Текст книги "История авиации 2003 01"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

Александру Шербэнеску

Михаил Жирохов, Галина Лопатко

Трагедия румынской авиации остается одной из самых малоизученных страниц воздушной войны в небе Второй Мировой. Авиация этой небольшой страны, начиная с 1941 г., сражалась сначала с советской, затем с американской и, в конце концов, с германской авиацией. Особенно тяжелые потери румыны понесли в 1944 г. после начала мощного наступления советских войск и активизации американских налетов на Плоешти. В безжалостной мясорубке чудовищных по размаху боёв обе стороны несли тяжёлые потери, но если советские и американские ВВС, стремительно восполняли потери, то крошечная авиация Румынии была практически обескровлена, потеряв почти всех своих асов. О боевом пути многих из них вообще остались лишь скупые выписки из немногочисленных уцелевших в пламени пожаров штабных документов. Ко всему прочему, после победы социализма официальная пропаганда попыталась всеми средствами стереть память о них, но этого по понятным причинам не произошло, и сегодня наги рассказ об Александру Шербэнеску, который со своими 44 победами навсегда останется одним из лучших лётчиком-истребителем Румынии.

Александру Шербэнеску (Alexandru Serbanescu) родился 17 мая 1912 г. (согласно другим данным – 4 мая.) в Колонешти (по другим данным в местечке Влайч) в провинции Ольт. Его отец, Марен, был нотариусом, а мать посвятила себя воспитанию своих шести детей, четверо из которых были мальчиками. Будущий ас сначала закончил деревенскую школу, после чего поступил в военную школу «Манастиреа Деалу» («Manastirea Dealu»), находящиеся в Тарговисте. Все без исключения преподаватели отмечали его прилежность и усидчивость, благодаря чему его аттестат буквально сверкал от обилия высших отметок, среди которых затерялась всего одна четвёрка, что вывело его на второе место по успеваемости и числу набранных баллов. Окончив школу, Александру успешно поступил в 1931 г. пехотное училище в Сибиу, а спустя два года он закончил его 70-м на курсе из 456 курсантов.

Получив превосходное образование, младший лейтенант Шербэнеску свободно говорил по-французски и по-немецки, играл на скрипке и не имел никаких вредных привычек (он совершенно не пил и не курил). Он был очень сдержан, но вместе с тем искренней и открыт для общения с окружающими.

1 июня 1933 г. молодого офицера зачислили в 3-й горнопехотный батальон в Брашове, городе на отроге горного кряжа Карпат. Шербэнеску очень быстро проявляет себя как человек, фанатично преданный профессии военного. Много работая, он проявил незаурядные командирские качества, тренируя свой взвод в форсированных маршах через гористую местность и прививая солдатам навыки ведения боевых действий в горах. В 1934 г. он принимает командование пулемётным взводом батальона, и снова его подразделение учится быстро передвигаться по горной местности и вскоре становиться одним из лучших, неизменно получая по итогам манёвров благодарности от командования.

Bf109E-3 лейтенанта Александру Шербэнеску из состава 57-й эскадрильи 7-й истребительной авиагруппы ВВС Румынии. Сталинградское направление, лето-осень 1942 г.

Bf109G-6 командира 9-й истребительной авиагруппы ВВС Румынии капитана Александру Шербэнеску. Аэродром Текучи, Румыния, лето 1944 г.

1 сентября 1935 г. младший лейтенант Шербанеску был направлен на годовые командные курсы по углублённому изучению тактики действий пехоты. Согласно экзаменационному табелю, он был лучшим по успеваемости. На защите его работа по способам и методам маскировки была очень высоко оценена и вскоре принята в качестве исходной для написания соответствующих инструкций для сухопутных войск. Кроме того, он проявляет свою компетенцию в инженерной подготовке позиций, организации ночных маршей в горах и многим другим аспектам ведения боевых действий. По возвращении в свой горнопехотный полк Александр Шербанэску был назначен на должность командира взвода тяжёлого оружия (станковые пулемёты и 60-мм миномёты), кроме того, в течение двух месяцев ему пришлось выполнять обязанности адьютанта командира батальона.

