Текст книги "Идеальный любовник (СИ)"

Автор книги: Наталья Гладышева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц)

Мужчина замолчал, отошел от дерева и запрокинул голову вверх. Он смотрел на небо и казался мне снова чужим и холодным. Выражение лица было таким, что не верилось, что еще недавно этот человек смотрел на меня тепло и с нежностью.

– Не сразу, но я понял, что хотел бы отомстить. У меня была возможность наблюдать за этой реальностью и близкими мне когда-то людьми. Я видел как Белла, через пять лет после того, как Морис вычеркнул меня из ее памяти, вышла замуж за Алекса. Видел ее сына, ребенка эта идеально-образцовая пара завела не сразу. Видел сына ее сына. Ты его тоже видела. Тот самый молодой человек, который называет Мориса дедом.

– Значит я правильно догадалась, у макдака был тот самый Морис? – прервала Дэна.

– Да, верно. Мой незабвенный дядюшка. Прошло около семидесяти лет с тех пор, как он переселил меня в ад. Его сын недолго был счастлив с Беллой. Умер он довольно молодым, в сорок лет. До сорока лет не дожил и его внук, не знаю, доживет ли правнук.

– Возможно, это наказание за содеянное? – задала глупый вопрос, наверное.

– Нет. Это тоже на совести Мориса. Он слишком помешан на том, что сила уходит…

– А почему она уходит? – снова перебила Дэна.

– Потому что он проделал то, что категорически нельзя было делать. Он нарушил правила, вычеркнув меня из списка живых. Они существуют испокон веков для Мастеров Жизни. Они не имеют права вредить людям, не имеют права их убивать. Наказание – лишение силы.

– Но он же не убил тебя, верно?

– Поэтому и не лишился силы сразу после содеянного. Она уходит понемногу, но это не дает ему покоя и по сей день. Он все эти годы тянул силу из окружающих, а точнее из близких людей. Думаешь, почему Белла сейчас в доме престарелых для умалишенных стариков? Сначала смерть мужа, потом смерть сына… смерть внука она уже не смогла пережить и просто сошла с ума. А шкатулка просто открывается, их свел в могилу тот же Морис. Отнимая всю силу, он подписывал им приговор, впрочем, и себе тоже. Отнимал и терял, из-за того, что его действия приносили вред.

– Прошло около семидесяти лет, после твоего переселения, так ты говоришь. Но и ты, и этот Морис, до сих пор живы и здоровы… Как это может быть? – любопытство заглушило даже обиду, множество вопросов роилось в голове и я готова была озвучить их все, полным списком.

– Для меня в аду время шло иначе, поэтому я и повзрослел, но не постарел. А Морис жив до сих пор, потому что Мастер Жизни, потому что у него есть сила. Ее хватает, чтобы замедлять процесс старения, но ее недостаточно, чтобы полностью его остановить.

– Но как ты вернулся на Землю, если, как ты говоришь, тебя вычеркнули из списка живых? – это, наверное, самый важный вопрос из тех, которые задала.

– А вот об этом, меньше всего хотелось бы рассказывать именно тебе. Но я решил, значит, расскажу, – Герман сел рядом со мной на поваленное дерево и замолчал.

– Попробую догадаться. Для этого тебе понадобилась я? Да? – скривила губы в усмешке.

– Да, – мужчина кинул на меня быстрый, задумчивый взгляд и уставился на воду. – Понадобилась ты, твои яркие эмоции ко мне, чтобы эта реальность позволила мне остаться.

– Судя по тому, что тебя пытались забрать и подсовывали мне на подпись какие-то бумаги, ты сумел как-то сбежать из ада? Как? – спросила и тут же сама же ответила на вопрос, не дав сказать и слова Герману, тьфу Дэну. – Контракт, да? На идеального любовника, заключенный от моего имени, так?

– Вот видишь, ты сама сумела разобраться. Так как договор поддельный, тебе со стороны ада ничего не грозит…

– Уже не грозит, – вложила максимум иронии в эти слова.

