Текст книги "Оптинский патерик"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 36 страниц)

Старчество преподобного Льва продолжалось 12 лет и принесло великие духовные плоды. Чудеса, совершаемые преподобным, были бесчисленны: толпы обездоленных стекались к нему, окружали его, и всем им старец как мог помогал. Архимандрит Леонид (Кавелин) писал, что простой народ говорил ему о старце:

«Да он для нас, бедных, неразумных, пуще отца родного. Мы без него, почитай, сироты круглые».

Святитель Игнатий (Брянчанинов), бывший в пору своей юности послушником у старца Льва, так отзывался о своем наставнике и его сотаиннике, преподобном Макарии, в «Аскетических опытах»:

«Оба старца были напитаны чтением отеческих писаний о монашеской жизни; сами руководствовались этими писаниями, руководствовали ими и других, обращавшихся к ним за назидательным советом. Память их была богато украшена мыслями святыми. Никогда не давали они советов из себя: всегда представляли в совет изречение или Писания, или отцов. Это давало советам их силу: те, которые хотели бы возразить на слово человеческое, с благоговением выслушивали слово Божие и находили справедливым покорить ему свое умствование» [16] 16
  Игнатий Брянчанинов, епископ. О монашестве разговор между православными христианами, мирянином и монахом // Сочинения епископа Игнатия Брянчанинова: [В 6 т.]. Т. 1: Аскетические опыты. СПб., 1886. С. 482, 487.– Ред.


[Закрыть].

Но еще более придавало силы советам обоих старцев то, что они не только в книгах изучили, но и деятельно правильно проходили духовную жизнь.

По временам старец растворял простую речь свою шутливостью, доходившей иногда даже как будто до полуюродства, которое описать и изобразить вполне невозможно и во всяком случае неудобно. Одна из духовных чад старца как-то каялась ему: "Простите меня, батюшка, я иногда смотрю на вас, как на человека святого, а иногда помысл мне говорит, что вы колдун". Нисколько этим не смутившись, старец, улыбаясь, ответил ей в шутливом тоне: "Да должно быть того и другого есть понемножку".

Некоторые полагали, что обстоятельства того времени – молва человеческая, тайная зависть и последовавшее открытое преследование и стеснение понуждали преподобного несколько придерживаться юродства. Но вернее можно сказать, что Сам Господь умудрил его под видом буйства Христа ради приносить душевную пользу ближним. Поступая так, старец укрывался от славы человеческой, опасной и для великих подвижников, отклонял праздное любопытство и невозбранно подавал духовную помощь всем, нуждавшимся и искавшим ее.

Некоторые ученики и ученицы старца отца Льва сознавались, что пред другими старцами, строгими на вид и серьезными в обращении, души их невольно сжимались, и они не могли свободно им исповедать сокровенные душевные свои немощи. Напротив, простое, открытое, свободное обращение преподобного Льва развязывало их души, и они перед ним легко и свободно высказывали даже то, в чем иногда и перед собою им трудно было сознаться.

Всем и каждому старец внушал, что нелегко достается душевное спасение ищущим его. Нередко старец в подтверждение сей истины повторял простую сложенную им поговорку: "Душу спасти – не лапоть сплести". В самом деле, приходит из мира человек гордый, тщеславный, самолюбивый, сластолюбивый, сребролюбивый, веществолюбивый. Сердце его – это море великое и пространное: тамо гади, ихже несть числа(Пс. 103, 25). Или – это нива, вся заросшая тернием. Нужно это терние очистить, насадить семена благие и озаботиться, чтобы они выросли и принесли добрые плоды, конечно, при помощи вседействующей благодати Божией. Сколько тут требуется трудов, знаний и умения в этом, превышающем обыкновенные силы человеческие деле! Потому, когда один из учеников старца задался такой мыслью, почему ему не случалось видеть от своего батюшки чудес, тогда как от других братий он часто о сем слышал, и когда он пришел к старцу с намерением открыть ему этот свой помысл, – старец, преподав ему благословение, сказал: «А это разве не чудо, чтобы обтесать такой базарный пень (разумея пришедшего брата), из которого со временем выйдет что-нибудь хорошее и годное!».

