Текст книги "Школьное колдовство (СИ)"

Автор книги: Наталья Сапункова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц)

– Значит, из Фавена, – деловито кивнула эсса. – Вы единственная оттуда в этом году. Ваши бумаги прислали две недели назад, они проверялись, все было в порядке. Вот что, эссина, сядьте и напишите свое имя и имя родителей, а я сейчас достану документы, – эсса показала Лиле на стол и подала лист бумаги.

И тут скрипнула дверь, и в комнату в комнату вошла она.

Правильно Олетта предупреждала. Молодая женщина, которая вошла… нет, вплыла, а может, влетела, подгоняемая волшебным ветром, тем самым, который носит по небесам колесницу феи Хозяйки Зари, запряжённую разноцветными бабочками…

Она была прекрасна. Совершенна. Тонкие, такие правильные черты, огромные голубые глаза, светлые волосы собраны в пышную прическу, украшенную драгоценными гребнями, один завиток шаловливо падал на лоб. Это фея? Такая стройная, с такой тонкой талией, как статуэтка, и в таком нарядном платье – немыслимо носить столь изысканное платье в будний день!

– Ах, эсса Элива, я проверила письмо, которое вы написали опекунам виконтессы Фаро, – сказала она, и её голос был ласковым, нежным и мелодичным. – Ах, мне жаль, но так не пойдёт. В любой школе для девушек учат, каким почерком надо писать письма столь важным особам. Только специальным почерком с завитушками и росчерками! И возьмите лучшую бумагу, ту плотную, с тиснением. Пожалуйста. Я на вас надеюсь.

Надо же, она выражала недовольство голосом, которым можно только хвалить!

– Вы считаете, надо переписать, эсса Глядичия? – осведомилась пожилая эсса совсем не так ласково, как ворковала прекрасная фея. – Эти благородные господа не разберут деловое письмо без завитушек?

– Переписать необходимо! Прошу вас! – строже пропела начальница канцелярии, – гранметресса настаивает, чтобы всё было в лучшем виде, и быстро! Пожалуйста, займитесь прямо сейчас, а я всё решу с этой эссиной.

Недовольная эсса Элива кивнула и вышла. Лила, которая успела написать на бумаге всё требуемое, протянула лист «фее» и сбивчиво изложила свою проблему. Кто знает, почему, но ей вдруг стало сложно изъясняться внятно.

– Конечно, дорогая эссина, мы решим ваши затруднения, – ободряюще улыбнулась «фея», пробежав глазами написанное. – Я всё проверю, а если надо, отправлю запросы в ваш город. Это безобразие, делать ошибки в рекомендациях. Вероятно, у нас тут лишь копия свидетельства о рождении? Там есть печать городской управы?

Она не спешила, не упрекала и была сама доброта.

– Не знаю, эсса, – понурилась Лила, – надеюсь, там есть всё.

Две недели назад – сказала пожилая эсса Элива. Значит, её решено было отправить в Эбессан раньше, чем об этом узнал отец! Всё заранее было устроено, отцу оставалось лишь исполнить! Леди Эльянтина так распорядилась? А отец скрывал, тянул до последнего? Он сказал, что распоряжение насчёт неё сделано в завещании, а получается – гораздо раньше. Но отец по натуре всегда был осторожным и скрытным, не говорил лишнего, предпочитал выжидать, а не торопиться. Лила прекрасно это знала. Иначе с мачехой было невозможно, наверное.

– Не переживайте, эссина, – сказала эсса Глядичия, – учитесь с удовольствием. Нам важно, чтобы ваш талант получил в Эбессане должную огранку, – и положила исписанный Лилой лист перед собой на стол.

Эта фраза, про талант и огранку, начальнице канцелярии очень нравилась.

– Благодарю, эсса! – с чувством огромного облегчения сказала Лила и заторопилась к Олетте, которая, должно быть, её уже заждалась.

