Текст книги "Pr-менеджер для Яги (СИ)"
Автор книги: Наталья Варварова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)
Берендей закряхтел, а Андрей понял, что ничего не понял. Этих девиц невозможно воспринимать как угрозу.
– Почему ты так решила?
– Он и не скрывал намерений. Уверен, что я терпеть не могу сестру. Я согласилась с ним для вида, чтобы выманить еще волшебных предметов. Он рассказывал, что у него целая коллекция, но об этом никто знать не должен.
– Какие это предметы, ты запомнила? – подпрыгивал на своем месте Берендей.
– Нет, он мне не показывал. Как-то обмолвился, что отныне он величайший полководец и против него падет любая армия.
– Как же ты не убила Владу? Вы половину времени проводите в ссоре, – не сдавалась Ядвига.
– Я скрывала от нее факт помолвки. А когда сцеплялись по мелочам и драки было не избежать, прятала кольцо в карман.
– Ты так жаждешь власти, что готова терпеть рядом пародию на мужа? – не выдержала Василиса.
– Черепей, конечно, не такой красивый, как ваш Андрей. Он старый и пахнет козлом. Не представляю, как отвадить его и не вызвать гнев. И зачем ему артефакты? В его возрасте нужны тишина и покой. Вы, Ядвига, постоянно об этом твердите. И вдруг замуж собрались.
Теперь пришла очередь Андрея раскашляться, Берендей смеялся громко, с придыханием.
– У стариков свои причуды, – усмехнулась Ядвига, которая теперь выглядела лет на тридцать и с непривычки немного плавилась под восхищенными взглядами мужской половины комнаты. – Ты мне лучше скажи, зачем напала на Берендея?
Ядвига: спектакль окончен
– А это я виновата, – неожиданно вмешалась в разговор Влада. Она тоже не открывала глаз и имела вид весьма отрешенный. – Я начала дразнить Власу, потому что утром увидела, как она читает письмо с гербом старикашки и прячет в ларец. Я возьми и скажи при Берендее, что Черепей влюблен.
Берендей, как следует отсмеявшись до этого, снова помрачнел:
– Глупая девчачья возня. Поделили Дивногорье пополам, а государственной мудрости не набрались, откуда ей взяться. Одна крутит амуры со своим воеводой, другая думает, что приворожила колдуна. Скорее всего именно он потравил вашего батюшку – так люди сказывают. Доказательств нет.
– Да, так все и было, – вмешалась Марта, которая, махнув рукой на княжеские беседы, выносила со стола грязную посуду. Все шло к тому, что пир далее не продолжится. – Он обозвал Владу грязным словом и сказал, что лучше жениться на ведьме, чем на дуре.
Я и сейчас повторю, – не унимался князь, хотя обе девицы уже не могли с ним поспорить. – Если Черепей действительно замыслил этот брак, то только, чтобы запереть сестрицу в башне и прибрать к рукам оба их царства.
– Что мне делать! – всплеснула руками Власа. Несмотря на транс, в который ее погрузила Ядвига, было видно, что она в отчаянии. – Он пишет мне каждый день, присылает меда и варенья. Это ужасно, я даже свой любимый каштановый пробовать остерегаюсь.
– Вот же пень, – завелась, не приходя в себя Влада, – Зачем это ниспровергающее кольцо; нашел, что подарить. Ах, если бы волшебное зеркальце или гардероб бездонный.
– Боюсь, что мой гардероб тебе не слишком понравился, – усмехнулась Ядвига. Андрей в этот момент любовался излетом ее бровей и затруднялся сказать, не мелькнуло ли в тот момент злорадство на челе великой княгини. – Постоянно норовит выкинуть подлянку: и вместо того, чтобы переместить платье, отправит тебя туда, где в нарядах нуждаются меньше всего. В дикие джунгли Базбурунди – запросто. Ну, ты уже имела возможность убедиться.
Она бережно пригладила складки на широкой юбке, которая за весь сумасшедший день не примялась. Шелк отливал изумрудом, манил.
– Сундук, знал бы ты свое место и не лез в люди. И спасибо! У тебя безупречный вкус.
