Текст книги "Чудесные дни в «Ужиках»"

Автор книги: Наталья Кручина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

Наталья Кручина
Чудесные дни в «Ужиках»

День 1

Ура! Закончился такой длинный и трудный учебный год! Четвёртый класс – это вам не шутки! Вроде ещё совсем недавно в детский садик ходил, а теперь с меня уже спрашивают, как со взрослого: и оценки домой только хорошие приноси, и спортом позанимайся, в комнате уберись, маме помоги… Сплошная ответственность и никакой свободы!

Но сегодня пришёл конец этой несправедливости! Вот он, самый радостный и долгожданный день – я еду к любимой бабушке в деревню на всё лето! Целый год мечтал об этом моменте, представляя, как сяду в поезд и, прислушиваясь к мерному стуку колёс, буду смотреть в приоткрытое окно на живо мелькающие сосны, ели, кусты, дороги, дома… Наконец-то свобода от асфальто-бетонного городского рабства! Встречайте гостя, бескрайние поля, тёплая озёрная вода, настоящая русская печка, гуляние по ночам, собственная собака, два кота, корова…

Впереди целых три месяца бесконечного счастья, полные раздолья, беззаботности и весёлых приключений. Предвкушение наполненного событиями отдыха разгоняло мурашки по моей спине и придавало жизнерадостной бодрости.

Я взял чемодан (собранный уже неделю назад), в который раз проверил билет и направился к выходу. А тут звонок в дверь. Родители уехали на всё лето в горную экспедицию ещё вчера, гостей я не приглашал, кто же это может быть?

– Гошка, встречай меня и пляши! – дружок мой Марк явился, прямо как снег на голову. Интересно, почему у него такой большой рюкзак за спиной?

– Марик, я тебе, конечно же, очень рад, но плясать не буду – ты ведь не письмо. И у меня поезд через пол часа, совсем нет времени на болтовню.

– Георгий Дядечкин, сядьте, – сказал Маркуша нарочито серьёзным и торжественным тоном, но потом не выдержал и почти завизжал: – Ты не поверишь! Я уломал родителей, и меня отпустили в деревню с тобой! – думаю, этот радостный возглас сейчас слышали все соседи.

– Не может быть! – мне казалось это невероятным. – Так долго не соглашались и вдруг за один день передумали! Они не мчатся за тобой вдогонку с криками: «Сыночек, вернись, мы пошутили?»

– Хвоста нет, я проверял, – Марик весь светился от счастья и даже подпрыгивал от избытка чувств. Я был рад не меньше такому удачному раскладу, и, закрывая дверь, начал подпрыгивать в такт товарищу.

Но теперь нужно торопиться, чтобы купить второй билет на поезд, в кассах летом бывают огромные очереди, и количество отъезжающих иногда превышает количество билетов. Если не приобретём второй билет, все старания пойдут прахом – чтобы меня отпустили на всё лето, пришлось проделать огромную работу. Не буду всё перечислять, просто скажу, что я себя вел весь этот год как одуванчик, и в табелях красуются сплошные пятёрки, а Марик, в глубине души надеясь, что и его отпустят, тоже старался радовать маму.

C моими родителями проблем не было, скорее они были рады не брать с собой в горы балласт в виде ребёнка, А ещё бабушка, вступив со мной в тайный сговор, постоянно писала маме: «Мальчику нужно окрепнуть, он без конца простужается. Деревня – самое подходящее для этого место».

Но вот мама Марика боится отпускать своего «малыша» от себя. Даже в школу его отводила и встречала, а это в четвёртый-то класс. Стыд и позор бедному парню. Мальчишки из класса смеются над лишённым самостоятельности Маркушей, но мамочке-наседке этого не понять. Художественная и музыкальная школа также не добавляют ему мужественности. Пытаясь защитить репутацию друга, я как-то пытался затащить его на свою футбольную тренировку, но бдительная мамаша перехватила у самых ворот стадиона любимого сыночка со слезами на глазах и криками: «Нет, только не это! Маркуша, тебя ведь затопчут на поле как цыплёночка. Ты у меня хрупкий и утончённый, а эти жеребцы носятся с мячом как полоумные, того и гляди зашибут». Хорошо ещё, что рядом никого не было, иначе мальчишеское достоинство Марка было бы растоптано окончательно. Да что там футбол! Я уже почти уговорил Маркушу ходить со мной вместе в театральную студию, а его заботливая родительница проведала, что нас будут учить понарошку драться, и Маркуше пришлось забыть о сцене.

