Текст книги "Право на свободу, право на любовь (СИ)"
Автор книги: Наталья Мазуркевич
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц)
Глава 2
До школы добиралась на поезде. Специально пришла пораньше, чтобы успеть выбрать себе купе. Не хотела подсаживаться ни к кому, не хотела пускать кого-то к себе. А так – щелчок и все помещение в твоем распоряжении.
Судя по всему, так поступали многие. Я пришла за час, с одним рюкзачком за плечами, а на платформе уже толпились студенты, заскакивали в вагоны и вихрем проносились по нему, выбирая местечко получше. Что останется первогодкам, которых обычно привозили точка-в-точку, я не знала. Впрочем, думать о ком-то еще… О себе бы подумать успеть в этой суете.
Пришлось пройти пару вагонов – свободных купе не было. Только в самом хвосте поезда пустовал целый вагон. Его все обходили стороной, словно он был для прокаженных. Опасливо косились на двери, а когда я коснулась ручки, и вовсе отвернулись. Никто не предупредил, никто не остановил, никто не вмешался. Как и всегда.
Вагон казался пустым, но таковым не являлся. Было слышно, как кто-то играет на скрипке. Не удержалась, пошла на звук и осторожно заглянула. Это было не купе в обычном его понимании, не квадратная комнатушка с четырьмя местами, это был хвост поезда. Скругленное большое помещение с чистыми, без единого пятнышка, стеклами почти по всему периметру. И здесь было светло. По-настоящему. Даже небо не казалось таким серым как обычно. Даже смога, прикрывающего купол, не было. Неужели это все зависит от стекла?
– Ты кто? – насмешливо осведомился скрипач, складывая инструмент в футляр. Я посмотрела на него и… испугалась. Он был пепельным блондином. А у нас… У нас только аристократы ходили с таким цветом. Цвет императорской фамилии. По оттенкам можно было понять к какой семье принадлежит ваш знакомец, а скрипач… Он был пепельный, императорский, злой.
Я бросилась к двери прежде, чем смогла понять, что со мной происходит. На него не смотрела, отводила глаза, смотрела в пол – все только бы не видеть блондина. Это оскорбление смотреть на него, я не ровня. И то, что вошла…
Коснулась ручки, дернула на себя, но ничего не произошло. Еще раз, второй, третий. Дверь не поддавалась.
– Я заблокировал, – весело пояснил юноша, подходя ближе. – Идем, я приглашаю в гости. Все же лучше, чем
на коврике сидеть.
– Простите, я не должна была… – начала было оправдывать. Он оборвал:
– Но ведь зашла? Раз зашла – оставайся.
– Я не хочу мешать, – осмелилась поднять глаза. Он улыбался. Только сейчас, немного успокоившись, смогла разглядеть его белую, лукавую, но никак не злую улыбку.
– Не помешаешь, – уверенно сказал он, оглядел ее с ног до головы и предположил: – Первый курс?
– Да, – несмело выдохнула я, дернула на всякий случай ручку двери и, тяжело вздохнув, села на край полукруглого дивана. Юноша сел напротив.
– Отлично. Тогда запоминай, когда спросят, кто взял кураторство, скажешь Хельдеран с пятого курса.
– Хельдеран, – неверующе повторила. Нет, он не был наследным принцем или сыном советника. Он был бастардом, но признанным. И пусть на престол претендовал в числе последних, все же был близок к императору.
– Слышала обо мне? – юноша поморщился.
– Да, – честно призналась.
– Дай угадаю, только хорошее? – он самодовольно усмехнулся, но глаза лукаво блеснули. Серые, словно туманная дымка.
– И плохого, – не выдержала, улыбнулась и тут же замерла, не зная, как он отнесется к правде. Хельдеран рассмеялся.
– Значит, я не ошибся. – Он поднялся на ноги, подошел ко мне, коснулся тремя пальцами лба и толкнул на спинку дивана. – Пиу. Да расслабься ты уже. И привыкай. Ты теперь мой подопечный первоклашка, будем часто видится. Так что можешь начинать вкушать прелести моего покровительства и наслаждаться поездкой. Хочешь чего-нибудь?
