Текст книги "Дана и Бродяга (СИ)"

Автор книги: Наталья Караванова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 23 страниц)

Дана почесала подставленный темный лоб.

– Что, скучала, да, маленькая? Все, все, никуда больше без тебя не улечу... Пойдем! Еще у меня есть птица и пилион с Примулы. Птицу зовут Птицей, а пилиона Туком. Он стучать любит. Мы даже с ним музыкальный номер придумали... идем.

Виктор снова удивился тому, что зверинец Даны зверинцем почти не пах. Во всяком случае, запах растений был куда ощутимей. Он сказал об этом, Дана улыбнулась:

– Эту яхту специально оборудовали для перевозки животных. Все учтено!

Романцев представил, сколько стоила такая переделка, но промолчал.

Пилион его не впечатлил: это был какой-то девчачий зверь. Большие печальные глаза, голубоватая шерстка, кожистые крылышки. Умильное выражение морды.

А вот птица...

Птица была Ловцом Ветра с Корриды. Их очень редко можно встретить в неволе – в неволе они не размножаются и не живут. На Корриде он был единожды, еще до армии, с отцом. Эти птицы поразили его неброской красотой, легкостью полета. И размерами. Данин экземпляр был маленьким, но это еще ничего не значит...

Все это ошарашенный лейтенант и высказал Дане.

– Я не знала... – Дана качнула головой. – Я купила яйцо у контрабандиста. Он ничего про птицу не рассказал, может, не знал. Сказал только рыбой не кормить. А потом Бродяга соорудил инкубатор, и вывелся птенец. Очень красивый. Птица очень умная...

Звери были в порядке. Соскучились, извелись от одиночества, но это единственное, что с ними случилось...

«Чего не скажешь обо мне».

Дана неожиданно почувствовала сильную усталость. Такую, что хоть прямо сейчас падай в постель. Но падать было нельзя – что скажет лейтенант Романцев?

Она спросила:

– Виктор, хотите, я вас чаем угощу?

– Я пожалуй, пойду. Чай, конечно, хорошо... но не стоит доводить ситуацию до того, что кто-то будет вынужден вызывать меня на борт. Приятно было познакомиться, Дана.

Она проводила молодого офицера до выхода, вернулась в свою каюту, и упала в постель.

Таха тут же приткнулась рядом. Пилион забрался в ноги. Птица устроилась в изголовье.

Дана вдруг поняла, что плачет. И возможно, уже давно.

Слезы сами текли из глаз: дома.

Все-таки дома...

В доме еще недавно жили. Это видно, когда кто-то уезжает торопливо. На окне гибнет инопланетный цветок в горшке. В углу свалены вещи, которые не удостоились чести сопровождать хозяев в дальнюю поездку. В основном одежда. Сломанный кофейный автомат – хозяин, видимо, собирался отремонтировать, но не успел. В кухне все почти так, как было до отъезда. Нет только любимой кружки хозяйки дома...

Здесь еще совсем недавно жил брат с семьей.

Велли третий день не выходил отсюда – догадывался, что стоит показаться на улице, и его тут же сцапает полиция.

Когда ему удалось убежать, он долго не мог поверить в свою удачу. Его скрутило в подворотне – страх рвался наружу с хрипом и криками, со слезами – все казалось, что Дага бежит попятам, и целится, целится, целится...

Он ощущал себя точкой в центре мишени. И вырваться из перекрестья черных линий не получалось. В результате он просидел до ночи, сжавшись в испуганный комок в темном углу, и вышел из этого состояния опустошенный, апатичный и готовый, как тогда казалось, к любому повороту. Едва избавился от пут на руках, не прячась, дошел до дома брата на улице мэра Паулюса, надеялся, что здесь приютят хотя бы на ночь. Но дверь оказалось не заперта, и никого там внутри не было.

Первую ночь Велли спал. Половину следующего дня он тоже спал. Но потом его разбудил голод.

В доме еды не нашлось. Не работала и доставка. Возможно, сломалась панель заказов. А может быть, просто был закрыт ближайший продуктовый магазин.

