Текст книги "Я и мой кот (СИ)"
Автор книги: Наталья Яблочкова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 15 страниц)
Короткое счастье Оттара Яростного
Князь Ливенийский, все ночи проводил рядом со спящей Ведающей. В надежде ли на то, что она проснётся именно в ночное время суток, оберегая ли её от посягательств возможных непочтительных и невоспитанных мужчин, то есть идя на поводу у своей ревности, но ночевал всегда в храме, рядом с алтарём. Ему доставало двух шкур – одна, чтобы на неё лечь, другая, чтобы укрыться. И пусть в этих местах теперь царило вечное лето, но порой ночи были довольно холодны, особенно если проводить их, лёжа на камне пола, имея из подстилок только шкуру. Впрочем, для привычного к походным условиям воина, такие ночёвки были вполне комфортны. Большего, чем быть рядом с Алинэей, ему и не надо было.
Но чуда не происходило, и Лина как спала, так и продолжала спать. Иногда, вера князя в то, что девушка проснётся, давала трещину. Но отчаяние всегда гостевало недолго, сметаемое непоколебимой уверенностью мужчины, что чуду – быть! Иначе князю просто незачем жить было. И за надежду, что придавала смысл его жизни, он цеплялся зубами, ногтями, скрюченными и сведёнными судорогой пальцами, как утопающий за соломинку. Мужчина предпочитал закрывать глаза на факты, так проще было жить дальше. Решая ежедневные проблемы и проблемки, связанные с постройкой и украшением Храма, с его охраной, с нахождением средств на все нужды возникающие вновь и вновь во время возведения, а после и обслуживания здания, князь Оттар проживал день за днём, лишь ночами позволяя себе немного слабости и отчаяния.
Сила веры князя в чудо, зажигала людей, притягивала их всё больше и больше, благо посещение алтаря Алинэи, помогало страждущим решить их проблемы со здоровьем, и не только. С какими только просьбами не приходил народ… И денег просили, и лучшей доли… Да не все получали то, что просили. Говорить-то можно что угодно, а вот нуждаться в чём-нибудь другом… Но всё равно люди шли, и возникала необходимость постройки уже домов для паломников, обеспечения их водой и пропитанием, разгона тех, кто пытался на чуде нажиться… Дел было много, и времени для размышлений князю оставалось всё меньше и меньше, что одновременно и радовало его, и печалило… Ведь люди вокруг верили в отличное от того, что он считал истиной, в то, что девушка не проснётся никогда и так и будет исполнять их желания. Живой, здоровой и не спящей, она не нужна была никому, кроме князя Оттара и, пожалуй, Колдуна. И это мужчина прекрасно понимал. А радовался он тому, что дни были заполнены делами, которые не давали места хандре и унынию.
И эту ночь князь провёл у алтаря, сначала вглядываясь в бледное лицо, ища в нём признаки того, что девушка, может быть, вот-вот проснётся. А так же высматривал признаки угасания, внутренне обмирая от страха. Но нет, ничего не менялось. Личико девушки оставалось таким же бледным, спокойным, как и последние несколько лет. Прикосновение к пальцам Ведающей позволило сделать тот же вердикт, что и ранее – изменений нет. Ладошка всё такая же тёплая, как и всегда. После этого ритуала, соблюдаемого каждый вечер, князь садился на расстеленную его людьми шкуру и погружался в созерцание алтаря. Он мысленно беседовал со спящей, призывая её скорее вернуться в мир живых из мира грёз. Князь Ливенийский никогда не требовал, не вопрошал за что и доколе, он просто просил её вернутся, более не требуя от Алинэи ничего… Чем удивил бы всех тех, кто хорошо знал его и сумел бы прочитать его мысли. Молитва мужчины, обращённая к Ведающей, была проста: “Вернись, пожалуйста” Эти слова он был готов повторять бесконечно, снова и снова, с терпением, достойным самой высокой награды. Но ничего не менялось, ночь за ночью, день за днём…
Сегодня всё оставалось так же, как и прежде. Заснув после того, как убедился в том, что и в этот раз, многократно повторенная просьба ни к чему не привела, на своей вахте у алтаря, князь проснулся утром бодрым и готовым к новым свершениям. Как обычно коснулся губами лба Ведающей, вновь убедившись, что всё осталось по-прежнему, и после того, как, стоя на коленях, помолился Богам за то, чтобы они вернули ему любимую, неохотно, постоянно оглядываясь на беседку, ушёл. Его ждал день, полный хлопот.
