Текст книги "Я и мой кот (СИ)"

Автор книги: Наталья Яблочкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

Отложила тряпку в сторону, встала с табурета и протянула руки над грудью больного. Знакомое кружево все ещё выглядело неважно, и это было странно. Дрожащей рукой взялась за табличку и вывела: “Нужно снова приподнять”.

Меня поняли, и появилась возможность внимательней рассмотреть пятна на подушке. Подозрения окрепли и превратились в уверенность, кивнула, мол, клади обратно бессознательного и вернулась к использованию дара. Без моего вмешательства дело могло и не выгореть. Связывала поврежденные нити, сплетала узор, который неохотно мне подчинялся. Понимала, если не подкрепить это ещё одной порцией отвара, то мои усилия пропадут втуне. Держалась на одном азарте, на одном желании переиграть того неведомого, который в моё отсутствие, благодаря моему недосмотру – не догадалась оставить кого-нибудь приглядеть за больным, будто девчонка сломя голову понеслась Колдуна вызывать – напоил князя ядом.

Следовало приготовить больше целебного питья. Пусть заваренный люпам и теряет быстро свои свойства, не стоило беречь запас из страха, что теперь не скоро противоядие добуду. Надо было варить побольше, на всякий случай, а не строго ту дозу, которой, казалось, хватит. Разобравшись с восстановлением узора, не сильно понимая, что делаю, отправилась вновь на кухню. Кухарка всё так же возилась с овощами, будто и не знала, что в это время люди обычно ещё спят.

Приготовление очередной порции лекарства проходило для меня словно во сне, все этапы потом я так и не смогла упомнить. В этот раз охлаждать питье стала по-другому, видать от переутомления, голова стала выдавать блестящие идеи.

По словам кухарки, грамотная она. Можно было воспользоваться табличкой, с которой передача просьб о необходимом упрощалась.

“Есть ледник?” – начертала дрожащей рукой.

– Есть, как не быть, – кивнула кухарка.

“Нужен лёд”

– Сейчас принесу, – женщина двигалась много энергичней того, что было раньше.

Когда она вернулась и поставила бадью, полную льда, на стол, стало понятно, что стоило озвучивать более точное количество, кухарка немного перестаралась. Но, то не страшно. Поместила котелок прямо на лёд, ожидая, когда жидкость достаточно охладиться. Мёд так ещё и стоял на столе, так что далеко ходить не пришлось.

Теперь процесс охлаждения шёл быстрей, поэтому была надежда, что успею до того, как узор, сплетённый заново, совсем распадется. Сварила питья много больше, чем в первый раз. Когда настой остыл, прихватила котелок с собой. В комнату меня пропустили беспрепятственно и, не дожидаясь моей просьбы, князя тут же переместили так, чтобы ему удобней было пить.

Полная кружка опустела быстро, всё-таки сказывалось действие моего дара и предыдущей порции питья из люпама. Голубые глаза князя открылись, мужчина пронзительно глянул на меня и открыл рот, собираясь что-то сказать. С его губ сорвалось сипение, внятные слова ещё не скоро будут доступны отвыкшей от речи гортани.

“Получилось!” – возликовала и потеряла сознание.

Три года назад

Прогулка осталась незамеченной, и Уитт мог надеяться, что дочь господина позволит себе ещё не один раз эту маленькую слабость – прокатиться на лошади в сопровождении верного слуги. Он внимательно следил за тем, как лёгкая и подвижная Алинэя вбежала через дверь для слуг в дом, потом тяжко вздохнул, вернулся в конюшню и принялся тщательно и с удовольствием чистить лошадь. Он сызмальства привык к работе, поэтому не из-за неё он грустил. Просто мысли его сегодня были печальны. Только сейчас он полностью осознал, как тяжело ему будет теперь видеться с госпожой. Но без этих встреч он просто не видел смысла в жизни. Как давно это чувство зародилось в нём, он не мог бы сказать, но знал, без Алинэи ему не жить. Видеть бы хоть изредка, ненароком касаться руки и радоваться её ласковой улыбке. На большее он и не смел теперь рассчитывать.

