Текст книги "Провинциальный роман. Книжная девочка"
Автор книги: Наталья Шумак
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)
Арина съездила в деревню вместе с Басмачом и ворчащим Васей.
– Родионова, ты забодала! В последний раз на мне катаешься.
Увидела прикованный к крошечной будке собачий скелет… Покрытая струпьями кожа, свалявшаяся в колтуны шерсть, гноящиеся полные ненависти глаза.
– Шайтан.
С трудом выговорила она. Злобное чудовище зашлось в хриплом лае. Васю передернуло от отвращения.
– Да уж. Собираешься забрать ЭТО домой?
Арина бесстрашно подошла ближе.
– Бедный малыш, потерпи немножко. Пожалуйста.
Присела на корточки, продолжая кротко и ласково говорить. Тон ее голоса успокоил беснующееся животное. Через минуту пес замолчал, удивленно прислушиваясь. Идиллию нарушил хозяин.
– За медком пожаловали люди добрые? Ну, здравствуйте.
Он вытирал руки грязным полотенцем, вышел из пристроенного к дому сарайчика. Высокий худой дядька с небольшим выпирающим животиком. Арина наступила на горло своей ненависти: убить готова мерзавца, но позже, позже. И ответила просто.
– Нам бы собаку.
Маленькие хитрые глазки шустро осмотрели ее и молчаливого Василия, не пропустили машину и деда, сидящего внутри.
– Родственники старика?
Переспросил он вяло. В окно выглядывала жена и сыновья, да и брат с кумом зашли, как раз. Гнать без всяких разговоров? Но кто их знает городских залетных. Машина простенькая, а сами выглядят солидно, уверенно. Василий продолжал молча рассматривать двор и постройки. Повисла неловкая, заполненная грозовыми искрами, тишина.
– Нам нужна собака.
– Она денег стоит!
– Сколько?
Вздохнула Арина и сделала неверный ход – полезла за кошельком. Уступчивость это быдло немедленно расценило как слабость.
– А зачем мне ее продавать? Хорошая собака, двор охраняет.
На крыльцо вышли, покурить, брат с кумом. Всяко разно помогут турнуть чужаков. Арина огляделась. И услышала злорадное.
– Ехали б вы себе по добру по здорову.
Хозяин глумливо ткнул пальцем в сторону машины.
– И мусульманина своего увозите. Чтоб глаза не мозолил, нехристь поганый.
– Ехайте, ехайте. Покуда целы.
Донеслось с крыльца многообещающее. Василий посмотрел на Арину вопросительно. Это была не его война, бросаться на амбразуру хирург не собирался. Но благоразумие вдруг покинуло рассвирепевшую Родионову.
– Рот заткни, говнюк. Воняет.
– Да ты…
– Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому.
Вытянула из внутреннего кармана расстегнутой куртки телефон. И начала набирать номер, который намертво отпечатался в памяти.
– Кому звонишь, кому?
– Макару.
Холодно брошенное в пространство имя, отразилось в хитрой роже хозяина.
– Он ведь на этой помойке за главного?
– Ты это брось, дура.
Подошел и вмешался красномордый брат. Но телефон уже откликнулся. Знакомый тусклый голос негромко произнес.
– Ну?
– Добрый день.
Проворковала Арина. Она выложилась как звезда Бродвея на премьере. В двух словах прозвучало столько тепла, что невидимый собеседник невольно попал в волну и ответил соответственно.
– Красавица? Да ну?
– Точно, это я, Арина. Как дела у местного сельского старосты?
– Лучше всех. Чего надо?
Арина смерила присмиревшего пасечника взглядом. Он грыз губы и по-видимому проклинал себя и поганых городских тоже. Но, всяко разно гримасничая, изображал полную готовность к сотрудничеству.
– Я тут проездом по делам в ваших угодьях, решила засвидетельствовать свое почтение, поблагодарить за старое, поинтересоваться вашим настроением.
Она вела свою роль безупречно. Голос излучал свет. Хорошие старые друзья общаются, а может и не только друзья.
– Нормально все. Точно ничего не надо, красавица?
Арина прищурившись приподняла подбородок глядя на хозяина. Тот отрицательно покачал головой, а брат, наоборот, кивнул. Выразить тем не менее они пытались одну и ту же мысль.
– Абсолютно. Хотела услышать голос, раз уж попала в ваши края. Спасибо огромное. Скоро клуб достроим, приезжайте.
Ее осенила мысль, она быстренько подхватила тему и развила.
