Текст книги "Гробница Наполеона"
Автор книги: Наталья Андреева
Жанр:
Прочие детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)
– Ты уверен, что хочешь поговорить с Валентином? – спросил Грушин.
– Да, – кивнул Артем.
– А ему можно верить?
– Борисюк одной ногой уже в тюрьме. Зачем ему врать? Проще сказать правду.
– Что, адвоката хорошего наймешь? – усмехнулся Грушин.
– Я хочу знать, кто шантажировал Валентина, – твердо сказал Артем. – Кому он платил деньги?
– И что тебе это дает?
– Многое, – отрезал Артем.
– А если Инга?
– Тогда…
– Ну? Что тогда?
– Если она шантажировала Валентина, значит, она не шантажировала меня!
– А если это ее призвание? Может, со всех денежки собирала?
– Не верю!
– Я говорил, что шантажист не может одновременно быть и шантажируемым. Согласно правилам игры. Но не говорил, что у него обязательно только одна жертва.
– Опять загадки?
– Главному условию игры это не противоречит.
– Какое еще условие?
– Равное количество. Шантажируемых и шантажистов среди приглашенных мною людей. Забыл? Ладно. Иди к Борисюку, а я тем временем подготовлю для тебя сюрприз.
– Грушин, заканчивай со своими сюрпризами, – невольно передернулся Артем.
– А я, быть может, только начал.
– Что там у тебя еще? Топорик для рубки мяса? Яд кураре?
– Увидишь, – загадочно сказал хозяин дома. Они стояли на площадке третьего этажа. Слева и справа – ряд дверей. Прямо перед ними – дверь санузла, в котором заперт Валентин Борисюк. Артем шагнул к ней и вдруг покачнулся.
– Тема, ты перепил, – покачал головой Грушин и придержал бывшего партнера по бизнесу за плечо.
– Да, пожалуй. Черт его знает… Жил, жил, мчался как на пожар. Не жизнь, а курьерский поезд. Не задумывался над тем, что происходит? И вдруг… Сегодняшний вечер. Стоп. Пауза. Разбиралки, объяснялки. Тот не тот, за кого себя выдает, этот не этот. Все чего-то скрывают либо не договаривают, прячутся, деньги друг у друга вымогают. А сам-то? Хорош! Называется – приехали! Три трупа. Кто, кого, за что? Непонятно! А за этой дверью вообще – убийца! Мой зам по рекламе на моих же глазах убил моего шофера! Бред! Бессмыслица!
– Быть может, не такая уж и бессмыслица? – осторожно спросил Грушин.
– Войти? Не войти? Я теперь боюсь дверей. До дрожи в ногах. Знаешь, мне сегодня странный сон приснился. Притча о трех дверях. Я вообще-то снов не вижу. Последнее время мучаюсь бессонницей, потому принимаю снотворное, проваливаюсь в глубокий сон, а утром – как из колодца. Выныриваю и не помню ничего. А тут вдруг сон. Цветной и со смыслом. Только смысла-то я и не понял.
– Тема, не надо…
Грушин подумал, что недосуг сейчас слушать пьяный бред. Дело надо делать. Точнее, доводить до конца. Немного осталось. Но Артем не унимался:
– Нет, ты послушай! Со смыслом сон. Может, ты мне растолкуешь? Якобы достался мне клад. И дали мне ключ от двери, за которой он лежит. Но… Узнать, где находится дверь заветная, за которой клад, можно только открыв две предыдущие. А ключей от них у меня нет. Чтобы найти те ключи, надо договориться с людьми. А компания собралась большая. И лица все знакомые. Ты, Ольга, Анюта, Валентин. Инга. Друзья детства. Одноклассники. Сотрудники. Словом, всех не упомнишь. И если я со всеми вами не поделюсь, не видать мне двух ключей. И не узнать, где находится третья дверь.
– Тема…
– Нет, ты дослушай. Ну, согласился я. Договорились. Мол, найду клад заветный – поделюсь со всеми. По совести. И пошли мы искать первую дверь. А клад под землей, в каких-то катакомбах. Сыро, темно. Бродили мы, бродили… Короче, нашли первую дверь. Открыли первым ключом. За ней – пусто. Сырость, мрак. Вода под ногами. Пещера не пещера. Стены голые. Но зато подсказка: где найти вторую дверь. Ну, пошли дальше. Доходим, открываем. А за ней… Мама дорогая! Богатства несметные! Золото, бриллианты. Деньги. Несметно!
– Эк тебя развезло, – поморщился Грушин.
