Текст книги "Ты – мое наказание (СИ)"

Автор книги: Наталья Юнина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

Глава 17

Глава 17

Ловлю себя на мысли, что не хочу встречаться со своим биологическим отцом и дело вовсе не в том, что мне сейчас нужно сыграть какую-то роль. Он просто для меня чужой. И я предпочту общество бородатого, чем его. С Вадимом мне уже как-то привычно. Хотя понимаю, что так не должно быть. Справедливости ради, у меня нет объективных причин для ненависти к новоиспеченному отцу. Но не лежит к нему душа. Совсем.

Несколько минут я сижу вся на нервах. И все же решаюсь выйти из кухни. В этих темных хоромах я ни черта не разбираю. Вот где может быть Вадим? Иду куда глаза глядят до тех пор, пока не натыкаюсь на его брата, прислонившегося одним ухом к двери. Он прижимает палец к губам, явно намекая мне не произносить ни звука, а другой рукой подзывает меня к себе.

Надеюсь, во мне говорят остатки алкоголя, иначе не знаю, как объяснить какого черта я аналогично прислоняю ухо к двери. Докатилась.

– Как она могла с тобой связаться и согласиться на брак?! – вот же звездобол.

– Пути Господни неисповедимы.

– Я же все узнаю от нее.

– Узнавай. Мне нечего скрывать. Считай, что между нами пролетела искра.

– Я тебе сейчас знаешь, что сделаю?!

– Я серьезно. Она искрит, я тушу эти искры. Мы идеальная пара. Не то, что твоя старшая дочь. С той мне было не справиться, она бы меня сожгла. Не бойся, Кость. Все будет нормально. А в прочем, мог бы и поблагодарить, что я в итоге налажу ваши отношения.

– Я для нее чужой, – однако мысли у нас сходятся.

– Именно. А благодаря мне сблизитесь, – еще и хитрожопый. – И твоя не в меру гордая дочь будет жить не на копейки, батрача день и ночь, а в хороших условиях. И даже если у нас не сложится, у нее все не пойдет по одному месту. Да и мы с тобой подправим наши дела.

– Где она?

Отлипаю от двери и не мешкая быстрым шагом направляюсь обратно, слыша позади еле заметный смешок.

Вновь забираюсь на неудобный высокий стул и подгибаю под себя ногу. Ну раз невеста, значит можно и так сидеть. Тянусь за чашкой с кофе и отпиваю глоток. Сливочный вкус оседает на языке, вызывая взрыв вкусовых сосочков. Есть хочется неимоверно, но рыбу я не жалую. Разве что селедку. А эта красная, еще и странно пахнет. Даже пробовать не хочу. Креветки тоже доверия не вызывают. А вот кофе да. Выпиваю все содержимое чашки в полном одиночестве.

Благо на кухне я одна. Тянусь за чашкой Вадима. Младший братец тоже не появляется. Кардинально разные люди. Как такое может быть? Они точно кровные братья? Ну разве что глаза у обоих голубые. Когда всплывает картинка того, как Вадим подслушивает за дверью как младшенький, из меня вырывается неконтролируемый хохот. Нет, это не про этого товарища.

Моментально перестаю смеяться, когда в кухне появляются бородатый вместе с моим несостоявшимся родителем. Не знаю куда себя деть, опускаю взгляд на чашку в руке и отпиваю…редкостную гадость без молока. Скрыть отвращения не удается от слова совсем.

– Твое кофе невкусное, – произношу я, смотря Вадиму в глаза. – Здравствуйте, – перевожу взгляд на аналогично незнающего как себя вести растерявшегося дядьку. Ну какой он мне папа?

– Здравствуй.

Кажется, в более дебильном положении даже не я. Оно и понятно, явился без приглашения и застукал типа дочь в халате у своего партнера. Позорище.

– Вадим, оставь, нас, пожалуйста одних.

Я точно не в себе. Иначе не знаю как объяснить, что я хватаю за руку бородатого. Но мне, блин, страшно без него.

– Не надо. Пусть он останется.

– Хорошо, – присаживается за стол и я тут же опускаю ногу. – Настя, скажи мне прямо, он тебя к чему-то принуждает?

– Да, – не задумываясь бросаю я. Эх, жаль нет телефона, чтобы запечатлеть сейчас лицо Вадима. – Он заставляет меня правильно произносить слова и запрещает материться, – причин для веселья у меня нет и быть не может, но, черт возьми, у меня поднимается настроение, когда смотрю на Вадима.

