Текст книги "Проданная мафии (СИ)"
Автор книги: Найн Эванс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)
Глава 17
Как сложно бывает человеку понять других. И как непонятен бывает он сам для себя.
Нэнси никогда не была в ладах сама с собой. Её столько раз одолевали противоречия и чувства, которым не находилось объяснения. Она делала всё для своих родных, но при этом понимала, что необходимо думать и о себе. Она терпела выходки брата после смерти родителей и где-то глубоко в душе осознавала, что с этим надо заканчивать. Где-то очень глубоко. Так глубоко, что не докопаться самостоятельно. И эти противоречия хоть и доставляли неудобства, всё равно были и на сотую долю не так проблематичны, как-то, что она испытывает сейчас.
После того вечера, когда Паркер очутилась на чердаке с Чарли и после их поцелуя, который она ни в коем случае не позволяла себе считать приятным, она пыталась разложить по местам все те чувства, которые принялись терзать её.
Девушка понимает, что не должна испытывать к мужчине никаких чувств, кроме ненависти и презрения. Ведь он мало того, что запер её в доме, так ещё и угрожает её брату. И она старается, очень старается найти в поведении Саттона хоть крупицу того зла, которая могла позволить окрестить его злодеем. И не может. Она могла бы назвать злодеем Винсента, он предоставил ей достаточно причин, но вот Чарли… Его она не понимала.
Для Нэнси самым главным мужчиной, с которым она сравнивала своих немногочисленных парней (одноклассник и коллега по работе) был её отец. И даже при всей любви к родителю, она видела, что он не идеален.
Мистер Паркер мог быть авторитарен и подчас выходил из себя из-за сущего пустяка, но он заботился о своей семье и старался дать им самое лучшее по мере своих сил. И если позволить себе на секунду сравнить Чарли с отцом, то впервые кто-то может встать с ним в одну линию и потягаться за первое место. Девушка ненавидит себя за такие мысли.
Она снова возвращается в свою «раковину», но пробыть там долго ей не позволяют. Саттон не донимает её своим постоянным присутствием, не стоит над душой, и не появляется, словно из ниоткуда, в попытке застать врасплох и повторить то, что было на чердаке. Хотя, может, Нэнси принимает желаемое за действительное и мужчине вообще не сдались попытки снова её поцеловать. И от этого ей хочется биться головой об стену.
Думать о поцелуях со своим похитителям – это вверх идиотизма. Но при этом они всё равно встречаются, время от времени, а уж ужинать вместе входит в привычку. И эти совместные приёмы пищи ощущаются как нечто нормальное и правильное. Насколько правильно находиться в чужом доме, откуда нельзя выбраться, с посторонним мужчиной рядом.
Масло в огонь подливают близнецы, которые определённо не могли знать о том, что случилось, но их слова говорят об обратном.
– Прекрасно выглядишь, Нэнси, – заявляет Нил на следующий день.
– Глаза горят, – поддакивает Пол.
– И щёки румяные.
– А это лёгкая улыбка тебе очень даже к лицу.
В голове Паркер в тот момент мелькнула мысль, что Чарли что-то им рассказал, но тут же одёрнула себя. Саттон не мальчишка, который станет хвастаться подобным перед друзьями. Да и не друзья он с Уорнерами, как бы хорошо к ним не относился. Но ей всё равно стало неловко и, отделавшись от них каким-то неразборчивым бурчанием, девушка сбежала в дом. Причина её проблем встретилась ей незамедлительно, точнее сказать она врезалась с мужчину.
– С добрым утром, – произносит Саттон, и Паркер, сглотнув нерешительно, поднимает голову.
Его глаза излучают тепло и спокойствие, а мягкая улыбка напоминает о дне, когда он обещал, что ни за что не обидит её.
– Утро, – шепчет девушка едва слышно, и Чарли может читать ответ лишь по её двигающимся губам.
