Текст книги "На Северо-Западном фронте (Сборник)"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 35 страниц)

Утром враг бросил на гарнизон авиацию. Наши герои погибли все до единого, не отступив ни на шаг. Своей смертью они завоевали бессмертие.

Не могу не рассказать об одном замечательном большевике – начальнике политотдела 47-й стрелковой курсантской бригады комиссаре Алехине.

Во время ожесточенного боя, когда наши бойцы, выйдя на ближние подступы к вражеской обороне в населенном пункте Рамушево, готовились к стремительной атаке, на линию огня пришел коммунист Алехин. Не раз бывавший в жарких схватках, скромный большевик и храбрый воин с автоматом в руках вышел в первые ряды атакующих. Завязался жаркий уличный бой. Бойцы беспощадно истребляли фашистов. Комиссар и здесь шел впереди, расстреливая в упор из автомата фашистских захватчиков, увлекая бойцов за собой. Но вот зловещая очередь из вражеского автомата смертельно ранила героя. Он пал, но подвиг его живет. Не забудут его имя труженики Рамушево и Старой Руссы.

Вместе с воинами-мужчинами в нашей армии сражались и девушки. Они спасли тысячи раненых. Храбрые связистки – они обеспечивали бесперебойную связь под яростной бомбежкой и артобстрелом. Они показывали образцы искусства снайперов и разведчиков. Вместе со всеми бойцами шли в атаки на врага.

Ярким примером героизма девушек-воинов явились подвиги и снайперов Маши Поливановой и Наташи Ковшовой, разведчицы Сони Кулешевой, отличной связистки Л. Самойлис, санинструктора Тоси Родионовой.

Много ярких страниц вписали в историю нашей армии героические сыны многих национальностей Советского Союза.

На сентябрь 1942 г. в частях армии было 10 тыс. 785 бойцов нерусской национальности. В их числе: казахов – 1441, татар – 1368. Среди бойцов нерусской национальности одну треть составляли коммунисты и комсомольцы. У них было одно стремление, одна благородная цель. Русский колхозник Павел Некрасов, украинский слесарь Феодосии Фондорат, казахский наездник Расулов, белорусский хлебороб Николай Шашков, татарский ремесленник Мугатасим Хасанжин, удмуртский охотник Яков Анисимов, латвийский печатник Янис Вилхелмс, все они жили единым стремлением – отстоять свою Родину от врага. Спаянная кровью дружба советских народов была во время войны крепкой, как никогда.

Осенью 1942 г. мы собрали слет дружбы. Это было волнующее явление. Поэт Михаил Светлов написал песню о дружбе – поэтическое послание Джамбулу. На слете, выражая мысли и чувства воинов всех 56 национальностей, сыны которых сражались в нашей армии, боец-ненец Евстюгин сказал: "До войны я охотился на разного зверя. Сейчас я охочусь на фашистов. Вот из этой винтовки я убил 77 гитлеровцев. Я буду бить гитлеровцев, пока мы не отправим их всех в могилу. Сколько убью – не знаю. Знаю одно: фашист, которого я увижу, будет убит".

Особенно большой урон был нанесен фашистам частями нашей армии во время упорных сентябрьских боев 1942 г. Враг на узком участке фронта Великое Село – совхоз "Знамя", в полосе 7-й гвардейской стрелковой дивизии, двинул части 5-й легкопехотной и 126-й пехотной дивизий при поддержке большого количества самолетов и танков.

И вновь геройски проявили себя воины нашей армии. В их числе артиллеристы: Еремеев, Морозов и Акиншин, истребители самолетов: Гром и Привалов, минометчик Квашнин.

Иван Морозов был замковым у орудия, когда в бою вышли из строя командир и наводчик. Морозов заменил их обоих. Ночью вражеские танки несколько раз пытались прорваться на этом участке. Не ведая страха и усталости, Морозов бил по ним из тяжелого орудия прямой наводкой. Утром пыталась просочиться вражеская пехота, но она натолкнулась на смертоносный огонь. Всего в этом бою Еремеев и Морозов подбили 7 вражеских танков и уничтожили 100 гитлеровцев.

