Текст книги "Ангелы плачут в июне (СИ)"

Автор книги: Наталья Неткачева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)

– Спасла, – скривившись, напомнил Алан. Он про Валю услышал только в участке. – Про неё ты мне ничего не говорила.

– Просто не знала, что эти случаи связаны. Оказывается, в ту ночь Варвара Сергеевна Михасёва тоже ночевала у сестры – приводила в порядок могилу дочери накануне годовщины смерти.

– Опять годовщина.

– Да. Она приехала ближе к вечеру и задержалась на кладбище допоздна, а когда возвращалась, встретила пьяную, расстроенную, рыдающую Валю, со следами побоев на лице… Вероятно, она напомнила ей дочь вот и случилось, то, что случилось.

– Откуда ты знаешь такие подробности? Снова побывала в чужой шкуре?

– Да. Было довольно неприятно.

Алан нахмурился:

– Тебе достаточно подержать любого человека за руку, чтобы узнать о нём абсолютно всё, и ты на это даже разрешение не спрашиваешь! Разве это нормально? Даже для обыска нужен ордер!

– Я поступаю так только в крайних случаях и интересуюсь лишь определённой информацией, а не “абсолютно всем”.

Он продолжал хмуриться. Я понимала, что его беспокоит.

– Расслабься, твои мысли я читать не собираюсь. Да и зачем? Ведь в них ничего не изменилось, верно?

– И не изменится, – он остановил машину возле нашего подъезда и посмотрел мне прямо в глаза. – Теоретически я понимаю, что ты ни в чём не виновата. Тебе тоже пришлось не сладко и, наверное, ты неплохой человек, но… Если бы ты была похожа на свою мать или бабушку, всё было бы проще. А так я каждый раз вижу ЕГО глаза, ЕГО волосы, ЕГО наглую вызывающую улыбку и ничего не могу с собой поделать. Мне тяжело с тобой общаться. Я действительно старался быть беспристрастным, но…

Я отвернулась. В глазах защипало, и, как назло, никаких отвлекающих острот на ум не пришло.

– Знаешь, я ведь не выбирала ни этих глаз, ни этих волос, ни даже родителей… Во всяком случае осознанно.

Теперь он тоже смотрел в сторону:

– Если бы я этого не понимал, давно бы уже… – он устало махнул рукой. – Не важно. А что значит, не выбирала осознанно?

Я вздрогнула, чёрт, вот опять: язык мой – враг мой!

– Поверь, объяснение тебе не понравится. Давай лучше сразу по домам, у нас был непростой день, а тебе ещё нужно сдать меня бабушке.

– Говори, – настойчиво потребовал Войнич.

– Это из той же серии, что и переселение душ! – Ещё одна попытка откосить.

– Я понял, продолжай.

– Существует теория, что Бог разделил себя на бесчисленное количество душ и создал человечество для того, чтобы через нас познать всё многообразие существующего опыта. Получается, в каждом человеке есть частица бога-творца. Нам даны его творческие способности и священное право выбора. Всякий раз, освободившись от физической оболочки, души оценивают полученный опыт, пересматривают этапы пройденного пути и решают, что из уже пережитого стоит взять в новую жизнь. Как правило, в этот список попадают все нерешённые на прежнем уровне задачи. И они будут повторяться до тех пор, пока не найдётся верное решение. Перед следующим воплощением души составляют что-то вроде жизненного плана. Договариваются, какие роли будут играть и к каким результатам стремиться. Вот и получается, что до того как воплотиться здесь, мы сами выбираем себе родителей там. Это как сложнейшая компьютерная игра: каждая следующая жизнь – её новый уровень, в зависимости от результатов ниже или выше.

– И на каком уровне сейчас твой отец? – с издёвкой уточнил Алан.

Я отвела взгляд:

– Не знаю. Говорю же – это просто теория.

– Бред! – отрезал он, я не стала спорить:

– Наверное, и что ты теперь будешь делать? Закроешь мою практику или всё же выдашь лицензию на работу?

– Это не работа, а самоубийство! – снова взвился Войнич. – Что бы с тобой было, если бы я не выбил ту дверь?

– Ничего, если бы смогла отойти от неё подальше, – осторожно призналась я.

– Что? – его брови мгновенно сошлись на переносице, ишь какой импульсивный. – Это было так просто? Почему ты мне не сказала?!

– Но тогда бы ты не выбил дверь.

– А если бы я не успел?! Ты – чокнутая! – свирепо заключил он.

– А ты эмоционально не стабильный – у всех свои недостатки.

– Выметайся из моей машины, – процедил он сквозь зубы.