– Ты слушай дальше. Замерли мы посреди пещеры. Что делать? Бери – и иди. На всю жизнь хватит. И взять можно. Пожалуйста! Только мне за это надо отдать ключ от третьей двери. Правильно: а зачем? Здесь же все есть! Деньги! А деньги – это все. Стоим, думаем. А червячок внутри шевелится. Если за второй дверью такое, то, что же тогда за третьей? Человек есть человек. Обуяла нас жадность. Не стали мы брать денег. Вышли, закрыли дверь и пошли дальше. По катакомбам. Ведь кроме денег за второй дверью была подсказка – где найти третью. Либо ключ от третьей двери, либо подсказка. Короче, выбор сделали. И третью дверь нашли. Подходим, достаю я ключ. Открываю. А там…
И тут Артем закрыл лицо руками. Словно бы увидел вновь то же, что во сне. А когда отнял руки, лицо его было ужасно, губы дрожали. Он схватил Грушина за рукав пиджака, заглянул в глаза и сказал:
– Веришь, нет? Там трупы. Куски человеческих тел. Руки, ноги, головы отрубленные… Кровь. Мясо и кровь. Не скелеты, как в кино показывают. Нет. Все свеженькое, тепленькое еще. Кровь еще дымится. А на кусках мертвецов – украшения. Драгоценности большой цены. Денег нет. Денег я не помню. Помню – лежит гора вещей. Дорогих. Меха, кожа. Бери, что хочешь. Но – с мертвецов. И тут я… О боже! Я кинулся к этим вещам и стал отбирать себе то, что понравилось! Себе, жене, детям… Данька! Какой кошмар! Вот где душонка-то мелкая показалась! Непременно с мертвецов мне надо! И лежит отрезанная человеческая рука, а на ней браслет. В центре камень с ноготь большого пальца, как сейчас помню! Багровый, почти черный. А вокруг россыпь бриллиантов. Сверкают так, что глазам больно! И я в вещах-то копаюсь, но все кошусь на этот браслет. А поскольку ключ мой, то я первый могу выбрать то, что понравилось. Остальные же будут выбирать из того, что осталось. А они, то есть вы, стоите, смотрите на меня. И переглядываетесь. Вдруг кто-то говорит: «Что ж ты делаешь?! Вещи-то с мертвых!» И вынимает из кучи тряпья детский чепчик. Тот, что на младенцах. На новорожденных. Крохотный, с мой кулак…
– Замолчи! – невольно вздрогнул Грушин.
– А немного осталось. Ладно, про чепчик не буду. Короче, набрал я себе шмоток. Разменялся на тряпье. А тут выясняется: дверь-то хитрая. С секретом. Выйти могут все, кроме последнего. Тот должен ее придержать, выпустить остальных и принести себя в жертву. Остаться в комнате. Ничего не получить и… Ну, ты понимаешь. Набрал я шмоток и вышел. А вы, мол, как хотите. Поднялся наверх. Стою, свежим воздухом дышу. Радуюсь. И вдруг осенило: дурак! Браслет-то! Там остался! И другая мысль: а люди? Мои друзья? Родные? Сотрудники? Выходит, я их всех кинул? Кто-то из них должен умереть. И за меня тоже. В это время они наверх стали подниматься. Цепочкой. Один за другим. А я стою, шмотки к себе прижимаю и вглядываюсь в лица. Кто остался? Кто?! И тут понял, что не вижу Инги. И кинулся я обратно. За ней ли, за браслетом, не помню. Помню только, что спустился вниз, дверь еще приоткрыта. Я в нее, Инга там… В комнате с мертвецами. Одна. И – все. Дальше, как в тумане. Чем закончилось, не знаю. То ли дверь захлопнулась, а мы навсегда там остались. То ли вместе вышли. То ли она меня спасла, то ли я ее. Не помню, – с сожалением сказал Артем.
– Ты к чему мне это рассказал? – напряженно спросил Грушин.
– Я тебе рассказал притчу о трех дверях. Которая мне сегодня приснилась. А мораль какая? Не ходи искать третью дверь? Не жадничай? Так, что ли? Мол, богатства достаточно, а дальше, к власти только по трупам. Или я чего-то не понял? К чему сон? Даня?
– К трупам.
– Ну, к трупам – это понятно. Теперь понятно. А чепчик? А бриллианты на мертвых?
– Сон – это бред. Чепуха. Забудь.
