Текст книги "Идеальный любовник (СИ)"

Автор книги: Наталья Гладышева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц)

  – Андрей! – снова попыталась вырваться из объятий мучителя, банка сильно мешала. – Это не то, что ты думаешь!

  Ответом послужила хлопнувшая дверь и насмешливое замечание Германа:

  – Он все правильно подумал, воробышек. Разве нет?

  – Ты! – слезы выступили на глазах и я начала барахтаться в своей необъятной ночной рубашке, пытаясь вырваться из плена сильных рук, так и не выпуская треклятого трехлитрового баллона из рук. – Ты, сволочь, урод, подонок!

  – Мы все это уже проходили, воробей, – помрачнел мужчина и отстранился. – Ты повторяешься.

  – Не называй меня так! У меня есть имя! Лера! Для тебя я только Лера! Понял урод?! – соскочила с кровати действительно нахохленным воробьем, откуда только силы взялись, банка вследствие моих кенгуриных прыжков выскользнула из рук и разбилась. – И не смей ко мне прикасаться и приставать!

  – Это мы еще обсудим, – холодно отозвался он. – На столе тебя ждет завтрак. Приятного аппетита.

  – Мне ничего от тебя не надо! – выбежала из комнаты и заперлась в ванной. – Ненавижу!

  – Я уберу осколки, воробышек, – оставил он последнее слово за собой.

  Почему подобное должно было произойти именно со мной? Да, мысль была эгоистичная, это понимала, но от этого было не легче. Все вчерашние и позавчерашние мысли вернулись, алкоголь избавил меня от личного ада ненадолго, совсем ненадолго. Снова зудела жалость к себе, голова все еще болела, а тело плохо слушалось и жизнь предстала в черных тонах.

  Разоблачилась, залезла под душ и попыталась расслабиться. Получилось плохо, звонок телефона, каким-то чудом услышанный мной сквозь шум воды, ворвался в мой релакс. В мозгу вспыхнул аварийный сигнал и в глазах замелькал проблесковый маячок. Отец, наверняка он, будет давать ценные указания перед торжественным приемом.

  – Днюха! – взвыла я, как только вспомнила, какой сегодня день.

  Выскочила из ванной, замоталась в полотенце и поскакала раненым оленем на встречу с мобилой. Мобильник выудила с трудом из сумки, висевшей на ручке двери в прихожей.

  – Да, пап! – чуть ли не по струнке смирно вытянулась, готовясь к трепке.

  – Привет, дочь! – папуля сделал вид, что не в курсе моих вчерашних подвигов. – Готова сегодня к бою?

  – Угу, – промычала в ответ, узрев наблюдающего за мной Германа.

  – Не чувствую энтузиазма в голосе, – усмехнулся папочка. – Ждем тебя к шести. И ухажер что б был, – помолчал. – Оба!

  Услышав это, залилась краской и только промямлила в трубку:

  – Перебьются.

  – Чтоб были, – отрезал отец и положил трубку.

  И где я ему Андрея возьму? Но лучше, если парень сам придет, а то с папочки станется притащить его за шкирку. Вот это ситуация, так ситуация. Чувствую, что самое худшее сегодня еще впереди.

  – Как приятно получить приглашение от такого серьезного человека, – вывел меня из транса, заключавшегося в пристальном изучении мобилы, Герман.

  – Чего? – крупно затормозила я.

  – Надо было передать, что обязательно буду, вот чего, воробей, – улыбнулся нахал и подошел ко мне поближе. – Пора выходить из тени.

  – Ой! – только сейчас до меня дошло, что стою в луже, которая натекла с моих мокрых, босых ног и из одежды на мне только полотенце. Попыталась сбежать от надвигающейся опасности, но поскользнулась на мокром линолеуме и грохнулась прямо на пятую точку.

  – У тебя день рождения, а я так и не сделал подарок, – сокрушенно покачал головой Герман.

  – Да разве, – намекнула на вполне определенные обстоятельства, совпавшие как раз с моим днем рождения.

  – Это не считается, – с довольной улыбкой, он наблюдал за тем, как пытаюсь подняться так, чтобы не показать слишком много обнаженной плоти.