– И как вы познакомились?

– А что вам Вадим рассказал?

– Хотелось бы узнать твою версию. Как так получилось, что спустя такой незначительный промежуток времени, ты ночуешь у него дома?

– А что тут рассказывать? Он приехал познакомиться со мной. Сначала мы не очень шли на контакт. Но после того, как я случайно огрела Вадима поленом по голове, между нами пролетела искра, – о да, никогда не перестану ловить кайф от того как бородатый реагирует на «гэ». Огрела, так огрела. – Несмотря на то, что он заносчивый сноб, и совершенно не в моем вкусе, как только он мне покосил траву, нарубил дрова и выкопал картошку, у нас все наладилось.

– Да, и вот мы уже катаемся на аттракционах и я показываю Насте город, – прекрасно. Он еще и в курсе того, где мы были с Артемом. – Она не планировала здесь ночевать, но немного перебрала с шампанским и пришлось остаться, – ну, спасибо, что про скамейку не рассказал.

– Вадим тебе что-то пообещал за заключение брака?

– За заключение нет. А вот к заключению – да. Он построит здесь пристройку для моих козочек и гусей. А курей забьет сам. Ну а так, я как бы еще не совсем согласилась. К зиме уже точно решу. Кстати, о козах. Вы извините, но мне пора домой. Они у меня не доены.

Слезаю со стула и становлюсь напротив Вадима. Тянусь к нему на носочках.

– Спасибо за хороший вечер. И ночь, – вместо того, чтобы целомудренно поцеловать его в щеку, сама того не осознавая, провожу губами по бороде. Идиотка. – Ты обещал меня отвезти. Но раз ты занят, вызовешь мне такси?

– Иди переодевайся.

Смотаться. Как же мне хочется поскорее отсюда смотаться. Я фактически сбегаю из кухни, словно преступница. Забегаю в первую попавшуюся ванную и понимаю, что это та самая, в которой я плескалась в пене. Мне даже не приходится просить у Вадима свои вещи.

Стягиваю с батареи джинсы и наспех натягиваю их на себя. Вот только меня ждет полный облом, когда я понимаю, что ширинка сломана. И, черт возьми, из-за длины футболки это не скрыть.

Нехотя натягиваю на себя платье и привожу свои волосы в порядок. Забираю сумку вместе с босоножками и направляюсь к выходу.

– Трусиха, – слышу позади себя голос Вадима и резко оборачиваюсь. – Твой отец уехал. Можно не сбегать столь позорно.

– Я не сбегаю, а спешу. У меня козы не доены.

– Я тоже.

– Что?

– Тоже не доен. По твоем милости, кстати.

– Тебя подоить? Боюсь, что твои соски не пригодны для этого. Но, в принципе, если ты так хочешь, то я могу попробовать.

– Ну давай попробуем.

Все случается так быстро, что я не успеваю толком сообразить. Он так резко хватает меня за запястье и тянет на себя, что я впечатываюсь в его грудь. От растерянности не сразу понимаю, что Вадим опрокидывается на диван и тянет меня за собой.

Что ни день, то новое идиотское ощущение, что позорнее быть уже не может. А вот, блин, может. Сидеть на коленях по сути незнакомого мужика с разведёнными ногами в коротком платье – ненормально. Но еще более ненормально при этом молчать и позволять его руке блуждать по моему бедру. Что за ерунда со мной происходит? Как в дурацкой замедленной киносъёмке наблюдаю за тем, как он наклоняется и шепчет мне на ухо, намеренно касаясь моей кожи губами.

– Твой, – и как это понимать? – Кофе твой, а не твое, – серьезно?! – Надо отвезти тебя к кардиологу. Я твое сердцебиение чувствую за версту.

Вот же сукин сын. Только хочу потянуть руку, чтобы как следует сжать через футболку соски этого козла, как он резко хватает меня обеими руками за талию и ловко ссаживает меня с себя, вставая с дивана.

– Тебя отвезет мой водитель. Про место проведения свадьбы я тебя спрашивать не буду. Понадеемся на мой вкус. А вот с платьем – нет. Посмотри на досуге, какие тебе нравятся и, когда пойдешь в салон, тебе помогут подобрать платье по твоему вкусу.

– Отчипись от меня! Никакого брака не будет.