Поглощённый своей профессией и своим желанием сделать блестящую военную карьеру, он жертвует всем… включая даже свою девушку, которую очень любил. Уже была объявлена дата свадьбы, когда он неожиданно положил конец этим любовным отношениям. Ларчик открывался просто: Александру уже тогда было ясно, что дело в Европе идёт к большой войне и до её окончания о личной жизни лучше будет забыть…

Между тем, после того, как подразделения, которыми командовал младший лейтенант Шербэнеску, неизменно отмечались командованием, как лучшие в ходе различных учений, он был выдвинут сразу на должность командира горнопехотной роты, минуя промежуточную (заместителя командира роты). Спустя год, 1 ноября 1938 г., его послали в Бухарест на должность инструктора на военное отделение столичного государственного института физического воспитания.

Столица обрушила на провинциального «летёху» массу впечатлений, одним из которых была авиация. Надо сказать, что Боевой Устав горнострелковых войск Румынии практически не предусматривал взаимодействия между горными егерями и лётчиками, за исключения может быть использования данных авиаразведки. По соседству с университетским военным учебным центром находился и учебный центр руманских ВВС, самолёты которые регулярно бороздили столичное небо, неоднократно демонстрируя жителям фигуры высшего пилотажа. Самолёты и сейчас вызывают восхищение у абсолютного большинства людей, тогда же ничего более впечатляющего не было вообще ничего, а потому Шербанеску быстро «заболевает» авиацией.

Младший лейтенант Александру Шербэнеску в кабине своего PZL P.11F. Начало 1942 г.

На одном из таких IAR 80 Шербэнеску летом 1942 года патрулировал румынское побережье в районе Констанцы.

К счастью, командование вошло в положение подававшего большие надежды молодого офицера, тем более что из рядов авиации ежегодно по состоянию здоровья списывалось в пехоту немало лётчиков, и вскоре наш младший лейтенант горной пехоты был зачислен слушателем в школу летнабов, которую он успешно закончил в 1939 г. будучи 29-м из 70 выпускников.

Поскольку зимой румынские авиаторы из-за сложных метеоусловий не летали, то неожиданно подвернувшуюся массу свободного времени Александр решил потратить на прохождение теоретической части курса пилотирования, который завершил 1 апреля 1940 г. Перед началом обучения «искусству летания» требовалось пройти медкомиссию, которая не выявила ни малейшего отклонения в его физическом состоянии, но всё же медики не удержались, сообщив будущему курсанту, что «для начала карьеры лётчика-истребителя Вы уже староваты…»

Ему действительно уже 28 лет, но на вопрос младшего лейтенанта, «имеется ли в моём здоровье какое-либо непреодолимое препятствие для этого?», председатель комиссии сказал «нет» и в мае 40– го Александру познал радость полёта. Первые свои сто лётных часов он набрал на IAR-27, за тем он освоил польскую «Цаплю» (PWZ-43), на которой, например, 24 и 25 июня он выполнил 12 посадок. На этой машине он осваивал высший пилотаж и перевёрнутый полёт в 34 полётах. Потом были «Поте-25», а также IAR-38, который и стал «выпускной» машиной Шербэнеску.

Наконец, 31 октября 1940 г. он получает свой диплом лётчика.

При распределении командование учло его педагогические способности и командирские качества, определив сначала инструктором по пехотной подготовке в лётной школе. Надо сказать, что на этой должности он не снискал себе ни славы, ни уважения у курсантов. Большинство из них считали себя «белой костью» вооружённых сил, а потому, по мнению этих пижонов, им не пристало бегать кроссы, ползать по-пластунски по грязи, изучать особенности рукопашного боя с использованием холодного оружия, а также учиться искусству выживания. Масса прозвищ, самое безобидное из которых было «Bradul verde» (с рум. зелёная сосна), быстро приклеилась к Александру, но наиболее распространённым было злобно-презрительное «Cainele Rosu», означавшее «Рыжая собака» (за цвет шевелюры). «Этот “пёс” бегает за нами на тренировках, как за своими егерями в Карпатах… Он не даёт нам ни минуты покоя…», – обменивались впечатлениями об уроках Шербэнеску будущие пилоты.

