Текст книги "Я и мой кот (СИ)"
Автор книги: Наталья Яблочкова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)
Кошачьи проделки
Мягко, не слышно, скользил Нахал по зеркально-чёрному полу. Воровато пригибался и внимательно следил за обстановкой. Колдун отсутствовал в своём любимом жилище, чем проворный котяра и пользовался, не теряя при этом обычной, вороватой кошачьей осторожности. Путь его лежал мимо чудного сада, вдоль туманного коридора, по звёздному залу и по ступеням вниз, в подвал. Куда хищнику идти, как не в подвал? Там, возможно, мыши норки себе вырыли. А где мыши – там сытый желудок.
Крадущийся шаг, ещё один, ещё один… Солнечный зайчик в саду отвлёк внимание котяры, который охотно за ним побегал и попрыгал. Потом сел, умылся. Лениво понаблюдал за птахами, что в прыгали с ветки на ветку. Что лучше? Птица или мышка на обед? Но Нахал не был голоден, и совсем не за мышами, на самом деле, он шёл в подвал. А сейчас и позабыл на время про подвал. Дёргающийся хвост привлёк его внимание. И как маленький котёнок, кот охотно погонялся и за ним. Поймать-то поймал, и не один раз. Но и это развлечение ему наскучило.
Походил по саду, а потом всё-таки взял верный курс на подвал. И туманный коридор, и звёздный зал преодолел без задержек и по лестнице довольно резво сбежал. Защита, что стояла на вход в подвал, его пропустила. Не была рассчитана на животных, наверное…
Уверенно Нахал зашёл в лабораторию Колдуна, как к себе домой. Прошёлся вдоль стеллажей с реактивами. Вспрыгнул на стол и брезгливо обнюхал реторты, а после скакнул на пол и обтёрся об ноги статуи красивой женщины. Замурлыкал, и снова обтёрся, оставляя свой запах. Вдоволь накрутившись возле этой статуи, перешёл к каменному изваянию мужчины. И повторил процедуру, да не один раз. А потом, примерившись, снова запрыгнул на стол. А со столешницы вспрыгнул на плечи статуи мужчины. Потоптался там и снова соскочил на пол. Потёрся о ноги и статуя опасно накренилась. Кот успел отскочить, прежде чем изваяние, задев по пути соседнее, упало на пол…
Свадьба
Один день на подготовку. Ровно столько мне дал князь Оттар, чтобы осознать – возврата назад не будет. Но я смирилась, не до сопротивления было. Душа ныла, сердце болело… Но не так остро как в первые часы после озвучивания приговора. Если бы можно было понять… За что мне всё это? Но понимание не приходило. Воспоминания о прошлой жизни более не тревожили память. Словно пригрезилась та девочка по имени Тая. Словно исчезла она после знакомства с Даэном и замужества. Сама свадьба сохранилась в памяти, как и усыпанная цветками инатэи комната… И то, как благородно супруг, тогда ещё не божество, а просто маг, уступил Таиному страху, не стал настаивать на близости. А дальше… Как отрезало. Только с его слов знала, что был ритуал, был нож… Но я ли воткнула его ему в спину на самом деле? Это не помнилось, и тяжело было поверить в то, что я – Ведающая, могла покушаться на чью-то жизнь. Пусть и ненавидела Даэна когда-то. Ведающей физически тяжело кому-либо причинить вред. Только и есть у Ведающих – посмертное проклятие. Единственная защита и одновременно оружие. Не в природе знахарок намеренно вредить. Присутствие смерти плохо нами переносится… Так как мне когда-то удалось этот дискомфорт переступить? Как? Если и в прошлой жизни я была Ведающей?
– Так и будешь молиться и ничего не делать для своего спасения? – ядовитый тон женского голоса не оставлял сомнений в настроении обладательницы.
Медленно повернулась, не особо и желая знать, кто это в моей запертой комнате появился – князь в этот раз решил не оставлять мне на побег даже призрачного шанса, потому дверь всё время была на замке. Но он мог и не запирать меня… Я сломалась, оглушённая пережитой болью и предательством, совсем не думала о побеге. Куда мне идти? Только на верную смерть… И смерть была бы для меня благом, наверное… Я уже ничего не знала, и не хотела знать. Было бы оружие, может быть, и нашла бы один ответ на все вопросы… Самоуйбийство. Когда-то я пошла на это, чтобы защитить свою честь. Но теперь-то и защищать особо нечего.