В автобусе друг засыпал меня вопросами: как называется деревня, много ли в ней детей нашего возраста, большой ли дом…

– Марик, я тебе уже говорил, что ни разу там не был. Бабушка купила дом прошлым летом, и об этой деревне я знаю только из её писем. Известно, что деревня называется «Ужики», что дом третий справа, он зелёного цвета и обсажен рябиновыми деревьями.

– Почему рябиновыми? Для красоты?

– А вот не только. Рябина – дерево с секретом, она охраняет дом от пожара, – такой же вопрос я задавал бабушке, поэтому сейчас выглядел в глазах друга завзятым эрудитом.

– Как это? Машет ветками о отгоняет огонь?

– Не совсем, – я представил себе эту картину и рассмеялся. – Рябина– единственное дерево, которое не искрит, она берёт огонь на себя, как бы впитывая его, и пожар не распространяется дальше.

– Ух ты, здорово, – восхитился друг.

– Чтобы жить в деревне, нужно знать много таких хитростей. Моя бабушка родилась и жила в деревне, пока не вышла замуж. Она много рассказывала про детство – как жили большой семьёй в своём доме, держали коров, овец, свиней, кур, индюков…

– А я ни разу не был в сельской местности, прямо жуть как интересно скорей туда попасть. Это, наверное, как приехать в зоопарк, выпустить всех животных и остаться там с ними жить, – размечтался мой товарищ.

– Давай-ка, выходи скорей, друг всех зверей, уже наша остановка. Будешь долго мечтать, не успеем на поезд.

Мы выбрались из автобуса, руками помогая тугим дверям поскорей раскрыться и быстрее ветра помчались к железнодорожным кассам. От такой скорости мой чемодан на колёсиках не бренчал на дороге как обычно, а притихший и ошалевший летел за нами по воздуху.

Очередь оказалась небольшая, но очень уж медленная. Мы нервничали и не сводили глаз с большого круглого циферблата над головой. Когда жёлтый двухслойный билет оказался у Марика в руках, до отхода поезда оставалось ровно две минуты.

Пришлось снова развить невероятную скорость, но, когда мы поднялись на перрон, вдруг увидели, как поезд медленно тронулся…

Думать было некогда, пришлось рвануть ещё быстрей и уже на ходу запрыгивать в открытую дверь последнего вагона.

В проходе горел тусклый свет, и никого не было, ни одной живой души, даже обычно вездесущая при отправлении поезда проводница куда-то подевалась. Мы высчитали своё четвёртое купе и решили поспать, а чтобы не проехать нашу станцию, на пять часов утра поставили будильник. Было поздно, мы перенервничали, выдохлись, и через несколько минут оба крепко спали под мерный стук колёс…

День 2

Когда зазвенел будильник, я не сразу понял, где нахожусь. Но легкое покачивание кровати вернуло меня к действительности. Деревня! Поезд! Марк! Ой, скоро же наша станция!

– Марк, Мааарк! Вставай скорей! Нам выходить через пятнадцать минут!

– Мама, ну ещё пять минуточек дай поспать… Такой сон…

– Какая мама? Это Гоша! Мы приехали! Давай скорей, а то проспишь нашу станцию, и увезёт тебя поезд в Антарктиду!

– Разве до Антарктиды можно доехать на поезде? – Марк удивленно распахнул глаза.

– Нет, конечно, я так сказал, чтобы ты поскорей проснулся. Как видишь, помогло.

Тут поезд замедлил ход, дёрнулся и остановился.

– Скорей хватай рюкзак и выскакивай за мной, стоянка всего одну минуту!!! – кое как запрыгнув в брюки, я похватал свои вещички.

– Разве так бывает, что поезд приходит на пятнадцать минут раньше? Точно наша станция? – это Марик уже кричал, резво выбегая за мной к выходу.

– Точно, я смотрел расписание, до соседних станций час ехать.