  Минималистичный стиль не моя стезя. Натягиваешь ткань на попу, грудь норовит выскочить наружу, пытаешься прикрыть грудь, обнажаются бедра. Да еще и полотенце уже держится на мне только потому, что прижимаю рукой к груди.

  – Давай помогу, – коварно протянул мужчина мне руку.

  Не думая о последствиях, протянула свою, ту самую, которая пыталась натянуть полотенце на попу. Резкий рывок и упираюсь носом в обнаженный мужской торс. Что-то похожее на разряд тока, пробежало по телу и не смею поднять глаз и встретиться с взглядом карих глаз. Ладонями мужчина обхватил мое лицо и вынудил все-таки поднять взгляд выше уровня его ключиц. Это было моей большой ошибкой. В глаза так и не посмела посмотреть, а вот разглядывать пухлые, чувственные губы пришлось во всех подробностях, что привело к вполне ожидаемым последствиям. Мысли сменили направление и навязчиво передо мной стояла картинка того, как мужчина склоняется ко мне, целует в губы и полотенце летит вниз, потому что противостоять я уже не в силах.

  Герман действительно склонился ко мне, но губы проигнорировал, просто прильнул к шее, в жарком, влажном поцелуе. С трудом выдохнула воздух и еле удержалась от того, чтобы не выгнуться навстречу удовольствию.

  – Отпусти меня, – попросила тихо-тихо, шепотом.

  – Нет, воробышек, не отпущу. Ты слишком сладкая, чтобы так просто отказаться. Хватит скрывать уже то, что ты хочешь меня так же сильно как и я тебя, – мужчина отвлекся от моей шеи и попытался заглянуть мне в глаза.

  Но я упорно отворачивала лицо, не желая выдавать обуревавшие меня чувства, пусть это было и глупо. Герман и так читает меня как открытую книгу. Вот и сейчас, не дождавшись ответа, подхватил меня на руки и понес к кровати. Я же вцепилась в полотенце, как в последнюю надежду на спасение, упорно гипнотизируя взглядом свои руки. Воевать со мной из-за полотенца мужчина не стал, просто положил меня на кровать, стянул с себя джинсы, оставшись обнаженным, невольно приковав к себе мой взгляд. Или он сделал это с расчетом? Но оторваться от великолепного зрелища было невозможно. Широкие плечи, гладкая загорелая кожа, рельефная мускулатура, которой было как раз столько, чтобы выглядеть спортивно и сексуально..., и то, что было интересней всего для меня, еще вчерашней девственницы. Точнее позавчерашней. Любопытство так и било через край, хотелось потрогать и лучше рассмотреть то, что так сильно отличает мужчин от женщин.

  Поймав мой заинтересованный взгляд, Герман усмехнулся и плюхнулся рядом со мной, на кровать. Тут же смутилась и попыталась отвлечься разглядыванием «пейзажа» за окном, но получалось не очень. Так и хотелось прикоснуться, подсмотреть.

  – Ты можешь потрогать, если хочешь, – непринужденно предложил он.

  Промолчала, смутившись окончательно. Поняв мое состояние, мужчина просто нежно провел по моей щеке рукой, а потом поцеловал. Не так как утром, когда поцелуй был больше платоническим, чем чувственным. Сейчас он целовал меня властно, требовательно, желая ответа. Долго сопротивляться напору не получилось, слишком сладким был поцелуй, слишком сильные эмоции и желания он рождал. Со стоном обхватила руками любовника за шею, забыв про полотенце, снова окунаясь в невероятное наслаждение от прикосновений. Сладкая дрожь пробегала по коже там, где мужчина касался ее пальцами и языком. Грудь, живот, ноги, вездесущий любовник умело будил во мне страсть, с радостью прислушиваясь к моим стонам. Отстранялся, наблюдая за моей реакцией, а потом снова приникал, действуя терпеливо и медленно. Сладкая пытка все длилась, ощущение пустоты внутри становилось все сильнее и сильнее, а мужчина так и не торопился доводить дело до победного завершения, дразня меня, заставляя извиваться в кровати и жалобно шептать что-то не понятное и для меня самой.

