Текст книги "Ступени (СИ)"

Автор книги: Наталья Третьякова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

Пальцы Павла коснулись резинки ее трусиков, а потом (о, мама дорогая!), преодолев тугое препятствие, коснулись шелковистых волос на лобке. Натка внутренне сжалась: «Что я творю! Что позволяю делать с собой?!» Но поцелуй заглушил все муки только что мелькнувшей совести.

Пальцы нежно спускались еще ниже, и вдруг Натку как током ударило. Он коснулся ее губ, потом нежно раздвинул их и стал совершать поступательные движения вверх и вниз. Ее стон извергся в его рот. Поцелуем, он старался приглушить звук, пил этот стон, смакуя своими губами каждую ответную реакцию на его ласку. Натка билась в его руках. Ноги свести вместе было не возможно, так как она сидела верхом на его бедрах. Ее лоно покрывала выделяющаяся обильность. Пальцы нежно опускались в эти горячие врата, совершая круговые движения. Напряжение, судорога в ее теле нарастали как снежный ком. Уже сами бедра помогали выбирать темп вращений. Натка сама не понимала, что творила, но была, похоже, на грани помешательства. Вдруг в глазах засверкали искры, поплыли радужные круги, а все тело накрыло такое блаженство, о котором она даже не смела мечтать. Судорожные волны накатывали одна на другую. Казалось, в эту минуту она умрет. Душа отделилась от тела и улетела в неземные сферы. Слезы градом покатились из глаз. И только чувствовалось, как губы, такие нежные, любящие и ласковые пьют эти слезинки, поглощая их с щек девушки.

В следующую минуту на нее навалилось такое опустошение, как будто из нее высосали все соки, всю силу, всю энергию, оставив лишь эфемерную оболочку. Она вся обмякла, обхватив шею Павла, повисла на нем, и только чувствовала, как одна его рука поддерживала за талию, чтобы Натка не упала, а другая нежно ласкала спину, плечи, как бы успокаивая и убаюкивая. Не известно, сколько прошло времени, но когда Натка очнулась, она шепнула ему на ухо:

– Что ЭТО БЫЛО?

– Это ЛЮБОВЬ, Радость моя! Это венец любви! Утоление страсти! Ты такая умничка! Просто, потрясающая девочка!

– Я чуть не умерла!

– Зато, возродилась из пепла, как птица Феникс, и стала другой – женственной и сексуальной.

– А ты тоже так все чувствуешь, как я?

– Сегодня нет, сдержал себя!

– Зачем?

– Чтобы не напугать!

– Напугать чем?

– У мужчин это происходит немного по-другому, девочка моя!

– А как?

– Не сегодня! Не все сразу! Будешь познавать все постепенно! Просто, сейчас не то положение! За дверью спят! И ноги ты мне уже изрядно отсидела, – улыбнулся он.

– Ой, извини, я и не подумала.

– Нечего тебе извиняться. Я сам заманил тебя в эту ловушку. Но, просто я видел, что тебе было бы очень плохо, если бы ты не получила эту разрядку.

– Ты это называешь разрядкой? Слово-то какое смешное подобрал! Разрядить можно только аккумулятор.

– Ты и была этим аккумулятором, а я двигателем, который от этого аккумулятора заряжался. Поэтому и ехали на скорости.

– Да, скорость моих ощущений была бешенной.

– Это еще не все. Только самое начало. Но, до конца мы с тобой не будем ездить, чревато аварией.

–То есть?

– Я дал слово твоим родителям, что глупостей мы с тобой не наделаем. Я уже взрослый человек, а тебе только шестнадцать. Я буду держать свое мужское слово. Замуж за меня ты пойдешь девственницей.

– Да, это очень важно! Я сегодня забыла об обещании не делать глупостей. А мы с тобой сегодня эту глупость совершили?

– Наверное. Но и у меня не было сил оторваться от тебя. Это самая, самая маленькая не глупость, а радость, которую мы смогли доставить друг другу!

– Ты знаешь, а мне понравилось, хоть и стыдно в этом признаться!

– Это не стыдно. Против природы не попрешь. Наоборот, сдерживать болезненное состояние вредно, особенно мужчинам. Ощущение, когда мужчина не удовлетворен, тебе не передать словами, потому что ты – не мужчина. Не поймешь.