Раньше… Раньше, когда они виделись в домике целительницы, он позволял себе в мечтах назвать свою подругу женой. Верил в то, что это возможно. Ведь в доме Ведающей стирались границы между сословиями, и можно было поверить во всё, что угодно. Когда он устраивался помощником конюха в господский замок, он ещё надеялся, что всё может быть как прежде. Но всё оказалось сложнее, чем Уитт думал. И идея, которая ещё недавно казалась безумной, всё больше нравилась ему. Сын мельника изредка думал, что было бы неплохо уйти в те места, где царствуют другие обычаи, где нет господ и слуг. Он заслушивался рассказами Оитлоры о дальних странах и о чуждых нравах и иногда представлял себе, как уйдет из дома и увидит всё своими глазами. А потом понимал, что от Алинэи уйти не сможет. Его вполне устраивали встречи с девушкой в домике целительницы, и ему как-то удавалось обуздывать дух бродяжничества и любопытства, который толкал его забыть о долге перед родителями и пуститься в дальний путь.

Сейчас же парень всё больше склонялся к мысли о том, что пора уходить. Но согласится ли госпожа составить ему компанию? Захочет ли разделить с ним тяготы пути и опасность быть пойманной? Ведь рискнуть придется очень многим. Если сына мельника никто не хватится, то госпожу будут искать и после того, как найдут беглянку, жизни ей не будет. С наивностью и горячностью молодости Уитт свято верил, что сможет уберечь и спрятать от любых опасностей свою госпожу. Осталось дело за малым, заручиться её согласием на побег. Вот только как решиться спросить её об этом? Возможно, просто подойти и задать вопрос? Стоит ли с этим тянуть?

Алинэя тихой, незаметной мышкой проскользнула по коридору, радуясь, что никто её не поймал на месте преступления, и тут же остановилась, когда взглядом наткнулась на высокого блондина, который поджидал её у дверей комнаты. Попятилась, желая исчезнуть, стать невидимой и больше никогда не встречаться с неприятным гостем, который внезапным и быстрым броском пересёк разделяющее их расстояние и схватил девушку за руку:

– Не смей от меня убегать! Я хочу поговорить, – и покрепче перехватил запястье Алинэи, которая попыталась вырваться. – Твой отец отказал мне под предлогом того, что ты уже обещана другому. Молчи. Не отвечай. Мне не нужен твой ответ. Я всё решил. Я увезу тебя в свою страну и сделаю тебя своей женой. Твой отец не посмеет стать у меня поперёк пути, он слишком многим мне обязан. Ты будешь моей, чего бы мне это ни стоило! Я не спал всю ночь, – князь Оттар перешел на страстный шепот, притягивая девушку к себе поближе. – Я схожу с ума по тебе, кольок. Колдунья! Ты околдовала меня. Я не могу есть, пить, я думаю только о тебе и ты будешь моей. Будешь! Слышишь? Будешь моей. Жди, я организую наш побег.

Девушка изо всех сил сопротивлялась мужчине, который крепко сжал её в объятиях, собираясь… Она даже не хотела знать, что он собирался сделать. Будучи немой, она не могла закричать и позвать кого-либо на помощь. Оставалось надеяться только на себя. Сопротивление было тщетным, князь был намного сильнее своей жертвы…

– Госпожа! – появление Уитта было как нельзя кстати. – Госпожа, вы потеряли вашу шаль во дворе. Я осмелился принести вам её.

Князь неохотно отпустил Алинэю и отступил на шаг. Ожёг полным ненависти взглядом молодого слугу и холодно процедил:

– Отдавай шаль и убирайся отсюда.

– Госпожа, с вами всё в порядке? – заботливо спросил юноша, игнорируя слова господина. – Позвольте, я вам помогу дойти до комнаты. Вам плохо? Вы сильно побледнели.

Девушка кивнула, умоляя взглядом друга не уходить и не оставлять одну, на растерзание жестокому мужчине и Уитт повиновался немому призыву. Поклонился, подал руку, на которую Алинэя опёрлась, и довёел до дверей, благо идти было недалеко. Когда парень обернулся, князя в коридоре не было. Юноша, поглощенный помощью госпоже, не заметил, как тот ретировался, а так же не увидел полного подозрений взгляда, который бросил князь Оттар на пустые руки слуги.

