Текст книги "Ты – мое наказание (СИ)"

Автор книги: Наталья Юнина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

Глава 22

Глава 22

Зачеркиваю очередной день в календаре, любезно принесенный мне нанятой Вадимом помощницей. Женщина очень даже внимательная и приятная. И как собеседница тоже не плоха. Ненавязчива. С полуслова понимает, когда надо уйти. Просто прелесть, а не женщина. Все вообще замечательно.

Подумаешь, почти месяц в больнице. Подумаешь, я только что полностью перечеркнула ручкой двадцать девятое октября в хлам. Подумаешь, он здесь девять дней не появляется. Все замечательно. Настолько замечательно, что мне хочется биться головой о стену.

Я могу предположить, что мое поганое настроение связано с тем, что мне просто здесь скучно и хочется внимания. Загвоздка в том, что во время этой скуки я ни разу не подумала об Артеме. А ведь так просто исключить его из черного списка или поднять трубку, когда звонят с незнакомого номера, который однозначно принадлежит ему. И получу тонну внимания. Проблема в том, что я не нуждаюсь в Артеме. Мне нужен другой человек Мне даже мыслить об этом абсурдно, но тем не менее это так. Я скучаю по Вадиму.

Отвратительное, неподдающееся никакому объяснению и логике состояние. Не понимаю, в какой именно момент меня перемкнуло.

Возможно, все дело в том, что я получила то, в чем нуждалась давным-давно – заботу. И сейчас я ее принимаю за что-то большее. Так не должно быть. Но по-другому пока не получается. Я хочу его видеть. Его. Его, а не милейшую женщину и собственного биологического отца, цветы которого неимоверно раздражают. Нет, они красивые. Да и он не обязан был сюда приезжать ради совершенно чужого человека и выстраивать диалог с такой неблагодарной дурой как я.

Я хочу те белые розы, которые были в машине Вадима, а не эти. И медведя своего хочу. И его покупателя. Я хочу видеть его покупателя!

Сколько себя помню, дедушка всегда говорил, что добиваться женщину должен мужчина, но никак не женщина. Женщина, делающая первые шаги к мужчине – любимой не станет. Ну да, дедушкин опыт с прилипшей к нему бабкой, умело вовремя забеременевшей, откладывает свой отпечаток. Интересно, чем бы он посчитал мой звонок мужчине, которого я не так давно огрела поленом, уложила в гроб и всячески над ним подтрунивала? Да ладно дедушка. А что я сама скажу Вадиму, набрав его номер? Ничегошеньки! Приезжай ко мне, я соскучилась? Да я скорее на Эверест залезу, чем в таком признаюсь вслух.

Сегодня же выходной. Ну неужели так трудно приехать хоть на несколько минут в долбаную субботу? А при выписке кто меня будет забирать? Тоже кого-нибудь пошлет вместо себя, чтобы не видеть свою страшненькую будущую женушку? Фиктивную, Настя, фиктивную!

Иду в душевую и перевожу взгляд в зеркало. Собственное отражение не радует. Кажется, у меня напрочь пропало то, что вызывает у мужчин восхищение. Нет, ну правда, где моя грудь? Лицо тоже не радует. Ощущение, словно болезнь высосала из меня все соки. Даже чистые волосы не спасают ситуацию. Я страшненькая. Уж про спортивные штаны и кофту, катышками которой можно сшить уже новую, молчу. Вот не мог что-нибудь нормально взять из моего гардероба?

А есть у меня это нормальное? Джинсы и пару кофт не в счет. Все убогое. Неудивительно, что Вадим не хочет здесь больше появляться.

Перевожу взгляд на часы – половина одиннадцатого. Деньги на карте есть. Взять куртку, которую врачи носят на улицу, когда хотят покурить, мне не составит никакого труда. Здесь наверняка есть поблизости какой-нибудь магазин с одеждой и косметикой. Не хочу быть такой страшилой, когда меня выпишут. Надеюсь, в понедельник. И он должен здесь появиться. Надеюсь.

Выходные в больнице – на мою удачу, это время, когда никто и ни за кем не следит. Выйти незамеченной через задний вход не составляет никакого труда, равно как и добраться до нужных мне вещей.

