Текст книги "Тенета (СИ)"
Автор книги: Наталья Тишь
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)
– Vini non sou, Riya, /Идем, Рия./ – окликнул девушку орк, подходя ближе.
Только тогда она сдвинулась с места, запинаясь за ковер. Прошла мимо эльфа, и тот фыркнул, потерев грудь. Сорвал повязки, подергал себя за свалявшиеся волосы и зашипел, став похож опять на бойцовского кота.
– Ou pi bon pa Kontraksyon jouk, /Лучше бы тебе не дергаться пока./ – глухо заметил Хадда, закутывая Рию в одеяло. – W'a di di ou mèsi ti fi a, li pran swen ou. /И скажи спасибо этой девочке, она присматривала за тобой./
– Pou di gras a moun a? Pa janm nan vi mwen, /Сказать спасибо человеку? Да никогда в жизни./ – парень хмыкнул и скрестил руки на груди, поворачиваясь в их сторону.
Он сейчас совершенно не отличался от обычного человека. Грудь была испещрена мелкими шрамами, оставшимися от тех страшных царапин. Орк вздохнул и покачал головой.
– Yun elves pinaka-matigas ang ulo, bobo at malupit, /Молодые эльфы самые упрямые, глупые и жестокие./ – пробормотал он, возвращаясь к себе.
Рия слабо поблагодарила Хадду и снова посмотрела на эльфа. Он выглядел куда лучше, проспав почти двое суток. Похоже, парень ее не узнал, не вспомнил, что они вместе сидели в том сарае.
– Non? – тихо произнесла девушка, стараясь передать вопросительную интонацию. Неимоверно хотелось спать, но имя выяснить хотелось еще больше.
Эльф воззрился на нее с таким видом, словно с ним заговорила блоха.
– Non? – переспросил он и хмыкнул. – Non!
– Nou rele, /Назовись./ – внезапно проворчал гном. – Mwen – Ryunoulvyur.
– Hadda, – подал голос орк.
– Рия, – поспешила добавить девушка и облизнула потрескавшиеся и искусанные губы.
Эльф какое-то время переводил взгляд с одного на другого, а потом словно выплюнул свое имя.
– Glau.
Глау? Рия слабо удивилась. В книгах, насколько она помнила, имена у эльфов были длинными и красивыми. Музыкальными или труднопроизносимыми, но в любом случае не такими короткими. Хотя это "Глау" казалось хлыстом, резко бьющим по ушам.
– Yon non bon, /Хорошее имя./ – прогудел Хадда, укладываясь.
Эльф только пожал плечами и опустился на свою постель. Девушка упала на спину и сморщилась, когда заныли плечо и царапины. Если она сейчас закроет глаза, то уснет мгновенно. Но еще надо развесить платье, чтобы просохло к утру и... хорошо бы поесть. Хотя, похоже, ужин им не принесут.
– Рия, – раздался тихий голос эльфа, и девушка удивленно подняла голову.
– Глау?
– Yon ti fi, voye pa bèt la, /Уродливая седая девочка, посланная Зверем./ – усмехнулся он чему-то и протянул руку.
Рия напряженно смотрела и неосознанно вздрогнула, когда Глау коснулся ее правого плеча и чуть погладил его, совсем невесомо, но глубокая царапина от хлыста словно стала болеть меньше. Он почти сразу отстранился и отвернулся, укладываясь на бок. Девушка удивленно моргнула, не понимая, зачем эльф это сделал, но спрашивать... спрашивать она не стала. Не стоит.
Рия заставила себя встать, развесить на спинке постели платье, и только потом она снова легла, закутавшись в покрывало как в кокон, и позволила себе уснуть.
До утра оставалось слишком мало времени.
Глава шестая. Пожелай мне счастья
К рабству невозможно привыкнуть, если человек знал, что такое свобода, даже не ценя ее. Сейчас Рия понимала это особенно отчетливо, день за днем протирая пыль, моя полы, подметая и переставляя что-то с места на место, чтобы затем все вернуть так, как было.
Со стороны бы, наверное, казалось, что на рабство это не похоже. Их кормили два-три раза в день, раз в три дня купали, стирали одежду и просто заставляли прибираться. Рие с одной рукой было сложнее, конечно, но за прошедшие три как бы мирных месяца она привыкла и наловчилась.