Алинэя поблагодарила парня взором и с облегчением вздохнула, когда за ним закрылась дверь. Если бы кто-либо из родных увидел её с князем Оттаром, она даже не представляла, во что это могло бы вылиться. Правда, и присутствие слуги мужчины тоже не приветствовалось. Но на первый раз могло бы и сойти с рук. А вот князь, князь был большой проблемой. Его девушка боялась до дрожи в коленях, как и понимала что подобный разговор в коридоре, вряд ли пришелся бы отцу по вкусу. Даже со своей любимицей он мог обойтись жестоко. Майстер Люидер эр Риоли всегда чтил букву закона и был непоколебим в вопросах чести и долга.

Девушка просто не знала, как поступить. Обещание князя Оттара увезти её с собой пугало, но и силы были неравны, противостоять ему она не смогла бы никак. Алинэя чувствовала себя слабой и беспомощной букашкой, которую страсть князя могла раздавить своей тяжестью. Девушке совсем не нужны были чувства мужчины. Ей хотелось и дальше жить спокойно в родительском доме и не шарахаться даже от своей тени, в ожидании проблем.

Оставался единственный выход. Поведать обо всем отцу. Тот должен был поверить, должен был помочь. Всё-таки он отказал князю, когда тот попросил руки младшей дочери. Сам князь об этом же и проговорился. Немного успокоившись, девушка решительно открыла дверь и выскользнула из комнаты. Следовало явиться пред светлы очи родителя, предварительно отметившись у тётушки, которая как обычно дремала в любимом кресле, твёрдо уверенная, что подопечная никуда за это время не отлучалась. Следовало поторопиться, ведь тётушка просыпалась всегда в определенное время, что позволяло девушке надолго отлучаться и оставаться в этой шалости не пойманной. Слишком уж тётушка полагалась на присмотр Терента конюха и слуг да на благоразумие племянницы.

Сделала несколько шагов по коридору и остановилась как вкопанная. Стену подпирал один из спутников князя, и стоило попробовать продолжить путь, как мужчина преградил дорогу и произнес:

– Князь велел мне сопровождать вас. Теперь я не отойду от вас ни на шаг.

Девушка отпрянула от мужчины, беспомощно посмотрела на него и скрылась в комнате. В данный момент она чувствовала себя зверем в ловушке и не знала, как объяснить спутнику князя, что если он будет везде сопровождать её, то всё это очень плохо кончится. Ведь отец говорил князю Оттару, что достаточно малости, чтобы от девушки отвернулись все родные. Это позор для неё, что мужчина находится рядом с её покоями. Она ходила по комнате, заламывая руки и пытаясь придумать выход из ситуации, но его просто не было. И к отцу не пройдёшь… Как теперь ему дать знать о том, что происходит? Писать длинное послание? А будет ли он его читать и последует ли высказанной просьбе? Как сейчас не хватало девушки способности говорить, ведь голосом можно выразить столько эмоций. Взглядом столько не передашь. Тогда можно было бы и попытаться уговорить грозного стража не следовать за девушкой тенью.

Стук в ставню заставил её отвлечься от панических мыслей и выглянуть в окошко, под которым стоял Уитт и бросал в него камешки.

– Госпожа, – позвал он шепотом. – Я поговорить хотел и помощь свою предложить.

План родился мгновенно. Нашла свою незаменимую табличку, которой пользовалась, когда хотела донести до того, кто умел читать, свою просьбу и начертала на ней крупными буквами: “Отвлеки стража”.

– Кого? – изумился Уитт. – Что случилось?

Алинэя ещё раз показала табличку с надписью и махнула рукой за спину, в сторону двери. Парень постоял молча некоторое время, обдумывая просьбу, потом хлопнул себя по лбу ладонью и сказал:

– Понял. Вас кто-то охраняет? Князь?

