Текст книги "Этическая мысль"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 37 страниц)

Отчаяние – лишь оборотная сторона догмата о первородном грехе, содержание которого – в моральной императивности религиозной веры. Поэтому тотальность отчаяния – это лишь следствие тотальности греховной природы человека ("никто не свободен от отчаяния"). Тем не менее Кьеркегор посчитал необходимым подробно рассмотреть различные типы жизненных позиций и человеческих характеров, повсюду обнаруживая признаки отчаяния и меру его проявления. Точнее, он уже начинает свой анализ, исходя из наличия двух основных видов отчаяния: осознанного и неосознанного.

Принимая во внимание христианское определение человеческой сущности как греховной, можно понять, почему автор "Болезни к смерти" считает человека, лишенного рефлексии самосознания или же безразличного к выяснению вопроса о смысле собственного существования, этически неразвитым, "естественным". Как наиболее распространенный, массовый тип, он являет собой пример отчаяния скрытого и – по этой причине – весьма далекого от спасения. Ведь до тех пор пока "эстетик" [1], как еще называет его Кьеркегор, не придет к осознанию своего положения в мире как отчаянного, не появится и надежда на спасение; между тем время идет, и шансы обрести свое истинное Я уменьшаются.

1 "Эстетик" здесь – тот, кто находится на первой ступени духовного развития – эстетической; ее понимание у Кьеркегора в значительной степени связано с идеями немецкого романтизма, главным образом – в сфере искусства. Отсюда – и наименование ее как эстетической. Эстетизм как способ существования – это попытка человека организовать свою жизнь, основываясь целиком на собственных силах, причем возможное здесь приобретает абсолютное значение, а вопрос о его реализации оказывается несущественным. Иллюзорность эстетизма обусловлена тем, что то Я, которым обладает индивид, находясь в сфере эстетического, есть "просто возможность".

Иное дело, когда отчаяние осознается, что уже оценивается Кьеркегором как "попытка выйти к духовности". Но и здесь не так-то все просто, поскольку возможны разные уровни подобного осознания. Прежде всего речь идет об "отчаянии-слабости", которое еще не выводит индивида из сферы эстетического существования в этическую. Ему свойственно желание избавиться от собственного Я – другими словами, желание обрести вместо него некое другое Я. Представляется, что страницы "Болезни к смерти", посвященные психологическому, этическому и, в известной мере, социальному анализу такого типа отчаяния, – одни из самых интересных в книге Кьеркегора; они, кроме того, включают рассмотрение всех этих аспектов как в возрастном, так и в половом срезе.

Духовную, нравственную слабость эстетического существования Кьеркегор видит в осознанном нежелании индивида принять себя таким, каким он является в действительности: его больше устраивают другие Я, обладающие, с его точки зрения, каким-либо преимуществом: красотой, умом, силой, удачливостью, талантом... Такой человек в своем воображении подменяет свое действительное Я другим, и некоторое время ему удается так существовать. "В ожидании "счастливого" случая и надеясь на перемены, – пишет Кьеркегор, – он совершает, так сказать, лишь краткие визиты к своему Я, желая удостовериться, не начались ли уже долгожданные изменения".

Ясно, что с нравственной точки зрения этот поведенческий тип еще безнадежнее, чем так называемый "естественный". И с религиозной также: отчаянное желание не быть самим собой приводит к ситуации, когда, собственно, спасать просто нечего – Я при этом, как говорит Кьеркегор, неизбежно "рассыпается в песок мгновений". Разрозненные "вспышки" эстетически значимого существования лишены последовательности и единства, они ничем не скреплены друг с другом, случайны и оторваны от реалий окружающей индивида действительности. И потому вместо определенности Я здесь наличествуют так и не состоявшиеся возможности и миражи воображения, гипертрофированная безличность и в конечном счете – аморализм.

