Текст книги "Принцесса. Часть II (СИ)"
Автор книги: Наталья Ткаченко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)
– Лад! – простонала я, закрывая глаза от стыда. «Ненавижу тебя! Тебе только хорошо, что Адрей умер, я теперь свободна!» – как я могла сказать ему такое?! Я робко взяла его за руку. – Лад, пожалуйста, прости меня, правда, я не знаю, откуда взялись такие слова…
Лад вздохнул и погладил мои пальцы.
– Из ран в твоей душе, – ответил он, помолчав. – Я никогда не смогу на тебя сердиться, я понимаю, что тебе сейчас невыносимо больно…
– И я пытаюсь сделать так же больно другим, – довершила я и вздохнула. – Тем, кто рядом со мной и поддерживает меня! Прости меня, пожалуйста. Я просто во всём виновата, а пытаюсь обвинить кого-то другого, хотя это только я…
– Слава, – Ладимир приподнялся на локте, а над нами мгновенно загорелся огонёк, как тогда с Адреем… Я отбросила болезненное воспоминание, перевела взгляд и увидела встревоженные глаза Лада. – Слава! Не думай так! Ты ни в чём не виновата!
По опыту я уже знала, что спорить с ним о моей вине в смерти Адрея бесполезно, поэтому я попыталась снова извиниться:
– Прости меня за все те ужасные…
Но Лад прервал меня:
– А что касается твоих слов, так ведь я действительно вёл себя не слишком хорошо, но тогда всё было как-то не всерьёз. Я клянусь тебе, сейчас об этом не может быть и речи! Слава, милая, я тебя никогда не оставлю одну, но не бойся, что я снова… – он замялся.
– Давай забудем об этом, – попросила я, чувствуя себя очень неловко.
– Конечно, – Лад опустился на кровать, погасил огонёк. – Тебе всё же стоит поспать, малыш. Попытайся, пожалуйста.
– Ты меня простил? – тихо спросила я.
– Конечно. Да я и не мог не простить сразу же… – Лад вздохнул. – Слава, ты мне так дорога, бедная моя, как я могу на тебя сердиться?
– Какой же ты хороший! – жалобно сказала я, чувствуя, что ещё немного и разревусь, но не от отчаяния, а от благодарности за поддержку. Когда я держу его за руку, мне всегда лучше. Магия или просто забота? Господи, да не знаю я, но думаю, второе…
– Какой есть, – усмехнулся Ладимир, погладил меня по волосам свободной рукой, вздохнул. – Милая моя, я же знаю, как ты любила Адрея, и как тебе больно, и всё тебе прощу.
– Я и сейчас его люблю, – я вздохнула. – И всегда буду любить… Но ты прав, не стоить возводить ему склеп внутри себя, – я не выдержала и прошептала: – Но знал бы ты, сколько я бы отдала только за то, чтобы сказать ему, как я люблю его и спросить, как мне жить дальше!
– Слава… – Ладимир осторожно провёл кончиками пальцев по моей щеке, грустно на меня глядя.
Да ведь я этим разговором делаю больно не только себе, но и ему: я потеряла любимого человека, но ведь он – брата! Какая я бесчувственная эгоистка! Опять!
– Слава, Адрей хотел бы, чтобы ты смогла жить и без него, – уверенно сказал Лад. – Когда мы говорили с ним в последний раз, у него было очень мало времени, и он знал, что может не выжить, поэтому поручил тебя мне.
– Я знаю, ты сказал мне, – вздохнула я.
– Но это не всё. Я подумал, что сразу не стоит говорить тебе, нужно дать прийти в себя. Он ведь знал, что не выберется, и попросил меня позаботиться о тебе, чтобы ты не осталась одна. Ведь ты такая нежная и ранимая, и он знал, что тебе будет тяжело без него, а хотел, чтобы у тебя всё было хорошо.
Резким движением я спрятала лицо в подушку. Он подумал обо мне. Он знал, что может погибнуть и подумал обо мне. Он всегда думал обо мне. Он смог вырвать меня у смерти. А я не смогла. Он всё мне прощал. Он никогда на меня не сердился. Он…
– Слава, – Лад встревожено сжал мою руку.
– Спасибо тебе, спасибо! – горячо прошептала я, сжимая его руку в ответ. – Лад… ты даже не представляешь, как я тебе благодарна!