Богиня Майя, одетая в какие-то лохмотья стояла прямо за моей спиной и с презрением смотрела на меня.
– Не могу долго здесь находиься. Он вернётся и всё поймёт. Ты – Ведающая! И ты та, кто может изменить всю ситуацию! – твёрдо произнесла она, глядя мне прямо в глаза. – Узнаёшь? – в руках её появился кинжал. – Возьми, – протянула его мне. – Он не выдержит. Придёт, когда князь тебя на ложе возьмёт. Тогда-то и сможешь использовать кинжал. Этот идиот слишком привязан к тебе, чтобы так просто позволить кому-нибудь ещё прикоснуться к бывшей жене. Используй свой шанс… Не как тысячу лет назад, а правильно… – Богиня криво усмехнулась, видя, что я не собираюсь прикасаться к оружию. – И кота своего забирай, – из воздуха выпрыгнул Нахал, с недовольным мявком приземлился на все четыре лапы и принялся обнюхивать пол. – Он сделал то, что от него требовалось. Забери, – подошла женщина ко мне и принялась настойчиво всовывать в мою руку кинжал.
Отшатнулась от неё, и чуть не упала – стояла на коленях, тяжело было сохранять равновесие, да и не ела уже второй день. В замке двери повернулся ключ, и кинжал тут же оказался в моей руке, в то время как сама Богиня Майя исчезла, прежде прошипев:
– Ильяс вмешался, дурак…
Дверь скрипнула, приоткрываясь:
– Госпожа? – спросил кто-то шёпотом, заглядывая в комнату. – Госпожа! – прозвучало более радостно.
“Уитт?” – не поверила своим глазам и с трудом поднялась с колен.
Меня шатало. Вчера и сегодня, так и не поела, и всё свободное время проводила в молитвах, пытаясь избавиться от воспоминаний о руках, губах, нежности Даэна… Умру, если кто-то другой попытается ко мне прикоснуться… Не смогу, не выдержу… И тут же гнала подобные мысли прочь, стараясь справиться с отчаянием, постепенно набирающим силу… Раз решила подчиниться обстоятельствам… Что плакать о том, чего больше никогда в моей жизни не будет?
– Я нашёл вас. Я спасу вас, госпожа, – молодой, возмужавший парень скользнул в комнату, с радостью вглядывась в меня.
Поискала глазами табличку с мелом… А потом… Не стала их брать в руки, которые отчего-то были сейчас совсем пусты. Куда девался кинжал? Мне, впрочем, было всё равно… Нет, и ладно. Не нужно мне оружия. Кинула горький взгляд на свою дорожную сумку. Была у меня предательская мысль, этой ночью покончить с собой… Отчаяние толкало на жёсткие поступки. Мой старый кинжал, который верой и правдой послужил мне в истории с домогательствами князя Оттара, пропал. Не иначе как князь Ливенийский постарался, учтя все свои предыдущие ошибки.
Дошла до кровати и присела на неё, глядя усталыми глазами на друга детства. Ещё несколько дней назад, обрадовалась бы его появлению… А сейчас мне было всё равно. Уитт вырос, стал шире в плечах… Только яркие глаза всё те же, смотрят так же восторженно и ясно. Наверное, стоило бы написать вопросы о том, как он здесь оказался, где был все эти годы, как нашёл меня и многие другие… Но всё это было не важно.
Со дна души поднималось глухое раздражение… Мне хотелось, чтобы меня оставили в покое. Уитт. Князь. Колдун… Что им всем от меня нужно? По какому праву бывший супруг решил меня судить? Предала его? А так ли это?
– Госпожа, – парень осторожно приблизился ко мне. – Нужно уходить… Быстрее. Вы согласны уйти со мной?