– Но, ведь у тебя не было той, как ты называешь, разрядки. Может, от меня что-то требуется, чтобы я смогла тебе помочь!

– Нет, не сегодня. Сейчас я пойду покурю, и ляжем каждый в свою постель спать. Хорошего помаленьку. И . . . вообще . . . – он поднес пальцы своих рук к носу и сказал – Ты ТАК ВКУСНО ПАХНЕШЬ!

Лучше бы он этого не говорил. Внутри тела Натки опять как будто свилась пружина, готовая выстрелить. Но, Павел, прочувствовав это, натянул сарафан на плечи, аккуратно застегнул все пуговки и прижал заговорщицки палец к губам, мол, СЕКРЕТ! Это ребячество сделало его еще ближе и роднее!

Натка с трудом сползла с его колен. Приоткрыла дверь, взяла полотенце, мыло с зубной пастой, и они вместе пошли умываться в туалет.

Пока она приводила себя в порядок в женском отделении, Павел терпеливо дожидался ее, выкурив, наверное, не одну сигарету.

Потом, вернувшись в домик, они еще долго не могли расстаться, шутливо заигрывая друг с другом. Поцеловав ее на прощание, он подоткнул ей одеяло, как маленькой, потерся носом об нос, сказал:

– Теперь спи спокойно, моя Красавица!

НОВЫЙ ДЕНЬ.

Утром Натка проснулась от того, что кто-то тыльной рукой ласково провел по ее щеке. Она открыла глаза. И улыбнулась. Такой родной, нежный изучающий взгляд скользил по ней, сонной, утренней.

– Доброе утро, Радость Моя. Как тебе спалось?

Натка, потянувшись, ответила:

– Дай-ка подумать! Мне кажется, что я видела какой-то необыкновенный сон: то я была маленькой девочкой, и вдруг сразу выросла, стала такой взрослой! Мне это приснилось?

– Ну, во-первых, ты всегда будешь для меня маленькой девочкой, а то, что ты выросла… Хм, дай-ка, я на тебя посмотрю.

И Павел потянул на себя Наткино одеяло.

– Ой, молодой человек, не смущайте меня, – вскрикнула Натка, – я стесняюсь еще!

– Ты же утверждаешь, что повзрослела за ночь! Что-то не сильно заметно, – улыбнулся Паша. Потом наклонился и прошептал на ухо: – Я тебя вчера чему учил? Чтобы ты знала, что Я – целиком ТВОЙ, а ТЫ – МОЯ. Мы как две половинки одного целого. Поэтому, прочь стеснения и неловкость. Если ты не научишься мне доверять – мы не сможем жить в полной гармонии. Тебе было вчера хорошо?

– Я . . . еще хочу, – прошептала в ответ Натка, и лицо ее вспыхнуло румянцем.

– Все будет, девочка моя, но не сразу. Если переесть слишком много сладкого, начнет тошнить. Счастье надо получать дозировано. В этом и есть кайф – хорошего помаленьку. Когда ты будешь «слегка голодной», в тебе будет гореть интерес, и ты будешь получать особое удовольствие от дозированного счастья. А теперь, вставай, моя Лежебока. Мы приехали, чтобы приятно проводить время, загорать и купаться. Одевайся, я выйду.

Ближе к десяти выбрались на пляж. Там стояли гигантские фигуры доисторических животных, вылепленных из бетона. Решили на фоне этих рептилий сфотографироваться. Парни подсаживали друг друга, чтобы дотянуться до лап тираннозавра, и повиснуть, изображая жертву, которую тащит чудовище. Девочки обходились другой статуей, которая была пониже, чтобы позировать среди торчащих щитков в виде гребня доисторического стегозавра. Хохотали все до упаду, когда получалось просунуть голову в пасть чудовищу. Потом дружно помчались купаться и загорать.

Время до обеда прошло очень быстро. После того, как сходили в столовую, сестра Лена сказала Натке:

– Мы с Сашей пойдем сейчас в село, чтобы зайти на почту позвонить родителям в Фергану, да и кое-каких продуктов подкупим для вечерних посиделок. Воздух здесь такой целительный, что поздним вечером перед сном постоянно хочется перекусить. Не будем же мы мучить наших мальчиков. Путь к сердцу мужчины лежит через желудок. Поэтому их постоянно надо кормить. Сегодня не очень жарко. Мы сходим в аул через то колосистое поле пшеницы. Еще хочу несколько колосков собрать. Классный букет получится.