Главную заботу старец отец Лев имел о своих ближайших учениках, посему он обращал особое внимание на душевные страсти тех, кто к нему обращался, и научал всех следить за ними, не действовать по внушению и влечению их, а, призывая Божию помощь, противоборствовать им. Прежде же всего – не оправдывать их и познавать свою душевную немощь; к благим начинаниям не примешивать тщеславия, человекоугодия или другого какого-либо нечистого побуждения, а искренне и с чистым произволением, нелукавою простотою и незлобием служить Единому Господу, как сам он писал в одном письме.

Не слишком старец остерегался, где нужно было затронуть самолюбие своих духовных детей. Напротив, все его обращение с ними направлено было к искоренению этого скрытого, но губительного порока. Прикрывая свою духовную мудрость и смиряя себя, он в то же время умел смирять и других. Он хорошо знал, как и чем кого пристыдить и вразумить, чтобы наставление подействовало, на кого следовало, и было для него чувствительно. Но вместе с тем он до тонкости понимал, кто сколько может понести и как и чем кого утешить и успокоить. При видимой простоте, а иногда и как бы грубости, обращение его никого не оскорбляло и в этом отношении представляло совершенную противоположность тому, что видим мы у людей, на которых нередко исполняется псаломское слово: умякнуша словеса их паче елеа, и та суть стрелы(Пс. 54, 22). У старца отца Льва, напротив, в формах, по видимости иногда резких, высказывалась всегда святая истина и видна была незлобивая и любящая душа и отеческая заботливость о спасении духовных его детей.

"Бывало, – так рассказывал один ученик старца, – батюшка сделает мне такой строгий и грозный выговор, что едва на ногах устою; но тут же и сам смирится, как дитя, и так умиротворит и утешит, что на душе сделается легко и отрадно; и уйдешь от него мирный и веселый, как будто батюшка меня хвалил, а не укорял".

Старец желал, чтобы духовное свое расположение к нему его ученики доказывали не словами, а исполнением его наставлений. "Ты налету хочешь схватить мои слова, – сказал он одному своему духовному сыну, – хочешь мимоходом спастись, наскоро научиться. Потому у тебя и восторги, целование батюшкиного плеча или руки. А я при отце Феодоре был к нему без фанатизма; мысленно же готов был кланяться ему в ноги с сыновним почтением".

Особенно же старец увещевал своих учеников хранить между собою взаимную любовь, мир и единомыслие. Часто он повторял трогательные слова Христа:  О сем разумеют вси, яко Мои ученицы есте, аще любовь имате между собою(Ин. 13, 35). И это были его любимые слова к близким своим ученикам.

Благодетельно стали отражаться богомудрые наставления преподобного Льва на оптинском братстве. Весь внутренний строй монастырской жизни стал изменяться. Ничего важного в монастыре не предпринималось без благословения старца. К его келлии ежедневно стекались вместе со скитскими и монастырские братия с душевными своими потребностями. Каждый спешил покаяться перед старцем, в чем согрешил в продолжение дня делом, словом или помышлением, просить его совета и разрешения во встретившихся недоумениях, утешения в постигшей скорби, помощи и подкрепления во внутренней борьбе со страстями и с невидимыми врагами нашего спасения. Старец всех принимал с отеческой любовью и всем преподавал слово опытного назидания и утешения. И таким образом, оптинское братство мало-помалу начало совершенствоваться в нравственном отношении.

Преподобный Лев предвидел свою кончину. В сентябре 1841 года он начал заметно слабеть, перестал вкушать пищу и ежедневно причащался Святых Таин. Преставился преподобный Лев 11/24 октября 1841 года.