Иногда время от времени в Храме появлялся чёрный кот, чтобы посидеть на алтаре, обвив лапы хвостом и довольно жмуря глазища на посетителей. По распоряжению Оттара Яростного Нахалу всегда готовы были налить полную глиняную миску сливок, и предложить приличный кусок сырого мяса, кот предпочитал его именно в таком виде. Приняв подношение и порадовав паломников и охрану своим здоровым аппетитом, котяра уходил так же, как и приходил, совершенно незаметно. Он просто в какой-то миг исчезал, и никто никогда не мог уловить момента, когда это происходило.
Но этим утром Нахал не появился, что, впрочем, князя не удивило. Мужчина давно уже понял, ещё тогда, когда кот привёл его к Алинэе, что животное не так просто, как кажется. И что когда-то давно, Ведающая не просто так, а потому что так Богами задумано было, остановила руку Оттара Яростного, готового придушить крохотного котёнка.
Многое успел переосмыслить князь Ливенийский за те годы, что служил охраной телу Ведающей. Жалел ли он о том, что когда-то гнул свою линию и поступал так, как поступал? Скорее нет, чем да. Не в характере князя было сожалеть о чём-либо. Он всегда предпочитал действие размышлению. И сейчас он чаще выбирал то, что помогало выплеснуть энергию, избавиться от лишних мыслей – работу, на благо любимой, пусть она и не могла оценить, как следует его самоотверженность.
Только ближе к вечеру, князь смог вырваться из круговерти дел и отдохнуть не самым привычным для себя способом, сидя на берегу реки и наблюдая за тем, как солнце клонится к горизонту и тени от деревьев удлиняются. Иногда, очень редко, его одолевало созерцательное настроение, и тогда мужчину уходил на излюбленное местечко, чтобы передохнуть и постараться не думать. Он никогда не сидел долго, не очень-то и любил это дело… Но всё равно раз в месяц, наведывался на берег реки…
Мужчина сидел прямо на траве – и здесь, в его родных землях, сейчас царило лето – опершись рукой на неё, и следил за солнцем, собираясь, вот-вот, скоро-скоро подняться и отправиться в Храм, к Алинэе… Громкий всплеск отвлёк его от наблюдения за движением светила, и князь опустил взгляд на воду. Большая волна плеснула на берег и ушла, оставив после себя следы маленьких, босых ножек на речном песке. Заинтересовавшись Оттар Яростный, поднялся со своего места и раздражённо шикнул на всхрапнувшего коня, что был привязан к дереву неподалёку.
Князь спустился по пологой тропинке ближе к реке, и застыл на месте, не веря своим глазам. Такая знакомая ему девушка шла по мокрому песку, оставляя следы, и постепенно становилась из полупрозрачной, вполне реальной и осязаемой. Ведающая, подобрав свою выцветшую, старую тунику, увенчанная венком из вьюнов, медленно подошла к мужчине и посмотрела своими прозрачными глазами прямо ему в душу.
– Лина, – прошептал непослушными губами князь, всё ещё не веря, но делая шаг вперёд, навстречу. – Жива?
– Жива, – подтвердила Ведающая, протянула руку и коснулась щеки князя, провела пальчиками по коже и улыбнулась. – Твоими молитвами… Ты много сделал для меня.
В отличие от Колдуна, Оттар Яростный и не думал усомниться в личности той, что пришла к нему сама. Раз уж чудо, то целиком, вместе со способностью говорить у той, кто раньше не могла этого делать. Мужчина стоял, и не смел, коснуться, пытаясь справиться с огнём эмоций, что обжигали хуже любого кипятка и не давали возможности вдохнуть полной грудью, и сообразить, что делать, куда бежать и куда девать руки.