Впрочем, многие из них, попав позже на фронт, а в особенности те, кто пережил войну, с благодарностью и слезами на глазах вспоминали его тяжёлые тренировки, которые впоследствии помогли им выйти живыми из жутких передряг военного времени!

В свободное время он продолжал летать, совершенствуя своё лётное мастерство, одновременно бомбардируя командование рапортами с просьбой направить его для прохождения дальнейшего обучения в школу лётчиков-истребителей.

Весной 41-го его «мольбы» были услышаны, и Александру направили в 1-ю учебную эскадрилью учебного центра истребительной авиации, находившегося в Гимбаве. Однако оттуда его откомандировали для повышения квалификации в в Рошиорь де Веде, где находился Центр высшего пилотажа. «Шустрый и амбициозный, он был предельно серьёзен во всем, – вспоминал его бывший инструктор адъютант Ион Крэчун. – Обучение лётному делу давалось ему легко, и особенно хорошо у него получался пилотаж и перевернутый полет на самолёте “Нарди". Я убирал руки с органов управления и давал ему летать самостоятельно… Он очень быстро на моих глазах стал хорошим пилотажником…»

Осенью 1941 г. младший лейтенант Шербэнеску возвратился в школу истребительной авиации, где осваивает P.11F и IAR-80, которую закончил в середине лета следующего года. После этого он получил назначение в истребительную эскадрилью, осуществлявшую ПВО Констанцы, оснащённую IAR-80. Однако, летом 42-го советские самолёты очень редко появлялись у румынского побережья, и в ходе 40 вылетов на патрулирование Александру ни разу не удалось встретить противника.

Между тем, в августе ему, наконец, было присвоено очередное звание лейтенанта. К этому времени его однокашники, с которыми он заканчивал в 33-м пехотное училище были капитанами, а кое– кто щеголял майорскими погонами, однако для Александру, постоянно учившегося, продвижение по служебной лестнице самым естественным образом было задержано, хотя все без исключения его командиры признавали его знания и опыт.

Не будучи удовлетворённым «морскими экскурсиями», он снова подаёт рапорт с просьбой о переводе во фронтовую авиачасть и вскоре получает назначение в 7-ю истребительную группу (Gr. 7 Vt.), которая, действуя в составе 4-го Воздушного флота Люфтваффе, поддерживала наступление немецких войск и союзных армий на сталинградском направлении. Правда, перед отправкой на фронт лейтенанту Шербэнеску пришлось освоить Bf109E-3.

Новый истребитель Александру понравился. Особенно ценным было то, что благодаря системе прямого впрыска топлива в цилиндры двигателя мотор устойчиво работал при отрицательных перегрузках и в перевёрнутом положении. Заметно выше чем у IAR-80 были и высотно-скоростные характеристики. Надо заметить, что к лету 1942 г., на этих истребителях стоявшие ранее моторы DB601A мощностью 1100 л.с. были заменены на 1280-сильные DB601N, поэтому максимальная скорость этих модернизированных «эмилей» на высоте 4800 м составляла до 590 км/ч.

Прибыв 22 августа в штаб авиагруппы, лейтенант Шербэнеску был зачислен в состав 57-й эскадрильи, которой командовал капитан Александру Манолиу. 2 сентября комэск взял Александру в первый боевой вылет, который для будущего аса оказался безрезультатным. Не лучшими были и несколько следующих, тем не менее, Александру не унывал. Его инициатива и энергия сразу привлекли к себе внимание со стороны командования, и Шербанеску вскоре стали назначать командиром боевого воздушного патруля. Однако первые впечатления от боевых вылетов разительно отличались от рассказов немецких инструкторов, воевавших с советской авиацией летом и осенью 1941 г. Тихоходных, хотя и очень манёвренных «крыс» и «кертиссов» в небе практически не встречалось, зато немало было «ЛаГГов» и «Яков». Особенно опасными считались последние.