Не позволяя себе более продлевать эту странную пытку, при которой руки отчего-то сами по себе тянутся к мужчине, Нэнси уходит в сторону и, сообщив, что завтрак будет подан через десять минут, спешит в ванную. За спиной слышится весёлый смешок и Паркер чувствует, как начинают гореть уши. Это неправильно.
***
Спокойной работа бывает только у патологоанатомов.
Чарли привык к разным ситуациям в бизнесе и разучился удивляться чему бы то ни было. Но несколько новых происшествий, которые следуют один за одним без всякой передышки, заставляют его стиснуть кулаки.
Саттон сам не ожидал, что эти эпизоды так резко спустят его с небес на землю. Вроде всё было спокойно, он начал считать идею Винсента о его нахождении в доме отличной, но поступившие сведения лишили очарования пребывание вдали от города в компании Нэнси.
– …пока к ним никто не подходит, – продолжает Росс, но замечает, что друг почти его не слушает.
Винсент приехал в дом сразу же, как только стало известно о втором случае задержания перевозимого компанией груза.
– Они опечатаны, и наши парни постоянно находятся поблизости. Пока ФБР не суётся дальше дверей.
Чарли схватился бы за голову, но это сейчас не уместно, да и вряд ли Винс поймёт подобный жест. Как Саттон привык полагаться на силу друга в вопросах защиты их общих интересов, так и Винсент привык видеть всегда собранного друга, у которого найдётся план на любой случай.
Плана у Чарли нет. Не в данный момент. Проблемы встали перед ним как стены, и он не имеет в руках ни топора, ни даже молотка, чтобы создать себе проход через них и найти выход. Ни одной мысли.
Саттон поднимается из-за стола и проходит к шкафу, где за стеклянными стенками стоит фоторамка. Это та крошечная часть сентиментальности мужчины, которую он позволяет себе продемонстрировать. Хранить их общий снимок с патроном. Раньше он давал Чарли сил и мужества идти дальше. И сейчас даёт, но Саттон впервые не ощущает себя способным всё преодолеть.
– Завод урезал сборку автомобилей вдвое, как ты и просил, – Винсент пытается привлечь друга.
– Остатки реализовали? – не глядя на Росса, спрашивает Саттон.
– Сегодня отправили последнюю партию. Пятнадцать автомобилей для нового таксопарка, – отчитывает Винсент.
Чарли кивает. Они начинали с такси, сначала один небольшой таксопарк, затем их количество увеличилось втрое, после перешли и на большие машины. Саттон сам нанимал первых водителей для перевозок грузов по стране. И ему не хочется терять своё детище. Хоть что-то должно оставаться неизменным.
– Кстати, трое из юридического отдела уволились, – между делом вспоминает Росс. – Переманили в юридическую фирму.
– Крысы бегут с корабля? – усмехается Чарли. – Ну и пускай, наш корабль станет только легче и пойдёт ровнее.
Саттон разворачивается, и Винсент теряет всю свою напускную расслабленность и усаживается в кресле прямо. Ему знаком взгляд, которым друг смотрит. От этого взгляда всем находящимся на пути стоит спасаться. Саттон может утверждать, что именно Росс в их команде выступает в качестве силы. Но Винс в курсе, если понадобится, Чарли и сам в легкую расправится со своими недоброжелателями. Крови не будет, но и живых не останется.
– У тебя есть план?
Винсент заранее догадывается об ответе, и Саттон его не подводит, улыбаясь широко и устрашающе.
– Нам нужно устроить вечеринку.
Глава 18
Когда Паркер слышит, как к дому подъезжает автомобиль, она сначала с интересом выглядывает из окна, а затем отскакивает от него, опасаясь, что выбравшийся из машины мужчина мог её заметить. Ей кажется, Винсент способен на всё, даже видеть и слышать сквозь стены.