– Спасибо, Боги! – возвёл очи горе князь, истово уверовав во всесилие тех, кто по преданиям жил на небе.
А Ведающая стояла перед ним, склонив голову набок и наблюдая за его радостью. Непроизвольно и сама улыбалась, уж очень сильны были эмоции, что испытывал князь, глядя на неё.
– Выйдешь за меня? – князь Ливенийский остался верен своим привычкам и вознеся благодарность Богам, сразу же вспомнил обо всех своих притязаниях.
– Оттар, – нахмурилась Ведающая, но договорить мужчина ей не дал.
– Хорошо, я подожду ответа, – согласился он со всеми возможными её возражениями сразу.
– Поцелуй меня, – попросила Алинэя и сама потянулась ему навстречу.
У Оттара Яростного пошла кругом голова, но терять свой шанс он не стал, опустив руки на плечи девушки и притянув её к себе. Трепетно, боясь, что добыча растает, коснулся её губ своими. Мягко скользнул ртом на щёки, подрагивающие ресницы и вернулся к губам, уже надавливая и властно вторгаясь, подчиняя себе и отдаваясь во власть инстинктам.
Ведающая не сопротивлялась его напору, позволив и целовать себя так, как ему мечталось когда-то, и касаться везде, куда его руки дотягивались… Он жадно скользил пальцами по тунике девушки, крепко сжимал податливое тело в объятиях, всё ещё не веря в то, что ему это не снится…
Потянув Ведающую на песок, мужчина подосадовал на то, что это не самое подходящее место… и остановился, когда девушка присела рядом с ним. Оторвался от добычи и вгляделся в безмятежное лицо Алинэи… Усмехнулся и убрал руки с её талии.
– Не любишь, – сделал он правильный вывод. – Всё позволяешь, а не любишь… Жалость? А я не гордый! – посмотрел он на Ведающую свысока. – Готов и этими крохами довольствоваться. Ранее ты и этого не хотела… – в разрез со своими словами, он не стал более обнимать девушку и вообще касаться её. – Где ты была все эти годы, Лина? Бродяжничала, как и всегда?
– Я смотрела на мир, – спокойно ответила Ведающая. – И дивилась, вновь и вновь, его красоте и совершенству… Всё или ничего, Оттар? – спросила она вроде бы о своём, но князь её понял с полуслова.
– Я не гордый, – повторил мужчина, глядя на коснувшееся горизонта солнце. – Но, почему-то, мне всё равно мало…
– Забудь обо мне, Оттар, – посоветовала Алинэя. – Это мешает тебе жить… Мешает оставить наследников. Подумай о своих людях. Неужели они будут вынуждены погибнуть, когда ты завершить свой путь в подлунном мире? Я знаю точно, есть девушка, что способна любить тебя, именно тебя, больше жизни… и подарить тебе детей.
– И это не ты, – князь Оттар не спрашивал, утверждал. – А мне кроме тебя никто и не нужен, Лина, – голос мужчины звучал мягко и в то же время, чувствовалась в нём печальная горчинка. – Кольок… Как ты околдовала меня когда-то с первого взгляда, так с того времени ничего и не изменилось…
– Эту ночь мы можем провести вместе, – просто предложила Ведающая, пряча жалость во взгляде под густыми ресницами.
– Только ночь? – уточнил князь зачем-то, и так уже зная ответ на этот вопрос.
Дождавшись утвердительного кивка, поднялся и подал руку девушке, помогая ей встать.
– Я не гордый, – усмехнулся он и повёл Ведающую к своему коню, боясь и на миг выпустить её пальчики из своей руки. – Соглашусь… Вдруг, ты передумаешь? – тяжело вздохнул мужчина, давая выход боли, что поселилась в груди.
Но отпустить добычу на время, что понадобилось, чтобы отвязать лошадь и вскочить в седло, пришлось. Князь протянул руку Алинэе, и она ухватилась за неё, вслед за мужчиной взбираясь на коня. Крепко обхватила седока за талию и Оттар Яростный заставил развернуться лошадь, понукая, и пустил животное вскачь.