Младший лейтенант с двумя друзьями пилотами Не112 из 51-й эскадрильи у побережья Чёрного моря, начало 1942 г. Слева – капитан Дан Скурту (Dan Scurtu), в центре – Тибериу Статеску (Tiberiu Statescu), помощник командира 5– й румынской истребительной авиагруппы.

Вскоре Александру убедился, что их «Месершмитты» являются далеко не самыми современными машинами. Немецкие пилоты сражались на «Фридрихах» и «Густавах», превосходивших «Эмили» по всем статьям, а русские вводили в бой всё новые типы истребителей. В сентябре было отмечено появление американских «Аэрокобр», а в октябре – неизвестных истребителей со звездообразными моторами, которые оказались особенно опасными на высотах до 2000 м.

Если у лейтенанта Шербэнеску и были какие-то сомнения в отношении того, что русские решили сражаться за этот город на Волге до последнего человека, то 12 сентября они окончательно рассеялись, когда вместе с двумя другими пилотами из боевого вылета не вернулся капитан Манолиу. Впрочем, одному пилоту повезло, так как он посадил свой подбитых «стодевятый» на один из пустырей в расположении немецких войск. Доставленный в расположение группы на немецком грузовике, он в тот же день рассказал, как в ходе боя один из «ЛаГГов» не отвернул на лобовой, и спустя мгновение «Мессешмитт» капитана исчез в огненной вспышке, а ещё через несколько секунд в небе раскрылись два парашютных купола, снесённых ветром на сторону противника. В тот же день из штаба 7-й авиагруппы сообщили, что до назначения командира 56-й эскадрильи его обязанности будет временно выполнять лейтенант Шербэнеску.

Наконец, 25 сентября Александру улыбнулась удача. Взлетев на патрулирование во главе четвёрки «Мессершмиттов». Он был наведён постами ВНОС на советский двухместный самолёт-корректировщик Як-7В, экипаж которого корректировал огонь советской артиллерии, занимавшей позиции на левом берегу Волги. Прикрывавшая «спарку» четвёрка «ЛаГГов» прозевала атаку румынских истребителей, и на первом же заходе лейтенант Шербэнеску расстрелял краснозвёздный «Як», который в 15:55 врезался в землю в 30 км северо-западнее Котлубани.

Основной работой румынских Bf109E стало прикрытие эскадрилий Ju87 из состава 8-го авиакорпуса Люфтваффе. Впрочем, поскольку аэродромы их базирования находились сравнительно недалеко, то, после выполнения экипажами пикировщиков своих заданий, истребители сопровождения частенько отправлялись на «свободную охоту». И всё же успехи были невелики, к тому же действовать приходилось чрезвычайно осторожно, так как о точности огня советской зенитной артиллерии среди пилотов ходили легенды. Поддать огоньку могла и советская пехота. Однажды Александру лично наблюдал, как атаковавшие колонну грузовиков пикировщики подверглись обстрелу со стороны пехотинцев, которым удалось из винтовок и ручных пулемётов сбить одну «штуку».

Свою следующую победу (без указания типа самолёта), лейтенант Шербэнеску одержал 2 октября. В том же вылете отличились и четверо других пилотов его эскадрильи. Спустя пять дней 7-я румынская авигруппа была переброшена на полевой аэродром возле села Карповка, находящегося в полусотне километров от Сталинграда.

Бои становились всё более тяжёлыми, а успехи румынских истребителей оставались достаточно скромными. Не радовала и погода. Удушающее знойное лето уже прошло. Весь октябрь, почти не переставая, лили дожди, а в ноябре ударили морозы. К этому времени Сталинград, а точнее его развалины, почти целиком контролируется немцами, бои идут уже у самого берега Волги, но в районе заводов среди доменных печей советские позиции остаются неприступными. Тем не менее, немецкая пропаганда вовсю твердит, что необходимо ещё одно, последнее усилие и русским придёт конец. Это утверждение повторяется изо дня в день, и когда 19 ноября советские войска наносят мощные охватывающие удары, немецкая группировка вместе с войсками сателлитов оказывается совершенно неготовой к такому повороту судьбы.