Мощи старца были обретены 27 июня /10 июля 1998 года вместе с мощами других шести Оптинских старцев и в настоящее время пребывают на солее храма-усыпальницы Владимирской иконы Божией Матери напротив мощей его ученика преподобного старца Макария.

Преподобне отче наш Льве, моли Бога о нас!

Преподобный иеросхимонах Макарий (Иванов)

День рождения – 20 ноября /3 декабря 1788

Мирские именины – 22 ноября /5 декабря

Постриг в мантию – 7/20 марта 1815

День тезоименитства – 19 января /1 февраля

Иерейская хиротония – 27 мая /9 июня 1817

Постриг в схиму – 1858

Кончина (день памяти) – 7/20 сентября 1860

Обретение мощей – 27 июня /10 июля 1998

Преподобный Макарий Оптинский родился 20 ноября 1788 года и в Святом Крещении был назван Михаилом в честь святого благоверного князя Михаила Тверского. Михаил Николаевич Иванов происходил из дворян Дмитровского уезда Орловской губернии. Рождение его произошло в одном из имений его родителей близ Калуги, в селе Железники, недалеко от Лаврентиева монастыря. Настоятель монастыря архимандрит Феофан был дружен с благочестивым семейством Ивановых и даже был восприемником от купели некоторых из их детей. Однажды маленький Михаил во время обедни увидал в алтаре любимого им отца Феофана, к которому с радостью и устремился прямо через раскрытые царские врата. Мать Михаила говорила о своем любимом старшем сыне: «Сердце мое чувствует, что из этого ребенка выйдет что-нибудь необыкновенное!».

Михаил отличался тихостью и кротостью нрава, молчаливостью; он даже не участвовал в детских играх своих братьев и сверстников. Когда отроку было 8 лет, скончалась его горячо любимая мать. Семейство вернулось в свое имение в город Карачев Орловской губернии, где Михаил поступил в приходское училище и окончил его, а с 1801 года занимался с домашним учителем. В 14 лет Михаил и его два брата поступили на должности бухгалтера и помощников в Льговское уездное казначейство: "Три нас малолетка, – вспоминал позже двоюродный брат будущего старца, – управляли канцеляриею казначейства с особенною исправностию". В 1805 году Михаил был вызван в Курск, где занял предложенную ему должность начальника стола счетной экспедиции в Казенной палате, где и трудился три года.

В 1806 году умер отец семейства, и Михаил по просьбе братьев вышел в отставку с чином губернского секретаря, занявшись управлением имением, а в сущности, уединившись от житейских дел и предавшись своим любимым занятиям: музыке и чтению. Имением он управлял, несмотря на свои способности, плохо, так что в короткое время оно чуть было не разорилось. Однажды мужики украли у него большое количество гречихи. Он призвал их к себе и долго уговаривал, вразумляя словами из Священного Писания. Мужики втихомолку смеялись над ним, но, к их общему удивлению и стыду, эти увещания кончились тем, что виновные пали на колени, чистосердечно признались, как было дело, и были прощены.

Не раз братья уговаривали Михаила жениться, но, уклонившись от их предложений, в 1810 году Михаил поехал на богомолье в Площанскую пустынь, где и остался.

Слабость здоровья проявлялась в нем с самого малолетства: он был очень худощав и с юных лет страдал бессонницей. Многие знакомые, по скромности и стыдливости Михаила Николаевича, называли его в шутку "монахом" еще до поступления его в монастырь.