– Ладно, – с сожалением сказал Артем. – Я тебе как другу. Как родственнику. Поделился. Потому что больше не с кем. Думают, Реутов каменный. А он тоже – человек! Он тоже…
– Ну, так ты пойдешь разговаривать с Борисюком? – грубо оборвал его Грушин. Терпение у него кончилось.
– Все. Иду. Извини, что напрягаю тебя своим бредом. Просто… С самого утра душа не на месте. Три двери. Три. Прямо, как три карты: тройка, семерка, туз. Как вспомню… Ну, да ладно. Все. Как тут у тебя?
Артем шагнул к белой двери и стал возиться с замком.
– Дай помогу, – вызвался Грушин.
И потянулся к ручке. Раздался щелчок, дверь открылась. Валентин Борисюк сидел на краю мраморной ванной. Увидев мужчин, стоящих на пороге, поднялся:
– За мной? Что там? Милиция приехала?
– Поговорить, – сказал Артем и сделал шаг вперед. – Я, Валентин, просто хотел поговорить с тобой.
Грушин остался в коридоре.
– Это он. Он во всем виноват. Подстроил. Его надо убить, – сказал Борисюк с ненавистью.
– Валентин, ты успокойся, – и Артем сделал еще несколько шагов вперед.
– Я, пожалуй, не буду вам мешать, – усмехнулся Даниил Грушин. – Даже если вы будете сговариваться против меня.
И хозяин дома прикрыл дверь.
– Он нас сейчас запрет! – выкрикнул Валентин.
Но щелчка не послышалось. Грушин просто прикрыл дверь, и в коридоре раздались его шаги. Реутов присел на край мраморной ванной.
– Я пришел к тебе, чтобы прояснить ситуацию. Видишь ли, у меня тоже положение непростое. Мне надо знать… надо знать… – и Артем вдруг замялся.
– Хотите знать, почему я убил Ваню Смирнова? – спросил Валентин Борисюк.
– Грушин нам все рассказал. О том, что весной ты совершил наезд и скрылся с места происшествия. А пострадавший скончался. И что в машине вас было трое: ты, Ваня и Инга. Скажи честно: Инга шантажистка?
– Я отдавал деньги Ване Смирному.
– Что-о?!
– Может быть, он делился с Ингой. Не знаю. Ване до такого не додуматься. Я уверен: идея с шантажом не его. Я просто перекладывал деньги из своего конверта с зарплатой в его конверт. А сегодня… У меня нервы сдали. Грушин все подстроил. Он нарочно вызвал Ваню. И весь вечер меня накручивал. Мол, у меня будет возможность разделаться с шантажистом. Когда я его увидел, у меня в голове помутилось. Вот уже полгода он из меня жилы тянет! Сколько можно терпеть? Всю жизнь, что ли?
– А следователь?
– Не убивал я следователя. Не убивал! – с отчаянием сказал Валентин.
– Зачем же ты к нему пошел?
– Узнать. Следствие-то приостановлено! Я рассказал историю. Якобы мой приятель совершил наезд. Что ему за это будет? Описал все, как было. А он не дурак. Все понял. Мол, не про приятеля рассказываю. Про себя. И стал намеки делать. Сволочь!
– И ты его убил…
– Нет! Не убивал!
– Но ведь это же логично. Следователь догадался о твоей тайне, либо Грушин его уже посвятил.
– Вы думаете? А ведь верно! Грушин-то все знает! Но откуда?
– От Вани. И я думаю, что идея с шантажом принадлежит Грушину. Не Инге. Как она себя вела после наезда?
– Нормально, – пожал плечами Валентин.
– Намекала? Пугала?
– Нет. Этого не было. Я сам ее сторонился.
– А ты не замечал, что она живет не по средствам? Что у нее вещи дорогие? Украшения? Денег много?
– Денег? Да, пожалуй… Она как-то обмолвилась, что собирает на квартиру. Мол, вложила деньги в строящееся жилье, половину требуемой суммы, но надо внести еще половину. Порядка пятнадцати тысяч долларов.
– Ого! – присвистнул Артем. – А у меня она денег не просила! Столько не просила. Я, конечно, подбрасывал ей, но не так много. В основном делал дорогие подарки. И все их видел на ней. То есть Инга подаренные ей украшения не продавала. Меж тем чтобы внести первые пятнадцать тысяч, да с ее зарплаты… Гм-м-м… Откуда же деньги?
– Не знаю.
– Сколько ты платишь? То есть сколько платил Ване?
– Триста баксов. В месяц.
– Не густо. Если делили на двоих, это гроши. Для Инги-то уж точно! Так откуда у нее деньги? А?
– Я-то откуда знаю?
