Текст книги "Ступени (СИ)"

Автор книги: Наталья Третьякова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)

– Это опять мне? Но, ты же мне сегодня уже подарил замечательные цветы?

– Я готов дарить их тебе хоть каждый день!

– Большое спасибо, мне очень приятно, но ты чуточку сумасшедший! Совсем голову вскружил!

– Все только для тебя!

Они прошли за решетчатые ворота ВДНХ. Прогуливались по аллеям, окруженными клумбами с цветами, высаженными в виде орнаментов. Любовались фонтанами. В павильоне, сделанном под китайскую пагоду, лакомились мороженым. Когда уставали, садились на скамейку и разговаривали.

Кто-то из посторонних людей заметил:

– Какие красивые цветы. Только любящий человек может подарить своей девушке такой букет.

– А я ее и люблю, – шептал Павел на ухо Натке.

Это были самые потрясающие моменты в ее жизни. Казалось, что жизнь рядом с таким человеком всегда будет романтичной, и что счастье всегда будет сопровождать их. Они счастливы сейчас! Они будут счастливы всегда!

Но, и этот день потихоньку заканчивался. Вечерело. Надо было возвращаться домой. Они доехали до бульвара имени Гагарина, и неспешным шагом, держась за руки, под свет фонарей, совершили прогулку по аллеям ночного города.

ПОСТИЖЕНИЕ НОВОГО.

Прошли три дня. За это время Натка успела сходить с Павлом в институт. По вечерам они гуляли недалеко от дома по бульвару. Ходили в гости к Пашиным друзьям. Ездили к родственникам на окраину города. В общем, всегда и везде были вместе.

По договоренности с родителями, ей надо было уже возвращаться домой во Фрунзе, но так хотелось остаться погостить еще! Натке не хотелось расставаться с этими милыми, добрыми людьми, которые приняли ее как родную дочь, и которые с каждым днем становились для нее все роднее и роднее.

Павел заметил, что в один из вечеров Натке взгрустнулось.

– Я вижу, что тебе не хочется уезжать? Да и я не хочу сейчас тебя отпускать. Давай, позвоним твоим родителям и попросим, чтобы они разрешили тебе погостить у нас еще некоторое время.

– Конечно, я буду только рада, – произнесла Натка. – Надеюсь, они поймут меня.

– Вставай, пойдем звонить!

Набрали номер телефона по межгороду. Трубку взяла мама. Павел объяснил, что хочет задержать Наташу еще дней на пять, потому что на выходные планируется поездка на дачу.

Наткина мама согласилась, чтобы дочь погостила еще.

А Натка была на седьмом небе от счастья, визжала и прыгала как ребенок.

Они с Павлом удалились в комнату. Павел начал ее целовать, от чего у девушки закружилась голова, а по всему телу разлилась истома. Павел медленно положил ее на кровать и рукой через халат провел по ее телу. Потом расстегнул пуговицы и запустил руку под ворот. Нашел обнаженную грудь и начал нежно ласкать. Для нее это был взрыв эмоций! Она и представить не могла, что тело и душа так могут отвечать на ласку любимого человека! И, хотя горел в комнате свет, ее это нисколько не смущало, а казалось таким естественным продолжением отношений. Она любила его, доверяла ему, и отказаться от этой ласки, оттолкнуть его просто было невозможно. Ей совершенно не было стыдно. Впервые любимый человек изучал контуры ее груди, тела, его дыхание сливалось с ее, поцелуй был тягуче сладок, и оторваться друг от друга не было сил. Сколько новых открытий в своем теле обнаружила она, сколько нежности было во всех этих ласках.

Эти минуты забыть невозможно! Они врезаются в нашу память навечно! И нет стыда, нет сожаления! Остается только чувство невозможности повторить это мгновение снова и снова. Потому что все когда-нибудь случается в первый раз. И какое счастье, что радость открытия чувственности происходит наедине с любимым и любящим человеком!

Опомнившись, Павел отстранился от нее и прошептал:

– Извини, не мог удержаться. Ты не сердишься? Я оказался таким нахалом!

– Нет, . . нисколько. Просто это было нечто такое . . .