Эта ночь для мужчины была полна горечи и нежности, которая нерастраченной ждала своего часа все те годы, что он был знаком с Ведающей. Он словно каждым касанием, поцелуем, ласковым словом пытался удержать, объяснить, дать понять, что любимой лучше остаться. И в то же время князь понимал, ничего не изменилось от того, что несколько лет она лежала недвижимой. В ней всё так же был силён дух странствий, и она всё так же душой принадлежала всем страждущим и страдающим, не способная отдать свою любовь кому-то одному. И когда утром, она собралась и выскользнула за дверь, он не стал совершать прежнюю ошибку, удерживая девушку силой, просто окликнул на пороге:
– Лина, – и когда она обернулась, добавил. – Я жду. Ты можешь вернуться в этот дом в любой момент… Я люблю тебя и готов ждать вечно.
Ведающая просто кивнула в ответ, давая понять, что услышала и приняла к сведению, и тихой тенью растворился в темноте неосвещённого коридора. А князь Оттар остался, глядя на приоткрытую дверь и пытаясь справиться с тоской, что с утроенной силой принялась глодать его душу. Встряхнувшись и справившись с печальными мыслями, мужчина поднялся с постели и в первую очередь привёл себя в порядок. А после, знакомой дорогой отправился в Храм, надо было снять посты, предупредить паломников о том, что пора чудес завершилась…
И каково же было удивление Оттара Яростного, а в народе теперь, Смиренного, когда он увидел на пороге Храма Колдуна, прячущегося под плащом. Маг прекрасно понимал, князя могло удержать от ночёвки у алтаря, что-то действительно важное, потому Даэн терпеливо прождал всю ночь возвращения своего соперника, стараясь не думать о том, что прекрасно знает, где и с кем проводит время Оттар Яростный.
Дуэль взглядов этим утром длилась недолго, Колдун первым опустил глаза, поняв всё верно. Развернувшись, он отошёл от Храма и исчез, прежде процедив сквозь зубы, так, чтобы князь слышал:
– Я так этого не оставлю…
Оставшийся в обществе охраны светловолосый гигант пожал плечами, и вошёл в Храм… Шоком для него стало то, что когда он подошёл к беседке, обнаружил ту же картину, что и оставлял вчера – Алинэя спала, такая же бледная и недвижимая, как и всегда. Мужчина долго смотрел на девушку, не решаясь шевельнуться… У него осталось так много, и так мало. Возможность и дальше хранить покой любимой, а так же ждать, притом зная, что чудо уже раз случалось и может вновь произойти… И в то же время, он как верный пёс, на время оставленный хозяином, чувствовал себя как никогда одиноким и брошенным.
Этот день для князя Оттара прошёл непривычно… Мужчина сидел на пороге Храма, велев своим людям оттеснить паломников и объявить им, что посещение возобновится завтра. Обхватив голову руками, князь Ливенийский смотрел в пыль вытоптанной ногами верующих тропинки, и пытался осознать, лучше или хуже ему стало от того, что чудо случилось. Забыв про еду и про то, что стоило бы отдохнуть, он так и просидел весь день, только к вечеру приняв решение, жить дальше так же, как и до прихода Лины. Только в ежедневных, размеренных действиях было спасение и возможность дождаться очередного явления Ведающей, не сойдя при этом с ума.
– Ты придёшь, обязательно придёшь, – посмотрел на теряющуюся вдали тропинку князь и поднялся с порога.
Этим вечером Колдун не появился у Храма, что ничуть Оттара Яростного не удивило.
Эпилог
Алинэя, всё так же предпочитавшая выцветшую тунику Ведающей чему-либо более нарядному, сидела на траве, поджав под себя ноги. Она вдыхала полной грудью воздух, напоённый ароматом цветов, и смотрела на просыпающееся небо, расцвеченное сейчас над горизонтом всеми оттенками розового и лилового – солнце всходило.
– Я знаю, ты здесь, и ты наблюдаешь, – произнесла она в пространство, обращаясь к кому-то невидимому. – Выходи. Хватит прятаться.