– Ты права, уже не грозит, – грустно усмехнулся Дэн. – Я тебе точно больше не причиню ничего плохого.

– И как же мои эмоции тебе позволяют удерживаться здесь? – пропустила его замечание мимо ушей, чем дальше, тем больше хотелось знать.

– Чем сильнее эмоции и чувства, которые испытывает к привязываемому привязывающий к этому миру, тем реже нужно обновлять привязку. Ненависть необходимо обновлять по мере ее затухания. Любовь и другие чувства так же. Но любовь много не наобновляешь. Она либо на всю жизнь, либо это просто страсть… а она дает много меньше, используя ее сложнее всего прописаться в реальности.

– Страсть нужно подновлять регулярно, – кивнула сама себе, подтверждая собственную догадку. – Верно?

– Да, одна из самых ненадежных привязанностей – это страсть. Она может длиться несколько лет, она может сгореть за час.

– И ты вместо того, чтобы вызвать во мне ненависть, как хотел изначально, решил вызвать во мне страсть? Но ведь с ненавистью тебе было бы проще! Ненависть очень сильное чувство и горит, зачастую, гораздо дольше, чем страсть.

– Я не смог, – просто ответил он. – Я хотел, но не смог…

– Замечательно. Просто великолепно! – не удалось удержаться от сарказма. – Хотел, но не смог. Но ты понимаешь, что все-таки причинил мне зло? Я ведь верить мужчинам вряд ли когда-либо смогу.

– Я выбрал меньшее из зол, – упрямо ответил мужчина.

– Какой ты молодец! – вскочила с места и подошла к Дэну поближе. – Какая умница!

Столько чувств, от его признаний, смешались вместе, что сразу и не разберешь, что за коктейль получился. И злость, и обида, и раздражение на себя дуру. Чего там только не было. Но самым главным было желание, чтобы этот идиот, который хотел, но не смог, хотя бы извинился. Он же молчал и не собирался со мной расшаркиваться. Упорно ловила его взгляд, но мужчина не смотрел мне в глаза. Ну и ладно, ну и не надо. Обойдусь как-нибудь.

– Эти личности, которые приходили за тобой, они были из ада? Но почему тогда ты еще здесь? – взяла себя в руки, голос почти не дрожал.

– Я сам не понимаю, – Дэн выглядел искренне озадаченным. – Появился старый знакомый, демон, который все семьдесят лет пытался выкупить мою душу и помог.

– Странно. Не находишь? Знаешь, а ты никогда не думал о том, что ад слишком могущественная организация, если так можно выразиться, чтобы просто так выпустить тебя, дать дважды сбежать и не наблюдать внимательно за тобой? Ведь ты лакомый кусочек, если я все правильно понимаю. Вот скажи, какие выгоды быть не умершим человеком в аду?

– Никаких. Как и демонам, мне нужна привязка, чтобы находиться длительное время в реальности, либо специальное разрешение. В аду я не нужен. Разве что как игрушка могу понадобиться, как развлечение. Особой ценности не имею, так можно сказать, – пожал плечами мужчина, недоумевая по поводу моего интереса.

– Ты сразу умел все, что умеешь, когда попал ад, или, как подсказывает мне интуиция, не знал ничего, абсолютно ничего о том как пользоваться силой? – я не могла сказать, почему так придирчиво задавала вопросы, но что-то смутное пока формировалось в моей голове, что-то важное.

– Я не знал ничего. Меня всему научили, – раздраженно ответил Дэн.

– Демоны? – уточнила я.

– Не только. Было еще двое умерших людей, которые учили меня жить в аду и защищать себя, а так же мыслить. К чему эти вопросы, Лера? Может, поговорим о моем отношении к тебе? – Дэн, явно начинал злиться, и это странно.

Ведь задаю безобидные вопросы. А реакция у него такая, будто выпытываю тайны вселенной, за которые, если разболтает, ему грозит пожизненный срок в аду.

