Текст книги "История авиации 2003 01"

Автор книги: Автор Неизвестен

Происходило это так. После выполнения задания по прикрытию наземных войск Павел Тарасов заметил, что один Bf109 находится ниже и справа от своей группы. Решив атаковать противника, капитан совместно с «Яком» с черным коком винта внезапно зашёл в хвост самолёту противника, и прижал его к земле. После этого оба истребителя повели немца на нашу территорию. Пилот «мессера» несколько раз пытался уйти энергичным маневрированием и на подходе к реке Кубань, в районе Славянска смог уклониться на запад, не обращая внимания на приказания Тарасова в виде пулеметных трасс. Осторожно приблизившись к немецкому летчику, чтобы тот увидел его, капитан Тарасов жестом руки показал вниз влево – куда лететь. Для полной ясности провел перчаткой по горлу и дал еще раз предупредительную очередь. Немец не послушался, и Тарасов дал одну очередь по «худому», после которой тот произвел посадку на фюзеляж южнее Славянска в районе хутора Майский. По наблюдению Тарасова, у севшего «стодевятого» собралась большая толпа людей. «Як» с черным коком после посадки Bf109 ушел в направлении Новотитаровской. Установить, кому он принадлежал, не удалось. Так как коки самолетов 812-го ИАП были белые, то можно предположить, что данный Як-1 принадлежал 278-й ИАД. Пленным немецким летчиком оказался унтер-офицер Герберт Мейсслер (Ufrz. Herbert Meissler) из 7/JG52.

Однако самым интересным было то, что попавший в руки летчиков 812-го ИАП Bf109 принадлежал до этого лейтенанту Эриху Хартманну, ставшему к концу войны самым результативным асом с 352 победами. 25 мая Хартманн, совершивший вынужденную посадку на этом самолете, ставшей уже пятой за короткое время, после чего был решением командира группы отправлен в отпуск, а его истребитель после ремонта передали Мейсслеру, который в первом же вылете на этой машине попал в плен. После войны, вернувшись из плена, Мейсслер заявил, что совершил вынужденную посадку из-за «ошибки навигации», но, как говорится, «после драки кулаками не машут».

Летчиками соседнего 402-го полка в этот день было сбито четыре Bf109, три из которых уничтожил младший лейтенант Р.И.Ишханов. На 30 мая 265-я НАД насчитывала в своем составе лишь 23 Як-1 и 18 экипажей. В этот же день инспектор по технике пилотирования 278-й ИАД майор А.И.Новиков сбил в районе Троицкая бомбардировщик Не111. Точку в действиях 265– й ИАД и 3-го ИАК в боях за Кубань поставили летчики 402-го ИАП. 3 июня младшие лейтенанты Горин и Градусов сбили по два Bf109 и столько же Ju88 в районе Киевской. Эти немецкие самолеты стал последними победами корпуса, одержанные в боях над районом Новороссийска.

Практически все, кто остались от полка: (слева на право) А.Туманов, А.Иванов, И.Федоров, И.Мартыненко и А.Машенкин. Станица Новотатаровская, Кубань, конец мая 1943 г.

Итоги боевой работы лейтенанта Ивана Фёдорова в ходе сражения на Кубани весной 1943 г.: три Ме-109 и один ФВ-189 (лист из лётной книжки).

Оставив навечно в Кубанской земле 46 летчиков, 265-я ИАД выводилась из состава 4-й Воздушной армии Северо-Кавказского фронта в резерв Верховного командования. 4 июня 1943 г. дивизия передала свои оставшиеся 14 Як-1 в состав 278-й ИАД. Фактически в этот период 3-й ИАК действовал только этим соединением, имеющим на вооружении Як-1 и Як-7б. 10 июня личный состав 265-й ИАД собрался на аэродроме Тихорецк, а уже через шесть дней 3-й ИАК начал перебазироваться в Липецк, параллельно сдавая свои самолеты 236-й ИАД. Всего в 236 ИАД из состава 265-й и 278-й авиадивизий было передано 92 исправных, семь неисправных и два учебных самолета Як-7В. Ещё 37 самолетов корпуса остались в ремонтных мастерских 4-й Воздушной армии.

Вывод в тыл корпуса и передача его самолетов 236-й ИАД позволили пересадить лётный состав этого соединения на «Яки» с устаревших «ишачков» и «чаек». Так 611-й ИАП этой дивизии, сдав в Ставрополе свои И-16 и И-153, получил от 812-го ИАП на аэродроме Новотитаровская истребители Як-1. На этом же аэродроме летчики 812-го ИАП проводили обучение лётного состава принимавшего у них самолеты полка. Особенно преуспел в «натаскивании» летчиков 611– го ИАП лейтенант Алексей Машенкин, которому на время пришлось вспомнить свою работу инструктором.