Когда странная эссина ушла, эсса Глядичия сочувственно покачала головой – она сама согласилась бы так одеться и причесаться только на эшафот! Начальница была доброй и чувствительной по натуре и всегда искренне сопереживала тем, кого Пламя обделило благами жизни. В канцелярии было на редкость душно, и эсса Глядичия открыла окно и подвязала штору – комнату надо регулярно проветривать, от духоты портится цвет лица. Последнее время по прихоти непостоянного возлюбленного она испытала немало жизненных тягот, чего стоила необходимость часами просиживать в неуютной канцелярии, следить за бумагами, вести дела! И это вместо того, чтобы в последние тёплые летние дни гулять в саду и по бульвару, сказать по лугам верхом, ездить к портнихе, наконец! А чуть недосмотришь – и нерадивые помощники сделают всё не должным образом. Это возлюбленный наказал её за показную холодность! Но она уже давно дала ему понять, что больше так не будет! И надо подрезать ноготь на мизинце.

Эсса Глядичия взяла полученный от ученицы лист, прошлась по комнате, читая написанное. Эссина Лилиана Каверан, её отец – барон Глед Каверан, мать – леди Кенталь Каверан. Какое красивое имя Кенталь, так звали приёмную дочь графини Сантар. Вот бывают же глупые девушки, её бы блестяще выдали замуж, а она самовольно предпочла какого-то дворянина с окраины! О, а ведь у этой бедной девочки мать тоже леди, интересно, чья дочь? Ах, если бы Глядичия была леди!

Она положила лист на подоконник и достала из ящика щипчики для ногтей. Тут как раз открылась дверь и вошла Сали, молоденькая помощница, она несла на подносе кофейник и свежие лепёшки. И порыв сквозняка подхватил шёлковые юбки Глядичии, игривую прядь её волос и лист бумаги с подоконника. Юбки и прядь никуда не делись, а вот лист улетел куда-то в парк.

– Ничего страшного, – махнула рукой начальница канцелярии, – уже несколько раз всё проверяли. Ни разу ещё не присылали документы с ошибками в именах, эти новенькие ученицы часто выдумывают глупости!

Олетта ждала Лилу на кухонном дворе, чуть не подпрыгивая от нетерпения – развозчику хлеба недосуг было терять время, хоть он и получил в уплату монетку в десять дирремов. Доехали быстро, устроившись среди пустых хлебных корзин, пахло в повозке так вкусно, что Лиле отчаянно захотелось пожевать свежую хрустящую корочку. И – такое приключение! И как же хорошо, что она подружилась с Олеттой, которая всё тут знает!

Олетта весело болтала с развозчиком, называя его дядюшкой Нилом, спросила о детишках, о том, не болеет ли жена. Лила смотрела по сторонам и представляла вместо Олетты всех по очереди девушек с первой ступени, и сестру Ису, и мачеху, и улыбалась этим воображаемым картинкам. Кальду, Сабирию и Ису тут вообще сложно было представить, в крайнем случае они кривились бы и всем своим видом давали понять, что тут случайно и очень страдают. Ровена и Минелла сидели бы с приветливым видом и скромно помалкивали, примерно как и Лила сейчас. Мачеха, в этой повозке… о, эта картина была самой невероятной и оттого самой смешной.

Деревня Сарейн оказалась большой и не похожей на Каверлик, ленную деревню Каверанов. В Каверлике – одна длинная улица и дома разбросаны далеко друг от друга, управа располагалась в доме старосты, а торгом считалась немощеная площадь на краю деревни. Здесь улиц оказалось много и дома стояли плотно. В середине обнаружилась просторная, мощёная булыжником площадь, и с одной стороны этой площади все дома оказались торговыми лавками, высокими, каменными, были даже двухэтажные. Прямо городок, а не деревня.

– Сначала пройдём по лавкам, присмотримся, потом к портнихе, – решила Олетта.

У Лилы голова кружилась от волнения и восторга. Это была, можно сказать, её первая в жизни такая прогулка и самостоятельный выход за покупками. И можно будет повторить!

– Видела бы ты, какие есть модные лавки в Асварде! – шепнула Олетта.

Даже думать не хотелось про какие-то лавки в Асварде, потому что и тут было столько всего! Но её восторг разбился о цены, которые раз за разом сообщала девушка-приказчица. Чулки для бала так дорого стоят? Целый дирр? Даже вот эти, без кружевной каймы?..

Олетта принялась за покупки сразу: платки, несколько готовых сорочек, чулки, какие-то крошечные пуговицы.

– Сорочки здесь дешевле, чем на заказ у портнихи, советую присмотреться, – говорила она, – вот на эту взгляни. Примеришь?