  – Твоя очередь, – откинулся он на спину. – Ты же хотела посмотреть.

К этому моменту весь имевшийся в запасе стыд смылся, не нравился ему разврат, царивший в комнате, поэтому, немного нерешительно, но приподнялась, желая увидеть как можно больше. Жадный взгляд скользил по совершенному телу, отмечая все, скульптурную красоту, безусловную силу. Неуверенно коснулась нежной плоти пальцем, расширившимися глазами наблюдая за тем, как она в ответ шевельнулась, как живая.

  – Ой! – прокомментировала происходящее.

  – Может быть ты меня сама, наконец, поцелуешь? – нагло потребовал соблазнитель, пробудив этой фразой во мне проблески здравого смысла. – Не хочешь?

  Отрицательно помотала головой, делая над собой моральное усилие, перед решительным рывком к двери, но убежать мне не дали. Герман придавил меня к кровати и прошептал:

  – Мы так не договаривались, – и запечатал мне рот поцелуем, чтобы я не смогла возразить.

  Снова полыхающий огонь страсти и огромное желание, чтобы наконец-то он ворвался в меня. Снова мозг отключается и, не слушаясь здравых мыслей, ногами обхватываю любовника. Да, ждать мужчина больше не стал, вновь торжествуя победу, упиваясь обладанием мной. А я не могу противиться, двигаюсь в такт с ним, чувствуя как нарастает сладкое чувство в низу живота, чувствуя, что разрядка близка, вот сейчас, прямо сейчас. Тело выгибается навстречу, само, оно не прислушивается к призывам гордости и обиды, оно хочет одного, чтобы любовник не останавливался. Только не в этот момент. Зубами впиваюсь в плечо мужчины, пытаясь сдержать крик удовольствия, но удается плохо, слишком сильно то, что на меня накатывает, и я падаю в бездну наслаждения, снова и снова, не в силах удержаться на плаву.

  – Как живется? – вопрос повис в воздухе, меньше всего Герман ожидал увидеть его, мужчину, который стоял посередине комнаты и приветливо улыбался.

  – Все еще не оставляешь надежду? – не подал виду, что потрясен, Герман.

  – А как же. Раньше или позже ты оступишься, не справишься, и у меня будут неплохие шансы, – черноволосый мужчина стоял, заложив руки за спину и склонив набок голову.

  – Как нашел? – Герман сел в кресло.

  Разговор происходил в Лериной квартире, в гостиной. Сама хозяйка сейчас судорожно собиралась, ей необходимо было попасть в салон красоты, куда она безбожно опаздывала.

  – Ты же знаешь, я с самого начала не спускаю с тебя глаз, – улыбнулся мужчина. – Как ты правильно выразился, не теряю надежды.

  – Я не учел твоего появления в своих планах. Сдашь меня? – небрежно осведомился Герман.

  – Нет, подожду, когда ты сам себя подставишь, – и исчез.

  Невольно, пришли в голову воспоминания о знакомстве с демоном. Первый день в аду, который прошел жутко.

  Инквизитор, пока вел восемнадцатилетнего парня к костру, сумел неплохо разъяснить одну истину. Здесь, в этом потустороннем мире, тому, кто попал сюда так, как Герман, не стоило соблазняться всякими выгодными предложениями. Все они на поверку, могли обернуться серьезными проблемами.

  Костер и слово Инквизитор были взаимосвязаны, как Герман и думал, но совсем не так, как он представлял. Пустой желудок только скручивало в спазмах, а вырвать так и не получилось. Смотреть на то, что происходило, было сложно, поэтому Герман, остался на самой кромке людского моря, которое смаковало подробности и старался не видеть, хоть это и было сложно. Яркое пламя привлекало внимание, манило взгляд к себе и к тому, кто был привязан у столба.

  Хохочущий человек, обряженный в дранные камзол и штаны, бросил факел на кучу хвороста. Полыхнуло сразу, а потом раздался жуткий крик, полный боли. Тело Инквизитора корчилось в муках, а пытка длилась и длилась. Тело горело ни минуту, ни две, ни три. А что-то около двух часов, по внутреннему хронометру Германа, который не выдержал этого зрелища и попытался уйти.