– Не за что, – тихо сказал Лад и вздохнул. – Я просто подумал, что у тебя должно остаться как можно больше светлых воспоминаний об Адрее. А теперь, солнышко, засыпай.
– Давно пора, – буркнула за моей спиной Алила.
– Ты не спишь?! – подскочила я.
– Нет! Слушаю, как вы согласно упиваетесь своей болью! Может, хватит? В одном Лад прав, уж я-то знаю Адрея, будь он здесь, отругал бы тебя за то, что киснешь!
– Алила! – оборвал её Лад. – Не требуй от неё слишком много сразу. Слава должна прийти в себя, успокоиться… Не спорь! Я чувствую Славу, я знаю.
– А я и не спорю! – фыркнула его сестра. – Я тоже чувствую Славу! И учти, дорогуша, если не прекратишь ныть и хныкать, то я приму радикальные меры, применю эту, как её… шоковую терапию! Чего ты у нас больше всего боишься?
– Алила!
– Да-да, знаю, я развратница и извращенка…
– Ой! Прости меня, пожалуйста! – расстроилась я.
– Уже простила! – хихикнула она. – Ты умудрилась обругать меня так, что там и обижаться не на что! Но учти, я не шучу! А сейчас – спать!
Я только покачала головой и закрыла глаза. Что ж спать, так спать. Говорят, сон – лучшее лекарство.
Но на самом деле, лучшее лекарство – это забота друзей.
Я медленно, но верно приходила в себя. Алила и Ладимир постоянно дежурили в моей комнате, большую часть дня я проводила в постели или в кресле, читая абсолютно бесполезную в политическом отношении книгу о природе Великого Объединённого Королевства, принцессой которого я, к несчастью, оказалась. Алила передала, что Тан сказал, что всё понимает и готов ждать сколько угодно, и желает мне поскорее прийти в себя. При этом она почему-то снова заговорила о моих перспективах в личной жизни, но Ладимир спокойно заметил: «Это решать только Славе». Я обожаю его за эту фразу! Потому что он оставляет мне выбор, который в то же время накладывает на меня ответственность, а умение отвечать за свои поступки здорово дисциплинирует, а собранность помогает бороться с болью в душе.
За то время, за те две недели, что я пряталась от мира в нашей комнате, я узнала его, как никогда не смогла бы, не будь мы всё время вместе. Оказывается, мы с ним можем чудесно ладить, хотя раньше постоянно ругались. Наверное, оттого, что он со мной так внимателен, так заботлив, так… такого слова даже нет! Лучше всего я чувствовала себя, уткнувшись лицом в его грудь, крепко-крепко прижавшись, закрыв глаза и слушая, как часто и размеренно стучит его сердце… С ним я чувствовала себя такой спокойной, такой сильной, такой защищённой!
И то и дело я резко открывала глаза и вспоминала про Челси. И про то, что из-за него погиб мой любимый, и что опасность угрожает и его родственникам и моей семье. И во мне пробуждалась кошка, готовая сражаться с ястребом за своих котят. Но, увы, у меня даже когтей не было, и кошка в растерянности сворачивалась клубочком и засыпала.
Кое-какие обрывки новостей всё же были занесены в мой мирок Алилой. Неважно, как относились ко мне лично отдельные представители проклятых родов, Витор после некоторых раздумий решил, что они станут поддерживать принцессу, как главный шанс на перемены. Они тотчас вышвырнули всех находившихся на их территории представителей благородных, ввели военное положение и на всю страну официально объявили, что поддерживают законную власть против узурпаторов. В королевстве начались волнения, Совет, по слухам, активно обсуждает создавшуюся обстановку, но пока решительных мер не предпринимает, выжидает неизвестно чего. А вот проклятые рода, не надеясь на то, что враг покорно сдастся, активно готовятся начать войну, по привычке называя её восстанием. Прежний план всё ещё в силе, хотя некоторые считают, что теперь Челси наверняка наглухо перекрыл все подступы к Башне Совета, где находится пресловутый камень.
Федька объявился ровно через две недели после моего возвращения в сознание, в тот редчайший (точнее, первый) момент, когда я была одна – Алила готовила обед, а Ладимир вышел. Брат уселся на край кровати, презрительно на меня посмотрел и заявил:
– Может, хватит валяться?