– Я люблю тебя. Я дал обещание твоим родителям вернуть тебя в целости и сохранности. Я сдержу обещание. Мы с тобой будем ответственными людьми, и глупостей не наделаем. Я дал мужское слово. Но, не могу больше находиться за закрытой дверью от тебя. Можно, я сегодня буду ночевать в твоей комнате на диване? Обещаю, что все будет хорошо. Я тебя не обижу. Просто невыносимо думать всю ночь, что одна лишь дверь отделяет тебя от меня.

– А что скажут твои родители?

– Мама знает, я попросил ее об этом, пообещав, что с нами все будет в порядке.

– Хорошо, если твои родители не против, оставайся здесь.

Вечером Нина Петровна сказала Натке о просьбе Павла, а выбор оставляла за девушкой.

С этого вечера они спали в одной комнате. Павел на диване, Натка на кровати, в полуметре друг от друга, но, честно соблюдая правила приличия, не касались ночью друг друга, боясь, что в момент слабости разум может отойти на второй план, уступая место чувственности и страсти.

ПОЕЗДКА НА ДАЧУ

Наступила суббота. Как и планировалось на неделе, вся семья стала собираться на дачу. Решено было, что Павел с Наткой налегке поедут автобусом, а родители отправятся на машине, загруженные садовым инструментом, продуктами и одеждой.

Павел с Наткой сели в автобус. По ходу маршрута, людей в салоне все прибавлялось. Тогда, Павел предложил Натке сесть к нему на колени, чтобы освободить дополнительное сидячее место. Натка была легкой, поэтому Павлу было комфортно держать девушку на ногах.

А для нее это обстоятельство было своеобразной игрой: «Как маленькая. Когда это я в последний раз сидела на коленях? Наверное, у родителей в далеком детстве».

Пассажирки-бабушки вслух озвучивали свое мнение: «Молоденькая совсем. Красивая пара». А Натка млела от удовольствия, зарывшись лицом в волосы любимого. Ей льстило, что они такие особенные, выделяющиеся своим искренним счастьем.

Наконец, они прибыли на дачу. Дача находилась в низине. Интересно было пробираться по узкой тропинке среди густой зеленой поросли. Сказка в ее жизни продолжалась, каждый день открывал новые впечатления.

От дачи Натка была в полном восторге. Дачный домик состоял из большой комнаты и крытой веранды. Участок был двухуровневый, ступенчатый. На участке росла колированная ежевика. Такую Натке еще видеть не приходилось. Крупные ягоды гроздьями свисали с тонкой веточки, цвет их был фиолетовый, а на вкус – нечто среднее между малиной и ежевикой.

А еще она впервые в жизни увидела, как растет фезалис («клюква», как она ее называла в детстве): на длинном стебле, в коробочках в виде сердца пряталась оранжевая кисло-сладкая ягода с чуть заметной горчинкой. Натка про себя окрестила ее «ягодой любви», так как именно эта ягода и напоминала все оттенки отношений между влюбленными. Натку приводило в восторг все: и цветы, и трава, и летающие насекомые. Казалось, она готова любить весь этот мир во всех его проявлениях.

Но, на даче и работать надо. Натка вызвалась вскопать участок под картошку. Тетя Нина отговаривала ее, но Натка была настойчивой. Схватила лопату, и с полной готовностью вперед трудовым десантом на борьбу с сорняками.

А Павел, убежал в домик, где и растянулся на кровати.

– На даче, самое главное, надо отдыхать, – съюморил он.

– Ах, ты лентяй, – парировала Натка, – вставай, лодырь, пойдем копать землю под картошку.

– От работы кони дохнут, – смеялся Павел.

– А-а, вот как ты заговорил! Я тебе сейчас покажу коней!

И Натка, взобравшись верхом на лежащего Павла, стала тормошить его, щекотать и прыгать на нем:

– Вставай, кому говорят, пойдем работать!

– Не хочу-у-у, и не буду-у-у! Ты-ы ме-ня сей-час раз-да-вишь!

– Лентяй! Соня! Вставай! Пошли помогать родителям.

Потом схватила его за руки и начала стягивать на пол. Оба скатились с кровати, и, хохоча друг над другом, стали шутливо целоваться. Натка опомнилась:

– Сейчас, родители увидят. Пойдем, покопаем, а потом и поспать успеем.

