Текст книги "ОРУЖЕЙНИК-4 Приговор судьи"
Автор книги: Автор Неизвестен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 24 страниц)
Я выпученными глазами следил, как узкая черная щель поглощает моего сына, ощущал, как в душу ледяными щупальцами заползает страх. Вот-вот ворота сломают хребет старому грузовику, и тогда в лучшем случае старший сержант Ветров останется снаружи лицом к лицу с кровожадными красными монстрами, а в худшем будет раздавлен вместе с автомобилем. Ни первого, ни второго я, конечно же, допустить не мог. Чем и как помочь Олегу, это уже будет ясно на месте, главное успеть, добежать. Я даже сделал первый шаг в сторону попавшего в ловушку автомобиля, но тут в мое плечо вцепилась чья-то сильная рука.
– Макс, у нас, кажется, гости!
Произнося это, Леший глядел в сторону сводчатого портала, у которого остановилась наша «шестьдесят четверка». Оттуда действительно доносился какой-то странный звук, похожий на постукивание вперемешку с позвякиванием. Его можно было отчетливо слышать в промежутках между скрежетанием ворот и криками оставшегося в одиночестве водителя «ЗиЛа».
Гости! Я резко повернулся кругом. Черт, мы чересчур долго копались в ангаре! Фактор неожиданности утерян. Теперь вместо того, чтобы пробираться вглубь Базы, атаковать головастых там, где они нас не ждут, придется обороняться в огромном, практически пустом помещении, где наши шансы на победу, как говорят ученые люди, стремятся к нулю. А что будет, когда Олег переправит сюда своих людей?! Они же вмиг попадут из огня да в полымя!
– Пригнись! Сиди за танком. А мы попробуем их остановить.
Андрюха толкнул меня к борту боевой машины, а сам, подняв свой отточенный лом, кинулся навстречу приближающемуся противнику. Правда, это мне так только сперва показалось. Возглас подполковника: «Кальцев, спрячься около входа. Ты слева, я справа», – пояснил все. План у чекиста был самый незатейливый, однако в сложившейся ситуации единственно возможный. Они с Александром нападут с двух сторон, как только головастые покажутся из туннеля. Цирк-зоопарк, вдвоем против целой толпы! С ломом и топором против плазменного и лучевого оружия! Безумие! Самоубийство! Но самое ужасное здесь то, что я, полковник Ветров, как самая распоследняя блядь буду взирать на все это со стороны.
Моя глотка произвела приглушенный то ли стон, то ли рык, полный бессильной злобы на судьбу и самого себя. Да что за херня сегодня творится?! Сперва я не успел на помощь к сыну, а сейчас оставляю на произвол судьбы лучшего друга. Ну, уж нет! Не бывать такому! Я должен, обязательно должен что-то придумать и сделать!
Оружия у меня не было. Позаимствованный у Олега тесак наверняка валялся где-нибудь в трюме «Калининграда», ведь я совсем позабыл о нем, да так и оставил лежать на броне. А с голыми руками в бой не попрешь, ведь это сражение с инопланетными дьяволами, а не пьяная драка в кабаке. Значит мне нужно оружие или хотя бы то, что могло им стать.
Только я об этом подумал, как на глаза попался предмет, висевший в самодельных кронштейнах около наружного топливного бака, того самого, что располагался поверх надгусеничной полки. Это была лопата. Прозаическая штыковка с укороченным, длиной чуть поболее полуметра черенком. И как ее только не сорвало?! Собственно говоря, замечательно, что не сорвало. Ведь это было единственное оружие, которым полковник Ветров мог сейчас обзавестись.
Не теряя ни секунды, я перегнулся через бак, расстегнул крепления и намертво стиснул черенок рукой. Держу! Вот она, красавица! Красавица? Тьфу ты, это я о лопате! Вообще-то если подумать, то полный маразм: стоять около боевого танка до отказа набитого патронами и снарядами и радоваться обычной лопате!
Появление темных силуэтов в глубине освещенного красноватым то и дело мигающим светом туннеля положило конец всем посторонним мыслям, заставило мигом пригнуться. Ага, вот и наш противник! Легок на помине!