Вскоре остатки лётного состава 812 ИАП, погрузившись в транспортный Ли-2, первым рейсом улетели в Липецк на доформирование. «В самолете находился летный состав 812-го истребительного авиационного полка, точнее – то, что от него осталось после тяжелых боев в районе Новороссийска, – напишет позже в своих мемуарах Иван Федоров. – В самолете летели командир полка майор А.У.Еремин, замполит майор Т.Е.Пасынок, штурман полка майор Д.Е.Николаенков, недавно назначенные командирами эскадрилий лейтенанты А.Т.Тищенко и А.М.Машенкин, замкомэски лейтенанты Г.П.Чураков, А.И.Туманов, И.В.Федоров, а также оставшиеся в живых командиры звеньев лейтенанты И.Н.Мартыненко и С.П.Калугин. Невольно пересчитал людей – всего десять… Не было с нами и товарищей, списанных с летной работы из-за ранений и контузий, полученных в боях.».

Последним покидал кубанское небо командир корпуса генерал-майор Е.Я.Савицкий. Прежде чем улететь в Липецк, комкор приказал главному врачу медслужбы корпуса собрать всех летчиков, которые могли находиться в госпиталях. «Я находился в Краснодарском госпитале, когда в госпиталь из корпуса прибыл наш врач и, договорившись с главврачем, забрал меня, – рассказывал Александр Иванов. – На следующий день я приехал на аэродром и узнал, что совсем недавно улетел самолет с летчиками 812-го ИАП. Нас, раненых летчиков из полков корпуса, посадили в транспортный самолет, и мы вылетели в Липецк. За штурвалом самолета Ли-2, в котором мы летели, был Савицкий, который и организовал сбор своих раненых пилотов. Сначала он вел самолет на бреющем, а потом, отойдя от аэродрома километров на 150, стал набирать высоту».

Лётный и технический состав 812-го ИАП в период пребывания на липецком аэроузле переучивается на истребители Як-9Т с 37-мм пушкой. Июнь-июль 1943 г.

Численность матчасти в 3-м ИАК по состоянию на 26 мая 1943 г.

Як-1 (борт 32) капитана Ивана Батычко (семь побед) из состава 812-го ИАП. Иван Батычко не вернулся с боевого задания над районом Бакинской 7 мая 1943 г.

Як-1 (борт 24) капитана Фёдора Свеженцева (11 побед) из состава 812-го ИАП. Фёдор Свеженцев не вернулся с боевого задания над районом Крымской 8 мая 1943 г.

FW190A-5 лейтенанта Вальтера Шульце из состава 5../Schl.Gl, который был сбит 26 мая 1943 г. в воздушном бою над районом Крымской капитаном П.Тарасовым из состава 812-го ИАП. Лейтенант Вальтер Шульце погиб вместе с самолетом. Самолёт несёт перегоночный бортовой код, чётвёртая буква которого закрашена жёлтой фюзеляжной полосой, являющейся знаком быстрой идентификации.

FW190A-5 (белая W) лейтенанта Вилли Аустера из состава 5./Schl.Gl, сбитый в воздушном бою 27 мая 1943 г. с истребителями 812-го ИАП.

Bf109G-4/R6 (сер. № 14997) унтер-офицера Герберта Мейсслера из состава 7./JG52, который был подбит в воздушном бою 28 мая 1943 г. капитаном П.Таросовым. Ранее этот истребитель принадлежал лейтенанту Эриху Хартманну, на официальном счету которого к концу войны значились 352 победы.

Память о двух комэсках, двух капитанах, Федоре Свеженцеве и Иване Батычко, сохранилась в полку до самого конца войны. Приходили новые летчики, и замполит Тимофей Пасынок всегда рассказывал о павших героях, на чьих примерах предстояло учиться молодежи. Стихи, написанные в полку в то время, хоть и не отличаются рифмой и высоким поэтическим искусством, но зато они отражают всю ту гордость и боль за павших однополчан:

 
«Соколиной кличкой окрестил нас Сталин,
Свеженцев – Батычко героями стали!
Страшной силой мести их сердца пылали,
И не раз их вместе в воздух посылали!
Огненные трассы в воздухе сверкали,
Это наши асы “мессеров" сбивали.
Кладбище фашистов быстро вырастало,
Били немцев часто, как учил их Сталин!
Выручать друг друга было их привычкой,
Вот заходит с юга капитан Батычко.
Черную армаду повернул он вспять,
И врагов проклятых, расстреляли пять.»
 