– Вместе? – хохотнул Павел.

– Вот еще, – услышал в ответ, – приличные девушки с парнями не спят!

– Еще как спят! И очень даже прилично получается! Ладно, пошли уже!

Так, смеясь, они добрались, наконец, до огорода. В четыре руки довольно быстро управились с перекопкой и рыхлением земли. А потом, довольные, пошли обедать окрошкой, которую приготовила мама. На свежем воздухе, да после физической работы аппетит был бешенный! Поэтому, одной порцией окрошки не обошлось.

Ближе к вечеру вдруг нагрянули нежданные гости. Может, конечно, и была у Павла договоренность с друзьями, но Натка ничего об этом не знала. Одним словом, на даче оказалась компания друзей Павла, с гитарой, едой и пивом в бутылках. Друзья приехали отметить «увольнение» Павла из армии. Натке стало немного обидно, что теперь ей было уделено меньше внимания. Да и интересы у взрослых молодых людей были такие, какие Натке не понять. Конечно, Паша представил Натку, как свою девушку. Но, все время находиться с ней теперь не мог.

Уже смеркалось. Тетя Нина пошла к соседке, с которой была в очень хороших отношениях, и договорилась о ночлеге для себя и Натки, так как свой дом отдала в распоряжение гуляющих парней. Натку от этого веселья в мужской компании отстранили, потому что не полагалось молодой девушке слушать шутки с иногда проскальзывающей ненормативной лексикой, которыми обменивались друзья. Парням хотелось отметить Пашкино возвращение с размахом, особо не стесняясь и не ограничивая себя в метких высказываниях. То есть, вести себя свободно, как полагалось самым крутым мужикам.

Натка, конечно, понимала, что дружеские посиделки – это своеобразный ритуал, на который посягать лучше не надо. Но, ей было немного обидно, что друзья оттянули внимание Павла на себя. До самой ночи Натка не раз тайком среди зарослей пробиралась от соседского дома, где ей предстояло пережить эту ночь, к дачному родительскому, чтобы понять, что же интересного в таком бурном веселье, которое было слышно на всю округу: пелись песни под гитару, говорились тосты, спорилось мужскими басами и смеялось. В конец концов, устав, Натка больше не стала бегать « в разведку», хотя червячок ревности колол ее нещадно. Где-то ближе к двум ночи она уснула.

Утром Натка открыла глаза, сладко потянулась. В окно, сквозь листву, пробивался луч солнца. «Времени, наверное, уже много, – подумала она. – Как там наши молодцы-удальцы?»

Она набросила халат, умылась под ручным умывальником и побрела к домику. Кругом было тихо. Приподнявшись на цыпочки, заглянула в окно, и увидела, что парни, вповалку, кто где примостился, дрыхнут без задних ног. «Во, утомились за ночь! Погуляли на славу!» – улыбнулась Натка.

Она нашла тяпку, чтобы прополоть садовую землянику.

Вскоре и народ начал просыпаться. Тут уже не до полевых работ. Надо было срочно накрывать с тетей Ниной на стол, чтобы накормить столько проголодавшихся ртов.

Павел вышел, потягиваясь, и пожелал Натке «Доброго утра». Натка, надув губки, наигранно-обиженно ответила :

– И Вам того же. Голова не болит? Нет?

– Ну, что ты, Радость моя!

– И вовсе я не твоя Радость! Радость у тебя была ночью!

– Ты что, ревнуешь меня к друзьям, глупенькая?

– Нет, ни сколечко! Просто Вы, Павел Юрьевич, вчера старались меня вовсю не замечать!

– Ну, не обижайся! Мы с друзьями давно не виделись! Просто постарайся понять. Нам надо было по-мужски посидеть!

– Ладно, уж, но тебе это даром не пройдет!

– Чем расплачиваться придется?

– Для начала поцелуем! А потом пойдем картошку сажать! Вот так-то!

– Первое предложение мне нравится больше! А вот картошку сажать. . .! Что-то у меня голова болит!

– Сейчас другое место будет болеть! Где в этом доме ремень прячут?

– Ладно. Казнить нельзя, помиловать!

Павел притянул Натку к себе. А потом потерся носом об ее нос. И звучно чмокнул в губы.