Я покачала головой. Есть на самом деле не хотелось, но даже если бы это было не так, призналась ли?
– Как тебя зовут?
Он отошел к барной стойке, извлек пачку сока и налил в стакан.
– Держи. Попробуй. Пила такой? Он настоящий, южный.
Хельдеран приглашающее махнул рукой. Подошла и даже пригубила. Вкусно.
– Спасибо.
– Не за что. Можешь еще что-нибудь открыть, если хочешь. Отец платит. – Последнее он сказал с неприкрытой яростью в голосе, словно… был зол на императора? Но разве можно злиться на его величество? За что? Мне это было непонятно. Но осуждать – осуждать не стала. А он ждал. Ждал, что скажу что-то дурное о нем, ждал, со злостью глядя на меня. А я не знала, как поступить.
– Хель, опять запираешься?
Сначала дернулась ручка, а после открылась и дверь. На пороге стояли обнявшись двое. Парень и девушка. Она, судя по расцветке, стояла в иерархии много выше, чем ее кавалер, но глядя на них, я не видела их неравенства. Они были едины. Странно.
– О, так ты не один!
Девушка отцепила от себя чужие руки и приблизилась ко мне. Рассмеялась, заметив, как прямо пытаюсь сидеть, хотела было повторить действие блондина, но удержалась.
– Привет, ты кто? Я – Манир, это – Теренс, а ты?
– Кирин.
– Добро пожаловать в семью, – ни с того ни с чего она бросилась обниматься. Пришлось потерпеть, к тому же пусть это и было странно, но и приятно. В каком-то роде. Наконец, Манир успокоилась и улеглась на диван, закинув ноги на спинку. – А ты чья?
Я ждала этот вопрос. Он не мог не прозвучать. Даже удивительно что Хельдеран упустил его из виду. Или не успел?
– Не знаю. – Все теперь будет презрение. Или жалость. Лучше презрение. Оно закаляет, не дает пустых иллюзий, заставляет почувствовать свое место и, как ни странно, идти дальше.
– Понятно. – Манир хлопнула меня по плечу. – Да не переживай ты так. По статистике тридцать процентов населения столицы не знает своих родителей, еще пятнадцать не знает кого-то одного. Так что… Ты просто попадаешь в каждого третьего.
– Я не знаю свою мать, – признался Теренс, усаживаясь прямо на ковер у дивана и принимая из рук Хельдерана бокал с красной жидкостью. Вино? – Хель… Хель знает, но счастья ему это не приносит. Так что. Может тебе повезло даже больше нашего.
– Может, – механически согласилась я. Их было жалко. Нет, говорил Теренс весело, как будто ничего не происходит, но глаза, сжимающиеся губы, преждевременная морщинка на лбу. Да, вероятно, мне даже лучше. Мне не нужно гадать, почему я осталась одна, не нужно подозревать мать или отца, не нужно подозревать весь мир.
– Что тут опять за запах? Кто пустил депрессию в наш дружный коллектив?
– Не ты, Димитрий, не ты, – заверила вошедшего Манир, поднялась, чтобы наградить его дружеским поцелуем в щеку.
– А мне? – Теренс всплеснул руками.
– И тебе, – согласилась девушка, чмокая и его тоже.
Наблюдать за ними было смешно. Словно смотришь какую-то постановку, комедию, и только грусть в глазах каждого, боль. Которую они старались унять, выдавала реальность всего происходящего.
– Хель завел себе первоклашку? – А вот и обо мне опять вспомнили. Встретилась взглядом с Димитрием. Зеленые, – меланхолично отметила про себя. – Нравлюсь? Могу махнуться с Хелем. Я скучать не дам.
– Нет, спасибо, – открестилась и даже отсела подальше. – Юноша рассмеялся. Тряхнул вороной гривой и развалился на противоположной стороне дивана. Теперь понятно, почему он такой большой.
– Джина? – Манир наконец оторвалась от Теренса.
– Сестра поехала со своими. Выросла малявка, – с удовольствием и гордостью произнес юноша.
– Отправляемся, – меланхолично заметил Хель, занимая место у стекла. Рядом пустовало еще одно и я ушла к нему. Идти пытаться найти свободное купе было бессмысленно, а оставаться в компании этих троих… Они были мне чужды. А Хель как будто нет.