Притаившись за танком, я ждал, когда все начнется. С моей позиции было в принципе невозможно нанести неожиданный удар. Так что это право, хотелось мне того или нет, придется предоставить Загребельному и Кальцеву. А уж потом… Дойдя до этого места, я представил, как выскакиваю из-за брони и бью острием лопаты в серое худосочное горло головастого. Я действительно представил, но на удивление что-то в этой картине мне не понравилось. Что-то было не так. И именно от этого ощущения, а вовсе не от близости предстоящего побоища я занервничал.
Пытаясь разобраться в причинах своей нервозности, я принялся лихорадочно прокручивать в памяти все детали только что увиденной картинки. Вот пульсирующая мутным багровым свечением арка портала. Вот два моих товарища, притаившиеся по ее краям. А вот… Я вспомнил темные фигуры, которые видел всего долю секунды. Чтобы разглядеть их, этого, конечно же, оказалось мало, зато… Зато вполне предостаточно, чтобы понять – на свидание к нам пожаловали вовсе не головастые.
Глава 23
– Похоже, они даже не собирались нападать, – Кальцев вытер дымящееся лезвие своего топора о толстое красное щупальце.
– Собирались или не собирались, какая разница! Я в общество охраны животных не записывался, – прорычал я, стирая рукавом мелкие капли тягучей белой жижи, которая жгла правую щеку будто ядреный горчичник.
– Ясное дело, – Леший многозначительно глянул на мою лопату и осклабился. – Гляжу, ты навострил лыжи в артель землекопов.
– Да пошел ты! Нашел время! – я не удостоил друга даже взглядом и резко развернулся в сторону стонущего в воистину железных объятиях грузовика.
Детище Лихачевского автозавода упрямо сопротивлялось. Ценой своей жизни старая войсковая машина вновь спасала людей, которым была обязана своим появлением на свет. Уже более десятка «серых» пробралось внутрь ангара и, что меня особенно порадовало, среди них я отыскал невысокую фигуру в полосатой флотской тельняшке.
– Эти призраки какие-то другие, – голос одинцовского разведчика прозвучал у меня за спиной.
– Конечно другие, раз тащили с собой ящики с инструментом, – пробасил в ответ Загребельный.
– Зачем?
– Не тупи, Кальцев, починить что-то хотели.
– Подполковник, ты думаешь, эти красные уроды смогут что-нибудь починить? – в словах Александра послышалось скорее презрение к многолапым тварям, чем удивление.
– Хер его знает, сам же сказал, что они другие, – буркнул ФСБшник.
Я краем уха слушал разговор своих компаньонов, а сам неотрываясь следил за Олегом и его людьми. Цирк-зоопарк, ну чего же они капаются?! Почему их так мало? Полтора десятка, не больше. Где застряли все осталь...?
Последний вопрос так и остался недосказанным или вернее недодуманным. Силы «131-го» оказались на исходе, и автомобиль сдался. Его буквально передавило, перерезало пополам.
Последний предсмертный стон грузовика стал настоящим ударом под дых. От него я аж задохнулся. Все! Кончено! Не успели! Почти тридцать человек... Все «двухсотые» или окажутся таковыми как только призраки их почуют. Это уж без вариантов.
– Отец! – Гром мчался к нам, ведя за собой горстку уцелевших «серых».
– Сержант, мать твою, угробил людей! – я метнул на сына взгляд полный гнева и боли. – Сколько оставил снаружи?! Десять?! Двадцать?!
– Нисколько, – выдохнул Олег подбегая. – Все здесь.
– Как все?! А остальные? – вопрос задал уже Леший.
– Нет больше остальных, – командир «серых» угрюмо покачал головой. – Погибли. Еще на корабле. Вы не смогли оттянуть на себя всех призраков. Со стороны кормовых ворот был прорыв. Так что Черкашин и почти вся его команда там полегла. Вот только один Илюшенька и уцелел.