– Только чур не короткое, как это, – как ни в чем не бывало продолжает он. – Давай длинное. И чтобы грудь была не слишком открыта.

– Да пошел ты!

– Уже иду на работу. До встречи, Анастасия.

Глава 18

Глава 18

Настойчивый зараза. Самому еще не надоело? Это же какое надо иметь терпение, чтобы названивать три недели подряд по несколько раз в день? Прилипала. Хотя, чего греха таить, в какой-то мере такая настойчивость подкупает. Ловлю себя на мысли, что иногда мне очень даже хочется ответить на его звонок. Но не решаюсь, ибо этот мужик чем-то обладает, раз я всерьез задумываюсь о том, какое мне нравится свадебное платье. Убираю телефон в сторону и сажусь на скамейку.

Спина отваливается, но это все ерунда по сравнению с тем, что моя жизнь превратилась в рутину. Огород и дом. И так каждый день. Ладно, кого я обманываю? В моей жизни всегда была эта рутина и она меня нисколечко не напрягала. Все дело в том, что во мне кипит обида.

Какой-то малознакомый мужчина, благодаря которому меня не изнасиловали, названивает каждый день, а тот, из-за которого я попала в эту ситуацию, ни разу не позвонил за три недели. Ни разу! И плевать, что я все равно бы не ответила. Он должен. Должен позвонить и как минимум извиниться. Ну а как максимум валяться на коленях. Мечтательница, блин.

Я так совсем одичаю. Иметь в собеседниках только гуся и местного любителя выпить – попахивает чем-то нездоровым. С другой стороны, алкаш не алкаш, а ответственный. И коз моих подоил, будучи в подпитии, и дом мне не спалил. И не завистливый, и не злой, в отличие от других.

Запахиваю кофту потуже и перевожу взгляд на ластящегося Степу. Вот он явно не думает, что мне еще надо с кем-то общаться. Его полностью устраивает мое общество.

– А если я совсем тронусь головой и выйду замуж назло Артему, куда я тебя дену, Степ? – и все же это умнейшая птица. Разум так и плещет в глазах. Сначала возмущение, затем вновь трется об меня. – Да не бойся. Я тебя не продам и на стол не подам. Вот тебе крест даю.

Очередная вибрация мобильника, но в этот раз не звонок. Писать мне в соцсеть Вадим еще не пробовал. За исключением сброшенного файла об Артеме. Не знаю, зачем открываю сообщение.

Если до этого я была уставшей, то теперь очень даже бодрая. И глаза. Глаза у меня точно увеличились в объеме. На фотографии… член. Нет, не так. Членище. И подпись.

19:39

«Ну раз не хочешь разговаривать по телефону, давай так. Когда я тебя переодевал, у меня на тебя встал так, словно у меня в трусах Бурш Халифа».

Вбиваю в поисковик незнакомое название. Самое высокое и самое многоэтажное здание в мире.

19:40

«Хочешь видео пришлю, как я дрочу на твое фото?»

Это как вообще понимать?! И какого черта я пялюсь на это фото? Фу, блин. Ну и… нет слов. Ищу в телефонной книге имя бородатого и не мешкая набираю его. Он соизволяет ответить, когда мои нервы уже на пределе.

– Ты уже подрочил Бурш Халифу? – без приветствия бросаю я.

– С каждым разом я думаю, что удивить меня невозможно. Но как только на горизонте появляешься ты, вся моя убежденность претерпевает серьезные изменения. И тебе здравствуй, Настенька.

– Вопрос прежний.

– Нет, лапушка. Сегодня я не рукоблудничал.

– А к врачу не пробовал обращаться?

– С какой проблемой?

– У тебя что-то с писькой не то. Она какая-то красная и большая, – молчание. Затяжное. – Чо молчишь?

– Я смотрю.

– В трусы?

– Смотрю есть ли психиатры, которые выезжают за город. Настюш, давай подлечим тебя сразу. До заключения брака, а то еще учудишь чего на свадьбе, а мне потом этот позор расхлебывать.

– Начни с себя.

– Ладно. Пойдем другой дорогой. Что за внезапный интерес к моим половым драгоценностям?

– Плевала я на твои половые драгоценности. Только мне их слать не надо. Ни в каком виде.

– А я тебе их слал?

– А у тебя уже старческое слабоумие развилось?

– Пока Бог миловал. Подожди. Я тебе типа прислал фотографии своего члена?

– Все-таки обратись к врачу. С памятью уже беда.