Нэнси собирается отсидеться в своей комнате, пока Росс не покинет дом, но автомобиль всё продолжает стоять на подъездной дорожке, а время ужина неумолимо приближается. Ей очень не хочется спускаться вниз и встречаться с ним, но если не спустится, то станет только хуже. Девушка тянется к шее, словно до сих пор ощущает стальную хватку мужчины. Нельзя давать ему шанса.
Проходя мимо кабинета… Пробегая мимо кабинета, Паркер спешит на кухню, сожалея, что там нет дверей. Но если не удаётся к чему-то прижаться и перевести дух, то можно и просто опереться о стол и попытаться восстановить дыхание, а то от испуга перестала дышать.
Девушка вздрагивает от того, как хлопает дверь на задний двор и смахивает со лба невидимые капли пота, увидев близнецов.
– Чуешь? – толкает Нил брата в бок.
– Что? – принюхивается Пол.
– Ничего, – налезает на лицо парня раздосадованное выражение. – Я думал, скончаюсь от аппетитного запаха, а теперь умирать только от голода.
Это то, против чего Саттон не возражает. Нэнси всегда готовит побольше и сперва кормит близнецов, а уже потом накрывает стол для Чарли. Хозяин дома как-то заметил, что никогда не поздно найти хороших друзей ни в пять лет не в пятьдесят пять. Значит, Паркер могла перестать переживать, что Саттону не понравится её общение с его подчинёнными. Уорнеры всё так же остаются теми, кто пугает меньше всех. Что, конечно, не выдерживает никакой критики, учитывая причину знакомства и их окружение.
– Я сейчас, – немного рассеяно откликается девушка и, не отдавая себе отчёт, начинает стругать сливочное масло на разделочной доске.
Близнецы наблюдают за этой дикой сценой несколько секунд, переглядываются, кивают друг другу, будто единый организм пришёл к какому-то выводу, и ловко забирают у Нэнси нож, отодвигая доску в сторону.
– Что-то произошло?
Начать жаловаться на Винсента всё равно, что жаловаться на самого Чарли. Паркер успела разобраться: в дружбе этих двоих нет буквы «Я», за редким исключением, конечно. Очень редким. И другие воспринимают их точно так же.
Уорнеры успели поведать девушке о том, как Росс и Саттон начинали бизнес вместе, и это сплотило их, сделало настоящей семьёй, где никто не держится только за себя. И подвергать критике Винсента не стоит. Ведь Чарли или те же близнецы воспримут всё в штыки и просто не примут то, что Росс обошёлся с ней жестоко и почти по-животному. Это пугает её.
– Всё хорошо, – улыбается Паркер, и прячет руки за спиной, сцепляя их в замок, убирая от глаз посторонних все признаки своей нервозности.
Уорнеры снова переглядываются, и эта их синхронность и слаженность приносит раздрай в душу девушки. Она ощущает подкатывающую злость. Её бесит, как эти парни чувствуют друг друга и понимают. Эта низкая и не подходящая сейчас эмоция, направленная скорее не на самих близнецов, а на Нэнси и её мысли о брате.
Будь они с Карлом такими же сплочёнными, как эти двое, очутилась бы она в этом месте? Позволил бы он ей рисковать собой ради самого мизерного процента, что всё и правда завершится благополучно?
– Какие люди.
Певучий голос Росса врезается в Паркер, как экскаватор. И все мысли о брате и об их чувствах испаряются, так и не позволив до конца разобраться в них и прийти к выводу, который, несомненно, изменит жизнь Паркер.
– Признайся, птичка, – пристраивается Винсент подле Нэнси. – Ты ведь меня ждала?
Она не ждала, не скучала и не думала о нём, поэтому пытается оттеснить мужчину в сторону, но он прилип хуже жвачки к подмётке ботинка.
– Чарли, – поднимает Росс голову, и девушка бросает взгляд на дверь, отчего – то чувствуя смущение и стыд, ведь Винсент всё так же прижимается к ней. – Я нашёл того, кто будет обслуживать нашу вечеринку, – он возвращает своё внимание Паркер. – Я подберу для тебя славный костюм горничной, птичка. В кружевном фартучке ты наверняка будешь смотреться бесподобно.
