Текст книги "Поймать навь (СИ)"

Автор книги: Наталья Лашкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

     Сочетание мрачной скалы и яркого сверкающего замка производило неизгладимое впечатление. У многих, после увиденного, возникали сомнения в умственной полноценности эльфов.

      Хотя они такой дизайн объясняли весьма просто – дескать, мы показываем ваш несовершенный людской мир, и даем возможность понять, насколько мы превосходим вас по всем параметрам. Хотя при этом они не удосуживались разъяснить, почему же они в свою очередь переехали жить к нам, в такой несовершенный мир. На все компрометирующие вопросы по этой теме, эльфы только презрительно отмалчивались. Видимо потому, что еще не придумали достаточно высокопарный ответ.

      Хотя ответ и так знали все. Слишком много лет эльфы жили в закрытом социуме. Их законы не нравились многим из них давным-давно, но авторитет старших играл свою роль. Бунтов, революций и прочих неподчинений у эльфов не было. Но собраться с силами и пересечь границу смогли многие. Да и до сих пор поодиночке, эльфы эмигрируют в другие страны-государства в поисках лучшей жизни.

      Правда, на новом месте они селились все равно особняком. То там, то здесь возникали эльфийские поселения в пределах городов-поселков, но все слегка в стороне. Еще десять лет назад таких селищ было мало, а сейчас они чуть ли ни в каждом были, даже самом маленьком. Все они были по-своему красивые, хотя мне казалось всегда, что эльфы-переселенцы устраивали тайное состязание на самое странное своё поселение. И наши явно не проигрывали.

      Чтобы попасть жилище эльфа приходилось спускаться в овраг, искать нужную скалу в тумане и карабкаться по лестнице, серпантином опоясывающей всю скалу. Домики внутри были маленькие, одна комната и кухня (про удобства не скажу – не видела, видимо подразумевалось, что таким совершенным существам, как эльфы, они без надобности. Хотя, скорее всего, они были качественно запрятаны, чтобы не портить имидж).

     В жилище эльфов все сверкает и искрится, слегка утомительно для глаз, но со временем привыкаешь. Переселенцами являлись только мужчины. Все они были женаты на человеческих женщинах и вели достойный образ жизни, занимаясь в основном торговлей.

      На исторической родине эльфов брака, в нашем его понимании, не существовало. Пары сходились, объявляя себя мужем и женой, а в дальнейшем так же легко расходились. Причем без скандалов и взаимных упреков. Просто было принято, чтобы в течение достаточно долгой жизни эльфы сменили по шесть-семь мужей-жен.

      Поговаривали, что подобный обычай был введен несколько тысяч лет назад, после какого-то мора, унесшего на тот свет почти всех особей мужского пола. И так как в их среде гаремы не возможны в силу излишней эмоциональной возбудимости эльфиек (жены просто бы поубивали друг друга, а выжившие устроили бы веселую жизнь незадачливому мужу), то такой способ жизни был самым приемлемым.

     Мужчина оставался с женщиной на определенный срок, помогал растить общих детей, а потом уходил к другой одинокой эльфийке.

      Со временем, когда количество мужчин вернулось к своей экологической норме, эльфы не отменили данное правило. Оно плотно вошло в их жизнь, и абсолютно всех устраивало. Да и менять устоявшиеся традиции всегда трудно. Но, переселяясь, эльфы легко принимали законы общества, в котором жили. И даже не помышляли о разводе.

      Среди эльфов часто встречались обладающие провидческим даром. В Академию они не поступали, Высокорожденные просто не могли учиться наравне с плебеями, которыми считали всех остальных. Они просто не понимали, зачем им, таким самодостаточным и совершенным, вообще чему-то учиться?!

     Что, впрочем, не мешало эльфам-переселенцам использовать свой дар для обогащения. Обладавшие оным открывали гадательные салоны, в который предсказывали будущее или рассказывали прошлое (не так хорошо как сирины, но за то и плата была намного ниже). Прошлым интересовались обычно мужчины, желающие вступить в брак. Дескать, мало ли что там благоверная про свое целомудрие рассказывает, убедиться – оно вернее будет.