– Хорошо, – ответила Натка, – мы идем с вами?

– Не обязательно, можете оставаться. Отдыхайте. А для нас этот поход будет прогулкой.

Через полчаса они ушли. Натка подошла к Павлу, и предложила сходить в парк на качели-лодочку. С детства это был ее любимый аттракцион в «Геологе».

– Какой же ты еще ребенок! – сказал Павел. – Сейчас солнце припекает. Я с удовольствием покатаю тебя на качелях вечером. А сейчас у нас с тобой есть уникальная возможность побыть наедине.

От одних этих слов Наткино лицо вспыхнуло: «Как? Вчера было темно, поэтому и стыд, который горел на щеках во время непостижимого ритуала любовных отношений, был не так заметен. А сейчас день, светло! Как?»

Но ее размышления прервались, как только Павел притянул Натку к себе. Он положил ее голову себе на плечо, и начал медленно распускать ее косу, поглаживая затылок, шею. Натка от удовольствия закрыла глаза. ЕЕ НИКТО НИКОГДА ТАК НЕ ГЛАДИЛ по голове. Приятный холодок пробегал по всему телу, кожа покрылась мурашками. Нитки токовых разрядов спускались по спине и пропадали где-то в области крестца.

– Как приятно, как мне хорошо! – мурлыкала Натка.

Особенно ее возбуждало прикосновение к области седьмого шейного позвонка.

Павел с удовольствием посмотрел в лицо своей Радости, и, хитро прищуриваясь, склонился к ее шее, а потом провел кончиком языка по коже. Девушка застонала и выгнулась ему навстречу. Ее грудь уперлась в его такой горячий торс. Мешала, очень мешала двойная ткань одежды, которая не давала чувствовать кожей тело любимого человека. Ноги слегка подкашивались, но Павел держал ее крепко за талию. Он все целовал и целовал ее шею, тем самым сводя ее с ума.

– Я хочу, чтобы тебе было хорошо! – шептал он.

– А я хочу чувствовать тебя! Хочу научиться любить тебя! – вдруг смело выпалила она.– Я буду хорошей ученицей! Научи меня!

– Радость Моя, этому учиться не надо! Просто делай то, что взбредет тебе в голову, и не беспокойся об этике. Нет запретов и табу. Мы вместе плывем в одной лодке!

Павел опустил руку на бедро девушки, взялся за край платья и легко повел по ноге вверх, обнажая ее. Потом подхватил платье с другой стороны и потянул вверх. Натка вытянула руки, и платье легко, возбуждающе проскользив вдоль всего тела, оказалось на полу. Натка даже не поняла, что осталась стоять перед ним в одних только трусиках. А Павел, руками обводя контуры ее тела, опустился перед ней на колени. Он восхищенно смотрел на нее снизу вверх, как будто не веря своим глазам:

– Ты такая красивая! А твоя грудь само совершенство! Смотри, она легко помещается в моей ладони!

Он вытянул руки, и ее грудь легла среди его нежных пальцев, которые поглаживали кожу и ласкали. Потом соски оказались между большими и указательными пальцами. Он ощупывал их, нежно и трепетно, как будто боясь, что они разрушатся. Натке хотелось закрыть глаза, но девичье любопытство не позволило ей это сделать. Она наблюдала, как ее соски напряглись и стали вытягиваться, становясь большими и спелыми как ягоды малины. Тепло разлилось внизу живота, а Павел вдруг стал целовать Натку в области пупка, чуть касаясь губами кожи. У Натки сперло дыхание. Она боялась задохнуться, поэтому маленькими порциями пропускала воздух в легкие. «Что он творит со мной? Что это? Я больше не выдержу! – проносилось у нее в голове. – Я хочу, чтобы ему тоже было хорошо!»

Натка плавно опустилась тоже на колени. Потом, осмелев, движением рук вытащила его заправленную футболку из штанов и через голову стянула ее. И прижалась обнаженной грудью к его пылающей коже. Это было невероятно: тысячи вихрей закружились внутри ее, а снаружи било токами. Девушка не понимала, что это только прелюдия к тому таинству, которое ей предстояло открыть для себя.