Выбора особого у меня нет. Маленький магазин, больше напоминающий вещевую точку на нашем рынке, изобилием не радует. Однако, я впервые в жизни влюбляюсь в совершенно непрактичную вещь – белоснежную короткую курточку, севшую на мне идеально. Да уж. Цена у нее укоротит любой кошелек. Я такой дорогой одежды еще никогда не покупала. Но, видимо, болезнь во мне что-то переклинила. А на черта я коплю деньги, если завтра могу умереть? Да и вообще, зачем мне тогда в будущем богатый муж? Фиктивный. Фиктивный, Настя!

– Что-нибудь еще? Может быть, такую шапку? – ну уж нет. С помпоном на голове точно не буду восприниматься им нормально.

– Нет. Давайте еще я померяю вот ту блузку и кофту. И джинсы светло-голубые.

Гулять так гулять. Еще и обувь куплю под стать новой одежде.

Я настолько влюбляюсь в свой новый образ, что решаю остаться в выбранной одежде. Уложив в пакет позаимствованную куртку медицинского персонала и свою старую одежду, я выхожу на улицу и бреду вдоль торговых лавочек.

Еще час назад мне казалось, что я полна сил и мне давно пора на выписку. А все эти «анализы еще не в норме», простая формальность. Сейчас же я понимаю, что жуть как устала. Итого: моя выносливость почти на нуле. Но это не отменяет того, что я хочу домой.

А еще я безумно хочу есть. Только не то, что доставляет мне моя помощница, по просьбе Вадима. Все это изобилие вареного мяса, рыбы и курицы на пару вместе с кучей овощей и фруктов, меня совсем не впечатляют. Ем только потому что голод после реанимации – мой постоянный спутник. Но это не вкусно. А я хочу вкусного и вредного. Усмехаюсь в голос, когда понимаю, что сам Бог привел меня к правильному вкусному пути. Название говорит само за себя.

***

Своя ноша вроде не тянет. Но еще немножко и у меня отвалятся руки от купленной мной еды. Осторожно возвращаю на место позаимствованную куртку и возвращаюсь в палату.

Очень хорошо, что я допила почти весь молочный коктейль, иначе стакан, выскользнувший из моих рук, когда я увидела сидящего на моей кровати Вадима, непременно бы залил содержимым весь пол.

Уже как две недели я забыла, что такое громыхающее от ударов сердце, которое отбарабанило мне все уши за время лежания в реанимации. Сейчас же, кажется, ненормальное сердцебиение возвращается. Правда, не по причине моих помирающих легких. А может, снова они? Дышать-то мне сейчас тоже тяжело. Да ладно, кого я обманываю? Это от волнения и радости. Пришел!

Спокойно. Дыши глубже. Не подавай вид, что тебя это волнует. Поднимаю стакан, прохожу внутрь палаты и ставлю на стол пакет с едой.

– Привет, – первой произношу я.

Странное ощущение. Он не стесняясь обводит меня взглядом. Но я не вижу в этом взгляде никакого удовлетворения и радости. Он напряженный и недовольный. А ведь я нормально выгляжу. Нормально!

– Почему ты не берешь трубку? – так это он поэтому злой? Снимаю куртку и поправляю волосы.

– У меня на беззвучном стоял. Не слышала.

– Где ты была? – брезгливо осматривает надпись на пакете с едой.

– Ходила погулять.

– А тебе это разрешали врачи?

– Сегодня только дежурный, которому на все по барабану. Так что…будем считать, что разрешили.

– А Ирину ты не могла попросить купить эту гадость, если так приперло «погулять»? – сжимает пальцы, демонстративно показывая кавычки. – В куртке без капюшона, которая едва прикрывает жопу в плюс пять? Мозги не пробовала включать на всю мощность?

– После знакомства с тобой, я решила поставить их на сберегательный режим.

– Советую поступить наоборот, – козел. И это по нему я скучала? Козел не козел, но даже сейчас я не хочу, чтобы он уходил.

– Где ты вообще взяла эту куртку?

– Там, где купила, уже нету.

– Оно и понятно. Наверное, была в одном единственном экземпляре. Вкус у тебя на редкость дурной, Настя, – согласна. Я дура. Ибо только дура могла на такого как он клюнуть.

– Ну, главное, что нравится мне, – получай Вадим Викторович свое любимое «гэ».

– Я говорил с твоим врачом. Он сказал, что твои анализы уже в норме. Ты как? Готова на выписку?

– Я бы сбежала отсюда еще дней так пять назад. Так что положительно. Со мной все в порядке.