– Мир, дружба, жвачка? И, вообще, все это – мелочи жизни!

– Для меня не мелочи! Ты сам меня избаловал своим вниманием. Как сказал Антуан де Сент Экзюпери : «Мы в ответе за тех, кого приручили»!

– Он про животных это сказал, – засмеялся Павел.

– Все равно, суть от этого не меняется.

– Хватит дискутировать, пойдем уже сажать эту чертову картошку!

– Не чертову! За уши не оттянешь тебя зимой от этой картошки, когда она окажется на сковородке!

– Ну, у тебя на все найдется свой ответ!

И, посмеиваясь друг над другом, они пошли сажать ту самую картошку.

Вечером после трудового дня, загрузившись в «Жигули», поехали с дачи домой. Но, по дороге заехали к знакомым в деревню, чтобы взять свежего молока. Корова еще была не доеной, поэтому пришлось некоторое время подождать, когда нацедят парного молока. Натка и Павел сидели на заднем сиденье машины, дурачились, щипались и целовались.

Солнце клонилось к закату. Воздух был пропитан запахом сена, разнотравья и вечерней свежестью. Когда принесли трехлитровый жбан, Натка попросила попить молока. Хоть этот продукт и не входил в ее рацион, но от парного отказаться не смогла. Напившись, она показала довольное лицо Павлу, а он языком слизнул ее «белые усы».

РЕВНОСТЬ.

Натка осталась еще на неделю. Павел по вечерам сидел за книжками, а она всячески мешала ему заниматься: то обнимет и начнет вслух читать выдержки из учебника физики, в которых ничего не соображала; то начнет щекотать.

Павел, смеясь, говорил:

– Смотри, не сдам из-за тебя экзамен, останусь неучем! Виновата будешь ты!

Пока он занимался, Натка слушала музыку, которую предпочитал Павел: группу «Пинк Флойд», новую советскую группу «ЛЮБЭ», а еще песни группы «Шоколад» особенно трогали Наткино сердце.

Но, больше всего она веселилась под песню «Чао, бомбино, синьорина! Синьорина, чао, чао!». «Про расставание и несбывшиеся надежды», – так думалось Натке. Но мелодия была захватывающей и веселой. Павел любил слушать музыку очень громко. Как все эти децибелы выдерживали соседи, Натка не понимала. Но, приходилось слушать эту какофонию звуков через усилители динамиков и сильно не возражать. Какие только слабости не простишь любимому человеку!

Днем, когда никого не было дома, Натка занималась хозяйством по дому. А в свободное время читала книги, оттачивала мастерство игры на фортепиано ( благо, что хоть такая музыка соседям нравилась!). И поглощала литрами свой любимый томатный сок, которого было предостаточно.

Как-то раз, лежа на диване, она спросила у Павла:

– Паш, а расскажи, у тебя до меня девушка была?

– О, и не одна!– ответил Павел.

–Шутишь? Ну, расскажи, нравился тебе кто-нибудь?

– Конечно. У меня и сейчас есть подруга, Марина.

– А, почему ты мне о ней не рассказывал?

– А что рассказывать? Есть у меня друг. У него была подруга Марина. А у той Марины еще одна подруга, тоже Марина. Вот, меня и познакомили с ней. Так мы и дружили вчетвером. Марина сейчас работает в магазине, помогает доставать интересные вещи. В нашей стране, как ты знаешь, всюду дефицит. Хорошие вещи достать сложно. Вот, мы и пользуемся ее добротой. Иногда, перепродаем одежду и парфюмерию, зарабатываем немного денег на жизнь. Можем вместе завтра к ней на работу сходить. Познакомишься.

– А она тебе нравится, ну, как женщина? – ревниво спросила Натка.

– Конечно, Марина девушка видная. Но тебе не о чем беспокоиться. Мы с ней просто друзья. Тем более, она чуть старше меня. Вот ты, помнишь, говорила мне, что у тебя в школе есть друг из параллельного класса. Это же не мешает нашим отношениям?

«Наверное, могло и помешать, если бы Игорь вовремя не ушел к новым друзьям», – подумала Натка.