Нэнси глядит на Саттона и их глаза встречаются: её испуганные и его изучающие, ждущие чего-то, какого-то знака. И она подаёт его, одними опущенными уголками губ и тем, как начинают блестеть глаза от подступающих слёз.
Чарли лучше всех известно, каким бывает его друг и как влияет на людей. Обычно такое поведение сходит Винсенту с рук и другие не против. Но в том-то и дело, что Паркер не попадает ни под какие их привычные стандарты. Они из разных миров и, оказывается, мужчина единственный, кто может защитить эту иномирянку.
Саттон усмехается, пару раз качнув головой. Ему не следовало увлекаться фантастикой с героями из других миров.
– Винс.
– Понял, – хватает одного слова, и Росс даёт девушке пространство. – Но насчёт вечеринки я не шутил. Подумай над этим. Ничто так не радует этих стариканов, как вид молодого тела.
Паркер не желает придавать значения словам мужчины и лишь с благодарностью смотрит на хозяина дома. В очередной раз. В очередной раз он помог ей. И пусть ему это ничего не стоило, другие и за меньшее просят плату.
Глава 19
Старость не признак ума. Да, люди набираются какого-то опыта, двигаясь по жизни. но это не делает их мудрецами, а их слова истиной в последней инстанции. Возраст не даёт ничего, если у человека изначально в голове пусто.
Люди, сидящие в большой гостиной, дураками не являются. Дураки не смогли бы добиться тех вершин, куда забрались те, с кем Чарли приходится считаться. Некоторые из них помнят ещё молодого Клемменсена и совсем мальчишку Саттона. Охочие до денег. Отдающие бескомпромиссные приказы. Готовые на всё, но не безрассудные глупцы. Такими их описывал Чарли патрон, и такими Саттон сам их видел долгое время, пока не пришлось взрослеть и начинать самостоятельный путь.
Некоторых из тех, что присутствуют в доме, Чарли давно бы отправил на кладбище.
Остин Пирс, распадающийся на части. Даже не старик, а мумия, в котором не осталось родных органов. Оружейный барон, непонятно каким образом вообще ещё передвигающийся, и не померевший после всех проведённых операций. Рядом с ним постоянно крутится помощник, во многом говорящий за своего босса и без стеснения метивший на его место.
Уильям Макги. Наверное, самый лояльный к Саттону человек в этой компании мафиозных боссов. Удерживающий на себе весь нефтяной и финансовый рынок, приторговывающий между делом антиквариатом. Он до сих пор предпочитает не марать руки в чём-то по-настоящему криминальном, хотя и у него есть собственное кладбище конкурентов, исправно пополняющееся раз в пару месяцев. Молодых да резвых много, и не все из них понимают важность сотрудничества с Макги.
Джек Райт. Его Чарли не переносит сильнее других. Саттон прекрасно осознаёт, что все они здесь собрались не ради благотворительности и мира во всём мире. И заработали они свои состояния ни на разведении цветочков и зайчиков. Но похищение людей и последующая их продажа – это то, чего Чарли никогда не примет.
– Все мы зарабатываем, как можем, – остужал Клемменсен пыл своего юного протеже.
– Но это ведь люди! – вспыхивал Саттон, не умеющий в те годы строго контролировать собственные эмоции. – Не только взрослые, но и дети. Он ведь… Они же…
– Не будь Райта, на его место пришёл кто-нибудь другой, – логично замечал Ханс, глядя на подростка. – Джек хотя бы не берёт больше того, что требуется.
И спустя годы, встав во главу одного из углов города и сравнявшись с теми, кто его раньше вряд ли воспринимал всерьёз, занявшись тем, за что его легко упрятать в тюрьму на двадцать пожизненных, Чарли всё равно не переносит Джека Райта и не собирается понимать его.