Какая-то идиотская ситуация. Он приехал сюда для того, чтобы об этом сообщить в субботу? Сегодня все равно не выписывают. И дальше что? Какого черта он пялится на меня и молчит?

– Можно я поем? – первой не выдерживаю я.

– Что? – растерянно бросает Вадим.

– У меня еда стынет. Можно я поем?

– Ешь. Зачем ты меня спрашиваешь?

– Затем, что у меня только на одного и я не поделюсь.

– А ты рассчитывала, что я буду угощаться этой дрянью? – я рассчитывала на то, что на меня, как минимум, нормально посмотришь.

Ничего не отвечаю. Разворачиваю пакет и достаю оттуда гамбургеры, картошку, фанту и еще один коктейль. Первую булку я фактически проглатываю. От удовольствия, кажется, скоро потекут сопли. Вторую уже обильно макаю в кетчуп и заливаю чесночным соусом. Никогда не испытывала неловкости от поедания еды на людях. Но на третьей булке я все же не выдерживаю. Каждой клеточкой своего тела я чувствую, что Вадим прожигает во мне дыру. Да что не так? Поворачиваюсь к нему.

– Хочешь? – протягиваю ему гамбургер.

– Не хочу, – ровно произносит он, забирая булку. Два укуса и моего последнего гамбургера нет. – Жена, конечно, из тебя выйдет хреновая.

– В смысле?

– В прямом. Жадная.

– Я просто не люблю делиться своей едой. И не ты ли сказал, что это дрянь?

– Я.

– Ну и?

– А ты думаешь, мне будет комфортно с тобой ехать в одной машине, после того как ты сожрала два гамбургера с луком?

– А мы куда-то едем?

– Да.

– Куда?

– В санаторий. На две недели.

– Но я не хочу в санаторий. Я хочу к своим животным.

– Они в целости и сохранности. Накормлены, выдоены и так далее. Ты видела это собственными глазами. Уезжаем мы в санаторий сегодня.

– Мы…вместе?

– Вместе. Тебе надо поправить здоровье.

– А тебе?

– Нервы.

– Подправить?

– Хотя бы сохранить, – бросает с едва прикрытой усмешкой. – Собирай свои вещи. Выписку я заберу позже.

Можно подумать, у меня тут есть вещи. Две недели. Две! Вместе. Серьезно? Ну не улыбайся ты так, дура. Он все тот же бородатый дотошный мужик.

Пять минут и мой пакет собран. В машине водителя не оказывается. Вадим сам садится за руль. Только почему-то мы подъезжаем к моему дому. Странные ощущения. Я туда не хочу. Забор чистый, как и стены дома. Но мне туда не хочется. Совсем. Это уже не мой дом, учитывая, что моя живность не здесь. Я бы и не поверила, если бы не скинутое Вадимом видео.

– Тебе надо собрать вещи, которые тебе точно необходимы. Не бери с собой всякий ненужный хлам. Со временем мы купим все новое. Потом сделаем кое-что еще.

– Что?

– Сначала собери вещи.

– Хорошо.

– Подожди, – берет меня за ладонь.

– Что?

Вместо ответа Вадим неотрывно смотрит на меня. Его взгляд скользит по лицу и останавливается на моих губах. Я выдаю желаемое за действительное или он правда наклоняется ко мне. Нет, не кажется. Мгновение и он подносит к моему лицу руку и, ухватив за подбородок, проводит большим пальцем по нижней губе…

Глава 23

Глава 23

Сердце в очередной раз барабанит как сумасшедшее. Хоть бы он не услышал этот бешеный танец разбушевавшегося миокарда. Сейчас он меня поцелует. Точно поцелует. Мамочки. Я столько раз целовалась с Артемом, это мне не в новинку. Только почему сейчас так волнительно? Только хочу закрыть глаза, как слышу:

– У тебя губы обветрены. Очень сухие. Надо увлажнять, – что?! У меня галлюцинации или он только что сказал, что у меня страшные губы?

Нет. Не показалось. Вадим наклоняется к бардачку, обдавая меня запахом своего парфюма, и достает оттуда сумочку, напоминающую косметичку. Копошится в ней недолго. Пару секунд и он кладет в мою ладонь помаду.

– Мажь почаще, – да, вмазать тебе надо. Причем почаще. Редкостной породы козел. Умеет спускать с небес на землю за считанные секунды.