Прибор он перебрал, но поломки не обнаружил. Починил кофейный автомат, но картриджей к нему не нашел. Надо было что-то решать, но любое решение было связано с выходом на улицу.

Если бы у Велли были деньги, хотя бы мелочь, он, может, рискнул бы. Но в его ситуации любой вариант решения проблемы будет незаконным. И он тянул, пока был в состоянии терпеть. В его распоряжении оказалась лишь пара плесневелых сухарей, она-то и позволила продержаться столь долго.

Однако желание заполучить хоть какую-нибудь еду потихоньку вытесняло осторожность.

В сумерках он вышел на улицу, еще не решив толком, что предпримет. Планов было два – обчистить прохожего, а потом зайти в магазин и прикупить, что нужно. Или же сразу вломиться в магазин, схватить, что плохо лежит, и сразу дать деру. Оба плана связаны с серьезным риском и Велли они категорически не нравились.

Но измученный голодом и обидами мозг третьего варианта выдать не мог.

Велли старался идти незаметно, вдоль домов, не выходя на открытые и освещенные участки – город по-прежнему кишел полицейскими.

Ближайший магазин, как нарочно, был закрыт.

Следующий по улице – тоже, но его двери украшала бумажка, что продукты первой необходимости можно приобрести в большом центральном супермаркете. Правда, для этого нужно предъявить документы. А Велли не без оснований считал, что стоит ему показать свою карточку, и все. Можно ждать в гости полицию, и в ближайшие годы вовсе не беспокоиться о питании.

Значит, придется поступить хитрее. Выбрать безлюдную улочку около того супермаркета и дождаться, пока кто-нибудь, прикупив продукты, отправится по ней домой. Сумерки для такой охоты – самое подходящее время.

Раз другие магазины не работают, то покупателей должно быть много даже сейчас, и хоть один из них да окажется в достаточной мере неосторожным.

Велли вышел к гостинице. Отсюда до магазина – две минуты.

Супермаркет действительно работал.

Площадь подле него была запружена народом, парковка переполнена, а из распахнутых стеклянных дверей виднелся хвост длинной очереди...

Попытаться стянуть продукты из машины?

Опасно. Слишком много народу.

Велли углядел темную арку, ведущую вглубь двора. Оказалось, это не двор, а узкая улица, как раз то, что надо. И здесь тоже полно машин. Еще лучше! Скорей всего это кары, которые не поместились на площадке у магазина, и владельцы были вынуждены оставить их здесь.

В переулке было тихо. Как-то даже слишком тихо.

Валентин, отдавая дань осторожности, выбрал ту сторону переулка, где за палисадниками прятались коттеджи. Туда свет от фонарей почти не попадал. У него было даже оружие, как раз подходящее по случаю – кусок металлической трубы. Не самое надежное, но в сочетании с эффектом внезапности должно помочь.

Лишь бы его самого кто-нибудь не принял за неосторожного покупателя. Хотя взять с Велли было нечего, он все равно слишком ценил свою голову, чтобы по-глупому подставляться под удар. Он решил затаиться в кустах, и подождать удобного случая.

Вот показалась из арки шумная большая компания – человек пять. Быстро загрузились, быстро уехали. Не прошло и пяти минут, и появились еще двое. Молодая парочка. Долго стояли неподалеку от арки, болтали. Из-за них Велли пропустил весьма перспективного старичка, машина которого была припаркована всего в паре метров от того куста, где он прятался. Парочка разбежалась, и произошло долгое затишье. Стало окончательно темно, в переулке зажглись осветители.

Вся улочка стала, как на ладони.

И тут Валентин увидел открытый кар. Совсем рядом, шагах в десяти.

Дверка приподнята, света в салоне нет – все, словно специально подготовлено для такого ловкача как он.

Велли оглядел улицу – пусто и тихо.

Осторожно выбрался из кустов, на всякий случай, держа наготове импровизированную дубинку.Подшел.

Даже если там нет ничего съестного, то может быть что-нибудь ценное, что потом можно будет продать или обменять на продукты...

С этой мыслью Велли схватился за край дверки, чтобы толкнуть ее и пробраться в салон. Пальцы заскользили по чему-то мокрому.