С чемоданом в обнимку я колобком скатился на перрон и еле успел увернуться от падающего сверху друга.

– Уф, успели! – довольные и слегка запыхавшиеся мы смотрели, как, постепенно набирая скорость, отходит наш поезд.

Я проводил глазами последний вагон, взглянул на Марка и расхохотался:

– А где твои штаны? Так и пойдёшь в одних трусах в деревню? Тебя даже поросята засмеют.

– А когда мне было одеваться? Сам сказал: минута, срочно, прыгай! Вот мои джинсы и остались на полке в купе дальше спать, – оправдывался Марик.

– Ладно, не дуйся. Доставай из рюкзака запасные штаны, одевайся.

– Штаны? – растерянно переспросил Маркуша.

– Да, штаны. Брюки, шорты, бермуды, шаровары, бриджи, бутурлыки, – что там у тебя есть в рюкзаке?

– А я как-то не подумал про штаны запасные. Про одежду вообще не подумал, – смутился и покраснел мой нерачительный друг.

– Ладно, дам тебе свои, – вздохнув, я открыл чемодан и дал Марику выбрать одежду. И как я буду жить с таким недотёпой?

Пока растяпа одевался, я ходил вокруг его огромного, плотно набитого рюкзака и пытался разгадать содержимое. Спросить об этом у хозяина почему-то постеснялся. Интересно, как это можно – так тщательно собираться и не взять с собой запасной одежды?

– Я готов! Хорошо, что у нас один размер, – одев мои новенькие любимые джинсы, Марик повеселел и оживился. – Можем теперь двигаться навстречу новым приключениям!

– Какой ты быстрый! Не можем мы сами двигаться, нас должен встретить на лошади бабушкин сосед дядя Миша.

– И как мы втроём на одной лошади поместимся, да ещё с вещами?

– Как бы тебе объяснить? – я задумался. – Представь себе деревянный плот, установленный на четыре колеса, от плота к лошади отходят две палки….

– Точно! Телеги ведь есть в деревнях, я просто забыл. Ты меня за совсем глупого-то не держи. Я про деревню и в книжках читал, и на дачу к нашим знакомым два раза ездил.

– Извините, товарищ колхозник, больше не буду, – я не сдержал смеха. – В том, что сам впервые в деревне, решил пока не сознаваться.

Привокзальная станция оказалась маленьким просевшим деревянным домиком. Вывеска с названием выгорела, облупилась и висела так низко, что за крапивой её почти не было видно. Мы сели на скамейку около станции, стали ждать дядю Мишу и осматривать окрестности. Несмотря на ранний час, было светло почти как днём и так тихо, словно уши заложило ватой. Оранжевое слепящее солнце медленно выползало из-за горизонта и превращало капли росы на траве в алмазные осколки. Невозможно было оторвать глаз от сказочного радужного сияния.

– Какой тут воздух необычный, – нарушил зачарованное молчание Марк. – Кажется, можно есть его ложкой, до того чистый и ароматный.

– Точно необычный. Прямо какой-то хрустальный и пахнет цветами и лесом одновременно, – я глубо вдохнул, стараясь вобрать в себя как можно больше сладковатых запахов.

– А дядя всё не едет. До вечера тут сидеть будем? Хочется скорей в «Ужики» попасть, – Марик начал волноваться.

– Есть предложение, – зная, какой Маркуша нетерпеливый, я решил не дожидаться его нытья. – Мы пойдём в сторону деревни навстречу дяде Мише. Всё быстрее получится, чем просто сидеть и ждать.

– А сколько до деревни топать? Дорогу знаешь? – в нетерпении Марк вскочил с места.

– Дорога простая, бабушка всё объяснила, а топать шесть километров, это чуть больше часа. Идём?

– Идём!

Асфальтированная дорога закончилась сразу, как только скрылась из виду станционная избушка. Мы шагали по грунтовке, пиная мелкие камушки и поднимая за собой небольшие столбики пыли. Чтобы скоротать время, начали сочинять на ходу и напевать песню про деревню:

 
На полях растёт картошка
А в корове молоко
Мы возьмём от них немножко
Заживём здесь широко.
А потом наловим рыбы
И насолим огурцов.
Мы дружить всегда могли бы
И держаться молодцом.
 