– Не знала, что мужики пользуются помадой. Ой, подожди. Ты из этих, что ли? Поэтому в таком преклонном возрасте не женат и не имеешь детей?

– Из кого из этих?

– Голубоватых.

– Я гетеросексуал. Все претензии к «Аэрофлоту», – усмехаясь бросает Вадим. – Они подсовывают в бизнес-классе косметички с кремом для рук, гигиенической помадой и другими вещами первой необходимости. А оставить эту сумку там не позволяет моя сущность.

– Так ты еще и жадный?

– Скорее, не хочу отдавать то, что принадлежит мне.

И тут до меня доходит. Он летал на самолете. Значит, он уезжал!

– Ты куда-то летал, поэтому не приходил так долго? – редкостная тупица. Давай, еще скажи ему сколько дней не приходил.

– А ты скучала по мне?

– Скажешь тоже. Просто мне сон про тебя нехороший приснился, вот и накрутила себя, а ты как раз не приходил.

– Что приснилось? – ну давай. Думай!

– Что тебя загрызли собаки.

– Насмерть?

– Нет. Они откусили тебе ноги.

Не знаю, чего я ожидала, но точно не того, что некогда угрюмое лицо Вадима преобразится улыбкой.

– Хозяйство-то оставили? Или вместе с яйцами отгрызли?

– Я не присматривалась.

– Не присматривалась она. Нет, Настя, я никуда не летал. Эта штука осталась с прошлого полета. Я был занят, поэтому не навещал тебя. Мажь, – указывает взглядом на помаду, в который раз возвращая меня на место.

– Я-то помажу, а ты не суй свои пальцы, куда не надо.

– Я тебе свои пальцы пока еще никуда не совал.

– Значит, не трогай меня своими грязными пальцами. Так ясно?

– Вполне. Но так, для справки, они чистые. Я пойду с тобой, чтобы проконтролировать.

Тоже мне, контролер. С каким-то остервенением намазываю губы гигиенической помадой и выхожу из машины.

В дом захожу злая и без настроения. Сейчас даже холодное нетопленное помещение кажется мне не таким уж плохим в сравнении с тем, что мне предстоит жить в одном доме с мужиком, который критикует во мне все от пяток до макушки. Да я ему тупо противна! Во что я ввязываюсь? Подумаешь, пообещала ему эту роспись. Не на крови же.

А с другой стороны, здесь я тоже не останусь. Ни за что. Да и одеться можно по его вкусу. Я же не страшная. Наверное. Хотя я уже ничего не понимаю, ибо купленная куртка выглядит на мне хорошо и недешево, что противоречит словам бородатого. Но одно я понимаю точно, жить в одном доме с мужчиной, к которому неравнодушна – отвратительная задумка.

Закидываю в дорожную сумку кое-какую теплую одежду и белье, так и представляя в красках, как Вадим пропесочит мои наряды. Бред какой-то. Когда меня настолько волновало, что подумают люди о моей одежде? Никогда. Ну, если без лукавства, волновало этак на процентов десять из ста. Но с тем же Артемом, я так не придавала значения одежде. А здесь почему так волнует?

От бессилия хочется плакать. Я и дальше могу выводить Вадима гэканьем, но это ничто по сравнению с тем, как он в одно мгновенье может меня опустить моей внешностью и отсутствием вкуса.

Достаю из кармана вибрирующий мобильник. Не надо обладать экстрасенсорными способностями, чтобы понять от кого сообщение.

«У меня скоро не останется знакомых с чьего номера я могу позвонить. Симок тоже не накупишься. Может, хватит кидать в чс незнакомые номера? Ты меня в могилу раньше времени сведешь»

«Пожалуйста, возьми трубку. Нам нужно поговорить»

Я даже не успеваю обдумать эти сообщения, как приходит новое.

«Я все исправлю. Мне не придется на ней жениться по воле папаши. Настька, я тебя люблю. Ну, возьми трубку. Пожалуйста»

Сама не понимаю, почему вдруг сейчас по щекам текут слезы. Хотя…знаю. Куда все делось? Да уж лучше бы я страдала от того, что Артем без пяти минут чужой муж, а не вот это вот все. Идиотизм ситуации состоит в том, что я ему не отвечаю уже по совершенно другой причине.

Капец. Меня из-за него унизили и избили. А мне жалко этого дурака. Жалко, потому что я ему верю, а ответить уже нечего. Нечего ответить на его «люблю»! Ну как? Как так получилось? Бред!