Лила отрицательно качала головой. Шёлковая нижняя сорочка стоила полдирра. И ещё нужны нижние юбки. Понятно, что денег никак не хватит.

Они обошли все лавки, потом Лила вернулась в первую и купила те самые чулки, без каймы – ничего дешевле просто не было. И перчатки, украшенные вышивкой, тонкие и нежные на вид – они оказались прочными, как ни странно, и обтянули руку, как вторая кожа. Перчатки – дирр с четвертью. Осталось меньше дирра. Вон тот батист будет хорош для нижних юбок, и никакого кружева, всё равно его никто не увидит! Вещи для бала, ненужные предметы роскоши – это, оказывается, так дорого! Что же делать?

В ателье у портнихи Лила только разглядывала выставленные платья и образцы отделки. Олетта заказала что-то из белья. По настроению Лилы она поняла, как у той обстоят дела, и теперь тоже была смущена и расстроена.

– Послушай, несколько дирров я смогу тебе одолжить, – шепнула она, – сколько всего тебе не хватает?

– Спасибо, пока не нужно, – через силу улыбнулась Лила.

Приятно, когда хотят помочь. Но вдруг ей не пришлют денег, чем тогда отдавать долг? Да, конечно, такого не будет, отец ведь всё поймёт! Но – вдруг?!

Внезапно она придумала, что можно сделать. Нет, конечно, она колебалась, было очень не по себе. Но она решилась и, отозвав портниху в сторону, сказала:

– Эсса, скоро бал. Наверное, у вас много заказов, а я шью хорошо и быстро. У вас не найдётся для меня работы?

– Работы для вас? – у портнихи изменилось выражение лица, исчезла показная угодливость и приветливость, взгляд стал оценивающим. – Вы хотите у меня работать, милочка?

– Я хотела бы брать работу иногда, – пояснила Лила.

– А вообще вы ищете места в Эбессане? Вам уже обещали?

Лила не сразу поняла. Она ищет места? Разве так говорят не только о прислуге?

Вот, и здесь тоже её приняли за прислугу, но почему?!

– О, нет, – она смутилась, – мне не нужно место. Я буду учиться в Эбессане. Но сейчас у меня некоторые трудности.

– Вы колдунья, собираетесь учиться в Эбессане и подрабатывать у меня? – теперь портниха нахмурилась. – Нет и ещё раз нет! К тому же ученицам Эбессана это запрещено. Вы ведь там живёте на всем готовом? И я никогда не взяла бы на работу швею-колдунью. Мы работаем только обычным способом, никакого колдовства!

– О, нет. Буду шить только обычно, иголкой, я и не умею иначе! – заверила Лила. – Прошу вас, эсса, вы не пожалеете.

Олетта подошла. Она качнула головой и посмотрела выразительно, не одобряя, но возражать не стала.

– Я не беру колдуний на работу, – повторила портниха, но в её взгляде появилось сомнение.

– Так вы согласны? – обрадовалась Лила.

– Эссина Олетта, вы ручаетесь за вашу подругу? У меня дорогие ткани и нитки, знаете ли.

– Пожалуйста, – Лила умоляюще посмотрела на Олетту.

– Хорошо, я ручаюсь, конечно, – вздохнула она, – но это должно остаться в секрете, эсса Морани. Ты уверена, Ли?..

– Покажите мне, как вы шьете строчку. И давайте договоримся, – сдалась портниха.

Так или иначе, Лила вышла из ателье с большим свертком, в котором были раскроенные нижние юбки из батиста и шёлка и большой моток кружева. На работу портниха отвела пять дней, и оценила её в полдирра.

– Чувствую, что-то будет, – буркнула Олетта. – Послушай, как она согласилась, не понимаю? Как я согласилась? Это запрещено. Если гранметресса пожалуется, Морани лишат лицензии на работу. Будь осторожна.

– Конечно буду, – пообещала Лила.

– Видно, она на самом деле завалена заказами. Дала тебе дорогую материю. Обычно шёлк шьют только в мастерской.

– Но ведь за меня поручилась ты, Оли.