Дорога до деревни оказалась спокойной и живописной. Мы любовались бескрайними полями, дубовыми зарослями, изумрудными холмами. За всё время не встретили ни одного человека, только рядом с небольшой деревней под названием «Каменка» увидели стадо коров, спокойно жующих траву вдоль дороги. Странно, что в такой ранний утренний час животные уже на работе. Марик пытался было поговорить с одной из бурёнок, но корова слегка боднула рогами в нашу сторону, и мой товарищ тут же сделал рекорд по стометровке.

Наконец, примерно через час пути, показалась наша деревня. Столбик с названием «Ужики» завалился на бок, от первой буквы «У» был виден маленький хвостик, зато «жики» читалось хорошо. По обочинам дороги, глазея окошками друг на друга, стояли одноэтажные избушки: жёлтые, зелёные, голубые, а некоторые и вовсе неокрашенные, совсем потемневшие от времени.

Дорога извивалась и уходила в горку, поэтому всей деревни сразу мы не увидели. Ничего, потом изучим местность, сначала нужно обнять бабулю, я так по ней соскучился!

Вот и наш дом: третий справа, зелёный, а рябинки тут растут почти перед каждой избой. Мы зашли во двор. Но что же это? Хата закрыта, навесной замок уже начал ржаветь, бабулечки нигде не видно. Я внимательно осмотрел двор и с удивлением обнаружил, что коровы, котов и собаки тоже нет, а травой всё заросло почти до колен.

– Где же твоя бабушка? Дом выглядит так, как будто в нём не живут. – Марк выглядел растерянным и даже испуганным.

– Не знаю. Смотри, соседка в огороде копается. Давай, у неё спросим?

– Пойдём поближе, спросим.

– Бабушка! Бабушкааа, здравствуйте! – я позвал громче, и старушка подняла голову.

– Каво вам, робяты? – её речь была необычной, но смысл я понял.

– Мы приехали из города к бабушке, а её нет дома. Вы не знаете, когда она вернётся?

– Так ты унучек ейный будешь? Манька на Пасху ишо уихавши, а куды – ня знаю. Ключи от хаты ейные у мяне, забярайте да жавите.

Пока старушка ходила за ключами, Марк засыпал меня вопросами:

– Что бабка сказала? Почему она так странно разговаривает? Это русский язык или уже другой? Если тут все так говорят, как мы будем с ними общаться?

– Не тараторь, давай по порядку. Я, например, всё понял, что старуха сказала, если хочешь, буду твоим переводчиком. Бабушку мою зовут Марина, Манькой её тут по-деревенски, видимо, величают. Странно, что бабуля не дома. Телефона тут нет, но мы регулярно переписывались. Она знала, что я приеду в первый день лета, обещала, что сосед встретит меня с поезда. Очень непонятно и подозрительно всё это.

Вернулась старушка с ключами, но не одна. За спиной у неё виднелась туго натянутая верёвка, на конце которой упиралось в землю копытами чёрное, страшное, рогато-бородатое чудовище. Его спутанная шерсть доставала до земли, а острые, словно заточенные рога пугали размерами. Бабуля вложила мне в ладонь связку ключей, а в другую руку сунула конец верёвки.

– Дяржи вярёвку крепчее. Намучалася я тут с вашею Муркою, не коза, а наказанне Господне. Шибко вренная. То удярёт, то съисьть чаво с тряпья. Пол деяла вчара ухомячила, бясстыннеца.

– Так это коза? А что нам с ней делать? – в моей голове словно застыла картинка с этим чудовищем, пожиравшим бабкино одеяло. Вот так уснёшь себе спокойно, заберётся эта зверюга в дом, начнёт жевать подушку, а вместе с ней случайно и мою голову слопает.

– Так пасите, доите, молочко пейте, – соседка не представляла, какие жуткие фантазии бродят по моей голове и, как ни в чём не бывало, продолжала, – то ж ваша коза, Манька мне на время яё давши, покуды кто с ваших не приидет.

Бабуля ещё что-то говорила, уходя, но мы ничего не разобрали, потому что все наши силы и внимание были отданы вырывающейся козе. И откуда только в не очень большой по размерам зверушке столько силы? Животное так отчаянно брыкалось, упиралось и дёргалось, словно мы были козоедами и собирались слопать её живьём.