При этих словах Гром кивнул на стоящее рядом существо с большой головой и серой кожей. На нем была старая выгоревшая футболка с короткими рукавами вся измазанная запекшимися бурыми пятнами. Кровь, несомненно, принадлежала самому Илюшеньке. Вытекла она из двух довольно глубоких ран на руке и плече. Напавший призрак отхватил из тела парня несколько кусков мяса, но Илюшенька словно не замечал этого, даже не утрудился перевязкой. Самое удивительное, что кровотечение остановилось само собой. А сейчас поверх разорванной мышечной ткани стала образовываться какая-то темная пленка очень похожая на струпья, такие, какими они бывают на благополучно зарастающей ране. Все это я отметил чисто машинально, отметил и тут же отправил на самую дальнюю полку в хранилище своей памяти. На будущее так сказать, если конечно оно у нас будет.
– Товарищ полковник, а что будем делать теперь?
Вопрос задал Васька. Парень оказался жив, и этот факт слегка согрел мою душу. Везучий, чертяка! Что же касается моего ответа... Вообще-то мне очень хотелось рявкнуть во всю глотку: «Эй вы, придурки, какого черта за нами поперлись?! Ведь вначале план был совершенно иной: выждать, затаиться в пустыне, разобраться в обстановке. А что теперь? Грузите меня вопросами, на которые я не знаю ответа». Но, конечно же, ничего такого я не сказал. Люди решились на подвиг, а я их носом в дерьмо? Нельзя же так!
– Будем делать то, что и планировали с самого начала, – я взял себя в руки и указал в сторону туннеля, из которого пришли призраки-ремонтники. – Надо найти и освободить пленных. Это единственный выход. Мы поможем им, они помогут нам, только вместе мы способны противостоять головастым.
– Полковник, а нам точно туда? Там же эти... – бывший сотоварищ Хряща, мужик, под глазом которого «светился» автограф моего сына, с нешуточным сомнением покосился на два паукообразных трупа.
– Точно. Точнее некуда.
Вместо меня ответил Гром, и я удивился той уверенности, что наполняла его голос. Откуда он может знать куда идти, где искать? Здесь ведь все в прямом смысле не по-людски, здесь сам черт ногу сломит! Наверняка этот вопрос заглавными буквами прорисовался у меня на лбу, да и не только у меня одного, поскольку Олег поспешил объяснить:
– Па, я ведь тебе уже говорил, что иногда вижу сны... очень странные сны.
– Сны...? – мне действительно припомнилось, что Олег и впрямь что-то такое говорил. Только в бешеном водовороте последних событий его слова смазались, поблекли, напрочь вылетели из головы.
– Я знаю это место, – Гром уже в который раз огляделся по сторонам и, как бы соглашаясь с самим собой, кивнул. – Я несколько раз видел его во сне, в том числе и в ночь перед нашим выходом. Кто-то вел меня через туннели и переходы.
– Кто? – выдохнул я, подсознательно ожидая, что сейчас услышу описание высокого худощавого человека в сером плаще и выгоревшей зеленой бандане.
– Не могу вспомнить, – Олег отрицательно покачал головой.
– Командир, а в этом своем сне ты нашел людей? – спросил какой-то лысый широкоплечий мужик, лицо которого обрамляла грязная белая борода.
– Я знаю, где содержат женщин. Это... – Гром запнулся, припоминая, – Это в другом куполе. Довольно далеко отсюда. Но где-то в этой зоне должен начинаться скоростной транспортный туннель.
– От баб нам особой помощи не дождаться, даже наоборот, – буркнул белобородый. – Бабы сейчас это больше обуза.
– Их готовят к эвакуации. Женщины это очень ценный материал, и головастые не хотят им рисковать.
– Откуда ты все это знаешь? – я нахмурил лоб, понимая, что мы, кажется, заработали на свою голову еще одну проблему.
– Знаю... – командир «серых» уставился куда-то мимо меня. – В своем сне я повстречал девушку. Она и рассказала. – После этих слов Олег вдруг быстро поглядел мне в лицо. – Па, у нее глаза... Такие большие и карие, как у мамы, и куртка... зеленая, точь в точь как та, что мы с тобой покупали. Я сперва даже подумал, что это она.
От слов сына я даже пошатнулся.
