Текст книги "Идеальный любовник (СИ)"

Автор книги: Наталья Гладышева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц)

  Сакраментальное "Живьем брать демонов!" так и не успело вырваться, автомобиль, попирающий все законы физики, резко затормозил перед микроавтобусом охраны.

  – Привет! – с заднего сиденья выползло взъерошенное чучело, в котором с изумлением охрана опознала искомый объект. – Пацаны, отвезите меня домой, – взмолилась Лера, лучезарно и несколько неестественно улыбаясь.

  "Пронесло" первая здравая мысль за последние пару минут, возникшая в голове амбалов. На фоне этой мысли и радости от того, что казнь откладывается, отодвинулось на второй план то, что Лера приехала на машине явно взятой из какого-то фантастического романа и чудом попавшей в реальность.

  Морис Линтенгейл, а ныне господин Бориса Антонов, сидел в белом лимузине и злился на Фрэнка, который очень любил такие проявления своей финансовой состоятельности как: дорогие машины, блеск бриллиантов, огромные виллы, красивые женщины. Путь от аэропорта до шикарного жилища нувориша на побережье был неблизок. Возможности поразмышлять над последними событиями более чем достаточно. Но сколько Морис ни мусолил проблему, решение не становилось ближе ни на шаг. Оставалось только надеяться на мудрость, знания и опыт Фрэнка, который был намного старше самого Бориса-Мориса.

  Визг тормозов и крик какого-то человека отвлек старика от тяжких мыслей. Лимузин остановился столь резко, что Мориса бросило вперед, ему чудом удалось удержаться на сидении. Растерянно выглянув из окна, он так ничего и не увидел. То, что мешало лимузину двигаться дальше, было где-то впереди. Для того чтобы увидеть что происходит, следовало выйти из машины. Немного поколебавшись, господин Антонов открыл дверь и ступил на раскаленный асфальт. Здесь, у побережья, даже в начале осени сорок градусов в тени – обычное явление.

  Морис много чего видел в своей жизни. Со всеми проблемами кроме одной, ему удавалось справляться, притом в рамках законов Магов Жизни и Смерти. Но сейчас на него надвигалось нечто, что даже для видавшего виды старца было невероятным зрелищем. А что уж говорить про людей, которые спешно разворачивали автомобили, или на своих двоих, забыв про средства передвижения, пытались скрыться от того кошмара, который находился на дороге.

  За то время пока яхта шла к порту и пока Линтенгейл летел на самолете ему удалось поднакопить силы, но он не был уверен, что их хватит на укрощение чудовища, стоявшего посреди скоростной трассы. Динозавр, неясного происхождения, хлестал себя тонким, крысиным хвостом по бокам. Огромная пасть, состоявшая, казалось, из одних длинных клыков. Этот монстр так напоминал порождения больной фантазии сценаристов, продюссеров, режиссеров фабрики грез, что в его реальность верилось с трудом.

  Громовой рев заставил Мориса сбросить оцепенение. Господин Антонов вскинул руки, готовясь выкликнуть заклинание, но не успел. Чудовище хвостом, словно хлыстом, ударило по лимузину и крыша машины погнулась. Потом монстр, заревев еще раз, снова заработал хвостом, беспорядочно молотя по всему, что попадалось на пути. Маг Жизни был одним из того многообразия предметов и живых существ, которые попали под раздачу. Вместе с задетой на отлете птицей, старик рухнул на землю, подкошенный чудовищным ударом. Личный шофер Фрэнка, как и другие пекущиеся о сохранности своей шкурки люди, давно уже сбежал с места происшествия. А так как таких было стопроцентное большинство, то никто не видел, что после того, как Линтенгейл упал, динозавр с крысиным хвостом исчез с поля боя, словно и не было его.

  Мобильный телефон, выпавший из кармана Мориса, решил "проснуться" как раз в этот момент. Громкий звонок дребезжал в тишине, удивительной для скоростной трассы.