  Люди, обряженные в красные хламиды, не дали ему выбраться с площади, а мужчина, с раскосыми восточными глазами и смуглой кожей, сказал шепотом:

  – Нельзя уходить, пока казнь не закончится.

  И Герману пришлось досмотреть "шоу" до конца. Китаец, либо японец, либо кореец, но кто-то из тех, кого зараженные фашизмом люди зовут "узкоглазыми" стоял рядом и изредка, бросал любопытные взгляды на бледного как мел юношу.

  Герман не понимал, зачем увязался следом за носилками, на которых несли обугленное тело Инквизитора. Парень не помнил путь до деревянного домика, в котором был брошен так и не сгоревший монах. Молодой человек просто стоял в дверях и смотрел на носилки, с истертыми ручками, что говорило о том, что ими пользовались часто и на содержимое этих носилок, не в силах отвести взгляд. Сколько времени прошло, он не мог сказать, прежде чем полумертвый Инквизитор, смог что-то прошипеть сквозь стиснутые зубы. Парень так и не разобрал что именно, но оживший монах, послужил неким толчком, для выведения Германа из созерцательного транса.

  – Жалеешь? – спросил кто-то за спиной юноши.

  Герман промолчал, просто повернулся лицом к говорившему.

  – Ни один из находящихся в аду не стоит жалости. Мы все заслужили наказание, как бы нам ни хотелось думать по-другому, – азиат с площади стоял у дома, заложив руки за спину, и рассматривал молодого человека.

  – В аду? – переспросил парень.

  – Ты не знаешь куда попал? И на суде не был? – пришла очередь удивиться азиату.

  – Какой суд? – юноша выглядел ошарашенным. – Я не понимаю о чем ты.

  – А что ты вообще знаешь? – хмыкнул собеседник.

  – Что куда-то попал. Куда-то, где нет моих родных и ничего не понятно, – честно ответил парень. – Куда-то, где жгут живьем людей.

  – Значит, ты точно не был на суде. Иначе бы все знал. Как такое могло произойти? – азиат сделал шаг к двери, заставив Германа посторониться. – В первый раз вижу кого-то в аду, кто не был на суде. Или ты демон?

  – Я не демон, – устало отозвался парень и оперся рукой о косяк, голод и переживания последних часов решили дать о себе знать именно сейчас.

  Непрошеный гость внимательно вгляделся в лицо парня, подошел ближе, потрогал того за руку и прошептал:

  – Не может быть! Ты живой! Как ты сюда попал?

  – Мне помогли, кажется, – Герман сполз по косяку вниз и, устроившись на корточках, закинул голову, чтобы видеть небо.

  – Не может быть! – еще раз повторил азиат.

  – Почему не на процедурах? – вмешался в разговор некто строгий, в черной хламиде.

  – У меня в девять вечера, по расписанию, – вежливо отозвался узкоглазый мужчина. – Время еще есть.

  – А вы? – строго вопросил черноволосый незнакомец.

  – А что я? – изумился Герман.

  – Отлынивать собираетесь? – с угрозой спросил, судя по всему, представитель закона. – Сейчас проверим.

  В руках мужчины появился свиток. Вглядевшись в него, незнакомец нахмурился:

  – Не понимаю! Тебя нет в списках! Откуда ты взялся?

  – Оттуда! – ткнул указательным пальцем в небо Герман, так надоели ему глупые вопросы, да и голова уже кружилась от слабости.

  – Тогда где ваше разрешение на пересечение границы ада, многоуважаемый ангел? – с издевкой вопросил мужчина в черной хламиде. – Шутить изволите?

  Свиток исчез из его рук, вместо него появилась стопка бумажек, исписанная мелким, бисерным почерком.

  – Будьте добры, подпишите. Необходимо оформить бумаги, чтобы легализоваться и получить распределение на работы, – радушно улыбнулся незнакомец.

  – Что это? – невидящим взглядом вперился Герман в бумаги. – Не понимаю.