Валентин посмотрел под ноги и понял, что стоит в небольшой смазанной луже чего-то темного, похожего на масло. Он недоверчиво поднес пальцы к глазам, и сомнения тут же развеялись – никакое это не масло. Кровь это.

Вытер руку о дверку машины. Если тебя, Валентин Риммер, здесь обнаружат, то сразу решат, что это ты убил...

Кого?

То есть, как убил?

Первая мысль была – бежать. Вторая – бежать поздно. Он успел оставить на двери свои пальчики. Значит, найдут, все равно найдут! Значит, следы нужно стереть... Тряпка! В салоне наверняка должна быть какая-нибудь тряпка. У любого водителя всегда есть.

Велли сунулся в салон, и тут же лицом к лицу столкнулся с тем водителем.

Он лежал, откинувшись на переднем сиденьи, зажимая ладолью рану в боку. Не шевелился, но был в сознании: взгляд словно вцепился в лицо Риммера. И Валентин его узнал. Именно в этот момент, почему-то. Не раньше.

Пустынник. Саат, или как его там. Только в городской одежде.

Велли заставил себя отвернуться и осмотреть салон.

Пусто и чисто. Машина совсем новая, даже ароматизатор не перебивает запахов салона...

Никаких тряпок, пакетов с дорожным завтраком, никаких баночек с водой...

– Деньги... в левом кармане... – прохрипел Саат.

Даже сейчас в его словах Валентину послышалась насмешка.

– Мне нужна тряпка, – ответил Велли.

Губы пустынника дрогнули, но он промолчал, продолжая пристально следить за действиями Риммера. Видно, он потерял много крови – лицо в свете фонаря стало почти серым, губы по цвету не отличить от кожи.

Велли повторил:

– Тут есть тряпка?

Саат кивнул на бардачок.

Там нашлась большая, совершенно новая салфетка в заводской упаковке.

Велли поспешно вытряхнул ее из пакета.

Зачем-то сказал:

– Если я уйду, ты сдохнешь.

– Так иди...

Вместо этого Валентин попытался подпихнуть салфетку раненому под ладонь, чтобы понадежней закрыть рану.

– Далеко живешь?

Пустынник, кажется, уже не мог отвечать.

И Велли сделал то, что еще минуту назад не приснилось бы ему и в страшном сне. Он вышел в сеть, вызвал центральный полицейский участок Руты и сказал:

– Здравствуйте. Я не знаю, как называется эта улица. Тут человека ранили. Он может умереть.

Диспетчер мягко попросила описать, что Велли видит вокруг. Тот, немного успокоившись, справился с задачей.

– Машина выехала. Ждите.

Ждать? Ну, нет... Велли повнимательней присмотрелся к окрестным домикам. Ну? За каким из вас мне лучше скрыться? Потом вновь взглянул на Саата. Ему показалось – пустынник умирает. Кажется, на его губах появилась кровь. А может, это темнота шутки шутит. Глаза у него были прикрыты, кожа казалась серой.

Если пустынник умрет, не останется в мире ни одного человека, который подтвердил бы, что Велли Риммер способен не только предавать.

Велли попробовал устроить раненого поудобней и пристроился на бордюр подле открытой дверки. Ждать оставалось недолго – где-то неподалеку взвыла сирена.

Навигатора звали Дэвид. Ему было глубоко за пятьдесят, и он казался усталым и потрепанным жизнью ранчеро. Он сразу пояснил, что прибыл по просьбе адмирала, и готов предоставить свои услуги за умеренную плату. Дане на тот момент было все равно, и она не стала проверять его полномочия.

Она даже не слишком удивилась.

Для Дэвида нашлась удобная каюта. За мастерской. По понятным причинам, Бродяга ей не пользовался. Он никогда не спал и не имел склонности, как люди, в любом просторном помещении заводить «свою» норку.

На второй день полета Дана немного пришла в себя, на третий решила – что бы ни случилось, жизнь продолжается. А значит, надо работать. Надо восстановить номера, которые она выполняет без напарника, надо возобновить репетиции с животными... надо разработать маршрут.