В том же 1810 году послушник Михаил был пострижен в рясофор с именем Мелхиседек. Первые шесть лет жизни в Площанской пустыни он находился в послушании у духовника обители отца Ионы. Отец Мелхиседек легко обучился нотному пению и церковному уставу. В ближайших окрестностях Площанской пустыни, Свенском монастыре и в пустыни Белобережской, в те времена жительствовало множество великих подвижников – учеников преподобного старца Паисия (Величковского), мужей духовных и мудрых. Среди них были известные старцы Василий (Кишкин), иеросхимонах Клеопа и схимонах Феодор, иеромонах Леонид, схимонах Афанасий (Захаров) и другой схимонах Афанасий. Чем больше отец Мелхиседек преуспевал в духовном делании, тем больше ощущал он потребность в духовно-опытном старце-руководителе, коим и стал для него вышеупомянутый схимонах Афанасий (Захаров), который в 1815 году перешел на жительство в Площанскую пустынь и окормлял ревностного молодого подвижника вплоть до своей кончины.

В том же 1815 году 7 марта инок Мелхиседек был пострижен в мантию с именем Макарий в честь преподобного Макария Египетского и рукоположен в диаконский сан. С 1817 году монах Макарий перешел на жительство в келлию старца схимонаха Афанасия, ученика преподобного Паисия Нямецкого, и под его руководством стал углубляться в изучение святоотеческих творений, которые имелись у старца Афанасия на церковнославянском языке в переводе преподобного Паисия. По благословению старца отец Макарий читал и переписывал рукописи преподобного Паисия и его учеников, в первую очередь их переводы с греческого творений святых отцов.

В 1817 году иеродиакон Макарий получил священство, а место настоятеля занял воспитанник старца Василия (ученика преподобного Паисия), бывший строитель Белобережской пустыни иеромонах Серафим, который усердно заботился о внутреннем устроении обители, в частности ввел в употребление киевский напев. Отец Макарий по слабости здоровья сложил с себя должность ризничего, но продолжал помогать обители то в письмоводстве, то опытными советами; в церкви помогал в пении и чтении и, будучи хорошо знаком с киевским пением, находил его вполне соответствующим своему пустыннолюбивому духу и так сроднился с ним, что позже, управляя Оптинским скитом, ввел там некоторые его элементы – такие, как, например, пение на подобны. В 1826 году отец Макарий был назначен благочинным монастыря.

В 1824 году он впервые посетил Оптину пустынь, а в 1827 году отец Макарий был назначен духовником Севского Троицкого девичьего монастыря. В 1828 году в Площанскую пустынь прибыл преподобный Леонид (в схиме Лев) вместе со своими учениками и, пожив здесь около полугода, перебрался в место своих последних подвигов – в Оптинский скит. Сближение с этим великим старцем оказало большое влияние на отца Макария, который спешил как можно больше воспользоваться его духовными дарованиями, советом, наставлением и утешением. После отбытия преподобного Льва отец Макарий продолжал сним духовное общение посредством переписки. В Площанской же обители окончил свои дни и старец Василий (Кишкин). В 1834 году преподобный Макарий слезно простился с обителью, в которой подвизался 23 года, и отправился в Оптину пустынь к своему новому руководителю, преподобному старцу Льву Оптинскому.

В 1836 году преподобный Макарий был назначен духовником Оптиной пустыни, а в 1839 году – скитоначальником.

Как уже было сказано выше, духовным наставником преподобного Макария стал преподобный Лев, которому он полностью вверял свою волю, не дерзая предпринимать что-либо без его благословения. Семь лет преподобные Лев и Макарий руководили духовной жизнью братии и многих тысяч людей. Интересный случай находим мы в жизнеописании старца Макария, из которого видно трогательные отношения двух преподобных – ученика и учителя.

Однажды отец Моисей позвал к себе отца Макария (уже после его назначения духовником обители) и просил его принять от мантии готовившихся к пострижению братий. Отец Макарий, вменяя просьбу начальника в приказание, отвечал на нее смиренным поклоном. Придя к старцу Льву, он застал сего духовного вождя, как обычно, окруженного множеством вопрошавших о своих нуждах и недоумениях. Отец Макарий кратко поведал ему, зачем звал его настоятель. Опытный старец, пользуясь случаем доставить подвижнику-иноку венец терпения, а других воспользовать примером его смирения, с видом строгости спросил у отца Макария:

– Что же, ты и согласился?