  Перед глазами от усталости и голода все плыло, разобрать то, что было написано, не получалось. Строчки сплетались в клубок неясного содержания. В руке откуда-то появилось гусиное перо, с которого, на написанное так и норовила сорваться красная, жирная клякса. С трудом отвел руку с зажатым в ней пером в сторону и осторожно стряхнул каплю, да так и замер, задумавшись.

  – Поаккуратней! – вклинился в размышления о "вечном" мужчина в хламиде. – Давай, подписывай, я тороплюсь!

  – В другой раз, – протянул незнакомцу бумагу с пером Герман, очнувшись от дум. – Сейчас не соображаю ничего.

  – Проблемы будут у тебя, не у меня, – попытался урезонить его визитер.

  – Разберемся, – выдохнул парень и опустил руки вниз.

  Листки выскользнули из ослабевших пальцев, так же как и перо и растворились в воздухе.

  – Как хочешь, – недовольно хмыкнул мужчина и исчез.

  Я опаздывала. Со всеми этими сексуальными играми, начисто забыла, что мне надо в салон красоты, наводить марафет перед приемом. В салоне собиралась провести почти весь день в милых любому женскому сердцу заботах о своей внешности. Ударить лицом в грязь не хотелось, тем более будут папины партнеры, с сыночками и дочками, которые заметят наметанным взглядом любой изъян в моей внешности. Зубы «золотых» деток, а у дочек в особенности в таких ситуациях (замечания неточностей в макияже и проблем в подборе цветов при выборе одежды) становились просто акульими. Ведь добрые детишки, а так же их родители, вцепятся в меня мертвой хваткой, сопровождая колкости ангельскими улыбками, стоит мне только чуточку выйти за рамки роли богатой наследницы. Выбиться из общего стиля стаи, что может быть более моветонистей?

  Когда выползла из салона, день начал клониться к вечеру и времени до слета зубастых акул оставалось не так много. В обрез, чтобы добраться до дома, переодеться и сесть в присланный папА лимузин, который наверняка будет белого цвета. Ситуация из разряда: "Хочешь почувствовать себя дурой или прощающейся со свободной жизнью незамужней девицей? Папа поможет!". Надо было все-таки пригласить визажиста на дом. Но вот условий для всяческих спа-процедур в моей двухкомнатной квартирке совсем нет. Поэтому убила нескольких зайцев, практически не стреляя. Все специалисты, все условия и все это в одном месте, которое сегодня и посетила, а то, что до дома путь не близкий, так для этого у нас есть такси.

  Благодаря спешке весь день пролетел как один миг и в этом коротком отрезке времени не осталось места для лишних мыслей. Таких как: "Что делать? С Германом, Андреем, днем рождения и моим поведением самки бабуина в брачный период". Все высокоморальные мучения оставались на потом, а значит и связанные с ними стресс и расстройства тоже. Правда, появились другие поводы для беспокойства.

  Вызвать такси из салона не догадалась, а поголосовав на улице, поймала попутку с водилой, внешность которого не вызывала доверия. Когда садилась в машину, как-то не особо вглядывалась в фейс водителя. А вот потом, когда уже поздно было идти на попятный, когда дверь захлопнулась и щелкнули замки, как-то быстро появилось понимание, что дружелюбная улыбка во весь тридцатидвухзубовый оскал, никак не может быть гарантией того, что доберусь до дома в целости и сохранности. И похабный взгляд, ощупывающий мою фигурку на предмет наличия округлостей, обещает мне обратный вариант. Тот самый, про который Герман думал, что сплю и вижу, как бы кто бы, да за гаражами. И откуда, интересно, у него такая идея взялась? Но не о том думаю, не о том. Думать стоит о том, как бы сбежать и желательно целиком, а не по частям. А то, судя по всему, этому водиле не впервой расчлененкой заниматься. Вон как прицельно смотрит.

  – Куда мы едем? – выдавила из себя закономерный вопрос, когда стало ясно, что мои опасения вполне оправдываются, и направляемся мы точно не в сторону моего дома.

  – Не боись, красавица, тебе понравится, – обнадежил он меня.

  – Я не хочу, – сморозила глупость, так сморозила.

