорите все без утайки!

– Но я ничего не знаю! – прижалась к стене Вэнни. Она смотрела то на Мартина, то на дверь комнаты.

Она ждала, что кто-то покажется. Мартин схватил ее за руки и сильно тряхнул.

– Я тебя убью, сука! Ты знаешь, куда она собиралась бежать!

От страха глаза Вэнни наполнились слезами.

– Ты знаешь, что у нее был мужчина, с которым она встречалась! – орал Мартин. – Она говорила тебе, что он был! Она сказала тебе, куда собирается бежать и оставить меня в дураках!

– Нет! – заскулила Вэнни.

Мартин ударил ее по лицу, один раз и не сильно. Только для того, чтобы привести ее в себя.

Вэнни заверещала, как будто он собирался насиловать ее, такую уродину. Тогда он ударил ее еще раз, чтобы заставить замолчать.

Но она не унималась.

Небольшая кошка вылетела из-под кровати и, держа котенка за шиворот, кинулась в картонную коробку в углу комнаты. Прижавшись спиной к стене и закрывая лицо руками, Вэнни вопила что было мочи. Мартин снова ударил ее, но заставить ее замолчать было невозможно.

Если бы у него был пистолет, а то ведь кто-нибудь услышит ее…

Мартин кинулся к двери и захлопнул ее за собой с такой силой, что все мешки в комнате заплясали над всхлипывающей Вэнни. Он скатился по лестнице, выскочил на улицу, сел в машину и рванул с места.