Павел завладел ее губами, руки ласкали спину, гладили голову. Он погрузил свое лицо в ее волосы, пахнущие морем, солнцем и ароматом трав. А она жадно вдыхала аромат его кожи, приправленной легким запахом табака. Она взяла его руку и поднесла к своим губам. Мягко коснулась ладони. Обоняние впитывало запах его рук. О, как сводил с ума его запах! Казалось, она готова была пить этот вкусный аромат всю жизнь. Без умысла, подчиняясь лишь бесхитростной женской интуиции, Натка положила пальцы себе в рот и стала сосать их. Не зная об его ответной реакции, девушка вдруг почувствовала, как что-то твердое, живое стало настойчиво расти в области бедер.

– Ты просто сводишь меня с ума, школьница! Такому, что вытворяешь ты, не учат! Ты во всем и всегда отличница-самоучка! – выдохнул Павел.

О, как ей польстили эти слова! «У меня получается доводить его до безумия! Я хочу, чтобы он тоже летал, я хочу ему счастья!» – со скоростью звука проносилось у Натки в голове. Маленький чертенок вдруг стал проявляться в ее голове: « Он – это Я, Я – это ОН. Значит его тело, это мое тело. А это значит . . .» И она смело протянула руки к его талии, пальцы проникли под резинку спортивных штанов. Но, испугавшись, стала не слишком уверенно стягивать их вниз. «Что я делаю? ЧТО ДЕЛАЮ?» Оказалось, что вместе со штанами пальцами она зацепила и плавки. Но твердое и упругое спереди мешало довести до конца начатое. Павел пришел на выручку. Он сам помог Натке завершить спуск одежды. К ее лону тут же прижалось большое и трепетное тайное оружие мужчины. Натку это прикосновение подхлестнуло к дальнейшим действиям. Сложив пальцы в щепотку, она легко коснулась самой верхней точки горячего органа. Пальцами почувствовала шелковистость. Тактильные ощущения были до того приятными, что она стала совершать кончиками пальцев круговые движения, доставляя тем самым удовольствие не только ему, но и себе. Тело Павла содрогнулось. Он обхватил своей рукой руку Натки, как бы приглашая следовать его примеру, прижал ее пальцы к своему естеству и поступательно стал делать движения вверх-вниз. Натку эта игра захватила. Глаза стеснялись следить за процессом, но руки сами шаловливо поддавались темпу. Дыхание Павла стало прерывистым. Натка прикоснулась губами к его губам.

В этот момент Павел подскочил с колен, приподнял Натку за локти, перехватил ее под колени и в два шага донес до кровати. Она спиной почувствовала прохладное прикосновение покрывала, а сверху ее обжигала температура тела любимого человека.

– Я хочу довести дело до конца. Сегодня ты будешь аккумулятором, а я двигателем. Я ТАК ХОЧУ! – настойчиво прошептала она.

– Ты просто большая хулиганка! Иди ко мне!

Павел лег на бок, движением руки стянул остатки одежды с ног и остался лежать перед ней без ничего, такой мужественный и прекрасный в своем желании! У Натки от этой картины расширились глаза. Она и предположить не могла, что мужское тело может быть таким красивым и желанным. И ей дозволялось исследовать его, прикасаться к нему, целовать его, ласкать его, ЛЮБИТЬ ЕГО. Она уже догадывалась, как можно ему доставить удовольствие. Положив ладонь на НЕГО, на ТО, что возбуждало ее одним только видом, Натка с деликатностью стала повторять движения, которые ей показал еще там, на полу, Павел. Парень откинулся на спину и закрыл глаза. Дыхание его стало учащаться, а Натка, склонилась над ним, внимательно наблюдая за всеми оттенками, за всеми эмоциями, которые отражало его лицо. Павел схватил тыльную часть руки девушки, сильнее сжал ее пальцы. Движения ускорились. И вдруг тело его пронзила судорога, он выгнулся, откинув голову назад. С его губ сорвался то ли стон, то ли крик, который завел девушку еще больше. Она вдруг почувствовала, как что-то горячее вылилось на тыльную сторону руки, и в воздухе разлился немыслимый, непонятный, совершенно новый запах. Запах мужчины, который дошел до своего пика наслаждения.