Трава зашуршала, но только через несколько мгновений, и пред очи Ведающей выбежал Нахал. Он недовольно зашипел, когда девушка протянула руку к нему, собираясь погладить, и недовольно сверкнул на неё глазищами.
– Ревнуешь? – насмешливо спросила Алинэя. – Глупо, Бог Заступник… Тебе должно быть стыдно… Котом притворяться было не очень-то и красиво. Не находишь? Сколько лет ты водил меня за нос? Сколько лет исподтишка наблюдал за мной, и даже в те моменты, когда я переодевалась или купалась? Нахал, как есть Нахал…
– Я отворачивался, – обернулся кот темноволосым мужчиной.
– Не помню такого, – хмыкнула Ведающая и перевела взгляд с Божества на небо. – Но мне не жалко… Мне другое непонятно. Ты, Заступник, видел то, как гибли люди и не вмешался? Как так получилось? Почему ты не спас Уитта? Зачем было позволять Даэну проводить ритуал?
– Ты очень удачно умирала в этот момент. А сама бы ты не согласилась, – процедил сквозь зубы мужчина и отошёл к обрыву.
– Ты такой же бессердечный, как и Даэн, – сделала вывод Алинэя.
– Мир от этого стал хуже? – пожал плечами мужчина и нагнулся, чтобы поднять камешек с земли.
– Ты приговорил нас всех, Уитта, Даэна, Таю, меня… и князя Оттара тоже, – Ведающая потянулась и провела ладошкой по траве, собирая пальцами утреннюю росу. – Ты столкнул нас с Даэном, ещё в прошлой жизни…
– Миру нужна была магия, – прервал её Лиант.
– И Бог, не желающий всей власти только для себя одного? – проницательно спросила Алинэя и вытянула ноги вперёд, да зябко повела плечами. – Тебе надо было столкнуть нас с Даэном вновь, и ты пересёк наши пути с князем, и в первый раз приговорил Уитта, только для того, чтобы вырвать меня из привычной среды…
– Твоё призвание – быть Ведающей. Это в твоём сердце и душе, – повертев поднятый камень в руках, Бог кинул его в сонную гладь реки, и долго потом вслушивался в эхо, вызванное громким всплеском.
– Тебе надо было напоить моей кровью мир и растворить меня в нём… И ты бросил меня под жернова самолюбия Даэна, а Уитта под его нож, который держали мои руки… Я вижу цель, Заступник… Но средства, выбранные тобой, приводят меня в ужас. Сколько Ведающих погибло из-за того, что временно у Майи не было сил, чтобы их поддержать? Сколько людей погибло из-за того, что Ведающие пусть недолго, но были бессильны? Сколько столетий Ильясу придётся восстанавливать плодородие целого мира? И чему сможет научить магов Даэн, чью гордость ты растоптал? – в голосе Ведающей звучала горечь.
Девушка оторвала ладонь от земли и принялась её внимательно, с недоумением, рассматривать, будто видела впервые. Светлые слёзы мира – роса, соскальзывали с её пальцев, забирая прерогативу плакать у Ведающей.
– Не без твоего участия, – усмехнулся Бог и повернулся лицом к собеседнице. – А недобоги для того и созданы, чтобы работать…
– Недобоги… И я в том числе? Я, как свою, чувствую боль этого мира… Я чувствую его ужас от пережитых недавно катаклизмов… Я чувствую его настороженность, из-за ожидания скорых и колоссальных перемен, связанных с приходом магии… Ты уготовил мне страшную участь, чувствовать боль и счастье этого мира, Заступник. Так по какому же праву, ты носишь это имя, Бог? – Алинэя вздёрнула гордо голову вверх и прямо встретила пристальный взгляд зелёных глаз.
– Перемены давно назревали, – отвёл глаза мужчина и вновь повернулся лицом к реке. – Мир не должен быть статичен… Он должен развиваться. Две тысячи лет он жил по одним и тем же правилам, и совсем не менялся. Не меняющийся мир умирает. Всегда. Это аксиома. Он угасает, незаметно, постепенно… Он может быть благополучным, но без развития – он мёртв! Ты защитишь его от бесчинств недобога Мага. А недобог Маг и его последователи изменят… Глобальные изменения, никогда не проходят без жертв, Алинэя. Сравни цель и жертвы, которые ей были принесены. Жизнь целого мира значит много больше, чем жизни нескольких человек… А ты не недобог… Ты – душа этого мира!