– Да, сейчас будет беда. Я тебе перезвоню через минуту.

Надо бы выключить телефон и пойти домой, а не мерзнут на улице, а я какого-то черта засекаю время и жду звонок. Перезванивает Вадим ровно через две минуты.

– Извини, моя оплошность. Я только что профукал тысячу долларов.

– А ты точно мне звонишь?

– Тебе, тебе, Настенька. Это мой брат прислал тебе это фото. Понимаешь, он поспорил со мной, что ты перезвонишь мне. И ты перезвонила. Я не знал, что мой телефон оказался в его руках. Забудь о том, что там было написано и отправлено. Это не мое хозяйство, если что, – Господи, как от сердца отлегло. Хотя, нет. Не отлегло. Почему-то в памяти всплывают его слова, что я не привлекаю его как сексуальный объект. Вроде бы мне должно быть все равно. Только работает это в обратную сторону. Хочется уколоть его в ответ.

– Я не сомневалась, что не твое. У тебя явно поскромнее в трусах.

– Нарываешься.

– Всего лишь констатирую факт. Я бы такое заметила у тебя в штанах. А у тебя что-то там малозаметное.

– А ты осознаешь, что подсознательно задираешь меня для того, чтобы я тебе отвечал? Не задавалась вопросом зачем?

– А ты уже построил пристройку для коз?

– Отвечать вопросом на вопрос знаешь, что означает?

– А не отвечать на вопрос – это увиливание. Знаешь, что оно означает?

– Только сейчас понял, я по тебе скучал, – вот же козел. – Если тебе интересно, я выбрал ресторан за городом. Там рядом озеро и природа. Знаешь почему именно это место?

– Чтобы утопить меня после свадьбы в озере и в один день стать вдовцом?

– Ну, тоже как вариант, если будешь себя плохо вести. Спасибо за подсказку. Но в целом я сделал это потому что тебе должно понравиться, – и вот хрен поймешь, серьезно ли он говорит.

– Не старайся. Мне это все не нужно. Я не набиваю себе цену, если ты так думаешь. У меня своя жизнь и я не буду ее менять ради чьих-то желаний.

– Какая своя жизнь, Насть? Голову уже включи. Артем твой канул в Лету, у него свадьба на носу. Тебя ничего не ждет в твоем Зажопинске.

– Хорошего вечера. И не звони мне больше.

Скидываю звонок и малодушно отключаю телефон.

***

Цветы, цветы. Кругом цветы. А на черты ей цветы? Попрактичнее бы что-нибудь. Но не примет. Все, что ей необходимо в реальности, она примет только тогда, когда уже деваться будет некуда. Впрочем, ждать я уже и не буду. Октябрь был крайним сроком. Дальше тянуть некуда. Поэтому пока обойдемся не практичным, а приятным подарком на день рождения. Плевать, что он завтра. Увы, на завтрашний день у меня другие планы. Что у нас там любят мечтательные неиспорченные девочки? Да, игрушки.

– Готово, – перевожу взгляд на пышный букет из розовых и белых роз. На мой вкус – слащаво, но Насте должно понравиться. Красные розы вообще не для нее. – На улице сильный ветер. Может, вам в бумагу завернуть?

– Нет. Я на машине. А у вас есть плюшевые медведи? Такие огромные. Не как у вас на витрине мелкие.

– Есть. Двести сантиметров. Вес шесть килограммов. Светло-бежевый цвет.

– Давайте.

Практичность вышла из чата. Еще бы белого взял. А впрочем, какая разница? Вынесенный медведь оказывается больше, чем я его себе представлял.

– Вашей дочери понравится, – великолепно. Хрен ты у меня получишь хороший отзыв.

– Однозначно.

Не припомню, когда в последний раз чего-то ждал с большим предвкушением. Несмотря на то, что дорога занимает много времени, я впервые не замечаю этого, потому что все время проигрываю в голове разные сценарии. Во всех Настя радуется медведю и в очередной раз встает в позу. В одном из сценариев я ее вырубаю, кладу в пасть, точнее в руки медведя и отвожу к себе домой. Самый хреновый сценарий. Она все-таки почти именинница. Вырубать ее неприлично.

Я не знаю к какому варианту событий я больше был склонен, но я точно не ожидал такого начала. Стоило мне только выйти из машины, как я забываю и про цветы, и про медведя. На протяжении всего забора красуются яркие огромные надписи: шлюха, блядь и хуесоска. Отличное начало.