Только собралась отрицательно покачать головой, как в голову пришла мысль. Не всё ли равно с кем быть рядом? Я считаю, что наказание, придуманное для меня Колдуном, было справедливым? До сих пор в это не верится. Да, я колеблюсь то туда, то сюда. То верю, что действительно заслуживаю такого отношения. Точнее, Тая его заслуживает… То не верю, что всё так, как Даэн говорит. То не понимаю, а действительно ли я связана с той девушкой, что была его женой? Так почему собираюсь выйти замуж за того, кто мне не мил? Почему не пытаюсь бороться? Почему приняла смиренную долю страдалицы и ничего не хочу сделать для того, чтобы исправить ситуацию? Можно же многое… Попробовать, например, убедить Даэна, что он не прав… Или просто не выходить замуж за князя. Даже если бы не пришёл Уитт… Я могла бы не говорить “да” перед алтарём и жрицами. Выходы имеются… и если бы кинжал оставался в руке, стало бы на один больше. Потому, тяжело поднялась с кровати, нагнулась и подхватила Нахала на руки и кивнула Уитту на сумку.
– Осторожно, госпожа, – тихо прошептал молодой человек, стоило мне только сделать шаг к двери.
Выглянул в коридор первым и потом сделал жест рукой, чтобы следовала за ним. Повиновалась, стараясь двигаться тихо-тихо. Вместо того чтобы направиться к лестнице, что вела вниз, Уитт пошёл вглубь коридора, туда где был тупик. Пребывала всё ещё в сумеречном состоянии, потому не стала его останавливать, вовремя не сообразив, что куда-то не туда парень идёт. Просто послушно пошла за ним, вздрогнув, когда заметила валяющегося поперёк коридора воина. Дуновения от прихода смерти я не заметила, значит жив… Впрочем, на старые знания можно более не ровняться. Ведь Даэн говорил… Даэн… А не лгал ли?
Задалась вопросом, почему так сильно не хочу верить тому, что говорил мне Колдун. И пока шла через проход, что открылся, стоило Уитту нажать на несколько камней в определённой последовательности, попробовала найти ответ на этот вопрос. И все дороги вели к одному, к той ненависти, что испытывала Тая к Даэну… Она не доверяла своему мужу. И я, вслед за ней, не доверяла тому, кого считала любимым. Даже чувство нежности, что испытывала к нему несмотря ни на что, не могло заглушить застарелой неприязни. Потому так яростно подвергала его приговор сомнению… И потому, всё сильнее и сильнее хотелось совершить что-нибудь такое, что позволило бы вырваться из замкнутого круга, в который заключил меня злопамятный бывший супруг.
Время биться в истерике прошло. Я всегда была гордой, очень гордой и не ломалась под любыми ударами судьбы. Так что изменилось? Почему должна склонить голову перед тем, кого вроде бы и люблю, но при этом сильно ненавижу? И пусть он более меня не любит… Пусть! Я и это переживу! Я ведь знаю, что моё чувство к нему не настоящее. Оно навязано мне. Да раздирает душу на куски так, как если бы влюбилась сама и по своей воле… Но я справлюсь! Где бы только силы взять?
Пошатнулась, снова чуть не упав – закружилась голова – и Уитт подхватил меня под руку.
– Госпожа, осторожней, – прошептал он еле слышно. – Совсем немного осталось идти.
В потайном ходе было темновато и пробирались мы на ощупь. До этого я шла как-то и не замечая неудобства пути. А тут словно очнулась ото сна и вернулась в реальность. Страшноватую реальность. А если князь Оттар поймает нас с Уиттом? Мне-то он ничего не сделает, а старому своему сопернику…
Не знаю, как мой друг детства ориентировался в темноте, но вёл уверенно и скоро мы смогли выйти на свет, на склон холма, неподалёку от деревни.
Закат… Солнце заходило… Со своим горем и уходом в молитвы, как-то потерялась во времени и не отмечала того, что там за окном происходит. Да и тёмный потайной путь… Глаза привыкли к отсутствию освещения. Потому остановилась, пытаясь дать возможность себе привыкнуть к свету и понять, что же вокруг деется.
– Идёмте, госпожа, – тихо позвал меня Уитт и потянул за руку, Нахал вывернулся из рук, соскочил на землю и сверкнул оттуда на нас зелёными глазищами.