Три месяца
Вроде бы тихих месяца.
Спокойных.
Но за этим спокойствием скрывались ежедневные побои, едкие замечания надсмотрщика, которые Рия, благодаря Хадде, начала частично понимать. Встречи с хозяином и моральное давление этого жестокого человека. Их хозяин – Хюмер Орбо – несмотря на внешность, любил пытки, любил, чтобы его боялись, и на каждой встрече появлялись рабы, которые ему надоели. На глазах новичков им срезали кожу, оскопляли, выкалывали глаза, выжигали языки. И каждый раз Рию выворачивало, за что ее всегда били. Ребра превратились в один сплошной синяк, спина... Девушка иногда саркастично ухмылялась, когда никто не видел: на спине можно было играть в корабли, особенно если добавить еще несколько ударов поперек. Что удивительно – никогда не трогали руки и ноги пленников, зато ничто не мешало ударить хлыстом по уху или лбу.
Надсмотрщик Фаркаш – сухонький старичок в зеленом, он умел бить точно и резко, так, что царапина заживала очень долго, а на ее месте оставался тонкий, пусть и едва заметный шрам. Фаркаш улыбался желтыми зубами, и эта улыбка была во сто крат страшнее, чем оскал Хадды. Хадда, тот никогда не стремился причинить боль, он защищал Рию ото всех по мере сил и возможностей. Он же учил ее общему языку и рассказывал о страшном и жестоком мире, в котором она очутилась.
Хадда оказался троллем, а не орком, как сначала решила девушка. Орки, по его словам, были серыми, больше похожими на камни, да именно поэтому и предпочитали селиться на юге, где находилась огромнейшая горная гряда. Тролли же выбирали север.
– Толстая кожа, – пояснял Хадда, когда рассказывал, – не мерзнем.
Рия кивала, хотя в ее представлении скорее тролли бы выбрали горы, но... книги отличались от реальности. Или реальность от книг.
Этот мир был... забавным и показался бы ей даже интересным, не окажись девушка в таком положении. Единственный материк на всю планету, хотя, конечно, Хадда ничего не знал о планетах или космосе. Местное солнце они считали огромным фонарем, которое когда-то подвесил их Творец, чтобы осветить мир. Сам же Творец, по словам тролля, давным-давно оставил этот мир, отправившись создавать новые.
– Но как тогда. солнце гаснет? – поинтересовалась Рия.
Ведь здесь наступала обычная ночь, восходила желтая – по-настоящему желтая – луна. Хадда спокойно объяснил, что Творец велел светилу раз в сутки приглушать свет, чтобы жители мира могли спокойно выспаться. А луна тускло освещала дорогу тем, кто не успел добраться до дома или Гостевого прибежища. Гостиницы и трактиры в этом мире назывались именно так – Гостевые прибежища или Гостевые дома.
– Хотя по ночам лучше не ходить, – иногда вмешивался в их разговор Рюн, бочком подходя ближе. – Опасно.
Опасность таилась повсюду. В охотниках за рабами, в тварях, что выходили на охоту только в темное время, во внезапно появляющихся из ниоткуда деревьях, которые корнями ловили путника, решившего отдохнуть рядом, и утаскивали добычу под землю.
Но страшнее всего был Зверь. Он же считался главным врагом этого мира, он же был создателем тенет, что опутывали все небо от края до края. Однажды, когда придет посланец Зверя, тенета разрежут небо, и оно, развалившись на куски, упадет на землю, и мир погибнет.
Рия скривилась, посчитав это пророчеством. Пророчеством, которые она так ненавидела в книгах. Потому что если существовало пророчество, всегда появлялся тот, кто непременно должен был спасти какой-нибудь мир и сделать так, чтобы все стало хорошо. Хэппи-энды в таких книжках были непременным атрибутом.
Возможно, поэтому уже стоило бы обрадоваться пророчеству, если бы не одно "но".
– Тебя считали предвестником Зверя, – заявил Хадда, когда они разговорились на эту тему, – потому что ты из другого мира.