– И тебе доброй ночи! – несмотря на десяток, скребущих на душе кошек, я одарила его ослепительной улыбкой и, как положено по законам жанра, ушла не оборачиваясь…

Глава 42

Моё следующее утро началось с тошноты, головокружения, слабости и визита лейтенанта Громова, который явился… с цветами.

– Неужели купил? – с сомнением уточнила я. Сомнения тут же были развеяны:

– Зачем покупать, когда можно конфисковать? – сверкнул он белозубой улыбкой и поделился прекрасной новостью – папочка простил ставшего героем сына и снова отзывает из Тмутаракани в столицу.

– Так и быть, в этот раз я прощу тебе долг, точнее возьму славой, можешь оставить деньги Войнича себе, – с видом богатого вельможи подающего полтинник голодному нищему сообщил он.

От радости, что больше не увижу его наглую физиономию в Лесогорске, я даже огрызаться не стала и предпочла промолчать. Да и что я могла сказать: какие деньги – я от Войнича кроме оскорблений и негатива ничего не получала? Правда, вчера звонила счастливая Алина и на радостях грозилась озолотить, но ему этого знать не обязательно, пусть себе едет в Москву, да поскорее!

Но Громов, словно прочитав мои мысли, обернулся в дверях и всё с той же хищной улыбочкой сообщил, что не прощается надолго и поскольку наше партнёрство остаётся в силе, мы встретимся ещё не раз. Тут уж я не выдержала:

– Тамбовский волк тебе партнёр! В смысле – московский! В смысле – не хочу я никакого партнёрства!

– А я думал, ты не хочешь, чтобы я копался в твоём прошлом, – сладенько так пропел он.

– Копайся сколько влезет – в моём прошлом нет ничего криминального! – я с досадой швырнула в него букет, он поймал его и осуждающе покачал головой:

– Опять буяним, я ведь предупреждал – со мной лучше не ссориться!

– Со мной тоже, – сухо заверила я.

– Да кто ж ссорится? Я вон с цветами пришёл, а ты…

– А у меня аллергия на тычинки и пестики, проваливай вместе со своими цветами!

Громов смерил меня насмешливым взглядом, бросил букет в ведро для мусора и вышел из комнаты.

– Вообще-то, я их купил, так что теперь ты мне должна ещё и за цветы! – крикнул он уже из коридора.

– Урод морально опущенный, – поставила я диагноз, но цветы достала и сунула в банку с водой. В конце концов, не так часто мне их дарят, раз уж даже вазы приличной в доме нет.

И всё же посещение Громова оставило неприятный осадок. Знать, что кто-то настолько подлый и беспринципный задался целью выяснить всю мою подноготную было, мягко говоря, неприятно. А в том, что он её выяснит – сомневаться не приходилось, это лишь вопрос времени. Я, конечно, не солгала и ничего криминального в моём прошлом нет, в конце концов, быть дочерью маньяка – не преступление, но Громов найдёт способ обернуть ситуацию в свою пользу. Например, продаст информацию обо мне тому же ОРКу или другим заинтересованным лицам – с него станется. Что же мне делать? Может снова переехать? Ага, опять удариться в бега, расплачиваясь за чужие преступления? Нет! Не хочу!

Чтобы хоть как-то развеяться я побрела в лес. Раньше такие прогулки помогали прийти в себя, но сегодня могло и не получиться. Я остановилась на поляне, увешанной моими самодельными кормушками, и принялась крошить в них заранее припасённый хлеб. Птицы тут же набросились на угощение. Они давно привыкли ко мне и совсем не боялись. Я протянула вперёд ладони с хлебными крошками, в них осторожно опустилась пара воробьёв. Вдруг все пернатые как по команде встрепенулись и разлетелись в разные стороны. Я обернулась. Неподалёку, прислонившись к огромной сосне и скрестив на груди руки, стоял Алан.

– Ты следишь за мной?

– Нет, просто шёл следом. Надо поговорить.

Я пожала плечами и высыпала остатки хлеба в кормушку.

– А их язык ты тоже понимаешь? – он с усмешкой кивнул на верхушки деревьев, где расселись потревоженные птицы.

– Представь себе, нет! Чего ты хотел?

– Я уезжаю.

– Надеюсь, навсегда?

– Не надейся! – он помолчал, наблюдая, как дальнюю кормушку постепенно заполняют осмелевшие воробьи. – Просто работа ждёт.

– Тоже мне работа – подписывать бумажки и заключать договора!

– Я преподаю борьбу в четырёх школах, – немного обиженно возразил парень.

– Так ты попрощаться пришёл?

– Предупредить: не расслабляйся, я найму детектива. Он будет следить за тобой в моё отсутствие.

– Прямо как муж, сомневающейся в верности жены! – не удержалась я от колкости. – Для чего? Думаешь, я всё-таки тайно убиваю клиентов и прячу их трупы в лесу?