  Фрэнк, беспокоясь за соратника, решил позвонить, чтобы удостовериться, что с Морисом все в порядке. Но, второй, после Луи, по силе Маг Жизни не отвечал. Попытка связаться через магическое поле, оно идеальный проводник для мыслеобмена, тоже ничего не дала. Шофер так же не откликнулся на звонок. Тревожась все больше и больше, Фрэнк решил использовать седьмое чувство – магию – для того, чтобы найти пропажу. Вдоль трассы, медленно, километр за километром он двигался, тратя резервы на поиск. Звонок телефона отвлек его от этого занятия, послав мысленно, вызывающего его абонента в пешую прогулку, Фрэнк все-таки глянул на высветившийся номер и тут же, схватив трубку, нажал на кнопку:

  – Слушаю!

  – Мистер Трэвелл, это Дэниэл.

  – Я не слепой, Дэн, вижу твой телефон. Что случилось?

  – Вашу машину мои ребята нашли только что на трассе N*.

  – Не тяни, Дэн. Подробнее как нашли и что именно нашли.

  – Машина в порядке, – говоривший замялся. – Рядом с ней нашли некоего господина Антонова из России. Он вам знаком?

  – Знаком. Это мой друг. Так что, Дэн? Не тяни. Что с М... Э, Борисом? – мистер Трэвелл тяжело опустился в резное, позолоченное кресло, обитое красным бархатом.

  – Он в тяжелом состоянии. Сердечный приступ, служба спасения уже везет его в больницу, – полицейский снова замялся. – Мне придется постараться, чтобы не возникло лишних вопросов, мистер Трэвелл. Вы понимаете?

  – Еще как понимаю. Шофер тоже там и тоже с приступом? – Фрэнк сгорбился в кресле, придавленный новостями.

  – Шофера нет, мистер Трэвелл, – коп с трудом подбирал слова. – И в этой истории много странного. Очевидцы говорят о каком-то чудовище, которое им пригрезилось и которое ломало по их словам машины. Кроме как массовой галлюцинацией я это назвать не могу. Нет никаких следов, кроме брошенных владельцами машин. Сегодня произошло что-то странное, мистер Трэвелл и вам потребуется много влияния, чтобы это дело не всплыло в прессе. Вы ведь не заинтересованы в том, чтобы ваша причастность стала достоянием общественности? А я готов вам в этом помочь.

  – Я займусь этим, Дэн, и вопрос вознаграждения мы с тобой обсудим на барбекю в субботу. Как ты посмотришь на это?

  – Положительно, мистер Трэвелл. Был рад с вами пообщаться.

  Фрэнк задумчиво покачал рукой, с зажатым в ней телефоном. В отличие от Мориса у него были кое-какие догадки, и он собирался их проверить, прежде чем сообщить в службу погранконтроля о возможном нарушителе. С сегодняшнего дня нужно было забыть про еду и сон, выслеживая того, кто за какой-то надобностью взялся портить жизнь одному из Магов Жизни. И Фрэнк много бы отдал за то, чтобы знать причину подобной охоты.

  Как и следовало ожидать, времени, после всех приключений, у меня на приведение себя в порядок не осталось. Так и подмывало позвонить папочке и сообщить, что заболела и не приду. Боюсь, только не оценит моего воспаления хитрости и сразу же поймет, что что-то случилось. С охраной мы договорились на взаимовыгодных условиях о соблюдении тишины в озвучивании новостей начальству. Я молчу перед папаней о том, что они меня прошляпили, они молчат о том, что вообще куда-то пропадала. Все шито-крыто и все довольны. Вот только почему я чувствую себя такой разбитой и несчастной?

  Герман пытался помочь мне справиться с растрепавшейся прической и одеждой, но я настолько не хотела видеть это чудовище, что просто сорвалась и наорала на него, требуя, чтобы он окончательно и бесповоротно исчез из мой жизни. Он и испарился в своей любимой манере в неизвестном направлении. Вот только что-то мне подсказывает, что еще вернется, к несчастью.

