Текст книги "ОРУЖЕЙНИК-4 Приговор судьи"
Автор книги: Автор Неизвестен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 24 страниц)
Короткая фраза, произнесенная ханхом, особо ничего не объяснила, но зато от нее так и повеяло ложью, может нынешней, совсем свеженькой, может старой и замшелой, благодаря которой все мы и отправились в это смертельно опасное путешествие. Точно сказать сложно, однако ложь была, как пить дать была. Я ее чувствовал, и все больше вскипал от справедливого гнева.
– Костя блокировал главную шлюзовую камеру на входе в инкубатор, – ледяной, почти механический голос Загребельного обрушился на меня как ушат ледяной воды. – По-другому ее было не заклинить, и он остался, спас всех тех, кто прятался внутри, включая Серебрянцева.
– А потом старик нашел способ открыть запасной ход, – ханх не спросил, а скорее закончил за Лешего.
– Хорошо, что ваши успели и прорвались внутрь, – встрял в наш разговор не сведующий о его потаенной глубинной сути одинцовец. – А то бы в женском блоке никто не выжил. – Произнеся это, Николай повторно указал на сверток с останками капитана. – Ну, кто-нибудь подаст мне его или нет?
Именно в этот самый миг окровавленный баул пошевелился, вздрогнул и одним своим краем стал тонуть в багровом песке.
– Черт! Черт! Эти твари... они здесь! – Прокричал одинцовский разведчик и шарахнулся в дальний конец ямы.
Честно говоря, жутко стало не только ему одному. Мы с Андрюхой тоже отскочили в сторону. Единственный, кто казалось не испытал страха, был Главный. Вообще-то, почему казалось? Точно не испытал! Он довольно легко выскочил из могилы и, не секунды не колеблясь, схватился за покрытую бурыми пятнами камуфлированную ткань. Ханх выдернул баул из красного песка, и я отчетливо заметил, как за окровавленной тканью потянулись черные, словно сделанные из полуистлевшей марли щупальца. Правда, этот рывок длился всего одно короткое мгновение. Оказавшись на свету, щупальца смялись, свернулись и молниеносно втянулись в толщу алого песка.
– Все! Он ушел! – ханх обернулся и для полного нашего успокоения добавил: – Сейчас контроллеры больше не опасны. Они самоаннигилируются при первой же попытке перехода. Мира, в который они могли бы вернуться, больше нет. Вы уничтожили его.
Слова ханха все еще звучали в наших ушах, когда их перебил растерянный сдавленный то ли вздох, то ли стон:
– Товарищи! Не может быть! Да как же это...?
Главный медленно повернул голову и едва заметно кивнул:
– Здравствуйте, Даниил Ипатиевич. Я рад, что мы снова встретились.
– Я тоже рад, но ведь вы... – младший научный сотрудник физического института имени Лебедева поборол внутреннюю деликатность и резко выдохнул: – Но ведь мы вас сожгли!
– Тело, дорогой Даниил Ипатиевич, только тело. – Тут ханх горько улыбнулся. – Поверьте мне, оно умирало уже не раз.
– Так быть может Костя...
В глазах ученого на мгновение вспыхнула надежда на чудо, но она тут же погасла, когда Главный отрицательно покачал головой.
– Что за херню он несет? – одинцовец с подозрением покосился на странного человека в сером плаще и выгоревшей зеленой бандане.
– Расслабься, все нормально, – отмахнулся от него Леший и сделал шаг по направлению к Серебрянцеву.
– Я не мог не прийти, – прошептал старик. – Не мог не попрощаться... Костя спас меня... этих несчастных женщин... Одним словом всех нас.
– Да-да, конечно, – Леший поддержал Ипатича под руку. – Мы должны были вас позвать.
Когда Андрюха и Серебрянцев приблизились к Главному, тот приподнял окровавленный баул и негромко произнес:
– Вот он.
Старик протянул руку и провел ей по старому перемазанному в кровь камуфляжу. Единственное, что он выдавил из себя при этом, было:
– Почему все так?
