Текст книги "Королева их сердец (СИ)"

Автор книги: Найн Эванс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)

Найн Эванс
Kings. 2. Королева их сердец

Пролог

Злость калечит человека.

Ярость человека убивает.

Никогда нельзя доводить первое до второго – во избежание фатальных последствий. Любой шаг во время ярости может стать последним, и не обязательно для человека, который эту самую ярость испытывает. Но тот, на кого эта ярость распространяется, может не дожить до следующего дня.

– Не смей разговаривать со мной в подобном тоне.

Воронцов всем своим видом демонстрирует старшей дочери собственное недовольство. Но вот глаза выдают. Глаза его полны страха. Он больше не контролирует ни своего ребенка, ни ситуацию.

 – Если ты сейчас же покинешь кабинет, то я сделаю вид, что ничего не случилось, – продолжает Константин. – Мы снова сможем поговорить, когда твоя голова не будет забита очередными глупыми…

Воронцов вздрагивает от сильного хлопка и переводит взгляд на стол, где оказывается ладонь Мии. Мужчина медленно поднимает голову вверх от столешницы и смотрит дочери в лицо. Страх, который есть в нём, быстро трансформируется в сильнейшую панику.

– Поговорим позже? – произносит Мия угрожающе тихим голосом. – Когда моя голова не будет забита глупостями? – она скользит взглядом по фигуре отца, замечая, как его едва заметно трясёт. – Ты, правда, думаешь, что имеешь право говорить со мной так после всего, что случилось? – её зубы мелькают в неестественной, почти безумной улыбке. – Ты, блять, больше не имеешь ни на что право! – кричит она. – Ни на разговоры со мной, ни на эту компанию! Ты никто.

Мия подаётся вперёд – и Константин отшатывается от дочери назад, вжимаясь спиной в стену своего огромного кабинета. Массивный стол, стоящий между ними, вряд ли его спасёт. Константин, конечно, и раньше видел Мию злой, но он никогда не лицезрел её ярость. Это чувство поглощает.

– Это мой кабинет, – чеканит девушка каждое слово. – Моя компания, – тычет она пальцем в стол. – Я была рождена и воспитана для того, чтобы руководить. Я стану продолжателем нашей фамилии и рода, потому что ты не способен ни на что, кроме как на просирание всего заработанного нашими предками, – теперь уже иная, убийственная улыбка растягивает её губы. – Тебя даже твой собственный отец не считал достойным быть частью нашей семьи. Жалкий кусок дерьма!

Константин уже откровенно содрогается от каждого слова дочери. Обвинения, брошенные ему в лицо, не вызывают былого желания броситься в бой и поставить человека на место. Он чувствует, что если сделает что-то не так, то для него всё может закончиться здесь и сейчас.

– Подумай о своей сестре, – лопочет мужчина. – Подумай об Амелии, – прикрывается он второй дочерью.

– Оу, я о ней думаю, – усмехается Мия, и выражение её лица при этом не меняется.

Константин хватается за сердце. Раньше разговоры о младшей сестре помогали успокоить Мию. Ведь она ни о ком так сильно не заботилась, как об Амелии. И всё могло бы сработать – не реши мужчина втянуть в свою игру и младшую дочь. Теперь он не даст и рубля за свою и её жизнь.

– Не беспокойся, папочка, – выпрямляется Мия. – О ней позаботятся. Пусть Амелия не получит всего, что ты успел ей наобещать, высирая в уши свой гениальный план, но я, в отличие от тебя, всегда беспокоюсь о тех, кто от меня зависим.

Константин готов упасть на колени и начать умолять, но дверь в его кабинет неожиданно распахивается. Две рослые фигуры показываются на пороге – и Воронцов понимает: вот он его конец. Всё закончится именно сейчас.

Мия не оборачивается. Она знает, кто пришёл. Пальцев её касается что-то холодное. Девушка поворачивает ладонь и сжимает тяжёлую рукоять. Быстрый взгляд вниз – и она сильнее стискивает пистолет.

– Нет.

Константин всё же падает на пол, взвизгнув как свинья, что видит фермера с длинным ножом в руках. Никакие его слова не подействуют. Ничто не поможет. Пришло время заплатить за свои неверные решения.