– А насчет Киры?
– Что насчет Киры?
– Ты ее убил?
– Зачем?
– Ну, я же не знаю зачем!
– До сегодняшнего вечера я понятия не имел, что она существует на свете! Я в этом доме – нечастый гость, с соседями никогда не общался. У нас с Кирой не было повода пересекаться.
– Информацию о фирме не ты Грушину сливал? Только честно?
– Нет!
– Слово даешь?
– Мне терять нечего. Я вас не шантажировал. Даю слово.
– А кто это делал? Знаешь?
– Нет.
– А есть по этому поводу соображения?
– Не знаю.
– Валентин, ты парень неглупый. Давай-ка вместе посчитаем. Грушин загадал нам загадку. Разбейтесь, мол, на пары. Шантажисты и шантажируемые. Мой шантажист… Это кто-то из присутствующих. Так Грушин сказал.
– А вы ему верите?
– Он сказал, что играет честно.
– А гостей осталось не так уж много. Вам выбирать между Сидом, Прасковьей Федоровной и Ингой.
– При чем тут Сид? При чем тут известная писательница? Я их в жизни не видел! Как ты говоришь, это люди из других миров.
– Ну, тогда и выбирать не приходится.
– Значит, все-таки Инга?
– Сколько у нас шантажируемых? Трое?
– Постой… Когда мы сели за стол, Грушин сказал, что пригласил в гости равное количество шантажируемых и шантажистов. За столом нас было семеро, включая его. Но он не гость. Он – хозяин. А сказано было: «пригласил в гости равное количество…» Ты – шантажируемый. Я – шантажируемый. А кто же третий?
– Должно быть, писательница. Прасковья Федоровна. У нее деньги, слава. Это дело семейное. Шантажисты – либо Кира, либо Сид. Скорее Кира, раз ее убили. Инга в любом случае шантажистка.
– Сид… Гм-м-м… Он точно – шантажист! Стриптизер, с сомнительным прошлым. Без принципов, без мозгов… Значит, Инга, Сид и… кто?
– Получается, Кира.
– Кого же тогда шантажирует Сид и кого шантажировала Кира?
– Нам-то какая разница? Мы про себя знаем. У Инги есть деньги на квартиру. Вы ей такой суммы не давали. Зарплата ее известна. Ну, прибавка за постельные услуги, которые она вам оказывает. Пардон. Квартиру снимает, а это четыреста баксов, сама говорила, одевается хорошо. Откуда деньги? Вывод один. Инга кого-то шантажирует. Вот вы – сколько платите?
– Дай подумать…
Артем нахмурился.
– Вообще-то не так много. Но не триста долларов. Первый взнос был крупным. Несколько тысяч долларов. Полгода назад. Когда ты, говоришь, тебя начали шантажировать?
– В марте.
– А меня в начале апреля. Вскоре после того, как ты совершил наезд. Послушай, а может, это все-таки ты?
– Нет!
– Гм-м-м… Придется поверить. В апреле я заплатил десять тысяч долларов. Своего рода страховку. От дальнейших сорванных сделок. Вскоре Инга внесла деньги за квартиру. Половину суммы. Возможно, у нее были кое-какие сбережения. Или подзаняла пять тысяч. Теперь она собирает на вторую половину. Все складывается. Но почему бы ей просто у меня не попросить денег?
– А вы бы дали?
– Конечно!
– А что бы при этом подумали?
– Ну…
– Что она с вами роман крутит из-за денег. Так?
– Не знаю.
– Использует вас. Поостыли бы к ней, это уж точно! Дали бы денег, но в качестве отступного. Отступного она не хочет.
– Но так-то еще хуже! Насколько я знаю Ингу…
– А вы ее знаете? Ведь она стерва!
– Валентин!
– Точно – стерва! И шлюха! Вон она как в ту ночь! Коленками передо мной сверкала! На чашечку кофе предлагала зайти!
– Врешь!
– А с чего бы я бдительность потерял? На ножки ее стройные засмотрелся! Вы у Грушина спросите. Он расскажет. Такое расскажет!
– Замолчи!
– Мало того, что она вам рога наставляет, она вас еще и шантажирует, – мстительно сказал Валентин.
Артем невольно сжал кулаки. Инга – шантажистка. Сомнений нет. И спит с Грушиным. Первого было бы довольно. Или второго. Но и то и другое вместе…
Вот уже год он спит с женщиной, которая вывалялась в грязи по уши. Да, она молодая и красивая. Хороша в постели. Но ведь она использует это, чтобы вытрясти из него и из фирмы как можно больше денег! Изменяет, предает. Везде.