  Быстро, насколько могла, стирала молочком для снятия макияжа боевую раскраску с лица. Игнорируя назойливые названивания папа – только разок ответила, чтобы знал, что со мной все в порядке – меняла одежду, радуясь, что ехала из салона переодеваться и парадная форма одежды не пострадала. Хорошо, что охрана, чуя радость от того, что я жива и здорова, довезла меня как на крыльях. Чуть не попутали направление от счастья, хорошо вовремя заметила, что едем к теплой встрече с торжественным приемом в папином особнячке, а не в квартиру, переодеваться. Истерика, которую закатила по этому поводу (нет ничего страшнее для женщины, чем прибыть на сборище акул в юбках с вороньим гнездом на голове и с размазанной по лицу косметикой) оказалась таким мощным стимулом, что даже пробки словно испарились, испугавшись моего перекошенного гневом лица. Водитель уложился в рекордные сроки. Вот только от опоздания на празднование это не спасало.

  Вымотанная до предела, сейчас пыталась срочно соорудить нечто приемлемое на голове. Попутно отвлекаясь на тушь и подводку. Рук катастрофически не хватало ни на что, а минуты утекали со сверхзвуковой скоростью. Нанервничавшись от души, в результате дошла до такой черты, после пересечения которой стало все равно. И так уже опоздала. И так не смогу сотворить со своей мордахой того же чуда, что и визажист. Все равно больше чем расчесаться и уложиться стайлером не осилю. Так стоит ли хвататься за соломинку, считая, что это спасательный круг?

  Уже более спокойно подвела глаза, накрасила ресницы, убедилась что волосы хотя бы не торчат во все стороны и, со вздохом идущего на смерть преступника, переступила порог квартиры. Ярко красные розы, снова они и прямо перед моим носом. Букет просто огромен и, кажется, начинаю понимать быков, которые бросаются на красный плащ тореро в ярости.

  – Убери от меня свой веник, – прошипела довольному Герману. – Это сигнал такой? Букет – жди пакости, да?

  – Ну почему? – озадачился он, явно не понимая, что с розами у меня ассоциируются не слишком приятные часы, которые провела в одиночестве в доме за городом, размышляя о судьбе своей нелегкой.

  – А потому, что пора бы тебе убраться из моего дома. И навсегда! – может действительно розы действуют как красная тряпка?

  Вон уже кидаться начала и чем дальше, тем больше хочется покусать виновника всех моих бед.

  – Что с тобой? Успокойся, воробышек, – раздражавший меня букет исчез, а мужчина потянулся ко мне, чтобы поцеловать. – Мы опаздываем.

  – Это я опаздываю! – рявкнула на него и, нырнув под жаркие объятия, проскочила мимо Германа. – А тебе там делать нечего. Если назвался сексуальной игрушкой, то будь добр, ею и оставайся, а таскаться за мной не нужно.

  – Хорошо, – выражение карих глаз стало более прохладным, а голос равнодушным. – Как скажешь.

  И исчез, словно и не было его. Обиженная на весь свет и в первую очередь на себя, понеслась по лестнице вниз, чудом не переломав ноги. Высокие каблуки никак не соответствовали такому способу спуска на первый этаж. Но мне было море по колено, пережитый днем стресс, да и все неприятности предыдущих дней, кажется, нашли выход в лихорадочном напряжении и ощущении, что еще чуть-чуть и я взорвусь, так, что никому мало не покажется. Поэтому со спринтерской скоростью преодолела дистанцию, даже не заметив, что это не беговая дорожка и забыв про лифт.

Пулей вылетела из подъезда, осмотрелась в поисках посланной папулечкой машины. Обнаружила ее стоящей там же где и ранее, у детской площадки, усмехнулась, вспомнив, как пришлось конспиративно делать вид, что растрепанное чучело это не я, чтобы не палиться еще и перед этой охраной. Меня заметили и шофер, выскочив из машины, открыл передо мной дверь. Шлепнулась на заднее сиденье, все еще кипя и готовясь дать бой всем ехиднам, которые под маской вежливости станут отпускать шпильки в мой адрес. Сегодня я злая, съем всех и не подавлюсь.

  – Поехали, – тоном избалованной папенькиной дочки. – И побыстрее, опаздываем.

  Шофер ничего не ответил, только глянул на меня в зеркало заднего вида и нажал на газ. Машина стартанула с места, неся меня от кошмарного дня к кошмарному вечеру.