– Виктор Иванович давно хотел уютное приличное местечко соорудить. Тихое и престижное. Если хотите, закажу вам билеты на открытие. Обещают кого-нибудь из Московских звезд ради такого случая привезти. Будет интересно.
– Когда?
– В сентябре. Но вы человек деловой. Все планируете, наверное, заранее.
– Ладно, красавица, спасибо. Перезвони за недельку, я скажу смогу-нет.
– Ариведерчи.
– Помнишь? Ну, молоток. Пока.
– Пока.
Она отключилась, стирая улыбку с лица, и рявкнула.
– Ну?
– Да забирайте эту падаль, Бога ради.
Хозяин сплюнул и отошел. Брат поманил его, вдвоем они исчезли в доме. Арина, торжествуя, ткнула Васю локтем.
– Ну, как?
– Как, как… Отцеплять этого черта сама будешь? А он тебя не сожрет?
Она раздумывала ровно секунду.
– Шайтан, мой сладкий мальчик, можно тебя погладить?
Наклонилась и медленно протянула ладонь. Вася прошипел
– Дура, дура, отойди. Я Басмача приведу.
Но пальцы уже были у самой морды. У оскаленной громадной пасти.
– Хороший, сладкий песик. Поедешь со мной. Маленький, вот и умничка.
Руку обнюхали и не тронули. Арина присела на корточки, избегая смотреть псу в глаза, легко погладила по вздыбленной холке. Василий наблюдал с ужасом, был близок к обмороку.
– Ты сумасшедшая зараза, Родионова.
Но тонкая нить уже была натянута. Арина могла поклясться, что понимает чувства пса. Осторожно, чтобы не испугать, она передвинула руку к карабину.
– Я собираюсь отцепить тебя и забрать с собой. Будешь моим славным мальчиком. Моим самым любимым лапусиком.
Проржавевшая железка отказывалась поддаваться. Девушка нажимала, что есть силы, побелевшими он напряжения пальцами. Бесполезно. В горле пса родилось рычание. Арина не восприняла угрозу на свой счет. Мимоходом коснулась загривка, морды, провела ладонью по выпуклому мощному лбу.
– Ну же, ну. Слава Богу.
Щелчок возвестил о победе духа над материей. Ибо расстегнуть тугой карабин просто так, в иной обстановке девушка не смогла бы и за тысячу долларов. Освобожденный Шайтан отказывался двигаться с места. На крыльцо вновь вышел пасечник. И что-то произошло. С утробным ревом пес бросился к нему. Десять метров он преодолел за долю секунды. Хозяину очень повезло, что он успел ввалиться внутрь и захлопнуть дверь, которая к счастью открывалась наружу. И только поэтому не распахнулась, когда завывающий живой снаряд обрушился на нее.
– Фу! Фу! Мой хороший, мой послушный, Шайтан, Шайтан. Фу!
Навряд ли он знал команды. Но Арина бесстрашно подошла и взяла его за ошейник.
– Фу. Пошли со мной. Теперь все хорошо. Все. Уже все.
Громадный худой пес, бешено обернулся к ней. И гнев его угас. От звуков ее голоса, от прикосновения рук.
– Ну, пошли. Рядом.
Она повела Шайтана к машине, по дороге объясняя, что теперь все будет по-другому, что его вылечат и покормят, что он будет жить с ней, вернее с ними. Василий, вытирая пот со лба, потрясенный до глубины души, смотрел вслед. Он навсегда запомнил Арину именно такой. Хрупкая, бесстрашная победительница…
Обрадованный дед вылез на встречу. Пес признал его. Последовала двухминутная радостная суматоха. Старик шептал на фарси невнятные ласковые слова, огромный настрадавшийся на три жизни вперед пес, облизывал морщинистое лицо и прижимался всем телом к обретенному другу. Арина достала термос внезапно задрожавшей рукой, еле-еле отвинтила крышку, чуть не обварилась, отхлебнула кофе из горлышка. Нервы сдали, наконец.
Василий вежливо попрощался с хозяином, даже поинтересовался ценами на мед, подошел к троице, ждущей его у «жигуленка». Шайтан встретил хирурга басовитым рычанием.
– Фу. Это свои.
Скомандовала похитительница собак, но на всякий случай, взялась за ошейник. Басмач незаметно вытер слезы. Так они и воссоединились, в последние дни апреля двадцать восьмой весны в жизни Арины.
* * *
– Да?
Бодрый Аленин бас вопрошал.