Его охватило бешенство. Нет, так просто она из этой истории не выпутается! Натравить на нее службу безопасности? А при чем тут служба безопасности? Это дело семейное.
– Что это с вами? – спросил Валентин Борисюк.
– Так…
– Что, расстроились? Из-за Инги? Все бабы такие! Вечно им мало. У меня сейчас тоже. Модель. Чтоб ее… Говорит, что беременна. От меня. Наверняка врет.
– А ты у Грушина спроси, – с усмешкой посоветовал Артем.
– А при чем тут Грушин? – откровенно удивился Валентин.
– Ну, он же у нас все знает. И про твои дела тоже.
– Грушин спит с Ингой. Маринка и Инга – подруги. Из одного города. Может Грушин знать Маринку? Вполне! А быть может, это вообще его ребенок?
– Ну, заговорился!
– От этой сволочи всего можно ожидать! А ну-ка развяжите мне руки!
– Ты что, Валентин?
– Вам что, жалко?
– Выпустить тебя бродить по дому в таком состоянии? Ну уж нет!
– Сами-то в каком!
– Это мое дело. Я еще никого не убил.
Артем сам не заметил, как сказал «еще». Голова нестерпимо болела. От выпитого ли, от переживаний, но ее словно железным обручем стянуло. А в груди ныло. Вот ведь! Рассказывал ей все, делился планами на будущее! А она передавала Грушину! Гадина! Какая гадина!
Он встал и направился к дверям.
– Уходите? – крикнул вслед Валентин Борисюк. – Куда? С Грушиным разбираться?
– Это мое дело, – машинально повторил Артем.
– Попомните вы его, – услышал он, закрывая дверь. И подергал дверную ручку – как тут у них?
А, ладно! Артем закрыл дверь, но с замком возиться не стал. Очутившись в коридоре, крикнул:
– Грушин! Грушин, ты где?!
Тот вышел из спальни. Из соседней двери. Артем подозрительно спросил:
– Подслушивал?
Бывший друг пожал плечами:
– А смысл? Чего я не знаю или о чем не могу догадаться?
– Ты вроде как караулишь меня. Чего добиваешься?
– По-моему, ты созрел до того, чтобы начать выяснять со мной отношения. Я к этому подготовился.
– Вот даже как!
– Ты хочешь доказательств. Тому, кто такая Инга. Изволь. Пойдем в мою спальню.
– Хорошо, – кивнул Артем. – Я деловой человек. Эмоции эмоциями, но!… Без доказательств – это несерьезно. Идем.
И решительно направился к двери в соседнюю спальню.
Валентин Борисюк в это время поднялся с края мраморной ванны и прислушался. Знакомого щелчка не послышалось. Значит, дверь санузла теперь не заперта. А в коридоре шаги. Куда они направились?
Он пошевелил за спиной затекшими руками и выругался. Потом направился к двери. Толкнул плечом, и дверь открылась. Борисюк вышел в коридор и вновь прислушался. Близится полночь. Какой длинный вечер! И какой сумасшедший!
Он сделал несколько шагов по коридору, а потом начал медленно спускаться по лестнице…
Четвертый расклад
ЧЕРВИ: ДВА, ТРИ, ЧЕТЫРЕ, ПЯТЬ…
Очутившись в спальне у Грушина, Артем невольно вздрогнул. Вот оно как! Зеркальная дверь шкафа-купе словно бы расширяет границы комнаты, в которой множатся черно-белые портреты кинозвезд. Он не любитель старых фильмов, тем более американских, но лица вроде бы знакомые.
– Грушин, что это?
– Мои женщины.
– Ты – сумасшедший? Да? – с надеждой спросил Артем.
– А что тебя смущает?
– Их тут слишком много!
– Любви никогда не бывает много. Любовь – это единственное, ради чего стоит жить. Разве не так? – с откровенной иронией спросил Даниил Грушин. – Я позвал тебя сюда, чтобы поговорить о любви.
– Я хотел поговорить об Инге. Валентин дал мне кое-какую информацию.
– Например?
– Инга внесла пятнадцать тысяч долларов за квартиру в строящемся доме. Нет сомнений в том, что она – шантажистка.
– И девка, – спокойно добавил Грушин.
– То, что она спит с тобой, еще не свидетельствует…
– Ты готов узнать правду?
– Правду я готов узнать всегда. Ты же меня знаешь. Я человек сильный. Говори.
– Итак: доказательство номер один. Она была моей любовницей. Как насчет порнухи? Нормально переносишь?