– Ты же собрал нас здесь не для того, чтобы выпить вместе кофе.
Насмешливый, но не ядовитый голос Макги заставляет Саттона поднять голову от столешницы. Появление Нэнси он как-то совсем пропустил, и самую малость сожалеет об этом, видя, как она нервничает и как поднос в её руках чуть подрагивает.
Паркер не знает, куда деть глаза, и можно ли ей смотреть на присутствующих. Она расставляет чашки и стаканы перед каждым из мужчин и одной молодой женщиной, с которой таки решается встретиться взглядами. Незнакомка смотрит презрительно, и даже яростно, имея все намерения выбить Нэнси из колеи. Но, видимо, она совсем не встречалась с Винсентом Россом, чьи взгляды в сто раз убийственнее и устрашающе. Паркер нахально улыбается, получая на это недоумённый взгляд женщины и довольный от Чарли.
– Хорошенькая у тебя горничная, Саттон, – дребезжит голос Пирса, как проржавевший движок автомобиля.
– Вы лучше в этом разбираетесь, Остин, – улыбается Чарли. – Сколько лет вашей последней супруге?
Старик заходится кряхтящим смехом и подманивает к себе помощника.
– Семнадцать, сэр, – помогают Пирсу вспомнить.
Саттон закатил бы глаза, но нельзя. Куда этой мумии семнадцатилетняя жена, когда он дышать без чужой помощи не в состоянии.
– Перейдём к делу, пацан, – грубо вклинивается Райт в разговор, не растерявший своей живости и изрядной доли силы.
Чарли кивает и принимается рассказывать. Рассказ выходит сухим, полным цифр и анализа происходящего. Все слушают, не прерывая, понимая, что в прогнозировании Саттону нет равных. Лишь под самый конец, стоит перейти непосредственно к участию боссов в этой истории, некоторые из них кривятся, при этом позволяя мужчине договорить.
– В данный момент они насели на меня, – заканчивает Чарли. – И это нормально, каждый из нас подвергался таким нападкам, но никогда претензии ФБР не заходили дальше наших финансов. Никто не останавливал нашу работу. Максимум, что им было позволено, это копаться в бумажках. Бумажках, которые мы сами им выдавали, где не было ни слова о наших делах. Но сейчас они зашли дальше, и поверьте мне на слово, это только начало надвигающейся бури.
– Ты сам профукал своё спокойствие, – выплёвывает Райт. – Не стоило забирать порт у Гектора.
– Намекаете, что это его рук дело? – цепляется Саттон пусть и за маленькую, но возможность докопаться до того, кто ставит ему палки в колёса. – Откуда у него такое влияние? Как мне помнится, Герман ходил под вами, – обращает он взгляд на Макги.
– И ходит по сей день, – не отнекивается Уильям. – Но когда он пришёл и попросил меня разобраться с тобой, я ответил, что не вмешиваюсь в дела подчинённых и уж точно в дела своих партнёров. Он сам потерял порт, сначала переписав его на жену, а после закрутив шашни с другой бабой, – мужчина улыбается. – Женщины порой заставляют нас творить невероятные глупости.
Уильям смотрит на сидящую рядом дочь, которая нынче сопровождает отца на такие вот встречи. Готовить приёмников начали все, даже Райт. И Чарли отдаёт себе отчёт в том, что ему тоже когда-нибудь придётся оставить свой бизнес и свою часть в этом круге. Он не представляет кто это будет, но следя за Макги и его отношениями с дочерью, думает, что было бы неплохо уступить дорогу собственному ребёнку. И эта мысль выглядит абсурдной, учитывая, что из постоянных подружек у него одна Моника, давно замужняя и семейная женщина.
– Я пригласил вас не для получения жалости, – продолжает Чарли. – Она мне без надобности. Я рассчитываю на вашу поддержку. Опечатанные грузы как раз должны были отправиться к вам, Уильям, – открывает он правду. – Заказанное вами оборудование и некоторые из индийских сокровищ.