Девушка помотала отрицательно головой, молодой человек кивнул:

– Хорошо, я что-нибудь придумаю. Я вот что хотел сказать. Бежать вам надо, госпожа. Я слышал, что вас сосватали за Анта Тригейда. Про него много чего говорят и ничего хорошего. Не будет вам жизни с этим человеком.

Алинэя махнула рукой, давая понять, что эта информация ее нисколько не интересует и не волнует, да досадливо сморщила носик. Снова показала табличку и вздохнула. Стерла надпись и начертала новую: “Отец защитит меня”.

Парень тоже вздохнул, покачал головой и сказал уже без надежды на положительный ответ:

– Подумайте. Я помогу вам сбежать и защитить смогу. Я сильный. Вам опасность здесь грозит.

Девушка сделала новую надпись на доске, показала Уитту да грустно улыбнулась: “Ты снова говоришь мне вы”.

– Я отвлеку вашего стража, – парень поклонился и, не оглядываясь, пошел прочь.

Его надежды были разбиты, но это не мешало ему думать, что госпожа ещё одумается и всё может повернуться иначе.

Лицом к лицу

Очнулась в удобной постели. Трясущейся рукой провела по лбу, пытаясь вспомнить, как очутилась в этой комнате. Постепенно пришло воспоминание о лечении князя, об отравлении и о том, что я не знаю точно, чем завершились мои усилия. Эта мысль заставила подскочить с кровати. Прихватила сумку, которая лежала на полу, рядом с моим ложем, проверила наличие в ней таблички и мела. Все необходимые вещи находились там, где им и полагалось быть, кто-то заботливо убрал их туда. Решила больше ничего не оставлять в комнате и убрала всё в сумку. Мне меньше всего хотелось оставаться в доме бывшего врага после того как удастся убедиться в том, что князь пришел в себя. Зачем мне лишние проблемы? Нет желания узнавать на личном опыте, излечился или нет мужчина от своей болезненной страсти.

Прикинула, как бы можно было выяснить, требуется ли больному ещё лечение или можно уйти и решила остановиться на вопросах, адресованных его верным воинам. Врать они мне не станут. Скажут, как есть. Если он ещё без сознания, тогда войду в комнату и продолжу свою работу целительницы. Если он пришел в себя… Тогда, всё-таки уйду… Кому я вру. Не смогу уйти, не убедившись, что князь выздоровел. Дар не позволит и совесть. Так что встречи не избежать. Сейчас я уже не та глупая, маленькая девочка, которая не могла противопоставить натиску мужчины ничего. Сейчас смогу за себя постоять и прямо посмотреть в глаза бывшему врагу, ничего не страшась. И потом, у него есть жена. Есть ширма, используя которую можно будет избежать близкого контакта с мужчиной, который мне не нравится.

Оправила одежду, пригладила волосы, набрала в грудь побольше воздуха и открыла дверь.

– Госпожа, – склонил голову передо мной высокий, белокурый воин.

Как этот страж живо напомнил мне о событиях прошлого. Князь неизменен в своих привычках. Когда боится, что выскользну из его рук, тут же приставляет ко мне конвой. Неужели узнал? Чушь. Скорее всего, это дань уважения, а, возможно, и инициатива самого воина. Вряд ли людям князя хочется чтобы я умерла, отравленная как и хозяин дома, до того как долечу его.

Достала свою верную табличку и начертала два слова: “Как он?”

– Пройдемте со мной, – это не было ответом на мой вопрос.

Возможно, воин просто не умеет читать? Неграмотных в подлунном мире вполне достает, как и грамотных.

Внутренне напряглась, когда передо мной открыли дверь в спальню князя. Но, не показывая волнения, сделала шаг в комнату. Окинула взглядом помещение, оттягивая момент, и вздрогнула, когда мужчина прошептал:

– Всё-таки ты. Не померещилось.

Руки мелко затряслись, пришлось сцепить пальцы в замок, чтобы чуточку успокоиться. Пару раз глубоко вздохнула и только после подошла к кровати. Посмотрела на мужчину и стойко выдержала тяжелый взгляд пронзительно-голубых глаз.

– Уйдите все. Ты останься.

Приказы отдавались еле слышным шепотом, но, как и ранее, как в той прошлой жизни, о которой мне не хотелось вспоминать, все сразу же им повиновались.