Хорошо действовала в этом бою 130-я (3-я Московская коммунистическая) стрелковая дивизия (дивизией командовал полковник Н. П. Анисимов, военкомом был полковой комиссар А. П. Лазарев). Она уничтожила до 2000 вражеских солдат и офицеров, подбила и сожгла 17 танков, захватила большие трофеи. 47-я стрелковая бригада (командир полковник С. Н. Лысенков) за эти бои истребила до 1000 фашистов и сожгла 27 танков. Воины 397-й стрелковой дивизии (дивизией командовал полковник К. Т. Ильин, комиссаром дивизии был полковой комиссар М. И. Зяблов) уничтожили 3800 гитлеровцев, подбили и сожгли 17 танков. Особенно прославились в ходе боев воины из этой дивизии Макар Гром, Иван Квашнин, Бекпирген Сегимбаев.

Замечательно дрались и гвардейцы 7-й гвардейской дивизии (командир полковник Е. В. Ведин, комиссар бригадный комиссар А. Я. Сергеев).

В этих боях наша армия уничтожила 10 тыс. 850 фашистов, 98 танков, 220 пулеметов, 353 автомашины и 58 самолетов противника.

1-я Ударная армия продолжала оттягивать на себя вражеские силы и наносила немецко-фашистским войскам значительные потери.

Осенью 1942 г. в нашей армии развернулось боевое соревнование за достойную встречу 25-й годовщины Октября.

Лучшие из лучших воинов по решению Военного совета армии были занесены на Доску почета. Вот они, герои боев, передовики предоктябрьского боевого соревнования: Николай Вознов – младший лейтенант, снайпер. Один из инициаторов снайперского движения в нашей армии. Истребил 126 фашистов;

Макар Гром – старший сержант, зенитчик. Из зенитного пулемета уничтожил со своим расчетом 6 немецких самолетов;

Василий Еремеев – старший лейтенант, артиллерист. Вместе с наводчиком Иваном Морозовым уничтожил 7 немецких танков и более 100 немецких автоматчиков;

Федор Козин – младший лейтенант, пулеметчик. Будучи ранен в бою, принял на себя командование взводом, отразил несколько атак противника и истребил 40 фашистов;

Галим Копшибаев – красноармеец, снайпер, истребил снайперским огнем и в рукопашных схватках 64 фашиста;

Иван Квашнин – младший лейтенант, минометчик. В бою, когда кончились ленты, смело вступил один в рукопашную схватку с несколькими немцами и вышел победителем. Захватил винтовку, автомат и ручной пулемет врага;

Иван Морозов – красноармеец, артиллерист. Вместе со старшим лейтенантом Еремеевым отразил несколько атак противника, уничтожил при этом 7 вражеских танков и более 100 немецких автоматчиков;

Павел Некрасов – младший лейтенант, разведчик. Неоднократно руководил вылазками в тыл врага и захватил 8 "языков";

Петр Орешкин – военврач 2-го ранга, хирург. Организовал вблизи передовых позиций образцовое хирургическое отделение. Спас своевременными и умелыми операциями жизнь многим бойцам и командирам;

Андрей Петров – лейтенант, танкист. Уничтожил в последних боях 2 немецких танка и 50 фашистов. Всего имеет на своем счету 9 уничтоженных танков, 2 орудия, 2 пулемета, 8 машин с боеприпасами и много истребленных фашистов;

Николай Привалов – старший сержант, зенитчик. Из зенитного пулемета вместе со своим расчетом уничтожил 10 немецких самолетов;

Бекпирген Сегимбаев – красноармеец, пехотинец. Участник рукопашных схваток. В бою забросал гранатами вражеский дзот. Уничтожил два пулемета;

Эмир Трубчу – красноармеец, агитатор. Один из лучших агитаторов нашей армии. Имел на своем счету 31 убитого захватчика;

Антон Устименко – старший лейтенант, летчик. Совершил около 400 успешных боевых вылетов, громя технику и живую силу противника;

Николай Устинов – сержант, сапер. Один из лучших минеров пашей армии. Расставил сотни мин в тылу врага;

В боях в составе 1-й Ударной армии на Северо-Западном фронте особо отличились: 180-я стрелковая дивизия, 201-я латышская стрелковая дивизия и 130-я стрелковая дивизия. За боевые успехи они были преобразованы в 28, 43 и 53-ю гвардейские стрелковые дивизии.