Мия вытягивает руку с пистолетом вперёд. Ладонь её не дрожит. Ничто внутри неё не ёкает при виде раздавленного отца. В голове проносятся слова деда, которые надо было запомнить, как заповедь.

– Сожри, или сожрут тебя.

Она больше не будет той, кто попадётся на чужой зуб.

– Никогда не втаптывай в грязь того, кто слабее, – взводит девушка курок. – Ведь однажды он может встать на ноги.

Выстрел.

Глава 1

Некоторое время ранее

Просыпаться не по будильнику, а по внутренним биологическим часам – это то, к чему я пришла за годы проживания с дедом, и то, чему следовала после его смерти. Мир не ждёт любителей поваляться в постели. Невозможно взобраться на вершину, если твой потолок – это мягкий матрас и пара подушек. Но из всякого правила случаются исключения.

Мозг отказывается немедленно воспринимать реальность и кричать о неправильности моего положения. Только когда я перекатываюсь по постели, понимаю, что что-то не так. Моя кровать, конечно, большая, но точно не таких огромных, даже королевских размеров.

Глаза распахиваются немедленно. И балдахина у меня над постелью нет. Излишний китч и пылесборник. А я не собираюсь гонять единственную горничную, заставляя её вытряхивать этот ужас каждые несколько дней только в угоду каким-то моим гедонистическим желаниям.

Вместе с визуальным определением неправильности приходят и ощущения. Тело болит. Я, привыкшая к постоянным, порой интенсивным тренировкам, прекрасно могу определить причину ломоты в теле. То, что я испытываю сейчас, не похоже ни на что ранее пережитое.

Мозг немедленно подсовывает мне картины вчерашнего вечера и последующей ночи. Всё было, и правда, напряжённо. Если даже не брать в расчёт то, что произошло в гостиной, мои новоиспечённые мужья были более чем готовы исполнить свой супружеский долг и показать свою выносливость. Мне даже не надо смотреть на своё тело, чтобы убедиться в наличии синяков от их хваток. И да, я в тот момент была совершенно не против. Не по своей воле, конечно.

Переворачиваюсь на бок и подтягиваю к себе колени. Меня опоили, в этом нет никакого сомнения. Я никогда не жаловалось на своё либидо, но не в моих правилах так накидываться на мужчин. Тем более возбуждение не отступало долгие часы, что так же странно. Стоило мне кончить и немного отдышаться, как тело снова требовало разрядки. И Белов с Кулагиным с удовольствием протягивали мне руку помощи. И не только руку.

Ублюдки. Какие же они всё-таки мрази. Я ни на секунду не считала их порядочными, но даже для них это перебор. Подмешать мне наркотик, чтобы заполучить желаемую подпись. Так низко опуститься ещё надо суметь.

Ладно. Плакать и причитать времени нет. То, что сделано, обратно не вернуть. Надо признать факт произошедшего и двигаться дальше.

Я выбираюсь из-под толстого одеяла и параллельно пытаюсь понять, что больше всего меня злит в случившемся. Прислушиваясь к своему телу и вспоминая все пережитые моменты, понимаю, что секс меня волнует в последнюю очередь. Куда больше меня беспокоит дальнейшее развитие событий и судьба семейной компании. То, что эти двое сунули в меня свои члены, не критично. А вот то, что они могут сунуть свои руки в компанию, куда страшнее.

Моей одежды в комнате не оказывается. Зато есть гардеробная, где развешена куча мужской одежды. Скорее всего это комната кого-то из моих мужей.

Фу. Нет. Никакие они мне не мужья. Может партнёры, учитывая контракт, но не мужья. Ни за что.

Сдёрнув с вешалки первую попавшуюся рубашку, я застёгиваю все пуговицы и двигаюсь в сторону двери. Надо бы принять душ, но для начала небольшое исследование. Нужно выяснить, кто находится в доме, и понять, как действовать дальше. Надеюсь, эти двое отсутствуют.

Этот особняк, определённо, больше того, где проживает наша семья. Дедушка рассказывал, что ранее Воронцовы имели огромную усадьбу, конец наших земель нельзя было увидеть. Затем нам пришлось перебраться в дом меньших размеров, и количество занимаемых земель также сократилось. Но, глядя на обстановку этого особняка и его метраж, можно сказать, что у Кулагина и Белова дела идут очень даже хорошо.