– Я искал тебя. Боги знают, как я искал тебя…

Вскинула вверх руку, останавливая его. Достала табличку и написала: “Вам нельзя говорить”.

– А я должен…

Как же мне знакомо это упрямство, это желание сделать всё по-своему. Даже сейчас, обессиленный, бледный, исхудавший, он остаётся верен себе. Идет напролом, наплевав на то, что может что-либо по пути сломать, испортить. Главное цель, всё остальное не важно. Не выдержала, каюсь, нахмурилась и зажала его рот ладонью. Что мне нужно меньше всего, так это разговоры о том, как он меня искал. Моё дело проверить помогло ли лечение. Не требуется ли ещё чего. А после можно и уйти и больше никогда не возвращаться в этот дом.

Отдернула руку, обжегшись о мягкое прикосновение его губ. Мужчина впился ослабевшими, но всё ещё цепкими пальцами в моё запястье, прикрыл глаза, нежно целуя мою ладонь. Меня затрясло от бессилия и злости. Этот человек снова будил все самые плохие воспоминания, снова напоминал о том, что я ненавидела его когда-то. Неподобающее чувство для Ведающей. Неделикатно высвободила руку из захвата, сглотнула, пытаясь справиться с вновь проснувшейся неприязнью, боюсь, на моем лице слишком явно были написаны все испытываемые мной чувства, и подняла выроненную от неожиданности табличку с пола.

Глубоко вздохнула и начертала трясущейся рукой: “Проверю самочувствие”. Стерла, потом продолжила: “Дам лекарство”. Стерла еще раз: “А больше ничего!”. Сердито взглянула на князя Оттара, проверяя, понял ли, когда он кивнул, положила руки ему на грудь и сосредоточилась, отбрасывая ненужные эмоции в сторону. Не для того я оставила у Колдуна в заложниках Нахала, чтобы поддаваться дурным чувствам и желать задушить вылеченного мной упрямца. Высокую цену за его здоровье заплатить пришлось, слишком высокую.

Дела у больного обстояли блестяще, для недавно отравленного. Если больше никто травить не будет, то выкарабкается и поправится очень быстро. Организм у него молодой, сильный, узор я восстановила, и все нити срослись, как следует. Моя совесть чиста и я могу, приготовив профилактический настой люпама, уходить из этого дома. Что сделаю непременно и как можно скорее.

Написала очередное послание выздоравливающему на табличке: “Все хорошо, приготовлю лекарство” и, прежде чем он что-либо смог мне сказать, выскользнула из комнаты, игнорируя тоскливый взгляд. Ещё не хватало начать жалеть князя Ливенийского.

Направилась прямиком на кухню, не собираясь тянуть с делом. Споро взялась за приготовление целебного напитка. Терпеливо дождалась, когда он остынет. Кивнула на кружку с настоем воину, который хвостиком последовал за мной на кухню. Пусть отнесет. Как поить знает, видел раньше. А я постараюсь поменьше контактировать с выздоравливающим князем. Мне урока с ладонью ещё надолго хватит. Только разок придётся сделать над собой усилие, а после ни за что не подойду близко.

За такими мыслями дорога до комнаты показалась незаметной. Зашла, окинула хмурым взглядом князя Оттара и кивнула воину, мол напои. Как только мужчина склонился над кроватью, поднося напиток к губам болящего, князь подал голос:

– Напои меня ты, Алинэя. Тебе я доверяю как себе.

Отрицательно качнула головой, не собираясь ему подчиняться. Но мужчина и в этот раз умудрился настоять на своем.

– Выпью только из твоих рук.

Свирепо глянула на упрямого осла, скрипя зубами, взяла кружку из рук воина и поднесла напиток к губам князя. Тот обхватил мои запястья руками, приподнялся на подушках и прошептал:

– Из твоих рук любой напиток слаще мёда.