Села рядом, попыталась словить его взгляд, но ничего не вышло. Словно сейчас юношу ничего не интересовало. Он бездумно смотрел куда-то вдаль, даже не замечая, как меняется пейзаж. А он менялся.
Расплывались очертания шпилей, исчезали серые колонны зданий, оставались далеко позади наблюдательные башни – семь штук по периметру городского массива. Появлялись деревья. Порой даже цветущие. И цветы-первоцветы проносились мимо – первые яркие краски на пути к новой жизни.
Внезапно все исчезло. Нет, поезд, они все остались на своих местах, но вот за окном была пустота и темнота. Неосознанно сжала подлокотники кресла и почувствовала теплую ладонь на своих похолодевших пальцах.
– Все в порядке, – Хель был спокоен. – Просто проезжаем защиту. Сейчас все вернется. И… Уже вернулось. Смотри!
Я быстро взглянула по ту сторону и, честно, захотелось буквально поцеловаться со стеклом. По ту сторону царило лето. Зеленое. Яркое-яркое. До рези в глазах, до полного упоения. Непередаваемое, неописуемое, нереальное.
Щека прикоснулась к чему-то холодному, и я поняла, что не сдержалась и таки поцеловалось со стеклом. Рядом раздались смешки, а после меня обняли, взяли за руку и начали указывать направление. Я была благодарна Хелю: без его наставлений наверняка пропустила бы что-то, а так… Он управлял моим взглядом, владел моим слухом, рассказывая все, что знал об окружающем мире. И даже тихий, звонкий смех Манир не был обиден. Потому что они тоже были рады, искренне рады вернуться сюда.
Поезд прибыл до обидного скоро. И пусть с платформы тоже виднелся лес, но одно дело знать о том, что там внутри, а другое – видеть, слышать и даже чувствовать запах, когда в нарушение всех правил они приоткрыли окна.
– Пора. – Хель подал мне рюкзак, сползший у двери, и протянул руку. – Нужно обменяться контактами. Так я смогу тебя найти, в школе.
– Спасибо, – протянула ему руку с браслетом. Он коснулся его своим, устанавливая соединение, выждал и кивнул.
– Все, теперь я тебя найду. Но если понадоблюсь раньше, глянь контакты. И вам еще дадут школьные списки. Там все есть. Не стесняйся и обращайся.
– Хорошо, – кивнула как примерная ученица. Он странно рассмеялся и попытался взъерошить волосы.
– Хель, всего пару часов стал наседкой, а замашки-то уже есть.
– А сам-то, Димитрий? – вмешалась Манир, подхватывая Теренс и Димитрия под руки. – Хель, мы уходим. Ты с нами?
– Разумеется. – Юноша подхватил футляр со скрипкой и пошел следом за друзьями. Я осталась в купе одна. Еще раз огляделась, пытаясь понять было ли это на самом деле или показалось, и, выдохнув, покинула помещение.
На платформе царил хаос. Люди сновали туда-сюда. Кто стремился быстрее присоединиться к знакомым, кто руководил погрузкой багажа, кто просто пытался сориентироваться в этом беспорядке. Для меня это все было в новинку.
В школе все ходили парами или тройками по интересам, классы между собой не пересекались, дисциплину соблюдали все и напороться на опаздывающего было просто невозможно. Здесь же… Такого количества разношерстных людей я не видела никогда. Разве что на балконах, но и тогда все стояли кучками, а здесь… здесь было страшно потеряться.
Я еще раз осмотрела окружающих и споткнулась. Темный, русый, рыжий, блондин – эти непривычные цвета буквально давили. Таких как у меня лиловых, или красных, на худой конец синих волос почти ни у кого не было, а те у кого были жались, пытаясь не захлебнуться в толпе.
– Первый курс, просьба собраться у тридцать второй арки, – приятный голос заставил облегченно вздохнуть. Про нас не забыли.
Я постаралась сориентироваться. На колонне, у которой я остановилась передохнуть, значился номер двадцать семь, значит, мне нужно пройти еще четыре проема, и в пятом уже встретят. Воспрянув духом, быстрым шагом направилась к двадцать восьмой, а там и дальше. Все остальные ‘цветики’ тоже ручейками потекли в этом же направлении.