– Предвестник обязательно из другого мира? – осторожно поинтересовалась девушка, уже собравшись всеми возможными способами отбрыкиваться от такой перспективы. Не хотелось ей изображать мировое зло, которое должно уничтожить несчастный мир. Ей, конечно, тут не нравилось совершенно, но брать на себя ответственность за репутацию какого-то Зверя ой как не хотелось.
– Скорее всего, – как-то уклончиво ответил тролль. – Ты первое существо, которое пришло к нам из другого мира. Вернее, я впервые встречаю нечто подобное. Хотя в легендах нашего народа есть рассказы о тех, кто приходил из самых разных миров, но они либо погибали, либо сразу уходили.
– Могли бы попробовать завоевать вас, – ляпнула в сердцах Рия, и Хадда удивился.
– Зачем?
– Чтобы изменить порядок, – тоже удивилась девушка, полагая, что это было очевидно. – Ты же сам говорил, что в рабстве быть плохо.
– Плохо, – согласился тролль. – Но это часть нашего мира. И только людям ее менять. Все приходившие люди погибали или пугались и уходили. Как и не люди, в общем-то.
– И никто из других народов не пытался вмешаться?
Хадда пожал плечами и почесал шрам на ухе.
– Нет, – просто ответил он. – А зачем? Это не наше дело, оно не касается Зверя, поэтому... люди живут так, как живут.
Девушка оторопела от таких слов и не нашлась, что ответить. Вернее, сказать-то она хотела, но пока просто не сумела бы подобрать нужные фразы, чтобы верно выстроить речь.
Политика невмешательства и игнорирования проблем. Почему? Вот же, сидят в рабах тролль, гном и эльф, а их народы решили не вмешиваться? Даже не пытаются напасть на людей, чтобы спасти своих соплеменников? Почему? Почему в этом мире такое равнодушие и главный девиз – позаботься о себе сам? У всех, кроме троллей, да и то... Они готовы заботиться о других народах, но не о своих соплеменниках.
Этого Рия никак не могла понять. Она даже решилась спросить у Рюна, что думают гномы на этот счет, но тот только зыркнул на нее и ушел вытирать полки, с которых недавно убрал книги.
У Глау было спрашивать бесполезно. Он на второй день дал понять, что не собирается держаться в куче и вообще игнорировал своих... сокамерников. Рия наблюдала за ним исподтишка, но эльф постоянно перехватывал ее взгляд и только презрительно фыркал. На удивление он все три месяца был тих и покорен, безмолвно сносил все побои, только сверкал глазами на Фаркаша и наверняка мысленно обещал его убить. Девушка даже разделяла такую точку зрения, когда надсмотрщик принимался избивать и ее, но она понимала, что это лишь мысли. Глау мог бы, Глау, бойцовский кот эльфийской породы, вполне мог убить Фаркаша и напасть на охрану. Он бы сделал все, чтобы сбежать, а она... а она может только прокручивать в голове, как вырвется на свободу, но потом ее фантазия буксовала. Появился вариант отправиться к троллям, Хадда бы наверняка помог, но до этого все же необходимо было выйти на свободу.
Утром на рассвете им принесли завтрак, завизжал хлыст, заменяя колокол, и они все проснулись, уже привыкнув к этому резкому звуку. Рия потерла глаз, откинула одеяло, потянувшись и немного размяв левую ногу. Шрам начинал болеть после сна, мышцы ныли каждое утро, и такая разминка тоже стала привычной.
Глау уже подскочил и сейчас заразительно зевал. Девушка смущенно улыбнулась и принялась заправлять кровать. Нагота не смущала. Каждый раз после помывки не было ни сил, ни желания одеваться, поэтому поутру в комнате все вставали обнаженные. Первое время Рия стеснялась, но Хадда спокойно подходил помочь одеться, а гном и эльф не обращали внимания. Поэтому она тоже... привыкла к такому слегка шокирующему зрелищу. Заодно удовлетворила чисто женское любопытство, придя к выводу, что физически ни эльфы, ни тролли почти от людей не отличаются. С гномами было сложнее, и Рия уже из спортивного азарта рассматривала Рюна, да тот и не скрывался. Просто его круглый выступающий живот и небольшие размеры тела в принципе скрывали... многое, так что девушке оставалось с досадой цокать и отступаться.