– Давай, – хрипло сказал Артем. И расстегнул еще одну пуговицу на рубашке. Пиджак он давно уже снял и оставил в каминном зале. Очень уж душно. А он тучен, страдает одышкой. И выпил сегодня немало.
Грушин подошел к шкафу, зеркальная дверь поехала в сторону. Артем невольно вздрогнул. Вспомнилось, как отъезжал в сторону стеллаж в каминном зале, а за ним… Нет, трупов в этом шкафу не было. Аккуратно разложенные вещи, на одной из полок видеокассеты. Грушин достал одну и, задвинув дверцу шкафа, подошел к видеомагнитофону.
– Видеокамера – удобная вещь, – усмехнулся он. – В горячке и не сообразишь, что тебя снимают. Если увлечься.
– Не тяни, – сказал Артем, усаживаясь на кровать.
Он увидел то, что ожидал. Грушин и Инга. В этой самой спальне. На кровати. Единственное, что… она была загримирована под один из портретов и странно одета. В длинном платье. Было такое ощущение, что одна из женщин сошла со стены, чтобы одарить своей любовью преданного поклонника. В ногах у них валялась шляпа. Зеленая шляпа с перьями и вуалью. «Почему зеленая?» – мелькнуло в мыслях. Портрет черно-белый! Аженщина в постели у Грушина – разноцветная!
Артем думал почему-то об этой шляпе. Словно самое захватывающее зрелище – случайно попавшая в кадр шляпа.
Остальное было неинтересно. Ему не интересно. Потому что он не хотел знать, как это делает Грушин. Понятно, что лучше. Вон он каков! Без одежды. С такой фигурой на пляж идут победителем. Так, словно тебе принадлежит весь мир. И все женщины мира. Не удивительно, что Инга предпочла его.
– А у тебя богатая фантазия, – хрипло сказал он, не отрывая взгляда от шляпы.
– Надеюсь, ты не думаешь, что это – монтаж?
– Монтаж? Где монтаж? Это?
Он вскочил, подбежал к телевизору и ткнул пальцем в шляпу. В этот момент голая пятка Инги задела ее и столкнула с постели. Шляпа упала на пол. Его палец оказался на женской голени, и Артем невольно отдернул руку.
– Я ее убью! – мрачно сказал он.
– За что? – усмехнулся Грушин.
– За шляпу!
– Эй! С тобой все в порядке?
– Это все?
– Отнюдь. Это предисловие.
– Мне не интересно… Не интересно, как и сколько вы это делали. Не интересно.
– А когда?… Интересно?
– То есть… Была она только моей или одновременно ездила сюда и вы занимались этим? В шляпе?
– Какая шляпа? Ах, да! Зеленая! Это было всего одни раз. То есть в таком гриме. Я люблю разнообразие.
– Зато я не люблю!
Он нагнулся и ткнул пальцем в кнопку. Экран погас.
– Довольно, – сказал Артем, вновь подходя к кровати. Что делать? Душить Грушина? Видимо, выражение его лица соответствовало мыслям, потому что бывший друг с усмешкой сказал:
– Хочешь меня задушить? Тема, Тема… Нельзя же так. Тебя обвела вокруг пальца дешевая шлюха. Вот что обидно! Она пришла в мой дом с таким шлейфом… Потасканная, больная, лечилась от венерического заболевания, сделала несколько абортов. Вот откуда чепчик. В твоем сне. Как знать, не убивала ли она твоего ребенка?
– Нет!
– А ты спрашивал? Ты вообще наводил справки? Прежде чем увлечься этой женщиной? Она ведь теперь вообще не может иметь детей. Да, да, и не смотри на меня так. Ладно я. Я просто ею воспользовался. И платил согласно тарифу. А потом она нашла тебя, дурачка. А теперь ты сокрушаешься: как же так? За что? Есть хорошая фраза, не мною придуманная: бесплатно – дороже! Это как раз про Ингу и ей подобных. Надо было не китайский зубрить, а по кабакам шататься. По ночным дискотекам. И переболеть этим в юности. Чудила, – почти ласково сказал Грушин. – Здесь, как к кори или свинке – нужен иммунитет.
– Это все? – вновь спросил Артем.
– Нет. До кучи, – сказал Грушин грубовато и вновь подошел к шкафу.
Артем невольно сжал зубы. Что там еще? Зеленая шляпа? Туфли на шпильках? Ее кружевное белье?