Скоро на кителях участников боев, отличившихся в небе Новороссийска и над Кубанью засверкали боевые награды, врученные им командиром корпуса Савицким. У этого награждения, проведенного перед строем 265-й НАД, были две особенности – это небольшой строй летчиков уцелевших в боях и часто звучащая фраза – «награждается посмертно», а таких награждений в 812-м авиаполку было большинство. А сколько еще осталось не награжденных летчиков, геройски погибших в боях, в первом своем вылете, о которых осталась лишь короткая запись в журнале боевых потерь «Не вернулся с боевого задания.»

Всего за период с 19 апреля по 29 июня 1943 г. 812 ИАП произвел 462 боевых вылета с налетом 453 часа. В проведенных воздушных боях было сбито 87 самолетов противника: 56 Bf109, 16 Ju87, пять FW189, по четыре FW190 и Ju88, а также по одному НеШ и Hsl26.

Свои потери: 17 летчиков и 25 самолетов.

Пополнение, июнь 1943 г.

Офицеры 2б5-й ИАД 3-го ИАК. Командир 812-го ИАП майор Д.Николаенков (слева), начальник штаба 812-го ИАП майор Лепилин командир 3-го ИАК генерал-майор Е.Я.Савицкий (третий слева), командир 2б5-й ИАД Герой Советского Союза полковник П.Т.Коробков (четвёртый слева).

В Липецке пилотам 291, 402-го и 812-го авиаполков, предстояло немного отдохнуть, пополнить изрядно поредевшие ряды молодым летным составом, получить самолеты, произвести тренировку новых боевых расчетов. Короткий двухнедельный отдых подходил к концу. Во все три полка 265-й ИАД начали поступать молодые летчики – выпускники авиационных училищ. Начались полеты, формировались пары – основные тактические единицы в истребительной авиации.

Командование торопило: началась Курская битва, но поставка самолетов Як-1 Саратовского завода задерживалась. Авиация Люфтваффе незадолго до этого нанесла бомбардировочные удары по промышленным объектам Горького, Ярославля, Саратова. Поскольку Саратовский авиазавод, выпускающий Як-1, сильно постоадал в результате ударов немецких бомбардировщиков, и выпуск самолетов на нём резко сократился, то части дивизии получили новенькие истребители Як-9Т с 37-мм пушкой, которые производились в Иркутске.

В управлении дивизии и частях произошла смена руководства, командиром 265-й ИАД был назначен подполковник Александр Александрович Корягин, а начальником штаба дивизии стал подполковник М.А.Ловков. Командирами авиационных полков были назначены: в 291-й ИАП майор Якимов, а командиром 402-го ИАП стал бывший командир 812-го авиаполка – майор Алексей Еремин. 812-й ИАП принял майор Николаенков, бывший до этого штурманом полка.

Для многих летчиков был непонятен мотив и смысл перевода майора Еремина в другой полк. В своих мемуарах сложившуюся ситуацию пояснили бывший командир 3-го ИАК Савицкий и командир эскадрильи 812-го ИАП Тищенко. Ситуация, сложившаяся в части, заставляла задуматься и принять меры командира 3-го ИАК. Об одном из таких случаев, произошедших 19 апреля 1943 г., во время облета и ознакомления летчиков с территорией ведения предстоящих боев, и последующим разбором вылета, вспоминал Савицкий.

«Командир 812-го авиаполка майор А.У. Еремин во время облета умудрился растерять своих ведомых, которые могли стать легкой добычей “Мессершмиттов” или заблудиться. К счастью, все обошлось благополучно, но первой реакцией на это сообщение было – отстранить Еремина от командования полком. Однако после некоторых раздумий решил оставить. Снять Еремина – это значит на его место ставить другого, лучшего, по твоему мнению. Но в полку заменить Еремина некем. Его заместитель, капитан Николаенков, совсем еще не имеет опыта командования. А главное, завтра в бой, и любой новый командир, будь он хоть семи пядей во лбу, не успеет войти в обстановку, и люди не сумеют осознать, что этот человек сейчас их “царь и бог’’…. Сам я поехал к дальневосточникам, в 812-й полк.