– Дай угадаю, – от неожиданности роняю телефон на пол. – Если бы сегодня я не оказался в больнице, после того как ты отвела душу с булками, дальше бы оказалась на встрече с Артемкой? Ты для него, дура малолетняя, пошла морозить свои жопу и голову после реанимации? Для него купила эту безвкусицу?

Поднимаю телефон с пола и перевожу взгляд на Вадима. Да кто ты такой, чтобы так со мной разговаривать?

– А великовозрастного дурака не должно волновать, что я делаю. Я собрала нужные мне вещи. Можем ехать.

– Видимо, ты все же себе что-то отморозила, Настенька. Я не имел в виду взять вещи для санатория. Ты должна собрать все, что тебе понадобится в моем доме. Ты сюда больше не вернешься на время нашего брака. Так понятно?

– В нашем.

– Что?

– Ну раз свадьба, то твое становится моим. Так что в нашем доме.

– Я впечатлен. Далеко пойдешь.

– Конечно, далеко. С такими-то обновками.

– Кстати, об обновках. Это первое куда мы заедем. Тебе нужно обновить гардероб для санатория.

– А меня все устраивает, Вадим Викторович. Терпите.

– Нет, солнышко. Ты меня не поняла. Здесь не играет роль моя вкусовщина. Просто, если бы ты посмотрела в календарь, а не на всякие ненужные контакты, то увидела бы, что начало ноября нас встречает снегом и аномально холодной погодой. Не для твоей новоиспеченной курточки.

– Спасибо, за предупреждение. У меня бабка тоже любила смотреть прогноз погоды. Жаль померла рано. А ты с ней почти одногодки.

– До ранга дедов меня еще никто не возводил. Переигрываешь, Настенька.

– Ну, прости. Я не ходила на курсы актерского мастерства.

– Обязательно тебя туда отправлю, после возращения в город. Собирайся, – небрежно бросает Вадим, садясь на мою кровать. – То, без чего ты не сможешь. Остальное мы купим.

Идиотизм ситуации заключается в том, что собирать мне почти нечего. А так хочется забить всю его машину, чтобы возмущался.

– Это что за хрень?

– Банки, – как ни в чем не бывало бросаю я.

– Что за банки?

– Лечебные. От простуды и всякое такое. Почитай на досуге.

– Да я смотрю, они тебя вылечили от простуды, – не скрывая сарказма выдает бородатый.

– Ну, если бы мне их кто-нибудь поставил, то несомненно вылечилась. Вот заболеешь, я тебе их непременно поставлю и сразу выздоровеешь.

– Я уже боюсь.

– В вашем возрасте, Вадим Викторович, бояться уже глупо. Я все.

– Точно все взяла?

– Да.

– Нет, не все. Кое-что забыла.

– Сам же сказал, что у меня будет другая одежда и…вообще все другое. Степа у тебя, остальное мне не нужно.

– Нет, ты кое-что забыла. Подумай хорошо.

– Может, хватит уже намекать?

– Чувство собственного достоинства, Настя. Его надо не только взять с собой, но и показать другим, что оно у тебя есть.

– Это как?

– Ну, например, пригласить всю эту мерзкую деревенскую шушару на твою свадьбу, – как ни в чем не бывало произносит Вадим, кидая на полку стопку открыток. – А не сбегать просто так. Приглашения с открытой датой.

– Я должна им это вручить?!

– Пренепременно. Причем с царственной осанкой, – перевожу взгляд на открытку.

– Чушь. Они не заявятся на свадьбу.

– В этом и суть. Они не заявятся, а ты пригласишь.

Ну что ж, я точно чокнулась, ибо заношу приглашения всем знакомым…

***

То ли сказываются последствия болезни, то ли просто мое нежелание просыпаться, но очухиваюсь я в полной прострации с идиотским давящим на глаза светом. Я точно в машине и… неожиданно локон моих волос оказывается в руке Вадима. Я совсем чокнулась или он действительно перебирает мои волосы?

– Что такое, заметил мои седые волосы?

– Нет, прикидывал какой цвет волос тебе пойдет.

– Так, тебе на заметку, я не собираюсь краситься.

– Да, я пришел к такому же выводу. Твой естественный цвет тебе к лицу.

– К бледному лицу?

– К твоему лицу.

– Радость-то какая.

– Ты дуешься за гигиеническую помаду?

– Не судите по себе, мистер ВВ. Я не обидчива.