      К одному из таких предсказателей я и направлялась. Постояв на краю оврага и посмотрев на туман, который по случаю праздника был вообще непрогляден, я поняла что лезть туда и искать нужную скалу на ощупь не стану. Не дай боги, еще не на ту залезу – слезай потом и правильную ищи.

      Потоптавшись на краю оврага еще немного, я воровато огляделась и, не увидев ничего и никого подозрительного, закрыла глаза и сосредоточилась, через пару секунд на моем месте стоял весьма симпатичный золотистый дракон и охорашивал крылья. Ну, вот теперь я без лишних хлопот доберусь туда, куда мне нужно.

      Взмахнув крыльями, я оттолкнулась от края оврага и полетела к маячившей в тумане скале. Над крыльцом хрустального дома я зависла и снова закрыла глаза, в результате чего приземление мое было жестким. Мысленно поставила себе зарубку на память – в дальнейшем менять облик, в подобных ситуациях, нужно опустившись как можно ниже над местом посадки. Если не хочу, конечно, отшибить себе что-нибудь существенное.

     Ругаясь сквозь зубы, я поднялась, и постучала в дверь. Надеюсь, что кто-нибудь из хозяев окажется дома (хрустальные дома были совершенно не прозрачны из-за россыпи ярких цветных бликов, которыми постоянно переливались стены и крыша). За дверью послышались шаги, и она с нежным звоном отворилась.

     Таро Лапарас, чистокровный эльф, стоял на пороге, неприкрыто зевая и жмуря глаза.

      – Чего тебе? – весьма невежливо вопросил высокорожденный.

      – Разбудила? – я не обратила внимания на неприветливость эльфа, обычно прием простым смертным (или не простым и не смертным, вроде меня) был еще хуже.

      – Разбудила! – капризно заявил эльф. – Я всю ночь не спал, Арлика к матери уехала на пару дней, а я один с детьми.

      Арлика, жена Таро Лапараса, была из соседнего села и периодически навещала свою мать. Я подозревала, что ездила она не столько мать навестить, сколько от мужа с детьми отдохнуть. Ну, и заодно напомнить благоверному, как тяжек домашний труд. А так у них всего полгода назад родилась тройня голосистых девиц – труд был действительно тяжек.

      – Не понимаю, как Арлика с ними справляется? – сетовал многодетный отец , пропуская меня внутрь дома. – Ты не знаешь?

      – Нет, я не знаю, – я улыбнулась – потерпи, жена вернется и все наладится.

      Мы прошли на меленькую кухню, которая при Арлике сверкала прямо таки стерильной чистотой. Сейчас же весь стол был заставлен рожками с молоком, а воздухе отчетливо витал запах пригорелой каши. На веревках, натянутых над плитой, висели детские штанишки и кофточки. Эльф сдвинул посуду и предложил присесть за стол.

     Удивительно, как домик такой яркий снаружи преображался изнутри. Молочно-белые стены, светло-коричневые полы, золотистый потолок. Легкая плетеная мебель. Везде яркие меховые подушечки. Это Арлика любит рукодельничать. Она же и настояла на изменении внутреннего убранства дома. Уютно было в домике Арлики и Таро, когда Арлика была дома конечно.

      – Чего тебя привело в нашу скромную обитель? – подперев голову рукой, вопросил хозяин "скромной обители".

      – Не знаю даже как начать...

      – Начни с начала, а потом разберемся. Иначе ты до вечера с мыслями собираться будешь, а я спать хочу, – недовольно проворчал эльф.

      Рассказывать эльфу обо всем не хотелось, не то чтобы происшествие было тайной, просто эти нелюди известные сплетники. История такими подробностями обрастет, что на улицу не выйдешь – либо засмеют, либо побьют. А, была, не была.