Бродяги не хватало. Во всем. Начиная с мелочей вроде утреннего кофе, заканчивая настройкой «москитов». Все, что они наработали за год, сыпалось пылью – она не сможет одна.

Не сможет. И об этом придется сказать Рэму. Это означает одно – возвращение в Семью, тренировки, работа в группе...

Семья Тэн одна из самых уважаемых и богатых цирковых семей Энга. Следует гордиться, что ты к ней принадлежишь...

Не научилась Дана гордиться. В детстве она действительно не любила цирк, хотя в цирке проходила большая часть ее жизни.

Как так получилось? Трудно найти однозначный ответ. Хотя...

После легкой травмы ее на время перевели во внешнюю школу. Там обучали цирковым искусствам детей, не имевших чести принадлежать Семье. Всего-то на месяц перевели. Однако восьмилетняя девочка успела понять, что кроме цирка в мире существует миллион интересных мест и миллиард нужных профессий. И решила, что акробатика и эквилибристика – не ее призвание.

Потом, хотя время и не позволяло, она продолжала общаться с ребятами из «простых» семей. Дошло до того, что она окончила обязательный образовательный курс и сдала вступительный экзамен в Визирианский университет. Разумеется, ни слова об этом не сказав ни родителям, ни своему домашнему учителю, мастеру Рэму, ни тогдашнему главе Семьи Тэн. Разумеется, был скандал. Но своего Дана добилась.

После трагедии на Хироне ей некуда было идти, кроме как домой. Что же, Семья ее приняла. Тем более что теперь делами управлял Рэм.

Семья ее приняла, и дала шанс на самостоятельную работу в космосе – старик Виль согласился сделать ее своей ученицей.

А теперь она снова возвращается. И снова – практически ни с чем.

Надо смотреть правде в глаза. Звездой Дана не стала. Хотя в наследство от Виля ей досталась и яхта, и мабурский котенок, и карта гастролей.

Имеет ли смысл об этом жалеть? Теперь, как Рэм решит, так и будет.

Но сдаваться нельзя.

И Дана продолжала репетировать. Программа получалась маленькая и совсем не такая зрелищная, как с Бродягой. Но это была цельная программа, а значит, она хоть что-то сможет показать Семье, когда... когда Семья будет решать ее судьбу.

А через две недели с бортом «Которосль» связался борт ПК-112 «Торнадо», порт приписки Энг, и попросил разрешения на стыковку.

Дэвид позволил прогулочному катеру уровнять скорости и вскоре Дана смогла лицезреть главу семьи Тэн воочию, даже не по гиперсвязи.

Рэм Тэн был высок, темноволос и как всегда немного ироничен. Не смотря ни на что, Дана обрадовалась встрече.

– Чувствую себя чертовски важной персоной, – смущенно сказала она, как только Рэм покинул тамбур.

– Да? Уверяю, это не надолго. Я намерен устроить вам, сударыня, разнос.

– Я... я догадывалась.

– Каким образом ты вообще оказалась в этом секторе? Что за самонадеянность?

– Нам нужно было дать еще несколько представлений, чтобы тур считался удачным. Между прочим, на Руте нас прекрасно принимали.

Рэм картинно застонал, после чего вкрадчиво поинтересовался:

– И что из этого получилось?

– Ничего хорошего. Но кто же мог знать, что гведи именно в этот момент вздумают...

– Я! Виль! Ты, если не совсем дура. У тебя были все выкладки по всем маршрутам, но ведь нет! Нас манит свободный поиск! Ты хоть понимаешь, чем рисковала?

– Понимаю, – одними губами произнесла Дана.

Она представила желтую пустыню, догорающий возле скал грузовик, и Бродягу, который бежит к подорванному кару. И свою почти физическую боль, когда стало ясно, что Бродяга больше не отвечает на ее вызовы, что андроид замолчал навсегда.

– Не понимаешь. А если бы что-то сбилось в настройках интеллекта яхты? Животные, за которых ты несешь ответственность, могли пострадать. Более того, погибнуть.

Дана зажмурилась, чтобы отогнать слезы:

– Я... знаю. Думаешь, я об этом не думала, там, в пустыне? У бандитов? Да только об этом и...