Там нас ждали. Три женщины, двое мужчин внимательно осмотрели лица всех новоприбывших. Лично мне, их интерес не понравился: слишком в нем было плотоядности, как будто мясо на ужин выбирали – не иначе. Наконец подошел последний из ‘цветиков’ и от группы встречающих отделилась женщина.
Немолодая, что было странно при нашем уровне медицины, даже красивой ее можно было назвать с трудом, она цепко оглядела каждого, кивая каким-то своим мыслям, и сказала:
– Приветствую вас в вашем новом доме. Раз вы попали к нам, то мы приложим все усилия, чтобы помочь раскрыть ваши задатки. Но прежде вам необходимо пройти проверку.
– Разве, Крис? – Ее речь прервал один из мужчин. Темноволосый, с военной выправкой, он больше подходил бы для вооружений. Что он делает здесь? – Мы уже выбрали. Зачем мучить детей, сейчас разберем, а на медосмотр уже группками поведем.
– Как угодно, милорд, – названная Крис недовольно поджала губы и сделала шаг назад. – Вы первым выбираете?
– Нет, заберу шлак, – не стесняясь в выражениях сказал он и усмехнулся. Я сглотнула: такие порядки мне больше напоминали рассказы о вооружениях, чем об искусствах. – Эйдан, ты первый.
Вперед вышел другой мужчина. С короткими платиновыми волосами, бледный и казалось бы даже больной, с впавшими глазами. Руки у него немного тряслись, как будто он волновался, хотя сейчас волноваться были должны мы. Он прошел мимо каждого, кого-то брал за руку – я отдернула, не выдержала такой бесцеремонности. Темноволосый рассмеялся и погрозил мне. Машинально отступила назад – его я боялась больше.
– Хорошо, – прервал мои мысли. Вскинула голову, чтобы не пропустить его выбор и снова столкнулась взглядами с темноволосым. Он смотрел внимательно и именно на меня. Мурашки сами пробежали по коже. – Ты, ты, ты и ты. – Быстро выбрал блондин.
Из наших рядов вышли трое мальчиков и девочка. Высокие, не ниже ста семидесяти. Опасливо покосились на блондина, но пошли следом и даже улыбались. Слова про шлак больно резанули по самолюбию всем, и даже то, что ты вынужден идти за кем-то мало адекватным, уже заставляло улыбаться. Хотя бы из вредности. Демонстрируя превосходство.
– А теперь я, – вперед неожиданно вышел темноволосый. Дамы неодобрительно фыркнули, но ему было все равно. – Тина, Кирин, Дэйн, Тордак, идут со мной.
– Что? – вырвалось у меня. Темноволосый усмехнулся, на этот раз довольно доброжелательно и повторил: – Вы четверо идете со мной. Руку?
Он подошел ближе и протянул мне ладонь. Быстро оглянулась по сторонам: остальные ‘цветики’ пребывали в глубоком шоке, а вот дамы смотрели внимательно, словно пытались понять с чего такое внимание. Одна из них внезапно улыбнулась, догадавшись, и отвела взгляд. Мне бы ее догадку, а пока – протянула военному свою ладонь.
Не дожидаясь, пока остальные придут в себя, он пошел вперед и потянул меня за собой. Мы шли не останавливаясь до тех пор, пока не кончилась платформа. После сошли куда-то на тропу, хотя я заметила большую дорогу, даже уровень с разметкой для каров имелся. Темноволосый шел быстро, но со временем и мы подстроились под его шаг. Дыхание, сорвавшееся на беге, начало восстанавливаться.
Шли молча полностью предоставленные собственным мыслям. Я обернулась, пытаясь понять, о чем думают ребята – они сочувственно улыбнулись. Не смогла удержаться-улыбнулась в ответ. Вот и союзники.
Остановились уже в лесу. Мужчина выпустил мою руку, которую я с удовольствием забрала и даже за спину спрятала, вызвав его смешок. Ребята только сочувственно переглянулись.
– Итак, думаю, всем интересно для чего я выбрал вас?