      – В общем, у нас появился навь, и я хочу знать, какое ему было дано задание при вызове.

      – Это тот, которого Одинец вызвал что ли? – проявил осведомленность Таро Лапарас.

      – А ты откуда знаешь?

      – Как откуда? В свежем номере "Вестника" напечатали, – эльф протянул мне газету.

      Я бегло пробежала статью глазами. Вот ведь паразит! Ну, попадись мне этот горе-писака, мало не покажется! Взял интервью у старосты (горе-управитель, хоть бы чего правдивого сказал!), дополнил своими домыслами-вымыслами, и на тебе – статья готова! Только правды в той статье ноль целых ноль десятых. Ладно, на обратном пути я и к старосте загляну и доморощенного журналиста проведаю.

      – Газетку можно у тебя позаимствовать? – елейным голоском попросила я .

      – Да, бери, конечно мне не жалко, – пожал плечами эльф.

      Я свернула "периодическое издание", и положила в сумку. Пора было приступать собственно к "провидению". Эльф доставал какие-то блюдечки, что-то бормоча себе под нос, раскидывал по столу пригоршни сухих трав из мешочков, вышитых какими странными письменами, расставлял ароматические свечи.

      Мне всегда было интересно – это они такими действиями на клиента впечатление хотят произвести или все эти приготовления им действительно помогают?! Правда спрашивать сейчас (как в прочем и в предыдущие тридцать два раза) об этом не стала. Наконец все необходимые действия были совершены и эльф сел за стол напротив меня. Он закрыл глаза и начал тихо напевать на староэльфийском, постукивая ладонью в такт.

      Продолжалось все довольно долго – где-то полчаса. Жутко смердели вонючие свечи, я старалась дышать через рот, потому что не выношу эту гадость. Эльф раскачивался и бубнил речитативом, его веки слегка подрагивали, дыхание то учащалось, то становилось практически незаметным.

     Наконец Таро Лапарас открыл глаза, глубоко вздохнул и, поморщившись, кинулся открывать окно. Я терпеливо и одновременно с легким злорадством наблюдала за его, практически бесполезными, попытками сделать воздух хоть чуточку свежее. Может в будущем он перестанет зажить эти гадкие свечи в таком количестве?!

      Наконец намахавшись полотенцем, которым он разгонял смрад по кухне наподобие вентилятора, эльф махнул на это безобразие рукой и устало плюхнулся на стул. Подхватил кружку с давно остывшим чаем, он припал к этому вожделенному сосуду. Напившись и отдышавшись, эльф наконец то заговорил.

      – Ну, что я могу сказать?! Никакого задания Одинец нави не давал.

      – То есть, как не давал? Ты ничего не путаешь? – я смотрела на эльфа с сомнением.

      – Нет, не путаю. То есть – может он и хотел навь чем-нибудь таким эдаким озадачить, но не успел, – Таро Лапарас развел руками.

      – Навь убил мага раньше, чем тот смог дать ему задание? Но этого не может быть – в этом случае навь стопроцентно обеспечил бы себе возврат в свой мир. А он, смею заметить, абсолютно спокойно разгуливает здесь. Совершенно не стесняясь и, кушает человечков.

      – А кто тебе сказал, что навь Одинца убил? – эльф хитро прищурил глаза.

      – Ты хочешь сказать...

      – Именно это я и хочу сказать! – торжествующе подняв палец вверх, провозгласил эльф. – Дымковский маг умудрился вызвать особо сильного и ушлого навья, который совершенно не собирался исполнять чьи бы то ни было приказы. Попав в наш мир эта тварь, очевидно быстро сообразила что к чему, и по быстренькому вселилась в тело вызывателя. Потом подкрепившись вторым участником сего непотребства, отправилась гулять на необъятные просторы нашей родины.

      Эльф встал, чтобы поставить чайник на плиту. Я была слегка ошарашена услышанным. В моих скромных, а местами никчемных, познаниях в навологии не было места такому явлению, как сам по себе разгуливающий навь.