На мгновение мне показалось, что Ипатич специально задал этот вопрос именно сейчас. Он словно хотел, чтобы Костя Соколовский и Толя Нестеров услышали, узнали правду до того, как навечно погрузятся в вечное ничто, мрак, пустоту. Ведь они как никто другой вправе ее знать.
– Потому, что война.
От этого ответа ханха я вздрогнул. Цирк-зоопарк, именно так мы всегда и отвечаем. Война, и этим все сказано.
– И когда она закончится? – в разговор вступил уже Леший.
– Она уже закончилась, – Главный скользнул взглядом по останкам капитана и мертвому телу одинцовского милиционера. – Они помогли остановить ее.
Не дожидаясь следующих вопросов, ханх подошел к краю ямы, опустился на колено и положил окровавленный сверток рядом с телом Нестерова.
Могилу мы зарыли молча. Гребли все. Кто лопатой, кто руками. Может это и выглядело глупо, нелепо и наивно, но именно таким способом каждый из нас хотел отдать дань, проявить последнюю заботу о навсегда ушедших друзьях.
Когда над поверхностью песка образовался невысокий холмик, Главный подровнял его до прямоугольной формы, а затем перетянул из-за спины свой неизменный помповик. Наблюдая за его действиями, я подумал, что сейчас последует полагающийся в таких случаях салют, однако ничего подобного не произошло. Ханх взялся за ствол оружия и резко провернул его в ствольной коробке. Буквально одновременно с этим послышался звонкий щелчок, и приклад ружья распался на три лепестка. Они тут же приоткрылись, и всем нам стало видно, что в глубине этого бутона вращается светящийся зеленоватый сгусток. Главный поставил образовавшийся треножник точно на центр могилы и пальцем два раза надавил на спусковой крючок. Когда ружье негромко загудело, ханх быстро отошел в сторону и жестом приказал всем присутствующим сделать то же самое. Не успели мы отступить и на пару шагов, как оружие с негромким хлопком взорвалось. Следствием этого взрыва стала какая-то странная ударная волна, которая ушла, можно сказать впиталась в песок.
– Теперь звери их не отроют, – с только что образовавшейся могильной плиты ханх ладонью сгреб горку так хорошо всем нам знакомых темно-золотистых опилок. – Песок спекся на десять метров в глубину. Сейчас это камень, цельный монолит.
Произнеся эту фразу, Главный поглядел на Загребельного. Он как бы желал услышать похвалу человека, придумавшего хоронить людей в металлических бочках. Похвалы не последовало. Прозвучал вопрос, заданный самым серьезным тоном, каким, наверное, и ведут допросы дознаватели из ФСБ:
– Это ведь было не ружье?
– Не только ружье.
Ханх ответил тоном достойным своего оппонента, да и весь вид у него вдруг стал, мягко говоря, странный. Нет, не покойник. Скорее робот, гребаный Железный дровосек без души и без сердца.
– С вами все в порядке? – ощутив эту перемену, забеспокоился Серебрянцев. – Что-то произошло?
– Все нормально, – голос бога не потеплел ни на градус. – Просто вместе с моим индивидуальным комплектом отключился и адаптер эмоций. Теперь эмоциональная составляющая человеческого разума мне полностью не доступна.
– Подожди, ты хочешь сказать, что без этой штуки, – Леший указал на рассыпанную вокруг могилы металлическую труху. – Без нее ты полностью лишен чувств и эмоций.
– Это нормальное состояние для расы Создателей. Оно способствует принятию верных решений.
– Насчет верных решений это ты своевременно заметил, – я сделал шаг вперед, чтобы оказаться напротив Главного. – Какое же оно будет? Что нас ждет дальше?
– Дальше? – тот, кого мы называли богом, распрямился и поглядел мне в глаза холодным бесстрастным взором: – Дальше решать тебе, Судья. Этот мир всецело в твоей власти.