Спускаясь по лестницам сначала с третьего на второй этаж, а затем и со второго на первый, я не перестаю прислушиваться. Никаких голосов. Вообще никаких признаков жизни. Разве что с улицы доносится неясный лай собак, которых я вчера видела при въезде на территорию. Неужели я здесь одна?

Проходя через гостиную, я не смотрю на мягкую зону. Не хочется видеть место, где я уронила своё достоинство. Минуя столовую, в центре которой стоит длинный стол на шестнадцать персон, я оказываюсь в небольшом коридорчике, что приводит меня в кухню, такую же большую, как и все увиденные мною комнаты. Павел Генрихович, наверное, сошёл с ума, оказавшись здесь.

Приблизившись к холодильнику, встроенному в стену, я уже собираюсь открыть его. Пить хочется до сухости во рту.

– Вам помочь?

Внезапный вопрос подбрасывает меня вверх. Вцепляюсь в дверцу холодильника и поворачиваю голову на голос.

Возле второго выхода стоит мужчина, который вчера подавал еду и вино. И да, меня больше удивляет не его тёмный цвет кожи, ведь чернокожие не редкость в нашей стране. То, как тихо он сумел подобраться ко мне, потрясает. И ужасает. Он, несомненно, уступает Кулагину и Белову в размерах, но всё ещё довольно массивен, хоть под мешковатой одеждой и не видно.

– Хотите, я приготовлю вам поесть?

Он приготовит? А блюдо или напитки будут с тем же секретным ингредиентом, что и вчерашние? Нет. Я никогда и ничего не приму из рук этих людей. Воду можно и из-под крана попить. А еда?

Распахиваю холодильник и безошибочно угадываю расположение фруктов на полках. Хватаю первое попавшееся яблоко. Какова вероятность, что они ввели в него ту дрянь, которой меня вчера опоили?

– Я могу приготовить вам что-то существеннее яблока? – усмехается мужчина.

– Спасибо, я не очень голодна.

В этот миг мой желудок издаёт предательское урчание, и улыбка мужчины становится шире. Чёртов ублюдок. Нечего было и думать найти в этом доме приличных людей.

– Где моя одежда? – просто так я отсюда не уйду, не стану радовать его своим побегом.

– Ваши мужья приказали отправить их в стирку, – спокойно отвечает мужчина, продолжая стоять на одном месте. – Но мы можем отправить машину за вашими вещами. Скажите, что нужно – и вам всё привезут.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ – Сама съезжу.

Я не собираюсь здесь оставаться и надеяться на этих людей. Нет. Пусть я и подписала тот контракт, я всё ещё свободный человек.

– Сомневаюсь, что у вас получится, – догоняет меня голос возле самого выхода.

– Почему? – резко поворачиваю голову и смеряю собеседника гневным взглядом. – Я что, пленница?

Мужчина ухмыляется.

– Конечно, нет. Вы теперь хозяйка и жена. А хорошие жёны спрашивают разрешения у своих мужей.

Глава 2

Дом – это место, где тебя ждут и любят.

Хоть Стас с Денисом и родились в бедном районе и их родители не имели возможности обеспечить детей всем необходимым, их дома всегда были полны теплоты. Когда родители умерли, успев, пусть и недолго, пожить безбедно благодаря стараниям детей, возвращаться мужчинам уже было некуда. Их никто не ждал в огромном особняке.

– Привет, Рэм, – Белов по привычке сбрасывает пиджак на кухонный островок, за что тут же получает тычок от друга.

Стас вещает пиджак на спинку высокого стула и оглядывает кухню, ища признаки присутствия здесь Воронцовой.

– Ты видел Мию? – обращается Кулагин к мужчине возле плиты.

Друзья познакомились с Рэмом во время службы в армии. Головастый, немногословный и исполнительный мужчина с немецкой фамилией Вагнер показался перспективным. Тогда Белов с Кулагиным только планировали свои дальнейшие шаги к обогащению, и им требовались люди. Со временем поле деятельности Рэма изменилось – и он стал присматривать за домом, в очередной раз удивляя друзей, только уже своими кулинарными навыками.

– Видел, – кивает Вагнер, помешивая что-то в невысокой кастрюле. – Она прошмыгнула на кухню почти сразу после вашего отъезда.