– Что? У каких бандитов?

– Вы же ничего не знаете... я расскажу.

Рассказ длился недолго. Неосознанно Дана переняла у Саата манеру пересказывать события – короткими фразами и прямо к сути. Рэм не перебивал.

Потом вздохнул, и сказал:

– В новостях ничего подобного не было. Вот, посмотри, что у нас транслируют... подключись, сейчас ссылку дам...

Новостная лента пестрела сообщениями с Солода.

– Посмотри общий обзор от вчерашнего числа.

Дана нашла нужную закладку и запустила ролик. Диктор приятной наружности коротко обрисовал хронику начала войны, потом добавил:

– На фоне прорыва гведи в два приграничных межевых узла Солнечной, почти незаметно прошла информация о том, что на планете Рута зоны Визиря произошло вооруженное столкновение между колонистами и агрессивно настроенными отрядами вооруженных кочевников-кхорби. Конфликт подавлен силами ВКС. В связи с происшествием, в зональном представительстве администрации Солнечной нам сообщили, что на ряде планет будут пересмотрены законы о взаимодействии с коренным населением и о невмешательстве в их развитие...

Эпилог

– Данка, кончай жилы рвать. Ты же понимаешь, что в труппу тебя не возьмут все равно.

Она не ответила. Сделала двойное сальто, вышла на комплимент, красиво развернулась и собралась покинуть зал.

В труппу ее не возьмут, это даже не обсуждается. Гастроли будут аж в самую Солнечную, чего тут не понять.

Беда в том, что за минувший год ей доверили разве что клетки мыть. И то пару раз. Репетициям и тренировкам не мешали, нет. И в душу особо не лезли. Во всяком случае, старшие.

Кевин был младше Даны на шесть лет, и получал удовольствие от таких вот подначек. Тем более что сам-то он был в труппе, и даже в основном составе.

Дана справедливо надеялась, что за пределами арены она будет вне досягаемости младшего братца. А нет, он припустил следом.

– Данка, стой! Есть дело.

Как правило, дело заключалось в какой-нибудь очередной глупой хохме. Так что она даже ухом не повела.

– Ну и дура. Там какой-то прилетел. Тебя спрашивал. Сейчас у Рэма сидит.

– Что? Не мели ерунды. Кто ко мне может прилететь?

– А я и не говорил, что к тебе. Просто спрашивали про тебя, и все. Как живешь там...

– И что ты ответил?

– А что должен был?

– Не узнаю тебя, братец. Раньше ты никому и ничего не был должен... так что ты ответил?

– Что у тебя все хорошо, только сидишь без работы. Ну? Нормально?

– Нормально. А кто это был?

Кевин высунул язык и скосил глаза к носу.

– Вроде, клоунада – не твое амплуа?

– Разумеется. Это твое. Мне чужого не надо. Не знаю, кто был. Мужик какой-то.

– Толку от тебя... ладно, сама узнаю.

– Только переоденься, а то вся ж... в стружках!

– Сам дурак.

Но сразу пойти и выяснить, правду ли сказал Кевин, не удалось. Появилось очередное маленькое начальство в лице Авроры Тэн, троюродной тети и по совместительству – старшего администратора арены. Аврора поджимала и кривила губы всякий раз, когда видела Дану. А тут вдруг обрадовалась:

– Хорошо, что я тебя встретила. Карим затеял очередную проверку рабочих помещений. Так что, тебе придется присоединиться к большой чистке. Возражения, сама понимаешь, не принимаются.

– Хорошо. Когда начинать?

– Можешь прямо сейчас. Остальные включатся, когда я их найду...

– Понятно...

Это была малая арена с небольшим залом человек на двести. Мыть ее Дане, как, впрочем, и другим младшим членам Семьи приходилось регулярно – ничего нового в том нет.

Вот только это работа на весь день, а к вечеру кевиновы новости вполне могут покрыться плесенью...