– Не бойся, маленькая, хорошенькая, красавица, умница, – я не знал, какие ещё слова подобрать, чтобы успокить это чудище.

– Мурочка, лапочка, девочка, отличница, – Марк пытался мне помочь, но, услышав, что коза отличница, я чуть не выпустил верёвку от смеха.

Коза увидела, что мы замешкались, дёрнулась, а потом наклонила низко рога и резко пошла на таран. Мы заорали и, не выпуская верёвку из рук, как птицы взлетели на мирно стоявшую рядом яблоню.

– И что нам теперь делать? – от страха глаза Марика казались в три раза больше. Не мигая, он не сводил взгляда с козы, словно та могла вскочить на дерево и под прикрытием густой листвы безнаказанно расправиться с нами.

– Давай подождём, пока зверюга уснёт и спрыгнем, а конец верёвки оставим привязанным к ветке, – попытался я успокоить друга.

Мы устроились поудобнее, насколько это было возможно на не слишком толстых, шершавых ветках, и стали обсуждать наше положение.

– Итак, подведём итоги. Бабушки нет, когда она вернётся, неизвестно. Если мы сообщим об этом родителям, то придётся вернуться в город. Ты отправишься домой, а я к родственникам на первое время. Как тебе такая перспектива?

– Нет! – Марк почти закричал и коза удивленно на нас посмотрела. – Только не домой, это исключено, – сказал он уже тише, чтобы не нервировать Мурку.

– Да, тут я с тобой согласен, совсем неохота всё лето жариться на асфальтовой сковородке. И уехать мы всегда успеем. Давай попробуем пожить одни какое-то время, а там, глядишь, и бабушка приедет. Будем доить Мурку, считай, молоко у нас в кармане.

– Шутишь, да?

– Ну конечно шучу, не в кармане, а в кружке.

– Я не о том. Ты думаешь, мы сможем подоить этого монстра? – Марик спросил так недоверчиво, словно речь шла не о дойке козы, а о чистке зубов крокодила.

– Я думаю, у нас нет выбора. Нам придётся его доить. Знаешь, очень странно. Бабушка писала, что у неё корова Зорька, а тут коза Мурка. Не сходится.

– Усохла коровка, – Марк наконец успокоился и даже попытался пошутить.

– Значит решено. Будем жить одни в доме. Остались сущие пустяки – в него пробраться, – я слегка свесился с дерева и посмотрел вниз. – Смотри-ка, коза вроде успокоилась. Стоит спокойно, жуёт траву, про нас и не вспоминает.

– Кажется, я придумал, как убить сразу двух зайцев! – Марик говорил шёпотом, словно коза могла подслушать. – Нужно хорошенько прицелиться, прыгнуть на зверюгу с дерева и схватить крепко её за рога. Так мы и Мурку нейтрализуем, и заодно покажем, кто вожак стаи.

– Идея интересная. Не уверен, правда, что в стаде коз есть вожаки, это же не волки. А кто будет прыгать? – я не был до конца уверен в своих силах.

– Ситуация опасная, поэтому нужно положиться на судьбу: будем тянуть жребий, – предложил Марк, видимо, тоже слегка сомневаясь в своей физической подготовке.

В знак согласия я разломил сухую веточку на две неравные части:

– Тяни первый. У кого короткая, тот прыгает.

У Марика дрожали руки, когда он схватил свою палочку.

– Ай! Короткая! – мой далёкий от физического насилия над козами друг не смог сдержать паники. А животное, словно понимая, что решается его судьба, подняло голову и посмотрело напрягшемуся Марку прямо в глаза.

– Ты смотри, прицелься хорошенько, чтобы за рога покрепче схватить. А я прыгну следом и буду держать за хвост, – я взял на себя стратегическое руководство над операцией «Захват козы». – Давай на счёт три: РАЗ! ДВА! ТРИ!

Марк прицелился и прыгнул! Когда он сиганул вниз, я машинально зажмурился. Всего на секундочку. А когда открыл глаза, под яблоней уже никого не было. Зато отчётливо был слышен удалявшийся жалобный крик: «Людиии! Помогитееее! Спаситееее!».