Я обалдела от такой наглости, а он продолжил:
– А то пока кто-то тут отлёживается, упиваясь своим горем, другие пашут, как ненормальные, чтобы этот кто-то смог удовлетворённо пнуть труп одной жирной скотины по имени Челси.
– И много эти другие напахали? – поинтересовалась я.
– Да. Мы собираемся ударить сразу в нескольких ключевых точках, чтобы обрубить гидре все головы одним ударом…
Я не сдержалась и нагло захихикала:
– Кто тебя таким словам научил?
– Хватит ржать! – обозлился Федька. – Что-то непохоже, что ты горишь мщением, а, между прочим, это ты была девушкой Андрея, а не я!
Я перестала улыбаться, подавила законное желание придушить собственного брата, отвернулась и вылезла из кровати.
– Ну вот, уже лучше, – довольно выдал брательник. – Это мне Адим подсказал, что надо тебя как-то расшевелить…
– Ну спасибо! Значит, он посоветовал сказать мне гадость! Я была о нём лучшего мнения, – я вышла из ступора, одёрнула ночнушку, зашла за ширму и открыла сундук с платьями. – Ладно, ты, от тебя можно всего ожидать, братец!
– Он сказал, что тебе нужна встряска, но, поскольку никто из них не сможет сказать тебе что-то такое… – невозмутимо пояснил Фёдор.
– Он хорошо выбрал!! – возмутилась я. – Только родной брат может так плюнуть в сторону сестры!!!
– Славка! Извини.
От удивления я выглянула из-за ширмы. Федя хмуро уставился на меня:
– Чего?
– Я не ослышалась?..
– Нет! Только не надо, как в тупых американских фильмах: я не расслышал, повтори громче!!
– Да ладно, я вообще поражена самим фактом того, что ваше высочество изволило принести мне извинения… – я обвела взглядом кучу цветастых тряпок и сказала: – Ты не мог бы попросить Алилу принести мне чёрное платье?
Федька тяжко вздохнул и покинул комнату. Я уселась на вынутую из сундука одежду и подумала, что он прав: отлёживаться в объятьях Ладимира, объедаясь совместными творениями Алилы и Алентины, безусловно, дико приятно и полезно в отношении душевного и телесного здоровья, но абсолютно некрасиво по отношению к памяти Адрея и ко всем тем людям, которые вынуждены думать не о насущных пролемах, а о жалкой эгоистке, которая трусливо спряталась от действительности. Челси, Совет, их подручные – все поголовно отправятся на тот свет! И как можно быстрее!
Скрипнула дверь, и Ладимир встревожено позвал:
– Слава!
– Я здесь, – отозвалась я.
Он зашёл за ширму, присел рядом и спросил:
– Всё в порядке?
– Да, – подтвердила я. – Жду, пока Алила принесёт мне чёрное платье.
Снова скрипнула дверь, и раздался дикий вопль:
– Слава? Лад! Слава пропала!!!
– Мы здесь, – успокоил её Ладимир. Алила подлетела к нам, уронила на пол ворох платьев.
– Ой, какая ты прелесть без одеяла! – она уселась рядом, обняла меня и поцеловала в щёку. – Здорово, что ты выбралась из постели! Но почему чёрное? Ты сейчас бледная, тебе нужен какой-нибудь другой оттенок…
– Чёрный – цвет траура, – спокойно пояснила я.
– Бледно-лиловый, – машинально поправила Алила, потом посмотрела на меня. – Ой! Хотя чёрный тебе всё-таки больше пойдёт…
– Я не хочу, чтобы мне что-то шло, – отрезала я и встала на колени перед сундуком. – Здесь было бледно-лиловое, – я выудила закрытое платье без отделки (забавно, я всё время искала что-то в этом роде, и вот оно само нашло меня). Встряхнула, разворачивая. Алила ойкнула, я посмотрела на неё, на Ладимира и поняла, что что-то не так.
– Как оно сюда попало? – вырвалось у Алилы.
– Что? – не поняла я.
– Видишь ли, после смерти родителей я носила его, а потом засунула очень-очень далеко, и решила, что больше никогда не буду носить траур, – сказала Алила, упрямо сжала на мгновение губы и продолжила: – Я решила, что больше никогда не буду никого оплакивать, вроде как тогда больше никто не умрёт… Глупо, знаю…
– Да нет, – я вздохнула, сворачивая платье. – Прости меня.