Попутно поминая несправедливость мира, Дана отправилась за ведрами и тряпками. Навстречу уже тянулись полностью снаряженные школяры в возрасте от семи до четырнадцати лет. Со злостью подумала – этой толпы хватило бы, чтобы отмыть два зала за половину дня. Тут же отругала себя за эгоизм и желание перевалить работу на хрупкие детские плечи. Самокритика стала ежедневным ритуалом. Она позволяла не забывать, кто такая есть Дана Тэн в этом мире.

Не то, чтобы жизнь казалась безрадостной и никчемной. И уж тем более – тяжелой. Бывало намного хуже.

Во всяком случае, дома иногда случались и радостные моменты. Праздники. Что бы ни было в прошлом, и каким бы ни было наказание, придуманное Рэмом, она все-таки оставалась Тэн. Частью Семьи.

Монотонная работа отключает мозг и подчиняет тебя своему особому ритму. Гипнотизирует, разгоняя отголоски дурного настроения, заколдовывает, съедая время...

Дана старательно чистила один из секторов зала, отскабливала от кресел лазерные наклейки, стирала накопившуюся за трое суток пыль. Где-то вполсилы играла музыка, техническая служба тестировала осветители. Товарищи по уборке со своими участками уже почти разобрались – их-то на каждый сектор приходилось почти по десятку... но это Дану совсем не расстраивало. В одиночестве работалось легче ...

Подростки разбредались, когда из ближней арки входа Дана услышала голос Рэма. Дядюшка кому-то сердито сказал:

– Делайте, что считаете нужным, я не буду мешать.

И, очевидно, ушел. С кем он разговаривал, отсюда увидеть было невозможно – арку прикрывал невысокий парапет, отделявший секции зала от верхних лож.

Дана бросила в ведро виброщетку и выпрямилась. Разогнуть спину оказалось приятно. Отряхнула руки, о трико и начала спускаться.

Между тем человек, с которым только что разговаривал мастер Рэм, вышел на арену и принялся оглядываться, словно кого-то искал.

Когда он повернулся в нужную сторону, Дана сразу поняла, кого он ищет, радостно пискнула и полетела вниз, не замечая, что перепрыгивает через сидения.

– Джет!!!

Добежала, но в шаге притормозила, и чуть склонив голову набок, сказала:

– Как я рада тебя видеть! Ты просто не представляешь!

– Представляю. Я тоже очень рад тебя видеть...

Но она уже заметила, что Джет чем-то сильно расстроен. Он вообще выглядел встрепанным и не выспавшимся.

– Что-то не так?

– Твоя прежняя прическа мне нравилась больше.

Дана провела ладонью по ершику коротких темных волос, губы сами растянулись в радостную улыбку, и согнать это выражение с лица у девушки никак не получалось.

– Я сейчас не выступаю. И вообще, волосы имеют свойство отрастать со временем...

– Это точно. Точно...

– Джет, что-то случилось? Ты поэтому здесь, да?

– Значит, не допускаешь мысли о том, что я просто соскучился? Прошел год, обещанных гастролей мы так и не увидели...

– Не верю.

– Вообще-то я за тобой прилетел. Я собираюсь тебя похитить.

– Ничего не выйдет.

– Почему?

– Рэм два раза уже прощал мне мои выходки. Он намекнул, что третьего раза не будет.

– Я с ним разговаривал. Он не станет возражать против твоей недолгой отлучки на Энге. Честно говоря, он ммм... вообще не знает, что с тобой делать. Мне так показалось.

– Да? А мне показалось, что он очень хорошо знает, чего хочет. И что самое мерзкое, в большинстве случаев он прав.

– То есть, тебя все устраивает?

– Да. Нет. Но я получила ровно то, что заслужила, так что никаких претензий.

– Да-а. Бедняга ваш Рэм.

– Это почему?

– Видишь ли... он все ждал, когда ты начнешь бунтовать, как-то реагировать на те нелегкие условия, которые он тебе создает. Ты его напугала. Он решил, что ты, потеряв свого андроида, не готова продолжать работать в космосе. Вот и затеял психологический эксперимент. А теперь сам не знает, как его закончить – все как-то слишком далеко зашло.

Дана чуть посерьезнела:

– А ведь я могла догадаться... но Джет. Не увиливай. Что все-таки случилось?

– Помнишь Саата? Стаса Гнедина?