Монстр на ножках легко приподнял и узорчатые бока, и кованую крышку, и слегка помахивая ею, отправился из залы восвояси, давая понять, что благодарность услышана, принята, но дел нынче много. При этом невидимые богатства продолжали бесстыже бренчать в бездонном пузе.
Влада на него не смотрела, но слушала с явным упоением:
– Княгиня, помните, вы говорили, что раз в год в знак своей благосклонности вы согласны выдавать по одному артефакту во временное пользование. Не из соображений нужды, а чтобы укрепить связи между нашими государствами…
– Ну ты даешь, барышня. Точнее далеко пойдете, госпожа, – вымолвила Ядвига, не скрывая удивления.
– И это еще раз подчеркивает мою правоту, – зудел Берендей. – У девчонок нет ни капли здравомыслия. Вместо того, чтобы подумать об угрозе с двух сторон – от вас, прошу простить меня, верховная, и от этого негодяя – у них все мысли о нарядах.
Тем временем Власа и Влада все больше клевали носом. Компот успокоил их настолько, что развязавшиеся на время языки перестали шевелиться. Княгини дремали, склонив к друг другу головы, как две голубки. Ядвига ясно видела и иную картину: как живо кипит у них бой подушками и перья летят в разные стороны.
«Как здорово, что Черепей просчитался насчет Власы», – она испытывала облегчение от того, что обе девицы живы и здоровы. И ведь даже не подумала бы, что они ей симпатичны. А с родителями и повоевать пришлось.
Княгиня не любила оставлять посторонних на ночлег, но в этот раз иначе не получалось. Она отправила Марту за ограду к начальнику охраны Влады, чтобы передала, что возвращения девиц надо обождать в соседней деревне. Вооруженные люди на территорию ее поместья не проходили. Перед этим служанка подготовила наверху две гостевые комнаты.
«Глядишь и незаменимой станет: чем больше народу, тем меньше шансов у меня справиться. Даже с ведьминской силой в активе», – призналась Ядвига сама себе. Была еще одна причина, из-за которой она не спешила отправлять девчонок домой, – необходимо оставить Черепея в неведении о том, что его тайна уже не тайна. Ведьма подозревала, что за предметы оказались у него в руках. Но вопросов по-прежнему оставалось больше, чем ответов.
Пока Василиса и КотоКот перемещали девушек в их новые покои, Ядвига постаралась успокоить Берендея. Впрочем, присутствие Андрея сильно сказывалось на способности князя рассуждать здраво. В этом одной ногой хранителе он видел угрозу хрупкому равновесию, которое, по его мнению, царило в Семиречье.
– Раз ты снова дружна с силой, ты легко возьмешь контроль над нашими территориями обратно, – без обиняков озвучил он невеселые мысли. – А твой… хранитель… Ему зачем соблюдать договоренности и передавать князьям, ну и княгиням, артефакты, как это было из века в век. Княжеская власть на остальных землях придет в упадок.
– Ты не оттуда ждешь грозы, Берендей, – с досадой сказала Ядвига. – Слишком высока концентрация магии и эмоций. Малютка Власа не сдержалась от одного колкого замечания и кинулась тебя убивать – вооружившись кольцом Брани и тесьмой с запрещенным заклятием. И я не успела спросить, как к ней попала последняя. Не забывай, у нас общая цель – разобраться с Черепеем.
– Я предлагаю то, чего никто из вас не делал раньше, информационную войну, – подал голос Андрей. – Звучит грозно, денежные и временные затраты приличные, но позволяет добиться результата, которого не даст ни один вооруженный конфликт. Мы превратим Черепея в посмешище. Докажем, что Ядвига – снова ведьма, но белая и пушистая, и снова спасает родные земли. Научим людей разумно обращаться с магией – в моем мире такое отношение называют экологичным.
Берендей и Ядвига с недоумением уставились на него.
– Я примерно понимаю, о чем ты, Андрей Петрович. Но не вижу, как это можно воплотить. Мы даже листок свой издавать не стали. Это княжеская привелегия, а мой оставшийся надел – это разве княжество?. Глухие земли, приют для потерянных душ, – наконец отозвалась бывшая правительница.