Открываю калитку и прохожу во двор под гоготание гусей. Странно, но никто из пернатых на меня не нападает. Даже тот самый полудурок. Стопорюсь перед входом в дом, рассматривая надписи и на нем. Фантазия у того, кто это писал – скудная.

Однако и моя фантазия сейчас дремлет, ибо нет ни одного внятного объяснения тому, какого черта бойкая Настя это даже не попыталась замазать. Что тут за хрень происходит?

В дом захожу с каким-то неприятным предчувствием. У всего должно быть объяснение. Но то, что я вижу, вне моего понимания. Из плюсов: cудя по дыханию, с натяжкой, но Настя жива. На этом плюсы заканчиваются.

Ладно, это можно списать на болезнь, судя по жаропонижающим и средствам от кашля, лежащим на тумбочке около кровати. Но то, что у нее пол-лица в гематоме и не только оно, просто не поддается моему пониманию. Прикладываю руку к ее лбу. Кипяток. К моему облегчению, открывает глаза. Но взгляд ни хрена не ясный. И стоило же мне вляпаться в эту бедовую девчонку. Поднимаю ее разгоряченное тело на руки и несу к выходу.

Глава 19

Глава 19

Самый непрактичный подарок оказался очень кстати. Укладываю Настю и она тут же опускает голову на медведя. Поднимаю ее ноги на сиденье и все же оголяю живот. Последнее, что я хотел, чтобы мои догадки подтвердились. Ее что ногами били? Девчонку в живот?

– Куда ты меня повезешь?

– А есть какие-то варианты кроме больницы?

– Паспорт и полис в стеклянном шкафу в хрустальной вазоч…

Договорить ей не удается, разрывается в приступе кашля. Из плюсов – ее голова еще что-то соображает. Забираю документы, разрядившийся телефон, зарядку и первую попавшуюся на глаза одежду и обувь. Уверен на сто процентов, что спрашивать ее о том, кто это сделал бесполезно, ибо соврет. Но попытаться все равно стоит.

– Почему скорую не вызвала?

– Стыдно, – еле слышно произносит Настя, как только я трогаюсь с места. – Они бы надписи увидели. А у меня нет сил замазать их краской.

– Ну да. Лучше же помереть. Все время забываю, что имею дело с ребенком.

«Ребенок» тут же вырубается, поджав под себя ноги. Везти ее до какой-нибудь больницы в Питер часа три, а то и больше. Здесь не надо обладать медицинскими знаниями, чтобы адекватно оценить ее состояние. Она еле дышит. И хрен поймешь по какой причине.

Вбиваю в навигатор ближайшую больницу. Наверняка, что-то максимально хреновое. Но лучше так, чем ничего. Да и ехать всего пятнадцать минут.

– У тебя есть попить? – тихо произносит Настя.

– Нет. Но сейчас достану.

Зная нашу медицину, заявляться в больницу без денег – самоубийство. Останавливаюсь у ближайшего магазина, покупаю какой-то морс и снимаю наличку. Настя жадно припадает к бутылке, словно не пила вечность. А впрочем не удивлюсь, если так и есть, учитывая, что она явно не вставала с постели.

Не припомню когда так злился. Дурдом на выезде, а не приемник. Даже не знаю как это назвать. То ли равнодушие, то ли просто все суки. Самое смешное, что мне некому всучить деньги. Все бегают как угорелые и на этом все. Когда в очередной раз вместо Насти принимают абсолютно ходячего мужика, из меня вырывается давно накопленное дерьмо.

– Да вы, блядь, издеваетесь? – встаю с кушетки и вырываю из рук то ли медсестры, то ли врача карту. – У меня девушка почти без сознания, а вы принимаете первым того, кто ходит сам! Ничего не перепутали?!

– Мужчина, не кричите.

– Я буду орать до тех пор, пока ее не примут. Или вы сейчас же ее принимаете или я такой скандал устрою, что вы все останетесь не только без работы, но и сядете за неоказание помощи. Уж я это смогу, уверяю вас, – осталось еще крикнуть «да вы знаете кто я?». Это все настолько убого звучит, что самому тошно. Но ничего дельного в голову не приходит.

– Подождите минутку, вас сейчас примут, – на удивление спокойно произносит женщина, забирая из моей руки карту.

– Ты же не ругаешься матом, – вдруг произносит Настя, как только я сажусь обратно на кушетку.