– Не нескольких, – возразила Ведающая. – А много больше, Заступник. А сколько ещё погибнет в погоне за магией? Ты защитил мир страшной ценой… Не уверена, что когда-нибудь пойму тебя.
– Меня не надо понимать, – мужчина тяжело вздохнул. – Просто прими как данность. Твоя судьба принадлежала этому миру с первого твоего вдоха. Твоё доброе сердце не могло не откликнуться в сложный для него момент. А усиленные природные способности Ведающей, направленные на исцеление мира, принесли свои плоды. Ты – гордость… Моя, мира, людей… Твоя самоотверженность достойна награды. Проси любую…
– Уитта ты всё равно не вернёшь, – Алинэя поднялась с травы и провела ладонью по растрепавшейся косе. – А всё остальное у меня есть…
– Князь смертен! – уязвлено воскликнул мужчина и вновь повернулся лицом к девушке.
– Предлагаешь попросить за него? – недобро прищурилась Ведающая и скривила губы в насмешливой улыбке.
Божество вместо ответа обернулось чёрным котом и зашипело на девушку.
– Я у него спрошу, обязательно! – крикнула она вслед Нахалу, растворившемуся в густой и высокой траве. – И передам тебе его ответ!
Она долго стояла у реки, вглядываясь в её светлеющую с каждым мигом гладь… Солнце взошло и горстями рассыпало по воде и траве лучи, что заиграли мелкими радугами в росе, да яркими бликами в реке.
– Надо бы сказать Даэну про недобога. Ему понравится, – пробормотала Ведающая и исчезла.
Князь Оттар был счастлив, он получил столько, сколько и не рассчитывал. Редкие визиты Алинэи были тем невозможным счастьем, в которое он когда-то так истово верил. Ему сейчас не нужно было столь много, как казалось когда-то. Было время, когда он хотел Ведающую всю, целиком, без остатка только для себя… И никто не мог бы предсказать в то время, что через много лет, он сможет и понять, и отпустить, и довольствоваться малым. В один из своих визитов, Лина спросила князя:
– Не хотел бы ты стать бессмертным? – и потянулась в его объятиях.
– Да, хотел бы… Роди мне сына, и я в нём, во внуках и правнуках будут жить вечно, – уверенно ответил князь Оттар и мягко отвёл выбившуюся из косы прядь с лица девушки.
– И ты даже не хочешь знать, что необходимо сделать для того, чтобы обрести бессмертие и стать Богом? – спросила с недоверием Ведающая, внимательно вглядываясь в лицо возлюбленного.
– Люди не придумали ничего нового, – князь и не думал колебаться в принятом решении. – Бессмертие у нас и так есть… Мы продолжаемся в наших детях, и это самое лучшее из бессмертий.
– А Даэн? Ты же хотел ему отомстить, – осторожно, хитро прищурившись и склонив голову к плечу, спросила Алинэя. – А без силы Бога, это невозможно сделать…
– Роди мне двух сыновей, и это будет лучшей местью, – и не подумал сворачивать с намеченного пути князь Ливенийский. – А трое и того лучше… И бессмертие, и месть…
– А ты философ, Оттар, – широко-широко, радостно-радостно улыбнулась девушка. – Я подумаю…
– Родишь детей? Правда? Тогда и замуж выходи, – не стал теряться князь и крепче обхватил возлюбленную руками, чтобы не сбежала, не успев дать ответа.
– Не могу я замуж, – расстроено вздохнула девушка. – А дети… Бессмертие, говоришь? – повернулась к нему и нежно поцеловала в губы. – Неплохая идея. Такое бессмертие мне нравится намного больше.
И много позже, неслышной тенью ускользнув от уснувшего мужчины, на берегу так полюбившейся ей реки, Ведающая выкрикнула:
– Он отказался, Нахал! – и звонко рассмеялась.