– Вот и хорошо, – заметил Андрей. – У нас будет независимое альтернативное СМИ. Расскажем людям остальных шести земель, как ты тут ведешь бой со всем миром, чтобы артефакты не использовались властолюбцами для смертоубийства. – Он и сам не понял, как подстроился под ее речь – А начнем с новостей о твоем чудесном исцелении. И не забудем рассказывать, какие платья носишь, какие блюда кушаешь, – тогда наберем аудиторию и среди домовитых читательниц.
– Кстати, о прекрасной половине, – спохватился Берендей. – Мне жена весь браслет оборвала, беспокоится. Я поспешу, а то придется вам, Ядвига, снова меня спасать. Жду на переговоры, мы с Лизаветой тоже не ударим в грязь лицом, организуем ответный ужин.
Андрей не стал уточнять, за что изволит беспокоиться княжеская супруга – что Берендей не устоит перед чарами Ядвиги или что не устоит ведьма и превратит князя в лягушку, а то и похлеще.
Стороны попрощались с дружелюбной, но кислой миной.
Андрей: утро фрилансера, собираем команду
Уже по традиции меня разбудила Марта: она настежь распахнула шторы, и кровать заливал солнечный свет. Девушка старательно повязывала на гардинах шикарные банты. Натягивая на голову одеяло и подушку одновременно, я пришел к выводу, что это ее любимое занятие. Остальные свои обязанности она выполняла с куда меньшей тщательностью.
Ан нет. Вчера утром она с такой же настойчивостью лезла ко мне в постель. Я замер, представляя, как каждое утро буду купать Ядвигу в холодной ванне после поползновений Марты. Увольте. Надо решительно дать девушке понять, что она хороша, но я…
– С утречком, барин. Накрыла вам завтрак в кабинете. Блинчики и кофий. Хозяйка велела передать, что отбыла по делам, а вы можете работать – кабинет и библиотека в вашем распоряжении.
Не успел я рта раскрыть (для этого пришлось бы вытащить голову из-под подушки), как последовало продолжение:
– И нечего на меня так смотреть! Я девушка приличная.
За Мартой хлопнула дверь, и я остался валяться в недоумении. То ли расторопная фройляйн подвержена частным сменам настроения и уверена, что молодые люди от 12 до 90 бегают за ней, пуская слюни, то ли Ядвига все-таки нашла время для воспитательной беседы.
Я попытался вспомнить, о чем же договорился со своей фурией перед сном, после того, как мы остались вдвоем. На самом деле я отложил все издательские идеи в сторону и собирался ее поцеловать. В смысле пожелать спокойной ночи.
От лестницы до ее спальни шагов пятнадцать, до моей – девять-десять, и я уже прикидывал, как галантно преодолею это расстояние с Ядвигой на руках. Но она оперевшись на мою руру, вдруг неудержимо зазевала, а потом, как будто и этого мало, принялась цитировать Ларошфуко. Того француза, который в парике домиком и выступал против Ришелье и Мазарини.
Сначала она сообщила, что истинная любовь подобна приведению, а дальше переключилась на «порядочных женщин, которым опостылела их добродетель».
Я почти поверил, что Ядвига издевается, но глядела она с тоской и едва переставляла ноги. Поэтому я все-таки донес ее до спальни, помог расстегнуть молнию на спине, поцеловал в ямочку на подборке и вышел вон. По собственной воле, кажется, и получая удовольствие от собственного благородства. Какой замечательный, круглый со всех сторон болван. А еще Ядвига проявила холодность к моим планам насчет газеты.
А еще Берендей на прощание, выпрямившись после совершенно холодного поклона, прошептал одними губами: «Берегись». И прямо в глаза смотрел, гад. От этого всего голова моя кружилась прямо с утра, хотя я и ощущал себя полностью отдохнувшим.
– Что Иванушка не весел, что головушку повесил? – встретил меня КотоКот, восседая в кресле у окна. На столе перед ним возвышалась внушительная миска то ли со сливками, то ли со сметаной, расписанная синими узорными цветами.