– Тут у вас именинница не завалялась? Случайно? Поздравления принимаете?
– Заочные нет, только лично принесенные, и желательно с подарками.
– Зараза ты, Родионова. С днем рождения!
– От язвы прободной слышу!
– Чума!
– Холера!
– Лихорадка тропическая!
– Аппендикс воспаленный!
– Гепатит всех видов и в крайней стадии!
– Оспа!
– Корь и ветрянка!
– Сдаюсь, госпожа докторша. Мне за вами и не угнаться теперь.
– Ага, прониклась?! От Василия привет. От Ванечки тоже.
– Спасибо. Не заедете сегодня или завтра?
– Брошу мужчин и заскочу. Вечером. Они мне надоели хуже горькой редьки. С собой не потащу. Перебьются. Верно?
– Тебе решать, родная! Твои кадры. Я буду ждать.
– Угу.
После едва заметной паузы Арина добавила отчетливо.
– Кошмарно люблю тебя, Виноградова. Как здорово, что ты у меня есть!
На другом конце линии откликнулись искренне и весело.
– Взаимно. Целую.
– Чмок.
Телефон не умолкал. Дозвонился обожаемый шеф.
– На работу то придешь? Лентяйка?
– Десять минут девятого, обижаете, босс. Я еще сто раз успею.
Потом вдруг нашелся великий дизайнер.
– Happy birthday to you.
– О, спасибо, Андрюша.
– Как дела? Какие планы на сегодня?
– Работать, работать, работать. Потом дома почирикаем с подругой.
– Один интеллигентный и умный юноша вам сильно помешает?
– Если ты имеешь в виду гениального дизайнера, по которому пол города сохнет, то пусть присоединяется.
– Ценишь, значит?
– А то.
Уже в дверях новорожденную поймала безупречно подкрашенная и завитая Евдокия Яковлевна.
– Деточка, держите, я испекла вам печенье. Поздравляю.
– Спасибо. Фу, Шайтан, фу, это не тебе. Спасибо. А может, пройдете? Выпейте чаю с дедом? А вечером я вам позвоню, мы вместе посидим? А?
Глаза у Евдокии Яковлевны были полны вселенской скорби. Арине захотелось ее хоть капельку отвлечь и порадовать.
– Обменяетесь выпечкой и мнениями. Дед Махмуд!
– Да, красавица.
– Угостите мою дорогую соседку без меня. Хорошо?
– Такую красивую женщину и не накормить? Заходите, однако.
Арина оставила стариков любезничать, обмениваться комплиментами и печеньем. Щелкнула пса по макушке и выпорхнула за дверь. У подъезда ждал Димочка.
– Сюрприз от шефа.
Протянул длинную голландскую розу, облобызал ручку, заглянул внутрь и осведомился.
– Ну, как? Виктор Иванович? Тяну я на джентльмена?
– Садись за руль, обормот. Давай, Арина, забирайся, поехали.
– Это в честь дня рождения?
– Конечно. Думаешь, постоянно баловать начну? И не надейся, лентяйка.
Мимоходом ущипнул девушку за щеку, протянул конверт.
– От нас с Людмилой Георгиевной, она тебя просила поцеловать, но я Димочки стесняюсь. Растреплет, что шеф к сотруднице пристает, не отмоешься потом. Я тебя позже чмокну, в темном уголочке. Мы заезжали только что в клуб. Дела идут. Красота. Твой парень молодец.
– А я?
– А ты – третий сорт, не брак.
Арина положила конверт в карман.
– Да ты погляди, что там! Чего прячешь?
Она покачала головой.
– Это будет моя тайна, в не зависимости от содержания, тайна и все тут.
Димочка захохотал, Виктор Иванович присоединился. В офис они зашли веселые, шумно переговариваясь. Народ уже собрался и при виде начальника принялся изображать кипучую деятельность. Уединившись, Арина вскрыла конверт. Поздравительная открытка и, не может быть, два билета на «Тодес»! Афиши по Заранску расклеили еще весной, дату концерта переносили трижды. В самом деле приедут? Завтра? Какая прелесть! А с кем пойти? Виноградову порадовать?
Она обожала балет Аллы Духовой и всегда хотела насладиться мастерством замечательного коллектива, что называется – вживую, а не по ящику. Тем более, что оный, вышеупомянутый предмет, все еще не работал. Руки никак не дойдут оттащить бесполезную в хозяйстве вещь на помойку. Так и пылится в зале, сундук без ручки.