Глау первое время все фыркал, когда смотрел на нее, пока Рия не смогла ему ответить. Он считал ее уродливой, девушка тоже так думала о себе, но женская гордость не позволяла смириться до конца. Поэтому Рия только и смогла сказать, что такие бледные и тощие парни нормальных девушек не интересуют. Глау на мгновение остолбенел, а потом засмеялся и парировал, что эльфов люди не интересуют вообще. "Один – один", – мрачно констатировала Рия, а после они на эту тему не заговаривали. Смысла не было.
***
– У тебя спина кровоточит, – буркнул Глау, и девушка с тоской подумала, что Ракель опять сделает ей выговор.
Ракель была той толстухой, что отвечала за помывку рабов и стирку их одежды. Она только и делала, что ворчала на солдат, когда они пытались вмешаться, и кричала на рабов, когда те приносили окровавленные вещи. Но по-другому быть не могло, Фаркаш слишком любил насилие, слишком упивался властью, каждый раз после проверки используя свою плеть. Увернуться было невозможно, только закрыться, но хлыст, словно живой, проскальзывал в зазоры и оставлял длинную глубокую царапину именно там, где хотел хозяин. Поэтому, сколько Рия не заслонялась рукой от ударов, на ее лбу красовались тонкие ниточки шрамов.
В последнее время девушка задумывалась, что как-то... странно она относится к своему положению. Не смирилась с ним, просто... Возможно, она сходила с ума? Злилась на Хюмера, ненавидела Фаркаша, над Ракель ей почему-то хотелось иногда смеяться. Рия стала немного злее, она сама это чувствовала, но плакать и безвольно лежать не хотелось. Только когда начинались критические дни, и приходилось идти к Ракель с этой проблемой, в первые сутки наваливалась апатия, но потом все возвращалось на круги своя.
В первый раз, когда пошла кровь, она не представляла, что делать, если у местных женщин такой проблемы нет. Но Ракель заметила и ворча выдала чистые тряпки, показав, как следует их крепить. Нижнего белья по-прежнему ни у кого ведь не было.
***
На этот раз на завтрак принесли рыбу и кувшин молока. Рия скептически покосилась на еду, мгновенно вспоминая, что вроде рыба с молочными продуктами сочетается плохо. Бегать в ведро, стоявшее в углу покоев, где они прибирались, очень не хотелось. Это, пожалуй, единственное, к чему девушка не могла привыкнуть даже за месяц рабства.
Рабство... Рия никак не могла себя заставить осознать, что она вот... в рабстве. Потому что не было каких-то ощущений, которые должны быть присущи рабам. Ей так казалось, а времени, чтобы размышлять об этом, хватало. Она не боялась? Да нет, боялась. Особенно когда солдаты насильно заставляли смотреть, пальцами зажимая верхнее веко так, что единственный видящий глаз слезился, и Рия видела, как женщине, больной чем-то серьезным, перерезают шею. Медленно, со вкусом, и их хозяин только радостно хлопал в ладоши и требовал не торопиться, чтобы жертва помучилась. Женщина кричала, Рия забывала, как дышать, представляя, что тоже может оказаться на этом месте. Она знала, что когда-нибудь там окажется, потому что калека, а таких Хюмер ненавидел сильнее всего. Даже удивительно, что ее до сих пор не трогали, но Рия надеялась на свою добросовестность.
Впрочем, кому было до этого дело.
Ее жизнь зависела от того, насколько хорошо выполнялась работа, хотя Фаркаш позволял своей плети напиться крови в любом случае, даже без повода. И к этому тоже привыкли, потому что выбора не было.
А полторы недели назад на месте будущих мертвецов оказались те самые подростки, которых Рия видела при первой встрече и потом на каждой последующей. Девочку привязали к столу и пробили сердце. Сразу, резко, не позволив мучиться. Хозяин перед этим произнес длинную речь, из которой Рия уловила несколько слов. Суть сводилась к тому, что дети выросли и надоели, поэтому Хюмер хотел завести собак помладше, а этих наградить быстрой смертью.