Саттон не говорит напрямую, о каких сокровищах идёт речь, но Макги всё понимает и хмурится.
– Мы слушаем.
Глава 20
Саттон оставляет своих гостей в столовой, куда пригласил их для лёгкого ужина. Нэнси постаралась на славу, и Чарли не скрывал довольной улыбки, выслушивая боссов и их похвалы приготовленным блюдам.
– Нэнси, – останавливается мужчина в дверном проеме, и голос его вибрирует от недовольства.
Развернувшаяся картина в секунду перечёркивает благоприятное настроение этого вечера.
– А ты и правда неплохо устроился, пацан, – усмехается Райт, удерживая Паркер за руки.
Нэнси смотрит на него со страхом и мольбой. Она взывает к нему, прося помощи, и если в другой раз он мог порадоваться тому, что стал нужен ей и перестал быть злодеем в этих невозможных глазах, в данный момент он не испытывает ничего, кроме разъедающего гнева.
– Признаюсь, я остался очень даже доволен, – переводит Джек взгляд на девушку в своих руках, а затем обратно на Саттона. – И я понимаю, отчего ты весь вечер игнорируешь Елену. Дочь Макги, конечно, хороша, но не идёт ни в какое сравнение с этим милым цветочком.
Его слова звучат как самый пошлый из намёков, и Чарли злится ещё больше. А ещё его злят разговоры о Елене. Он не переваривает их, и любые из тех намёков, что приходится выслушивать.
Саттон терпеть не может намёки, он предпочитает говорить прямо, не юля и не пресмыкаясь. Да и эти разговоры о симпатии дочери Макги к нему уже перестали быть чем-то интересным даже Винсенту, а ведь тот любитель поболтать о девушках и о том, чем с ними можно заняться.
Росс раньше всех осознал, что Чарли не собирается предпринимать каких-либо действий в сторону Елены, пусть эти отношения и могли стать чем-то почти легендарным в их кругах. Дочь одного мафиозного босса связывает свою жизнь с другим боссом. Династический брак какой-то.
– Я рад, что вам понравилось, – цедит хозяин дома сквозь зубы. – И нам ещё надо решить пару вопросов.
– Я скоро присоединюсь к вам. Только закончу здесь.
Райт поднимает руку и словно отмахивается от Саттона, возвращая всё своё внимание к Нэнси. Такое пренебрежение вырывает из мужчины рык недовольства, который он тут же маскирует под сухим кашлем. Нельзя показывать свою слабость и заинтересованность происходящим.
Главная проблема тех, кто метил на места боссов, это их невозможность отринуть вещи, которые были им дороги. Они цеплялись за своих близких и любимых, отчего слишком открыто подставляли бок для удара. Чарли сам несколько раз убирал подобным образом конкурентов, давя на их семьи и друзей. Он не собирается показывать, что Паркер хоть на секунду важна для него. Он заставляет себя самого поверить в это. Ведь если убедить себя, то и другие поверят. Правда же?
– Ступай в свою комнату.
Паркер сглатывает. Чарли почти не смотрит на неё, только на мужчину рядом, и девушке на миг кажется, что он злится на неё, что она сделала нечто неправильное и подвела Саттона. Так же на мгновение вспыхивает мысль, что ей не хочется подводить его, не потому что она боится наказания, а потому что не желает быть обузой. У него ведь целая куча забот и проблем, и Нэнси не хочет становиться одной из них.
– Ну, беги, детка.
Райт по-хозяйски шлёпает Паркер по заднице, пропуская мимо себя, и Нэнси угадывает отблеск огня в глазах Чарли, проходя рядом с ним. Точнее, она пробегает, спасая Саттона от последствий, которые могли бы ждать, продолжай он и дальше наблюдать за ней и Джеком.
– А я и правда считал, что ты потратил свои деньги зря, пацан, – опирается Райт о кухонную тумбу.