– Шлак? – предположил тот, кто откликнулся на Дэйна. Темный с золотыми прядками, как любили краситься любители гонок.
– Ты в это веришь? – чуть склонив голову, с прищуром оглядел темноволосый юношу.
– Нет, милорд.
– И правильно. При всей ‘случайности’ выбора. Кураторы всегда знают, кого забирают.
– И к чему слова о шлаке? – Тина, зеленоволосая, как русалка, тряхнула своей гривой.
– Что бы было интереснее. Мне. Вам это популярности не прибавит.
– Тогда зачем? – решила внести свою лепту в поддержание разговора. Впрочем, надежды, что нам ответят честно, не было.
– Чтобы вы не совершали глупости и не сближались с недостойным кругом. Вам для сохранения лица в дальнейшем не нужны конфликты сейчас, поэтому пусть они сами обходят вас стороной. Надо будет – свита появится сама. Выберете ее собственноручно. Думаю, вам это знакомо.
Ребята усмехнулись и переглянулись. Втроем, а после с интересом уставились на меня.
– А ты чья? – Закономерный вопрос, вот только ответ их не порадует. Но открыть рот мне не дали.
– Случайных людей здесь нет. Запомните это, ребятки. Вы – одна команда, учиться будете вместе. Велика вероятность, что и работать. А потому научитесь сотрудничать. Все ясно?
– Предельно, милорд. – Вот и Тордак поучаствовал.
– Отлично. Раз все ясно, вот ваше первое задание. Вас четверо, флагов в лесу тоже четыре. Вы должны найти и принести мне каждый по флагу. Мы не пойдем в школу до тех пор, пока все не принесут свои флаги. Вперед. – Мужчина махнул рукой, давай отмашку и спокойно присел на поваленное дерево. Подумал, вырвал травинку и начал посасывать, все видом демонстрируя, что уж он никуда не спешит.
– А если мы не справимся до заката? – вопрос мучил всех, но задал его Дэйн, принимая огонь на себя.
– Значит, будем искать в темноте.
– А еда?
– Справитесь – пойдем перекусим. До тех пор – что найдете в лесу, все ваше. И я бы поторопился. – С этими словами мужчина устроился на дереве, словно это был особенно удобный лежак. Впрочем, в том, что он не спит, не сомневался никто.
– Рин, – меня позвала Тина, – иди к нам. Нужно подумать.
Я кивнула и подошла. Дэйн, судя по всему, был если не старшим, то главным в этой тройке и, разумеется, заговорил он.
– Нужно решить идем все вместе или делимся на пары.
– Пары?
– Да, плутать по одному – не лучший выход, Кирин. – Удивительно, что даже не смотря на глупый по их общему мнению вопрос – Тина не сдержалась и фыркнула, а Тордак и вовсе закрыл лицо руками – Дэйн даже не повысил голос. – Кроме того, мы втроем знакомы и справимся, а тебя оставлять без присмотра… Куратор Красс правильно сказал, нам вместе жить и работать. Остальные будут против нас и чтобы занять свое место, следует держаться вместе.
‘Куратор Красс, – про себя отметила я. – Они знают его, значит, куратор – известная личность?’
– Хорошо, как решите, – не стала спорить. Они и правда лучше моего разбирались в таких играх. Дэйн пришел на поезд в камуфляже – видно, любит полевые игры, или предполагал, куда нас отправят. Тордак – удивительно, что он попал в искусства с его мускулатурой. Тина – она больше напоминала лазутчика, маленькая, эффектная, но в то же время неуловимо незапоминающаяся. Отвернувшись, я почему-то не могла вспомнить, как она одета, или черты лица, хотя стоя перед ней проблем с запоминанием не было. Что я делаю среди них?
– Вот и славно. Кирин идет со мной. Тина, Дак, выдвигаемся.
Не говоря ни слова, эти двое припустили в лес. Дэйн взял меня за запястье и повел в противоположную сторону.