Девочка только вскрикнула, когда оглушительно хрустнула грудная клетка, Рия уткнулась в плечо стоящего рядом на коленях Глау. Эльф никак не отреагировал, солдаты подобострастно засмеялись вслед за Жабой, который хлопал в ладоши. Зато над мальчиком издевались дольше. В первую очередь его оскопили, и теперь Рия не могла отвернуться из-за ткнувшегося в шею древка. "Гусар" хрипло велел смотреть на такую красоту и внимательно наблюдать. Хюмер громко подтвердил его слова, и девушке оставалось только кусать губы и до боли сжимать большую ладонь Хадда, который второй рукой касался ее ног, словно напоминая, что здесь и сумеет защитить. Рядом тихо, почти неслышно шипел Глау.
Мальчик плакал, он кричал и умолял пощадить, но как только процедура закончилась, ему с размаху отрубили голову. Тело упало, голова подкатилась к пленникам, и Рия, резко вскочив, завизжала, отшатнулась назад в объятия тролля. Солдаты играючи пнули голову обратно и принялись вытаскивать тела, а Хюмер потирал довольно руки и только спустя несколько минут разрешил рабам вернуться к себе.
В ту ночь они не спали. Стоило Рие закрыть глаза, как вспоминалась отрубленная голова, и девушка начинала задыхаться. Она садилась, откидываясь на спинку кровати, и смотрела в окно, где желтым светом мерцала луна. Вечное полнолуние мешало рабам пытаться сбежать. Вот еще забавно, и даже у Хадды не было ответа. Они не сталкивались с другими рабами, за исключением тех, что присутствовали в покоях Хюмера. Предположение неожиданно выдвинул Рюн, задумчиво высказавшись, мол, остальные рабы выполняют другие задания в правой половине дома, а левая, видимо, закрыта от посторонних, и поэтому их четверых кинули сюда прибираться. Спешить некуда, здесь богатства, которые не трогали много лет и не тронут еще столько же.
Из окна иногда Рия успевала увидеть еще других людей (или то были эльфы?) и гномов, которые таскали какие-то столы и ящики во дворе, подметали дорожки, ухаживали за цветами. Иногда во дворе появлялись дети, и за ними присматривала няня, за которой пристально следили солдаты. Однажды, когда им устроили первый и пока единственный выходной, девушка увидела, как "гусары", дождавшись, пока дети убегут за фонтан, просто изнасиловали и нянечку, и еще трех рабынь, которые занимались цветами. Кажется, им заткнули рты теми тряпками, которыми они протирали листья, поскольку криков Рия не слышала.
Она застыла тогда у окна, не в силах отвести взгляд, только закрыла глаза, пока Глау, зачем-то подошедший, не тронул ее за плечо. Только тогда девушка очнулась и, отшатнувшись, села на постель. Эльф непонимающе взглянул на нее, выглянул в окно и оскалился, фыркнув.
– Животные, – бросил он, – животные спариваются с животными. Закон природы.
Хадда и Рюн, что-то негромко обсуждавшие, тогда непонимающе взглянули на Глау, но парень улегся на свою кровать и уставился в потолок, Рия только слабо улыбнулась. Она прокутила в голове пару ответов на эту оскорбительную фразу, но произнести их вслух не решилась.
Ей в каком-то плане везло. То ли солдат не привлекала калека, то ли просто... нельзя было. Хотя скорее... Рия улыбалась Хадду, понимая, что да, скорее всего, это из-за него. Против Хадды сложно было бы драться, он сильный, просто не любит сражаться. Да еще этот металлический шар не позволял развернуться.
Шар был тяжел исключительно для конкретной личности. Хадда объяснил девушке, что, например, он свой шар поднять не сможет, а кто-то посторонний – запросто. Пока они все были без сознания, заклинатель зачаровал эти кандалы именно на них. Рия из любопытства провела эксперимент и с удивлением заморгала, когда шар Хадды и правда легко оторвался от пола. Она покрутила его в руках.
– Так, может, подхватим чужие шары и сбежим? – несмело предложила девушка.
– Глау уже об этом говорил, – фыркнул Рюн, пнув цепь. – Да только, девочка, по этой вот цепи пойдет реакция к шару, если наша скорость увеличится больше допустимой. Пройдет молния, и нас вырубит или убьет на месте. Ну, обычно на молнию зачаровывают, – пояснил он, – хотя некоторые любят и огонь. Но тогда есть шанс, что раб просто заживо сгорит, да и тот, кто поднял его шар, пострадает, потому что огонь пойдет в обе стороны.