Уже в первые же часы находившиеся на флагах слабые румынские, итальянские и венгерские части, едва пришедшие в себя после шока, вызванного массированной артподготовкой, были смяты советскими танками и кавалерией, которые устремились вглубь стремительно развивая достигнутый успех. Уже 20-го числа аэродром у Карповки подвергся обстрелу «тридцатьчетвёрок» советского 13-го механизированного корпуса, но зенитная батарея смогла отразить атаку, и выкрашенные в белый цвет Т-34 ушли дальше. Однако радоваться не приходилось, так как быстро стало ясно, что авиабаза фактически блокирована советской пехотой. Намерения противника были очевидны, а сил для обороны явно не хватало: помимо зенитной батареи имелась рота охраны с лёгким стрелковым оружием и, собственно, истребители.

«Эмиль» лейтенанта Шербанеску во время заправки. Осень 1942 г. (справа). Пилоты 7-й истребительной авиагруппы отдыхают возле Bf109E-3 лейтенанта Шербэнеску на одной из авиабаз в районе Сталинграда в августе 1942 г. «Дональд Дак» – персонаж из американских мультфильмов – является эмблемой группы. Белая полоса, нанесённая за воздухозаборником нагнетателя, обозначает воздушную победу.

В этих услових Шербэнеску, будучи наиболее компетентным специалистом в вопросах общевойскового боя, берёт руководство обороной базы на себя. Он управляет огнём зенитной артиллерии и приказывает снять оружие со всех неисправных самолётов и установить по периметру линии обороны. Таким образом, румынским авиаторам удаётся отбить несколько атак на аэродром. К счастью для румын, в них участвовали только пехота и кавалерия.

2л ноября погода несколько улучшилась и по радио «соколы» Антонеску, наконец, получили приказ эвакуировать авиабазу. На поддержку извне рассчитывать не приходилось. Конечным пунктом перелёта был назван крупный немецкий аэродром в районе посёлка Морозовск. Положение было аховое. Жуткий холод вкупе с нехваткой горючего, казалось, не оставлял шансов на успех. Всё утро под огнём пулемётов и миномётным механики жгли всё найденное дерево и промасленную ветошь, разогревая двигатели. На это же пришлось потратить и немалую долю бензина, которого было не так много. Слив остатки горючего со всех неисправных самолётов, румыны все-таки смогли эвакуировать 13 Bf109E, ещё три истребителя были сбиты советской пехотой огнём стрелкового оружия. В каждый одноместный самолет поместилось по два, а то и три человека! Например, в самолете Алуксандру нашлось место для двух механиков.

Качества, продемонстрированные Шербэнеску, были по достоинству оценены пилотами-ветеранами, которые воевали в 1941 г. в Бессарабии и над Одессой. В рапорте, содержащем описания действий 7-й румынской авиагруппы под Сталинградом, составленном командиром 2-й авиафлотилии майором Танашеску в отношении Александру Шербэнеску в частности говорилось: «проявил превосходные качества руководителя. Всегда первым вызывался для выполнения боевых задач и прикладывал все силы к выполнению полученных приказов.

“Лучше уж упадёте вы, нежели сопровождаемый бомбардировщик”, является его девизом. Он отличный штурман и хороший истребитель, обладающий исключительным боевым духом. Его люди очень любят его и он хорошо ими руководит. На аэродроме в Карповке он замаскировал зенитные орудия и аэродромные объекты, организовав почти из ничего прочную систему обороны из цепи огневых точек. Он выполнил более тридцати вылетов под Сталинградом, часто в плохую погоду, и записал на свой счёт одну победу. Это замечательная личность, которая обладает чувством реальности. Его качества военного и авиатора обеспечат ему многообещающую карьеру. Вот моё мнение: очень хороший пилот и очень хороший офицер». Это была высокая похвала.