Качнулась, собираясь последовать за парнем и остановилась, осенённая очередной умной мыслью. Споро нашарила в сумке табличку и мел – и когда их туда убрать успела? – достала и написала:
“Женись на мне”
– Госпожа! – с изумлением и радостью воскликнул Уитт.
“Да или нет?” – накарябала в ответ дрожащими руками.
Сама не знала, что творю… Но, решение казалось правильным. Много правильней того, что принимала не далее, как день назад. Уитт-то точно не станет принуждать меня к совместным ночёвкам.
– Конечно да, Лина, – опустился он передо мной на колени и преданно заглянул в глаза. – Я счастлив… Все эти годы я жил только одной мечтой, найти тебя…
“Нам нужно идти” – голова вновь закружилась и я поморщилась, сил осталось слишком мало, чтобы вести долгие разговоры.
А нам нужно как можно дальше успеть уйти, прежде чем князь и его люди хватятся пропажи.
Храм, в котором мы сочетались с Уиттом торопливым браком, не запомнился мне, как и дорога до села, где нас ждали лошади. Мне было безразлично, что там и как дальше будет… Ровно до того момента, как очередная лавина воспоминаний обрушилась на меня.
Тысячу лет назад
Один только взгляд на супруга вызывал такую волну ненависти, что девушка с трудом удерживалась от того, чтобы её не показать. Да и сны ей снились беспокойные. И беседы, которые в них с ней вела красивая девушка, почитаемая Ведающей богиня, не добавляли спокойствия. И чем больше приглядывалась молодая супруга к Даэну, тем больше соглашалась с богиней. Он опасен, настоящий жестокий сумасшедший, который готов уничтожить всё вокруг ради своих амбиций…
А потом, потом он поделился с ней, как с супругой, своими планами на переделку мира и перехода от Великого Колдуна к другому статусу. И она стала ненавидеть его ещё больше. До темноты в глазах, до желания убить собственноручно. Маг, могущественный, и единственный в своём роде, он готов был весь мир стереть в порошок, только бы добиться желаемого. И медленно, но верно двигался к тому, чтобы стать Богом. Зачаровывал будущие жертвы, которые добровольно были готовы лечь под нож… И намекал, всё время намекал на то, что его терпение как мужчины не бесконечно, и он хотел бы много большего, чем поцелуя в щёчку на ночь глядя.
И как же неимоверно злил Таю этот обязательный ритуал с поцелуем в щёчку. Как и с венком из цветов инатэи, который она просто обязана была раз в какое-то время, радостно щебеча, собирав цветы на поляне, на которую переносил её Даэн, сплести и торжественно вручить магу, в знак своей признательности за то, что он её, сирую и убогую, замуж взял.
Как же она ненавидела его за высокомерие к её родным, босякам с улицы. Как ненавидела за то, что он относился к людям, как к расходному материалу. И охотно поддакивала богине, когда та приходила во сне.
Как, в какой момент, ей смогли заморочить голову так, что она решилась на убийство? Ей казалось таким правильным, чтобы тиран Даэн более не жил… Глупую девчонку Боги ввязали в свои разборки и сделали орудием в своих руках. А она тогда этого не поняла, и не поняла бы, не столкнись с Даэном теперь, в другой своей жизни…
Когда Даэн стал готовить ритуал с жертвоприношениями, и вовсе уверилась, что поступает единственно верным образом.
Маг пригласил свою любимую супругу присутствовать при собственном возвеличивании, и Таю не насторожили ни тяжёлый взгляд мужа, ни подозрительный огонёк в чёрных глазах.
Она приняла кинжал, который ей вручила Богиня Майя… И использовала его без колебаний, за что и поплатилась. Ожидая этого вероломного удара, маг прикрылся защитой, которая вернула его обратно. Той, что предала ненавидимого ею супруга…
В каждой из своих коротких жизней, девушка совершила одну и ту же ошибку, оттолкнула ради своих принципов тех мужчин, что любили её без памяти. И твёрдо верила, что поступает верно.