Рия криво улыбнулась и аккуратно опустила шар Хадды на место. Тролль оскалился в ответ, но радости или бодрости в этой улыбке не было.
***
Распахнулась с громким стуком дверь, и пленники вздрогнули. На пороге показался Фаркаш с хлыстом в руках и неожиданно в черных одеждах.
– Быстро! – рявкнул он, со свистом ударяя стену. – Оделись и вышли!
Пленники засуетились. На этот раз Рие помог Глау, пока Хадда, одевшись, грузно шагал к двери, чтобы принят на себя возможные удары. Эльф подхватил девушку под руку, морщась и зло глядя на показавшихся солдат.
Похоже, что-то случилось.
Рия инстинктивно шевельнула культей и свела плечи, чуть прижимаясь к парню. Тот отпустил ее локоть, когда они все собрались за троллем.
– Выйти, – велел Фаркаш, – немедля.
Подгоняя выкриками, их погнали куда-то в правое крыло здания, и Рия старалась не отстать, тяжело припадая на левую ногу. Мышцы заныли с новой силой, но жаловаться на боль было некому. Да и нельзя. Рюн шел слева, периодически подставляя рыжую макушку под руку девушки, и Рия виновато улыбалась гному, обещая себе, что отблагодарит его позже.
Пленников неожиданно вывели на террасу, проведя по открытому коридору. Остальные рабы, работавшие во дворе, удивлено смотрели на них, увидев явно впервые. Защелкала плеть Фаркаша, старичок на всех рявкал, кричал, и солдаты даже пустили в ход свои копья, разгоняя любопытных. Рия сейчас только старалась не упасть, не обращая внимания на громко звеневшие цепи и вплетавшееся в этот звон пение птиц. Они почти пробежали коридор, прошли мимо открытых покоев, из которых раздавались голоса и крики явно играющих детей, а потом солдаты впихнули их в богатую залу с огромным обеденным столом.
– Вымыть пол! – рявкнул Фаркаш, просвистела, подтверждая приказ, плеть. – Протереть стол и стулья, расстелить скатерть, расставить посуду! Она в тех шкафах. На тридцать персон! Начали!
Рия поспешила взять тряпку, Глау последовал за ней, Хадда потащил второе ведро с водой ближе к столу. Рюн скатился по ступенькам вниз вслед за ним.
Фаркаш неожиданно остался здесь. Он задернул плотную ткань, заменявшую зале двери, и встал спиной ко входу. Девушка удивленно покосилась на него, потом взглянула на Глау и вздрогнула, заметив зловещую ухмылку.
– Глау?
Эльф молча выпрямился и отошел к столу, принимаясь протирать пыль. Рия озабоченно проводила его взглядом, начиная мыть мол. Ухмылка не предвещала ничего хорошего. Что задумал Глау? Да, Фаркаш сейчас казался легкой добычей, даже она это понимала. Встать спиной к тем, кто тебя ненавидит... Насколько самоуверенным надо быть? Эльф умел двигаться бесшумно, он был диким бойцовским котом, которого лишили свободы, но не обрезали когти. Глау мог задушить надсмотрщика. Но если там солдаты? Даже не если. Охрана наверняка рядом, и парня схватят, даже если он убьет Фаркаша. И, скорее всего, остальных тоже накажут.
Рия содрогнулась, представив, каким будет наказание. "Нас убьют", – вдруг отчетливо поняла она, выжимая тряпку. Конечно, убьют, потому что один покусился на жизнь надсмотрщика. Глау будут убивать долго и мучительно глазах у остальных, а их... а их тоже убьют в назидание другим. Кто будет смотреть на ее смерть?
– Нет, – тихо шепнула себе Рия, кусая губы. – Нет.
Если умирать, то быстро, она не вынесет пыток. А это значит, что Глау нужно остановить, если он попытается что-то предпринять. Девушка покосилась на эльфа, который бесстрастно протирал стулья, на Рюна и Хадду, но те были в конце комнаты и вытаскивали скатерть и посуду.