Хотелось побывать в другом, менее знакомом, но случай с группой командира этого полка майора Еремина заставил побывать на партийном собрании именно здесь. Собрались прямо на аэродроме… Не постеснялся Тищенко сказать и о том, что произошло сегодня во время облета. До собрания я уже поговорил с командиром полка майором Ереминым, с летчиками, участниками этого злополучного вылета, и хорошо представлял всю картину. Получив команду на облет района полетов, майор Еремин решил поднять в воздух сразу весь полк. В центре пошла первая эскадрилья под руководством самого командира полка, справа – под командованием комэска лейтенанта Ф.П.Свеженцева, левую вел командир третьей эскадрильи старший лейтенант, однофамилец моего помощника по воздушно-стрелковой подготовке, Т. Т.Новиков. Набрали высоту и взяли курс на станицу Абинскую. Через несколько минут полета внизу под строем полка и майор Еремин, и многие летчики заметили двухмоторный самолет. Еремин, решив, что это фашистский “Хейнкель”, не предупредив даже своего ведомого, лейтенанта Тищенко, сделал переворот через крыло и пошел вниз. Тищенко успел повторить маневр ведущего. Когда подошли к бомбардировщику на дистанцию открытия огня, разглядели, к счастью, – это был наш Пе-2. Нужно возвращаться к группе. Набрали высоту, осмотрелись. Но самолетов полка нигде нет. Начали маневрировать. Разыскивая полк, забыли об ориентировке. Ни линии фронта, ни Абинской. Горючее неумолимо расходуется. Наконец Тищенко сумел разглядеть и доложить командиру о том, что под ними какой-то аэродром. Пришлось садиться, даже не убедившись толком, что это не вражеский аэродром. Опять-таки, к счастью, оказался наш, воздушной армии. Заправились горючим, выяснили дорогу домой и перелетели. Остальные самолеты полка, после неожиданного “провала” самолета командира полка, оставшись без управления, без командира (Еремин даже не назначил своего заместителя на случай выхода и строя) разбрелись, как говорится, кто куда. И только хорошая подготовка (дальневосточные просторы этому научили) в ориентировании позволила всем летчикам выйти на свой аэродром. А ведь любая группа, тем более отдельные пары могли стать легкой добычей для шныряющих повсюду “Мессершмиттов”. Пришлось довольно круто поговорить с майором Ереминым.»

Из трех полков дивизии к исходу кубанских воздушных сражений в 812-м полку были наибольшие потери среди личного состава. После гибели 7 мая командира эскадрильи капитана Ивана Батычко в полку побывал ещё раз командир корпуса. Об этом визите вспоминает в свих мемуарах Александр Тищенко.

«Перед вечером в полк прилетел генерал Савицкий, усталый, недовольный. Шутка ли, за какие-то две недели потерять столько летчиков! И каких! И где найти им замену? Как воевать дальше? Видимо, об этом генерал и разговаривал с командиром полка с глазу на глаз в штабной землянке. О том, что разговор был не из приятных, мы догадались по настроению майора Еремина, который провожал командира корпуса.»

Командир полка сам находился в смешанных чувствах. Огромные потери в полку за время боев тяжелым грузом лежали на его плечах. Обсуждая с замполитом Тимофеем Пасынком вновь поступивших в полк молодых летчиков, Еремин сказал: «Лучшая подготовка летчика – это бой. Если я не навоевал с Батычко, Свеженцевым и Новиковым, то с такими и подавно ничего не получится…»

Обсудив тему молодых летчиков, их способности вести воздушные бои на равных с немцами, поговорив о вере в пришедшее пополнение, командир и замполит не нашли общий язык.

Пасынка возмутило «паникерство» и отсутствие веры в людей, которых Еремину предстояло вести в бой. Обоюдно и прямолинейно, по-мужски, было решено явиться к комкору Савицкому и доложить о сложившейся ситуации. Выслушав обоих, командир корпуса дал нагоняй Еремину и после небольшого раздумья решил: «Пасынок остается на старом месте. Еремина переведем в другой полк.» Стечение обстоятельств и общая обстановка не позволили командующему корпуса Савицкому оставить в 812-м ИАП майора Еремина, и он был назначен на должность командира соседнего 402 ИАG 1*

[Закрыть].

Находясь в Липецке и занимаясь плановой работой, штабы дивизии и полков параллельно проводили анализ прошедшей битвы за Кубань. Не редкими в этот период были летно-тактические конференции по обобщению и обмену опытом боев. В результате этих обсуждений в 265-й ИАД выработался свой план ведения воздушной войны, были выявлены основные недостатки в тактике истребителей. «Первый – это неграмотное построение боевых порядков групп. Эскадрильи в составе 10–12 самолетов находились в районе боя в сомкнутом боевом порядке, на малой скорости и на заданной высоте полета 2000–5000 м. Все это, как разъясняли тогда летчикам, вдохновляет защитников Малой Земли. Высокому командованию это нравилось: так сказать, психологический фактор для наземных войск – небо закрыто краснозвездными истребителями. И только в конце боев на Кубани, после больших, неоправданных потерь, была освоена “кубанская этажерка".