Про предполагаемое выступление говорили разное, но даже если слухи верны и приедет второй состав… Пусть. Пункт «А» – есть повод нарядиться и выйти в люди. Пункт «Б» – второй состав «Тодеса» – это второй состав «Тодеса», не заводская самодеятельность. Пункт «В» – Арина питала слабость к профессионалам.
Димочка, изображая милое стеснение, презентовал роман модного писателя Б. Акунина.
– Я у них просил самого крутого и чтобы читать весело.
– Где просил, окаянный?
– В «Глобусе». Рекомендовали этот.
Арина напоила обожателя «Якобсоном» и отправила восвояси.
– Ступай себе отрок. Работы непочатый край.
Она много слышала про детективы господина Акунина, интервью с писателем ей понравилось. Умный дядька с трудно выговариваемой грузинской фамилией вел себя сдержанно. Звезду не корчил. Явно глупому журналисту не хамил. Отвечал спокойно, без раздражения. Вот что значит – воспитание. Так что именинница весьма обрадовалась подарку. Воистину, сегодняшний день начинался чудесно.
* * *
Свой полезный презент – диски для компьютера, Богатырев мило перевязал розовой ленточкой.
– Потом посмотришь, в гордом одиночестве. А сейчас изволь гостем заниматься. Кормить, расспрашивать.
Однако не успела именинница усадить Андрея за стол, как оглушительная трель звонка, нарушила их tet-a-tet, оповещая о приходе главной и единственной подруги. Постройневшая, изумительно похорошевшая Виноградова протянула шуршащий пакет.
– Держи, малявка. Это от нас, Кузнецовых, подарочек с тонким намеком.
Познакомив гостей, Арина улизнула под предлогом неотложных кухонных забот. Торопливо вскрыла оба подарка. Богатырев оказался молодцом. Ни одной игры, слава Богу. Толковые диски: словари, библиотека, пособие для чайников. А вот несравненная Виноградова… Сумасшедшая. Дарить такие дорогие вещи! Расшитый рыбками пеньюар заманчиво блестел в ее руках. Волны кружев и прозрачного капрона. Французская красотка, ожидающая супермена – вот, что пришло на ум. Просто немыслимо представить это соблазнительное переливающееся одеяние на скромнице. И что теперь? Арина с тихим вздохом убрала пеньюар в шкаф. Теперь она вооружена. Будет в чем встретить припозднившегося героя. Блин! Заглянула в комнату. Гости, как выяснилось, нашли общий язык. Весело сплетничая, обсуждали последний городской чемпионат по бодибилдингу. Под разговор влет уходил чак-чак. Дед не солгал, действительно вкусная штука оказалась.
– Может курицу разогреть?
Поинтересовалась именинница теперь, действительно, из кухни.
– Волоки холодную.
Милостиво откликнулись спортсмены. Они как раз перешли на новую тему – наличие приличных залов для тренировок. И состязались в остроумии, описывая городские реалии. Андрей сел на своего любимого конька, стал сравнивать родные просторы с американскими. Постольку поскольку и Виноградова не лаптем щи хлебала, покаталась в свое время по заграницам, обсуждение проходило задорно, с ехидными комментариями Андрея и Алениными плоскими шуточками.
– Я вам как бы вовсе не нужна?
Спросила хозяйка с подносом в руках.
– Да ладно уж, заходи, присоединяйся.
Пробасила Виноградова.
– Вася только что звонил, обещал подъехать.
– Вася это мой муж.
Объяснила чемпионка дизайнеру.
– Завидую.
Немедленно ответил тот.
– Кстати, а где шляются твои? Старик и зверушка?
Полюбопытствовала лучшая подруга. Арина улыбнулась и пояснила.
– Ушли наверх к Евдокии Яковлевне. У них религиозные дебаты. Дед растолковывает моей соседке какое-нибудь мудрое изречение пророка. Она отвечает ему цитатами из Будды и Евангелий. Вам, друзья мои, их беседу не понять. Интеллект слишком скудный.
В нее запустили диванной подушкой. Не слишком прицельно.
– Мазилы.
– Да тебя же прямое попадание убьет на месте. Специально били мимо.
– Артиллеристы фиговы.
– Не дразнись, Родионова. Чревато!
Поспорили, поели, дождались гениального хирурга, покормили его. Позже, когда Кузнецовы отбыли домой, прихватив Андрея —
– Подбросим, мы добрые!