Побег
Ехала следом за Уиттом, и не видела дороги перед собой. Воспоминания вернулись, как и обещал ветер. Воспоминания о той ненависти, которую испытывала когда-то Тая к собственному супругу. О ненависти, которая толкнула её на предательство. Это и вправду был подлый удар в спину. Удар, давший Даэну могущество Бога. И как Ильяс с Майей смогли пропустить это мимо внимания? Радовались горю и бессильной ненависти давнего соперника за власть в божественном пантеоне? И прозевали то, что произошло в тот момент? Ритуал-то был начат… И жертва была принесена, только не та, как предполагалось.
Дух Таи, покушавшейся на жизнь супруга, довольно долго пробыл рядом с телом девушки, чтобы и услышать, и осознать, и запомнить то, что там происходило. Даэн так и не довёл ритуал до завершения – жертвы ушли, освобождённые от влияния мага, не попав под нож. Ильяс с Майей позаботились о том, чтобы ритуала не было… Но они опоздали, смерть девушки, самого дорого для Даэна человека, была более великой жертвой, чем просто ничего не значащие для него люди и маг получил то, что желал. Дорогой ценой получил. И не простил предательства. И затаился. И ждал… И дождался. И отомстил… Мне!
Заслуженно ли? До сих пор считала, что то, что он сотворил со мной, неправильно! Тая была игрушкой в руках Богов. И в его тоже! Неопытная, яростно желающая справедливости и блага для всех, она нуждалась в его защите… А он не защитил от тлетворного влияния Богов-родственников, а потом ещё и ненавидел за то, что мог бы предотвратить, а не сделал! Не так уж и любил, значит, если позволил собственным: злости и обидчивости взять верх. Все его слова – ложь! Абсолютная ложь! Он просто хотел получить свободолюбивую девчонку в полную свою власть! Хотел, чтобы она смотрела на него восторженно и ловила каждый взгляд и слово, как награду.
То, что он проделал уже со мной, говорит само за себя. Ему нужна была моя юная, неопытная любовь и обожание его. А теперь… Теперь душа болит от того, что я их не могу подарить ему. И от той ненависти, что я вновь испытываю к нему! И есть только два выхода, что избавят меня от этой муки. Умереть самой, или убить его. Он недоступен! Он могущественен! Он может прочитать все те мысли, которые я захочу от него спрятать… Он прикрыт своей магией от любого удара. Тогда… Остаётся только один выход… Решусь ли? И что это даст? Малодушный уход от проблем, так манит своей простой… так хочется уйти, и более никогда не возвращаться. Более никто не станет ему помогать с моим возвращением… Так почему бы…
“Даэн” – в горячечном бреду в голове крутилось его имя, вопреки той ненависти, что толкала меня совершить непоправимое.
Каким-то чудом держалась в седле, не выпадая из него и не мешая лошади двигаться туда, куда направлял её Уитт.
– Лина, – обеспокоенно обратился ко мне мой муж. – Ты вся горишь!
“В сёлах останавливаться нельзя” – очнулась на миг от бредового состояния, в котором пребывала, достала табличку и мел, и вступила в беседу. – “Нас сразу найдут… Тебя убьют… А меня…”
– Тебе нужна крыша над головой, – покачал головой Уитт. – Если ты заболеешь, я не прощу себя!
” Нет!” – написала дрогнувшей рукой. – “Ты должен жить!”.
– Лина, – Уитт остановил лошадь. – Не упрямься, ты можешь заболеть. А Ведающие… Они сами все болеют… И не помогут тебе.
Отрицательно покачала головой и упрямо поджала губы. Смерти Уитта я себе точно не прощу. И запас трав где-то сохранился в сумке. Если что, обойдусь ими. Это если выжить захочу. А если не захочу… То никто и не остановит!
“Привал будет только в лесу!” – это всё, на что хватило сил, и табличка с мелом выпали из моих ослабевших пальцев.
Уитт соскочил с лошади и аккуратно поднял потерянные мной предметы, убрал в мою сумку, обеспокоенно поглядывая на меня. Ветер трепал наши плащи, путал гривы лошадей, и наши волосы… Пыль летела в лицо, а мне было всё равно и даже беспокойство старого друга не трогало.