518-й стрелковый полк 129-й стрелковой дивизии (командир полка майор Я. А. Романенко, военком батальонный комиссар Коркин) награжден орденом Красного Знамени. Этот полк 7 ноября 1941 г. участвовал в параде на Красной площади, сразу после парада пошел в бой и прославил свое боевое знамя.

Во время весенних, летних и осенних сражений 1942 г. множество бойцов, командиров и политработников 1-й Ударной армии совершили подвиги, которые вписаны золотыми буквами в историю Великой Отечественной войны.

Наступил 1943 г. Демянская группировка врага была ликвидирована. Наши войска погнали гитлеровцев на запад. 1-я Ударная армия в 1944 г. вписала новые славные страницы в свою историю в боях за освобождение Старой Руссы, Псковщины с ее дорогими каждому советскому человеку пушкинскими местами, Прибалтики и столицы Латвии – Риги. В мае 1945 г. ликвидацией курляндской группировки немецко-фашистских войск она завершила свой боевой путь в Великой Отечественной войне.

Если, читавший эти строки, встретишь где-либо названных в этом очерке воинов, совершивших подвиги во славу Родины, поклонись им низко. Они заслужили это. А имена тех, кто отдал свою жизнь за Отчизну, кто не дожил до светлых дней победы, следует увековечить.

Их память, их имена – бессмертны!

П. П. Полубояров

Крепче брони

Как известно, еще задолго до второй мировой войны советская военно-теоретическая мысль правильно определила характер надвигавшейся войны, а также средства и способы ведения боевых действий. Особо важная роль в будущей войне отводилась бронетанковым войскам.

Коммунистическая партия во главе с Центральным Комитетом, Советское правительство уделяли танковым войскам самое пристальное внимание. Благодаря этому бронетанковые силы к началу Великой Отечественной войны как по своему техническому оснащению, формам организации и способам применения, так и по количественному составу стояли выше танковых войск любой иностранной державы.

Успешное выполнение пятилетних планов позволило решительно увеличить выпуск танков. Если в 1930 – 1931 гг. танкостроительная промышленность выпускала 740 танков в год, то в 1935 – 1937 гг. ежегодный выпуск танков увеличился до 3139 боевых машин{33}.

Наши новейшие танки Т-34 и КВ решительно превосходили по своим тактико-техническим данным наиболее совершенные танки фашистской Германии Т-III и Т– IV. В немецко-фашистской армии лучшим танком считался средний танк Т– IV. И тут небезынтересно сравнить боевые качества средних танков нашего Т-34 и немецкого Т– IV. В качестве основного вооружения танк Т-34 имел 76-мм пушку с начальной скоростью полета снаряда 662 м/сек. и бронезащиту от 45 до 52 мм. Немецкий же танк Т– IV был оснащен 75-мм пушкой с начальной скоростью полета снаряда лишь 380 м/сек. и имел толщину брони от 20 до 40 мм. Наш танк превосходил немецкий и ходовыми качествами. Запас хода у Т-34 составлял 300 км, тогда как у Т– IV не превышал 200 км. Проходимость и маневренность у нашего танка были также более высокими, чем у немецкого. Т-34 при необходимости мог таранить вражеский танк. Но, к сожалению, производство танков, особенно Т-34 и КВ, в связи с недостаточными мощностями танковой промышленности все еще отставало от предъявляемых обстановкой требований.