Здесь царило лето, и очень скоро мне захотелось расстегнуть куртку, что я и сделала. Ласковый ветерок трепал волосы, заставляя то и дело поправлять челку. Но это были такие мелочи по сравнению с солнышком, которое грело руки, голубым небом без вечного барьера, пряным запахом леса, которым хотелось надышаться. Мне не верилось, что на ближайшие пять лет искусства станут моим домом. Не верилось, но так хотелось. Просто чтобы иметь возможность ходить в лес, в настоящий, естественный лес. С травами, птицами, животными… Последние вызывали трепет, было страшно, но взглянуть на них хотелось до невозможного.
Запястье сжали сильнее, привлекая внимание, и я посмотрела на своего спутника. Дэйн остановился и молча указал на одну из веток. Неужели флаг? Проследила за рукой и замерла. Белка. Маленькая, коричневая, с пушистым-пушистым хвостом. Она держала в лапках какие-то веточки. Мгновение, и скрылась в кроне дерева.
– Спасибо, – искренне поблагодарила я Дэйна. Он усмехнулся, и мы пошли дальше. Складывалось впечатление, что белки для него не в новинку. – Ты уже был в лесу? – Дэйн кивнул, внимательно рассматривая дорогу. – Часто?
– Каждый месяц, – не глядя на меня, сухо ответил юноша. – Отец охотник, и хотел, чтобы я перенял его страсть. Я перенял.
– Везет, – решила не спрашивать про отца: захочет – скажет.
– А ты раньше не бывала? – вернул вопрос Дэйн, остановился и махнул на землю. Он сел первым, словно не боялся испачкаться. Хотя в его одежде это было немудрено.
Повторила его маневр, опустившись на иголки. Долго ерзала, боялась запачкаться, но вроде бы нашла приемлемое положение. Уселась, подтянув к себе колени и обняв их руками.
– Нет, как-то не сложилось в прогулками на природе.
– Безвылазно в столице? – посочувствовал Дэйн.
– Угу, – более равнодушно, чем следовало ответила я. Он понятливо улыбнулся и сделал совсем уж непозволительное: подсел и обнял за плечи.
– Могу пригласить к нам на выходные. Хочешь?
– Хочу.
– Тогда приглашаю.
– С радостью принимаю твое предложение, – отозвалась я. – А твои родители не будут против?
– Против школьных друзей? Нет, что ты. В искусства попадают только избранные, и, если ты здесь, то будешь хорошей партией. А значит, тебя примут в любом аристократическом доме.
– Даже если я не…
– Даже если ты не. Правда, сомневаюсь, что твоя родословная хуже наших. Иначе бы просто не прошла цензуру. Здесь учатся только наследники, чтобы бы не говорила пропаганда.
Наследники и я. Почему-то мне не верилось, что я могу быть одной из них. Скорее произошла ошибка. Какая-нибудь очень глупая и трагическая ошибка. Да, иначе быть не может. Но так хочется остаться. Так хочется…
– Ты приуныла, – заметил Дэйн. Поднялся и встал напротив меня, так чтобы солнце не заставляло щуриться. – А уныние нам ни к чему. Идем. Нам еще нужно флаг забрать у Тины.
– Они его уже нашли?
– Они все нашли. Сейчас разберем по одному и сдадим куратору, пусть порадуется.
– Подожди. Как они их нашли? Ведь нам же не говорили, где они висят. И так быстро…
Дэйн задумчиво оглядел меня, словно решал, сказать или промолчать. Но, вероятно, слова куратора о доверии и команде взяли свое. Юноша наклонился к самому уху и шепотом произнес:
– У Тины есть способности. Никто из посторонних не должен знать, понятно?
– Способности? Она из магов? – изумилась я. Магов забирали с самого детства. Не может быть, чтобы сделалось исключение. Или может? С каждым часом проведенным здесь, с ними, я все больше убеждалась, что нам говорят далеко не все и все незыблемые законы империи прописаны лишь для простых людей.
Дэйн кивнул и предупредил:
– Если кто-то узнает, я лично тебя прикончу.
– Я могила, – подняв руки вверх, пообещала.
– Хорошо, идем.
И снова пошли. На этот раз шли совсем медленно. Вел Дэйн и, складывалось впечатление, что они заранее договорились о месте встречи, что они знали этот лес.
– Ты здесь уже был?