А Шайтан и дед Махмуд улеглись спать. В душной июльской тишине раздался звонок. Арина добрела до телефона, но услышала гудки. Сорвалось? Кто бы это мог быть, интересно? Арина подождала минут пять, может, перезвонят? Нет, так нет. Можно заняться любимым делом – роман Б. Акунина дождался своего часа. Устроившись на диване поудобнее, она открыла книгу. И с первых же страниц увлеклась прекрасно стилизованной историей, полной аллюзий, ссылок и намеков. Какая прелесть! Не забыть в понедельник поблагодарить Димочку, вот уж угодил. В половине второго Арина проглотила последнюю страницу детектива. Когда она торопилась, всегда перескакивала на быстрочтение. Сюжет захватил ее, и она пожертвовала красотами текста, но лишь временно. Непременно решив в воскресенье прочитать книгу медленно и внимательно. Захлопнула томик, положила на тумбочку.
– Вот и все.
Телефон требовательно затрезвонил через пять минут. Стоило выключить свет и влезть под одеяло.
– Карма.
Философски заключила Арина. Подошла, махнула рукой выглянувшему старику, чтобы не обращал внимания и ложился опять. Буркнула сердито и громко – все же ее вытащили из постели.
– Да?
Снова сорвалось. Гудки стремительно били в висок. Внезапно Арине стало по-настоящему страшно. Она не смогла бы объяснить себе причины, но подумала, что ночь самое подходящее время для мистики. На улице поднялся ветер. Мохнатые лапы деревьев заскребли по стеклу. Шайтан тяжело прогрохотал когтями по полу, нарочно шумел, предупреждал, это я, я, я иду! Прислонился к хозяйке. Горячее шелковое тепло его тела подействовало успокаивающе. Арина потрепала пса за шею, почесала за ушами, попыталась прогнать.
– Место. Иди досыпай.
Но упрямая зверюга собралась разделить с ней жизнь, не то, что бессонную ночь. И оскалилась в улыбке полной явного превосходства. Арина сдалась.
– Ну и мучайся за компанию, если благородный такой.
Шайтан легко согласился. Вдвоем они немного постояли у черного окна. Страха – как ни бывало. Кого обожала стокилограммовая живая боевая машина, поймет – почему. Спать Арина легла не одна, пес пристроил морду на краешке дивана, подсунул влажный нос под руку. Перебирая пальцами тугие волны шерсти на загривке, Арина почувствовала себя необыкновенно и совершенно счастливой. Суеверно постучала трижды по полу – чтоб не сглазить. Спокойная уверенность в собственном будущем наполнила ее до краев. Девушка заснула с улыбкой, под размерянное дыхание обожающего ее Шайтана. Только через час после этого, пес привстал, потянулся, отошел на свое место и лег.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
Господин Волшебник
Женщина – величайшее счастье и величайшее зло в жизни мужчины.
Масутацу Ояма
Как началось утро? Второе утро двадцати восьмилетия? Сначала Арина подпалила утюгом кофточку. Не велика печаль, подумаешь. Потом грохнула два бокала. Тоже не страшно. И, вообще, посуда бьется к счастью. В дальнейшем списке разрушений много чего разного фигурировало. Слишком много.
Подслащенный суп (попробовала стряпню деда, решила слегка подсолить…).
«Белизна» (кто не понял – жуткий российский отбеливатель, хлорка), пролитая на замоченные черные джинсы. Копец штанам.
Рулон туалетной бумаги – нырнувший в унитаз.
Апофеозом же явилась – пластиковая бутыль подсолнечного масла с плохо привернутой крышкой… Пол на кухне превратился в скользкую ловушку. Отмывать пришлось в четырех водах со стиральным порошком. Когда через полчасика, Арина потянулась к сковороде, дед Махмуд перехватил ее руку и жалобно попросил.
– Однако, перестань мне помогать, красавица! Очень тебя прошу. Сам как-нибудь.
Арина не обиделась. Пошла читать. Но бывает же состояние, отлично обрисованное студентами. Гляжу в книгу – вижу фигу. Позвонила Виноградовой. Сходила к Евдокии Яковлевне на чашку чая. Потом ноги понесли Арину на улицу. Она бродила по пыльной духоте, не замечала знакомых, но здоровалась с совершенно посторонними людьми. Села в маршрутку, сделала круг и вышла. Водитель посмотрел косо, хотя вслух не прокомментировал, девушка не заметила. Город казался как никогда родным и замечательным. Прохожие на нее оглядывались. Но сегодня заново рожденной ведьме океан был по щиколотку! Под вечер отыскала в записной книжке телефон и адрес незабвенной Калерии. Добежала в пять минут.