К началу войны Прибалтийский особый военный округ имел два механизированных корпуса и три отдельные танковые бригады. 3-й механизированный корпус под командованием генерал-майора танковых войск А. В. Куркина начал свое формирование в июле 1940 г. на территории Белорусского военного округа, заканчивалось оно уже в Прибалтике. В состав корпуса входили 2-я танковая дивизия под командованием генерал-майора танковых войск Е. Н. Солянкина, 5-я танковая дивизия, которой командовал полковник Ф. Ф. Федоров и 84-я моторизованная дивизия под командованием генерал-майора П. И. Фоменко{34}.

Начиная с февраля 1941 г. округ приступил к формированию 12-го механизированного корпуса. Корпусом командовал генерал-майор танковых войск Н. М. Шестопалов. В его состав были включены 23-я танковая дивизия под командованием полковника Т. С. Орленко, 28-я танковая дивизия, которой командовал полковник И. Д. Черняховский, и 202-я моторизованная дивизия под командованием полковника В. К. Горбачева{35}.

Танковыми бригадами, расположенными в разных районах, командовали: 6-й – полковник А. И. Горшков, 22-й – полковник И. П. Ермаков и 27-й подполковник Ф. М. Михайлин.

Механизированные корпуса и отдельные танковые бригады на вооружении имели танки преимущественно устаревших типов: БТ, Т-26, ОТ-26, Т-37 и Т-38. В двух механизированных корпусах новых тяжелых танков КВ было всего лишь 15 вместо положенных по штату 252, а новых средних танков Т-34 мы имели тогда 50 вместо 840 по штату. Это означает, что новыми тяжелыми и средними танками КВ и Т-34 наши механизированные корпуса были вооружены не более чем на 6% к штату.

Да и вообще обеспеченность материальной частью танков была недостаточной. Например, в 3-м механизированном корпусе она не превышала 63%. Устаревшая материальная часть, обилие различных типов танков не только снижали боевые возможности бронетанковых войск округа, но и осложняли проведение ремонтных работ.

Нам, конечно, были понятны причины медленного поступления новых танков. Танковая промышленность страны, несмотря на ее бурный рост, все еще не справлялась с требованиями укомплектования большого количества вновь формируемых танковых и механизированных соединений. И тем не менее мы, танкисты, нет-нет да и сетовали на то, что у нас было мало новых танков.

Помню, побывал я в мае 1941 г. в 28-й танковой дивизии у полковника И. Д. Черняховского. Живой, энергичный, Иван Данилович не смог скрыть своего волнения по поводу того, что новых танков поступает пока мало.

– Медленно перевооружаемся, – говорил он. – Нам бы сейчас "тридцатьчетверок" побольше. Это была бы сила. А на нынешних БТ-5 и БТ-7 воевать трудновато.

В течение 1940 г. по указанию Народного Комиссара Обороны Маршала Советского Союза С. К. Тимошенко было проведено несколько опытных учений. Уроки их убедительно показывали, что существовавшие к тому времени громоздкие стрелковые дивизии надо сделать более мобильными, оснастить современным оружием и техникой, уменьшить количество живой силы за счет моторизации. В танковых войсках рекомендовано было легкие танки заменить средними и тяжелыми, а на танки Т-26 и БТ-7 одеть экраны (дополнительную броню). С учетом новых требований стрелковые дивизии в пограничных округах переводились на новые штаты, оснащались артиллерийским, противотанковым и стрелковым оружием новых образцов.

Существенные изменения претерпели и средства войсковой разведки. Так, разведывательные батальоны стрелковых дивизий получали легкие танки и бронеавтомобили. Ряд новшеств вносилось и в военное искусство. Мне запомнились окружные учения на тему: "Наступление стрелкового батальона под прикрытием артиллерийского огневого вала в тесном взаимодействии с танками непосредственной поддержки пехоты".

Сообразуясь с обстановкой, командиры прилагали все усилия, чтобы привести имеющуюся материальную часть в состояние боеготовности. Мы имели в округе пять гарнизонных автобронетанковых ремонтных мастерских и три автобронетанковые ремонтные базы. Их силами в короткие сроки нам удалось восстановить имевшийся в войсках ремонтный фонд танков БТ, Т-26, Т-28 и Т-37. Дело осложнялось тем, что ремонтные мастерские и базы не всегда имели надлежащие запасные части, и это, несомненно, снижало качество ремонта.