– Слава, – Ладимир встал, – не извиняйся.
– Правда, возьми, – неожиданно сказала Алила. – И пусть это будет последний раз в твоей жизни, когда ты носишь траур!
Я посмотрела на платье.
– Давайте сделаем так: если оно мне подойдёт, значит, это судьба, а нет, так нет.
Лад кивнул и отступил за ширму.
– Я тебе помогу, – Алила расстегнула платье, помогла надеть и тяжело вздохнула. – Село, как на тебя сшито.
– Ну и хорошо, – я одёрнула платье, хотя это и не было нужно, и спросила: – У тебя не найдётся ещё белья и обуви? Все мои вещи остались в том мире.
– Есть! Всё есть! – обрадовалась моему инетресу Алила. – Я попросила сделать ещё полмесяца назад, к тому времени, когда ты придёшь в себя! Пойдём!
Алила схватила меня за руку и увлекла прочь из комнаты. Ладимир последовал за нами, а я подумала, что с пассивным существованием покончено, и начинается новая жизнь, в которой мне придётся принимать решения и действовать.
Глава 9
Решать самой? Ха-ха! Только не когда рядом Алила и только не в отношении моего внешнего вида. Тем не менее, я проявила стойкость и добилась нормального белья, чулок и туфель, пресекла попытки накрасить себя и соорудить из волос нечто восхитительное и просто закрепила их заколкой.
Потом я устроилась с ногами на бескрайних просторах кровати Алилы и попросила Ладимира ввести меня в курс дела.
– Если не возражаешь, я позову твоего брата, – предложил он, замер на секунду и сказал: – Он сейчас придёт. Я мало знаю, не очень интересовался тем, что там у них происходит…
Алила засмеялась, обнимая меня:
– Он со всеми вдрызг разругался, поэтому не думаю, что они сами особо хотели с ним общаться!! А всё из-за тебя. Не могли же мы не наехать на этих мерзавцев, которые начали разборки, когда тебе было так плохо! Обижать НАШУ Славу!!!
– Если кто и разругался вдрызг, так это ты, – хмыкнул Ладимир и усмехнулся. – Слава, ты бы видела, что она устроила! А сколько новых слов я узнал!
– Ну тебя! – Алила вытянула ногу и чуть пнула Ладимира. – А слова эти я сама недавно узнала от Славиного брата! И я по-прежнему считаю, что было подлостью отказывать Славе в поддержке, пусть даже они только-только узнали, что она принцесса, и были в шоке!
– В этом я с тобой согласен, – немного мрачно сказал Ладимир. Открылась дверь, послышались шаги, и из-за полога кровати показался хмурый (занятно, от этого его голубые глаза синеют) Адрей-Синеглазка. Он поднял голову, увидел меня, его лицо мгновенно просветлело, и он одним прыжком оказался на кровати и сжал меня в объятьях:
– Слава!! Ты встала с постели!!! Урррааа!!!!
– Ты меня сейчас задушишь, дорогой мой Синеглазка, – пробурчала я деланно сердито. Адреем я его теперь точно никогда называть не буду.
Он отпустил меня, взял за руки, умоляюще сказал:
– Слава, ты сможешь когда-нибудь простить меня? Я должен был тогда поддержать тебя, а сам стоял и слушал, как Станти говорит тебе гадости, вместо того, чтобы заткнуть его!
– Проехали, что было, то прошло, – вздохнула я. Он улыбнулся МОЕЙ улыбкой провинившейся дворняжки:
– Обожаю тебя, Слава. Ты самое нежное и доброе создание на свете!
– Ну тебя, я сейчас совсем не добрая, – отмахнулась я. – Давай-ка, садись и присоединяйся к нашему военному совету.
– Нет! – Синеглазка подскочил и с испугом воззрился на меня. – Слава! Ни в коем случае!! – он сжал мои руки. – Не надо, не лезь в это, если я тебе хоть сколько-нибудь дорог, ЗАБУДЬ О ВОССТАНИИ!!!!
– Ты мне дорог, но о восстании я не собираюсь забывать, так что давай, выкладывай всё, что знаешь, – отрезала я.
Синеглазка мрачно посмотрел на меня, потом сел рядом.