Лила была довольна, ведь такая, «секретная» работа – прекрасная возможность раздобыть деньги хотя бы на всякие мелкие расходы. Для неё это выход! И никто не узнает. А что за дело школьному начальству, чем занимаются будущие дипломированные колдуньи в свободное от учёбы время?

Глава 9. Принцесса Альмагера

Когда Лила пришла в кабинет, лорд Артур уже ждал в зеркале. Ей даже показалось, что он её приходу обрадовался.

– Привет, Мышка, – бросил он, запуская пальцы в волосы.

– Привет, Артур, – слегка задетая этой его «Мышкой», она легко обошлась без титула.

Сегодня он казался более растрёпанным, чем обычно. Конечно, Лила не разбиралась в призраках, разве что слышала о них разные байки. Они, призраки, вроде бы застывали в том состоянии и тех делах-заботах, которые имели при жизни или в момент смерти. Между тем на лорде Артуре иногда менялся костюм, и сам он всегда был разный, то слегка взлохмаченный, то аккуратно причесанный, то кружевные манжеты рубашки выглядывали сильнее, то – совсем чуть-чуть, а сегодня он порвал кружево на манжете.

– Что?.. – он встретился с ней взглядом.

– Почему ты бываешь разным, Артур?

– О чём ты?

– Разве призраки могут рвать манжеты?

– М-м… – он взглянул на свою руку. – Да, я не могу рвать манжеты. Но сегодня мне показалось, что я его порвал, и вот… И видишь, я не… как бы тебе объяснить…

– Ты не совсем призрак. Ты по-прежнему граф Сантар. Ты жив. В отличие от призраков.

– Умница. Так и есть. Какая-никакая, но это жизнь. Хотя… – его взгляд в зеркале потемнел.

– Прости меня, – смутившись, быстро сказала Лила.

– Хотя я охотно променял бы эту длинную жизнь на несколько лет обычной. Всего лишь на несколько лет. Но это неинтересно. Как твои дела, благородная эссина? Заходила в канцелярию?

– Да, всё в порядке, – кивнула она. – О, там такая красавица! Как фея из сказки.

– А, на Глядичию нарвалась, – не разделил восторгов лорд Артур. – Надеюсь, тебе повезло, и эта фея заранее успела выщипать брови и почистить ногти.

– Милорд? – изумилась Лила, которая считала, что мужчины в принципе не способны говорить о подобных вещах.

– Просто она невменяема и ни на что не способна, пока этого не проделает, – хмыкнул призрак. – Но бывает, что кому-то и везет. Потом проверь, что получилось.

Ясно, что Артур насмешничал над прекрасной эссой из канцелярии, но Лила не поняла, что может не получиться, и неловко же, в конце концов. И когда все поймут, что она дочь барона Каверана и леди Кенталь Инден – это тоже будет страшно неловко. И скоро приедет эта её родственница-виконтесса, совсем не похожая на неё, такая красивая, наверное. Им придется представляться друг другу, да? Лила охотней отскоблила бы лестницу.

– Что у тебя за взгляд? – дернул бровью призрак. – Вылезай!

– Что? Откуда?! – не поняла Лила.

– Из-под веника!

Она только вздохнула. Надоел он ей своим веником.

– Подскажи лучше, для того, чтобы заклясть зеркало, какое нужно чувство? Для лечебных зелий нужны любовь или доброжелательность, а для зеркал?

– Вот ты о чём, – не сразу сообразил лорд Артур, – не знаю, я не умел заклинать зеркала. Это не все могут. Но ты сможешь, – он сказал это очень уверенно. – Тем более ты уже поняла про чувства. Каждая колдунья сама подбирает чувства, которые помогают творить заклятья. Только постарайся, чтобы это было что-то не слишком плохое. Не начинай меня ненавидеть, например. Постараешься?

– Да. Я ведь обещала.

Ей очень хотелось выполнить обещание. А то, оказывается, и могут не все, а его хитрая светлость об этом и не обмолвился.

– Девятьсот попыток тебе хватит. Не бойся, – заверил лорд Артур.

– Для этого точно не нужно дара?

– Точно. Вот что, расскажи мне о себе. Как ты жила дома. Про своего жениха.

– Ты хочешь знать про моего Винтена? – удивилась Лила. – Он старший сын барона Настана. Он очень красив. Прекрасный наездник. Он добр, умён и великодушен.