Натка и верила и не верила в то, что теперь ОНА САМА сделала нечто такое, от чего ее любимый, в свою очередь, улетел к небесам. Павел лежал неподвижно. Натка боялась шелохнуться, чтобы не вспугнуть этот кайф, который испытывал ее любимый человек. И слезы радости сами собой выступили у нее на глазах: «Я смогла! Я сделала это!».

Натка тихонечко легла рядом, тело ее подрагивало, истома не отпускала, а рука-шалунья все еще бережно обхватывала средоточие его наслаждения.

Сколько прошло минут, секунд, часов было не понятно. Время просто перестало существовать.

Наконец, Павел пошевелился, потянулся губами к ее щеке:

– Спасибо тебе, милая моя!

– За что?

– За то, что ты есть! За то, что ты такая неповторимая! И смелая!

Он протянул руку к поручню кровати, на котором висело полотенце, и бережно начал стирать с ее руки следы страсти. Когда все было насухо вытерто, Натка поднесла свою руку к носу и с хитринкой в глазах сказала:

– А ТЫ ТОЖЕ ПАХНЕШЬ НИЧЕГО!

– Да ты маленькая бестия! Ну, держись, и не моли о пощаде!

Он опрокинул Натку на спину, и стал целовать долго, сначала медленно, потом страстно, при этом лаская ее грудь. Натка извивалась под этими сильными и нежными мужскими ласками. Ладонью Павел повел вниз, уцепил трусики и нежным движением скатал их с бедер Натки. Вот уже и ничего не разделяло их. Натка инстинктивно сжала бедра, как бы препятствуя проникновения в ее тайну, но мужчину остановить уже было не возможно. Он настойчиво раздвинул ее бедра, пальцы спустились к лону и стали нежно изучать внутреннюю поверхность. Натка закатила глаза. Ей хотелось, чтобы эта ласка никогда не прекращалась. «Еще, еще! – молило ее лицо. – Мне хорошо, я улетаю!» Движения стали интенсивнее. Большой палец проник к ее спрятанному бутону и стал нежно совершать круговые движения. Ждать ее оргазма долго не пришлось. Каждая клеточка организма уже была готова принять неизбежное. И когда судорога пронеслась вихрем по ее телу, Павел опять стал пить страсть из ее разгоряченных губ, которые твердили только одно слово: «Еще!»

Волны наслаждения то возносили ее до небес, то обрушивали вниз, то поднимали до бескрайних высот, то низвергали на грешную землю. Перед глазами все плыло, разум отключился, только реакция тела на ласку творила сейчас чудеса. Сколько это продолжалось, она не помнила. Но теперь точно знала, что только ОН умеет совершать такое чудо с ней. Только он будет теперь властвовать над ее душой и телом. Она всем своим существом прижалась к нему, как ребенок, которому требуется защита. Они были едины сейчас в ощущениях, едины телом и разумом.

Вскоре Натка пошевелилась.

– Наверное, надо уже одеваться. Скоро сестра придет. Не хватало еще, чтобы они застукали нас в таком виде!

– Они сами молодожены, и все поняли бы правильно! Но действительно, пора привести себя в порядок. Это НАША ТАЙНА, и посвященными в нее могут быть только двое – ТЫ и Я! Встаем, родная моя девочка?

– Родная?

– Да, самая, самая родная! А еще такая . . . м –м –м . . . Ну, просто, обалденная. Я и не догадывался, сколько в тебе скрытой страсти!

– Ты думаешь, я догадывалась? Я только за эти сутки повзрослела на целую жизнь!

Он перекатился через нее, дотянулся до своей одеждой, легко натянул на себя штаны, поднял платье и протянул ей.

– А куда ты дел ИХ? – и лицо ее покрыл румянец.

– Оставил себе на память, – отшутился он.

Рукой, он залез под подушку и выудил оттуда ее кружево, скрученное в жгут.

– Я выйду, чтобы тебя не смущать! И курить так хочется!

Натка кивнула головой, прикрывая платьем обнаженную грудь и живот. « И все-таки я стесняюсь!» – сделала она вывод про себя.

Наспех одевшись, она поправила кровать. Потом взяла в руки полотенце. Поднесла его к лицу и понюхала: « Даже не знаю, нравится мне этот запах, или нет?» И, звонко рассмеявшись сама над собой, вышла из комнаты, чтобы успеть сбегать к раковине с водой, чтобы смыть следы «преступления».