      – А ты уверен, что все так и было? – недоверчиво спросила я.

      – Угу, я достаточно глубоко проник в этот пространственно-временной слой, – кивнул головой эльф.– Я даже видел, как этот навь в Дымках гонял весьма резвую старушку, но бабулька оказалась быстрее его на короткой дистанции и пришлось бедному и голодному навью довольствоваться ее коровой. – Эльф впился зубами в выуженную из хлебного ларя булку.

      – Погоди – ты хочешь сказать, что никто за это время не видел "покойного" Одинца, слоняющегося посреди бела дня по чужим деревням?

      – Скорее всего, навь обладающий такой силой, просто изменил и внешность и тело мага, так как ему удобно, – после короткого раздумья сказал Таро Лапарас. – Чай будешь?

      Я отрицательно покачала головой и выложила на стол серебряный рубль. Эльф кивнул головой, и спрятал честно заработанное в карман. Мысли в моей голове крутились и бились как мальки в рыбном садке. Я встала из-за стола и, попрощавшись, пошла к выходу.

     Перелетев овраг, я опустилась у дороги и быстренько вернула себе нормальный облик. Подобные трансформации отнимают много сил. Потому находиться в настолько чужом теле дольше, чем того требуют обстоятельства, я не собиралась. Хотя я и не была привязана к двум ипостасям, как оборотни, но и не могла свободно находиться сколь угодно долгое время в чужих телах.

     Ночь выдалась прохладной в пику жаркому дню. В воздухе чувствовался запах озона. Где-то далеко играли зарницы. Стороной проходила гроза. Но до нашего поселка она, видимо, так и не дойдет, растеряв свой запал на полпути.

     Подышав свежим воздухом, напоенным ароматами ночных цветов, я не торопясь пошла домой.

      По дороге я думала о том, что сказал мне эльф. Вряд ли он ошибся. Если бы я его о будущем спрашивала, то тогда бы еще у меня были сомнения по поводу правдивости его слов, а вот насчет прошлого – провидцы с таким опытом как у него, не ошибались. Значит, навь сидит в теле Одинца. Это плохо. Одинец был сильным магом, а ауру его навь выпил сразу вместе с памятью и всеми необходимыми навыками.

     Только что он собирается делать дальше? Без человеческих жертв он не проживет долго, а если будет и дальше продолжать жрать всех подряд – рано или поздно его поймают. Он не может этого не понимать. Ладно, голова трещит от размышлений. Оставим эти вопросы суд более опытных и знающих экспертов. Пусть сами решают, что и как делать дальше.

      Постаравшись отрешиться от всех мыслей, я неторопливо шла к дому. Проходя мимо неказистой хижины местного "гласа народа", я вспомнила, что хотела побеседовать с этим пройдохой на предмет лжеинформации, напечатанной в последнем номере газеты. Я решительно свернула к калитке и, пройдя по тропинке через неухоженный и заросший сад, поднялась на крыльцо и решительно загрохотала по двери кулаком. То, что на улице ночь меня не смущало. Свет в окне горел, и хозяин был точно дома.

     На стук в дверь не реагировали. Точнее реакция была, но своеобразная. Свет погас. За дверью что-то тихо зашуршало и затихло. Пришлось, постучать еще раз и заодно громко оповестить, что я добром я точно уйду. В доме тихо и скорбно вздохнули.

      – Кто там?– хрипло спросил меня голос из-за двери.

      – Открывай сова, медведь пришел, – не очень любезно ответила я.

      – Кто-кто? – удивились по ту сторону двери.

      – Участковая, по важному делу, – ответила я вздыхая.

      – А кто вам нужен?

      Ну, все – сейчас я буду зверствовать!

      – Хозяин сего жилища мне нужен! Открывай сейчас же!

      – А его нету, – говоривший старался, как мог исказить голос, но актерского мастерства явно не хватало.