Мужчина был не так слаб, как хотел показать и мне пришлось ругать себя всё то время, пока он уверенно пил настой. Он не захлебывался, не останавливался и крепко держал меня за запястья. Завершив, откинулся на подушки, окинул меня ясным взором и твердо, уже не шепотом, произнес:

– Я приказал не выпускать тебя за пределы дома. Хочу отблагодарить тебя и сделать это не лежа в постели, а стоя на твердой земле. Ты спасла мне жизнь, я никогда не забуду этого. Ты должна поведать мне о причине моего нездоровья. Меня пытались отравить?

С трудом удержалась от того, чтобы не разбить опустевшую кружку об его голову. Ничего, я найду способ убежать от него. Просто сейчас не время. Пока же можно сделать вид, что покорилась и не думаю о побеге. Подняла взгляд на мужчину и закусила губу. Судя по тому, как насмешливо и грустно он на меня смотрел, князь легко понял то, что я хотела скрыть от него. Сделала вид, что ничего не произошло, спокойно достала табличку и вывела: “Да. Был яд”.

Мужчина задумался, выпустив меня из поля зрения. Чем не преминула воспользоваться и сделала несколько шагов к двери, и остановилась, услышав:

– Дана с воинами отослали, после того как меня ранили. Как ты думаешь, зачем это было сделано?

Не сразу поняла, что вопрос задан мне. Пожала плечами, не собираясь отвечать. Да и любому глупцу понятно, что если отослали воинов в критический момент, значит, это кому-нибудь было нужно. Вот пусть и выясняет сам кому и зачем. У меня другие проблемы. Мне Нахала вызволять необходимо. Легко улыбнулась. Только сейчас пришла в голову мысль о том, что в любой момент могу уйти отсюда. Достаточно позвать Колдуна и никакая охрана князя не сможет меня удержать. Но сейчас я морально не готова вернуться в зловещую чёрную башню. Что-то держит, что-то не пускает. Возможно не время ещё? Ведь Колдун не сказал, когда я должна вернуться. Он не назначил дня и часа. И это дает мне передышку, возможность подумать и приготовиться к тому, чтобы на год пропасть в его башне.

Три года назад

Алинэе так и не удалось пообщаться с отцом. Уитт смог отвлечь стража, но побег из-под опеки оказался бессмысленным. У тетушки отметилась, а отца не застала. Принимал гостя, и пробиться к нему не было никакой возможности. А вот имя гостя заставило девушку задуматься над словами Уитта. Ант Тригейд. Возможный жених. Но почему он? И почему первой выдают замуж самую младшую в семье, в которой достает незамужних девиц? Неужто отец так боится князя Ливенийского, что готов пойти на такой неожиданный шаг? И неожиданный ли? Что могла знать девушка о планах отца касательно замужества дочери? Договоренности о браке принято было озвучивать невесте как факт, который нельзя оспаривать.

Грустная и задумчивая она вернулась в свою комнату. Чем дальше, тем более безрадостным казалось будущее. Стряхнула тяжелые думы, мотнула головой, прислушиваясь к шороху возле двери. Тонкий мявк и наглые зелёные глаза уставились на девушку. Котёнок словно говорил: “Чего смотришь? Кошек что ли не видела?”. Киса отвёл взгляд, прогнул спинку, зевнул и принялся осматриваться и обнюхивать предметы в комнате. Алинэя подошла ближе к котёнку, протянула руку, чтобы погладить и заслужила надменное фырканье. Котик обнюхал пальцы и позволил поднять себя на руки. Пол кисы не подлежал сомнению, достаточно было заглянуть под хвост, и, не колеблясь ни секунды, девушка окрестила котёнка Нахалом. Только мысленно, про себя. Озвучить прозвище, увы, она не могла.

Котёнок не стал долго засиживаться у девушки на руках и скоро, вывернувшись, соскочил на пол и продолжил обследование комнаты. После того как завершил с этим делом, запрыгнул на кровать и с видом, будто бы всегда здесь спал, свернулся клубком и закрыл глаза. Видимо, аскетическое убранство – письменный стол, шкаф, два стула и кровать – вполне отвечали его вкусу, и он решил остаться здесь насовсем.

Алинэя подумав, пришла к выводу, что этот котик тот самый, которого она вызволила из рук князя. Тоже чёрненький, с белыми лапками и грудкой, как и тот. Точно он. Пришел отблагодарить?