Качественно новую и более высокую ступень развития индивида представляет "отчаяние-вызов", или "мужественное отчаяние", которое Кьеркегор относит к сфере уже собственно нравственного желания быть самим собой. Иначе говоря, здесь – в противоположность эстетическому существованию – высшую ценность составляет "непрерывность" Я. Тем, что не дает этическому Я рассыпаться на отдельные, разрозненные моменты, является моральная ответственность: здесь Я – уже не то, что случается с индивидом в силу тех или иных жизненных обстоятельств, но результат его сознательного выбора и потому – принадлежащая ему реальность. Такое Я требует постоянных усилий, так как его реализация зависит не от мечтаний и грез, но от поведенческой последовательности в любых заданных условиях. Поэтому, например, прошлое, принадлежащее конкретному индивиду, не становится для него "прошедшим": моральная ответственность, взятая им на себя, связывает его внутреннюю сущность и поведение в одну конкретную определенность, которая именуется личностью.

И все же именно "отчаяние-вызов" квалифицируется автором "Болезни к смерти" как "самое насыщенное и сгущенное из всех". Объяснение этому Кьеркегор находит прежде всего в самонадеянности "этика", возомнившего, будто его собственных – человеческих – сил достаточно для воплощения нравственности. Речь, по сути, идет об одном из семи признаваемых христианством смертных грехов – гордыне: полагаясь только на себя, на свои способности и честолюбивое упорство в создании собственного Я, человек "не хочет ничего знать о вечности". Или, как еше говорит Кьеркегор, "мужественное отчаяние" преувеличивает значение временного, преходящего в ущерб "возвышению до "Бога".

К числу ярких проявлений безрелигиозного этического существования Кьеркегор относит демонический "герметизм" личности, поставившей своей главной жизненной задачей "существовать благодаря самому себе". Здесь стремление к самосовершенствованию вызывает у самого индивида наслаждение собою как произведением собственного сознательного творчества, а у окружающих – восхищение его самообладанием, последовательностью, неизменному поклонению избранным ценностям. Кьеркегор называет такого человека "постановщиком опытов" с собственным Я – опытов, печальным результатом которых оказывается одиночество и гипертрофированная, обманчивая серьезность. К тому же все, что он так долго и с таким завидным упорством строил (а ведь речь шла о самом важном – его собственном Я), способно в любое мгновение обратиться в ничто. Предлагая свою диалектику нравственности, Кьеркегор поясняет, что наряду с возрастанием отчаяния, переходящего от пассивности к активному действию, возрастает и степень осознания отдельным человеком своего Я. Однако, по мнению Кьеркегора, большая часть людей, пребывающих в отчаянии, остается в рамках чисто человеческого взгляда на свое положение, то есть в конечном счете ограничивается психологическим объяснением. И только когда человек возвышается до понимания себя как отчаявшегося перед Богом, он приходит к осознанию своей греховности, то есть – к христианству. Как пишет Кьеркегор, "отчаяние во грехе, которое никогда не перестает быть диалектическим, понимается здесь как движение по направлению к вере". Именно христианство, как полагает датский богослов, делает каждого человека личностью, отдельным и неповторимым индивидом, превращая его в грешника перед Богом, – в грешника, который будет отдельно судим и, возможно, отдельно прощен. Христос, как это ни парадоксально, сам выступает гарантом возможности греха – так же, как и возможности спасения, ибо именно Господь даровал человеку свободную волю как условие подлинной индивидуальности.

Вместе с тем Кьеркегорова этика отчаяния представляет собой и обоснование высшего нравственного идеала христианина. Таковым оказывается смирение или самоуничижение (разумеется, перед Богом), которое питается "неизбывным страхом и неизбывным трепетом" перед возможностью упустить зыбкую надежду на вечную жизнь. Именно отчаяние, согласно Кьеркегору, должно подтолкнуть человека к вере в абсурдное с точки зрения здравого смысла евангельское слово о том, что "для Бога все возможно", даже победа над смертью. Если Бог заключил новый союз с человечеством (а значит, и с каждым отдельным человеком) благодаря искупительной жертве Христа, то каждому человеку дано надеяться достичь обещанной ему милости, но для этого необходимо через отчаяние и сознание своей греховности обрести веру. Здесь – сердцевина психологических штудий Кьеркегора, по мысли которого осознанный трагизм жизни должен не просто дополнять, но и укреплять надежду и нравственную силу человека.

Обосновывая в "Болезни к смерти" "истинную формулу отчаяния", Кьеркегор отвергает любые формы лишь внешнего, "наружного", как он говорит, проявления морали. Но и наличие этической рефлексии, с его точки зрения, также недостаточно, ибо она есть просто некое приближение к духовности. Только религиозное отчаяние признается им в качестве силы, способной вызвать неутомимую работу человеческого духа, вырвать его из абсурда и бессмыслицы существования.