Второй существенный недостаток – это стремление летчиков атаковать противника лично, забывая о главной обязанности – выполнять боевую задачу в составе боевого порядка группы. Иногда даже пары распадались, и немецкие летчики немедленно использовали это. Большинство наших летчиков было сбито истребителями противника внезапно. Ведущий, надеясь на ведомого, уверенно шел в атаку, а ведомый, увлекшись боем оставлял ведущего без прикрытия. Потеря одного из летчиков пары порождала другую проблему – вылет на боевые задания неслетанных пар. В результате – в бою не всегда понимали друг друга: ведомый, не знающий особенностей техники пилотирования ведущего, не всегда успевал реагировать на на маневр командира, часто терял его из виду.»

Именно так, ценой больших потерь, рождались мастерство и опыт ведения боев. И благодаря такому опыту, к 1945 году в дивизии было 20 летчиков удостоенных звания Герой Советского Союза, из которых половина превзошла планку в 20 побед.

1*Авторы настоящей статьи ни в коей мере не дают каких-либо оценок действиям и поступкам отважного боевого летчика майора Ерёмина, закончившего вой ну Героем Советского Союза, командиром 355 ИАП 118-ой «Ченстоховской» ИАД, имея на своем счету 18 личных побед. Описания событий даны полностью по мемуарам Савицкого и Тищенко. Читатель сам вправе делать выводы и заключения из предоставленного материала.

Продолжение следует.

Бывший летчик 534-го и 812-го ИАП, впоследствие командир звена 408-й отдельной авиаэскадрильи связи 3-го ИАК Александр Иванович Иванов.

«812-й полк и его летный состав, прибывший на Кубань, был уже сплоченным коллективом. Каждый понимал, война есть война и потери неизбежны, но конечно никто из летного состава не предполагал, что они будут столь велики, что настолько враг окажется коварен и хитер, а мы как недоученные птенцы – лезем в пекло. Летный опыт был у всех пилотов, не считая тех, кто окончил совсем недавно авиационные школы. Но в воздушном бою все должно происходить автоматически, в бою нет времени на размышление, а вот такого опыта у летчиков как раз и не было. Первые боевые вылеты воспринимались как учебные. А здесь тактика была совсем другая, нужно выбрать такую позицию для атаки, чтобы она была неожиданна для противника, чтобы было преимущество в высоте и скорости. Мы же часто атаковали таким образом – увидишь противника и летишь сломя голову к нему, а там наверняка кто-то ходит выше, и на скорости сбивает атакующего. Приказ есть приказ, и каждый вылетал и старался выполнить задание, несмотря на потери. Как такового страха не было. Ты стреляешь – ив тебя стреляют и наоборот, и вся надежда на то, что он не попадет, а попадешь ты. Кто кого перехитрит. Часто все зависело от ведущего, от его маневров. Мы понимали, что лезть на рожон бессмысленно, и лучше сбить один-два самолета без своих потерь, чем три-четыре, потеряв при этом кого-ни будь из своих. Но о своих потерях, как правило, не думали, главное – сбить немцев. Вечером после вылетов все собирались на ужин и обсуждали прошедший день, каждая победа для нас была праздником.

В среднем мы делали по три – четыре вылета, но некоторые выполняли и до пяти вылетов в день. Напряжение было большое. Каждый вылет не похож на другой, так же как и каждый воздушный бой. Все время различные нюансы. Ведение воздушного боя мало походило на обычный пилотаж. Иногда так закрутишь самолет, что в глазах темнеет от перегрузки, и ко всему этому приходилось привыкать. С каждым вылетом личный состав приобретал все больше и больше опыта, а когда мы научились воевать, то от летного состава полка осталось 10–15 %. Но, не смотря ни на что, полк выполнил свою задачу. И это было для нас главное.

Бои за Кубань стали для полка боевым крещением и настоящей школой для летчиков. Те, кто остался жив и прошел через эти бои, в дальнейшем стали по настоящему сильными воздушными бойцами. Изменилась тактика воздушного боя, и что главное, командование это учло во время обучения вновь прибывших летчиков, применяя полученный на Кубани опыт.

Очень хотелось бы, чтобы все это не было забыто нашими потомками. Тогда остается шанс, что такая война больше никогда не повторится.»

АВИАЦИОННОЕ ОРУЖИЕ