– Наверное, проголодалась, – усмехается Денис, закидывая в рот виноградину. – Я тоже был голоден как волк после нашей сладкой ночи, – он закатывает глаза, придаваясь воспоминаниям.

Кулагин игнорирует друга, глядя только на Рэма.

– Ты помог ей освоиться? Накормил её?

– Она не стала, есть, – сохраняет Вагнер спокойствие. – Только яблоко взяла и сразу же ушла. Правда, перед этим сообщила, что уедет из дома. Но я сказал, что сначала она должна поговорить с вами.

– Она тебя послала?

Если Белов правильно успел разгадать характер Воронцовой, то ей ничего не стоит отправить любого человека в эротическое пешее путешествие. Сделает она это, конечно, совершенно корректно, без брани, но несчастный будет уверен в указанном маршруте.

– Нет. Она ушла, – Рэм снижает огонь и разворачивается к своим работодателям и покровителям.

– И больше ты её не видел? – Стас поджимает губы.

– Если ты переживаешь, что она могла сбежать через окно, то не беспокойся, она всё ещё в комнате.

Кулагин хмурится. Ему не нравится происходящее. И, да, не о побеге девушки он беспокоится. Куда она уйдёт? У неё только один путь, где они всегда смогут её отыскать. Всё то время, пока Воронцова искала возможность выровнять положение своей семьи, двое друзей собирали информацию о девушке. Никакой дополнительной жилплощади у неё нет.

Нет, Стас волнуется из-за сложившейся ситуации и поведения Мии. Им не надо, чтобы она заморила себя голодом.

– Ужин скоро будет готов?

– Пятнадцать минут, – кивает Вагнер, глядя на Кулагина. – На сколько персон накрывать стол?

Друзья переглядываются между собой.

– Хочешь, я поднимусь и поговорю с ней? – Белов становится серьёзным.

Он не дурак, пусть на фоне друга и выглядит как балабол. Ему понятны и вопросы, и мотивы Кулагина. Сейчас в их лодке уже не два, а три человека. И надо, чтобы каждый из них помогал плыть в верном направлении. Если один пожелает сбить их лодку с курса, то она может перевернуться.

– Нет. Я сам.

Стас двигается быстро, но достаточно тихо, чтобы застать Мию врасплох. Он не собирался этого делать, но годы службы вбили правила и привычки, с которыми сложно расстаться. Например, ходить так незаметно, дабы враг не успел заметить его приближения. Воронцову мужчина за своего врага, конечно, не считает, хотя и друзьями их назвать сложно.

– Мия?

Воронцова приподнимается на постели и смотрит на дверь, из-за которой раздался стук. Она немедленно узнаёт голос Кулагина. Он оказался тем ещё болтуном в постели, так что этот глубокий тембр впился в голову девушки как гвоздь.

– Мия, ты там?

Звучит по-идиотски. Стас знает, что она в спальне. Но он не представляет, как надо вести с ней диалог. О том, что произошло вчера, можно вспоминать по-разному. И, кажется, она выбрала тот вариант, где всё плохо.

– Мы собираемся ужинать.

Кулагин смотрит на ручку двери, ожидая её вращения и появления Мии на пороге. Воронцова разумный человек, она обязана понимать своё положение и ситуацию, в которой оказалась. Последнее, что ей нужно, это вести себя по-детски и отсиживаться в комнате.

– Мия, открой дверь.

Стас добавляет в голос немного грозных ноток. Как бывший капитан армии своей страны и нынешний босс большой структуры, в подчинении которого находится множество людей, он привык говорить подобным тоном. Правда, с женщинами он предпочитает обходиться мягче.

– Если ты не откроешь дверь, я войду сам, – предупреждает Кулагин. – И поверь, лучше тебе не доводить до этого.

Воронцова выбирается из постели и приближается к двери. Она слышала множество приказов за свою жизнь. На неё кричали и угрожали. Но только спокойный голос деда с теми самыми властными нотками заставлял её бросаться исполнять любое указание. Что-то подобное она чувствует и сейчас, вслушиваясь в слова мужчины по ту сторону двери.

 Упрямство требует от Мии наплевать на предупреждение, но разумность опережает любые действия.

Стас выпрямляется и расправляет плечи, когда видит, как ручка всё же начинает поворачиваться. Он ждёт, что Воронцова приоткроет двери лишь слегка, опасаясь, что он может ворваться. Но, на удивление, дверь раскрывается широко.