С полом Рия закончила как раз тогда, когда тролль уже начал расставлять тарелки. Они втроем осторожно ставили бокалы, Рюн, едва возвышаясь над столом, раскладывал двузубчатые вилки и острые ножи, больше похожие на маленькие кинжалы. Фаркаш заглянул к ним, коротко кивнул и снова встал за полотном, с кем-то иногда переговариваясь. Вскоре почти все было готово, девушка вытирала пыль с последних полок, а Рюн рядом расставлял вазы с цветами.
– Удивительно, – тихо ворчал гном на общем языке, – сегодня нас, похоже, в те покои не отправят. Никак иначе Зверь скоро придет.
– Не уверена, – прошептала Рия. – Если Глау что-нибудь не вытворит...
– Эльф может, – фыркнул Рюнульвюр. – Он же молодой, глупый. И любит свободу.
– А ты не любишь?
Гном повернулся к ней, уставившись снизу вверх, и чуть прищурил маленькие глазки.
– Ты глупа, человеческая девочка, – прошипел он. – Кто же не любит свободу? Просто надо с умом к ней выбираться, а эльфы все глупы, как и ты. Всем известно.
Девушка только открыла рот, но не произнесла ни слова, не зная, что ответить. Она и правда сморозила глупость, а по поводу эльфов вовсе ничего не знала. Глау скорее просто рвался на свободу напролом любыми доступными ему способами. Рия на всякий случай покосилась на эльфа и с ужасом увидела, что он бесшумно продвигается в сторону Фаркаша.
– Нет!
Рюн тоже резко повернулся и зафырчал, негромко, но с места не сдвинулся, явно намереваясь наблюдать. Девушка же бросилась к парню и вцепилась в него ровно в тот момент, когда он ступил на первую ступень, натянув тряпку, скрученную в жгут, которым явно собирался задушить надсмотрщика.
– Пусти! – зашипел Глау, резко отталкивая ее.
Рия упала, ударилась о ведро, и оно зазвенело, покатившись. Разлилась вода, в комнату ворвался Фаркаш, и в тот же момент эльф набросился на него, стягивая горло жгутом. Старичок захрипел, он не ожидал нападения, только и успел схватиться за плеть, но не вытащить. Глау разъяренно шипел, сжимая жгут, Рия села да так и застыла, боясь пошевелиться. На ее глазах убивали человека, человека, который истязал их, и где-то в глубине души, далеко-далеко под страхом горела искра злой радости за то, что Глау отомстит за все побои. В коридоре раздались шаги, взволнованные голоса, и внезапно появившийся рядом с эльфом Хадда отбросил его в сторону Рии. Девушка вскрикнула, когда Глау упал на нее, они прокатились до стола, забарахтались, пытаясь встать.
Поднялась шумиха, ворвались солдаты, закричали. Рия кое-как выпрямилась и испуганно вздрогнула, когда "гусары" нацелили ей копье прямо на горло. Эльф, стоявший рядом, рычал, но не пытался больше сдвинуться с места. Рюна не было видно.
Зато прекрасно была видна спина Хадды и его рука, в которой он сжимал со всей силы уже мертвого Фаркаша. Тело дергалось при каждом неловком движении, словно где-то висели нити, за которые дергал непонятный кукловод. Появился человек в черном. Он зло осмотрел рабов.
– Мерзости, – выплюнул человек и уставился на тролля. – Убийца, значит. Увести! Остальных запереть! Пригнать рабов, чтобы здесь прибрались! Быстро!
Рия потеряла дар речи, глядя на то, как уводят Хадду.
Нет.
Нет!
– Нет, – прохрипела она на русском, – нет!.. Хадда!
Тролль чуть повернул голову и оскалился, в него тут же затыкали копьями. Никто не решился забрать тело, Хадда сжимал его до сих пор, сжимал настолько сильно, что даже в поднявшемся переполохе слышался хруст ломающихся костей.
Рия дернулась было вперед.
Это ошибка!
Хадда не виноват!
– Не виноват, – прохрипела она, когда острие надавило на горло. – Хадда не виноват!
– Заткнись! – прорычал солдат, наотмашь ударяя ее по лицу. – Мерзость! Вырезать твой гнусный язык!..
Девушка отшатнулась, ударившись поясницей о стол, задохнулась от подступающих к горлу рыданий. Рядом появился Рюн, он не взглянул ни на нее, ни на стоявшего рядом Глау. Хадду вывели за порог, и только там тролль внезапно громко попросил:
– Пожелай мне счастья.