  Кто меня спрашивать в такой ситуации будет?

  – Не хочешь? – ласково переспросил мудак бандитской наружности. – Тогда сделаем так, чтобы не понравилось.

  – Сделаем? – похолодела я, если до этого как-то не верилось, что происходит это все именно со мной, то сейчас стал доходить весь ужас ситуации.

  – У меня есть друзья, и они очень давно не видели в глаза женщин, – поделился наболевшим моральный урод.

  – И меня это должно волновать или вызывать сочувствие? – вполне справедливо возмутилась я.

  – Нет, это информация дается тебе для общего развития. Чтобы была морально готова, – вежливо просветил меня мужик и добавил. – А теперь заткнись, сука! Нех мне зубы заговаривать. Трусы можешь снимать уже сейчас. Они теперь тебе не понадобятся.

  Вот это попала, так попала. У меня появился шанс сравнить предыдущую попытку изнасилования и эту. Надеюсь, папина охрана не спит на посту, а то если продрыхли, меня ждут незабываемые ощущения. Вон уже сейчас мороз по коже продирает и трясти начинает не хило. Что-то "веселое" празднование дня рождения слишком затянулось. Что в саму знаменательную дату успела порадоваться, что и после нее "счастье" за "счастьем" валится на голову, только успевай огребать неприятности.

  Водила молча следил за дорогой, а я пыталась придумать пути отхода, которых был только один: надежда на папину охрану. Других вариантов просто не было. Заблокированные двери не давали возможности для маневра. Да и выпрыгивать на ходу из машины, несущейся на бешеной скорости, верная смерть. Или все-таки честь дороже жизни? Но, дожевал свое мочало, начинай игру сначала, двери заблокированы и нет рядом Джеки Чана чтобы выбить стекло одним ударом. Представилась картинка, знаменитый актер, в машине, рядом со мной, махает ногами абсолютно бессмысленно, пытаясь добиться какого-нибудь КПД от своих действий. Пространства для маневра нету и не предвидится. Где уж тут ногами махать. Но вот от тяжелого кирпича я б не отказалась. И почему, мы девушки, в сумочках таскаем всякую дребедень, вместо действительно нужных и полезных вещей?

  А если? Мурашки гулявшие по коже решили все разом издохнуть. В голову пришла блестящая догадка. В прошлый раз, за гаражами, Герман менял внешность, чтобы как он сказал, выполнить мое потаенное желание. А если и сейчас он решил таким образом меня осчастливить? От него можно ждать чего угодно, как показала практика, больных фантазий ему не занимать. И подарок в таком стиле, вполне в его духе. Немного воспрянув духом, украдкой глянула назад, надеясь увидеть хоть какую-то погоню. Но вычислить, какая из машин с моей личной охраной, не получилось. Если кто и ехал за нами, то точно невычислимый.

  Выходило так, что если что, то надеяться придется только на себя. Вот только надежда на меня, может сдохнуть сразу, еще не родившись, и это будет правильно. Что я могу противопоставить настроенному решительно мужчине? А если, как подсказывает ближайшее светлое будущее, он будет не один? Вот об этом даже думать не хочется.

  Весь оставшийся путь прошел в мертвом молчании. Я лихорадочно шарила по сусекам сообразительности, пытаясь найти хоть сколько-нибудь здравую мысль, дающую мне шанс на спасение, если моя догадка окажется неверна и за рулем машины не Герман.

Мужчина сосредоточенно смотрел на дорогу и вел свое средство передвижения, которое необходимость, а не роскошь, словно забыв про меня. Вот такая вот обнадеживающая атмосфера царила в автомобиле.

  Герман в задумчивости мерил шагами комнату в квартире Леры. Назрели большие проблемы, если ставленник ада появился в реальном мире и свободно передвигается в пространстве, имея возможность вести счет промахам беглого жителя. Раз демон получил разрешение на пересечение границы, раз он имеет возможность действовать, стоит быть предельно осторожным. Тот, кто не один год ждал, когда Герман все-таки подпишет заветный договор своей кровью, не упустит своего шанса подставить подножку. И в первую очередь стоит побеспокоиться о безопасности Леры. Если не будет ее – якоря для того, чтобы задержаться в реальном мире, то все усилия по насильственному вживлению своей личности в реальность пойдут прахом.