– Нет. Но был мой брат, и дядя, и отец, и все друзья. Они рассказали, – предвосхищая следующий вопрос ответил юноша. – А ты совсем ничего не знаешь о здешних местах?
– Ничего.
– Тогда надейся, чтобы с личным куратором повезло.
– Надеюсь, – улыбнулась я, вспомнив о Хеле. Если первое впечатление меня не подвело, то с ним мне повезло. По крайней мере, так тепло и уютно мне еще ни с кем не было.
– Моим куратором будет сын друга нашей семьи. Он из Клетонов. Будущий граф Клейтон – Саймон Клейтон, – с гордостью похвастался Дэйн.
– Ты так говоришь, как будто от статуса куратора что-то зависит!
– Конечно, зависит. Молись, чтобы тобой именитая особа заинтересовалась. Свита куратора становится и твоим окружением. А если твой куратор в свите, то и ты не поднимешься дальше лакея. У Саймон третья по значимости свита. Лучше только у Димитрия и Хельдерана. Но ты не бойся, я за тебе попрошу, и будем с Саймоном. Для старта хорошая площадка.
Тропинка, на которую вывел Дэйн начала спускаться. То и дело попадались большие камни, но гладкие, совсем безо мха, как будто на них часто сидели и заботились об их состоянии.
– Сейчас еще немного пройдем и все, – сказал юноша, заметив, что я начинаю уставать: не привыкла к таким спускам-подъемам. Дыхание сбивалось, и идти становилось все сложнее.
– А Хельдеран, он какой?
– Хель? Он школьный принц, – несколько недовольно откликнулся юноша. – Бастард императора. С ним лучше дружить. Перейдешь дорогу – пожалеешь.
– Он отомстит?
– Нет, не он сам. Мстить предпочитает Димитрий, а они друзья. Тоже в одной команде были, да и сейчас не расстаются. Так что любой, кто обидит принца, будет иметь дело с ним. А будущий герцог Кассель унаследовал от отца не только внешность. Вот его остерегайся.
– Хорошо, – пообещала я, припоминая Димитрия. Да, он мне и так не понравился, так что и без предупреждения я не собиралась встречаться с ним больше необходимого.
– А чем вызван интерес к Хелю? Хочешь познакомиться?
– Уже, – призналась я. Дэйн споткнулся и быстро развернулся ко мне.
– Ты знакома с Хельдераном?
– Он сказал, что будет моим куратором, – призналась. Под внимательным взглядом Дэйна мне было не по себе.
– Вот как. Тогда ясно, почему Красс от тебя все вопросы отводит. Императорская семейка хранит свои секреты. Но нам-то могла сказать! – последнее прозвучало с долей обиды.
– Но это никак не связано! Мы случайно в поезде встретились.
– Ага, и он по доброте душевной предложил стать куратором. Рассказывай! – Дэйн рассмеялся.
– Это правда, – совсем растерялась я, потупилась, не желая встречаться с его издевательским взглядом.
– Эй, ты серьезно? – он тронул меня за плечо, потормошил – пришлось на него посмотреть. – Ладно, пусть будет случайность. Но в таком случае ты невероятно везучая, Кирин. И я честно признаюсь, что хочу, чтобы и мне так везло.
– Повезет, – пообещала я.
– Ну, если специалист мне так говорит.
Дэйн протянул мне руку, и я ее приняла. Мир был снова установлен.
Тина и Тордак сидели на темных, прогревшихся камнях. Подставляя лицо солнцу и довольно жмурясь, они больше напоминали двух кошек, блаженно растянувшихся на подоконнике. Флаги держала Тина, и они свисали с камня четырьмя яркими тряпками.
– Проблем не возникло?
– Нет, – отрицательно кивнул Тордак, махнул, указывания на соседние камни, вытянул ноги и едва ли не лег, распластавшись, на собственном. – А вы как? Поговорили?
– Да, у нее куратор Хель. – На мой негодующий стон никто внимания не обратил.
– Ну я же говорила, что она наша, – с удовлетворением попеняла Тордаку Тина, подскочила, выпрямляя во весь рост на камне, и махнула флагами. – Ну что, команда, вместе и до конца?
– До конца.
– До конца.
– До конца.