Аргумент Павла был убедительным. Поэтому, Натка успокоилась, заглушив свою ревность. Ей так хотелось быть единственной и неповторимой. И больше не думать о какой-то там Марине.

Вечером позвонила мама Наташи и сказала, что должны прилететь Наткина сестра Елена с мужем Сашей из Ферганы. И что мама взяла путевки на Иссык-Куль, как в прошлом году. И что, (самое главное!) Павел тоже может поехать в дом отдыха, если захочет. Путевок хватает всем.

Это было просто здорово! Снова оказаться вместе там, где начинался их роман. Их отношения. Где зарождалась их любовь!

Натке надо было возвращаться домой, а Павел после сдачи экзаменов, обещал приехать во Фрунзе. Но, посовещавшись, решили, что Павел все-таки отвезет Натку домой и передаст ее родителям из рук в руки, как и обещал. Поэтому, сборы были спешными.

Натке очень не хотелось уезжать, но приезд сестры обязывал вернуться домой. Сестра Лена вышла замуж в апреле, и вот теперь, в начале августа, они с мужем решили провести продолжающийся медовый месяц на Иссык-Куле. Навестить родственников во Фрунзе, да еще и съездить на курорт.

Следующим утром Натка с Павлом сели в автобус. Натка не была дома почти полмесяца, и вот теперь возвращалась. Удивительно, что запланированные три дня счастья растянулись на целых пятнадцать дней. Да еще каких! Столько впечатлений! Столько эмоций! Столько открытий! Целая маленькая жизнь была прожита за эти две недели. И на душе у Натки было легко, потому что она знала, что через недельку они с любимым Пашенькой будут снова вместе, да еще где! Там, где судьбой было уготовано им встретиться еще в прошлом году.

ПОЕЗДКА НА ИССЫК-КУЛЬ.

Через неделю мягкий автобус увозил веселую компанию молодых людей из душного города к прохладным водам неповторимого горного озера. Павел познакомился с молодой семейной парой – сестрой Натки и ее мужем Сашей. Настроение у всех было просто отличное.

Когда автобус выгрузил путешественников на трассе, молодой компании пришлось еще около двух километров идти пешком по тропинке, которая вилась через пшеничное поле. В воздухе стоял густой аромат цветущей иссык-кульской полыни, который, смешиваясь с испарениями земли и свежестью бриза, пьянил голову и ублажал обоняние. Только в этих местах всем телом ощущаешь, как здоровьем наполняется каждая клеточка организма.

Солнышко припекало, поэтому девчонкам пришлось отыскать шляпки, дабы избежать ожога носа и щек. Парни же ничего не боялись. Закинув сумки за плечи, они бодро пробирались среди колосьев пшеницы. Вдали синело озеро, а еще дальше, на том далеком берегу, виднелись горы. Они бережно окружали озеро, величественно возвышаясь над ним. Картина была ну просто сказочной!

Добравшись до дома отдыха «Геолог», парни оставили своих дам в тени деревьев охранять багаж, а сами отправились в регистратуру, чтобы отметить путевки и выбрать самый замечательный коттедж. Девочкам не слишком долго пришлось ждать. Натка каждый год ездила в этот дом отдыха, поэтому каждый домик, каждое деревце ей были знакомы. Она сразу поинтересовалась, какой же коттедж для отдыха им выделили в этом году? Ожидания ее превзошли себя. Им попался самый лучший домик, который находился на березовой тенистой аллее, недалеко от спортивной площадки, окруженный клумбами с цветами. Он был с застекленной верандой, которая могла служить кухней или гостиной, и с большой просторной комнатой с четырьмя кроватями. Всем очень понравилось их жилище: лучше и придумать нельзя. Две предстоящих недели отдыха – как в раю!

Парни пошли с ведром и графином за водой, а девочки принялись за уборку домика, так как на полу было немало песка, принесенного с пляжа прежними жильцами вместе с обувью. Чистота – залог здоровья. Всегда приятно обустраивать жилище под свой вкус и создавать уют.

Девочки быстро распаковали вещи, разместили их по полкам. Потом, когда вода была принесена, сестры отправили своих мужчин в столовую, чтобы те забронировали столик и смену, в которую им предстояло обедать. Единогласным решением была выбрана вторая, которая позволяла не слишком рано вставать утром, чтобы успеть на завтрак. В полдень можно было подольше находиться на пляже. Да и вечером приятно было бы ходить в столовую, когда солнце становилось не таким жарким.