Но некоторые из намеченных мероприятий мы все же не смогли осуществить. В частности, экранирование танков БТ-7 и Т-26. И я хорошо понимал состояние Ивана Даниловича Черняховского, когда на танкодроме под Ригой он сетовал, что перевооружение задерживается. Какое-то внутреннее чутье подсказывало, что мы накануне грозных событий. И, заключая беседу с Черняховским, я сказал:

– Может случиться и так, что на старой технике вступим в бой. Поэтому, Иван Данилович, времени не теряйте. Готовьте эту технику, тщательно изучите со своими командирами полков и батальонов состояние дорог, мостов, бродов через реки. Намечайте места, где можно скрыть танки от авиации при совершении марша, и думайте над тем, как бы вы использовали местность для развертывания дивизии во встречном бою, а может быть и для обороны.

События торопили нас, обстановка на границе с каждым днем становилась все более тревожной. 16 июня мною было проведено совещание с офицерами автобронетанкового управления. На этом совещании, в соответствии с указаниями командующего округом, я объявил решение о выделении оперативной группы, которая должна была разместиться на командном пункте округа в районе Радвилишкиса. Штабом округа в это же время было отдано приказание командиру 28-й танковой дивизии полковнику И. Д. Черняховскому выйти с дивизией из Риги на рубежи советско-германской границы. Такие же распоряжения были отданы и другим командирам соединений и отдельных частей.

На следующий день с группой офицеров выехал в пограничный район, где уже началось сосредоточение наших войск.

На прибалтийском направлении, как нам стало позже известно, наступала фашистская группа армий "Север", в нее входили 16-я и 18-я полевые армии и 4-я танковая группа. Противник, надо сказать, на направлении главного удара имел решающее превосходство в силах и средствах, и ему уже в первый день войны удалось осуществить прорыв в стыке 11-й и 8-й армий на двинском направлении и на левом фланге 11-й армии на вильнюсском направлении.

Прикрыв эти направления дивизиями второго эшелона, командующий Северо-Западным фронтом генерал-полковник Ф. И. Кузнецов решил нанести контрудар по прорвавшейся группировке противника южнее Шяуляя.

Командующий фронтом считал, что контрударом по сходящимся направлениям силами 12-го механизированного корпуса и частей 10-го стрелкового корпуса из района Варняй, Ужвентис и 2-й танковой дивизии совместно с 48-й стрелковой дивизией из района Кейданяй, Расейняй в общем направлении на Скаудвиле войскам фронта удастся разгромить тильзитскую группировку врага.

Однако контрудар не получил должного развития. И это объясняется рядом причин. По докладу командующего 8-й армией генерал-майора П. П. Собенникова, которому были подчинены войска, наносившие контрудар, положение в армии было тяжелым. Штаб армии к началу контрудара (к 12 часам 23 июня) еще не смог установить связи с теми войсками, которые привлекались к нанесению контрудара. Механизированные корпуса испытывали большие затруднения с горючим{36}.

Выдвижение войск для контрудара происходило в условиях, когда дивизии первого эшелона армии отходили под натиском превосходящих сил противника, стремившегося во что бы то ни стало прорваться к Шяуляю и Вильнюсу.

В такой сложной обстановке начался этот контрудар. Дивизии 12-го механизированного корпуса еще при выдвижении на исходные рубежи подверглись сильному воздействию авиации врага. В районе Жаренай произошло неожиданное столкновение частей 23-й танковой дивизии с противником. Врагу удалось отрезать от боевых подразделений тылы ее 46-го танкового полка. И тем не менее полки этой дивизии все же смогли вовремя сосредоточиться для контрудара в районе Лаукува. Что же касается 28-й танковой дивизии, то ее части вышли в намеченные районы с опозданием на три часа. Часть ее сил оказалась связанной с отражением танковых атак врага в районе Кельме. Здесь же ожесточенные бои с противником вела и 202-я моторизованная дивизия корпуса. Начало контрудара пришлось сдвинуть на три часа.