Когда вернулась сестра с мужем, с полными сумками в руках и огромным снопом хлебных колосьев, даже не было видно внешне, что в четырех стенах этого домика всего час назад свершалось таинство первой страсти.

ВОЗВРАЩЕНИЕ ДОМОЙ.

Дни полетели со скоростью звука. В праздном безделье молодая компания проводила время на пляже, по вечерам ходили в открытый кинотеатр, в котором показывали иностранные фильмы про любовь, либо детективные истории. Парни ходили на спортплощадку играть в волейбол, а девочки яростно за них болели.

А сколько раз сердце Натки замирало во время полета на качелях-лодке. Павел старался вовсю, чтобы юная «полетчица» испытала массу эмоций: от хохота до страха, который сопровождался оглушительным визгом. Либо, все вместе просто прогуливались по береговой линии, наслаждаясь вечерней свежестью после знойного дня.

Между Павлом и Наткой больше не было попыток повторить первоначальный опыт познания друг друга, так как они почти всегда были на виду, и уединиться им больше возможности не представлялось. Наверное, это было даже к лучшему. Павлу стало понятно, что в Натке скрыт такой потенциал, который в данный момент раскрывать нельзя. Тем более, он давал ее родителям крепкое мужское слово, которое, ну просто не мог нарушить. Натка – еще девчонка. Нужно терпеть и ждать того времени, когда все преграды на пути к физической любви будут разрушены. Поэтому он слегка дистанцировался от девушки, дабы не вызвать преждевременного извержения чувственности. Но отсутствие физического контакта не мешало им еще больше друг друга любить, тайком целоваться и говорить о ближайшем будущем. Наоборот, совместное ожидание вкушения запретного плода еще больше сближает и проверяет прочность отношений.

– Вот, доберусь я до тебя, съем с потрохами!

– Да я не вкусная!

– Конечно, не вкусная! Но очень сладкая!

– Сам ты горький!

– Нет, уже кислый, потому что давно не вкушал твоей сладости!

–Скажешь тоже, – хохотала Натка. – Закиснуть я тебе не позволю!

Наконец, наступил тот день, когда надо было собираться в дорогу. Упаковав все вещи, Натка еще раз окинула взглядом домик, где она была по настоящему, почти по-взрослому счастлива! Но, автобус не ждет и увозит пассажиров по расписанию.

Всю обратную дорогу Натка дремала на плече у Павла, либо ложилась к нему на колени, и если поворачивалась лицом, то чувствовала, что совсем рядом с ее щекой таится ТО, от чего она так сходила с ума. Потихоньку она заигрывала с Павлом, как бы нечаянно задевая рукой его символ мужественности, а он отшучивался:

– Но, не здесь же! Смотри, я не железный. И так давно терплю отсутствие внимания со стороны этой маленькой чертовки!

Им было так хорошо вместе, что разлука казалась вообще невозможной. Или не хотелось даже думать об этом? Мы всегда живем одним днем: сегодня хорошо, а завтра будет еще лучше!

Сколько было разговоров дома, когда молодежь делилась впечатлениями от незабываемого отдыха. Были шутки и смех. Было отличное настроение.

А впереди через две недели начинался новый учебный год: кому в десятый, а кому на второй курс института. Но, еще было лето, думать об учебе не хотелось, но подготовкой к ней заниматься нужно было уже сейчас.

Павел уехал в Алма-Ату, а Натка с сестрой Леной ходили по школьным ярмаркам, покупали канцелярские товары на предстоящий год, гуляли в парке, любуясь фонтанами, около которых приятно было посидеть и поесть мороженое.

Лена с мужем погостили еще три дня. Семья Натки проводила их на поезд. А Натке вдруг стало тоскливо. Практически все лето она не была одна. А теперь тоска все больше находила на девушку, так как она очень, очень-очень скучала по Пашке.

Как-то мама застала Натку в слезах.

–Что случилось? – спросила мама.

– Знаешь, это, наверное, звучит глупо, но я хочу поехать в Алма-Ату. Я месяц практически не расставалась с Пашей, а теперь он уехал, а у меня как будто вырвали кусок сердца.

– Все так серьезно?