Мия поднимает голову, чтобы видеть лицо мужчины и его глаза. Если он ждал от неё кроткой покорности и опасливости, то долго ему придётся дожидаться. Да, сейчас двое друзей на стороне сильных, но придёт время – и Воронцова займёт их место. Тогда уже они будут смотреть на неё снизу-вверх.

– Я не голодна.

Стас внимательно смотрит на девушку, строго в глаза, хотя стоит признать, что он все же успел увидеть её в одной из своих рубашек. Или это рубашка Дениса. Не суть. Всё, что у каждого из них есть, давно стало общим. Даже сестру Белова Кулагин около двух десятков лет считает своей сестрой. В общем, чья бы эта ни была рубашка, она прекрасно смотрится на Мии. Придаёт девушке милый и домашний вид. Она могла бы встречать их в таком виде после очередного тяжелого дня, тогда все проблемы сразу бы забывались.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ – Рэм сказал, что ты сегодня ничего не ела.

– Я не голодна, – повторяет девушка.

– Мия, послушай, я понимаю…

– Я не голодна, – перебивает Воронцова мужчину. – Мне хочется спать, – добавляет она. – Мне позволено спать или для начала нужно нагреть ваши постели?

Челюсть Кулагина дёргается. Чего-то подобного он ожидал. Глупо было делать ставку на девушку, которая привыкла держать всё в своих руках, и при этом ожидать от неё покорности. И он мог спокойно проглотить сказанное ею, но вот презрение в ясных глазах просто так не переварить.

– Ты должна помнить, что мы не враги друг для друга, – успокаивается Стас себя и Мию. – И мы хотим, чтобы ты смогла довериться нам, – уголок его губ приподнимается в подобии улыбки. – Мы могли бы стать друзьями.

Воронцова старается не закатывать глаза и не фыркать. Друзья? Он, что, издевается над ней. Какие к чёрту друзья? Максимум, на что эти двое могут рассчитывать, это холодный нейтралитет между двумя враждующими сторонами. Ни о чём другом и речи быть не может.

– Я понимаю, – кивает девушка. – Но в данный момент мне, правда, хочется спать. И я не голодна.

Кулагин чует подвох в спокойном тоне Воронцовой. Если она желает обмануть его, что ж, Стас не станет ей мешать. Он поиграет по её правилам, дабы посмотреть, к чему это приведёт.

– Рэм сказал, что ты хотела поехать домой, – мужчина видит оживление на лице девушки. – Завтра охрана приготовит машину и отвезёт тебя.

Воронцова хочет сказать, что сама сумеет доехать и никакой эскорт ей не нужен, но во время прикусывает язык. Надо быть умнее. Нужно усыпить их бдительность.

– Я была бы признательна, – улыбается Мия. – Спасибо и спокойной ночи.

– Спокойной ночи.

Кулагин смотрит на закрытую дверь и, зажмурившись, мотает головой. Воронцова ещё заставит их побегать за собой.

Глава 3

Сложно выглядеть скромным и аскетичным, если необходимо придерживаться правил. В окружении знакомых людей человек может вести себя и действовать, как пожелает, но на публике ему всё равно придётся выполнять определённые требования общества и собственной семьи.

Как у аристократов среднего звена, у нашей семьи тоже есть свои атрибуты и условности. С дедушкой во главе семьи мы неукоснительно следовали всем скрытым правилам, помня о том, что на нас продолжают смотреть и оценивать. С отцом в качестве патриарха я перестала следить за условиями своего появления на публике, полностью отдав эту возможность младшей сестре. У нас просто не оставалось таких больших денег, чтобы каждый мог позволить себе продолжать действовать согласно требованиям.

– Добрый день, госпожа.

Обычно я прошу своих работников обращаться ко мне по имени, так как не вижу смысла в подобных обращениях, но трое мужчин напротив пока явно не заслужили особого отношения.

– Это ваши охранники и водитель, – Рэм как всегда объявляется бесшумно. – Кано, – указывает он на мужчину азиатской внешности, стоящего впереди остальных. – Он назначен главой вашей охраны. Все ваши дальнейшие шаги за пределами дома должны будут согласованы именно с ним. И, конечно, если он пожелает, то сможет отвергнуть приказ, если посчитает его угрозой для вашей жизни.