Пауза. В огромных глазах – такая тревога, что Джету стало стыдно за эту паузу, и он поспешил исправить ситуацию:

– М... ничего фатального, не психуй.

А про себя подумал – «Во всяком случае, пока».

Перелет занял больше двух недель. Быстрей бы не получилось все равно – все-таки, две разные координационные ветки. Дана пыталась выспросить у Джета подробности, но тот рассказывал лишь новости годичной давности.

О том, что Стефан погиб в пустыне. О том, что при колониальном правительстве Руты был создан центр изучения культуры кхорби, который теперь реорганизован в НИИ, и кое-кто из знакомых уже полгода числится там старшим специалистом. Что Центр Тордоса выделил средства на изучение наследия Трех народов. Что Алекс Донаван вернулся в Бюро космических исследований, и теперь его следует искать где-то на Аурской ветке.

О том, что кочевье «тех, кто никуда не идет» в прежнем виде перестало существовать. Кхорби сформировали новый торговый караван, используя прежний опыт и предоставленные музейщиками старые карты. Караван ведет Рэтх-саа. Иные жители становища, выходцы из Руты, в большинстве теперь работают в Институте, а сам комплекс пещер и долина под ними превратились в открытый центр экстремального отдыха.

И, разумеется, о том, что гведианские корабли у Руты так и не появились. И старший Гнедин теперь возглавляет войска, сосредоточенные в координационной системе Солода. Но об этом Дана знала и так – по информационным сводкам и из новостей, которые приходят с космическими кораблями.

Именно у Солода гведи использовали секретное пси-оружие, созданное, как ни странно, на территории СФ. Внедренные «живые бомбы» – пен-рит – в первые недели атаки парализовали сопротивление нескольких крупнейших планет ветки. Единственным способом борьбы с ними и сейчас остаются только беспилотные боевые корабли, но они сильно уступают возможностям противника...

– Ты говорил про Саата.

Кафе на станции гиперперехода оформлено в ретро-стиле какой-то провинциальной планеты. Много искусственной зелени, пластиковых решеток, имитирующих ковку, но крашенных в белый цвет. Осветители тонут в ненастоящей листве, развешивая по залу скользящие тени. От этого зал кажется более просторным.

Дана заставила себя, наконец, задать прямой вопрос. Тогда, в цирке, она удовлетворилась тем, что Стас жив и почти здоров. Потом спрашивать было уже некогда – час на оформление открытой визы, час на проработку маршрута, и вот, они уже в пути. Правда, их каюты во внутрисистемном лайнере Энга оказались на разных палубах и в разных секторах. Так получилось, что там они редко встречались...

Джет выбрал себе завтрак на панельке меню заказов. Отвечать он не торопился. Дану Джет решил взять с собой в этот полет по наитию, сам удивившись такому решению, но до сих пор был уверен, что не зря.

Удивительно. До сих пор все, что он мог бы сказать про Гнедина-младшего с полной уверенностью, это то, что сам, лично, ему доверяет. Остальное – сплошные предположения и догадки. Основанные на словах самого Стаса. А тот о себе не любит...

– Ну, так что?

– По нашему, в прошлом году... но на Энге, наверное, другое счисление? Как только ты улетела. Наш с тобой общий знакомый вновь попал в историю. Он довольно самоуверенный тип...

– Да, знаю.

– Были перебои с продуктами. Почти все магазины закрыты, ближайший работающий – в трех кварталах. Разумеется, никакой быстрой доставки, живая очередь, продуктовые нормы. – Джет невесело усмехнулся, – контроль по личным карточкам. Стас мог бы позвать меня в компанию, после больницы он остановился в моем коттедже. Но нет, отправился в супермаркет один, даже не предупредил. С-стратег... не подумал, что его может скрутить не вовремя. И нарвался. После известных событий в городе случались нападения на граждан, но чаще – на окраинах. Ну, тут не повезло. Отбиться-то он отбился, но и самому досталось.

– Ох...

– Да. Тут дело темное. Там на месте драки был еще некто Велли Риммер, помнишь такого?

Дана пришибленно кивнула.