И Рия, упав на колени, разрыдалась.
Глава седьмая. Преступление и наказание
Их не наказали.
Их просто заперли в комнате, лишив обеда и ужина но пленники это за наказание не посчитали. Что было хуже – неизвестно. Куда увели Хадду? Его уже убили? Просто истязали? Глау убил надсмотрщика, но эльф сейчас сидел на кровать и равнодушно смотрел куда-то в стену, а тролль.... Что делали с троллем, не знал никто.
Рия уже успокоилась, сухие рыдания подкатывали к горлу, но она сглатывала этот режущий комок, и истерика отступала. Слезы давно высохли, они словно закончились в один миг, и осталась только злость – на Глау, на себя, даже на Рюна. Но в первую очередь – на Глау.
– Это ты виноват, – совершенно спокойно выплюнула эти слова Рия, угрюмо глядя на эльфа. – Ты. И ты должен был исчезнуть.
Неужели когда-то она выхаживала этого парня, считая своим якорем в безумном мире? Неужели готова была сделать все, чтобы он выжил? Неужели... Девушка кривила губы, готовая сейчас кусаться. Одновременно двигаться не хотелось, да и Рия прекрасно знала, что Глау ее одолеет. Драться с ним бесполезно, эльф сильнее, а она калека. Что может сделать полуслепая и однорукая девушка против сильного, пусть и молодого эльфа?
Смешно.
Даже думать о собственном бессилии противно.
Рюн опять обнимал подушку и мрачно зыркал по сторонам. Но на него Рия сейчас не обращала внимания, она как-то просто за компанию злилась на него, хотя гном мог бы вмешаться и помочь остановить обезумевшего кота.
Свобода – это хорошо, но не за счет другого. Глау об этом не знал, в этом чертовом мире вообще никто не знал о дружбе! О помощи! Они – рабы, они все рабы, так зачем подставлять других?!
– Ты виноват, – повторила упрямо девушка, и эльф внезапно повернулся к ней, уставившись своими синими глазами.
– Да? – в его голосе неожиданно послышался сарказм. – Правда? Если бы ты не остановила меня, троллю не пришлось бы подставляться.
– Да неужели. Лучше бы ты сдох, – Рия оскалилась.
В этот момент она чувствовала себя большим зверем, чем Глау. Два кота.... Нет, кот и кошка, запертые в одной комнате. Один равнодушен, вторая – почти ненавидит. В груди разгоралась злоба, она могла плавно перейти в ненависть, она должна была перейти в ненависть, и Рия бы только обрадовалась.
Потому что за Хадду она никого не простит.
Потому что Хадда – добрый.
Он помогал. Он учил. Он защищал.
Он сделал все, чтобы они все – все! – смогли жить нормально, если такое понятие вообще применимо к рабству.
И Хадда сейчас отдал свою жизнь за ошибку эльфа.
– Лучше бы ты сдох, – прошипела снова Рия и в сердцах запустила в парня подушкой.
Глау с легкостью отбил ее и скорчился, сжался, словно готовый к прыжку. Девушка на кровати подалась назад, внимательно следя, чтобы не упасть. Она готова была сейчас драться, если эльф того пожелает. Даже если проиграет.
Нет, она точно проиграет, но драться все равно будет.
Плевать.
На все и всех.
Сейчас важен только Хадда, и из-за Глау он страдает или уже мертв.
– Трус, – бросила Рия, и эльф все-таки прыгнул.
Она соскочила с постели, рывком дергая за покрывало, но Глау был куда тяжелее, чем казалось. Зазвенела цепь, мягко ударился о пол шар, зацепившись за край постели. Парень явно такого не ожидал, он уткнулся носом в натянутое покрывало, быстро отпрянул, не позволяя его на себя накинуть, и ухватил девушку за руку, падая на спину. Рия попробовала вырваться, но вместо этого только сумела изловчиться и пнуть эльфа ногой, поскольку единственную руку словно сжимали в тисках. "Он же запястье мне сломает", – мелькнула мысль, но Глау неожиданно отпустил ее руку, перехватывая за талию и резко перекатываясь на бок.