Однако в декабре 1942 г. обстановка для вооружённых сил стран «Оси» продолжает ухудшаться. Вскоре немцам пришлось эвакуировать Морозовск, откуда 7-я румынская авиагруппа перелетела в Тацинскую, где к этому времени было сосредоточено до 300 только немецких транспортных самолётов, не считая истребителей и бомбардировщиков. Впрочем, как вскоре выяснилось, об этом знало и советское командование, приготовившее Люфтваффе незабываемый сюрприз к приближавшемуся Рождеству. Скрытно вышедшие к Тацинской в ночь на 24 декабря части советского 24-го танкового корпуса в 07:30 утра после залпа полка гвардейских миномётов пошли на штурм огромного аэродрома и крупной железнодорожной станции. Как вспоминал позже командовавший корпусом генерал-майор танковых войск Баданов, «противник нас не ждал. Личный состав зенитных частей, противотанковой артиллерии, прикрывавших аэродром и станцию, находился не у орудий. Гарнизон противника спал.»

Авиабаза в Тацинской подверглась блестяще скоординированному двухстороннему удару со стороны 54-й и 130-й советских танковых бригад. Выехавшие с двух сторон на лётное поле «тридцатьчетвёрки» с десантом на броне сметали всё на своём пути. Один из уцелевших немецких лётчиков Курт Штрайт после войны вспоминал: «На востоке брезжит слабый рассвет, освещающий серый горизонт. В этот момент советские танки, ведя огонь, внезапно врываются на аэродром. Самолёты сразу вспыхивают как факелы. Всюду бушует пламя и рвутся снаряды. С чудовищным грохотом взрываются складированные для погрузки в самолёты боеприпасы. Мечутся грузовики, а между ними бегают отчаянно кричащие люди.

Кто же отдаст приказ?.. Куда направиться пилотам, пытающимся вырваться из этого ада?..

«Стартовать в направлении Новочеркасска», – это всё, что успели передать с контрольной вышки до того, как она была разрушена снарядами советских танковых пушек.

Начинается безумие… Со всех сторон выезжают на взлётные полосы самолёты. Всё это происходит под огнём и в свете пожаров. Небо распростёрлось багровым колоколом над тысячами погибающих, лица которых выражают безумие.

Вот один Ju52, не успев оторваться от полосы врезается в выехавший на ВПП советский танк, и оба взрываются со страшным грохотом, накрытые огромным облаком пламени. Следом, уже в воздухе, сталкиваются “Юнкерс” и “Хейнкель", взлетевшие с разных полос и разлетаются на мелкие обломки хороня своих пассажиров. Рёв танковых и авиационных моторов переплетается со взрывами снарядов и лаем сотен пулемётов в чудовищную какофонию…»

Другие танковые бригады в это время атаковали железнодорожную станцию, где на путях стояли несколько эшелонов с 50 истребителями, бронетехникой, артиллерией и боеприпасами. Организованного сопротивления не было и в помине. Солдаты и офицеры охранных частей, которых не слишком беспокоили партизаны, оказались совершенно не готовы вступить в бой с советскими танкистами и пехотинцами, а потому гибли вместе с лётчиками и авиатехническим составом авиабазы буквально сотнями.

Казалось, что уцелеть в этом аду у «чёртовой дюжины» потрёпанных румынских «Мессершмиттов» не было ни единого шанса. Однако и на этот раз всё обошлось. К счастью, казарма, где квартировали румыны, находилась буквально в двух шагах от стоянки их истребителей, находившихся в глубоких снеговых капонирах, скрывавших самолёты. Механики уже прогревали двигатели машин перед утренним вылетом на сопровождение транспортных «Юнкерсов».