– Это крайне рискованное предприятие, – оптимистично начал он. – У нас мало сил для того, чтобы ударить сразу в четырёх местах, как того хочет Витор. Это опасно, за нами постоянно следят, знаешь, что с тобой будет, если тебя поймают?! А что будет со МНОЙ?!!? – он снова взял меня за руки и неожиданно строго и серьёзно посмотрел на меня. – Слава, милая моя, я снова прошу тебя, забудь об этом! Мы справимся и сами, а тебе лучше пока ещё пожить здесь, в безопасности, в тишине и покое…
– Покой нам только снится, – процитировала я уже ставшую расхожей строчку из Блока и вздохнула. – Я сойду с ума от тоски, если буду продолжать бездействовать. Хватит, отсиделась в тылу, пора на передовую…
– Нет! – Синеглазка выпрямился, сдвинул брови, глаза заблистали молниями. – Ты мне друг или нет? Только через мой труп!!
– Челси с удовольствием об этом позаботится! – фыркнула я. – Поэтому, чтобы так не случилась, давай, напугай меня и убеди, что не стоит мне туда лезть!
– Не стоит, – тут же уверенно заявил он. – Смотри, – он извлёк из принесённой сумки карту и разложил передо мной. – Смотри, моя прелестная принцесса! Это всё твоё! Точнее будет твоё, когда мы это отвоюем, но это уже детали! – он широко улыбнулся, я старательно ответила ему улыбкой, хотя и не такой широкой, Лад с Алилой засмеялись. – Смотри, – он ткнул пальцем в неровный овал на западной части карты, – это столица, к северу от неё находится королевский дворец, ныне оплот Челси и Совета по совместительству…
– Ой! – вспомнила я. – А глава Совета выздоровел?
– Нет, – немного удивлённо сказал Синеглазка. – А откуда ты знаешь?
– От охранника Челси, он сказал, что они его отравили каверданой.
– Точно! Интересно, с чего это он так разболтался, он вообще холодный как айсберг и расчётливый как эльф!
– А вообще, он кабург! – заявила Алила.
Я хмыкнула:
– Не знаю, что это значит в точности, но полностью с тобой согласна!
Алила расхохоталась, мужчины тоже улыбнулись:
– Это название его расы! – пояснила Алила.
– Ой! А звучит как ругательство, – смутилась я.
– Кабурги – древняя и, к счастью, малочисленная раса логиков, – пояснил Ладимир. – Они очень опасны, потому что их главное увлечение – строить основанные на логике системы, поведенческие, общественные, политические… Проблема в том, что логика у них своя. И в том, что проверяют они эти системы на людях, не слишком заботясь о согласии последних.
Я хмыкнула.
– Не знаю, как там с логикой, но, на мой взгляд, никаких чувств у него нет, либо он их очень хорошо прячет. У меня было ощущение, что я смотрю на актёра в театре, или на марионетку – он все свои реакции словно разыгрывал передо мной.
– И это тоже, – кивнул Ладимир. – Догадаться, что кабурги испытывают на самом деле, невозможно. И к тому же, они равнодушны к окружающим настолько, что иногда кажется, что они никаких эмоций вообще не испытывают.
– Или вернее, – встрял Синеглазка, – их чувства такие слабые и такие ненормальные, что после общения с ними понимаешь, как это ужасно – быть очень умным и очень логичным… И становишься таким, как я!
Мы все согласно рассмеялись.
– Ой, ладно, ну этих кабургов, что там дальше с восстанием? – вернулась я к интересующей меня теме. – Ну, где Челси, ясно…
– Как раз нет, – фыркнул Синеглазка. – Он испугался, и теперь постоянно носится по всей стране, благо магические возможности позволяют…
– Вот мерзавец, – насмешливо сказала я. – А за ним гоняется толпа парней из проклятых родов и всё пытается поймать за хвост…
По-моему, я ляпнула глупость, если не гадость, но они согласно захохотали. Нет, всё-таки хорошо, когда тебя любят настолько, что даже смеются над твоими кретинскими шутками!
– Что-то вроде того, – улыбнулся Синеглазка, осторожно обнимая меня одной рукой, а другой продолжая водить по карте. – Смотри, это Город-у-Гор – их сторожевой пост перед нашими землями, вот этот порт, Ларента, связь с материком Лайры, где в состоянии боевой готовности всегда ждёт сигнала подкрепление, вот эти два города – ворота от эльфов. По плану Витора, мы должны занять в них ключевые посты и удерживать, пока отборный отряд не займёт королевский дворец и не доставит тебя к камню.