Если не ошибаюсь, это техника гжель. Рядом другая тарелка с горкой блинчиков из того же сервиза, как и чашка.
Я уселся рядом. На душе посветлело. Солнышко за окном, отличный кофе, красивая посуда. На лужайке пасутся кони. Стоп. Какие кони? До этого здесь не было ни животных, ни загонов для них. Конюшни я тоже не заметил.
– Ядвига забрала у Берендея своего коня. У князя самые лучшие конюшни в Семиречье, и Бонька квартировался там – из-за условий и потому, что выезжать на нем часто не могла. Зелье меняет пропорции фигуры плюс артрит…
– Не продолжай, я понял. Но коней два.
– А эту кобылку она взяла специально для тебя, – кот поймал мой ошалелый взгляд. – Привыкнешь. Это наиболее удобный вариант передвижения, в повозке трястись дольше. И потом Ядвига всегда любила конные прогулки, альтернатива пробежек по парку в вашем мире.
КотоКот рассказал, что сейчас за домом строят конюшню. Предыдущая обветшала, и была разобрана. Но из-за шумоизоляции, как я понял, магического свойства, звуки в дом не доходили. Я смотрю, жизнь в нашей избушке начинает бить ключом.
– Как там Власа и Влада, уже покинули нас?
– Хозяюшка гостевые чары с тебя сняла, но на них они распространяются: будут спать, пока Ядвига не разбудит, – оскалился кот, обнажив приличных размеров клыки. – Не смотри ты так, им даже полезно. Воздействие полностью из тела выйдет. А вечером наша ведьма потолковать с ними хочет: как обмануть Черепея, отвести беду от обеих. Насильно удерживать их здесь не будут.
Я наблюдал, как резвятся лошади, а сам гадал, как перевести беседу на интересующую меня тему. Вчера Ядвига не отвергла мою идею пустить по Семиречью новые информационные потоки. Но и восторга не проявила. А таким пасторальным утром, как это, вообще не верится, что существует другая реальность – с дедлайнами, недобором рекламы, ошибками в верстке, высосанной из пальца топовой новостью для первой полосы.
Я мог бы перечислять еще долго, но разглядывал кота и размышлял: настаивать или нет. Это у нас утро начинают с кофе и новостей. А здесь ни соцсетей, ни ТВ, ни прессы, смотри себе за лошадками, думай, откуда прилетит порча. Нет уж, осведомлен, значит, вооружен.
– Андрей, ты вчера предложил издавать газету. Мы на верном пути. Не нужно тебе закрываться в избушке и по уши вязнуть в артефактах. Мы и так с тобой случимся. Важнее, чтобы ты применил свои таланты.
Я прямо опешил. Откуда в котище такая забота о моей профессиональной реализации. Но он мыслил стратегически и, как всегда, переживал не обо мне, а о своей хозяйке. Я чуть не расхохотался, когда он на полном серьезе объяснял мне, как полезна может быть под правильным соусом поданная новость.
– От нас ждут магии, к ней уже все привыкли, а вот ударить словом почти не умеют. У тебя опыт и знания, а у нас – ресурсы и понимание, как в этом мире крутятся шестерёнки.
Вошла Марта и подала нам четыре пиалы с ягодными и плодовыми вареньями, бублики и крынку с медом. Еще она выставила полную миску со свежей малиной. И я чуть не замурлыкал вместо кота, малина с куста – это же чудо. Никак не могу привыкнуть к той резиновой, которую покупаю дома в Питере.
– Андрей Петрович, если вы про газету не передумали, то у меня батюшка кузнец. Он может помочь плавить литеры, собирать станки. А братовья могли бы развозкой заниматься. Такие крепкие лбы, что запросто у них ни товар, ни деньгу не вышибить. Работы в приграничной зоне почти нет, – она выложила нам это скороговоркой, торопясь и извиняясь за вмешательство одновременно.
Кот оторопел сильнее, чем я. В этот момент настенное зеркало в круглой оправе засветилось, пошло помехами и из него с нами заговорило лицо Василисы.