Глава 29
Низкие серые облака над головой вдруг пронзили лучи ослепительного бело-голубого света. Это даже близко не походило на солнце. Свечение одновременно заполнило собой практически все небо, оставляя грязными и угрюмыми лишь самые отдаленные границы, те самые, что судорожно цеплялись за низкий горизонт. В какой-то момент свет перестал быть просто светом, лучистой энергией, он стал твердеть, приобретая причудливые геометрические формы. Я даже не успел подумать, представить, что за всем этим последует, что произойдет, а оно уже последовало и произошло. Угрюмые облака вдруг исчезли, как и не бывало, а вместо них в небе повис сияющий, будто построенный из чистейшего горного хрусталя город.
Сила, энергия, исходившая от него, чувствовалась буквально во всем. Она напитывала собой сам воздух, искрилась в песчинках алого песка, обволакивала купола зловещей Базы. О том, что База и впрямь являла собой сосредоточение вселенского зла, мне подумалось, когда из весящего в небе хрустального города на нее хлынул водопад света. Это выглядело настоящим очищением. Под его действием страшная обитель головастых вдруг стала изменяться. Ее купола начали быстро светлеть. Их словно покрывала искрящаяся изморозь. Ее становилось все больше, она сверкала все ярче, и вот уже всего через несколько минут База превратилась в крохотный осколок исполинского заслоняющего все небо бриллианта. Поэтому я даже не удивился, воспринял это как само собой разумеющееся, когда они решили воссоединиться. Гигантские купола отделились от земли и стали медленно всплывать в небо.
– База – она ведь и есть твой модуль общей активности? – я спросил, не отрывая взгляда от величественной картины.
– Да, – Главный ответил невероятно лаконично.
– И с помощью него можно управлять «Облаком»? – в моих словах прозвучала горькая ирония, которую собеседник теперь уже, наверное, не мог оценить.
– Нет, – ханх понял, что мне все известно, а потому не стал юлить. – Модуль управляет процессами трансформации Земли.
– Выходит, ты солгал. А, бог? – я удостоил ханха пристального испепеляющего взгляда.
– Это была лож во спасение. Модуль нужен был нам всем, и только Cудья мог его отыскать. В своем мире только он видит то, что скрыто от глаз других.
– Грубо говоря, вы меня поимели. Мурат правильно говорил, вам нихрена нельзя доверять!
– Проблема, которая возникла с зодчими, это не только наша проблема, – Главный отрицательно покачал головой и при этом на его лице не дрогнул ни единый мускул. – Судье все равно пришлось бы ее решать.
– Зодчие... – задумчиво повторил я и поглядел туда, где всего минуту назад возвышались гигантские купола. – Конечно же, их нельзя простить, но, кажется, я могу их понять.
Произнося эти слова, я уже который раз прокручивал в памяти всю ту историю, которую поведал мне Главный. Всемогущие Создатели вселенной нуждались в помощниках, которые должны были делать и доделывать за них всю черную, рутинную работу. Вот тогда-то на свет и появились низкорослые существа с большими головами и землисто-серой кожей.
Зодчие создавались только для работы. Это были живые разумные роботы, лишенные родины, семьи, репродуктивной функции. Миллионы лет они верно служили своим создателям и заслужили их полное и безграничное доверие. Однако всему когда-то приходит конец, пришел он и этому «милому» союзу рабов и господ. В среде зодчих появились те, кто стал мечтать о свободе, о собственном мире, о новом поколении, рожденном не из пробирок. Вот тогда-то и настал черный день для человечества.
Выбор зодчих определили не только физико-химические свойства планеты, ее расположение в энергетическом поле галактики, но и биологический фактор, именуемый не иначе как люди. Земляне оказались генетически очень похожими на зодчих. Это был первоклассный материал для скрещивания, в результате которого на свет должна была появиться новая раса: сильная, выносливая, способная быстро размножаться и заселять пригодные для обитания миры. После этого Создателям непременно пришлось бы потесниться.
Разумеется, на все это потребовалось бы время, тысячи, а может даже миллионы лет, но зодчих это не страшило, они умели ждать. Вытолкнув Землю в одно из самых дальних измерений, бывшие рабы имели шанс спрятаться от взора своих господ и приступить к исполнению своих планов. И, судя по всему, у них это действительно могло выгореть, однако произошло одно странное непредвиденное событие, феномен, который случается раз в миллион лет. Израненная, истерзанная, залитая кровью миллиардов погибших живых существ планета, произвела на свет Судью.