Я соскочил с дерева, увидел кусок верёвки и понял, что злобное животное украло моего лучшего друга. Бедный перепуганный товарищ мчится сейчас на покрытой грязной шерстью спине, из последних сил вцепившись в козьи рога и отчаянно вопя о помощи.

Я рванул изо всех сил на звук удалявшегося голоса. Дорога шла в гору, бежать было тяжело, да ещё денёк выдался жаркий. Превозмогая усталость, так добежал до самого конца деревни. Козы с Мариком на спине не было видно, как не было больше слышно и криков о помощи. Неужели кровожадный монстр утащил моего друга в лес, чтобы там разделить свой обед с другими обитателями чащи? Или козы вегетарианцы, и у Марка есть шанс спастись? И что мне теперь делать? Вызывать спасателей? Привлекать жителей деревни на помощь? Мысли вихрем вертелись в голове, путаясь между собой и мешая быстро найти правильное решение.

Так! В старину в деревнях был колокол, чтобы сообщать об экстренных случаях. Деревенька выглядит довольно древней, возможно, я смогу найти тут колокольню. Нет, не буду терять время, лучше закричу изо всех сил «помогите». Я набрал полную грудь воздуха, открыл рот, чтобы заорать со всей мочи и… увидел Марика, который спокойно выходил со двора самого крайнего дома. Он шёл неторопясь, целый и невредимый, беззаботно болтая с каким-то светловолосым мальчишкой нашего возраста. У незнакомого парня в руке была верёвка, а за ним следом спокойно и абсолютно добровольно шла…. наша Мурка.

– О! А вот и Гоша! Познакомься, это мой спаситель Никита. Он меня с Мурки снял, – Марик выглядел абсолютно счастливым после неожиданной развязки.

– Здравствуй, Гоша, очень приятно, – парнишка протянул мне руку и приветливо улыбнулся, – Марик рассказал, в какую переделку вы попали. Непросто одним придётся без бабушки, да ещё с Муркой. Справитесь ли?

– Где наша не попадала, справимся, – я попытался сохранить лицо (после случая с Муркой наша репутация и так сильно подмочена).

– Ну смотрите. Если понадобится помощь, знаете где меня найти.

Мы сердечно поблагодарили Никиту, и я сам взял за верёвку угомонившуюся козу.

– Это точно наша Мурка? Смирная, послушная и, кажется, даже улыбается. Что этот парень с ней сделал? – я пребывал в полном недоумении.

– Ничего он с ней не делал. Когда мы с козой взбежали на горку, та чуть сбавила скорость и так доскакала до конца деревни, а тут на моё счастье встретился Никитка. Он схватил Мурку за рога и помог мне слезть. Потом погладил зверюгу по голове, потрепал за бороду, и коза словно переключилась в спокойный режим. Кнопка у неё секретная в бороде, что ли?

– Если ещё раз взбесится, обязательно проверим, – я был готов носить Мурку на руках за то, что отделались лёгким испугом.

– Ник сказал, что доить её нужно два раза в день. Я надеюсь, ты умеешь это делать?

– А что тут сложного? Дёргаешь за вымя, а молоко льётся само в ведро. Для козы это привычное дело, авось не станет сопротивляться.

Мурка шла за нами смирно и покорно, изредка потряхивая головой, словно поддакивала:

– Конечно, подоите меня, что ж тут сложного.

Придя во двор, мы первым делом заперли козу в хлеву и пошли в дом искать всё необходимое для доения. Или дойки? Ничего, втянемся в деревенские будни, освоим местное наречие, посадим огород. Бабушка вернётся и будет гордиться нами.

Мы с трудом открыли ржавенький навесной замок и попали в маленькое помещение типа прихожей, заполненное разным скарбом. Тут были большие и маленькие ведерки, бочонки, непонятная длинная палка с навесными крючками, стояли калоши, валенки, сапоги, на крючках висела одежда, платки. И много различных инструментов размещалось на огромных, вбитых в стену гвоздях. Так, с этим хозяйством ещё успеем разобраться, посмотрим, что у нас в доме.

Массивная дубовая дверь из коридора в комнату оказалась не запертой, но, открывая её, нам вдруг сделалось страшно. Только приехали, а уже полно неожиданностей. Неизвестно, что нас ждёт за этой дверью.