– Наверное, да! Мам, пожалуйста, отпусти меня к нему. К школе я подготовилась, тренировки в бассейне начнутся только с сентября. Иначе я совсем зачахну без него.

– Ну, что мне с тобой делать? Ладно, поговорю с отцом. И, думаю, что поедешь ты к своему Паше.

– Спасибо, мам, ты – самая лучшая мама в мире.

На следующее утро Натка сюрпризом уезжала в Алма-Ату, не сказав об этом Паше. Ей так хотелось увидеть, как вытянется лицо любимого человека.

Время поездки тянулось очень долго. Ведь, в последнее время, Натка всегда путешествовала вместе с Павлом. А теперь ей пришлось преодолевать расстояние одной. Спустя пять часов, проведенных в автобусе, приехав на автовокзал Алма-Аты, Натка решила самостоятельно пройти тот же путь, по которому Павел вел ее в самый первый раз. Теперь Натка как будто возвращалась домой. Всю дорогу она улыбалась от мысли, что скоро бросится на шею своему любимому.

Подойдя к подъезду, она подняла лицо к окну пятого этажа, не видят ли ее. Но, вдруг, почувствовала, как ладони закрыли ей глаза. От неожиданности Натка вздрогнула. Повернувшись, она чуть не заплакала, потому что глаза ее встретились с таким родным и любимым взглядом Павла.

– Ага, кто кому сюрприз решил сделать? – спросил Павел.

– Я не смогла без тебя, ну нисколечко не смогла. Каждый день без тебя как каторга.

– Ну, раз невеста приехала сама, то по всем традициям ее надо вносить в дом.

– Куда вносить?

– В дом, глупенькая моя девочка!

И Павел подхватил Натку на руки.

– Отпусти меня, соседи увидят.

– Ну и пусть видят. Пусть завидуют.

– Я тяжелая.

– Ничуть. Ты сомневаешься, что донесу?

– По-моему, это трудно будет сделать. Ведь меня тащить аж на пятый этаж придется!

– Смотри!

Он подхватил Натку и с легкостью стал подниматься по ступенькам со своей драгоценной ношей. Поначалу, два этажа, показались ему легкими, после третьего стало сложнее. Дыхание участилось, да и темп сердцебиения повысился.

– Отпусти меня, я сама дойду! – смеялась Натка.

– Сказал : «донесу», значит донесу! – парировал он.

Последние два этажа дались с трудом, но он донес Натку до дверей квартиры, а потом попросил ее нажать на кнопку звонка.

Дверь открыла мама, и Павел внес Натку в квартиру.

– Тетя Нина, срочно спасайте сына, ему нужно дать воды, а то он задохнется, – смеясь, попросила Натка.

– Задохнется он сейчас от счастья, что ты приехала, – с улыбкой сказала мама. Да поставь ты ее уже!

Павел аккуратно спустил Натку, руки от напряжения его слегка подрагивали, но видеть счастливое лицо любимой – самая главная награда.

Натка обняла его и прошептала на ухо:

– Ты самый лучший. Ты самый сильный. Ты самый, самый МОЙ!

Павел коснулся губ Натки, но тут они услышали голос мамы:

– Долго вы еще в коридоре стоять будете? Все никак не оторветесь друг от друга?

– Мы соскучились! – оба в один голос произнесли они. И засмеялись.

Пообедав на кухне, молодые люди уединились в комнате. Павел нежно прижал Натку к себе.

– Ты, моя болезнь. Ты – моя бессонница. Мне так тебя не хватало. Как тебя отпустили одну?

– Ты же знаешь, что у меня мировые родители. Они все понимают, и смело доверяют меня тебе. Видимо, ты им тоже нравишься.

– А как тебя мои любят! Посмотри на маму, как она счастлива, что ты приехала. Разбавишь нашу мужскую семейную компанию. Знаешь, мама очень скучает по Ирине, а ты заменяешь ей дочь. Да, в общем, дело даже не в этом. Она, действительно, очень любит тебя. В твое отсутствие разговоры в этой семье только о тебе.

– Мне так приятно! Я тоже очень-очень вас всех люблю!

И Натка бросилась ему на шею! А он крепко-крепко обнял ее. И так они стояли долго, наслаждаясь теплом друг друга. Она понять не могла, как человек может стать настолько родным, своим, любимым. Так просто не бывает! И все, что происходит сейчас просто сказка!