– Твой Винтен состоит только из достоинств? – невинно полюбопытствовал лорд Артур. – У меня, например, были недостатки, я это точно помню. Даже Эльянтина иногда сердилась. Говорят, их стало больше – недостатков, я хочу сказать. А некоторые исчезли лишь потому, что я… сама понимаешь. Так какие у него недостатки?

– О… нет. Не знаю.

– Он идеален?! Ты разожгла моё любопытство. Ненавижу идеальных! Я дрался с такими, они прыгали от моего меча, как зайцы. Если бы я его вызвал, как считаешь, какие у него были бы шансы?

– Как я могу знать?.. – Лила улыбнулась.

Она не сомневалась, что Винтен справится, но невежливо было сообщать это престарелому призраку.

– А сколько всего молодых людей тебя добивались? И сколько таких, что тебе нравились? Как ты поняла, что это – тот самый? Скажи хотя бы число! Трое? Пятеро? Больше? Или тебе просто батюшка велел, потому что это выгодный брак?

– Ах, оставьте, милорд, – взмолилась Лила.

– Хватит скромничать, считай, что я твой любимый дедушка, – он широко улыбнулся. – По возрасту подхожу! Ведь ты уже три года выезжаешь, и в тебя можно влюбляться, правильно?

– Я не выезжаю три года.

– А в чём дело? Ты была больна?

– Да, больна, – выдавила Лила. – Милорд, вы не слишком любопытны? И вы ведь не рассказывали мне про себя, сколько у вас когда-то было возлюбленных!

– Ни одной! – уверенно ответил призрак, – но я охотно ухаживал за девушками, потому что это забавно. Без этого скучно жить. Так мне казалось. И была невеста, на которой я немножко не успел жениться. Этого хотели король, мой отец, моя тётушка. Я согласился, всё равно со временем приходится жениться. Вот видишь, ты теперь всё про меня знаешь. А сама хитришь, я ведь попросил сначала рассказать о себе, о том, как ты жила дома, а не о твоём замечательном женихе. Когда тебя первый раз представили в свете? Это был бал? Или что

– Я не хочу, – твёрдо сказала Лила. – простите, милорд. Я не люблю о себе рассказывать. Да и вы больше смеетесь, чем рассказываете.

– Я понял, понял, – он издевательски хмыкнул. – Опять спряталась. Вот что, а подними-ка малость юбку.

– Что?! – растерялась Лила.

– Покажи туфельку, всего лишь. А ты что подумала?

Она стояла перед зеркалом, скрестив на груди руки и слегка отставив ножку, и он, получается, увидел носок туфли. А туфли на ней были бальные, те самые, мамины, из полученной от эссы Ниды шкатулки – она надела их вечером, примеряя платье, и забыла снять, очень уж они невесомые и удобные.

Лила сняла туфлю, поднесла к зеркалу. Он посмотрел, приподняв бровь.

– И зачем треплешь почем зря такую обувь?

– Спасибо, дедушка, что уму-разуму учите, – съязвила Лила, сама себе при этом удивляясь.

«Дедушка» хмыкнул.

– Тоже мне, внучка нашлась! Я молодой и зелёный, и женат-то ни разу не был! Скажи, а остальное тоже у тебя? Браслет, шпильки? Весь набор?

– Да. Ты знаешь?..

– Угу. Отлично. Примеряла уже?

– Да, – она действительно как-то надела на себя всё из шкатулки и покрутилась перед зеркалом.

Это же мамино.

– Собираешься на бал в этом? – спросил призрак.

– Да, пожалуй.

Все равно у неё нет других туфель, и шпильки с браслетом тоже будут кстати, они хрустальные и подойдут к любому костюму.

– Гм. Отлично, – кивнул Артур. – Значит, я за тебя спокоен. От кого получила, отец отдал?

– Экономка, – призналась Лила. – Она не позволила сжечь, как мачеха велела.

– Ясно. Что ж, отлично. А пока давай-ка опять прогуляемся по замку. Возьми бутылку, вон там, в углу.

В углу комнаты стояла глиняная бутыль из-под вина, и казалась там совершенно лишней. Лила бутыль взяла, понюхала – ничем не пахло.

– А пробки нет?