– Ты плохо выглядишь, – подытожил наш разговор Уитт, взял повод своей лошадки, потом моей, и повёл коняшек в чащу. – Нам стоит сделать привал…
Никак не отреагировала на эти его реплики. Отдыхать, так отдыхать… Вёл лошадей Уитт довольно долго, а я сидела в седле безучастной куклой, и вновь не видела дороги… Даэн, проклятый и такой любимый мной Даэн, не давал мне покоя и не оставлял моих мыслей. Так тянуло к нему… Так хотелось иметь возможность хоть раз прикоснуться к его волосам, хоть раз поцеловать… Увидеть как теплеет его взгляд при виде меня… И убить, убить его собственными руками за всё то, что заставляет меня переживать сейчас!
Утёрла слёзы, что самовольно текли из глаз, и шмыгнула носом. И покорно позволила Уитту снять себя с седла, усадить на охапку лапника и послушно никуда не сдвигалась с места, пока парень доставал хлеб и мясо из своей походной сумки.
– Поешь, – протянул мне флагу и кусок мяса, положенный на ломоть хлеба.
Мягко оттолкнула его руки, подтянула колени поближе, обхватила их руками и уткнулась в них носом.
– Лина, моя прекрасная госпожа, – позвал меня Уитт. – Что с тобой случилось? Почему ты такая?
Подняла голову и посмотрела на него равнодушно. Возможно, будь мне на пару лет меньше, чем сейчас… Возможно, не переживи я то, что пережила… Возможно, умей я говорить… Сейчас бы, захлёбываясь слезами, размазывая сопли по лицу, рассказала бы своему другу детства всё, всё, всё… А так, что я могу ему рассказать, имея только табличку и мел, в качестве средств выражения своих эмоций?
– Напиши, – Уитт и сам не притронувшись к еде, убрал её снова в свою сумку, прежде аккуратно завернув в тряпицу.
Достал из моей сумки мел и табличку, и стал настойчиво совать мне в руки. Прикрыла глаза, голова закружилась, и меня повело в сторону. Уитт поймал меня, не дав упасть и спросил:
– Когда ты последний раз ела?
Неопределённо пожала плечами, сил не было ни на что, и устало привалилась к плечу теперь уже мужа. Меня аккуратно уложили на лапник. Через несколько мгновений укрыли тёплым плащом, и я сделала усилие, открыла глаза. Убедилась, что Уитт не тот плащ пожертвовал, что на нём был, и снова закрыла глаза. И не видела, как парень обрубает ветки деревьев, чтобы устроить шалаш и разжечь бездымный костёр. Уж что-что, а обустраивать походную жизнь Уитт умел – никогда не гнушался любого труда.
Душа всё так же саднила и обливалась слезами… И снова накатывала апатия, и снова было всё равно, что там дальше со мной случится. Потому, равнодушно подвинулась, когда Уитт устроился рядом со мной, на лапнике. И сделала вид, что не замечаю того, как несмело он касается моих волос, как бережно прижимает меня к себе, согревая своим теплом…
– Лина, – тихо позвал он меня. – Ты не спишь, я слышу это по дыханию… Что с тобой сделал князь? Почему ты такая? Где твоя улыбка? Зачем ты вышла за меня, если не любишь? Я же не слепой, Лина… Хорошая моя госпожа, – в голосе его было столько трепетной нежности, которая толкнулась в моё сердце глухим раздражением.
Заелозила в его объятиях, приподнялась на локтях и взглядом нашла отложенные им табличку и мел. Понял меня с полувзгляда, послушно потянулся и подал мне нужные вещи.
“Расскажи о себе. Всё” – перевела тему разговора.
Сняла с себя сумку, что мешалась, убрала в неё табличку и мел, и вновь легла, закутавшись в плащ Уитта, отграничивая себя им от прикосновений парня. Кажется, он понял мою уловку, так как отодвинулся, перевернулся на спину и, помолчав, спросил:
– Зачем это тебе?
Сердито нахмурила брови и приподняла голову, в которой шумело.
– Хорошо, – отреагировал он на мой взгляд и отвёл свой в сторону. – Как скажешь, моя госпожа. С чего начать?
“С самого начала” – попросила мысленно.