Я оглядела карту. Меня зверски мучили сомнения.
– Так, сейчас я начну задавать глупые вопросы, потому что ничего в этом не понимаю…
– Ну что ты, Слава, – Синеглазка прижал меня к себе и поцеловал в щёку. – ТВОИ вопросы не могут быть глупыми.
Я молча выбралась из его объятий и пересела к Ладимиру. Синеглазка порозовел.
– Извини. Я такой дурак, Слава!
– Полностью с тобой согласна! – не удержалась я. Наверно, это прозвучало зло, потому что Ладимир успокаивающе положил мне руку на плечо. – Ладно, мой первый вопрос: а сколько у нас человек?
– Человек? – переспросил Синеглазка, но тут же хлопнул себя по лбу. – Твой брат тоже так говорит, а я… Видишь ли, вы с ним говорите «человек», подразумевая всех подряд, а мы – только людей!
– Вы, мы, – буркнула я. – Ты же понял!
– Да-да, – он машинально переместился ближе ко мне, но между нами тут же влезла Алила и недрогнувшим плечом отпихнула его. Синеглазка смутился и продолжил: – У нас около двух тысяч детей проклятых родов, несколько сотен наших друзей из разных рас и королевская гвардия – наш оплот во дворце – ещё три сотни. Они, кстати, все кведдлы – это ещё одна раса…
– Стоп! Замечательно, что они кведлы…
– С двумя «д», – уточнила Алила, продолжая грозно коситься на Синеглазку. Да понял он, понял…
– КвеДДлы, – поправилась я. – Только ответьте ещё на один вопрос: а у Челси?
Синеглазка мгновенно помрачнел:
– Четыре сотни личной охраны, постоянная армия в шесть тысяч, общий гарнизон в трёх городах – пять, помощь с континента Лайры – две, от эльфов – около тысячи с волколаками…
– ВСЁ!!!! – завопила я. – Стоп! Во-первых, ты в этом не участвуешь! – я подскочила на кровати: – Во-вторых, где мой брат?! Он тоже в этом не участвует!!
– Это ещё почему? – хмыкнул Фёдор, выруливая из-за полога и присаживаясь рядом.
– Потому что это сплошное самоубийство!!!
– А бывает не сплошное? – снова хмыкнул брательник. – Хотя, ты у нас теперь специалист…
– Не возникай! – отрезала я. – Три тысячи против пятнадцати – это самоубийство, неважно какое, исход один – летальный!
– Паникёрша, – обласкал меня брательник. – У Витора всё продумано: если действовать согласовано и оперативно, нам удастся задержать помощь от эльфов и с континента Лары, и те, кто будут атаковать дворец, смогут убрать Челси и занять Зал Совета.
– А дальше что? – мрачно осведомилась я. – Ну займут они его, а дальше что?
И тут я увидела нечто поразительное: Федька смутился. Это было настолько редкостное зрелище, что я просто уставилась на него.
– Чего ты на меня пялишься? – ласково поинтересовался брательник. – Дальше мы провозглашаем тебя королевой…
– Чегооооо?! А вы никого не забыли спросить, хочет ли она быть королевой?!
– Это тебе, от папы, – отрезал Фёдор и протянул мне свёрнутую трубочкой бумажку.
Я развернула её и стала читать:
«Я, Адрей, король Великого Объединённого королевства по праву рождения, сын Ксандра Пятого, ныне покойного короля, и Алерии из рода Далей, ныне покойной королевы, передаю право на престол своей старшей дочери Таниславе, рождённой двадцать лет назад и здравствующей поныне».
Дата и подпись. Папина.
Минуту я соображала, потом выдала:
– Я пропустила свой день рождения.
– О! – поразилась Алила. – Какой ужас! Ничего, устроить праздник никогда не поздно!!
– Ага, – согласилась я, сложила документ пополам и приготовилась порвать – как это мило, скинуть на меня всё это!
– НЕТ!!!! – завопили они все разом и вырвали злосчастную бумажку у меня из рук.