Грушин достал диктофон. И со вздохом сказал:
– Мне бы хотелось все это озвучить. Любовь любовью, но потом люди, как правило, разговаривают. И порою говорят немало забавного. Давай послушаем эту запись.
Он нажал на кнопку. Артем услышал голос Инги:
«– Твоя жена догадывается?
– О том, что у меня случаются интрижки на стороне? (Голос Грушина.) Не думаю. Ольга – женщина недалекая. Всегда была такой.
– А если узнает?
– И кто ей расскажет? Ты? Мое слово против твоего? А кто ты такая?
– Я понимаю. Но если бы мы с тобой…
– Что?! (Смех Грушина.) Ты рассчитывала, что я тобой увлекусь? Брошу богатую жену? Женюсь на тебе? Девочка, как ты меня насмешила! Ой, насмешила! Значит, таковы твои планы? И кто вбил тебе это в голову? Удачливая подружка?
– Да. (В голосе Инги откровенно сожаление.)
– Что, ей повезло? Золушка стала принцессой? Возможно. Только надо знать, с кем играть в эти игры. В твоем случае принц должен быть толстым, некрасивым, страдать одышкой, иметь такую же толстую корову-жену и ничего не понимать в делах постельных.
– Как Артем Дмитриевич?
Реутов невольно напрягся.
– А что? (Зевок Грушина.) Подходящая кандидатура!
– Я это учту.
– И как ты до него доберешься?
– Ну, не знаю. Мне бы только дверца приоткрылась. Хоть щелочка. Малю-у-сенькая.
– А там уж ты постараешься. Понимаю.
– Расскажи мне о Реутове. Какой он?
– Тема? Он добрый. Но тщательно это скрывает. Вообще, в его груди бьется большое горячее сердце. Но он человек осторожный. Тут нельзя пережимать. Ни в коем случае не проси у него денег. Не жадничай. Его надо ловить на любовь. На настоящее чувство. Ха-ха! Шанс есть: он не нагулялся. В институте прилежно учился, на дискотеки не ходил, девочками не увлекался. По-моему, по окончании вуза так и остался девственником. Но тщательно это скрывал. Он вообще скрытный. А скрытные люди – наиболее уязвимые. Как показывает практика.
– Это хорошо. (Задумчиво протянула Инга.) Хороший материал. С таким можно работать.
– Эх ты! Профессионалка! Иди сюда, я тебя кое-чему научу…
Звук поцелуев. И другие отвратительные звуки. Потом долгий стон Инги и ее томный голос:
– Знаешь… Лучше тебя никого нет…
– Не могу ответить тем же.
– Нахал!
(Вроде бы шлепок. Любовные игры.)
– Достаточно? (Голос Грушина.)»
Ах, да! Артем спохватился. Это уже не на пленке. Грушин держит палец на кнопке, вопросительно смотрит на него и спрашивает:
– Достаточно?
– Да. Выключи.
Щелчок. Вновь голос Грушина:
– Тема, ты в порядке?
– Вполне. Значит, с таким материалом, как я, можно работать…
– Ну-ну. Успокойся.
– Кто это снимал? И кто записывал?
– Я.
– Зачем?
– Думал, авось пригодится. Разумеется, это копии. Есть еще оригиналы.
– А если Ольга узнает?
– Я человек осторожный. Пленки хранятся не здесь. Эти копии я сделал специально к сегодняшнему вечеру. Для тебя. Мы же друзья! И родственники. Мне хотелось немного придержать Ингу. Если вдруг она до тебя доберется.
– И ты специально меня позвал, чтобы…
– Порок должен быть наказан. Добродетель торжествует.
– Ты, что ли, добродетель?
Артем тяжело поднялся с кровати. Посмотрел на Грушина в упор, тяжелым взглядом и спросил:
– У тебя водка есть?
– Где? Здесь? А тебе не хватит?
– Ладно. Там, в каминном… зале. Еще есть. Я пойду.
– Тема…
– Не мешать! Не сметь мне мешать!
И он кинулся к двери. Как только Артем выскочил в коридор, Даниил Грушин расхохотался. Вот оно, начинается! Потом осторожно вынул видеокассету из магнитофона и то же самое сделал с диктофоном. Меры предосторожности надо соблюдать. Ольга не имеет привычки шарить в вещах мужа, но, как правильно говорится, береженого Бог бережет. И Даниил Грушин стал уничтожать пленки. Они свое дело сделали.
И в это время… В это время пробило полночь. Грушин бросил взгляд на часы и машинально подумал: «Полночь…» Ольга дала время до полуночи? И что? Ничего не изменилось. Мир не изменился. Все идет, как идет. Согласно его планам.