– Очень хорошо. Тогда сейчас мы выберем тебе зимнюю одежду, а после отправимся в санаторий. Наш номер только что подтвердили.

– Наш?

– Да, наш. Мы будем жить в одном номере. Там две комнаты, не волнуйся. На твою честь или что там от нее осталось, я не покушаюсь.

– А почему один номер?

– Потому что мне так захотелось.

Глава 24

Глава 24

Видимо, Настя задалась идеей меня добить. Колхоз колхозом, а подсознательно знает, что надо выбирать. Неимоверно раздражает.

– У тебя какое-то помешательство на белом цвете? Дождись свадьбы, там наденешь белое платье. А куртку выбери другого цвета. Это не практично.

– Ну главное, чтобы нравилось мне. Вот эту тоже хочу померить, – кидает очередное белое безобразие в тележку.

Да кого я обманываю? Вещи она выбрала нормальные. Как и ранее купленная куртка. Она ей очень идет. Несмотря на худобу после болезни и бледность, эта идиотская короткая куртка ей к лицу. В ней она преобразилась. И это меня раздражает.

Так и вижу, как эта дурочка бежит на свиданку со своим Артемкой. Ни капли гордости и чувства собственного достоинства. Никогда у меня не возникало желания бить женщин. А вот ей захотелось дать ремня. Это желание не отпускает до сих пор. Так и вижу, как ремень проходится по ее обтянутой джинсами заднице. Наличие последней удивительно, учитывая ее худобу. Задница у нее даже сейчас, что надо.

– А вот эта как тебе? – еще короче найди, бестолочь.

– Ты хочешь знать мое реальное мнение?

– Да.

– Мне не нравится.

– Значит, ложем в тележку.

– Кладем.

– Значит, покладем в тележку.

Маленькая сучка. Точно загонит меня в могилу раньше времени. Какого хрена я вообще тут делаю? Взял бы первую попавшуюся куртку, прикрывающую задницу и вручил по факту. Нет же, подписался на очередную хрень. Когда я вообще ходил и выбирал женщине одежду? Никогда! Она всех девственностей меня лишит, сама того не осознавая.

– А тебе денюжек хватит? – ох, далеко пойдешь, Настенька.

– Наскребу. Свитер тоже примерь. И шапку не забудь.

Мне бы свалить отсюда и пусть покупает то, что вздумается. Но я за каким-то хреном жду ее возле раздевалки.

– Эта мне больше всего нравится. А тебе?

Я с ней точно матами заговорю. Из всех курток нужно было выбрать ту, что не прикрывает задницу. Но ей снова идет. И ведь куртка теплая. Не придраться. Я реально пытаюсь подобрать ей верхнюю одежду пострашнее? Когда ж меня так переклинило?

– Ты в ней как ограда на кладбище. Мне не нравится. Возьми ту, что подлиннее.

– Значит, берем.

Ну на хер это все. Из раздевалки сбегаю словно ошпаренный. Еще никогда не ощущал такую необоснованную злость. Самое противное, что повода злиться на Настю у меня нет. Это ее дело – встречаться с этим полудурком или нет. Как и ее дело, как одеваться. Но при этом ремня ей по-прежнему хочется дать.

Перевожу взгляд на вибрирующий мобильник. Ну очень вовремя.

– Только не говори сразу нет.

– И тебе привет.

– Я знаю, что ты очень занят и все такое, но у меня завтра день рождения. Ты, конечно, не в курсе. Но ты просто обязан сделать мне приятно. Возьми выходной на понедельник. Я присмотрела классный отель. Пожалуйста.

– Я не в городе, Вер. И вернусь минимум через дней десять. Но, скорее всего, позже. Извини. С меня подарок.

– А где ты?

– Напомни мне, когда ты успела стать моей супругой, чтобы задавать такие вопросы?

– Напомни мне, где еще есть такие дуры, которые ждут мужика, который вот-вот женится? Думаешь, я всегда буду терпилой?

– Думаю, если тебя что-то не устраивает, то это можно прекратить. Только что-то ты не торопишься это делать, каждый раз встречая меня в новом белье. Кстати, последний комплект мне не понравился. Он вульгарный.

– Ты скотина, Вадим.

– Потому что не заливаю тебе в уши? Вер, не компостируй мне мозги. У нас все предельно ясно. Не устраивает – выход есть. И ты знаешь какой.