      – Жаль-жаль. Ну, вы ему передайте тогда, бумага из столицы пришла на его имя, хотят пригласить его работать в "Столичные вести". Им вроде как срочно ответ нужен, но на нет и суда нет, – притворно вздохнула я.

      – Эй, погоди! Какая бумажка, говоришь, пришла из столицы? – дверь хибары распахнулась так резко, что чуть не слетела с петель. На пороге предстал ни кто иной, как наш местный активист, журналист-самоучка, правдивый и неподкупный "глас народа" – Степан Козлодоев. Любить и жаловать эту личность не прошу. Фамилия у него была, самая что ни на есть, "говорящая" – она полностью отражала как его внешность, так и весь его богатый внутренний мир.

      Степан раньше жил в Столице, занимал должность переписчика в какой-то конторе. Там же он нахватался идей о спасении мира, избавлении народа от угнетения и рабства (его не волновало, что сам народ совершенно не просил его ни от чего избавлять), и главное – доносить до населения горькую правду о происходящем в жизни. Любимое слово Козлодоева – было слово гласность.

     Сначала, Степан, пытался свои идеи претворять в жизнь в Столице, но там людям оказались чужды терпение и понимание по отношению к таким товарищам, как новоявленный поборник справедливости.

     Козлодоев решил, что начинать борьбу с повальной несправедливостью жизни нужно с села. И начал. С нас. Появившись в поселке увешанный синяками, как новогодняя елка фонариками. С этих пор он бегает каждый день в администрацию с жалобами на всех подряд, на меня в особенности, раз в неделю появляется у меня на приеме с жалобами уже на администрацию. Судится с кем только можно и из-за чего только можно, устраивает митинги в защиту бедных и шествия за снижение налогов для богатых, а вот недавно еще и газету стал выпускать. Если раньше на его выходки я только махала рукой, дескать "чем бы дитя не тешилось...", то теперь он стал моей головной болью. В общем, одно слово – Козлодоев! И сказать тут больше нечего.

      – Бумажка? Ах, бумажка,– я порылась в сумке. – Так это я ошиблась – не вам она.

      – Обманываешь, значиться, да?! Ну, я тебя в следующем номере пропесочу! – "журналист" погрозил мне кулаком. – Ты у меня попляшешь! Иш, моду взяла честных людей в заблуждение вводить! Такую статью про тебя забацаю – мало не покажется! Не будь я Степан Козлодоев! – он гордо выпятил тощую грудь и задрал вверх козлиную бородку.

      Я помолчала пару минут, давая возможность Степану насладиться "триумфом", и достала из сумки газетку. Журналист покосился на нее одним глазом.

      – За вранье говорите меня "пропесочивать" будете? – ласково осведомилась я, с удовольствием наблюдая как местный паразит начал потихоньку терять уверенность в себе.– А вот вы что написали, а? – я возвысила голос и потрясла газетой перед носом притихнувшего журналиста. – Статью о лжесвидетельствовании и клевете никто не отменял!

      – А чего я написал то? Правду и написал, как вы навь вызвали, да упустили, а он людишек почем зря жрёт! Что, скажете – неправда это? – Козлодоев решил, что лучшая защита – это нападение. Глаза его сверкали праведным гневом, бороденка воинственно развевалась, а сам пытался стать больше за счет объема воздуха, который вмещали его легкие.

     Я подождала, пока он устанет не дышать. Воздух с шумом и свистом покинул тощую грудь журналиста. Я усмехнулась и, похлопывая газеткой по руке, посмотрела на Козлодоева. Тот слегка ссутулился, запал воинственности вышел вместе с воздухом.

      – Все сказали многонеуважаемый? – иронично поинтресовалась я. – В том то и дело, что все написанное вами – не правда! Это информация из непроверенных источников! А ты Степан слушай меня внимательно, – я заставила глаза светиться ярко-синим и выпустила клыки – еще раз подобное напишешь, я твою газетенку закрою ко всем чертям, а тебя осужу за поклеп, навет и клевету! Все ясно!