  Тревожным звонком отозвалось в душе дурное предчувствие и, мысленно сосредоточившись на подопечной, мужчина попытался понять, что именно его беспокоит. Что-то было не так. Одним из 'не так' являлось то, что чувства девушки ощущались как через помехи и понять какое у нее настроение получалось с трудом. Второе 'не так' – Лера была напугана. Насколько сильно – не ясно. Вполне возможно, что она просто испугалась чего-нибудь из обширного списка девичьих страхов: грызуна, насекомого или просто высоты. Но неужели что-то из этого может находиться в дорогом салоне красоты? И в салоне ли она до сих пор?

  Вопросов было более чем достаточно, чтобы чувствовать себя не в своей тарелке, поэтому Герман решил, руководствуясь доходящими до него отголосками ощущений девушки, отправиться на поиски и убедиться в безопасности 'якоря' воочию.

  – А хочешь, я все устрою? – задал неожиданный вопрос водила-маньяк.

  – Что устрою? Сдирание с меня кожи живьем? – и кто меня только за язык тянет.

  – Только попроси, все будет так, как ты захочешь, – чувство юмора у него черное.

  Что смешного в подобном ответе, чтобы ржать не переставая?

  – Хочешь избавиться от Германа? – задал он следующий вопрос.

  – Что? – опешила я, пытаясь собрать разбежавшиеся, точно от неожиданности, мысли в одну кучу.

  – Какой же ты тормоз, – вздохнул водитель. – Вот подумай сама. Зачем тебе переживать насилие с семью мужиками?

  – А я на него напрашивалась? – невежливо перебила говорившего.

  – Напросилась, когда контракт подписала, – фыркнул дядечка.

  – Какой контракт? – изумилась я.

  – А вот этот, – в зеркало заднего вида он внимательно наблюдал за моей реакцией, когда на моих коленях материализовалась стопка листков.

  Внизу каждого из них красовалась моя размашистая подпись. Когда я только успела? Может по пьяни? А то пару раз уже успевала наклюкаться до состояния на утро не вспоминания.

  – Откуда это? – шепотом спросила у странного водителя.

  – Ну как? Есть желание избавиться от мошенника Германа? – с хитрецой вопросил маньяк.

  – Каким образом? – шестеренки в голове, наконец-то, стали крутиться и до меня стало доходить, откуда могла взяться моя подпись в контракте на "пользование услугами идеального любовника".

  – Расторгнуть контракт, – сказал так, будто знаю, как это делается.

  – Как? – не выдержала и сорвалась на крик. – Я ничего не понимаю. Зачем вам насилие надо мной? Каким образом контракт и насилие взаимосвязаны?

  – Я сумасшедший, мне все можно, – недобро оскалился дядечка и развернулся ко мне лицом, которое словно "поехало".

  Проявились длинные клыки, нос стал приплюснутым, уши заострились и кожа позеленела.

  – Мамочки! – взвизгнула и попыталась вжаться в сиденье как можно сильнее, надеясь увеличить расстояние между мной и образиной.

  – А есть другой способ, подписываешь бумаги, которые дам и с нарушителем разбираюсь я. Никакого насилия, чтобы перебить привязку, никакого разрывания контракта. Все просто и быстро. Цена, цена не важна, когда на кону жизнь.

  – Не надо! – чувствуя, что крыша собирается сменить владельца от того, что машина едет, а по факту ее никто не ведет, попыталась отпихнуть жуткую рожу.

  Меня легонько укусили за пальцы, предупреждая, что немытые руки в лицо благовоспитанным чудовищам лучше не совать, можно без конечностей остаться. Тут же отдернула руки и пропищала:

  – Отпусти меня, пожалуйста!

  Нервы не выдержали окончательно и слезы полились ручьем. Сквозь свои рыдания и всхлипывания не сразу расслышала фразу, кинутую кем-то кто, как оказалось, о чудо, сидел рядом со мной:

  – Грубо играешь, демон. На тебя не похоже. Девушку до слез довел, нехорошо.