– Лиза! – губы сами собой прошептали дорогое мне имя. – Что ж ты раньше-то молчал?!
– А что бы изменилось? – Олег вдруг превратился в того самого серьезного и рассудительного Грома, которого так уважали все партизаны железного моря. – Мы ведь и так делали, что могли.
– Что изменилось...?! – выдохнул я в гневе, но тут же опомнился и поспешил взять себя в руки. Олег, конечно же, был прав. Вернее, раньше был прав. Но только теперь эта самая правота нуждалась в некоторой коррекции с моей стороны. – А ну, бегом марш! – жесткий не обсуждаемый приказ должен был хорошенько перетряхнуть как мозги «серых», так и их командира, вышибить из них последние колебания и сомнения. – Где твой туннель? – Я схватил сына за плечо и хорошенько встряхнул его. – Вспоминай!
– Макс! – неожиданный окрик Загребельного заставил остановиться. – Давай сюда. Ты должен взглянуть на это!
Загребельный вместе с Кальцевым стояли около того самого искрящего устройства, которое привлекло мое внимание в самые первые секунды проявления в ангаре. Правда, сейчас оно уже не искрило, а чадило догорающей изоляцией. Отчего-то мне подумалось, что ремонтники могли направляться именно к этой штуковине. Не ворота же им, в самом-то деле, ремонтировать! Здешние ворота о себе сами прекрасно позаботятся.
– Некогда! – я попытался отмахнуться от друга. – Двигаем вперед! Надо спасать женщин!
– Иди, глянь! – Загребельный с Кальцевым даже не сдвинулись с места, чем серьезно меня удивили и заинтриговали.
– Цирк-зоопарк, что там еще у вас? – проклиная на чем свет стоит досадную задержку, я рысью преодолел разделяющие нас десять метров.
– Тут Саша кое-что обнаружил... – Леший поглядел на меня как-то очень странно, почти виновато, и тут же сделал шаг в сторону.
Сперва я даже не понял, о чем именно говорит Андрюха и куда надо глядеть. «Блок управления» оказался толстой плитой из уже хорошо знакомого желтого металла метра два в высоту. Вся ее лицевая сторона была покрыта затейливым геометрическим орнаментом. Присмотревшись, я понял, что он больше смахивает на электронную печатную плату типа тех, что отыщутся в любом радиоприемнике. Очень необычным являлось то, что роль всяких там конденсаторов, диодов и резисторов выполняли полупрозрачные голографические изображения светящиеся прямо над поверхностью металла.
Правда, имелся один довольно обширный участок в средней части блока. Он был полностью темный, причем не просто лишенный огней, а по-настоящему мертвый, закопченный и даже кое-где оплавленный. Точно в его центре что-то торчало, какая-то продолговатая железяка, слегка смахивающая на рукоять рубильника. Предмет был явно инородный, а потому сразу бросался в глаза.
– Это? – я ткнул пальцем в самую вероятную причину короткого замыкания.
– Так точно, – подтвердил подполковник.
При тусклом, постоянно мигающем освещении ангара было плохо видно, поэтому, чтобы лучше разглядеть детали, мне пришлось подойти к блоку практически вплотную и даже слегка наклониться. В глаза сразу бросилась гладкая, выточенная из металла рукоять небольшой финки, закопченное лезвие которой буквально приварилось к желтому металлу. Конечно же, в мире существовало, да и продолжает существовать (что им сделается-то?) великое множество ножей, однако не узнать, перепутать этот было просто невозможно. Ведь всего каких-то три дня тому назад я самолично вложил его в руку Пашке.
– Че-е-рт! – я резко развернулся и ошарашено уставился в глаза Лешему.
– Хотел бы тебя обнадежить, но, увы, нечем, – ФСБшник сокрушенно покачал головой. – Ножичек тот самый, я это сразу смекнул.
– Значит Павел здесь?!
– И Серебрянцев, скорее всего, тоже. Головастые не позволили им уйти.
– Их надо отыскать... Всех отыскать! Скорее! Пока не поздно! – в голове все мигом переклинило, и я рванулся вглубь комплекса.