– Вот вы где. А я по всем комнатам ищу, во все отражающие поверхности заглянула…
Что-то подсказывало мне, что нашего полку прибыло.
Глава 8
Андрей: собачья работа, но я не жалуюсь
Несмотря на то, что я несколько раз заглядывал в библиотеку, чтобы разобраться, что за Закрытые территории, которыми раньше управляла Ядвига и ее семья, а теперь – нервные князья и княгини, я так и не нашел внятных ответов. Что это за земли, какие отношения между ними, сколько городов – все это пригодилось бы, чтобы рассчитать первый тираж. Элементарно, у меня нет сведений о количестве читающего населения.
Даже карты мне не попалось, а еще оставалась загадка Занавеса. Можно ли пробиться с газетой за его пределы и надо ли нам оно? Налицо нехватка вводных данных. Наверное, для начала мне стоило усадить за чай Ядвигу и по пунктам получить у нее ТЗ (техзадание) для издательского проекта. С другой стороны, мы оба доказали, что разговаривать не умеем – или ругаемся, или целуемся.
Я постарался изложить слушателям суть проблемы. И кот тут же замахал на меня лапами:
– Решается очень просто: ты ложишься спать, я включаю транслятор и ты слушаешь аудиодорожку. В принципе, можно и как видео организовать – тогда посмотришь карты, диаграммы нарисую. Но тогда на отдых останется в два раза меньше времени. Если слушать, то твой сон сократится на 25 %, сущие пустяки.
Я аж присвистнул. Какие невероятно высокие магические технологии. Кот настаивал, что этот способ эффективнее и сработает быстрее, чем несколько вечеров, проведенных в библиотеке. Мол, в таком случае запоминается 100 % информации. Я сильно сомневался, но спорить не стал.
– А почему в библиотеке я не нашел ни упоминаний, ни карт?
– Неудивительно, земли закрыли примерно двести лет назад. До этого часть Семиречья принадлежала Гаевским, они постепенно выкупали надел за наделом, двигаясь с запада на восток в попытке укрыться от притязаний древних магических родов. Другая – верховной ведьме, что, кстати тоже наследный титул, с более гибкой схемой передачи, – кот демонстративно молчал, и к разговору подключилась Василиса. – Когда случился кризис, новых карт некому было рисовать. А для остального мира – мы запретные земли, которые угрожают всеобщему равновесию.
Она немного помедлила.
– Вообще-то дело в моем папочке. Он помешался и запустил Перелив – это когда очень сильное магическое существо забирает магию у других. При помощи артефактов он мог обезмажить Белогорье за пару часов. Его остановила мама, но без коллапса и там не обошлось. Чтобы убрать источник нестабильности, на Семиречье накинули колпак.
Я с интересом слушал Василису, отмечая про себя, что сейчас беседует она, находясь по ту сторону занавеса, а не далее как вчера пила с нами и чай, и компот собственной персоной.
– Белый маг – это тебе нестабильность похлеще темного, – сердито бросил кот. – Поиски идеальной формы и содержательного совершенства множат маньяков обоих полов. Прости, Василиса, к тебе это не относится.
– Истинная магия не делает различий, – спокойно ответила та. И в этом мне почудилась отработанная годами закалка.
Из дальнейших расспросов я вытянул, что Семиречье занимает существенную часть суши в этом мире. Точных цифр они не называли. Когда я предложил делить на доли, то получалась одна десятая, или «меньше, а то и больше». Но в пересчете с их «перстов» на километры все шесть княжеств, куда меня приземлило, помещалось на территории Вологодской области. Их мир, явно, компактнее моего.
Меня удивило, что Василиса и котофей утверждали, что население и городов, и деревень в основном грамотное, и «темных» почти нет. Я стал приставать с расспросами, как так получилось:
– Это нужно, чтобы читать священные книги? Учить молитвы, псалмы?
Василиса из зеркала взглянула на меня с некоторой опаской.
– Уметь складывать из букв слова учится каждый, чтобы чинить простейшие оберегающие заклинания: для дома, для сна, перед выходом на улицу. Такие записочки помещают внутри оберега. У тебя его нет, ты под защитой колец, которыми Глаз Гора связал вас с мамой.