Натка сбегала за постельным бельем к кастелянше. Застелив постели, решено было наконец-то накрыть на стол: порезать батон и овощи – помидоры, огурцы и болгарский перец, нарезать сало и колбасу, поставить чайник. Когда парни вернулись, началось настоящее пиршество на веранде. Открыли бутылочку вина, и выпили за новоселье и чудесное начало отдыха.

Солнце в обед палило нещадно, поэтому все решили переждать это время в помещении, лежа на кроватях. Ведь пятичасовая поездка на автобусе тоже была утомительной.

Девочек сон сморил сразу, ну а парни вышли на веранду, чтобы покурить и поговорить на самые мужские темы.

Перед ужином компания дружно пошла на пляж, чтобы окунуться в бодрящую прохладу озера, дабы набраться сил на вечернюю прогулку.

Натка с Павлом, вспоминая моменты знакомства, вышли на пирс. Раздевшись, оба прыгнули в воду и поплыли к буйкам.

– А где же большие рыбы, которые хватают за ноги? – спросила Натка, и хитро посмотрела на Павла.

– Не знаю, но теперь здесь водятся большие зубастые крокодилы, которые, ну просто обожают лакомиться вкусными девушками, – парировал Павел.

Он подплыл к Натке и обнял руками под водой за талию.

– Теперь ты от меня стремительно не убегаешь, то есть, не уплываешь, как в прошлом году.

– Как же, убежишь от тебя, – рассмеялась Натка. – И вообще, ты меня волнуешь, когда вот так прикасаешься ко мне.

– Погоди. То ли еще будет!

– Не пугай меня, а то еще утону от испуга, переживая за свою невинность.

– Недотрога ты моя. Запомни, ты очень мне дорога. Я тебя не обижу. А теперь . . . держись!

И Павел нырнул, потянув Натку за собой. Под водой он приблизил свои губы к ее губам и поцеловал. Это продолжалось столько, насколько хватало воздуха в легких.

Счастливые, они вынырнули, и наперегонки поплыли к пирсу.

На берегу, обсохнув, решили пройтись вдоль береговой линии. Взявшись за руки, они побрели по влажному песку, утопая босыми ногами в нем, и выискивая по пути самые крупные ракушки, выброшенные волнами на берег.

В столовой ужинали в маленьком уютном зале. Столик был накрыт белоснежной скатертью. На каждом столе находилась высокая ваза, в которой стояла одна живая роза. Цветы на протяжении всего отдыха были всегда свежими, только что срезанными. Сама столовая тоже была окружена клумбами с цветами. Розы в этом природном климате росли пышно. Высокие стебли венчали тяжелые бутоны различного оттенка и аромата. И эти бутоны заглядывали в приоткрытые окна столовой. Что создавало самую замечательную атмосферу.

Да и меню, на удивление, было разнообразным, а блюда вкусными. На столе всегда стояла свежая выпечка. Ешь – не хочу.

– Да, – сетовали девчонки, – тут не похудеешь. И отказаться от вкусностей нет, ну, никаких сил!

– Вы можете не есть булочки, нам же больше достанется, – говорили парни.

ПЕРВЫЕ ОТКРОВЕНИЯ.

Вечером решено было пойти на танцы. Натке так хотелось окунуться в атмосферу годичной давности! Музыкальные композиции, звучавшие на танцплощадке, почти не поменялась с прошлого года, ставили все тот же «Вояж». И Натка с удовольствием, без стеснения, в медленном темпе кружила в объятьях любимого человека. Она была на таком эмоциональном подъеме, что казалось, может в любую минуту взлететь над землей, поднимаясь на крыльях любви. От легкого прикосновения к своему дорогому человеку, который вел ее в танце, тело изнемогало, истома заливала каждую клеточку организма. До боли, до конвульсий требовало освобождения от этой непонятной сладостной тяжести.