Я смотрю на Кано, что продолжает стоять, чуть склонив голову вперёд в некоем подобии поклона. Был как-то у дедушки японский партнёр. Милый маленький старец с живыми и завораживающими глазами. И куда бы он ни пошёл, за ним постоянно ходили охранники. Мне тогда это казалось странным, но потом на старика было совершено покушение. Он выжил, а вот охранник, принявший за старца пулю, нет. Что, если мне тоже удастся стать для этих охранников той, ради кого они легко пойдут на смерть? Они станут неплохой стеной от Кулагина и Белова.

– Приятно познакомиться, Кано, – произношу почти нараспев и наконец ловлю на себе взгляд мужчины. – Позаботьтесь обо мне, – едва заметно склоняю голову и улыбаюсь.

– Конечно, госпожа, – произносит мужчина сдержанно. – Куда вы хотите отправиться сейчас?

– В родительский дом. И поскорее.

В высоком чёрном внедорожнике я занимаю заднее сиденье. Сбоку от меня устраивается Кано. Второй охранник оказывается на водительском месте, а третий – на пассажирском. Они не произносят ни слова, действуя слаженно и без каких-либо заминок, словно не первый день выступают в качестве моей личной охраны.

Комфорт машины и лёгкая тряска успокаивают, и я ненадолго отключаюсь. Сказываются бессонная ночь и сжимающийся от голода желудок. Я вспоминаю о шоколадке, которую нашла среди ночи за своей дверью. Скорее всего её оставил кто-то из моих новоиспеченных партнёров. Есть я сладость не стала, всё ещё опасаясь, что в неё могли что-то впрыснуть. Вот, почему я ворочалась с боку на бок, а сейчас из последних сил пытаюсь сохранить бодрый вид.

– Госпожа.

Деликатное прикосновение к руке вызывает моментальную реакцию. Я открываю глаза, автоматически вжимаясь в дверь. Шарю глазами по салону и, убедившись, что никаких поползновений в мою сторону не происходит, я успокаиваюсь. Этот брак сделает из меня параноика.

– Мы приехали, – сообщает Кано. – Хотите выйти сейчас или ещё немного побыть в машине? Нэо и Шин уже осмотрели периметр, никого из посторонних не обнаружено. Мы можем проследовать в дом.

– Я сама, – тянусь к двери, чтобы открыть её, но она распахивается сама.

Второй охранник, который едва ли выше меня и обладает удивительно голубыми глазами, удерживает дверь и протягивает мне руку. Если не брать в расчёт Кано, то двое других выглядят вполне безобидно, но что-то подсказывает – это обманка. От них веет сильной кровавой аурой.

– Простите, госпожа, но кто-то должен будет пойти с вами.

Слова Кано догоняют меня уже на крыльце, и, судя по его тону, никакие мои приказы не будут для него что-то значить. Хорошо, пусть будет так. Для любых отношений нужно время. Они ещё станут преданы мне.

– Ты можешь пойти со мной, – киваю Кано. – Но, пожалуйста, не нависай надо мной и не вмешивайся.

– Как пожелаете.

Ева открывает на втором стуке. На миг она замирает, не произнеся ни слова, а затем я успеваю лишь выставить руки, чтобы удержать горничную.

– Госпожа Мия!

Я слышу плач и чувствую, как руки девушки сжимаются на моей талии. Прошло два дня, а тут такая встреча. Это точно не просто так.

– Ты меня задушишь, – похлопываю горничную по спине.

– Простите, – отдаляется Ева, шмыгая носом. Я думала, что больше никогда вас не увижу и… Ой.

Девушка замолкает, наконец, заметив Кано за моей спиной. Ну да, высокие пугающие японцы в наших краях нынче редкость. Но удивление Евы – последнее, о чём надо думать.

– Почему ты думала, что мы больше не встретимся? – хватаю горничную за руку.

Ева морщится от моей хватки, но не протестует, лишь хлопает мокрыми от слёз ресницами.

– Ваш отец сказал собрать все ваши вещи, – прижимает она вторую руку к своей груди. – Сказал, что вам они больше не понадобятся. Что вам больше ничего не понадобится.

Даже так. И что же ты, папа, думал, эти двое со мной сделают?