– Судья воплощает в себе высший разум и высшую справедливость, – ханх явно прочел мои мысли. – Может поэтому ты не уничтожил зодчих и даже позволил им уйти с планеты.
– А что сделаете с ними вы, если найдете, конечно?
......................................................
– В твоем вопросе заключена вся людская суть. – На этом месте тому Главному, которого я знал, просто полагалось ухмыльнуться, но лицо этого существа оставалось бесстрастным, как гипсовая маска. – Ты спрашиваешь, что будет с ними, в то самое время, когда еще не решена ваша собственная судьба.
– Землю и в самом деле не спасти? Даже если Создатели приложат все свои силы?
– Зодчие изменили нашу технологию перестройки планет. Они применили катализаторы. Примером может служить то «железное море», в котором ты повстречал своего сына. Из него чистое железо напрямую поступало в ядро планеты, тем самым меняя его состав и магнитные свойства. Аналогичных зон оказалось...
– Очень интересно... – прервал я ханха, – но ты не ответил на мой вопрос.
– Земля полностью провалится в параллельное измерение уже через пять-шесть лет. Разумеется, мы можем это остановить, но в таком случае запущенные зодчими внутренние процессы развалят планету на куски. По большому счету Земля уже не принадлежит этому миру.
– Пять лет... Всего пять лет... – протянул я угрюмо и тут же спохватился: – Но ведь Серебрянцев давал нам двадцать?
– Появление Судьи заставило зодчих форсировать работы.
– Выходит Максим Ветров отнял у людей целых пятнадцать лет жизни? – я даже сгорбился под тяжестью этого известия.
– Вряд ли кто-нибудь из них... – Главный обвел взглядом соседние барханы, на которых расположились изнеможенные узники с Базы чужих, и поправился: – Даже окажись прогноз Серебрянцева верным, не уверен, что кому-либо из людей удастся просуществовать на планете более пяти лет.
– Кентавры, – я даже не спросил, потому как знал ответ.
– Они практически адаптировались к новому миру. И мы приступили к массовому переселению.
– Но это наш мир! Вы не можете так поступать! Мы ни в чем не виноваты!
Когда-то я уже кричал в лицо ханху что-то подобное. Тогда это не произвело ровным счетом никакого эффекта. Однако сейчас кое-что изменилось. Сейчас к нему обращался... Ага как же... хер тебе! Вовсе не обращался! Ему приказывал Судья.
– Перестань, – Главный едва заметно покачал головой. – Я уже не в твоей власти. Это раньше ты действительно мог сделать со мной, что угодно. Ты даже заставил меня явиться на Землю в человеческом теле и отправиться вместе с вами. Ты натравливал на меня эльфов и поджаривал в «сварке»...
– Видать и на улице у Судьи тоже должен быть праздник.
Кровожадно ухмыльнулся я и вдруг вспомнил, как испугался ханх, когда первый раз увидел «черную метку». Да, наверное, это действительно страшно чувствовать себя пластилином, из которого могут слепить что угодно, включая коврик для ног или рулон туалетной бумаги. И это только фантазии, рожденные в человеческом мозгу. Даже страшно себе представить, что может прийти в голову Судьи из мира чужих. Тут и впрямь жидко обгадишься со страха.
– Судья ничего не делает просто так, – ровный и бесцветный голос бога вновь вернул меня в русло разговора. – Это все часть его плана.
– Какого нахрен плана?! – разгневанно выкрикнул я, да так громко, что сидящий на броне танка Леший покосился в нашу сторону, и это даже несмотря на то, что до того места, где замерла боевая машина, было почти полсотни шагов. – У нас есть только один план – выжить!
– Не может быть, чтобы у Судьи не было плана, – Главный глядел на меня не мигая. Он словно сканировал мой мозг, пытался отыскать в нем то, что я и сам не мог найти. Да вот только видать нихрена не отыскал. Поэтому все, что оставалось богу, так это дать мне дельный совет: – Ты просто должен оттолкнуться от чего-то и понять, вспомнить. Например... – он помедлил. – Например, зачем ты насадил меня на ту проклятую ржавую трубу.