Марта сидела рядом с серьезным видом и иногда кивала. Я решил, что польза от нее будет только на конечном этапе логистики и, как всегда, ошибся на ее счет.
– У библиотечного терминала я видел несколько листков, которые выходят при княжеских дворах. Это больше похоже на календарь, афишу и пересказ баек от соседа: так, якобы в части Перепустья, граничащей с Открытыми землями, из-за магического поединка по ту сторону, прошел сильнейший ливень из фиолетовых лягушек. Возможно, читатели у вас за века и к такому привыкли, но мы пойдем другим пойдем. – Тут я зафиксировал про себя, что отсылка к В.И. Ленину и, тем более, к В.В. Маяковскому, не прошла.
Это значит, большая часть культурных коннотаций мне в этом мире недоступны. Видимо, придется подключать кота с его ночными трансляциями и много читать самому. А ведь на ночи в избушке у меня появились другие виды. Есть и хорошие новости: кажется, я увлекся этим проектом. И пока с трудом поддается оценке, хорошо это или плохо, запал на заказчицу.
Кстати, к вопросу о коннотациях – насколько я мог судить, хорошо образованные Ядвига, Василиса и, разумеется, Глаз Гора осведомлены об истории, искусстве и современной жизни в моем мире. То есть связь между ним и этим все-таки имеется.
– Давайте собирать настоящие новости. Это гораздо интереснее, в хозяйстве пригодится. Можно еще публиковать объявления о продаже товаров, предлагать услуги. А мы получим возможность рассказывать о том, что происходит здесь и в соседних землях на самом деле, – я перечислял, а самому хотелось других подробностей. На какие печатные станки я смогу рассчитывать, со сменными литерами или на более современные?
И хоть убей, я совсем не помнил, как печатный пресс Гутенберга размножал иллюстрации – на фото я и не замахивался.
– А обязательно, чтобы эти ваши «новости» выходили на бумаге? Вот бы сделать версию для кажущих экранов на браслетах. Целый лист туда не войдет, но несколько строчек – это удобно. А то присылают всякую ерунду: купи то, купи се, – подала голос Марта.
– Это оно, – взвился мой внутренний голос, – это идея.
– Прекрасно, Марта, – сказал я. – Тогда мы сможем даже брать небольшую денежку. У нас это называется подпиской. А за газету – другую сумму, все-таки печатная версия требует расходов на порядок выше.
– В Семиречье так не принято, – тут же возразила Василиса. – Зачем платить за листы с новостями, если каждый из князей минимум раз в месяц, а то и чаще, раздает их на главной площади.
Я был с ней не согласен. Наши новости должны отличаться, вызывать привыкание, дарить иллюзию контроля, расширять границы: сидит читатель у себя в усадьбе, как и мы, кофе пьет. И при этом листает, что в каждом большом городе делается. Или взять другое, не менее теплое чувство, даже два, – узнавание и сопричастность. Это когда условный Иван Иваныч находит заметку, что на соседней улице прошло открытое заседание клуба филателистов, на котором председательствовала его тетушка.
Но я не стал углубляться в социальную роль печатных медиа. И в финансовую сторону нового предприятия. КотоКот дал понять, что деньги для нас, то есть для Ядвиги, не проблема.
Это значит, что назначаем за номер газеты невысокую цену, какую-то местную копеечку – сколько там у них стоит булка, калач – и, возможно, когда-нибудь выйдем на нулевую рентабельность.
– Наши новости будут с первой полосы вопить «Купи меня!», – заявил я. – Осталось решить, для кого мы их пишем. На землях княгини есть население или ориентируемся на соседние страны?
– Сейчас у мамы остался только этот медвежий угол, в народе его прозвали Медвежье. О населении тебе лучше Марта расскажет. Как я понимаю, местные уважают Ядвигу и в ее дела не вмешиваются. Впрочем, как и она, – произнесла Василиса, оглядываясь куда-то через плечо.