  Доехали на удивление быстро, но мне было уже все равно, часом позже, часом раньше, какая разница. Сжав зубы и стараясь придать лицу приветливое выражение, выползла из автомобиля. Папа стоял во дворе дома и нахмуренные брови не обещали мне легкого разговора.

  – Что случилось, дочь? – спросил он хмуро. – Куда ты запропала?

  – Прическа и макияж, которые сделали в салоне не понравились. Пришлось все переделывать заново, – ответила и постаралась естественно улыбнуться. – Извини, что так получилось. Но ты знаешь, что я была категорически против этого приема.

  – Знаю и мои аргументы "за" остаются теми же. Повод угостить партнеров и возможность побеседовать с ними в приватной обстановке нельзя упускать. Идем, потом поговорим. Тебя все заждались. Как-никак виновница торжества, – папуля подхватил меня за руку. – Где женихи?

  Тон не оставлял никаких сомнений, что если их не выну и не положу, то у меня будут крупные проблемы. Я уже говорила, что мне море по колено, а океан по плечу? Так оно и было, поэтому состроив гримаску, ответила:

  – Познакомишься в другой раз.

  – Это что за тон, Лера?

  – Нормальный тон, пап, боевой, – улыбнулась улыбкой маленькой избалованной девочки и перешагнула порог зала, в котором собрался приглашенный народ.

  Гости заулыбались, пряча за доброжелательными оскалами мысли, вроде тех, которые промелькнули и в моей голове, при виде множества не любимых мной людей.

  – Зато я позаботился хотя бы об одной половине твоих ухажеров, – папа тоже радушно улыбался, умудряясь шепотом выдавать мне информацию.

  – Что ты задумал? – внутри поселился холодный комок плохого предчувствия.

  – Увидишь, – ответил папа и повел меня в массы, наслаждаться добродушием акул высшего общества, тьфу на них.

  – Вы так задержались из-за стилиста? – подошла ко мне и жеманно спросила мамина подруга бальзаковского возраста. – Современные стилисты такие занятые. И как сделан макияж! Даже не скажешь, что он есть.

  – У меня есть моя естественная красота. Мне не нравится когда штукатурка осыпается и обнажает то, что так тщательно пытаются скрыть стилисты, – ласково ответила мадаме, которая славилась тем, что побывала под ножом пластического хирурга раз десять. – Швы, к примеру. Так что, как понимаете, тетя Роза, – издевательски выделила это тетя, зная, что даму это взбесит. – Мне это пока без надобности.

  – Конечно, вы же так юны и беспечны, – не нашлась с ответом первая акула. – Вам незачем скрывать угревую сыпь. Ведь ее у вас уже нет.

  – Вот именно что уже, – мило улыбнулась, воспоминания о том времени, когда приходилось лечить проблемную кожу, нельзя было назвать приятными. – Разве сейчас я не эталон красоты и обаяния?

  Крутанулась вокруг своей оси, давая возможность тете Розе оценить фигуру и остальные достоинства и заметила папА, который покинул меня, чтобы поприветствовать кого-то из гостей. Говорили они явно обо мне, судя по тому, что бросали взгляды в мою сторону. К этим двоим заговорщикам подошел молодой человек в черном смокинге, его лицо, до боли знакомое, заставило меня забыть о ехидне – маминой подруге и невежливо развернуться к ней боком. Андрей собственной персоной присутствовал на приеме и кажется, я начинаю понимать что имел в виду папочка под "позаботился".

  Мужчины и парень направились в мою сторону. Схватила с подноса остановившегося рядом официанта первый попавшийся бокал и осушила не глядя. Водка! Ну и пусть. Взяла второй. Океан по плечо? Да ладно, даже пальцев ног не закрывает! Выдула еще стопку, так же, не глядя, вернула обе пустые емкости обратно на поднос, готовясь к бою с драконом или любым другим чудовищем. Пусть попробуют только что-нибудь сказать.

  – Евгений Анатольевич, позвольте представить, моя дочь Лера, – папуля кивнул на меня. – Лера, познакомься. Евгений Анатольевич, мой партнер по бизнесу и его сын Андрей.

  – Рад убедиться собственными глазами, что дочь у Ермолаича настоящая красавица. А то он мне все уши прожужжал. Теперь вижу, что не врет, – седовласый господин приложился к моей ручке.