Вопрос ханха рубанул что называется по живому. Я много думал о том случае, искал скрытую подоплеку трагедии, ее истинного виновника. И вот теперь бывший мертвец обвиняет во всем меня.
Мне было хорошо видно, как вдруг напряглось лицо Создателя, как он вздрогнул. Цирк-зоопарк, неужто и впрямь вздрогнул, или мне это только показалось? Как бы то ни было, я почувствовал, что внутри Главного что-то происходит. Он смотрел не на меня, а скорее сквозь меня, в прошлое, в тот роковой день, когда умирал... по-настоящему умирал, наглухо замурованный в человеческом теле. Может сейчас он вспомнил ту адскую боль, которую причинил разорвавший его тощее брюхо старый зазубренный металл? А может это был страх перед смертью, настоящей, окончательной, безвозвратной гибелью, от которой бессмертный Создатель впервые за миллионы лет своей жизни оказался всего на волосок?
– Ты уверен? – я с трудом проглотил застрявший в горле комок. – Ты уверен, что это было не стечение обстоятельств, не несчастный случай? – я не оправдывался, я просто и в самом деле все никак не мог поверить во всю эту почти мистическую чертовщину.
– Уверен.
– И для чего мне все это понадобилось?
– Не думаю, что Судья с планеты Земля старался продемонстрировать Создателям свою силу и свои возможности. Хотя, если говорить откровенно, тебе действительно удалось совершить небольшое чудо. Перевести меня из биологической формы в энергетическую... До этого случая считалось, что такое под силу лишь нашим самым мощным энергоконверторам.
– Польщен такой похвалой, – буркнул я, – но не думаю, что ты пришел... что вы пришли именно для этого.
– Ты прав, – ханх кивнул. – Вместе мы должны решить будущее этой планеты.
– Согласен, – пришла моя очередь кивнуть. – Какие будут предложения?
– Сейчас я выскажу не лично свою точку зрения, а мнение коллективного разума, в который объединены все Создатели, – ханх в упор уставился на меня. – Ты готов его услышать?
– Всегда готов, – сострил я, хотя сам почувствовал, что внутри у меня все похолодело.
– Ты не понял, – Главный укоризненно покачал головой. – Я обращаюсь не к человеку Максиму Ветрову, а к Судье планеты Земля.
– А в чем разница?
– В том, как ты сейчас прореагируешь. – Видя, что я продолжаю не понимать, главный пояснил: – Серебрянцев был абсолютно прав. Все мы энергетические существа, а все вокруг нас, включая эту планету, та или иная форма энергии. Вот и Судья, он тоже сгусток энергии, только особой, можно сказать антиэнергии. Так вот, если ты сейчас впрыснешь свою антиэнергию в этот мир, то его уже никто и ничто не спасет. Конечно, Земля не развалится на куски прямо сейчас, но ты как бы заразишь ее смертоносным вирусом, от которого она рано или поздно скончается. Процесс разрушения может длиться десятки или даже сотни тысяч лет, но конец обязательно настанет. Планета превратится в черную дыру.
Слова Главного заставили меня не на шутку опешить. Цирк-зоопарк, сбрендил он что ли совсем? Кто знает, может у меня и впрямь открылись кое-какие необычные способности, может я действительно могу влиять на ход событий, выходить из собственного тела, путешествовать во времени и пространстве, оставляя послания самому себе, но чтобы развалить такую здоровенную штуковину, как Земля... Это уже точно перебор!