– Я сбежал из темницы твоего отца, Лина, – словно услышал мои мысли и начал как раз с того места, которое было мне интересно. – И потом уже узнал, что и ты бежала… С князем. И о том, что майстер Люидер эр Риоли отрёкся от тебя… А потом я попался под горячую руку дворянину. Меня пороли и хотели поставить клеймо раба… Тогда мне снова удалось сбежать, таким ты и видела меня тогда, в деревне. Помнишь? Ты спасла меня и ушла. Даже не простилась! – отголоски застарелой обиды проскользнули в его голосе, а я мысленно усмехнулась, что-то все влюблённые в меня мужчины на меня же и обижаются. – А потом, мне снова пришлось бежать. Оитлора помогла. И с документами, и с устройством в дружину северного князя. Он был её должником. Обеспечил оружием, кожаными доспехами и деньгами. Мне пришлось учиться махать мечом. И повоевать пришлось. Поход был удачным, для всех удачным… Получилось отложить немного денег, на будущее. Я надеялся найти тебя и увезти с собой туда, где нам с тобой будет хорошо, вдвоём. И знал, где можно попробовать поискать. У князя Оттара Яростного… За ним передо мной остался должок. Если бы я не бежал, мы бы с тобой более никогда не повстречались. Из-за него! Он посмел поднять на тебя руку! За это и смерти мало! Ничего, мы ему ещё отомстим…
Усмехнулась вновь, благородный рыцарь-защитник… Сын мельника, не прощающий обиды. Тоже мне мстить будет, за то, что когда-то ушла не попрощавшись? Что-то мне подсказывает, что дворянчик, что порол его когда-то, дорого заплатил за эту несправедливость. И несправедливость ли? Общение с Колдуном кое-чему меня научило – не верить в мужские благородство и честь. Мужчины жестоки. Ко всем, даже к тем, кого любят. И желая добиться того, что им в данный конкретный момент нужно, идут по чувствам и трупам других, даже не ощущая толики дискомфорта.
Повернулась на другой бок, показывая, что разговор окончен, и я хочу отдохнуть. Понял, не стал дальше ничего говорить. Только несмело приобнял за плечи и уткнулся носом в мою шею.
– И всё равно я счастлив, – прошептал парень через несколько мгновений. – Ты, дочь господина, стала моей женой… Как и мечталось когда-то. Я подожду, подожду, когда ты полюбишь меня. Мне хватит терпения. Я и так долго ждал, смогу потерпеть ещё немного.
Высвобождаться из робких объятий не стала, мыслями уплыв далеко… К тому, кто обижен на меня и ненавидит настолько сильно, что обрёк на безответную любовь к себе. Изящная месть, ничего не скажешь. Высоко бы оценила замысел, не будь центральной фигурой в нём.
Сон не шёл, хоть и чувствовала себя ослабевшей и не способной шевельнуть ни рукой, ни ногой. Захоти Уитт заявить права на супружеский долг, не смогла бы сопротивляться… Но мне было всё равно. И та кратенькая история, которую рассказал мой ныне муж, как-то прошла мимо, не зацепив в душе ничего. Лежала, не шевелясь, еле дыша, вновь и вновь пережёвывая ту боль, что подарил мне Даэн.
– Мяу! – такой знакомый звук мявканья Нахала, вырвал меня из тревожного забытья, в которое провалилась незаметно для самой себя.
Надо же, нагнал нас, котяра. И не потерялся в пути. Не помню, где и когда отстал, и следовал ли он за нами следом или какими-то своими путями шёл…
Кот потоптался по лапнику, перебрался поближе к моей голове, лёг и прижался к макушке тёплым боком. Пытается избавить от мучительных мыслей? Вряд ли ему это под силу… Подавила желание притянуть Нахала к себе, погладить и таким образом хоть чуть-чуть успокоиться. Если кот выбрал то место, которое выбрал, значит, так надо. Своему верному спутнику я доверяла, единственному из всех существ мужского полу.
Киса замурчал, и стало как-то легче на сердце. И пусть слезинки срывались с ресниц, непрошено и неожиданно, смогла уснуть беспокойным сном.