Комната оказалась тёмной и мрачной, мы переступили порог и тут же стали натыкаться на разные предметы. Одна только печь белела в темноте, пугая нас ещё больше. Я нащупал рукой выключатель, щёлкнул им и…. свет не включился. Зато рука моя попала в густую сеть паутины и к страху добавилось отвращение.

– Слушай, Гош, а что, в доме нет ни одного окна? Разве такое бывает? Как мы будем жить без света?

– Подожди, не паникуй раньше времени. Бабушка ведь как-то жила. Предлагаю выйти и осмотреть дом снаружи. По крайней мере на улице светло.

Мы вышли из дома и тут же одновременно стукнули себя по лбам:

– Вот две балды, дом давно пустует, конечно же бабушка перед отъездом зарыла ставни, – меня отпустил страх и тут же накрыла волна смеха.

– Да, туго надо придётся с такими сонными соображалками, – Марик захохотал вместе со мной.

С трудом пробираясь в густой траве, мы обошли вокруг дома, распахнули все ставни и поторопились снова в избу.

Комната оказалась просторной и светлой, хотя большую её часть занимала хозяйка-печка. Она была настолько белоснежна и величественна, что мы невольно залюбовались.

– Какая огромная! Мы её будем топить? – Марк восхищённо изучал печь глазами.

– Будем, будем. Только давай сначала тут осмотримся и козу подоим, – я решил чётко расставить приоритеты.

Кроме печки в комнате стоял старенький диванчик с откидными валиками по бокам, кровать, отгороженная занавесками – такого я раньше нигде не видел. Напротив жерла печи располагалась маленькая кухонька: обеденный стол с лавкой и столик с посудой. «Спаленка» и «кухонька» были разгорожены высоким, покрашенным коричневой масляной краской, платяным шкафом. Телевизором тут даже не пахло, да и толку от него без электричества?

В целом, жить можно, даже уютно. Только от паутины необходимо избавиться. Удивительно, но пыли в избе не было, а ведь дом уже несколько месяцев пустой. Всё выглядело очень аккуратно и привлекательно, особенно для двух мальчишек, впервые в жизни оставшихся самостоятельными.

– Гошик, а козу в перчатках надо доить или голыми руками? – Марик видимо проголодался и решил перейти сразу к делу.

– Я ж не хирург, операцию ей делать не собираюсь, так что перчатки точно не нужны, а фартук пригодится. Вот он, кстати, около печки на гвоздике висит. Поможешь одеть?

– Я думаю, надо тебя сделать похожим на бабушку, чтобы коза приняла тебя за своего и не сопротивлялась.

Я решил, что это хорошая идея:

– Давай, помогай превращать меня в бабушку.

Марик помог мне одеть фартук, повязал на голову бабушкин платок:

– Готов! Вылитая бабулька! Хватай ведёрко, жду тебя с молоком. А я пока вещички наши разложу да паутину смету.

Честно скажу, идти на территорию противника было страшновато. Но терять лицо перед товарищем не хотелось. Я осторожно заглянул в хлев: Мурка стояла смирно. Она посмотрела на меня с любопытством и, как мне показалось, с надеждой. Я осмелел, подошёл к ней, начал гладить и завёл с козой разговор:

– Мурочка, ты не волнуйся, я тебе не обижу, я очень аккуратненько сейчас тебя подою, потом выпущу на улицу жевать травку. Ты же умная девочка, всё понимаешь. Вот я сейчас присяду рядом на корточки, поставлю под тебя ведёрочко…

Так, первая проблема– ведро под козу не помещается.

– Извини, Мурочка, никуда не уходи, я быстро сменю тару.

Коза ничего не ответила, но что это – подмигнула? Я мухой метнулся в дом и через минуту устанавливал под козой кастрюлю. Опять не рассчитал. Кастрюля поместилась с трудом, но не пролезает моя рука к вымени. Я ещё раз извинился перед Мурочкой и сгонял домой за сковородкой – очень торопился и ничего более подходящего под руку не попалось.

Отлично, сковородка подошла по размерам.

Вот он, момент истины – дойка. Проснутся ли во мне крестьянские гены или придётся признаться в своей некомпетентности и с позором вернуться обратно в город?