Как только поднялась стрельба, лётчики, не сговариваясь, поняли, что выруливать на полосу нет времени. Снова в каждый самолёт забиралось по несколько человек, с трудом протискиваясь в закабинные отсеки. Быстро выведя двигатели на форсаж, пилоты начинают разбег прямо со стоянок, и, спустя несколько мгновений, поднимаются в безопасное холодное небо.

В январе 43-го в составе 56-й румынской истребительной эскадрильи насчитывалось всего семь пилотов, которые участвуют в многочисленных вылетах на прикрытие транспортных Ju52, доставляющих снабжение окружённой в районе Сталинграда 6-й армии фельдмаршала Паулюса. Как и осенью 42-го командование 7– й авиагруппы не имеет поводов для оптимизма: подтверждённых побед очень мало, а непрерывное полугодовое участие в боях практически обескровило соединение. Единственным успехом лейтенанта Шербэнеску в этот период стал сбитый им 20 января советский «Харрикейн» (на самом деле это, видимо, была «Аэрокобра»).

2 февраля в Сталинграде сдались остатки окружённой немецкой группировки, к этому времени действовавшая на советско-германском фронте румынская авиация была сведена в Смешанную авиагруппу, костяк которой составили остатки 5-й бомбардировочной и 7-й истребительной групп. К концу месяца и это формирование представляло собой жалкое зрелище: люди устали, большинство самолетов нуждалось в капитальном ремонте. Поэтому командование приняло решение возвратить её в Румынию, предоставив пилотам краткосрочные отпуска.

Немецкие самолёты, доставшиеся танкистам генерал-майора Баданова на авиабазе Тацинская. Конец декабря 1942 г.

Надо отметить, что успехи лейтенанта Шербэнеску не остались незамеченными, и 6 марта ему было присвоено внеочередное звание капитана (минуя чин старшего лейтенанта!), после чего он тут же был назначен командиром своей 57-й эскадрильи, в составе которой начал воевать под Сталинградом.

11 марта два десятка самых опытных пилотов 7-й авиагруппы откомандировали в JG3 «Удет» для освоения и получения Bf109G, которые скоро должны быть им поставлены. Поскольку «Густавы» были заметно сложнее в пилотировании, нежели «Эмили», немецкое командование решает сформировать в составе JG3 немецко-румынское истребительное подразделение (Deutsch-Koniglich Rumanischen Jagdverband), которое возглавил лейтенант Эберхардом фон Боремски (Eberhard von Boremski). Под его начало и были направлены 20 румынских лётчиков. После полуторанедельного изучения теории, 29 марта, в подразделении начинается лётная подготовка.

Надо отметить, что предусмотрительность немецкого командования оказалась вполне обоснованной. Для многих, даже опытных, румынских лётчиков поведение модернизированных «Мессершмиттов» поначалу показалось просто опасным. «Густав», оснащённый мощным двигателем DB605A, при даче газа на земле постоянно норовил развернуться, а потому рулить приходилось очень осторожно. Правда, взлёт не представлял больших проблем, но садиться пришлось учиться фактически заново. Впрочем, всё это с лихвой окупалось высокими скоростными характеристиками и мощным вооружением.

По мере освоения новых машин, лейтенант фон Боремски стал разрешать и боевые вылеты к линии фронта, что позволило пилотам заявить о 28 победах, две из которых были записаны на счёт капитана Шербэнеску. В частности, 8 апреля северо-восточнее Изюма он сбил JIa-5, а 5 мая в том же районе Як-7. Правда без потерь не обошлось, три пилота погибли в воздушных боях, а четыре истребителя пришлось списать после вынужденных посадок в расположении своих войск.

Подразделение было распущено 5 июня в Кировограде, и румынские пилоты с полученными от немцев Bf109G-2 и G-4, снова влились в состав своих частей. Поскольку теперь капитан Шербэнеску был асом (т. е. имел пять официальных побед), то на следующий день был опубликован указ о награждении его орденом Авиации (Virtutea Aeronautica). Дела на фронте шли неважно, румынская армия была фактически разгромлена, а потому страна должна была знать своих героев. Именно этим обстоятельством можно объяснить оперативность, с которой было произведено награждение, спустя всего лишь сутки после того, как отчёт о боевой деятельности немецко-румынского подразделения был доставлен в Главный штаб Королевской румынской авиации!