Вечерний променад по пляжу не мог остудить голову. Лицо пылало непонятным огнем, и хорошо, что ночь скрывала волнение, которое отражалось на этом лице. «Что со мной происходит? Что за непонятные процессы идут в моем организме? Почему хочется плакать и смеяться одновременно? Почему я начинаю чувствовать себя единым целым с этим моим замечательным, таким хорошим и родным Пашкой? – размышляла она. – Вопросы. Вопросы. Вопросы. Где-то должны найтись и ответы. Но где их искать? И как?»

– О чем ты задумалась? – спросил ее Павел

– Как ни странно, но почему-то все время думается о тебе.

– Надеюсь, что никакие планы мести за утреннее утопление не вынашиваешь в своей хорошенькой головке?

– Нет, пытаюсь разобраться: кто ты для меня? Что ты для меня? И в каком соусе тебя подавать? – отшутилась Натка.

– В сладко-кисло-соленом, приправленном любовью и нежностью, – шепнул ей на ухо Павел.

Тут же вспыхнуло огнем где-то внизу живота. Ноги чуть не подкосились, но с трудом взяв себя в руки, Натка ответила:

– Не играй с огнем, милый. Иначе проглочу тебя и костей не оставлю.

– Анаконда ты моя! Змейка подколодная! Может, я и добиваюсь стать твоей жертвой, дабы утолить ТВОЙ ГОЛОД.

– Паш, не дразни меня! Я сама не понимаю, что со мной происходит!

– Ты просто любишь меня. И поверь, все, что ни происходит, к лучшему. Доверься мне. А теперь дай мне тебя поцеловать.

Он обхватил ее голову руками, притянул к себе и нежно коснулся губ, еле заметно касаясь языком уголков, дразня и лаская. Миллионы иголок проснулись в теле Натки. Она готова была упасть, так как голова кружилась, а сознание реальности покидало ее.

Она отстранилась от него и еле произнесла:

– Я на грани обморока. Тело стало не моим. Ноги как ватные.

Парень бережно взял ее на руки, прижал к себе, как самую большую драгоценность, и понес. Натка обвила его шею руками. Зарылась лицом в волосы. И слезы, то ли счастья, то ли облегчения души сами покатились из глаз.

– Ты плачешь?

– Нет, я так радуюсь. Мне очень, очень хорошо с тобой.

– Я тоже люблю тебя, моя САМАЯ БОЛЬШАЯ РАДОСТЬ на свете!

Он нес ее, а она казалась сама себе невесомой. Душа стремилась к звездам, которые, одна за другой, зажигались на темном небосводе, слух ласкала далекая музыка танцплощадок, а шею щекотало дыхание Павла с чуть заметным запахом табака, который ее будоражил. Аромат его кожи с оттенком парфюма щекотал ее нервы. Вся она была как натянутая струна, до которой просто надо было дотронуться, чтобы она зазвучала в унисон с этой Вселенной, которая раскинулась мириадами звезд над ее головой.

Сколько прошло времени, Натка не знала, потому что потеряла счет и минутам, и часам. Для нее все слилось в один долгий, самый неповторимый миг, где она находилась в руках любимого человека.

Вернувшись к домику, они обнаружили спящими Лену с Сашей. Стараясь не шуметь, прикрыли дверь, разделяющую веранду с комнатой. Свет не зажигали, потому что он был лишним.

Павел сел на стул и потянул Натку за руку к себе.

– Сядь верхом на мои ноги, – попросил он.

Натка послушно исполнила его просьбу. Где-то в глубине подсознания еще мелькнула мысль, что это жутко не прилично, но предчувствия разгадки неизвестного уступали в эту минуту разуму.

Павел, глядя в темноте ей в глаза, мягко, не настойчиво, стал расстегивать верхние пуговки на ее сарафане. Потом нежно запустил руку под легкую ткань и пальцами провел по обнаженной груди девушки. Натка охнула. Глаза ее закрыла нега. Голова перестала соображать. Были только ощущения, непонятные и вызывающие огонь, который за вечер накопился в ее теле.

Парень приблизился к ее губам и прошептал:

– Ничего не бойся. Доверься мне.