– Погоди! – Андрюха меня остановил. – Макс, разве ты не понял, что мы нашли, что все это значит? На Базе никакая не авария, на Базе бунт.
Бунт?! Я замер, пытаясь осознать услышанное, разобраться, согласен ли я с предположением друга.
– Если на Базе действительно восстание, то мы очень вовремя, – голос подал Олег, который подбежал вслед за мной и слышал почти весь наш разговор. – Только где эти бунтари?
– Были здесь, – Кальцев быстро оглядел чистый белый пол. – Крови не видно, так что боя не было. Выходит, ушли. Вырубили эту шарманку и ушли.
После слов одинцовца все мы практически одновременно поглядели на золотистую плиту с округлой черной подпалиной в центре. Готов поспорить, что в этот миг все задавали себе одни и те же вопросы: Что это за штуковина? Зачем повстанцы с риском для жизни прорывались именно к ней?
– Когда мы сюда вломились, искры еще сыпались во всю, – я первым попробовал подобраться к загадке. – Получается, ее незадолго до нашего прихода закоротили.
– Может и так, – пожал плечами Гром. – И что это нам дает?
– Незадолго до нашего прихода вырубилась система защиты этого купола, – нашелся Кальцев. – Как, пойдет такой вариант?
– Вполне, – ища поддержки, я поглядел на Лешего, и тот кивнул, хотя и не очень уверенно.
– Повстанцы вполне могли заметить наш рывок в сторону Базы. Заметили и помогли войти. Но вот почему они ушли, не дождались нас? – чекист с тревогой огляделся по сторонам. – Не нравится мне все это.
Я прекрасно понимал подозрения друга. Нас вполне могли примитивно заманить на Базу. Специально для этого отключили защитные экраны и тот проклятущий, пожиравший энергию голубой луч. Головастые умные, коварные бестии, они могли учесть, подстроить абсолютно все... все, кроме, пожалуй, вот этой грязной, кое где выщербленной и поцарапанной финки, подобранной мной в старой заброшенной церкви. Управляющий блок проткнули именно ей. Случайность? Я чувствовал, что нет. Скорее всего, именно так выглядел очередной сигнал, поданный кем-то неведомым лично полковнику Ветрову. Сигнал?! Я резко повернул голову и уставился на рукоять ножа. Раз это сигнал, то что он должен означать, о чем подсказывать или предупреждать?
Собраться с мыслями оказалось невероятно сложно. Хотелось тупо нестись вперед, искать Лизу, Пашку, Ипатича и всех остальных, крошить, рвать на куски проклятых головастых. Эх, мне бы сейчас мощь того симбионта, что сидел в теле Нестерова!
Мощь... сила... симбионт... Я глядел на пронзенный сталью управляющий блок и все отчетливей понимал, что обычному человеку такое не по плечу. Да, конечно, странный желтоватый металл был относительно мягок и пластичен, но все же это вовсе не какая-то там жестянка или кусок пластика, это как не крути плита. Пробить ее могла лишь умелая и очень-очень, можно сказать не по-человечески крепкая рука. Неужели и впрямь Нестеров? Цирк-зоопарк, тогда куда подевался этот старый хрыч? Почему свалил и не встречает, пусть и хилую, но все же подмогу? С ума он, что ли сошел?
Точно, сошел! – я вдруг вспомнил то состояние, в которое погрузился одинцовский милиционер после того, как ржавой трубой пропорол брюхо самого настоящего бога. Но тогда получается, что это именно слетевший с катушек мент навел в логове головастых весь этот шорох! Честно говоря, в такое верилось с трудом, и все же я мигом отыскал глазами Нестеровского заместителя.
– Кальцев, а ну быстро напрягись и ответь, где тут искать твоего шефа – Нестерова? Куда он мог пойти? Как поступить?
– Нестерова?! – от удивления глаза Александра стали большие и круглые как плошки. – Он же в Одинцово остался!
– Он здесь! – рявкнул я в ответ, на корню пресекая всякие сомнения. – Не спрашивай, откуда знаю, просто поверь. Поверь и думай над ответом.