  – Привет, – нехотя поздоровался Андрей.

  – Ну, мы вас оставим, молодежь, наши разговоры вряд ли вам будут интересны, – папочка на пару с отцом парня дипломатично срулили, наводя этим на вполне определенные подозрения.

  – Как ты здесь оказался? – пошла в наступление, не особо понижая голос и не обращая внимания на осуждающие взгляды гостей.

  Мой праздник, что хочу, то и творю. От слова тварить.

  – Твой отец пригласил моего отца и я с ним. Сама же слышала, они партнеры по бизнесу. Так что придется тебе меня потерпеть, пока твоего секси-мачо нет, – враждебно ответил Андрей.

  – Как-нибудь переживу и отсутствие, и присутствие, – тормознула следующего официанта и тяпнула в этот раз текилы. – У меня есть нехорошие подозрения. Развей их. Почему мне кажется, что папа не просто так тебя с отцом сюда пригласил, и ты не просто так со мной в институте знакомился?

  – Знакомился потому что понравилась. Тогда я не знал, что ты такая стерва, – неодобрительным взглядом проводил употребленный мной бокал шампанского. – А пригласил... Повторю для глухих, они партнеры. Парт-не-ры. Может тебе хватит выпивки? – спросил, увидев, что тянусь к следующему бокалу.

  – А тебе какая разница? Или инстинкты будущего мужа взыграли? – какой нафиг океан, когда вокруг море спиртного и акулы, которые продолжая беседовать, охотно прислушиваются к перепалке.

  – Какая ты матримониально озабоченная, – съязвил Андрей. – Не переживай, такое развитие событий мне разве что только в страшном сне приснится.

  – Сам ты озабоченный, – огрызнулась и оглядела зал в поисках следующего официанта с подносом.

  Шум, раздавшийся со стороны дверей, отвлек меня от этого занятия. Папина охрана мужественно стояла на защите входа, всеми силами стараясь кого-то, невидимого мне сейчас, не впустить. А этот некто, легко распихивая амбалов, целеустремленно продвигался в народ, как ледокол сквозь замерзшее море. Вот еще чуть-чуть и увижу лицо этого некта, только для того, чтобы утихомирить плохое предчувствие, которое почему-то взвыло как сирена. Ну что сказать, лицо увидела! Предчувствие, дорогое, миленькое, ну почему тебя не послушалась и не сказалась больной? Лучше бы мне всего этого не видеть!

  Прикрыла глаза, надеясь, что видение развеется. Но нифига подобного, Герман, собственной сексапильной и раздетой персоной бороздил людское море, которое, пытаясь не упустить подробностей происходящего, так и подавалось вперед, разглядывая великолепное, скльптурное тело идеального любовника. Неужели мой посыл он принял буквально? Или он это так мстит? За обидные слова и проявление моего характера?

  "Ну что ж!" – отстранено подумала я. – "Папа хотел знать моего ухажера в лицо? Теперь узнает не только с этой стороны, а со всех. Даже с самых интимных"

  Эта зараза хоть бы букетиком каким прикрылась. Так некстати вспыхнула во мне ностальгия по давешнему венику. Полцарства за красные розы или набедренную повязку для этого сумасшедшего. Эйфория от выпитого алкоголя давала о себе знать, я была не столько возмущена, сколько мне было просто забавно. Хотелось похихикать над лицами гостей и журналистов, которые не упустили случая нафотографировать себе сувенирных открыток на память. Папе влетит в копеечку выкупить этот компромат. А дяде Леше, судя по всему, придется сменить работу. Вот только в охрану теперь его не возьмут нигде.

  – Ну вот и мачо, – отмер от шока Андрей, с ненавистью глянул на меня и смылся куда-то в толпу.

  – Поздравляю, – Герман дошел до меня, равнодушно отметила знакомые ямочки на щеках, когда он улыбнулся и галстук-бабочку на шее. – Все твои пожелания исполнены, моя госпожа? Ты больше не будешь наказывать меня плеткой?