– Да, почти согласился, или, лучше сказать, не смел отказаться, – отвечал отец Макарий.

– Да, это свойственно твоей гордости… – сказал старец Лев, возвысив голос, и, притворяясь гневающимся, довольно долго укорял отца Макария. А тот стоял с поникшей головой, смиренно кланяясь и повторяя время от времени:

– Виноват, простите Бога ради, батюшка!

Все присутствовавшие, уважавшие отца Макария наравне со старцем Львом, смотрели на эту сцену – одни с недоумением, другие с благоговейным удивлением. Когда же старец умолк, отец Макарий, поклонившись ему в ноги, кротко спросил:

– Простите, батюшка, благословите отказаться?

– Как отказаться? Сам напросился – да и отказаться? Нет, теперь уже нельзя отказаться, дело сделано, – сказал отец Лев, вовсе не имевший в виду лишать духовной пользы тех, которые вверялись духовному руководству опытного наставника. Цель выговора была иная – испытать смирение преуспевающего в оном старца-ученика и воспользовать через то других, – и она была достигнута.

Став скитоначальником, преподобный Макарий обратил особенное внимание на чтение, пение и вообще порядок церковной службы и, будучи сам знатоком церковного устава, проходя порядно должности канонарха и уставщика (еще в Площанской обители), любя и зная твердо нотное церковное пение, личным руководством, трудом и терпением постепенно ввел порядок и точность в отправлении церковных служб, ровное чтение без ложной чувствительности и тщеславия голосом; им же введена была в скиту должность канонарха и пение на подобны, которое отсюда перешло в монастырь. Он обратил внимание скитской братии на изучение церковного пения по нотам и ввел пение по обиходу: догматиков, славников и антифонов. Во время великопостных служений, преимущественно первой и Страстной седмиц, когда вся скитская братия готовилась к причащению Святых Таин, установлено было старцем на шестом часе чтение из творений преподобного Иоанна Лествичника с таким расчетом, чтобы вся книга была прочтена в течение Великого поста: для чего он сам размечал ее и назначал, сколько именно в какой день прочесть. Но и после введения вышеозначенного порядка по церкви старец постоянно наблюдал за поддержанием оного, никогда не оставлял без замечания в отношении церковного устава чтения или пения не только важной ошибки, но и малейшего опущения: разделит ли канонарх не на месте церковную стихиру (с нарушением смысла), ошибутся ли в чем-нибудь певчие на клиросе, чтец суток или канона – старец не оставлял их без вразумления. Если нужно поправить тон или напомнить забытый напев, сам запевает ирмос или указывает чтецу, где он ошибся и как надобно поправиться. А канонарха по окончании стихир зовет к себе с книгою и указывает, как надо правильно разделить ту или иную стихиру. И все это – с любовью, кротко, тихо, вразумительно. Вместо всяких оправданий сделавший ошибку обыкновенно говорил: "Простите, батюшка", на что старец отвечал: "Бог простит!" – и благословением оканчивалось дело.

Семь лет прожил отец Макарий со своим учителем, а по его кончине самостоятельно выступил на подвиг старчества. Еще при жизни старца Льва все относящиеся к нему ученики привыкли смотреть на преподобного Макария как на его духовного друга и сотаинника. А потому после кончины преподобного Льва они, нимало не колеблясь, обратились за духовным окормлением к отцу Макарию. Одаренный духовным рассуждением и обладавший твердой памятью, старец наставлял своих учеников словами Священного Писания и отеческих поучений, глубоко укоренившихся в чистоте его ума и сердца. Доколе позволяли ему силы, он старался прежде всего поддерживать в монастырском братстве, так же как и в скитском, заведенное его предшественником отцом Львом откровение помыслов, от которого проистекает хранение совести, справедливо признавая сие делание основанием внутреннего благоустройства и порядка, а следовательно, и процветания обители.