Маленький, забавный малыш отвлёк девушку ненадолго от печальных дум, так приятно было чесать за крохотным чёрным ушком и слышать размеренное мурлыканье. Шум и беготня во дворе отвлекли Алинэю от размышлений. В окно, к сожалению, мало что можно было увидеть, только то, что челядь собралась во дворе и галдела, обсуждая какое-то происшествие. А ещё над галдящими слугами возвышался на голову светловолосый, мощный мужчина и тревожное чувство подтолкнуло девушку к безрассудному поступку. Она выскочила за дверь собираясь ураганом промчаться по коридору. Дорогу ей заступил светловолосый воин, который произнёс:

– Мне дан приказ не выпускать вас на улицу, госпожа.

Девушка стояла, тяжело дыша, и с отчаянием смотрела на мужчину. Дурное предчувствие толкало её на дальнейшие безумства, но страж был неумолим и не собирался уступать дорогу:

– Алинэя! – этот крик заставил обернуться стража.

Мужчина сделал невольный шаг в сторону, пропуская хозяина дома, этого хватило, чтобы девушка юрким ужиком успела проскользнуть между ним и стеной, вывернуться из рук отца, который пытался её остановить и выбежать на двор.

Если бы девушка могла кричать, она кричала бы, когда ей удалось протолкаться сквозь толпу челядинцев и рассмотреть побоище. Картина, представшая перед глазами, была настолько ужасна, что Алинэя схватилась рукой за горло – ей не хватало воздуха – и захрипела, пытаясь остановить избиение младенца. Уитт тяжело подымался с земли, опираясь на руку. Его шатало, ноги не держали парня, но он упорно вставал, глядя полными ненависти глазами на высокого и мощного князя Оттара. Тот недобро усмехался и подзадоривал противника:

– Давай, щенок, подымайся! Покажи, на что ты способен! Ты же хотел стать воином, так стань им! Ударь меня! Давай же!

Кровь капала из разбитых губ и носа на белую рубаху, один глаз заплыл, правую руку парень прижимал к себе, но все равно не собирался сдаваться.

– Давай же, слабак! Ударь меня!

Дочь господина, как и все слуги в собравшемся кругу, прекрасно знала, что если Уитт подымет руку на князя, живым челядинцу не быть. Закон подразумевал в этом случае только одно наказание – кол. И сейчас Оттар Ливенийский хладнокровно и расчетливо подталкивал парня к позорной смерти преступника, нарушившего закон. Красавец мужчина поднял руку, чтобы отвесить ещё одну оплеуху сопернику и удивлённо повернулся, когда ему попытались помешать. История повторялась, только раньше стояла на кону жизнь котенка, а сейчас – человека.

– Ты! – столько боли, страсти, смешанной с ненавистью прозвучало в этом возгласе. Мужчина как котёнка отбросил девушку на землю. – Он умрёт!

Алинэя упала, прежде успев увидеть знакомый огонь ярости в голубых глазах князя Ливенийского.

“Нет!” – кричала она про себя, но только хрип срывался с губ, когда наблюдала за тем, как Уитт замахивается на князя, вкладывая в удар всю накопившуюся ненависть.

– Ты мертвец, смерд, – князь сплюнул кровь на землю и утер губы (удар Уитта достиг цели).

Мужчина развернулся, обвёл взглядом притихших свидетелей и белого как мел хозяина дома, который не успел вмешаться в происходящее и сейчас уже ничего не смог бы исправить. Недобро улыбнулся Алинэе, которая смотрела на него с ужасом, и пошёл прочь.

Девушка поднялась на ноги. К Уитту, который стоял, пошатываясь, не посмела подойти. Вместо этого подбежала к отцу, глядя умоляюще, и наткнулась на холодный взгляд. Майстер Люидер эр Риоли смотрел на дочь так, будто она уже умерла. Он сухо произнес:

– Иди в свою комнату. Я запрещаю тебе её покидать. До церемонии бракосочетания ты не будешь общаться с сестрами, ты не будешь выходить к завтраку, обеду и ужину. И будет лучше для тебя, если больше ни один мужчина не будет замечен рядом с тобой. Я вычеркну твоё имя из древа рода, если ты оступишься ещё раз.