– Ты со своей будущей женой, да?

– Да.

– Чтоб у тебя не встал.

– И тебе хороших выходных.

– Я все, – резко оборачиваюсь на рядом стоящую мелочь. Ну и как давно она здесь стоит? А впрочем похрен.

Все-таки мозги у нее есть. Одна из выбранных курток прикрывает не только задницу, но и имеется капюшон. Хорошо, что шарф не купила. Иначе им бы и придушил. Мне не санаторий нужен, а психиатричка!

***

В санаторий мы приезжаем только к вечеру. Настя продрыхла всю дорогу. Будить жалко, но и пялиться на нее больше десяти минут, уже попахивает какой-то патологией. За это время я изучил все ее родинки. Тут не просто попахивает, а воняет психиатрией. Редкостный дебил.

Только сейчас до меня доходит насколько идиотская моя идея об одном номере. На кой черт я заказал один? Ну, подумаешь, Костя приедет. Но не завтра же. Неделю уж точно могли пожить в разных номерах. Я могу перейти черту. И это удручает.

Хреново то, что я не только могу ее перейти, я хочу, мать ее, перейти. Только намереваюсь коснуться Насти, чтобы разбудить ее, как она сама просыпается.

– Мы уже приехали?

– Да.

– Офигеть. Снег идет. Снеговика можно слепить завтра, – с кем я связался? Дите дитем.

– За ночь растает. Через пару дней слепишь. Будет похолодание. Пойдем, хочу на ужин успеть. Я голоден.

– Я тоже хочу кушать.

И все-таки это дите вносит в мою жизнь то, чего я лишен. Где я еще увижу такие неприкрытые эмоции? Первый шок Настя испытывает на ресепшене. Второй в номере. Ни одна знакомая мне женщина не будет радоваться таким простым вещам.

– Офигеть. Это точно санаторий? Тут как в кино! Здесь значительно красивее, чем у тебя. И все светлое.

– И непрактичное.

– Надоел со своей практичностью. А какая кровать. Можно эта комната будет моя?

– Можно. Давай ты потом порадуешься. Переодевайся. Я хочу успеть на ужин.

И все же надо приплатить судьбе за эту девчонку. Меня как минимум забавляет ее реакция. Жаль, что не могу ее запечатлеть. За деньги такое не купишь.

– Это шведский стол. Выбирай что хочешь и в любых количествах. За мной ходить хвостиком не надо.

– А что тут выбирать? Где пюрешечка? Котлетки? Что это за хрень?

– Здесь полезное питание, нацеленное на оздоровление. Мой тебе совет, возьми креветки, мидии и семгу.

– А картошки не будет?

– Картофеля на ужине при здоровом питании нет.

– Да здесь хуже, чем в больнице. Там хоть пюрешка была. Пусть и на воде.

– Налегай на морепродукты.

Хохма. С каким лицом эта девчонка кладет себе еду, надо запечатлеть на веки вечные. А уж, как кривит мордашку, когда начинает есть морепродукты.

– Надолго мы тут?

– Уже хочешь сбежать?

– Я хочу нормально поесть. А нет вот это вот все. Мидии эти…хламидии. Фу. Рыба вонючая. И невкусная. Ларечка здесь рядом никакого нет?

– Нет.

– Кошмар. Кстати, а все же почему у нас один номер?

– Потому что твой отец собирается приехать сюда вместе со своей женой. Наладить с тобой отношения и все такое. Не бойся. Жена твоего отца не злая мачеха из сказок. Она максимально положительный персонаж.

– Этого мне еще не хватало. Не может нормальная женщина хорошо относиться к побочной дочери своего мужа.

– Может. Считай, что она исключение. В конце зала справа есть мороженое. Подсласти себе жизнь.

Лучше бы не подсказывал. Три вафельных рожка и эта соплячка начинает вылизывать мороженое, переходя с одного на другое. То ли я дебил, застрявший в пубертатном периоде, то ли она действительно специально вылизывает мороженое вот так?! Лечиться. Мне нужно нахер лечиться!

Я фактически кидаю вилку на тарелку. Она брякает так громко, что на меня оборачиваются все, кому не лень.

– Дорогу до номера сама найдешь.

***

Ненормально смеяться, когда твой новоиспеченный муж раздевается. И мне бы закрыть рот, но не получается.

– Жги.

– Так странно. Лицо у тебя волосатое, а грудь нет. Ты ее бреешь?