Усвоив себе, по слову преподобного Иоанна Лествичника, матерь дарований – смирение, старец поставил ее на страже прочих дарований, которые даны были ему на общую пользу.

Известен такой случай: к преподобному Макарию привели одного бесноватого, который ничего ранее не знал о старце и никогда его не видел. Бесноватый, бросившись к приближающемуся старцу с криком: "Макарий идет, Макарий идет!" – ударил его по щеке. Преподобный тут же подставил и другую щеку, а больной рухнул на пол без чувств. Очнулся он исцеленным: бес не смог перенести великого смирения старца.

Наделил Господь преподобного Макария и даром духовного рассуждения. Каждому приходящему к нему на откровение помыслов он подавал приличное немощи врачевство, предлагая всем, требующим от него духовного совета, наставление правое и истинное, по учению святых и богоносных отцов.

Его смиренное слово было словом действенным, словом со властью, ибо оно заставляло повиноваться и верить неверующего. Смирение проявлялось и во внешности преподобного, в его одежде, в поведении, в каждом жесте. Лицо его было светло от постоянной Иисусовой молитвы, творимой им, оно сияло духовной радостью и любовью к ближнему.

Любовь старца, какой он возлюбил от юности всей душой Господа Бога, была поистине пламенная и деятельная. Исполненный такой любви, старец обильно проливал милость на духовных своих детей, объемля их всех душой своей и вмещая в своем сердце. По примеру нашего Создателя и Искупителя он не отвращался ни от кого, приходящего к нему и требующего милости душевной или телесной, и никого не отпускал от себя, не оказав чем мог внимания его нужде.

Долготерпение и кротость также были украшением старца, ибо никто не видел в нем гнева или смущения за что-либо, разве за преступление заповеди Божией; но, напротив, кротость и терпение его были видны всем окружающим. Обличая кого-либо, он запрещал с тихостью, наставлял и поучал с любовью, миловал и долготерпел с надеждой исправления согрешающих. Незлобие и простота в нем были поистине младенческие. По временам старец приходил в состояние духовного восторга, особенно при размышлении и беседе о неизреченных судьбах Промысла Божия, Его великой и присносущной силе и Божестве. Тогда запевал он одно из своих любимых песнопений, как, например: "Покрываяй водами превыспренняя Своя, полагаяй морю предел песок…", или песнь, в которой с такой глубокой силой и вместе краткостью выражено Таинство Святой Троицы: "Приидите, людие, Триипостасному Божеству поклонимся…", или один из догматиков, коим воспевается неизреченное и недоуменное таинство воплощения, и послужившая этому Божия Матерь, как, например: "Кто Тебе не ублажит, Пресвятая Дево…", "Царь Небесный…" и прочее. А иногда, выйдя из келлии с костылем в руке, прохаживался по скитским дорожкам и, переходя от цветка к цветку, молча погружался в созерцание премудрости Творца, от творений познаваемого.

Также и в то время, когда находило на душу облачко скорби, или являлось чувство томности в духе, ибо, как известно, и совершенные мужи не могут быть всегда в неизменном устроении духа, старец также любил утешать себя в сей духовной брани церковными песнопениями.

Лицо его было бело и светло, как лицо Ангела Божия, взор тих, слово смиренно; ум же его, как делателя Иисусовой молитвы, всегда был соединен с Богом, от какового делания лицо его цвело духовной радостью и сияло любовью и умилением.