– А пробка как раз не нужна, – серьезно объяснил Артур, – это для меня. Сегодня ветрено.

– Ты боишься ветра, – сообразила Лила, и заодно вспомнила, как он не пошёл с ними по открытой галерее тогда, с метрессой Ритой.

– Боюсь, – серьезно подтвердил Артур. – Ветер меня унесёт. А вдали от Эбессана я быстро погибну. Я к нему привязан, он даёт мне силы. Вот так я напортачил с тем заклятьем, поняла?

– Да, милорд.

– Там у меня эксперимент, он требует внимания. В самой ближней из поющих башен. Ты поможешь мне дойти и вернуться, а потом кое-что записать. Хорошо?

– Конечно, милорд.

Поющие башни – это наверняка интересно.

– А потом займёмся историей. Тебе ведь нужно выполнить задания? Да, дорогой Артур.

– Да, дорогой Артур, – повторила она и засмеялась. – Нести тебя в бутылке! Надо же. Но как ты поместишься?

– Эльянтина так делала, и другие тоже, так что прекрасно помещусь. Но есть и варианты получше. Могу тебя обнять, забраться к тебе под плащ. Даже под платье могу. И никакой ветер будет мне не страшен.

– Нет!! Что за шутки! – Лила вспыхнула.

– Прости, пожалуйста, я не прав, – смиренно извинился Артур, – отвык от таких радостей, хотя бы пошутить охота. Кстати, плащ вон, видишь? Висит на стене, – он показал. – Надевай, ты ведь не прихватила с собой одежку? Это Эльянтины, чтобы выходить наружу. Не стесняйся, уверяю, старушка охотно одолжила бы тебе плащ. Мёрзнуть бы не позволила, это точно.

Плащ оказался легкий и теплый, бархатный, подбитый каким-то шелковистым пушистым мехом – Лила никогда ещё не держала в руках такую вещь. Отказываться не стала, но набросила на плечи не без внутренней дрожи. Плащ оказался ей точно по росту. Интересно, а они хоть немного похожи, она и её как бы бабушка?..

Когда добрались до выхода на стену, Артур, став бесформенным облачком, нырнул в бутыль. Стена, к счастью, была широкой, и луна так кстати выглянула из-за облака – бродить тут в кромешной тьме точно не хотелось бы. С одной стороны – никакого ограждения, падать, надо полагать, будет высоко. Ветер разгулялся сильный, норовил сбросить с головы капюшон плаща, трепал подол. Она так и дошла до высокой темной башни – осторожно, мелкими шажками. Толкнула железную дверь, та открылась легко, и сразу зажглись несколько магических светильников, таких же, как в кабинете…

Какое странное место, совсем заброшенное! Ветер остался за стенами, но тут, внутри, стоял какой-то гул, не сплошной, монотонный, а переливающийся разными тональностями. Лила и без пояснений догадалась, почему башня поющая, по сути это был огромный музыкальный инструмент, на котором играл ветер. Поставленная стоймя каменная труба, сужающаяся кверху. Обычно башни состоят из нескольких этажей-ярусов, между этажами всегда есть лестницы, чаще винтовые – как же без них. А тут ни перекрытий, ни лестниц, точнее, их явно когда-то сломали, так что Лила, запрокинув голову, видела самый верх башни. И окна без стёкол, прикрытые ставнями, на разной высоте – окна, до которых невозможно добраться. Они тоже красноречиво говорили о том, что когда-то здесь были и этажи, и лестницы. Заброшенное место, но чисто и нет пыли – конечно, дело в какой-нибудь постоянной колдовской уборке.

Лорд Артур облаком вытек из бутылки, принял свой обычный вид, махнул Лиле рукой и медленно взлетел вверх. Она смотрела, как он не спеша передвигался вдоль стен, водил по ним руками, чего-то касался, иногда рядом с ним вспыхивали разноцветные огоньки – интересно и непонятно. Лила справедливо надеялась на дальнейшие объяснения, не сейчас, конечно, а потом, в кабинете.

Наконец он спустился. На полу лежала деревянная лестница, не слишком длинная, такие в деревнях ставят возле лаза на чердак. Артур показал пальцем на лестницу, потом – куда её поставить. Когда Лила не без труда примостила на место шаткую лестницу, он сделал ей знак залезть. Хлипкие перекладины похрустывали под её ногами, и вообще, эту штуковину следовало сжечь и заказать плотнику новую. Но она не пожалела, потому что ничего подобного никак не ожидала увидеть: на стене, на узкой каменной полке росли цветы. Цветы?!