– Он-то помощь и вызвал. Рыжего нашего подрезали, и если бы не Риммер, может, все бы кончилось совсем иначе. А так, – «Здравствуй, рутанский военный госпиталь!». Как он ругался, когда в себя пришел! Данка, ты бы знала!..

Дана представила себе Саата. Именно в образе пустынника. Да, ругаться он мог. Умел.

– Улыбаешься. А Донаван тогда мне чуть голову не открутил. Считал, что я должен был напроситься в компанию и подстраховать.

Донаван... интересно, чем все у них кончилось? Или так и тянется? Здороваются при встрече, а в остальных случаях стараются держаться друг от друга подальше? Или дело все-таки кончилось дракой?

– В общем, в том, что было дальше, виноват адмирал. Стас даже и не знал, что его данные были отправлены на Землю, и после выписки по мере сил работал в НИИ культуры туземных племен, я тебе рассказывал...

– Помню.

– Адмирал в конце концов покинул систему, так что ответ о возможности повторной операции по восстановлению легких получил сам Стас. Положительный ответ. Он-то правда, попытался избавиться от письма. Но так случилось, что в тот момент рядом был Донаван... Ну и, ситуация на данный момент почти не изменилась.

Дана замерла, прикрыв рот ладонью. Новость и пугала, и радовала одновременно. Осталось только разобраться, больше радовала, или больше пугала.

– Так мы летим к нему, да?

– Я подумал, он будет рад тебя видеть.

– Из чего это сделано?

Джет пожал плечами. Прозрачные, чуть мерцающие бордюры наводили на мысль о постоянных силовых полях, но он не поручился бы, а врать не хотелось.

Больничный корпус, весьма причудливо украшенный не без помощи голографической техники, представал в виде массивного белокаменного сооружения, контуры которого усложнялись многочисленными арками и тонкими башенками. Каким образом архитекторам удалось придать летучую легкость и ажурность такой громадине, оставалось только гадать.

Шелестели под ветром деревья, с них осыпались крупные, рыжие и бордовые листья. Небо по рутанским меркам было слишком яркое, купоросное, а вот солнце наоборот, почти не грело. Скользило по кронам ласково и уютно.

– У нас на Энге закатное солнце всегда красное, а здесь...

– Подожди. До заката еще часа два.

– Далеко еще?

– Почти пришли. По территории нельзя перемещаться на флаере, допускается только специализированный транспорт. Потерпи.

– Никогда не думала, что буду гулять по Земле вот так. Как будто и не я. Не настоящая я.

Они миновали массивную, под старинную кладку, ограду, и оказались около невысокого здания, от которого в тень деревьев вела широкая, мерцающая, как тот парапет, дорожка. Джет подал пример, первым вступив на нее. Дана бесстрашно последовала за ним. И тут же почувствовала легкую потерю в весе, и направленное, все ускоряющееся движение-полет. Странное ощущение – и двигаешься без проблем, а все равно, словно тебя удерживает над голубым мерцанием какой-то незримый каркас...

Полет. И ветер в лицо. Можно было бы сделать такой номер, в котором участвуют все зрители... дать каждому ощутить себя птицей...

Хотя, такая дорожка, наверное, дорого стоит, или очень сложна в обслуживании, иначе, почему они есть только на Земле?

Движение замедлилось. Оказывается, они не только подлетели к зданию, но и оказались на уровне второго этажа. А Джет уже с кем-то говорил по сети...

– Посетитель? Хорошо, мы подождем. Мы не торопимся.

Ждать пришлось в уютной круглой гостиной, которую язык не поворачивался назвать холлом. Зеленый ворсистый ковер, мягкие диваны, низко опущенная люстра свисает со сводчатого потолка...

У Даны закралась мысль, что замок – никакая не подделка, не плод фантазии дизайнеров, а самый настоящий кусочек древней старины. Интересно, сколько ему лет?

Подождав около десяти минут, Дана сказала:

– Долго как... а может, давай заглянем? Вдруг там кто-то из знакомых...

– А давай! Номер палаты мы знаем...

Голоса они услышали только подойдя к самой двери. Та была чуть приоткрыта. Джет сбился с шага.