  Развернула зареванную мордаху на голос, от туши, которая, по сути, должна была быть водостойкой и дорогой, но почему-то сейчас нещадно щипала глаза, и слез виделось окружающее словно сквозь дымку. Но знакомый профиль любовника опознать смогла почти сразу и чуть не вцепилась в наглую морду, из-за которой меня почти до безумия довели, когтями. Благо маникюр вполне позволял расцарапать фейс подонка.

  – Тыыыыы! – взвыла, пытаясь дотянуться до такой вожделенной сейчас фактуры.

  – Присматривай за своей девочкой получше, Арранав, – язвительно произнесло зеленое чудовище. – Она твое слабое место. Я получу особое удовольствие, добравшись до ее нежного сердечка.

  – Ты всегда любил театральные эффекты и пышные фразы, – фыркнул Герман. – Не трогай мое, иначе у меня будет повод отомстить и тебе.

  – Как красиво! Любовь правит миром! – кошмар испарился из машины, которая, до этого шедшая ровно, тут же вильнула в кювет.

  – Тыыыыыы! – так и выла на одной ноте, видать меня заклинило, и вспарывала скрюченными пальцами воздух, добраться до физиономии моего личного идеального любовника никак не получалось.

  Герман змеей скользнул на переднее сиденье, ухватился за руль, но положение выправить уже не успел. Я тоже не успела среагировать на изменение перемещение мучителя и так и дрыгая руками и подвывая, стукнулась головой, а потом и не только головой, когда машина перевернулась раз, потом еще раз, а потом и третий раз и встала на колеса. Обалдевшая от всей этой круговерти, я наконец-то соизволила заткнуться. Посмотрела на мужчину за рулем, который, как ни в чем не бывало, смотрел на березу прямо по курсу и соизволил в этот момент задуматься о судьбах мира.

  – Что происходит? – задала вопрос почти человеческим голосом и выставила себя полным тормозом.

  А то не вижу, что произошло. Машина перевернулась. Я чудом осталась жива и ничего себе не сломала. Герману все пофиг и я, и происходящее. Все как всегда, а точнее просто великолепно. Особенно прическа, ногти и макияж. А так же настроение и настроенность на жизнь.

  Алексей Палыч, а в простонародье просто дядя Леша, славился своим буйным нравом среди починенных. Личный состав весь, как один, боялся его до дрожи в коленях. За то, что в прошлый раз упустили дочь нанимателя, тем, кто был ответственен, досталось, крепко досталось. В этот раз, коллеги несчастных, которым еще долго придется фигурять фингалами, потратили много времени на совещания, звонить, не звонить, что след девушки простыл, либо еще подождать, вдруг удастся справиться своими силами. Вот так и спорили, лихорадочно пытаясь запеленговать «маячок». Но пока безрезультатно. Наконец консилиум постановил. Звонить, заранее готовиться к харакири, а лучше заныкаться под ближайшим кустом и пару лет изображать из себя стрекоз, которые не человек. Но, мнения разделились, кто-то был не согласен изображать стрекозу. Тому умнику посоветовали заткнуться, а еще лучше идти в болото, поквакать, там точно дядя Леша не найдет, а если и найдет, то пожалеет сирого и убогого, бить не станет, а отправит прямиком в психушку.

  Еще немного потоптавшись у машины, которую приякорили в негустом перелеске, один из троих амбалов, с видом смертника уже озвучившего свое последнее желание, достал мобильник и в гробовом молчании приготовился нажать заветную кнопочку. Шум мотора отвлек троицу от такого важного занятия как подготовка к смерти. Подняв взгляды, мужики застыли, явив собой скульптурную композицию: "Три коня, а не богатыря". Подавшись вперед, они завороженно наблюдали с открытыми ртами за машиной, которая ехала сквозь деревья так, словно это было скоростное многополосное шоссе. То есть на полной скорости.

  – Мать твою! – емко выразил общественное мнение один из амбалов и достал из кобуры нечто стальное, вороненое, в просторечье именуемое пистолетом.