Растения, но каменные, прекрасные и хрупкие с виду, вырезанные сумасшедшим и невероятно искусным камнерезом, похожие и одновременно не похожие на настоящие, некоторые очень странные. Разве бывают такие крупные ярко-зелёные цветы с синими листьями и густо-красными прожилками? О, и серединки цветков тоже красные. Но красиво!

Лорд Артур с явным удовольствием наблюдал за её восторгом и опоздал с предостерегающим жестом, когда она осторожно коснулась зелёного с красными прожилками бутона. Бутончик тут же отвалился, как переспевший плод, и полетел вниз. Лила растерялась, а у Артура стало такое лицо, что, кажется, он зарычал бы, если бы не был призраком.

– Извини, – Лила чуть не расплакалась, – мне жаль, правда. Я не ожидала, что он такой хрупкий.

Артур сделал ей знак спускаться, а когда она оказалась внизу – тоже знаком велел найти упавший бутон. Лила нашла бутончик легко, повертела в пальцах, рассматривая. Камень как камень, обточенный, гладенький, блестел в свете волшебного светильника. На вид – такой драгоценный, внутри его блестела и перекатывалась восьмиконечная звезда, как в дорогом матушкином перстне. Зачем он в старой башне? Зачем тут вообще эти цветы? И ведь красота невероятная, на такое только любоваться, не дыша. А она вздумала трогать!

Дорога обратно, в кабинет леди Эльянтины, получилась быстрой. Правда, однажды Лиле показалось, что впереди мелькнула тень и быстро протопали чьи-то ноги. А может, просто показалось.

К тому времени, как его светлость появился в зеркале, он уже успокоился.

– Ничего, Мышка, это я виноват, – со вздохом признал он. – Надо было заранее всё объяснить. Просто мне действительно очень жаль, бутоны появляются так редко. За последние десять лет всего три появилось.

– Появилось?! – Лила ушам своим не верила. – Вы шутите, милорд? Ведь это каменные цветы! Кто их сделал?

Он улыбался и смотрел на неё, как на неразумное дитя.

– Они живые. Они растут. В том всё и дело. Живые цветы из самоцветов, понимаешь? Некоторым уже по пятьсот лет, некоторым по две сотни, я сам первые сделал лет тридцать назад. Эту оранжерею заложили мои прадеды. Цветы растут медленно, и можно влиять, изменять, создавать нечто невероятное. Это увлекательно. А ты что думала, будущая колдунья, колдовство только для зелий годится?

– Так я не думала, но про цветы из камней даже предположить не могла. А наверху… тоже?

– О, наверху у меня лучшие. Самые потрясающие. Кстати, королева Дагомера носит драгоценное ожерелье из каменных цветов, её свекрови моим отцом. Оно считается бесценным. Никто не верит, что сапфиры могут так выглядеть. Они бы и не могли, такое нельзя сделать резцом, но эти цветы росли. Не веришь?

Лила покачала головой, но сказала:

– Верю. Покажешь, что у тебя наверху? Какие цветы там?

– Как показать? Ты не умеешь летать. Лестниц там нет, помнишь? И вообще, никто из людей не может заходить в поющие башни. Вообще никто и никогда, кроме колдуна-хозяина. Чтобы не мешать цветам. Это тонкое колдовство. Нельзя вмешиваться.

– Но я же зашла?

– Ты мне помогала. И то…

– И то испортила. Да, я понимаю, – она покосилась на лежащий на столе камень-бутон. – Раньше тебе помогала леди Эльянтина? А ещё кто?

– Да, Эльянтина. Ещё Тамирия может, – он поморщился, – принцесса Альмагера, но она редко тут бывает. Больше всего не люблю просить Риту, хотя иногда приходится. Они не заходят дальше двери. Вот что, ты мне поможешь? Могу и сам, но придётся ползти сквозь камень внутри стены, это и долго и неприятно. Не люблю. А ветер до зимы не стихнет.

– Я поняла, Артур, – сказала Лила. – Буду провожать тебя в башни, сколько захочешь.