Я осторожно потрогал вымя. Из набухшего от молока шарика торчали два мягких, чуть шершавых соска. Я аккуратно взял один из них в кулак и потянул вниз. Думаете, молоко тут же налилось в сковороду? Ошибаетесь. Я потянул чуть сильнее, и коза тут же больно лягнула меня копытом по коленке. Хорошо, сменю тактику. Я взял сосок в кулак и тихонько сжал. Мои старания были вознаграждены ровно одной малюсенькой капелькой молока. Ага, значит, я двигаюсь в правильном направлении. Чтобы ещё придумать? Надо быстрей соображать, пока коза терпит моё присутствие. Я вдруг ясно представил, как коза поворачивается ко мне и говорит человеческим голосом: «Ты что возомнил о себе, маленький человечек, как смеешь прикасаться ко мне, самой козе, своими кривыми неумелыми ручонками?». Потом насаживает на рога и уносит далеко в лес на съедение волкам. Я помотал головой, отгоняя жуткое видение.

Тут мои руки, наверное от страха, потянулись снова к вымени, пальцы сжали сосок и потянули вниз. И вдруг тугая струя молока звонко ударилась о дно сковороды. Стоп, рано радоваться, попробую повторить этот фокус. Есть! Ура! Я прирождённая доярка! Ой, наверное всё же дояр. Чтобы закончить поскорей, я подключил к работе и левую руку, тянул по очереди один сосок, тут же второй. Звонкие струи одна за другой заливали дно сковородки. Вот уже и дна не видно. Исполненный гордости, я додоил до последней капли, досуха. А когда закончил, был готов расцеловать нашу прекрасную козочку, красавицу, кормилицу. Домой я возвращался героем.

– Марк, держи молоко, не такой уж плохой характер у нашей живности, – я старательно сдерживал переполнявшие меня эмоции, чтобы Гоша не догадался о моём дебюте в доении.

– Ух ты, быстро управился. Давай сразу попьём молочка, а то я уже сильно проголодался.

Никогда в жизни я не пил ничего вкуснее. Молоко было тёплым и таким воздушным, словно его взбивали. Судя по выражению лица друга, тот был со мной согласен.

– Вот это да! Отменное молочко. Кружечку выпил и сыт, – Марик погладил себя по животу и слизал белые молочные усы. – Ну теперь голодными не останемся, такое пушистое чудо я готов пить на завтрак, обед и ужин.

– Посмотрим, надолго ли тебя хватит. Уверен, что завтра же попросишь колбасы и котлет.

– Послушай, я должен тебе кое-что показать, – неожиданно Марик стал каким-то нерешительным, – не подумай, что я чего-то испугался. Я раскладывал наши вещи и вдруг заметил, что в комнате есть ещё одна дверь. Не стал заходить один, всё-таки ты тут хозяин.

– Дверь? Ты хочешь сказать, что есть ещё один выход на улицу?

– Нет, она больше похожа на межкомнатную, вон там, за печкой.

– Так пошли скорей, посмотрим, что за ней! – я, ободрённый победой над козой, рванул к двери и резко толкнул её плечом, так как дверной ручки не оказалось. После жаркой улицы и очень тёплой комнаты температура за дверью поразила меня прохладой. В маленьком тёмном помещении оказалось крошечное окошко размером с кирпич.

Глаза долго привыкали к полумраку, наконец, мы смогли как следует оглядеться. Самым огромным предметом в комнате оказался тёмно-коричневый деревянный сундук. Я и не знал, что они бывают с меня ростом, а в длину больше двух метров. Таких как я, вовнутрь человек семь влезет, если постараться.

За сундуком стояла замысловатая металлическая кровать, тоже высоченная и по облезшей местами краске видно, что очень старая. Над кроватью в золочёной раме висело зеркало, от времени почти потерявшее возможность отражать. Я с трудом смог разглядеть в нём Марика и… какую-то старушку.

– Ох! Вот хоть бы кто-нибудь, добрый и внимательный, сказал мне, что я до сих пор в платочке и фартучке! – наконец я с трудом узнал себя.

– А я к тебе такому уже привык, даже жалко будет, если снимешь, – захихикал Марик.