Распорядок дня старца был чрезвычайно насыщен: богослужения, келейное правило, ежедневная переписка, прием мирян и братии, как скитской, так и монастырской, труды по управлению скитом и изданию святоотеческой литературы, посещение гостиницы для паломников – и все это при необычайно слабом здоровье и сильной бессоннице…

В годы старчества отца Макария пробуждается интерес к Оптиной пустыни у русской интеллигенции. В 1850–1851 годах в монастыре трижды побывал и посетил старца Н. В. Гоголь. Духовными чадами преподобного Макария были мыслитель И. В. Киреевский и его жена Наталья Петровна. На исповедь и благословение к старцу приезжали А. К. Толстой, И. С. Хомяков, А. Н. Муравьев.

При ближайшем содействии супругов Киреевских старец Макарий положил начало книгоиздательской деятельности монастыря. На издание творений святых отцов в переводах Паисия (Величковского) и его учеников, а также исправленных преподобным Паисием списков прежних славянских переводов святоотеческих книг было получено благословение святителя Филарета (Дроздова), митрополита Московского. Супруги Киреевские передали профессору Московского университета С. П. Шевыреву текст, который в 1847 году был издан под заглавием "Житие и писания Молдавского старца Паисия Величковского". Митрополит Филарет в 1852 году принял приехавшего в Москву по делам издательства старца Макария и оказал высокое покровительство оптинскому книгоизданию. Заботу о всей материальной стороне издательского дела приняли на себя супруги Киреевские.

Всей работой по приготовлению славянских переводов преподобного Паисия и по переводу некоторых из них на русский язык непосредственно руководил старец Макарий. Помогали ему преподобный Амвросий, отцы Ювеналий (Половцев) и Леонид (Кавелин). Большую помощь в качестве знатока греческого и латинского языков оказал К. К. Зедергольм (впоследствии иеромонах Климент). Среди других лиц, оказавших ценные услуги в этом деле, был цензор и профессор Московской Духовной Академии протоиерей Ф. А. Голубинский. Всего при жизни старца было издано 16 книг.

С 1853 года преподобный Макарий более не исповедовал, а только принимал (лично или по переписке) откровение помыслов, а исповедоваться посылал к духовникам обители иеромонахам Пафнутию, Амвросию и Илариону.

За два года до своей кончины преподобный Макарий принял великую схиму. До самой смерти он принимал духовных чад и богомольцев, наставляя и благословляя их. Духовная деятельность старца расширялась год от года через умножающееся стечение к нему народа и увеличение числа писем, но зато здоровье видимо ослабевало и силы умалялись: духбыл бодр, но плоть немощна(ср.: Мф. 26, 41; Мк. 14, 38). Старец часто страдал занятием духа, внезапным упадком сил вследствие геморроидальных припадков. Дней за 10 до кончины обострилась тяжелая изнурительная болезнь ишурия [17] 17
  Ишурия (от тат. ischuria) – задержка моче, или мочеиспускания. – Ред.


[Закрыть], вызывавшая сильнейшие боли и страдания. От лекарственных пособий особенного облегчения не наблюдалось. Во все время болезни братия неопустительно вычитывали для старца келейное правило, неоднократно старец причащался Святых Таин. В последние дни болезнь усилилась, участились занятия духа; старца даже по его просьбе положили на пол для облегчения дыхания и более свободного к нему доступа воздуха. Страдания свои старец переносил необычайно терпеливо и кротко, с умилением благодарил всех, ухаживавших за ним.

7/20 сентября 1860 года, через час после принятия Святых Таин, преподобный отец Макарий мирно отошел ко Господу.

Вскоре по смерти старца его духовными детьми были собраны и опубликованы письма преподобного, составившие шеститомное издание [18] 18
  Собрание писем блаженной памяти Оптинского старца Макария. М., 1862–1863.– Ред.


[Закрыть], наибольшую ценность из которых представляют 2-й и 3-й тома – письма к монашествующим и к мирским особам.

В 1998 году 27 июня /17 июля святые мощи преподобного Макария были обретены вместе с мощами других шести старцев и ныне покоятся с правой стороны на солее храма-усыпальницы Владимирской иконы Божией Матери.

Преподобне отче наш Макарие, моли Бога о нас!