– Анатолий Иванович... – Кальцев начал, наморщил лоб и запнулся. В задумчивости разведчик находился всего какую-то пару-тройку секунд, по истечении которых он очнулся: – Он всегда учил, что если придется штурмовать какой-нибудь объект, то делать это следует через технические или подсобные ходы, поскольку основные будут под наблюдением или заминированы.
– Правильно учил, – одобрительно кивнул подполковник ФСБ.
– Так вот я и подумал... – одинцовский разведчик огляделся по сторонам. – Если Анатолия Ивановича и его людей нигде не видать, то может они...
– Ясно! – я не дал Кальцеву договорить и мигом развернулся к Олегу: – А ну, живо припоминай свои сны. Ты знаешь что-нибудь о местной системе вентиляции, коммуникационных туннелях или еще чем-нибудь подобном?
Командир «серых» на мгновение задумался, даже закрыл глаза, отчего возникло ощущение, что он уснул, позабыл обо всем происходящем вокруг.
– Соображай быстрей, сержант! – поторопил Загребельный, которому явно приходились не по нутру наши вялые, нерешительные действия.
– Не уверен... – протянул Гром задумчиво. – Кажется, кое-где в стенах я видел крупные темные дыры.
– Веди!
Я схватил Олега за плечо и развернул его в сторону портала, из которого несколько минут назад выползли призраки. Уж и не знаю отчего, но во мне зародилась упрямая уверенность, что эти самые дыры находятся именно там. И как выяснилось, я не ошибся. Мой сын действительно двинулся, через пульсирующую тревожным красным светом зону биодезинфекторов, защищавших внутренние помещения базы от различных вредоносных вирусов и бактерий, которые могли попасть в ангар вместе с прибывшей туда техникой. Откуда я это знал? Да черт его знает. Просто вдруг пришло на ум, а так оно или нет на самом деле... какая, нахрен, разница. Сейчас надо было думать вовсе не об этом.
Мы шагали вслед за Олегом. Шли плотной группой, до боли в пальцах стиснув свое нехитрое оружие. Все молчали, старались лишний раз даже не вздохнуть, прислушивались к каждому шороху, вздрагивали от каждого дуновения гулявшего по туннелю горячего, пахнущего металлом воздуха. Не могу сказать, что именно больше всего страшило людей: то ли коварные головастые, то ли кровожадные призраки, то ли само глубинное первородное зло, которое уже давно и прочно ассоциировалось у них с понятием База.
Что же касается лично меня, то здесь страх был совершенно иного рода. Я позабыл о себе, а заодно и о судьбе всего человечества, которое нам вроде как поручили спасти. Все мысли вертелись лишь вокруг судьбы Лизы, и с этим ничего нельзя было поделать. В какой-то момент мне даже стало казаться, что время совершило круг и вернуло нас в Подольск, в тот проклятый день, когда моя подруга угодила в лапы гниды Зураба. Ведь тогда я тоже, сгорая от страха и беспокойства, искал ее... Хотя нет, сейчас я ищу вовсе не девушку. Подчиняясь чьей-то неведомой воле, я иду по следу Анатолия Нестерова, и мне лишь остается надеяться, что он приведет меня к Лизе.
– Вон там! – возглас Олега прервал мои мысли и заставил повнимательней приглядеться к полутораметровому отверстию, видневшемуся у основания одной из стен. К этому моменту мы уже покинули зону красноватого пульсирующего свечения дезинфицирующих установок и оказались в широкой галерее, залитой ярким белым светом. Именно этот свет и помог ясно разглядеть отверстие, вернее то, что его чернота это нечто иное, совсем не похожее на мрак, таящийся в узких темных лазах и ходах.
– Это что еще за цирк-зоопарк?
Я с удивлением и нескрываемой опаской глядел на космы какого-то угольно-черного газа, бешено вращавшегося внутри идеально круглой каменной дыры. Газ был столь плотным, что более походил на жидкость. И все же нет, это был именно газ. Я видел, как от него попытались отделиться несколько туманных полупрозрачных сгустков, которые тут же оказались втянутыми назад, в неистово вертящийся водоворот.