  Пришедшие в себя немного гости тут же снова потеряли дар речи и способность здраво мыслить, услышав эти слова. Представляю, какие они выводы сделали. Все. Мне кранты. Папа мне этого не простит. Такой удар по его репутации.

  – Потанцуем? – протянул руки ко мне.

  – А вот этого в моем заказе не было, малыш, – промурлыкала в ответ, помирать так с музыкой. – Что ты здесь делаешь? – прошипела ему на ухо, приблизившись на достаточное расстояние и с трудом отводя взгляд от того, что находилось у него ниже талии. – Я не ясно выразилась? Я не хочу больше тебя видеть, никогда.

  – Это мы еще обсудим, – беспечно отозвался он и снова улыбнулся.

  – А вот и второй претендент, – папа явился, видать доложили уже о творящемся безобразии. – Лера, что происходит?

  Папуля подчеркнуто обращался только ко мне, делая вид, что обнаженного мужика рядом со мной нет.

  – А ничего! – бросилась на защиту амбразур, которые в пьяном угаре стали тоже по колено. – Ты хотел видеть всех? Вот они те самые все, в том виде, в котором сможешь сразу оценить, чего для дочи припасено. А то все время коты в мешке, да коты в мешке. Пока штаны не стянешь, не узнаешь, что тебе досталось. Что-нибудь достойное или так себе.

  – Лера! Что ты несешь?! – взбесился папочка и схватил меня за запястье. – Ты напилась? Когда только успела! Сейчас же...

  – Что, по попке отшлепаешь? – нахамила, не дав отцу договорить. – Все, мы сваливаем. Подарки откроете сами. Чаоооо, – пьяно протянула прощание.

  Остатки здравого смысла пытались сигнализировать, что следовало бы держать себя в руках, но пьяная удаль так и перла из меня. Выкрикнув "Йо-хо-хо!", схватила первого попавшегося официанта в объятия, от чего тот чуть не уронил поднос с бухлом. Ухватила сразу две стопки и опрокинула их в себя. Кажется коньяк и водка. Хорошо-то как! Мысли о том, что завтра будет плохо, очень плохо и организму, и совести, были запинаны алкоголем до полудохлого состояния. Еще две стопки ухвачены с подноса оцепеневшего официанта. Пришлось увернуться от папочки, который наплевав на приличия, которые были попраны еще в момент появления Германа, теперь попирать было нечего, попытался отнять мою законную добычу. Не тут-то было, тем, кому море по колено, раз плюнуть – сохранить стянутое. А то, что пострадало платье дамы, стоявшей прямо на моем пути – ходят тут всякие – так всего лишь посыпать пятно солью и никаких проблем.

  – Я позвоню в милицию! Это форменное безобразие! – завопила потерпевшая.

  А не надо было надевать такое длинное платье, удивительно, что дама раньше не оказалась в одном белье. Ее спутнику не откажешь в координации и умении не оттаптывать длинные подолы.

  – Ой, – я прикрыла рот пустой стопкой. – Я не хотела! Честно-честно! А грудь у вас еще ничего.

  Дама взвизгнула и попыталась скрыться в неизвестном направлении, но народ, наслаждаясь скандалом, слишком уплотнился, чтобы ей так легко удалось это дело. А счет-то за компромат растет. Придется и госпоже, как ее там, не помню, тоже раскошелиться. А если не заплатит... будет щеголять в неглиже на первых страницах желтых газет. Ой, как мне весело! Как же мне весело.

  – Так как насчет танца? – снова возник на моем пути Герман.

  – Так стриптиз не получится, – заплетающимся языком поведала я. – Ты уже отстриптизил. Разве что бабочку снимешь?

  – Как прикажет моя госпожа, – с издевкой сказал он, снял галстук и вручил его мне. Пришлось отдать мешающиеся стопки дяде стоящему рядом. Как, однако, за последние минуты поменялась форма одежды официантов, с белой на черную. Чудеса. – Все ради вас. Наша служба никогда не совершает промахов.

  – Так было до вашего п-п-появления в этой самой службе, хи, – хихикнула в ответ, кокетливо покрутила галстуком-бабочкой перед его носом.

  – Так служба и опасна, и трудна, – хмыкнул он и добавил. – Потанцуем?