– Это я, Арина. Соседка Евдокии Яковлевны. Однажды вы меня стригли и красили. Мне очень понравилось. Может быть, повторим?
Забавный Агамемнон со шлепанцем в зубах, суетился и мешал разуваться. Хозяйка в великолепном алом шелковом халате молча слушала Арину. Смотрела пристально, как мясник на старую корову. Кивком обозначила согласие. Другим кивком направила в комнату. Усадила в кресло. Задумалась. Неожиданно велела.
– Вставайте, девочка. Я не в духе. Только все испорчу. Перенесем на завтра.
– А может, не будем? Мне хоть на лысо, но сейчас.
– Боюсь, что получится убожество.
– Не верю. Вы настоящий мастер.
– А вы льстивое создание.
– Правда. Одна только – правда в моих словах.
– Уговорили. Я вас красила под морковку?
– Скорее под апельсин.
– Так-так. Как насчет шоколадного цвета?
– Сплошные гастрономические изыски.
– Или все-таки лимон?
– Апельсин.
– Выкрашу в арбуз, будете знать, как спорить.
– А черный мне не пойдет?
– Фу. Только не это.
– А?
– Все! Кыш. Я не в форме. Являйтесь на неделе. Агамемнон, пойдем, проводим гостью.
Пудель примчался звонко топоча по паркету и забавно поскальзываясь на поворотах.
– А завтра, в воскресенье?
– Позвоните и решим. Вам так хочется начать новую жизнь с понедельника?
– Новая жизнь у меня уже началась. Надо ей соответствовать.
– До встречи. Аменхотеп, вы не джентльмен. Даме надо говорить комплименты!
– Кар!
– Шутник. Не обижайтесь на него, деточка. Он солидарен с моим отвратительным настроением. Погоди у меня, мерзавец! Гостья за порог, я тебе хвост повыдергиваю.
– Благодарю.
Громко сказала птица. Арине в очередной раз показалось, что этот великолепный попугай существо гораздо более разумное, чем некоторые двуногие. Распрощавшись с пуделем и его хозяйкой, она направилась в собственный зоопарк. Но зашла не сразу. Просидела часа три на сломанной качели в углу двора. Дождалась, пока дед не зажег свет на кухне. Теплый розовый квадрат окна казался необыкновенно милым и манящим.
* * *
В воскресенье утром Арина совершила гражданский подвиг: отправила деда и Евдокию Яковлевну в кино. На «Сибирского цирюльника». Оба отчаянно сопротивлялись, но в крови у Родионовой по-прежнему бушевали таинственные эндорфины, и победить ее было невозможно. Она нарядила деда в давно купленную рубашку и брюки, от галстука он отказался наотрез. Евдокия Яковлевна сошла к ним в длинном зеленом платье, слегка подкрашенная и благоухающая чем-то неземным. Освободив плацдарм, Арина расслабилась. Покормила сытого Шайтана (но кто же от лишней порции каши с мясом откажется?) и завалилась с книгой. Довольная жизнью туша подремывала рядом, изредка приоткрывая один глаз, находила лицо любимой повелительницы, и вновь погружалась в нирвану. Какая благодать! Арина из озорства дула псу в нос, он коротким ворчанием обозначал протест и отворачивался. Но спустя несколько минут незаметно принимал прежнюю позу. И все повторялось. После обеда сладкая парочка отправилась в гости к Семеновым. При виде Шайтана нервный Гаррик забился в конвульсиях. Еле успокоили. На Людмилу Георгиевну размеры мохнатого охранника впечатления не произвели. Собака, как собака. А Виктор Иванович не промолчал.
– Мать, пора Арину замуж выдавать. Только кто на нее позарится?! С таким чудовищным приданым?
– Нафаня, ты не прав. Милая собачка, послушная. Посмотри. Ей сказали лежать, она и лежит, как приклеенная.
Шайтан фыркнул.
– Видишь, даже ему смешно.
– Нет, мать, чтобы с таким монстром в одной квартире жить, надо стальные нервы иметь.
– Гаррик, а ты как думаешь?
Бульдожек съежился на руках Людмилы Георгиевны и в дискуссию не вступил. Чаепитие затянулось. Арина узнала тонну школьных новостей. Как многие трудоголики, госпожа Семенова жила работой. Виктор Иванович вслух зачитывал выдержки из журнала, который изучал. Семейная идиллия, одним словом. На звонок в дверь особого внимания не обратили. Хозяин пошел открывать, и – как сквозь землю провалился. Шайтан оторвал голову от пола, нашел взглядом лицо хозяйки, тихо рыкнул. Что такое? Арина поставила пустую чашку на стол и решительно поднялась.