Действия 12-го механизированного корпуса практически вылились во встречное сражение без должной подготовки. 2-я танковая дивизия 3-го механизированного корпуса вместе с частями 48-й и 125-й стрелковых дивизий контратаковала врага с утра 23 июня, но и ее действия территориального успеха не принесли.

Пример исключительной храбрости и боевого мастерства проявил в этом бою заместитель командира 55-го танкового полка 28-й танковой дивизии майор Б. П. Попов. Командуя авангардом полка в составе 17 танков, он атаковал батарею и семь противотанковых пушек врага. Метким огнем танка им было уничтожено четыре орудия и несколько десятков гитлеровцев. Но и его танк оказался подбитым. Несмотря на это, герой продолжал вести огонь по фашистам и ему удалось уничтожить еще одно вражеское орудие. Уже вечером в районе Калтиненай, когда его танк уже был охвачен пламенем, Б. П. Попов пытался выскочить из машины, но в схватке с вражескими автоматчиками был сражен. Б. П. Попов посмертно удостоен высокого звания Героя Советского Союза{37}.

Из сказанного видно, что контрудар был осуществлен соединениями после длительного марша, с ходу, разрозненными группами, без достаточно четкого взаимодействия как с общевойсковыми соединениями, артиллерией и авиацией, так и внутри самих корпусов. Крайне сложная, а порою и неясная обстановка, сильное воздействие вражеской авиации, отсутствие необходимого времени на подготовку контрудара, слабость обеспечения боевых действий в материальном отношении, особенно горючим и боеприпасами, приводили к разрозненности действий войск и по сути дела к срыву выполнения боевых задач.

Но и при таких обстоятельствах внезапный удар наших танков приостановил наступление противника на этом направлении. На некоторых участках враг был отброшен на 15 – 20 км на юго-запад, части гитлеровцев понесли немалые потери. Однако ликвидировать прорыв и восстановить положение не удалось.

Во второй половине дня 24 июня на направлении контрудара развернулось ожесточенное встречное танковое сражение. На фронте примерно около 60 км и в глубину до 25 км в боях с обеих сторон одновременно участвовало до 1000 танков. В решительном бою 2-я танковая дивизия в районе Скаудвили наголову разгромила 400-й мотопехотный полк противника. Наряду с этим она уничтожила более 40 танков и 18 орудий{38}. Большой урон врагу также нанесли и 23-я и 28-я танковые дивизии{39}.

Противник, усилив войска на указанном направлении, введя в действие крупные силы авиации, на следующий день возобновил наступление. Ему удалось сломить сопротивление наших войск. После осуществления контрудара 3-й и 12-й механизированные корпуса были использованы для прикрытия отхода 8, 11 и 27-й общевойсковых армий. Обстановка вынуждала мехкорпуса по существу вести арьергардные бои отдельными частями.

Однако, действуя и отдельными частями, наши танковые соединения находили способы не только упорно обороняться, но и наносить по врагу чувствительные удары. Например, танковые полки 28-й танковой дивизии 25 июня, подойдя к м. Пашили, попали под сильный огонь тяжелой артиллерии и противотанковых орудий врага. Но командиры полков проявили большую выдержку и нашли выход из создавшегося положения. 56-й танковый полк смелой и хорошо организованной атакой прорвал вражескую оборону, уничтожив при этом 3 тяжелых и 14 противотанковых орудий. Затем он с ходу ворвался в колонну 8-го моторизованного полка противника, и с подходом 55-го танкового полка наши танковые полки полностью уничтожили эту вражескую колонну.

В результате четырехчасового боя танковые полки 28-й танковой дивизии уничтожили до двух батальонов пехоты и до двух батальонов взяли в плен, захватили 6 тяжелых орудий, 24 противотанковых орудия, несколько танков и другой военной техники, Вместе с тем потеряли и своих 48 танков. К 15.00 части дивизии (около 40 боевых машин, штаб дивизии, разведывательный батальон и остатки 55-го и 56-го танковых полков) сосредоточились в лесу северо-западнее Пашили.