  – Нет, – ответила и, покачнувшись, направила стопы к выходу. – Не хочу. Хочу в клуб для дам.

  Папочка куда-то испарился, видать организовывать службу поимки двух дебоширов. Но нам и без него хорошо. Да и не хулиганим мы совсем. Нам просто весело. Мне и Герману. А какой он, оказывается, компанейский парниша. Дотопала до выхода, успев отдавить ноги паре мужчин, которые зачем-то тянули руки ко мне. То ли помочь, то ли пощупать на предмет подлинности пытались. А я все равно быстрее. Вот только дверь упорно уворачивается, не давая мне достойно покинуть светский раут.

Две ручки, за которые надо было потянуть, чтобы открыть дверь и выйти, заставили меня задуматься. И как работает эта конструкция, скажите на милость? В каком порядке дергать за ручки, чтобы выйти? А на вход работает другая комбинация? Вот кто придумал столько много лишних деталей для такого простого предмета как дверь? Несколько раз ухватив воздух, пришла к выводу, что надо целиться каким-то более хитрым способом. И начинать стоит не с верхней ручки, а с той, что пониже. Эх, мне бы сейчас оптический прицел не помешал бы. С пятой попытки все-таки нашла ту самую кнопку – ручка повернулась, когда на нее нажала, дверь послушно распахнулась и я последовала походкой моряка в мир, завоевывать место под солнцем. Жалко, что оно зашло, а то бы я так хорошо бы полежала на том газончике слева. Травка такая зеленая, мягкая. Ляпота. Птички поют.

  – Может, все-таки поедем уже? – возник рядом со мной обнаженный мужчина не моей мечты.

  – Ух ты! Ты-то мне был и нужен! – повисла на шее опешившего Германа, мной овладело игривое настроение. – Смотри какой газончик красивый! – кивнула на облюбованную мной травку.

  – Предлагаешь окончательно шокировать твоих знакомых и отца? – уточнил мужчина.

  – А тут нет моих знакомых и папа куда-то пропал, – фыркнула я. – Ты такой сексуальный.

  – Воробышек, поехали домой, – потянул меня к машине Герман. – Ты не совсем отдаешь отчет в своих действиях. Не надо было столько алкоголя пить притом в столь короткий промежуток времени.

  – Ой, какой ты правильный. Вот только что в таком случает ты делаешь в моей жизни? – настроение резко поменялось, и я вырвалась из его объятий.

  – Ты не поймешь, – упрямо поджал губы.

  – Ну да, я отличаюсь особой тупостью и несообразительностью, – кивнула головой.

Ну и фиг с ним:

  – Какая киса красивая! – сорвалась с места и попыталась поймать животное, которое услышав мои вопли, предпочла ускорить свой пробег по чужой территории. – Кис-кис-кис, моя хорошая.

  Животное, громко мяукнув, вырвалось из рук прыткой меня, не забыв оцарапать.

  – Ой, – слезы сами полились из глаз. – За что? Я же погладить хотела.

  Кот на заборе – уверена, что не кошка, только коты могут так исподтишка и от всей души цапнуть – обернулся на недовольную меня, дернул хвостом, недовольно мявкнул и был таков.

  – Ну не плачь, – рядом со мной присел на корточки уже одетый Герман.

  – Голый ты смотрелся лучше, – буркнула в ответ и поднялась, не желая с ним разговаривать.

  – Лерочка, милая Лерочка, – от дома спешила к нам дама в красном платье.

  Кажется жена одного из папиных так называемых друзей. Как ее звали? Вроде Лапина Александра.

  – Чего надо? – не совсем вежливо, но настроения разводить политесы нет.

  Размазала кулаком остатки краски, смешанной со слезами, по щекам и воинственно шмыгнула носом.

  – Лерочка, понимаете, – дама перешла на шепот когда дошла до нас и, воровато оглядываясь, подхватила меня под руку, чтобы отойти чуточку подальше от Германа. – У меня к вам очень важный вопрос.

  – А подождать он никак не может? – неохотно последовала за ней, в поисках подобия интима.

  – Понимаете, – шепот был горячий, быстрый, словно дама одновременно и хотела, и боялась вести разговор. – Мы с Саней, очень любим разнообразить нашу интимную жизнь.