Лишая человека и окружающий его мир какой бы то ни было незыблемости, Кьеркегор как бы отсекает даже малейший намек на возможность укорениться в чем-либо земном. Его этический ригоризм проведен в "Болезни к смерти" со скрупулезной методичностью, но одновременно – со страстью, как бы повинуясь не логике, а сердцу. В этом тоже можно усмотреть своеобразие мысли Кьеркегора. Но, пожалуй, основная отличительная черта его творчества состоит в способе обоснования пути к высшим нравственным ценностям. Согласно его моральной диалектике только грешнику доступны истинная духовность, нравственность и вера.

И дело тут, разумеется, не в том, что у Кьеркегора императивность нравственного принуждения приобрела вид конкретного религиозного требования. Гораздо важнее, что самоуничижение в экзистенциалистской интерпретации стало нести в себе мотив личного выбора: здесь идея человеческого достоинства совместилась с идеей ответственности.

НАШИ АВТОРЫ

БИБЛЕР Владимир Соломонович – кандидат философских наук, старший научный сотрудник НИИ обшей и педагогической психологии АПН РСФСР, специалист в области содержательной логики и философии культуры. Автор книг: "О системе категорий логики", "Мышление как творчество" и др.

ГУСЕЙНОВ Абдусалам Абдулкеримович – доктор философских наук, профессор, заведующий сектором этики Института философии АН СССР. Специализируется в области истории этики и общих проблем философии морали. Автор книг: "Социальная природа нравственности", "Золотое правило нравственности", "Введение в этику", "Краткая история этики" и др.

ДАВЫДОВ Юрий Николаевич – доктор философских наук, профессор, заведующий сектором исследований немарксистской социологии Института социологии АН СССР Специализируется в области истории философии и социологии, этики и эстетики Автор книг "Труд и свобода", "Искусство и элита", "Искусство как социологический феномен", "Эстетика нигилизма", "Бегство от свободы. Философское мифотворчество и литературный авангардизм", "Этика любви и метафизика своеволия"" и др.

ЗУБЕЦ Ольга Прокофьевна – кандидат философских наук, научный сотрудник сектора этики Института философии АН СССР, специализируется в области общих проблем философии морали. Автор книг; "Возраст: особенности нравственной жизни", "Динамика нравственной жизни. Ценностное сознание и социальное время"

ИСАЕВ Сергей Александрович – кандидат философских наук, доцент, ректор Государственного института театрального искусства им. А. В. Луначарского, специализируется в области современной западной философии.

КОН Игорь Семенович – доктор философских наук, академик АПН СССР, профессор, ведущий научный сотрудник Института этнографии АН СССР, специалист в области философии истории, социологии, психологии, этики; основатель ряда научных направлений в нашей стране – психологии юношества, этнографии детства, теоретической сексологии Автор книг: "Социология личности", "Открытие Я", "В поисках себя", "Дружба" и др.

КОНОВАЛОВА Людмила Васильевна – доктор философских наук, ведущий научный сотрудник Института философии АН СССР, специалист в области современной западной этики, общей теории морали и нравственного воспитания Автор книг: "Долг – важнейшая категория марксистско-ленинской этики", "Мораль и познание", "Растерянное общество" и др.

МИЛТС Август Антонович – кандидат философских наук, профессор Латвийского государственного университета им. П. Стучки, специалист в области аксиологии морали и философской антропологии; автор работ, посвященных нравственным противоречиям личности: "Гармоническое и дисгармоническое в человеке" и др.

ОГАНЕСЯН Амаяк Константинович – кандидат философских наук, старший научный сотрудник Ереванского государственного университета, специализируется в области политической философии и этики США.

ПЕЧЕНЕВ Вадим Алексеевич – доктор философских наук, профессор Московской высшей партийной школы, специализируется в области философии истории, этики и теории социализма Автор книг: "Социалистический идеал и реальный социализм", "Истина и справедливость" и др.

ПОКУЛЕНКО Татьяна Александровна – кандидат философских наук, специализируется в области экологической этики.

СОГОМОНОВ Александр Юрьевич – кандидат исторических наук, научный сотрудник Института социологии АН СССР, специализируется в области исторической социологии нравов.