– Зодчие тоже знали это, – ханх явно решил привести доказательства своих слов. – Судья представлял серьезную опасность для мира, который они задумали выкрасть. Даже сотни тысяч лет – это мгновение в той борьбе, в которую эти предатели вступили. Зодчим нужна была база на миллионы лет, а ты мог ее разрушить гораздо раньше и тем самым свести на нет все их усилия. Тогда-то они и решили с тобой покончить. Для этого подходил либо несчастный случай, либо происки коварных ханхов. В первом случае Судья просто не знал на кого именно обратить свой гнев, во втором обидчики находились за пределами его власти. В обоих вариантах зодчие оставались в тени. У Судьи не возникало мотива активировать в их новом доме мину замедленного действия. – Главный дал мне несколько секунд на переваривание всей этой информации, а затем добавил фактов: – Вспомни те маяки, которые то и дело подбрасывали в места ваших стоянок, или атаку на подземное танкохранилище. А как тебе уничтожение контролерами твоего БТРа и последовавшее за этим нашествие упырей?
Я молча слушал. Верил и в то же время не верил. Ладно, хрен с ними, с этими гребаными головастыми или как Главный их предпочитает величать – зодчими. От этих уродов и впрямь можно было ожидать любых пакостей. Но вот что касается лично меня... Каких-то особых сил или сверхвозможностей совершенно не чувствовалось, ни тогда, ни сейчас. Все как всегда. Я даже поглядел на свои руки, но и они были такими же, как и прежде, грубыми, мозолистыми, с трещинками, в которые глубоко въелась почерневшая оружейная смазка. Оторопь понемногу стала отступать, и я уже почти собрался выпалить ханху в лицо нечто типа: «Что за пургу ты тут несешь!», но вдруг спохватился, вспомнил, для чего мой собеседник сделал это небольшое, но жуть какое интересное отступление.
– Так как мне следует прореагировать на приговор великих и всемогущих Создателей? – я поднял глаза и поглядел на сверкающие конструкции исполинской космической станции. Я чувствовал, знал, оттуда за нами внимательно наблюдали, оценивали каждое мое слово, каждый поступок.
– В том-то и заключается смысл моего предупреждения... – Главный запнулся и поправился: – моей просьбы. Ты не должен на него реагировать, по крайней мере до того, как выслушаешь все доводы. Ты ведь Судья, а не хер собачий?
Я медленно, очень медленно перевел взгляд на бога... нашего бога, в доску нашего, и не смог удержаться от усталой улыбки. Вдруг все стало яснее ясного. Сейчас Главный выполняет свои, так сказать, служебные обязанности, но душой, сердцем, (Или что там у него?) он всецело на нашей стороне.
– Говори. Я готов выслушать. Спокойно выслушать, – я кивнул в знак того, что ВСЕ понял.
– Когда-то я уже рассказывал тебе, Земля – это одно из самых удачных наших творений, мы всегда, если так можно выразиться, гордились ей.
– Угу, – я подтвердил, что помню этот эпизод.
– Естественно, что мы заинтересованы в ее сохранении. Для планеты у нас имеются девять миллиардов перспективных колонистов, которые через какой-то миллион лет обещают построить здесь очень высокоразвитую цивилизацию. Казалось бы, выбор очевиден. Выжившие шестьдесят тысяч индивидуумов человеческой расы, а именно столько их сейчас осталось на Земле, не могут быть приняты в расчет, так как на кону стоит потеря девяти миллиардов. Цифры, как ты понимаешь, не соизмеримы. В другом мире и при других обстоятельствах смена обитателей планеты произошла бы автоматически. Но на Земле все вышло иначе. В процесс вмешался Судья.
Хоть мое тело и колотил мелкий озноб, а мысли слегка путались, я не смог удержаться и не помахать тем, кто наблюдал за нами сверху. Привет, мол, от полковника Ветрова. Я вам, сукины дети, еще покажу Кузькину мать! В этом можете не сомневаться!
– Хорошо, что палец не показал... средний. Как куратору Земли, мне пришлось бы краснеть за твои манеры, – ханх произнес это совершенно серьезно.
– Ты разучился краснеть, – напомнил я и тут же потребовал: – Давай не тяни кота за яйца, выкладывай, чего вы там надумали?
– Если оставшиеся люди будут перемещены на другую планету, ты отдашь нам Землю?
– На другую планету? – я прищурился. – Существует планета похожая на Землю?