  – А мне что до нее? – удивилась и тут догадалась, курица. – Вы что? Меня третьей приглашаете?

  – Нет, что вы, что вы, – засмеялась дама и замахала на меня свободной рукой. – Как можно! Я просто хотела у вас попросить телефончик конторы, в которой вы наняли этого молодого человека, – покосилась она на Германа.

  Я тоже вслед за ней обернулась назад, мужчина стоял и делал вид, что любуется звездами на небе, затянутом тучами.

  – А вам зачем? – проявила верх тупости.

  Пока оглядывалась, успела заметить, что часть гостей, еще не насладившихся скандалом сполна, высыпала из дома, а так же, что папуля спешит поговорить со мной по душам. Какая я популярная.

  – Ну, я же уже говорила, – вздохнула дама в красном.

  – Ой, не могу. А вы уверены, что оно вам надо? Контора не простая, обычной платой не обойдетесь, – недовольно фыркнула я, пытаясь найти в словах Александры подвох.

  – Да хоть душой дьяволу готова расплатиться, – плотоядно улыбнулась дама и посмотрела сальным взглядом на Германа.

  – Герман! – позвала я, когда он подошел спросила. – Слышь, тебя хотят.

  – Ты? – оживился он, хоть догадываюсь, что притворяется зараза, все-то он понимает и кто, и чего хочет. – Да хоть сейчас. Вокруг столько зрителей.

  – Лера! – папуля домчался до нас. – Я требую объяснений.

  – Все чего-то требуют, все чего-то хотят, – отобрала конечность у дамы и уперла в бок. Отставила в сторону ногу и продолжила. – А я что? Не человек, да?

  – Лерочка, – горячечно зашептала дама в красном. – Так вы мне поможете?

  – У него спросите, – враждебно ткнула кулаком в бок Германа. – Он вам все расскажет. Сколько тараканов при этом появится, как скоро сопьетесь и сойдете с ума, – отвлеклась от госпожи Лапиной на папулу. – Пап, все в порядке. Я трезвая, как стеклышко. Видишь? – и улыбнулась, показывая степень свой адекватности.

  Получилось видимо не очень убедительно, потому что папочка совсем озверел и залепил мне пощечину.

  – Ах вот как? – обиделась и очень сильно. – Тебя устраивает только дочка пай девочка? А как иначе, так можно и по морде? Идите вы все.

  Насупилась и побрела прочь, за ворота, подальше от этого шикарного светского общества. Среди гостей нет ни одного человека, который может назвать кого-то среди всего этого сборища другом. Все только притворяются и мой папаша туда же. Престиж, деньги, власть и медоточивые улыбки. Главное чтобы все прошло комильфо. А то, что с дочерью творится не пойми что, это мы в упор не видим. Ну и пусть, ну и переживу.

  – Ты куда собралась на ночь глядя, осенью, в одном тонком платье? – догнал меня Герман и встал на дорожку, по которой шла, не давая пройти.

  – И ты иди куда подальше, – недобро глянула на него. – Привязался тут. Командует. Решает надо мне что или нет. А тебя кто-нибудь просил появляться?

  – Так, добром это не кончится, – вздохнул мужчина и подхватил упирающуюся меня на руки.

  – Пусти! Кому сказала, пусти! – но мои потуги вырваться не дали ничего.

  Герман пер как танк, хорошо, что уже в одежде. А то зрелище было бы аховое, голый мужик тащит растрепанную и пьяную бабу в машину, а она упирается всеми конечностями. Поле деятельности для фотографов обширное. Папуля, осознав содеянное, мчался следом, пытаясь остановить нахала, но Герман словно и не замечал охраны, которая промахивалась в попытках поимки похитителя. Нагло игнорировал папино: "Стой! Куда? Из-под земли достану, урод!". Одним своим появлением эта беда под названием "идеальный любовник" превратил весь вечер в балаган, правда, не без моей помощи. Чувствую, папины партнеры обязательно запустят акульи зубы в его бизнес. Но как-то мне все равно. Да, я эгоистка. Иногда полезно ею побыть.