– Сами не растут. Иди уже сюда, – тянет меня за руку. – Одна просьба. Давай поболтаем после, а не в процессе.

– Только один маленькой вопрос. А ты когда в меня влюбился?

– Я не засекал.

– А ее больше не любишь?

– Это уже второй вопрос.

– Любишь или нет?

– Понятия не имею, о ком ты говоришь.

– Ну скажи. Пожалуйста.

– Не люблю.

– Клянешься?

– Получишь ты все-таки у меня ремня.

– Ну, поклянись, что не любишь свою Сашу.

– Она не моя. Я тебя люблю, бестолочь. Этого недостаточно?

– Достаточно. Наверное. Поцелуй меня. А потом делай, что хочешь.

– Все-все?

– Все.

Закрываю глаза, когда чувствую его губы на своих. Мечты сбываются. Только бы не умереть от счастья.

Резко распахиваю глаза, когда слышу рядом с собой музыку. Вадим сидит на моей кровати с телефоном в руке. Это был сон. Просто сон. Вот только мне приснился он. Он, а не Артем или какой-нибудь другой мужчина. И это не может не радовать.

– Извини, что разбудил, но уже одиннадцать. А в двенадцать у тебя назначен врач. Я заказал тебе завтрак на свой вкус.

– Спасибо.

Я быстро привожу себя в порядок и налетаю на выбранный Вадимом завтрак. Все снова невкусное, но из-за голода я поглощаю и эту непривычную мне еду.

– Утоли мое любопытство. Что тебе снилось? – так я тебе и сказала, гад.

– Кошмар.

– Что на это раз приснилось?

– А тебе действительно интересно или ты пытаешься поддержать беседу?

– Я в принципе люблю молчать, так что, да, мне интересно.

– Мне приснился ты.

– А в чем был кошмар? Я был без ног после собак?

– Нет. Живым и радостным.

– Ну так и в чем кошмар?

– Меня бабка учила, когда спишь на новом месте надо сказать «на новом месте приснись жених невесте». И это всегда работает. Я нигде не ночевала кроме дома, ну и у тебя еще. Но тогда я была не в состоянии сказать этих слов. А сейчас сказала. И мне приснился ты.

– Ну, действительно все работает. Свадьба будет в январе. В чем кошмар?

– В том, что у нас фиктивный брак. И через сколько ты там сказал помашем рукой друг другу. Через три года. Значит, не помашем? Вот в чем кошмар.

– Есть шанс, что мне оторвет руки, поэтому я не помашу, – усмехаясь произносит Вадим. – Да ладно тебе, ты действительно веришь в эту чушь?

– Ну, дедушка бабке приснился. Вот и жил с ней всю жизнь.

– Ночь была не с четверга на пятницу. Не бойся. Нас пронесет.

– Конечно, пронесет после такой-то еды.

***

Лучше бы меня и вправду пронесло, чем шесть дней подряд просыпаться от странных снов с участием Вадима. Наваждение какое-то. Меня как будто сглазили. И всякий раз сон заканчивается одинаково. Я фактически умоляю его меня поцеловать. Ненавижу себя за дурацкие, непрошенные чувства. И его ненавижу.

Хочется все разгромить к чертям собачьим. Я не смогу с ним жить в одном доме. Ибо тупо сойду с ума.

Смотрю на его начищенные ботинки и понимаю, что хочу сделать ему подножку. Хочу увидеть, как эта интеллигентная особь оттряхивается от снега. Хочу скинуть его в сугроб и закопать снегом.

– Что с настроением?

– Достало ходить на процедуры. Достало есть эту еду. Все достало.

– Ну да, жареной картохи с макаронами нет. Это трагедь.

И все. Я не выдерживаю. Со всей силы ударяю его в плечо. А затем еще раз. И еще. А ему ноль на массу. Эта свинья еще и усмехается.

Не понимаю, в какой именно момент мои попытки его ударить и сдвинуть с места оканчиваются тем, что я оказываюсь лежащей в сугробе. Он смеется! Тупо смеется. Ну только падай мне руку. Мигом окажешься здесь.

И как только он протягивает мне руку, я вкладываю всю силу, которую только возможно, и тяну его на себя. Вот только фигушки мне. Он знал о моих намерениях. Начинает еще больше смеяться, возвращая меня в стоячее положение. Весело тебе, да, козлина? Вот только мне ни черта не весело.