      – Д-да, ясно, – Козлодоев вжался в стену своего дома с такой силой, как будто старался стать с ней единым целым. Я не сомневалась, что отлипни он от нее сейчас – на стене останется четкий след содранной побелки.

      Я повернулась было к калитке, намерившись покинуть столь "гостеприимный" двор. Но решила еще немного задержаться.

      – Да, еще – на время ведения следствия, что б никаких статей, заметок и даже упоминаний о нави!

      Журналист закивал головой и кажется, вжался в стену еще больше.

      – Будь умницей, Степан, а то ведь действительно закрою твое "периодическое издание". – На сей раз я решительно направилась к выходу со двора. В след мне неслось неразборчивое "голос народа не заткнуть" и "не вечно твоя власть длиться будет, ведьма проклятая". Я улыбнулась. Надеюсь, народ все-таки больше занят празднованием и на газеты у него, в отличие от педантичных эльфов, времени нет.

     Ни на что, не отвлекаясь, я добралась до дома. Единственным моим желанием было завалиться спать. Но претворить мечты в реальность я не смогла. Дома меня ждала честная компания в полном составе. И непросто ждала, а наслаждалась куриным супчиком, горячо мною любимым.

     Я встала на пороге комнаты, прислонившись к косяку. Гости недовольно на меня посмотрели, слаженно вздохнули и вернулись к поеданию куриного деликатеса. Пушистик виновато глядел на меня с печки, я подошла и протянула ему руки на которые он радостно спрыгнул. Так, с домовым на руках, я молча прошла в свою комнату. Решив все-таки лечь спать. Но для начала, пока ничего не забылось, решила записать всё, что узнала сегодня.

      Почесав домового за ушком, я ссадила его на кровать, а сама села за стол и принялась переносить на бумагу, все что узнала к этому времени про навь, так некстати объявившуюся на вверенном мне участке.

      Так – что мы имеем? А имеем мы вот что: маг из Дымков вызвал навь, обладающую очень большой силой, хитростью и явно уже бывавшую в нашем мире. Справиться с ней Одинец не смог, и навь с радостью воспользовался предоставленной возможность погулять по земле, и при этом не быть обремененным каким-то глупым заданием очередного глупого мага.

     В Дымках и Осиновке навь надолго не задержался, там он восполнял силу, потраченную на переход. А вот у нас ему почему-то понравилось. (Хотя возможно ему помешали покинуть наши края некстати активизировавшиеся навологи). Насытившись пока одним лишь мельником, он затаился на необъятных просторах нашего маленького поселка, и знать о себе совершенно не дает.

     Продолжаться так долго не может, рано или поздно ему потребуется восполнить свои силы за счет жизни еще одного или более из наших селян. Еще эта статья в газете покоя не дает. Люди у нас шебутные, еще натворят чего, не приведи боги. А еще есть куча маленьких дел, помимо этой треклятой нави. Того же старосту к порядку призвать и за мздоимство и за газетную статью, к появлению которой на свет он приложил руку. Да и поговорить с ним о куме тоже не помешает.

      – Откуда ты знаешь, что навь не получал задание и что он находится в теле Одинца? – голос наволога звучал слегка удивленно.

      Видимо он тихо подошел сзади и читал то, что я пишу из-за моей спины. Вот так всегда – увлекусь чем-нибудь и ничего вокруг себя не замечаю. Ну что же, нашим легче – рассказывать мне ничего не придется, Каратес сделает это сам.

      – Так откуда ты знаешь это? – более требовательно вопросил наволог.

      – Я была у эльфа-провидца, он хорошо читает прошлое.

      – Эльфа? – Каратес удивленно сдвинул брови и склонил голову к плечу. – Откуда тут эльфы? Или ты успела сгонять к ним, в их царство-государство?

      – Нет, конечно, – я улыбнулась. – У нас есть эльфийское поселение. – Наволог рассеяно кивнул, внимательно читая написанное мною.