– Ты что! – Синеглазка мгновенно сложил её и спрятал за пазуху. – Это официальное доказательство того, что ты теперь наша почти королева! Осталось только короновать тебя в зале заседаний – положишь руки на этот камень, он засветится, потом Гвардия быстро присягнёт тебе, бегом в тронный зал, а уж корону из сокровищницы мы как-нибудь выкр…. То есть достанем!
– Господи, ну почему я? – взвыла я обречённо. – Тан же должен быть королём, он -старший!!
– Он отказался, – пожал плечами Синеглазка. – Вдобавок, ему сейчас не до восстания. Как только разнеслась новость, что запрет на него не распространяется, ему срочно пришлось спасаться от сотен чрезмерно обрадованных этим открытием девиц, заметь, вовсе не только из наших!!
– Значит, Сения всё же проболталась, – мрачно подвела я итог. – И он решил скинуть всё на меня.
Как мило! Братец старший, чтоб они тебя всё же нашли и коллективно… я осеклась, сообразив, какую страшную кару придумала для Тана, задавила порыв праведного негодования, и неожиданно мне в голову пришла идея. Брат-то у меня не единственный!
– Лад.
– Да?
– Мне нужна ручка и бумага.
Требуемое мгновенно оказалось передо мной. Фигушки вам!
«Я, Танислава, королева Великого Объединённого королевства по праву рождения, дочь отрёкшегося от престола в мою пользу короля Адрея, передаю право на престол моему младшему брату Фёдору, рождённому шестнадцать лет назад и ныне здравствующему».
– Какое сегодня число?
– Семнадцатое второго месяца зимы, – сказал Ладимир.
Я поставила число, расписалась и протянула бумагу Фёдору:
– На, пользуйся!
Брат недоверчиво уставился в неё, Синеглазка заглянул ему через плечо и заметил:
– Тут есть некоторые ошибки составления, которые позволят опротестовать документ…
– Ничего, перепишу, – не сдалась я.
– Валяй, – сказал мой братец и преспокойно… разорвал мою писанину. – Я и с ним поступлю так же.
– Предатель, – буркнула я.
– А ты думала, вот так можешь на меня всё это свалить? – поинтересовался он. – Не, пусть все эти государственные советы и прочая мура достанутся тебе. А я возглавлю армию и отвоюю, кстати, наши территории за проливом…
– Братец, – язвительно начала я, – а пословицу про медведя, чью шкуру не делят, не убив его, вы, Ваше Высочество, помните? А то нашёлся мне тут великий полководец, Александр Македонский, да что там, Наполеон и Жуков в одном флаконе!
– Короче, – запыхтел брательник, – ты – наша самая главная надежда, какое ты вообще право имеешь отлынивать?
– Если ты сейчас снова что-нибудь про Адрея вякнешь, – я вскипела, – придушу, прынц недоделанный!!
– Тихо, тихо, – развёл нас Лад. – Успокойтесь. Фёдор, вопрос об участии Славы в восстании решает только она. Слава… он в чём-то прав. Я полностью согласен с тобой: успех восстания зависит больше от удачного случая, чем от какой бы то ни было подготовки, но ведь если нам удастся свергнуть Челси, то понадобится другая, законная власть – и у нас есть только ты и твои братья. Вопрос с Таном вообще весьма сомнителен, но в утешение тебе могу сказать, что отречься от престола ты всегда успеешь, просто сейчас не время. Не в обиду Фёдору будет сказано, тебя я скорее вижу королевой, чем его – королём. Ты более разумна, спокойна и менее упряма.
– А ещё ты меня старше на четыре года. И умнее. Ненамного, конечно, но я столько книжек про Средние века не читал, – дополнил лестную характеристику своим сомнительным комментарием братец.
– Хватит подлизываться, – буркнула я. – Считайте это моей склонностью к пессимизму, но у меня чёткое ощущение, что если оставить всё как есть, восстание провалится, и это будет конец всему.
Мне самой стало нехорошо от этих слов – откуда-то я знала, что так и будет. Если что-то не сделать…
– Ну и что, ложиться всем лапками кверху и помирать? – обратил против меня Федька мой же любимый риторический вопрос.
– Нет, – я героически выдохнула. – Для начала, я пойду поговорю с Гверфальфом – спрошу его мнение и попрошу помочь. Уговаривать не буду! Но, может, он подскажет, что делать дальше…
– Хаклонги бы нам здорово помогли, – заметил Синеглазка. – А, учитывая, что ты на одну восьмую – хаклонг, может, они и ЗАХОТЯТ помочь…
– А хаклонгов много? – поинтересовался Федька.