– Пожалуй мне пора.
В зал ворвались двое парней в темных шапочках.
– Сидеть, суки!
У высокого в руке был пистолет. Второй тип размахивал ножом.
– Сидеть, говорю.
Арина пожалела, что не обладает навыками Брюса Ли. То, что ребята не прятали лица, навело ее на весьма неприятное предположение. Трупы не болтают и описание внешности не дают…
– Где у вас капуста? Деньги где, старуха?!
– Что вы сделали с моим мужем?
Людмила Георгиевна заломила руки и залилась слезами.
– Витя! Витенька!
Бесшумно и плавно поднялся Шайтан. От нападавших его загораживал накрытый длинной скатертью стол. Взъерошенная холка и глаза, налившиеся кровью. Арина поразилась его абсолютному молчанию. И вдруг поняла отчетливо, ЧТО надо делать.
– Мальчики, это какая-то ошибка. Дома никто денег не хранит.
Голос дрожал. Она привстала, опираясь одной рукой на стол. И стараясь выглядеть максимально беспомощной и перепуганной. Особо притворяться ей не пришлось.
– Сядь, лярва.
Высокий скомандовал напарнику.
– Вяжи девку, живее.
Арина мысленно прошептала: «Помоги, Милосердная! Только не сейчас! Я хочу жить! Помоги!» И заверещала.
– За мной сейчас заедут! Муж и брат. Они менты, ясно?! И они знают, что я здесь. Они перезванивали только что! Идиоты!
Она размахивала руками, надеясь, что пистолет без глушителя и вот так сразу палить бандит поостережется. А еще она хотела понять, сколько нападавших всего. Неужели двое?
– Они сейчас придут! Валите отсюда!
Высокий навел на нее пистолет и шагнул.
– Шайтан!!!
Как в замедленной съемке Арина увидела длинный прыжок шоколадного тела. Удар. Крик. Выстрел. Падающие силуэты бандита и пса инерция отбросила назад к двери. Одновременно Арина схватила чайник с кипятком и метнула в голову второму типу. Его испуганный вопль девушка слышала, как сквозь вату.
– А-А-А.
Мгновение спустя она вооружилась бальзамом «Мордовский», который очень любил добавлять в кофе хозяин дома. И бросилась к катающейся по полу темной массе. Бутылку Арина что есть силы, обрушила на бритый затылок.
– Сука!
К ней шел ошпаренный парень с ножом. Неужели все? Мимолетно и беспомощно удивилась девушка.
– Поганая сука!
С пола взметнулся окровавленный Шайтан. Прямо на нож. Арина услышала свой отчаянный крик, перепрыгнула через лежащее в дверях тело и стремглав бросилась в комнату Анечки. Она запиралась изнутри на задвижку. Телефон? Параллельный телефон на тумбочке. О, нет, молчит. Арина прокляла себя за то, что не взяла сотовый, распахнула балконную дверь. А дальше? Третий этаж, между прочим.
– Караул!!! Горим!!! Пожар!!!
Воскресный вечер все-таки, должны же люди быть дома?!
– Пожар!!!
Соседи сверху свесились.
– Семеновы горят! Семеновы!
– Вызывайте милицию!
Потребовала Арина.
– Звоните в милицию, немедленно!
Дверь в комнату затрещала. Ну и что ей еще оставалось? Она прыгнула. За мгновение до удара в голове мелькнула дурацкая обида – «А как же «Тодес?»
* * *
– Даже и не знаю, что сказать.
– Тогда молчи.
Нелюбезно посоветовала Родионова. Василий смотрел снимки.
– Твоя левая нога через месяц будет в полном порядке…
– Спасибо.
– А вот правая…
– Ну?
– Хреново с правой, дорогуша. Совсем хреново.
– Отрежут?
– Может, и нет. Выглядит так, будто ты с седьмого этажа сиганула, по меньшей мере. Черт! Голень в щепки. Черт!
– Надо говорить – Господи, или Боже.
Василий сердито покосился на любимую подругу жены. Накануне расстались, называется! Она полулежала на столе в перевязочной, на подбородке запеклась кровь. Волосы дыбом. Джинсы разрезали и сняли. Левую ногу уже закатали в гипс.