Июнь оказался не слишком результативным на успехи. Только в конце месяца Александру смог увеличить свой список побед. 24-го числа он сбил Як-7, а 26-го числа капитану Шербэнеску вместе с адьютантами Мучеником (Mucenica), Кирвэсэуцом (Chirvasauta) и Катаной (Catana) пришлось встретиться с довольно необычными (для Восточного фронта) противниками. Вообще надо сказать, что тот вылет едва не оказался для всех четверых последним. Патрулируя над линией фронта в районе Кирпичево – Румянки, Александру в какой-то момент развернулся в сторону солнца и этот непреднамеренный манёвр безусловно спас всех четверых.

Внезапно чётверку «Мессершмиттов» на встречном курсе атаковали «Спитфайры» из состава 57-го ГИАПа. Хотя в румынских отчётах указано, что нападавших было не менее двух десятков, на самом деле их вряд ли было больше 12. К счастью, в первой же атаке никто не был задет, но обе пары румынских истребителей распались, и каждый пилот сражался в одиночку с тремя или четырьмя противниками.

«Спитфайры» Мк. V, состоявшие на вооружении 57-го истребительного авиаполка безусловно уступали по лётно-тактическим характеристикам Bf109G, однако значительное численное превосходство играло немаловажную роль, и, сознавая это, капитан Шербэнеску отдал по радио приказ своим пилотам по возможности оттягиваться в своё воздушное пространство.

Это удалось не всем. Самолёт Лауренцио Катаны был зажат нашими лётчиками и, хотя его пилоту удалось (как отмечено в румынских документах) сбить два советских истребителя, уйти к своим ему не давали. Оказавшийся позади «Спитфайр» открыл точный огонь. В результате Катана потерял управление, а затем в его уже горящий «Мессершмитт» врезался выходящий из атаки «Спитфайр». Для Катаны это стало точкой в карьере, но не жизни: покинув беспорядочно кувыркавшийся самолёт с парашютом, он после приземления был взят в плен и после войны вернулся домой.

Тем временем, три оставшиеся «Мессершмитта», продолжая бой смогли сбить три «Спитфайра», один из которых с бортовым номером «26», расстрелянный капитаном Шербэнеску, упал на территории, контролируемой немецкими войсками. Ещё одну победу в июне Александру одержал 29-го числа, сбив Як-1.

Июль оказался куда более щедрым на успехи, так как в этом месяце на счёт командира 57-й эскадрильи было записано семь побед (четыре «Яка», два штурмовика Ил-2 и одна не идентифицированная машина).

13-го числа звено лучших на тот момент румынских лётчиков (Шербэнеску, Милу и Мученик) выполняли рутинный вылет, прикрывая немецкие бомбардировщики Ju88. Уже над линией фронта они были атакованы 10 советскими истребителями, один из которых тут же «сел на хвост» Милу. Шербэнеску обстрелял (правда, неудачно) нападавшего, и тот решил прекратить преследование. В этом бою Александру записал на свой счёт два сбитых. Впрочем, столько же в том вылете потеряли бомбардировщиков и немцы.

Спустя три дня, 17-го числа, ему удалось «приземлить» сразу четыре самолёта.

С 4 по 16 августа Шербэнеску одержал 11 побед, две из которых были засчитаны как «вероятные». Это довело его личный счёт до 32 сбитых, и на следующий день командование 4-го Воздушного флота Люфтваффе наградило отважного пилота Германским Железным Крестом 2-го класса, а 30-го числа его китель украсила высшая румынская военная награда – орден Михая Отважного (Mihai Viteazu). Вместе с ним этой же награды удостоились его однополчане капитан Константин Кантакуцино, лейтенант Теодор Гречану, а также младшие лейтенанты Иоан Дичезаре и Иоан Милу.