– Полагаешь, Нестеров ушел именно сюда? – Леший с подозрением покосился на меня.
– В коридорах Базы опасно, а это ближайший из технических туннелей, – в моем ответе не прозвучало особой уверенности.
– Полковник, а ты уверен, что мы отыскали именно туннель? Да еще эта черная хрень? – Кальцев указал на запрессованный в каменное жерло антрацитовый смерч. – Она же нас по стенам размажет. И к тому же вовсе не известно можно ли в ней дышать.
Одинцовский разведчик задавал вполне резонные вопросы, на которые у меня, да и у кого-либо другого, увы, не было и не могло быть ответов. Хотя, Олег... Может у него? Может в своих снах...
Я лишь подумал об этом, но спросить так и не успел. И все потому, что откуда-то из глубины коридора, в котором мы стояли, послышался странный, но отчетливо различимый звук или лучше сказать дребезжание, вызванное мелкой высокочастотной вибрацией.
– Тянучка! – едва ли не в один голос закричали все «серые».
– Как, здесь?! Внутри Базы?! – позволил себе засомневаться Леший. – Они же рискуют взорвать сами себя!
– Конец разговорам! Уходим! – я первым рванулся к украшающему стену мрачному водовороту, отчего даже почувствовалось некоторое облегчение. Приближающаяся опасность помогла распроститься с колебаниями и сделать выбор, а правильный он или нет, это станет ясно всего через пару секунд.
Глава 24
Я даже не успел опомниться. Черный водоворот слизнул меня будто яростная волна, которая сбивает с ног, крутит и вертит безрассудного купальщика, пожелавшего получить острые ощущения в штормовом море. Кувыркаясь в кромешной тьме я, кажется, кричал или по крайней мере пытался это сделать, однако все звуки словно впитывались в пористую губку плотного черного газа и я продолжал свое головокружительное падение в полной оглушительной тишине. Сколько продолжался этот полет, сказать было невозможно, должно быть всего несколько мгновений, но только они показались для меня целой вечностью.
Закончилось все резко и неожиданно, когда меня вышвырнуло на какую-то очень гладкую поверхность, по которой я словно по льду проскользил метра три-четыре. Отдуваясь от только что перенесенных страхов, стараясь унять как отвратительное тошнотворное головокружение, так и бешено колотящееся сердце, я принялся ошалело оглядываться по сторонам. Опасности вроде не наблюдалось. Туннель. Еще один туннель. Круглый в сечении и очень узкий. Выполнен из какого-то мутного полупрозрачного материала, который светился зеленоватым фосфоресцирующим светом. Именно благодаря этому свечению внутри и возможно было видеть.
Когда я попробовал подняться, то зацепил ногой какой-то предмет, и тот со скрежетом отъехал в сторону. Опустив взгляд, я понял, что это лопата, та самая лопата с укороченным черенком, которую я снял с танка и превратил в свое оружие.
Взгляд на штыковку мигом навел сразу на три мысли. Первая – хорошо, что она не потерялась, и я все еще имею чем защищаться. Вторая – а ведь в круговерти, из которой я только что выбрался, отточенный стальной край преспокойно мог оттяпать мне голову. И, наконец, третья – а что как сейчас прямо в меня влетит мачете Олега, топор Кальцева или какая другая железяка из экзотического арсенала «серых»?
Перспектива оказаться с проломленным черепом или вспоротым брюхом выглядела совершенно непривлекательной, а потому я стал поспешно отползать вглубь туннеля. И, как выяснилось, сделал это очень даже вовремя. В клубящейся черноте, из которой я сам только что появился, что-то блеснуло, и точно в то место, где только что отлеживался героический полковник Ветров, врезалось острие небольшого лома, а буквально через несколько секунд после этого туда же рухнуло массивное, грозно рычащее существо в камуфлированном офицерском ХБ.
– С прибытием, – я дотянулся до Лешего и одобрительно похлопал его по мощной, ходящей ходуном от нервных конвульсий спине.
– Я живой? Прорвались? – Андрюха тряс головой, пытаясь прийти в себя.