– Иногда бывают исключения. Кто тебя избил?

– Не знаю.

– Знаешь. Как это произошло? – молчит, опрокинув голову мне на плечо.

– Я шла с магазина и на меня напали двое мужчин.

– Из, а не с, – очень дельное замечание в сложившейся ситуации. – Просто так взяли и напали?

– Они хотели меня ограбить, – не надо быть гадалкой, чтобы не понимать – врет.

– А дом с забором тебе кто разрисовал?

– Не знаю. Меня многие не любят. Я сделаю все, что ты скажешь. Вот прям завтра пойдем в ЗАГС, если буду жива. Только сделай для меня одно дело.

– Ты реально долбанутая, если сейчас думаешь о своих козах и пернатых.

– Ты не понимаешь. Они два дня некормленые и не доеные. Я так не могу. У меня есть сосед, дядя Саша. Он выпивает. Запойный. Но он согласится за деньги за хозяйством присмотреть, когда будет трезвым. А сейчас он… не трезвый.

– Предлагаешь мне подоить козу?

– Коз. Их три.

– А почему не десять? Это риторический вопрос, если что.

– Подоишь?

– С тебя минет.

– Я тебя вроде не возбуждаю, как сексуальный объект. Подоишь? – убирает голову с моего плеча.

– Подою. Значит, так. В дальнейшем я говорю, ты делаешь. Любое мое действие и слово в дальнейшем не обсуждается. Ты меня поняла?

– Ага. Почему тут так холодно? Может, я умираю? Я не хочу умирать девственницей, – перевожу взгляд на Настю. – Шучу.

И ведь хрен разберешь шутит или нет. Но если шутит, значит, не все так плохо. Но это до тех пор, пока она не заходится в очередном приступе кашля. Мне кажется или у нее посинели губы. Прекрасно. Только я хочу устроить очередной срач, как перед нами встает женщина лет сорока крупного телосложения. Настолько крупная, что орать уже не хочется.

– Пересаживайтесь в кресло и пойдем в смотровую. Нет, мужчина. Вы ожидаете здесь.

– Можно я все же пройду? – когда я вообще кому-то пихал в карман деньги? Странное ощущение.

– Нельзя. Не волнуйтесь, без вас справимся.

Я не ожидал, что все настолько затянется. Куда ее только не возили. Но итог всего этого меня, мягко сказать, удивил.

– Мы переводим ее в ОРИТ.

– Это что реанимация? Почему? Это все из-за травм?

– Нет. Ее внутренние органы, несмотря на гематомы, не повреждены. Да, есть сотрясение головного мозга, но легкой степени. Но это не страшно. В интенсивную терапию мы ее переводим из-за ее легких.

Одни идиотские термины, в которых не только плохо разбираешься, а вообще ни хрена не понимаешь. Но одно я понимаю точно. Дела у Насти идут дерьмово. Самое хреновое, что деньги, которые я активно сую уже другим врачам, по сути, ничего не решают. Долбаное дежавю. И это идиотское «не волнуйтесь, организм молодой и справится» еще больше выбешивает и вызывает волну гнева.

Не помню, как добрался до Настиного дома. Плевать мне на коз и прочую живность. А вот на то, кто это с ней сделал и «благодаря» кому Настя вовремя не вызвала врача, стыдясь этих сраных надписей, не плевать. В деревне всегда и все знают друг о друге.

– Пацан, стой. Хочешь заработать?

– Хочу.

– Настю знаешь? Вот ее дом, – указываю взглядом на раскрашенный забор.

– Знаю, конечно. А что?

– А ты к ней как относишься? Только честно?

– Нормально. А чо? – достаю две купюры и сую пацану.

– Скажи мне, ты видел кто это сделал с ее забором и домом?

– Нет, – протягивает мне обратно деньги.

– Оставь себе.

– Увидел я их два дня назад. Утром перед школой. А до этого у дома Насти была неизвестная тачка. В смысле мне марка известная, но не для наших краев.

– Подожди. Вот эта машина? – листаю в телефоне фото машины Горского. Протягиваю телефон пацану.

– Нет. Эта тачка уже известная. Он к Насте таскался долго. А там была другая. Но он тоже приезжал. За день до другой тачки.

– Ничего не путаешь?

– Сто пудов.