Марта в этот момент задумчиво поедала блины, поочередно обмакивая каждый то в мед, то в сметану, щедро накладывая свежую малину с соседнего блюда. Она, видимо, решила про себя, что мы с котом аппетитом не отличаемся и взяла инициативу в свои руки.
– Нас не больше двух-трех тысяч, не было оказии считать. Оседлых меньше: думаю, тысяча. Остальные все время ездят в другие княжества на заработки и возвращаются сюда. Тут, пожалуй, самое безопасное место для беглых. А что такое новости для газеты, зачем это?
Я набрал в легкие побольше воздуха, чтобы объяснить невеже, что нападение магов на избушку три дня назад – это новость, и решение Ядвиги принять титул Верховной, хоть я и сам до конца не понимал, что это дает, – тоже, причем для первой полосы. И еще десятки местных новостей для каждого княжества, но где нам взять столько корреспондентов?
Тут зеркало Василисы пошло рябью и оттуда на нас воззрился серьезный длинноносый мужчина. Черноволосый и черноглазый, со скорбной складкой от носа к губам слева – и губы, разумеется, поджаты, словно он заметил насекомое на своей белоснежной манжете.
Меня возмутило выражение его лица и еще больше – длинная прядь отливающих синевой волос, попавшая за ворот рубашки, небрежно расстёгнутый как минимум на две пуговицы.
– Это кто? – спросил он хорошо поставленным голосом. Ну, один в один, как у актера советского кино Алексея Баталова. Мало кто в курсе, что Баталов выступал чтецом.
Яга: две встречи и ни одного смертоубийства
День не задался примерно со вчерашней ночи, мря. Когда Андрей наклонился к ней, чтобы поцеловать, вся тяжесть недосыпа придавила ее к скрипучим ступеням и заставила нести бред. Ребра сжало как будто в тиски, в горле заклокотало сильнее обычного, вдруг стало не продохнуть – это, может, и есть то самое влечение, оно же волнение, которое последний раз испытывала так давно, что теперь принимает за недомогание?
Андрей в ее спальне запутался с тем, как включить ночник и чуть не снес его со столика, был напряжен, старался дышать медленнее, а, уложив ее на подушки, на несколько секунд задержал губы у ее виска. И все. И весь сказ. Она провалилась в сон, как в магическую дыру, чтобы через несколько часов ее так же быстро выбросило обратно.
В 8 утра она навестила Глеба, воеводу Влады. И хотя добрая половина отряда, в котором всего-то человек тридцать, еще не проснулась, он встретил ее подтянутым и быстро сообразил, что от него требуется. Ни чем не выказал волнения, держался спокойно.
Поговаривали о возможном неравном браке с княгиней и о древних магических корнях парня, а дальше слухи друг с другом не сходились. Одни утверждали, что начинающий воитель быстро сделал карьеру, околдовав малютку княжну, другие – что она сама польстилась на былое магическое величие и мечтает передать правильные гены будущим детям.
Глеб думал не быстро, но рассудительно, и услышал ровно то, что прозвучало. Сейчас он предан интересам Дивногорья, и в планы ведьмы не входит сбивать его с пути.
Тем не менее, воевода Ядвиге понравился. Он реагировал настороженно, с полным отсутствием раболепия, умело скрывал свой страх – его выдавали разве что расширенные зрачки и некоторое онемение обычно подвижного лица. Ведь, в отличие от немагов, он чувствовал, какая сила скрывается за ней. И противопоставить-то ему нечего – только щеголять отличной осанкой и машинально держать руку на рукояти меча.
– Я не затеваю зло, – ритуальная фраза прозвучала скорее доброжелательно, чем торжественно. – Против тебя, твоей госпожи и народа, которому ты служишь.
На ладони Ядвиги разгорелся маленький зеленый огонек. Традиционный ритуал подтверждения намерений у одного из носителей чистой стихийной силы. Знать бы, как давно в Семиречье не зажигались эти маячки. Все маги или ведьмы такой мощи надежно упакованы в учебники истории и не беспокоят ныне живущих.
На лице Глеба ужас и облегчение изобразились одновременно. Возможно, со временем силу можно будет черпать не в таких объемах, а переносить сюда только необходимую часть, подумала про себя Ядвига.