– Спасибо, – он благодарно улыбнулся. – Скоро надо будет туда наведаться, я оставил амулеты у верхних растений, их важно вовремя убрать. Иначе опадут бутоны.

– Конечно. Может, ты всё-таки сумеешь мне показать эти самые удивительные цветы.

– Я постараюсь, Мышка. Понимаешь, голодный дорожит лишь куском хлеба. Но как только он получит вдоволь хлеба, сразу начинает ценить не то, что важно, а то, что по-настоящему нравится, чего хочется, понимаешь? Да, просто цветы. Безделица. Приготовь бумагу, я буду диктовать формулы. Буду рисовать на зеркале, ты перерисовывай. Заклинания так записываются, формулы колдовских плетений. Этому вас будет учить Монтерай на своих занятиях.

– Хорошо, конечно. Но, Артур, почему ты совсем не занимаешься тем, чтобы исправить… то есть, избавиться от… стать обычным человеком? – спросила Лила с искренним недоумением. – Ты ведь колдун, и говорят, что одарённый. Я слышала про цену. Но ведь раз ты сделал это, обратное действие тоже должно быть возможно! Так почему бы не использовать твои знания и способности для этого?

Он, слушая, хмурился.

– О, ты и про цену знаешь. Молодец. Только цена всегда есть, как плата за глупость. Я потратил на эту задачку лет двадцать своей призрачной жизни, и довольно. К тому же у призрака не те возможности. Это когда я был совершенно живым, мог использовать дар, а теперь лишь занимаюсь теорией. А для цветов нужны готовые амулеты и эфиры, которые Эльянтина заготовила с большим запасом, только пользуйся. И без помощников я ни на что не способен.

– Я поняла, Артур. Прости.

– Этой задачей увлекалась Эльянтина, – добавил светлость уже с улыбкой, – моим расколдованием, я имею в виду. Она даже была уверена, что получится. К тому же королевское семейство тоже очень этого жаждет. Сулило ей золотые горы и вообще всё, что угодно.

– Королевская семья? Но почему? – заинтересовалась Лила.

– Может, и расскажу тебе об этом. Если будешь прилежна в истории. Приготовилась? Тогда приступай.

Он принялся чертить в воздухе знаки, которые появлялись на поверхности стекла словно написанные черной краской. Странные знаки, непонятные – палочки, черточки, круги, разнообразные волнистые линии.

– Погоди, – не сразу спохватился он, – ты ведь видишь в зеркальном отражении, надо повернуть, – он взмахом руки стер написанное и стал писать те же знаки, уже повернутые в другую сторону, а Лила начала перерисовывать заново…

На следующий день, незадолго до обеда, в Эбессан прибыла ещё одна школьная карета, доставившая учениц второй ступени. Олетта им шумно обрадовалась, девушки обнимались, разговаривали, делились впечатлениями, ведь каждая побывала дома. Девушек было двенадцать – как оказалось, восемь «второступенниц» учились с Олеттой в прошлом году, а четыре перевелись из других колдовских школ, причем одна приехала из Грета, и одна – из Кандрии. Куратором второй ступени были эсса Тальяна, и она, когда все собрались в столовой, не стала читать по списку и даже не велела построиться, а просто предложила подопечным назваться самостоятельно. Девушки назывались, кланяясь, эсса Тальяна перебивала, шутила, расспрашивала, как каждая провела каникулы, то и дело звучал смех, не было гранметрессы и никакой чопорностью даже не пахло. Вообще, преподавательница прикладного колдовства не была ярой поборницей порядка и строгости, да и сам её предмет считался в школе легким и несерьезным, зато в её присутствии никому не хотелось вытянуться по струнке. Было весело, и никто не заметил, как в столовой появилась красивая молодая женщина в темном платье из плотного хрустящего шёлка. Она, конечно, просто вошла в дверь, но сначала это не привлекло внимания. Потом эсса Тальяна взглянула на гостью и чуть не подпрыгнула:

– О, ваше высочество! Альмагера!

Это, ни много ни мало, была принцесса, старшая дочь королевской четы, которая тоже в свое время отучилась в Эбессане. Та самая, на балу в честь дня рождения которой все ученицы-колдуньи так мечтали побывать.