      – Слушай, а причем тут газетная статья? – наволог повернулся ко мне.

      – Статья? Да есть у нас тут один доморощенный журналист, пишет что в голову взбредет, а староста ему рассказал про то как мельник умер, заодно присовокупил все то, что про навь слышал.

      Я потянулась к сумке, достала газету и протянула ее Каратесу.

      – На, почитай сам.

      Наволог газету взял и уселся в кресло у окна, углубившись в чтение. Я вышла на кухню, решив, что не мешало хоть что-нибудь съесть. Может еще бульон остался?

      Бульон был. Только поесть мне толком не дали, Савка и Марес учинили допрос с пристрастием. Так что отвертеться от участи рассказчика мне не удалось.

      Мои новости Мареса не особо удивили, он сказал, что догадывался о чем-то подобном, не было лишь полной уверенности. Савка горестно вздохнул при упоминании о газетной заметке. Одно из таких произведений эпистолярного жанра, о скором и неминуемом конце света привело к тому, что на вверенном ему участке резко повысилось количество желающих получить статус утопленника. А так как в статье было сказано, что лучше добровольно расстаться с жизнью, чем пережить муки при конце света обещанные, да еще и способ был указан, как один из самых простых легких, то народ, из особо впечатлительных, на реку и отправился. Всю ночь водяной со своими младшими сотрудниками реку патрулировал, и желающих свести счеты с жизнью вылавливал.

     После чего публично пообещал автору статьи устроить маленький локальный конец света, как только тот подойдет к реке ближе, чем на треть версты. Степан Козлодоев больше на реку не ходил. А Савка его иначе как "геморрой воплоти" не называл...

      Обсуждали мы все происходящее почти до утра, Пушистик несколько раз пытался отправить меня спать. Говорил, что я еще слишком слаба после болезни, я отмахивалась, домовой скорбно вздыхал и уходил на печку на ближайшие полчаса, потом все повторялось снова.

      Разговор, хоть и вышел долгим, но к особым результатам не привел. Наши специалисты по ловле навьев говорили, что понаставили ловушек по всему поселку и оплели его "паутиной", но навь очень силен и хитер. Он прекрасно знает, что на него охотятся и сейчас затаился в какой-нибудь норе, ждет когда все уляжется.

     Продолжаться так долго, конечно, не может и рано или поздно ему придется выйти на охоту, вот тогда они его и поймают. По крайней мере, они надеются, что именно так все будет. Я попросила Савку вызвать местного лешего. Контур, который поставили навологи, не захватывал его территорию и возможно леший заметил что-нибудь необычное.

      Расходились все в предрассветных сумерках, точнее разошлись Марес с навологом, Савка осталась ночевать у меня расположившись со всеми удобствами на печке потеснив домового.

      Последующие дней пять ничего не происходило. Праздник кончился, но народ не спешил разъезжаться. Почти все приезжие были в заслуженном летнем отпуске, многие остановились у родственников, а гоблинам, со своими байрами, вообще спешить некуда.

      Погода стояла необычно жаркая для начала лета. Все нормальные люди-нелюди были в отпуске и пропадали на речке или ехали на дальние озера с ночевкой. Только мы вздымая ежедневно дорожную пыль, пытались выяснить хоть что-нибудь про эту пресловутую навь.

     Марес с Каратесом добросовестно прочесывали поселок в поисках неуловимой нежити. Ругаясь сквозь зубы, что нечисть никак не хочет попадаться в расставленные ими ловушки, которые они каждый день переносили на новое место, хотя следы нави им периодически попадались. Размытые и не четкие, они свидетельствовали о том, что навь не покинул пределы поселка, а наоборот – устраивает себе прогулки на свежем воздухе.