– А спим мы по-прежнему вместе?

– Ну, если только ты меня не выгонишь в зал, – засмеялась Натка.

– Как можно! Для принцессы самое уютное ложе приготовлено в этой комнате. А я буду охранять твой сон!

– Ты думаешь, этой ночью я буду спать? – с хитрецой спросила Натка.

– Ну, не знаю даже! Я посмотрю, как ты себя будешь вести!

– Я обещаю себя вести крайне . . . плохо! Потому что хочу твоего тепла, соскучилась по твоим рукам, а еще по губам.

И Натка прикоснулась к губам Павла, и, как когда-то он впервые поцеловал ее, провела кончиком языка по губам.

Павел толкнул Натку на диван, а сам навалился сверху и начал целовать, целовать, целовать. От этого натиска у нее закружилась голова, но оторваться от него не было ни сил, ни желания. Они снова вместе!

Счет времени был потерян, но, в конце концов, надо было возвращаться к действительности.

Натка спустила ноги с дивана. И тут увидела сумки с вещами. Она вопросительно посмотрела на Павла.

– Извини, не успел убраться к Вашему приезду, мадемуазель!

– Ты куда-то собираешься уезжать?

– Нет, это товар.

– Какой еще товар?

– Но, я же тебе говорил, что иногда мы перепродаем вещи, чтобы деньги водились в кармане.

– В этом тебе Марина помогает?

– Да.

– Знаешь, мне это не нравится.

– Да, ты просто ревнуешь.

– Вот и нет. Я переживаю, что это не совсем законно.

– А ты всегда живешь по правилам?

– Да. Всегда.

–Не правда. Иногда и ты правила нарушаешь.

– Когда это я их нарушала? – с вызовом спросила Натка.

– На Иссык-Куле ты нарушила ВСЕ ПРАВИЛА, – шепнул он ей.

– Так не честно! Я тебе говорю об этом, – показала она рукой на сумки с вещами, – а ты о чувствах, – обиделась Натка.

– Не сердись, мы взрослые, и понимаем меру ответственности. Ты не должна за это переживать. Хочешь, давай посмотрим, может что-то тебе подойдет. У меня есть несколько видов женской одежды.

Натка недоверчиво посмотрела на него. Но, так как обидеть не хотела, неуверенно пожала плечами.

Павел потянул за собачку и раскрыл замок. Потом достал несколько платьев и положил их на кровать.

– Посмотри, тебе нравится что-нибудь?

Натка подошла к кровати, взяла каждую вещь, приложила к телу и оценивающе посмотрела в зеркало. Потом покачала головой.

– Они мне не идут. У меня другой вкус. Я люблю более простые вещи.

– Ну, смотри сама. Настаивать я не могу.

Они собрали вещи и стали складывать в сумку. Тут Натка увидела маленькие цветные блестящие пакетики в форме квадрата.

– А это еще что?

– Это . . ., – смешался Павел, – молоденьким девушкам знать не положено.

– Как так? – настаивала Натка.

Любопытство взяло верх над ней.

– Это приспособление, чтобы детей не было, – улыбнулся Павел.

Девушка недоуменно смотрела на него.

– Ладно, хватит. Потом объясню, а вернее дам научную книжку. Пора тебе провести ликбез. Ты же взрослеешь, поэтому многое должна узнать.

– А что за книжка?

– Об отношениях между мужчиной и женщиной.

– А, – смутилась Натка. – Я сразу не поняла, прости.

– Ты еще такой ребенок. Но очень мне дорога. Ты наивна и невинна, и мне это очень нравится. Я просто балдею от тебя!

Натка покраснела от удовольствия.

– Что мы будем делать? – спросила она.

– Давай, пройдемся по городу. Как ты смотришь на это предложение?

– Замечательно! Я устала за время поездки в автобусе, и размять ножки было бы очень даже кстати!

Они пошли по Комсомольскому проспекту неспешно, наслаждаясь общением друг с другом.

Мимо проносились сотни машин. Люди спешили каждый по своим делам. Но, навряд ли кто-то в данный момент был счастливее молодой пары на этой улице. В этом квартале. В этом огромном городе.

Через несколько кварталов показался галантерейный магазин.