– Погоди, – удивилась я. – А ты, что, не знаешь? Ты же тоже хаклонг!
Федька мгновенно помрачнел и в ответ только зыркнул на меня исподлобья.
– Фёдор не так легко, как ты, воспринял свою принадлежность к этой расе, – неожиданно деликатно пояснила Алила, похоже, побаиваясь всплеска ярости со стороны моего нервного брательника.
– Не желаю иметь ничего общего с хвостатой чешуйчатой гадиной, – выдал Федька. Я задохнулась от возмущения:
– Не смей так отзываться о хаклонгах!!
– Не ори на меня! – рявкнул брателла. – Раз всё равно нельзя превратиться, так смысл с ними любезничать! Человеком родился, человеком и останусь!
– Тупица! – буркнула я.
– Дура, – не остался в долгу братец.
– Они замечательные, при чём тут хвост и крылья?! – взвилась я, сжимая кулаки и отталкивая Ладимира, пытающегося умерить мой пыл.
– Притом, что я не хочу, чтобы они на меня пялились, как на убогого! – заорал брат, вскакивая.
– Да кому ты нужен! – я тоже вскочила. – Ну и пожалуйста, мне же лучше, не буду краснеть перед ними за такого брата!
Федька только набрал воздуха, чтобы достойно ответить, как Синеглазка легко вскочил и несильно ткнул его в грудь. Федька подавился невысказанным оскорблением и уставился на негаданного защитника с явным желанием устроить ему быструю и болезненную кончину, причём немедленно.
– Фёдор, пойдём, я тебе расскажу про разницу между мужчинами и женщинами, которая не меняется, даже если речь о женщине, которая тебе сестра, и ты с ней вырос, – неожиданно серьёзно сказал Синеглазка и тут же улыбнулся.
– Если это про то, откуда дети берутся, так я уже знаю, – буркнул в замешательстве Фёдор, к моему несказанному удивлению, утихомириваясь.
– Нет, это про то, что нехорошо кричать на женщину, – укоризненно заметил Синеглазка и усмехнулся, подмигивая: – И даже если иногда очень хочется!
– Спелись, – мрачно прокомментировала я. Алила поддержала меня мрачным кивком, Лад только усмехнулся, явно довольный, что мы с братом не передрались.
– Ты не ответила на мой вопрос, – сурово напомнил Федька. – Про количество хаклонгов.
– Их немного, – пожала я плечами, решив не выходить снова на тропу войны, раз уж брательник предлагает перемирие. – Если даже они захотят помочь, то есть захотят все, кто может… Тысячи две – две с половиной наберётся.
– Ого! – приободрился Федька, глаза заблестели, он уже явно рассчитывал, как использовать такую силищу.
– Никаких «ого»! – отрезала я, сползая с кровати. – В общем, меня не ждите, я пошла к Гверфальфу, и это надолго.
Я закрыла глаза и захотела оказаться рядом с Гверфальфом, по моему лицу скользнул ветерок, я открыла глаза… и замерла в восхищении.
Я стояла над водопадом, вернее, над настоящим каскадом из множества небольших водопадиков. Внизу, в нескольких десятках метров подо мной, расстилалось нежно-голубое озеро овальной формы в обрамлении густой, сочной зелени и белого песка пляжа. Небо над моей головой было такое же голубое, как озеро, чистое, без единого облачка. Так приятно вернуться в лето, ведь из окна моей комнаты только и было видно, что заметённые снегом холмы…
Я почувствовала, как Гверфальф коснулся моего плеча, обернулась и прижалась к его груди. Он обнял меня и погладил по волосам.
– Здравствуй, дорогая моя девочка. Я рад, что ты пришла.
– Здравствуй, – я крепче прижала голову к его груди. С ним так спокойно, так хорошо, мысли приходят в порядок, а главное, так надёжно и уютно! Так хорошо, что он появился в моей жизни.
Гверфальф мягко приподнял мою голову, заглянул в глаза, чуть улыбнулся.
– Со времени нашей последней встречи тебе стало гораздо лучше. Ладимир и его сестра хорошо заботились о тебе?