В ходе боев в первые дни войны войска 8-й и 11-й армий оказались разобщенными врагом. Первая отходила на Ригу, другая – на восток в направлении Полоцка. Создалась такая обстановка, когда враг смог беспрепятственно прорваться к Даугавпилсу (Двинску) и захватить переправы через р. Даугаву (Западную Двину).

Гитлеровский генерал Э. Манштейн в воспоминаниях "Утерянные победы" пишет, что задача по захвату Даугавпилса была возложена на 56-й моторизованный корпус, которым он тогда командовал. И это было его заветной целью{40}. На Даугавпилс 56-й моторизованный корпус наступал, имея в своем составе 8-ю танковую и 3-ю моторизованную дивизии. Уже утром 26 июня 1941 г. 8-я танковая дивизия подошла к Даугавпилсу и развернула бои за город. В этой обстановке по указаниям Ставки Главнокомандования Северо-Западным фронтом (наш Прибалтийский особый военный округ в Северо-Западный фронт, как известно, был преобразован в первый день войны) силами 8-й и 11-й армий спешно создавалась оборона по северному берегу Даугавы. На этот рубеж в район Даугавпилса выдвигались и войска 27-й армии. До прибытия управления этой армии фронтом была создана оперативная группа во главе с помощником командующего фронтом генерал-лейтенантом С. Д. Акимовым. На группу возлагалась задача задерживать и объединять отходящие части, подразделения и отдельных бойцов для организации обороны в районе Даугавпилса. Для этой же цели привлекалось и местное население.

По приказу Ставки спешно выдвигался 21-й механизированный корпус под командованием генерал-майора Д. Д. Лелюшенко с целью прикрыть даугавпилсское направление, а частью сил уничтожить вражеский воздушный десант в районе г. Резекне. Для уничтожения врага в Резекне командир корпуса выделил 42-ю танковую дивизию, а главные силы в составе 46-й танковой и 185-й моторизованной дивизий он направил в район Даугавпилса для занятия обороны совместно с войсками 27-й армии на Даугаве – в полосе Ницгале – Краслава.

Командный состав корпуса имел большой боевой опыт. Генерал Дмитрий Данилович Лелюшенко отличился еще в войне с белофиннами и стал Героем Советского Союза. 185-й мотострелковой дивизией командовал генерал-майор Петр Лукич Рудчук, имевший за плечами боевой опыт первой мировой войны, в гражданскую он командовал бригадой. Свои решения комдив вырабатывал не торопясь, но зато прочно. 42-й танковой дивизией командовал опытный воин полковник Николай Иванович Воейков. Среди командиров соединений особенно выделялся командир 46-й танковой дивизии полковник Василий Алексеевич Концов, хорошо мне знакомый еще по мирному времени, у которого уже сверкала на груди Золотая Звезда Героя Советского Союза за доблесть, проявленную при разгроме японских захватчиков в районе р. Халхин-Гол. Он командовал там танковым батальоном. Все единодушно отмечали, что для этого человека, внешне похожего на кавказца, кажется, ничего другого и не существовало только его танки. Даже в перерывах между боями он не раз сам садился в танк, чтобы показать своим молодым бойцам, в недавнем прошлом пехотинцам и кавалеристам, осваивавшим теперь новую для них специальность, как надо вести огонь с ходу, с коротких остановок, поражать цели из пушек и пулеметов.

События в районе Даугавпилса развертывались стремительно. 26 июня войска оперативной группы генерала Акимова и подошедшие к Даугаве части 5-го воздушно-десантного корпуса контратаковали 8-ю танковую дивизию врага, но силы были неравны и контратака успеха не получила.

С утра 28 июня в наступление перешли соединения 21-го механизированного корпуса, имевшего в этот момент лишь 98 танков и 129 орудий.