Алан нахмурился и ответил в тон мне:

– Думаешь, эта неделя перечеркнёт те шестнадцать лет? Нет! Я о тебе по-прежнему ничего не знаю, а с твоими способностями – ты намного опаснее отца, если сорвёшься. Он ведь тоже сначала лечил и даже был не плохим терапевтом…

– Так ты что же всю жизнь меня “пасти” собираешься? – удивилась я, с трудом удержавшись от очередной шутки типа “Тогда женись – и я всегда буду в поле зрения”. Хорошо, что удержалась, думаю, она бы мне дорого стоила.

– Поживём, увидим, – неопределённо буркнул Войнич и, выдавив что-то вроде “Пока”, размашисто зашагал прочь.

– Подожди! – окликнула я, он неохотно обернулся. – Я тебе деньги должна за бензин и звонок. Как такой ростовщик мог об этом забыть?!

– Я не забыл, просто ты уже расплатилась. Столько раз умирала у меня на глазах – потрясающее зрелище!

Что ж, это было предсказуемо в отличие от моей реакции: горький комок, подступивший вплотную к горлу – это как-то слишком по человечески – ведьмам раскисать не пристало.

– Правда? Тебе так понравилось видеть, как я умираю?

Он, не выдержав моего взгляда, отвернулся.

– Нет. Я бы хотел увидеть, как умирает он!

Я подошла ближе:

– Остынь. Он уже умер.

– Знаю. Всё равно! Как представлю, что ей пришлось пережить!

Теперь глаза прятала я:

– Мне жаль. Очень. Знаю, ты мне не веришь…

– Хочу верить… – он посмотрел на меня как-то по-новому и тут же, словно смутившись, быстро отвёл взгляд.

– Если бы я только могла что-то изменить!

– Но ты не можешь, и никто не может…

Мы помолчали, рассеянно разглядывая облепленные солнечными бликами верхушки деревьев.

– Он бил тебя? Обижал? – вдруг глухо спросил Алан.

Моё сердце сжалось и забилось гораздо чаще, чем предписано нормальной физиологией. Я знала, какой ответ он хотел бы услышать. Достаточно сказать “да” и напряжение между нами значительно уменьшится, а может и исчезнет совсем. Ведь тогда я стану жертвой, а не потенциальной злодейкой. Всё что нужно – отречься от прошлого, предать никому не нужные воспоминания. Одна загвоздка: в том далёком и таком коротком детстве меня учили не лгать и не предавать. Да, для всего мира, человек с такими же, как у меня чертами лица был исключительно зверем и уродом, но не для маленькой светловолосой девочки, с радостным визгом встречающей его с работы каждый день…

– Ищешь оправдания тому, что не можешь относиться ко мне как прежде? Извини, ничем не могу помочь: он был хорошим отцом.

Алан мгновенно помрачнел, от того нового выражения не осталось и следа.

– Рад за тебя! – бросил он ледяным тоном и, не оборачиваясь, быстро пошёл прочь.

Я не проводила его взглядом и даже не обернулась. Всё правильно, так и должно быть… наверное…

Эпилог

День прощания с Ларисой Малининой впервые за долгое время выдался по-настоящему солнечным. На её похороны собралась вся Тумановка – кладбище буквально затопило разноцветной и разномастной толпой.

Трагедия пятнадцатилетней давности закончилась, и все кто имел к ней какое-то отношение пусть даже в роли стороннего наблюдателя, сочли своим долгом присутствовать при погребении останков. Я заметила среди незнакомых лиц прячущую глаза Катю Муромову и очень похожую на неё женщину постарше, наверное, это Вика. Алина с мужем тоже приехали и сейчас общались с четой Малининых. Старшая дочь обнимала родителей за плечи, все трое плакали. Похоже, холодная война между ними окончена. Галя осталась дома с родителями мужа Алины. За минувшие два дня она полностью оправилась от болезни, и причин волноваться за её здоровье больше не было. А вот Татьяна…

Чтобы она там не говорила о смирении, в глубине души надежда ещё теплилась, и весть о том, что спустя 15 лет младшая дочь найдена мёртвой всё-таки застала женщину врасплох.

Ничего, жизнь всё расставит по своим местам. Сначала будет очень больно, но со временем она сумеет отпустить Ларису. И этот аккуратный могильный холмик с оградкой, скамейкой и живыми цветами должен помочь. Он для того и был придуман – ритуал почитания мёртвых, так необходимый живым. Тем, кто не понимает, что смерти нет, что есть лишь продолжение старой как мир игры судеб, в которую играют боги – боги внутри нас…

Продолжение следует…

Ангелы плачут в июне Н. Неткачева