Даниил Эдуардович Грушин нежно посмотрел на мертвых красавиц и подмигнул Вивьен Ли: «Кажется, мы победили. Теперь все у нас будет хорошо…»
…В это время Валентин Борисюк был на втором этаже. Бродил, толкаясь в двери, и искал, чертыхаясь, чем бы перерезать ремень. И как перерезать. Мысль работала с трудом. Разумеется, надо было воспользоваться бритвенным прибором. Но легко сказать! Это же ремень! Кожаный ремень, прочный.
Когда пробило полночь, он это услышал. Внизу, в гостиной, раздался мелодичный звон. Потом еще какой-то звук, которому Валентин Борисюк не придал значение. Потому что его занимала только проблема связанных рук. Наконец он решился и толкнулся в каминный зал. Там сидели Сид, Инга и Прасковья Федоровна. Инга невольно вскрикнула.
– О боже! Он их убил! – взвизгнула Прасковья Федоровна. – Даню и бизнесмена!
– Чем? – и Валентин показал, что руки у него до сих пор связаны. – Реутов с Грушиным выясняют отношения. У него в спальне. А я… Ну, будьте вы людьми! Развяжите! У меня уже кровь не циркулирует! Сами бы попробовали!
– Мать? – нерешительно посмотрел Сид на Прасковью Федоровну. Пусть она решает. Она умная.
– В самом деле, – сказала вдруг Инга. – Человек же мучается!
– А как ты оттуда выбрался? Из сортира? -подозрительно спросил Сид. – Дверь-то заперта!
– Они забыли ее закрыть. Ну? – и Валентин поочередно посмотрел на обеих женщин, взывая к их природной чувствительности.
– Хорошо, – кивнула Прасковья Федоровна. – Сид.
– Как скажешь, мать.
И плейбой встал, подошел к Борисюку и стал раскручивать ремень.
– В самом деле, – сказала Прасковья Федоровна. – Пока с нами Сид, ничего не случится.
Освобожденный Борисюк стал разминать затекшие руки. В это время на пороге каминного зала появился Артем. Несколько минут он взволнованно ходил по коридору на третьем этаже. Мысли путались. В голове всплывали обрывки фраз. Самых обидных из прослушанного только что диалога. В это время пробило полночь. Артем слышал, как били часы в гостиной, на первом этаже. Это его словно подтолкнуло. Он решительно спустился по лестнице и прошел в каминный зал.
Увидев его, Инга невольно вздрогнула:
– Что случилось?
– Наконец-то! – воскликнула Прасковья Федоровна. – А мы уже начали за вас переживать. Между прочим, у нас новость! Пока вы отсутствовали, эта прелестная девушка призналась нам с Сидом, что она – шантажистка!
– Замолчите! – зло сказала Инга.
– А разве не так? Сид?
– Именно, – кивнул плейбой. – Призналась.
Артем подскочил к столу и схватил графин с водкой. Плеснул в рюмку, руки у него подрагивали, и водка пролилась на скатерть. Он выпил залпом и сказал, обращаясь к Инге:
– Нам надо поговорить. Срочно.
– Тебе Грушин что-то сказал? На тебе лица нет!
– А на тебе… Пойдем. Не здесь.
Он подошел и цепко схватил Ингу за руку. Та поднялась. Артем чуть ли не силой потянул ее к дверям.
– Ой, как интересно! – всплеснула руками Прасковья Федоровна. И окликнула его: – Эй! Товарищ! Руководитель! А нас вы, что же, оставляете наедине с убийцей? У него, между прочим, руки теперь развязаны!
– Да пошла бы ты… – сквозь зубы сказал Реутов.
– Ну надо же… – упавшим голосом сказала Прасковья Федоровна. – А на вид такой приличный господин…
Артем и Инга покинули каминный зал. Дверь осталась открытой.
– У него проблемы с бабой, – заметил Валентин Борисюк. – Она оказалась не только шлюхой, но и шантажисткой. Реутов влип!
– Скажите пожалуйста! – покачала головой Прасковья Федоровна. – Значит, Инга шантажирует этого господина? Вот вам и пара! А вас кто?
– Вообще-то шофер. То есть деньги брал Ваня. Но не исключено, что делился и с Ингой.
– Скажите пожалуйста! Но тогда получается путаница. Кого шантажировала Кира?
– А разве не вас? – пристально глянул на нее Валентин. – Разве не она за вас книжки писала? И под угрозой разглашения тайны вытягивала деньги на наркотики?