– Живее некуда, – я кивнул. – Этот водоворот оказался чем-то вроде вентилятора. Установлен на входе в вентиляционный туннель и гонит воздух. Разве не чувствуешь?
– Ага, – Андрюха поднял руку, подставляя ее под не сильный, но все же достаточно ощутимый воздушный поток. – И сносу этой штуке не будет. Хитро придумали.
– Хитро, – согласился я и тут же с тревогой в голосе добавил: – Черт, где же застряли все остальные.
– Очкуют горе-вояки. Вот, блин, угораздило связаться! – Загребельный попытался подняться на ноги, распрямиться, но тут же стукнулся о низкий свод, после чего был вынужден вновь согнуться едва ли не пополам. – Эх, надо было мне остаться, да швырять их внутрь, всех по очереди, а то...
Подполковник не успел договорить, поскольку из черного водоворота вылетел окрашенный в красный цвет пожарный топор, вслед за которым кубарем выкатился Кальцев.
– Давай, оттягивай! – завопил я и кинулся к одинцовскому разведчику. – Цирк-зоопарк, ведь поубиваются, нахрен!
Опасность, что «серые» станут налетать друг на друга или того хуже напорются на свое оружие была вполне реальной, а потому медлить не стоило. Леший понял это и стал мне помогать. Вместе мы трудились не покладая рук и делали все, чтобы помочь людям Олега. Однако, как ни горько было это сознавать, далеко не все зависело от нашей ловкости и расторопности. В дело вмешался его величество случай, который равнодушно забрал жизнь одного из наших товарищей.
Он прибыл одним из последних. Молодой парень влетел в туннель уже мертвым. Бедолагу основательно приложило о каменную стену. Это было ясно, поскольку все его лицо было смято и стесано, а выгоревшие белоснежные волосы забрызганы кровью. Когда Олег увидел распростертое на тускло светящемся полу тело, он протяжно застонал, а может зарычал.
– Твой друг? – я с сочувствием глянул на сына.
– Гоша Власенко. Служили вместе. Прошли через такое, что жутко вспомнить, а вот сейчас... Черт, как глупо!
– На войне глупых смертей не бывает. Война она и есть война. Несет смерть, что называется по определению, – напомнил я.
– Вот-вот, – подтвердил Загребельный. – Не повезло пацану, ну а если сюда тянучка ворвется, то и всем нам мало не покажется. Так что двигаем, мужики, и побыстрее.
– Двигаем! – я подтвердил приказ подполковника.
Передвижение по вентиляционному туннелю явилось настоящим испытанием не только для наших согбенных спин, но и для напряженных как струна нервов. За тонкими стенами воздуховода что-то явно происходило. Мы постоянно слышали зловещие грохот и скрежетание, иногда о стены что-то или кто-то отчаянно бился, а однажды до слуха долетел совершенно отчетливый человеческий крик. Вот тогда-то Олег и не выдержал:
– Па, сколько можно! Мы не знаем куда идем. Этого вашего Нестерова возможно здесь и не было никогда. А там... – мой сын ткнул в сторону оставшегося за спиной ответвления, того самого, из которого и прилетел звук человеческого голоса. – Там гибнут люди! Те самые люди, которых мы искали, на которых надеялись! И если мы им не поможем...
– Предлагаю пробить дыру и выйти наружу, – Кальцев протиснулся поближе и решительно поддержал своего нового командира. – Если не вмешаемся сейчас, то потом может быть уже поздно.
Цирк-зоопарк, что на это можно было ответить? Я ведь и сам терзался в нешуточных сомнениях. Тот внутренний голос, который подтолкнул меня в систему вентиляции, теперь почему-то смолк. Следов одинцовского милиционера мы так и не отыскали, а стало быть продолжали оставаться в полном неведении о событиях и расстановке сил на Базе головастых. Так что кто знает, может в этой ситуации действительно лучше выйти, так сказать, на оперативный простор и поискать встречи либо с друзьями, либо с врагами. В любом случае она должна хоть что-то прояснить... Ну, или стоить нам жизни. И тогда ни Лиза, ни Пашка, ни Серебрянцев, никто другой не дождутся помощи, которая им так нужна.