В боях под Даугавпилсом особенно отличилась 46-я танковая дивизия под командованием полковника Копцова. Танкисты дивизии дерзкими действиями рассекали боевые порядки противника, громили его огнем и броней, проникали в оперативную глубину, вели бои с перевернутым фронтом, нередко применяли таранный удар. Когда бой достиг высшего напряжения, каждый старался уничтожить как можно больше врагов, показать свою отвагу, удаль и боевое мастерство. Бойцы и командиры в этой схватке соревновались, кто больше уничтожит врага. Солдаты танкового батальона майора Егорова уничтожили восемь танков противника и до двух рот пехоты, танкисты батальона капитана Москалева – пять танков, три орудия и до роты пехоты. В целом воины 46-й танковой дивизии нанесли такой удар противнику, который, как увидим далее, заставил Манштейна призадуматься. Нужно заметить, что танки КВ и Т-34, хотя в 21-м корпусе их было мало, были грозой для врага, они господствовали там, где появлялись.

Противник был ошеломлен. Он не мог применить против советских воинов авиацию, так как сила натиска, быстрота и стремительность удара не позволили ему опомниться от шока. Фашистам затруднительно было что-либо предпринять и даже определить, где свои, а где чужие.

Танковая атака по своей лихости и натиску напоминала славные атаки буденновской конницы в годы гражданской войны.

Продолжая бои за Даугавпилс, полковник Концов направил отряд под командованием капитана Иванова в составе пяти плавающих танков с десантом мотопехоты, снабженной минами и гранатами, через Даугаву для нападения на тылы и штабы неприятеля. Отряду удалось нанести несколько ударов по фашистским тылам, в том числе и по штабу тыла 56-го моторизованного корпуса Манштейна. Отряд уничтожил до батальона пехоты, до 100 автомашин, захватил две машины с наградами – железными крестами. Фашисты, наверное, авансом определили, кому и сколько давать крестов за Даугавпилс, Остров, Псков и Ленинград. Танкисты шутили, что теперь вместо железных крестов они получат деревянные.

Отряд капитана Иванова навел большую панику в тылу противника и, не понеся потерь, возвратился обратно. Войска 11-й и 8-й армий наносили сильные контрудары и сдерживали наступление врага юго-западнее Даугавпилса, наносили удары по немецким тылам. Это очень встревожило Манштейна.

В боях за Даугавпилс исключительную доблесть проявили боец 91 го танкового полка 46-й танковой дивизии И. П. Середа. Находясь в составе разведывательной группы, он огнем своего пулемета уничтожил 20 гитлеровцев и связкой гранат взорвал вражеский танк. В другой раз храбрый разведчик вернулся из вражеского тыла с двумя пленными. В разгар боя в районе Даугавпилса, когда противник дрогнул и стал откатываться к Даугаве, подошедший вражеский танк пытался остановить наступление одного из наших взводов. Середа решил захватить танк. Сильным и ловким броском он оказался на фашистском танке и ударом саперного топора согнул ствол его пулемета. Вражеская пехота была ошеломлена появлением советского воина на их танке, но, оправившись, открыла по нему ураганный огонь.

Наши бойцы, воодушевленные подвигом своего товарища, ринулись в атаку и смяли врага. 91-й танковый полк первым ворвался в Даугавпилс. За совершенный героический подвиг Ивану Павловичу Середе было присвоено звание Героя Советского Союза{41}.

В этом же бою отличилась танковая рота 45-го танкового полка 23-й танковой дивизии под командованием старшего лейтенанта Надежкина. За день боя пять танков роты уничтожили десять бронемашин, четыре противотанковых орудия, пять мотоциклов. Лично сам Надежкин огнем своего танка подбил две бронемашины, два противотанковых орудия и уничтожил до взвода пехоты{42}.

Таким образом, в первый же день в Малине и Даугавпилсе частями 21-го мехкорпуса было захвачено и уничтожено 42 танка, 34 орудия, 32 миномета, до 250 автомашин, много другой техники, оружия и боевого имущества. До 1000 солдат и офицеров было убито и ранено, до 300 человек сдалось в плен, в том числе 12 офицеров.