     Я занималась рутинными делами, пару раз посещала пресловутое кладбище, теперь уже по просьбе жены старосты – Марании. Староста повадился по ночам из дома сбегать и на кладбище с кумом покойным бороться с "зеленым змием". "Борьба" довела старосту до проблем в семье и на работе. Мои внушения подействовали, только после того как я, предварительно сговорившись с его женой, начала скорбно старосту разглядывать и перечислять признаки надвигающейся его кончины. Морания же рыдала и била поклоны богам, прося мужа после его, несомненно, скорой кончины милостью не оставить, а ей вдове молодой – нового спутника жизни ниспослать. Поселкоправитель струхнул и пообещал с выпивкой завязать раз и навсегда, и даже к знахарке сходить, чтобы та ему какие-нибудь настои целебные прописала.

      Ежедневно забегал Владомир, спрашивал как идет расследование. Я неизменно отправляла его к обоим навологам за новостями. Он улыбался и никуда не шел, а так как он почему-то нравился Пушистику, то всегда оставался у нас на обед или ужин. Меня он не раздражал, и ничего против присутствия Охотника я не имела. Хотя совершенно не понимала, его интереса к расследованию – показания он все уже дал и мог бы спокойно отправится по своим делам. Но, толи дел у него никаких не было, то ли любопытство обуяло. А может просто по такой жаре не особенно хотелось ему, куда бы то ни было идти...

     Хотя его присутствие у меня дома неизменно раздражало Каратеса. Они удивительно не вовремя заходили ко мне, постоянно сталкиваясь нос к носу. Владомир вежливо улыбался, а Каратес мрачнел, и разговаривал сквозь зубы. Такую обоюдную неприязнь я понять не могла, да и не пыталась. Мало ли какие дела у этих двух.

      Утро шестого разбудило меня стуком в дверь. Спросонок, я пошла к двери. За ней обретался зеленый от страха староста. Я мысленно застонала.

      – Кто? – не вдаваясь в расспросы, поинтересовалась я, и так все было понятно.

      – Н-не знаю, – староста затрясся и начал оседать на траву.

      – Где? – хотя ответ я, кажется, уже знала.

      – Площадь, – староста всхлипнул, и поднял на меня глаза – Что теперь будет-то?!

      – Не знаю, – я вздохнула. – А почему вы ко мне пришли? У Мареса и приехавшего к нам наволога вы похоже еще не были.

      – Так вы ж у нас участковая, к ним-то я потом пойду, – староста был слегка удивлен моим вопросом.

      – Понятно. Ну, ждите, я сейчас.

      Наскоро приведя себя в порядок и, памятуя о прошлом посещении площади при сходных обстоятельствах, решительно отказавшись от завтрака, заботливо предложенного домовым, я выскочила на улицу.

      Поход на площадь был практически полной копией предыдущего. Староста так же спотыкался и отставал на поворотах, солнце так же радостно расправляло лучи, и ему было глубоко наплевать на творившиеся внизу безобразия. Сама площадь представляла еще более жуткое зрелище. Оторванных голов было две, они были аккуратно нанизаны на столбики забора. Я обошла место преступления по периметру. Опять никаких следов.

      Убиенными оказались местные пьянчуги. Благодаря специфике своей работы, я их неплохо знала. Жили они бобылями, ни детей, ни плетей, одна радость – бутылка с местным самогоном, за которым они видимо и шли в местную корчму.

      Как и в прошлый раз, я поставила над площадью холодящий купол (начинало ощутимо припекать). Оборотень и наволог появились почти одновременно, но с разных сторон. Они пожали друг другу руки, кивнули мне и нырнули под купол. Я обошла периметр купола еще раз. Создалось четкое ощущение того, что навь набросился не на первых встречных испытывая муки голода, а выбрал жертвы специально. И совсем не потому, что не хотел причинить горе родственникам невинно убиенных. Ведь и мельник был, скорее всего, не случайной жертвой. Интересно, он возомнил себя эдаким "санитаром леса", дескать эти люди все равно никому не нужны и только мешают, так почему бы от них не избавиться столь радикальным способом?! Я прислонилась к куполу, он приятно холодил спину. Из задумчивости меня вывел окрик Мареса.