– Деньги?
– Ну да, – прикладывается мужчина к почти пустому стакану с виски. – Сколько там было? Три миллиона? Неплохие деньги за нечто столь невзрачное. Признаюсь, на сцене она выглядела блёкло.
– Вы были на том аукционе? – от неожиданности, Чарли теряет половину своего запала на конфликт с неприятным гостем.
– Знаешь, люблю иногда посмотреть на дела рук своих дочерних компаний, – улыбается Райт. – Правда, я устроил бы всё немного по-другому, и подобрал куда менее залежалый товар. Видел этих шлюх, что стояли рядом с твоей покупкой? Бррр, в дрожь бросает, сколько мужиков успело перепробовать их. Но тебе повезло, – вновь улыбается он гадко. – Не хочешь продать её?
От такой неожиданности Чарли натурально застывает. В этот момент его можно покрывать белилам и выставлять, как статую на площади.
– Дам в два раза больше, – соблазняет Райт. – А если ты не успел с ней ничего сделать, то отдам все девять. Всё же, давай признаем, девственницы пусть и не опытны, но их так легко приспособить для себя, – он прищуривается. – Уже размышлял, как вырастишь из неё ту ещё развратницу?
Паркер зажимает ладонью рот. Она не смогла уйти. Вот лестница в трёх шагов от неё, а она не в состоянии преодолеть эти крохи расстояния. Полный идиотизм думать, что сможет помочь Чарли и предотвратить разборки, которых, конечно, не предвидится. Что Паркер успела понять, так это спокойствие Саттона. Но она всё равно не уходит и не признаётся, что является причиной конфликта.
Последние слова ужасного мужчины заставляют Нэнси сглотнуть. Трепет, пробравший с ног до головы, девушка старается игнорировать, как и мысли о поцелуе на чердаке. То было совсем иное и ни капли не похоже на то, о чём говорит гость Чарли.
– Если беспокоишься за свою собственность, то могу пообещать, что с ней хорошо будут обращаться, – заверяет Рай. – Я даже выделю ей комнату, как сделал это ты. Хотя на будущее запомни, не стоит одаривать их чем-то своим. Вещь на то и вещь, чтобы лежать там, куда ты её кинешь, пока не понадобится снова.
Каждое его слово вымораживает Нэнси. Слёзы подбираются к глазам, но она не позволяет себе пролить их. Нельзя плакать, это уже не поможет. А ведь предложение мужчины так соблазнительно. Чарли может отбить деньги, потраченные на том аукционе. Ведь этим же он занимается: зарабатывает деньги. Паркер зажмуривается.
Пусть тот поцелуй значит для него хоть что-то. Пусть он будет важен для него. Пусть она будет важна для него. Хоть на капельку.
– Так как? – Райт приближается к Саттону и опускает руку на его плечо, смотря снизу-вверх.
Паркер перестаёт дышать.
Чарли тоже не дышит, сдерживаясь, не желая портить этот вечер. Но наглая улыбка Райта все же выводит его из себя. То, как он говорит о девушке. Да, Саттон слышал подобное ни раз и не два. Для тех, кто обладает деньгами в порядке вещей относиться к людям ниже себя по статусу как к чему-то неодушевленному, отчего можно избавиться. Выбросить, как мусор на помойку, и никто с этим ничего не сделает. И даже Винс отзывался о Нэнси в таком же тоне, и Чарли обязательно всё прекратит. Джек верно сказал. Паркер принадлежит ему, и никто не смеет говорить о ней, как о дешёвом куске мяса.
– Она не вещь, – сжимает Саттон запястье Райта, нависая над ним. – И только посмей к ней снова приблизиться.
Мужчина мрачнеет.
– Ты забыл с кем говоришь, пацан.
– Это ты забыл, – отбрасывает Чарли все условности. – Ты в моём доме. На моей территории. И окажешься рядом с моей девушкой ещё раз, я покажу, как именно заработал это место.