Проглотив рвущиеся наружу слёзы, Алинэя, не смея оглянуться, поплелась к себе в комнату. Там она бросилась ничком на кровать, потревожив котёнка, и зарыдала. Мурлыка сначала испуганно отскочил, потом подошёл и стал тереться о локоть девушки, но та не реагировала на эту ласку. Тогда киса пристроился рядом и принялся деловито умываться.

День проходил за днем, а девушка так и оставалась пленницей в своей комнате. Она не знала, что происходит с Уиттом. Служанка, которая приходила убираться и приносила еду, боялась ослушаться приказа и делала всё молча. Алинэя сходила с ума, но выйти из комнаты не могла. Дверь отец запер в тот злополучный день собственноручно. Прыгать из окна было высоко, при необходимости была возможность попытаться сбежать, спустившись из окна при помощи доморощенной веревки – постельного белья доставало – но куда идти потом? Где можно найти приют не привыкшей к самостоятельной жизни девушке? Молодой и красивой? Попробовать быть целительницей, знахаркой, Ведающей? Алинэя никак не могла решиться на этот шаг, вот и сидела взаперти, и тосковала, и переживала за Уитта.

Теплый денёк был так ясен и безмятежен, что закрытыми окна держать было глупо. Вот и сидела девушка на стуле, да вышивала, изредка поглядывая в окошко. Глухой стук спугнул котенка, дремавшего у ног хозяйки, небольшой предмет проехался по полу. Нахал вскочил, насторожился, потом прыгнул на занятную штуку, которая так дразнила его любопытство. Передвинул лапками туда-сюда, куснул пару раз и потерял интерес. Алинэя нагнулась и подняла занятную вещицу, которая оказалась кожаным кошелем. Внутри лежала записка и камешек. На голыш девушка внимания не обратила, а вот письмецо её заинтересовало.

Развернула желтую, плотную бумагу. Подписано: “Князь Ливенийский”. Вот с кем ей меньше всего хотелось бы вести переписку. Прочитала, встала со стула, уронив с колен вышивание. Прошлась по комнате, задумчиво закусив губу. Ещё раз прочитала. Дрожащими руками зажгла светильник, присела на стул и поднесла бумагу к огню. Когда письмо догорело почти до конца, опустила оставшийся кусочек на подставку для светильника и задумалась, подперев голову рукой.

Когда солнце передвинулось ближе к горизонту – время шло к вечеру – подняла голову, глянула сухими, блестящими глазами на окно, достала письменные принадлежности и принялась строчить ответ. Нахал успел за то время, что девушка думала, выбраться в окно – совсем он не боялся лазать высоко – где-то прогуляться и вернуться довольным и сытым обратно. Котик сел на стол и принялся внимательно следить за гусиным пером, которое споро бегало по бумаге, повинуясь движению пальцев девушки. Последняя точка была поставлена. Письмо высушено и Алинэя, сложив бумагу вчетверо, вложила её в кошель. Подошла к окну, выглянула, заметила прогуливающегося по двору светловолосого воина князя и бросила кошель наземь. Наблюдать, что будет дальше, она не стала. Нагнулась, погладила подбежавшего Нахала и вернулась к вышиванию.

Но только теперь не шло дело, руки то и дело опускались и мысли бродили где-то далеко. Наконец девушка перестала бороться с собой, отложила вышивку в сторону, поднялась с места, украдкой смахнула слезинку с ресниц и подошла к сундуку, в котором хранилась одежда. Достала оттуда сорочку, отложила в сторону. Подумала немного и достала еще одну. Потом пришел черед платьев. Все нарядные и яркие вещи были отвергнуты и выбор пал на домашнее коричневое, неприметное платьице. Следовало переодеться. Отложила все отобранные вещи на кровать, потянулась расстегнуть одежду и испуганно вздрогнула. Скрипнула дверь и служанка вошла, держа в руках поднос. Оставила его на столе и как обычно, не говоря ни слова, вышла из комнаты.