На прощанье она задержала взгляд на защитнике Дивногорья чуть дольше, чем следовало. Внезапный переизбыток магии поднял в ней волну энергии: скачешь бывало по лужам стовосьмидесятилетней девчонкой, улыбаешься каждому прохожему и каждой вороне.
«Не собираюсь я его очаровывать, – напомнила себе ведьма. – От этих стукнутых сплошная морока. У меня один такой по дому бродит, пригляду требует».
От макушки до пяток Ядвига ощущала, как идет регенерация: судя по всему при ней останется только легкая хромота. На правой ноге изуродованные кости и суставы выглядели лучше; как же ей повезло, что самым уязвимым местом на теле оказался голеностоп, а, например, не среднее полушарие мозга, отвечающее за реакции и контроль. Что-то подсказывало, что зрение, голосовые связки и, так ее раз так, нервная система восстановятся полностью.
Она запрыгнула на спину Каурому, – его как раз успели пригнать с утра – и пустила коня в галоп. Как хорошо, что у магических хозяев и кони становятся долгожителями, и умеют преодолевать расстояния через пространственные тоннели, если уже проходили этот маршрут ранее на обычный манер.
Вокруг заставы, куда пустили на постой Глеба с его людьми, простирались поля пшеницы. Вдалеке, или ей показалось, желтел подсолнечник. Когда это поселенцы успели так расхозяйствоваться, успела удивиться Ядвига прежде, чем Каурый вошел в тоннель и покинул земли Медвежьего.
*****************************************************
В сказках, во всяком случае в тех, которые читали Ядвиге, ведьмы жили в лачугах или, что реже, в пряничных домиках. Старая Гайдучиха презрела правила и поселилась в пещере. Вход в нее предостерегающе распахнут: полотнище, грубо сшитое из нескольких волчьих шкур, сбилось кулем и лежит на земле справа.
– Хозяйка? – повысила голос Ядвига, потому что стучать по каменным сводам ей было нечем.
Каурого она привязала в нескольких сотнях метров отсюда. Конь не любил контакты с посторонними, навязчивые запахи и громкую речь.
– Чего орешь? – невозмутимо ответила бабка где-то за ее спиной. Ядвиге даже не требовалось оборачиваться – она наизусть знала манеру Гайдучихи задирать немыслимо крючковатый нос и щуриться при каждом слове.
По всем правилам ведьме полагалось встречать гостью, сидя в кресле, где бы это ни происходило, в комнатенке или в зале. Это соответствовало каждой из ролей – хозяйки и просителя. Но Гайдучиха не выносила традиций в их дословной трактовке, она пребывала в по-ведьмински упорном убеждении, что хозяйкой на своей территории она остается, хоть повиснув на потолке.
В наплевательском отношении к канонам она перещеголяла даже бабушку Ксению, которая считалась прямо-таки передовой ведьмой – шутка ли, курила тонкие дамские сигареты и имела несколько платьев.
Впрочем, Гайдучихе давно перевалило за первую тысячу лет, вспомнила Ядвига. В этом возрасте женщине позволительно быть немного ветреной.
– Не стой столбом, я тебя ждала, чайку заварила, – протянула старуха и улыбнулась, обнажив рот, полный крепких и острых зубов.
– Я бы почаевничала, хороши твои травки, но полон дом гостей. Части из них пора выметаться.
– Узнаю тебя, девочка, все так же вежлива, не хочешь обидеть бабушку. А вот суетливость твоя не на пользу, – сказала Гайдучиха, внезапно выпрямив спину. Ростом она почти сровнялась с Ядвигой.
Яга подавила порыв ответить на эту легкую угрозу, пустив гулять ветер по кронам деревьев, для наглядности.
Потому и существуют протоколы, что ведьмам сложно беседовать друг с другом, как это принято между людьми, да и магами тоже. Для того и образовывают они ковен, чтобы каждая занимала в нем строго отведенное место, а энергия, ресурс которой все-таки не бесконечен, всякий раз не тратилась на определение рангов.