– Сейчас в операционную поедем.
– Тебе виднее.
– Из-за чего все завертелось?
– Голливудский боевик. Кто-то точно знал, что Виктор Иванович с утра собирался ехать за новой машиной… За джипом. Все из-за денег. В нашем нищем городе сто зеленых – называют приличной суммой. А уж тридцать тысяч… Семенова оглушили в дверях, связали… Они не убили его сразу, потому что, вдруг жена не знает, куда он доллары положил. А тут я, вернее мы, некстати.
– Ты опаснее нинзи, Родионова.
– Это все Шайтан.
Она зажмурилась, но слезы сдержать не смогла.
– Мой сладкий мальчик.
Василий присел рядом, обнял.
– Что же теперь? Семеновым очень повезло, что ты забрела в гости.
– Мы.
– Ну, вы. Жаль пса, никто не спорит. Очень жаль. Басмач сильно переживает. В коридоре сидит, ждет. Алена звонила. Семенов твой тоже. У жены шок. Она ведь сразу в обморок грохнулась, ничего не помнит. Не знаешь, почему твой шеф открыл дверь?
– С ними был друг их дочери. Так, я слышала, шеф объяснил офицеру.
– Оп па.
– Он в квартиру не вошел. Может, его заставили? Не знаю.
– Ну, теперь ему пулю в лоб, или в бега. Твой босс человек серьезный.
– Правда?
Василий потрепал ее по плечу.
– Сейчас заведующий подъедет. Его ждем. Я тебя абы кому не всучу. Зараза ты, Родионова. Зачем Алена с тобой связалась?! Чего опять плачешь?
– Шайтан. Не могу поверить. Он только-только поправился, откормился, успокоился. Он так меня любил…
– Это хорошая смерть для настоящего бойца. Он спас хозяйку.
– Пусть его похоронят. Пусть его похоронят. Я не вынесу, если просто… выбросят, как мусор! Позвони Семенову, попроси.
– Не волнуйся. Сделаем.
– Дурь какая-то.
– Согласен. Но когда у тебя было, как у людей? А, Родионова? Кстати, там ведь еще песик был?
– Гаррик. Французский бульдог, но испугался, наверно, я его не видела даже.
– Может и испугался, сначала. А когда на его хозяйку ножом замахнулись, бросился.
Василий ухмыльнулся.
– И вцепился парню, догадайся куда. Тот его ножом. А песик зубы не разжал. Герой. Так что не ты одна по собаке убиваешься. Ждем этого типа теперь. Крови на полу чуть не ведро. Рана воспалится. Куда ему деваться? Объявится.
– А почему ты думаешь, что Гарри его за пах схватил? Если он убежал?
– Бабульки у подъезда ментам обрисовали, что выкатился завывающий субъект, обеими руками за ширинку держится, кровища так и хлещет.
– А второй?
– Которого вы с Шайтаном разделали?
– Да.
– В морге.
– Что?
Покалеченная девушка, не обращая внимания на острую боль, дернувшись, села. Взялась руками за виски.
– Я убила человека?
– Твой пес. Он ему горло вскрыл, как волк барашку. Била ты уже полутруп.
– О, господи. Откуда ты все знаешь? Василий?
– От ребят. Думаешь у ментов, что ни дежурство такие триллеры? Они же тебя привезли, не помнишь? Не стали «скорую» дожидаться. Виктор Иванович твой, как его развязали – пошел командовать. Чистый Жуков. Ну, пока писали бумажки – рассказали что по чем. Ты у них теперь будешь легендарная личность, Родионова. Точно говорю.
В перевязочную шагнул высокий красивый врач.
– А вот и Алексей Анатольевич.
* * *
В окно палаты заглядывало солнце. Соседки смотрели сериал по маленькому телевизору, который считался цветным, но большую часть спектра упрямо игнорировал. Скорее его можно было назвать черно-бело-серо-зеленым. Тем не менее, включали телевизор в половине восьмого, а выключали в десять, и позднее. Арина мучилась – хоть уши затыкай, но терпела. Прикованные к кроватям женщины не мыслили себе иного занятия, а кто такая Родионова, чтобы учить их жить? Левая нога заживала легко и весело. Правая… Прооперировали еще раз. Сказали, что будут надеяться. Василий появлялся несколько раз в день. А что ему? Спустился с третьего на второй, поправил простыни, похлопал по плечу, потрогал пальцы правой ноги, поинтересовался температурой и настроением. Да и был таков.