Натка ожидала поцелуя, но он, приподняв ее за локти, подтянул повыше, склонил голову и языком коснулся соска. Грудь напряглась, а он втянул сосок губами и нежно стал сосать его, как младенец сосет грудь матери. Другая рука спустила сарафан с плеч и поднялась, чтобы завладеть второй грудью. У Натки случился спазм внизу живота, до того тягуче болезненный, что ей хотелось кричать. Но, сдерживая стоны, она начала непроизвольно двигаться к нему.

Уже не имело значения, что за стеклянной верандой какой-нибудь зазевавшийся отдыхающий сквозь стекло мог увидеть картину, не подобающую для удовлетворения любопытства, да и дверь могла в любую минуту открыться, потому что сестра могла выйти по надобности.

Девушка в этот момент не видела ничего. Только ощущала дыхание, прикосновение, ласку, язык, руки. Свет просто померк. Осталась лишь внутренняя болезненность, которая требовала освобождения.

Павел отстранил слегка Натку, потянул рубашку через голову, и остался с обнаженным торсом. Потом взял Наткину ладонь и повел ею по своему телу, от груди к животу, потом куда-то вниз, как бы приглашая осязательно познакомиться с тем, чего Натке никогда не приходилось испытывать.

– Не стесняйся меня, я – ТВОЙ! Ты должна знать меня, чтобы не бояться и быть еще ближе, – шепнул он на ухо.

Тут Натка почувствовала, как в центр ладони ткнулось что-то горячее, твердое и шелковистое. Она сразу не поняла в силу своей неосведомленности, ЧТО это может быть, но ощущение было обалденно– приятным. Павел не отпускал руку девушки, как бы поощряя на самостоятельное исследование того, что сейчас давалось ей в руку.

– Не бойся, тебя не укусят, – искушал он девушку.

Натка, осмелев, решила понять, что же такое у нее сейчас находится в руках. Она обхватила пальцами эту горячую шелковистость и повела ладонь вниз, исследуя ЭТО – такое полное, твердое и слегка вздрагивающее. Павел издал легкий стон, и по его телу как будто прошла судорога.

– Тебе больно? – с беспокойством спросила Натка.

– Что ты, Радость моя, мне слишком хорошо. Да, так бывает. Не стесняйся, исследуй меня. Никто тебя за это на родительское собрание не вызовет, – пошутил он, пытаясь этой шуткой снять лишнее волнение девушки и чувство стыда, которое свойственно женской неопытности.

Натка чуть осмелела. Она спустила другую руку, и, зажав в ладонях пульсирующую плоть, нежно стала спускаться вниз, чтобы узнать предел того, что находилось у нее в руках. Саму ее трясло от непонятных конвульсий, но это уже отошло на второй план, уступив место природному любопытству. Вдруг, мизинцы коснулись чего-то мягкого и пушистого, как будто птенец оказался в ее руках. «Что это!»– мелькнуло в голове. Парень положил свои руки поверх ее, как бы поощряя к дальнейшему исследованию.

Ее пальцы то ощущали мягко-пушистое, то возвращались к упруго-горячему. А собственное тело выделывало такие внутренние кульбиты , что ни понять, ни осмыслить Натка не могла. Дыхание ее и дыхание Павла сливались в единое. Губы то приближались, то отстранялись друг от друга. Руки нежно ласкали то, что не было видно, но явственно осязалось. Эта интимная игра ей начала нравится. Не было ничего ужасного на тот момент в том, ЧТО она вытворяла сейчас с какой-то частью его тела. Ей доставляло удовольствие видеть его затуманенные негой прикрытые глаза. Душа ликовала от того, что она, как волшебница, в эту минуту имела над ним власть.

Вдруг он резко отдернул ее руки, сделал судорожный вздох и сказал:

– Подожди, не доводи до конца.

«До какого конца? – мелькнуло в ее неосведомленной голове.

Тут Натка почувствовала, как он уже двумя руками завладел ее грудью, лаская кончиками набухшие соски. Натка обалдела от такой ласки. Она слегка отклонилась и прогнула спину, как бы предлагая себя для дальнейшего исследования.

Рука Павла круговыми движениями начала спускаться вниз, сантиметр за сантиметром все ниже и ниже, вызывая в ее теле бурю эмоций. Она почувствовала, как между ног чуть ли не потекло. То обстоятельство, что она была влажной, было прочувствовано еще с час назад, но теперь. . . Что выделяется из нее?