– Нет, – Главный отрицательно покачал головой и уточнил: – Те немногие из планет, которые имеют азотно-кислородную атмосферу, уже давно заселены, но мы дадим вам все необходимое для строительства поселений под куполами, а в будущем обязуемся начать процесс тераформирования.
– Заманчивое предложение. Лучше, чем...
Я начал и вдруг запнулся. Произошло это потому, что наткнулся взглядом на глаза ханха. Они были холодные, можно сказать ледяные и притом буравили меня словно два толстых алмазных сверла. От них будто завибрировали сами черепные кости. Через какое-то мгновение эта вибрация трансформировалась в гул, который начал делиться на отдельные звуки, а затем и слова: «Шестьдесят тысяч переселенцев не могут дать жизнь новой цивилизации. В условиях враждебного мира потери будут превосходить рождаемость. Для успешного освоения планеты требуется как минимум миллион колонистов. Все это означает...»
Я встряхнул головой и прервал контакт. Цирк-зоопарк, я сам прекрасно понимал, что все это означает. От нас просто хотят отмахнуться, запихнуть куда подальше и забыть как о старой наскучившей игрушке. И если мы согласимся на это, то окажемся в одной огромной тюремной камере, из которой не будет выхода.
– Другая планета, говоришь, – я очень выразительно взглянул на Главного, тем самым давая понять, что все понял. – Премного благодарен, однако вынужден отказаться от этого предложения.
– Ты изменил свое первоначальное мнение. Почему?
– Мы говорим откровенно.
– Вполне.
Ну, раз «вполне»... Максим Ветров набрался наглости и выпалил в лицо всемогущим богам:
– Я больше не хочу полностью от вас зависеть. Я вам не доверяю.
– Мне понятен твой страх.
Ханх спокойно кивнул, и этот кивок можно было расценивать по-разному. Я оценил его правильно... надеюсь, что правильно.
– У вас имеются другие варианты? – окрыленный поддержкой бога я пошел вперед. Эх, знать бы только куда?!
– Пока нет, – мой собеседник отрицательно покачал головой. – Но может они есть у тебя? Подумай еще раз. Хорошенько подумай.
– У меня...?
Я было хотел удивиться, да не успел. Яркая, как взрыв ядерного боеприпаса вспышка озарила мой мозг. Постепенно это свечение стало тускнеть, сжиматься, концентрироваться в одной точке, пока, наконец, не превратилось в небольшой шар, испускающий лучистый белый свет. И я был внутри него. Вернее не так. Я был им. Я парил под облаками и был свободен, абсолютно свободен и счастлив. А еще видел весь мир. Он был мрачный и угрюмый: мертвый лес на горизонте, обветшалые сельские дома, абсолютно черная церковь, возле которой навечно припарковался дырявый бронетранспортер, разрушенный мост, догорающая трава, вертолет на асфальте старой дороги и четверо людей, замерших над распростертым на земле мертвым телом. Один из них смотрел вверх. Мне даже не пришлось напрягаться, чтобы разглядеть его лицо. Я просто захотел и увидел, взглянул в наполненные болью и отчаянием свои собственные глаза.
– Черт, что все это значит? – мой шепот прозвучал, как будто со стороны.
– Сукин ты сын, Ветров, – произнес Главный, и сразу стало понятно, что он видел то же, что и я. – Значит, все-таки был план. Это для него я тебе понадобился. Ты сделал из меня то, что мы обычно делаем с другими – ты превратил меня в подопытного кролика.
Глава 30
Сфера была размером с пятиэтажную хрущевку. Она светилась и переливалась всеми оттенками синевы, начиная от густого морского ультрамарина и заканчивая чистой полупрозрачной бирюзой высоких небес. Этот огромный магический шар отделился от космической станции и беззвучно опустился меж застывших волн алого песка. Таких ярких красок я уже не видел очень и очень давно, я отвык от них, а потому волей-неволей воспринимал все происходящее, как какое-то ретушированное кино, демонстрируемое на гигантском киноэкране. Точно кино! Образовавшаяся в нижней части сферы сияющая белая воронка, как и появившиеся из нее две размытые, будто приведения фигуры, не могли быть ни чем иным, как киношной компьютерной графикой.