Как это возможно, если этот идиот попал в аварию, когда рванул в деревню к Насте через несколько часов после того, как она оказалась у меня? Он был прилично поломанный и точно находился в больнице по моим данным. И находится.

– А примерно не помнишь какой марки была другая машина?

– Помню. Я по тачкам спец.

Я готов расцеловать пацана и за марку, и за то, что у этой машины не черный, а белый цвет. Всяко найти будет проще.

– Номер не запомнил?

– Не.

– Слушай, а хочешь еще заработать в раз пять больше?

– А то.

– Сможешь все это художество перекрасить в максимально короткие сроки?

– Смогу. Только краски такой нет. Но я у соседей попрошу. У кого-нибудь похожая найдется. Но не стопроцентное совпадение.

– Это неважно. Еще вопрос, не знаешь, кто здесь может присмотреть за Настиным хозяйством, пока ее нет.

– Не. Все заняты своим. Только Валерич. Но он щас в запое. Как раз за выходные оклемается и в понедельник будет огурцом на дней пять точно.

– Ясно. Спасибо, – протягиваю очередную порцию бабла, от чего у пацана счастья полные штаны. – Добавку получишь после выполненной работы. А ты коз умеешь доить?

– Неа.

– Ладно. И на том спасибо.

Как только оказываюсь в Настином доме, набираю Рому.

– У тебя время до вечера узнать кому принадлежит машина.

– Маловато времени.

– Достаточно. Учитывая, что за тридцать километров до Зажопинска имеются камеры. И белая тачка такой марки не самый ходовой товар в этой местности. Дерзай, Рома.

***

Отдавать кому-то поручения гораздо проще, чем доить козу. Сука, я столько матов в голове не производил даже в юности. Как? Как это делают люди? Адский никому ненужный труд. Час! Целый час я насилую вымя бедной козы, а в емкости дай Бог сто миллилитров. Еще немножко и я здесь все разрушу к чертовой матери. И ведь все делаю, как показано в видео. Но ни хрена!

Этого полудурка мне еще не хватало. Когда возле меня появляется тот самый дебил гусь, задница самопроизвольно напрягается.

– Уйди от меня, полудурочный. По-хорошему прошу. Иначе в суп пойдешь. Я тебе обещаю. Лично тебе башку отрублю.

То ли у меня галлюцинации, то ли гусь и в правду сегодня настроен положительно. Может, дело в том, что он покормлен. Хотя вряд ли.

Не нападает, не разрывается в крике, а только смотрит. Смотрит на мою очередную неудачу. Ну все. Это конец. Емкость с отцеженными каплями оказывается на земле.

Когда тебе хреново, надо сделать единственно правильную вещь – сделать плохо другому. Тому, кто это заслуживает.

– Я сейчас скину тебе в смс адрес Зажопинска, в который ты должен выехать прямо сейчас.

– И тебе привет. На хрена мне в Зажопинск?

– Потому что ты нужен Зажопинску.

– Но Зажопинск не нужен мне. К тому же в субботу у меня пары. Не могу их пропустить.

– Ты всегда прогуливаешь субботу. Хорош мне ездить по ушам. Сел в машину и приехал туда, куда я скажу.

– Окей. Зачем?

– Будешь ухаживать за Настиным хозяйством пару дней. До понедельника. Конечно, за деньги.

– Тю. На хрена, если у меня теперь есть тысяча баксов?

– Тебе ее хватит разве что до конца месяца на презервативы. Хотя, с твоей активностью даже на месяц не хватит.

– Ты преувеличиваешь мои возможности.

– Заткнись и дуй в Зажопинск. И не гони.

– Спасибо за заботу, братик.

– Всегда пожалуйста.

Очередная провальная попытка уже с другой козой закончилась аналогично сброшенной на землю емкостью. А гусь, сука, кажется, только потешается. И если бы не звонок от Ромы, я бы точно придушил то ли гуся, то ли козу.

– Порадуй меня, Рома. Иначе тебе конец.

– Ну порадовать особо нечем. Нет, я все узнал, но как-то грустненько выходит. Машина принадлежит некому Владимиру Гельскому. Около проспекта ***** в нее подсел еще один мужик и Виктория Вольская. Они двинулись в деревню. Ну а дальше сам понимаешь что было. Разъярённая невеста Артемки, видимо, решила так расправиться с соперницей. Как-то так. Что будем делать? – двое. Двое, вашу мать, на одну девчонку. Суки.

– Я подумаю. Спасибо.