– Все готово, – бесстрастный голос Главного напомнил, что Максим Ветров никакой не зритель и даже не актер этого кинофильма, а самый настоящий сценарист.
– Вы сделали так, как я и просил? – я перевел взгляд на ханха, который появился неизвестно откуда. Всего секунду назад его не было около танка, а вот теперь стоит, облокотившись на правую надгусеничную полку.
– Разумеется, – бог кивнул. – Теперь люди не испытывают страха. На их выбор влияет лишь разум, чистый разум.
............................................................
– Максим, ты идешь? – Лиза улыбнулась мне и призывно замахала рукой. Она, Олег, Пашка и наш бессменный посыльный Васька остановились на полпути к огромному голубому шару. Наша юная смена находились в голове первой группы людей, которая двинулась к ковчегу, или вернее сказать к той двери, которую Судья с планеты Земля потребовал открыть для своих соплеменников.
– Ступайте, мы следом, – крикнул я им.
Глядя вслед этой молодой, даже сейчас шумной компании, я попытался их хорошенько запомнить. Олега, таким, каким он стал теперь. Лизу, огромные карие глаза которой сейчас наполняла не только грусть по так и не найденному отцу, но и упрямая решимость продолжать этот поиск, с новыми силами, с новыми возможностями, с новым другом... А еще там то и дело вспыхивали искорки настоящей страсти. Страсти, а вовсе не той нежной материнской любви, которой она жила, будучи рядом со мной. Да будет так! Я кивнул самому себе и перевел взгляд на белобрысого Пашку и его нового приятеля – бесстрашного сорвиголову Ваську. Они тоже должны навсегда остаться в моей памяти, потому... Потому, что я их тоже больше никогда не увижу.
Когда бездонный портал поглотил всех родных и приемных детей Максима Ветрова, он еще долго глядел в его белое, ослепительное сияние. Ни о чем не думал. В голове было абсолютно пусто. Только где-то там... на самых задворках сознания покинутым псом подвывала одинокая отныне душа.
– На самом деле ты ведь не пойдешь с ними? – то ли спросил, то ли поделился своими наблюдениями Главный.
– Не пойду, – я отрицательно покачал головой.
– Почему?
– А ты разве не понимаешь? – улыбка далась мне с немалым трудом.
– Ты хочешь остаться человеком... обычным человеком... до конца.
– Считаешь, что это глупо? – я только теперь оторвал взгляд от входа в огромный энергоконвертор и взглянул на своего собеседника.
– Переход даст тебе новые возможности, свободу о которой люди даже не мечтали.
– А что отберет? – в разговор вмешался Леший, по-прежнему сидящий на броне Т-64.
– Почти ничего из того, о чем стоило бы жалеть: алчность, зависть, ненависть, страх, боль. У вас будет все, что пожелаете, вы будете равны и независимы, вам будут не страшны болезни и смерть, вселенная откроет вам все свои секреты.
Слова Главного вдруг воскресили в моей памяти картины из того сна, что так часто снился мне в последнее время. В нем я мчался между звезд, хватал кометы за длинные огненно-рыжие хвосты, купался в нежно-розовых облаках какой-то далекой планеты, вбирал свежесть зеленой травы, стелясь по ней словно утренний туман. Я и вправду был счастлив, по-настоящему счастлив, без границ, без предела, и никто никогда не мог отобрать у меня этого.
Когда накатившее нереальное сказочное марево слегка отступило, в поле зрения тут же попала отвратная бурая масса, состоящая из песка, перемешанного с внутренностями контролеров. Она плотно набилась и уже успела основательно подсохнуть в тронутой ржавчиной гусенице моего танка. Затем, подняв глаза, я увидел Андрюху. Большого, смертельно усталого человека в грязной армейской футболке и прожженных камуфлированных штанах. Подполковник сидел рядом с люком механика-водителя и курил сигарету. Тот самый «CAMEL», что он отыскал на американском авианосце. Надо же, все пропало, пошло прахом, а курево Леший сохранил. Вот она, какова – суть человеческая.