– Ты меня поражаешь, – передернула плечами и прошлась, приминая траву. – Столько лет не задаваться вопросом, а почему тебе помогают. Никогда и ничего не бывает просто так. И верить людям, или не людям, нельзя. Сам подумай, а если на самом деле тебе совсем не нужна привязка и ты можешь находиться в этой реальности, как ты выражаешься, безо всяких условий? Ведь имея на руках могущество, которое у тебя есть, и, будучи повязан с адом, ты можешь принести ему безусловную пользу. Правда, я все равно в этом не разбираюсь и сужу поверхностно. А демонам точно нужно разрешение на пребывание на Земле?

– Какую пользу может принести человек, пусть и имеющий могущество на руках? Я не собираюсь служить аду. Я просто хочу жить, – пожал плечами и подошел ко мне.

– Благие намерения – прямая дорога в ад. Ты помнишь эту пословицу?

– Все равно я не понимаю…, – осекся Дэн и задумался.

Явно что-то вспомнил, вон как нахмурился. Впрочем, что глупая девчонка может предложить умному и взрослому мужчине? Смутные мысли по поводу того, что ничего зря не бывает, в том числе и бесплатный сыр обходится очень дорого? Странно только то, что Дэн, словно в первый раз о подобном думает, будто это его никак ранее не касалось.

– Ты задаешь правильные вопросы, вот только на ответах, мне никак не удается сосредоточиться, – Дэн выглядел озабоченным. – Это говорит о том, что кто-то поработал с моей памятью. Любому демону по плечу заставить меня видеть то, чего действительно нет, и не замечать то, что им не нужно, чтобы я замечал. Но зачем это нужно? Знаешь, Инквизитор очень настаивал, чтобы я шел по пути ненависти.

– Возможно, причиняя зло, ты становишься постепенно частью ада? Как раз-таки вписываешься в него, прописываешься в нем, а не на Земле? Нет, не знаю, не понимаю ничего совсем. Как-то все странно и судить по обрывкам информации сложно.

– Ты высказала очень дельную мысль, но лучше тебе на ней остановиться, – напряженным голосом поведал Дэн.

– Почему?

– Потому что, ты заставляешь меня думать о том, о чем, видимо, не позволено думать именно мне. А раз так, нас могут попробовать разлучить. Как это сделали уже однажды. Правда тот случай совершенно не вписывается в теорию. Лучше не будем об этом. Мне слишком тяжело думать. Приходится прорываться, словно сквозь завесу.

– А даже если разлучат, то что с того? – горько заметила я. – Ты же так и так собирался исчезнуть из моей жизни. Если я права и привязывать тебя к этому миру незачем, то надобности во мне нет. Смысл и дальше оставаться рядом?

– А помочь? Я виноват перед тобой и минимум, что могу сделать, это хоть как-то помочь.

– Где мы сейчас находимся? – сменила скользкую тему разговора.

Села снова на импровизированную скамейку, провела рукой по спутанным волосам – хороша, наверное, сейчас с нечесаной гривой – и зябко обхватила себя руками за плечи.

– Это место, придуманное мной, – просто ответил Дэн.

– Как тот дом, который…, – оборвала себя на половине фразы. – Как стена, как эльфийские уши?

– Да, это ареальность, созданная мной. Только почему-то с каждым днем, все сложнее оживлять подробности. Проще, когда раз уже что-то делал. Оно остается заготовкой и после уже не составляет проблем это место воскресить в памяти, а значит временно оживить и использовать. Когда-то, еще когда не был выкинут из реальности, я любил бывать здесь. Эта речка, это дерево… так хорошо думалось… мечталось. И ничего из представляемого не сбылось, – в голосе Дэна проскальзывала нотка ностальгии. – Но даже этот, хорошо знакомый пейзаж дался в этот раз тяжело. Словно силы больше не хватает. Нам скоро придется уйти отсюда и к тому моменту, лучше знать, что делать дальше. У тебя есть мысли как жить дальше?

– Сначала я хочу понять, кто же убил отца, а значит все-таки поговорить с дядей Лешей. Я хочу услышать его версию.

– Ты поменяла решение? – поинтересовался мужчина.

– У меня просто было время подумать и понять, что не хочу торопиться с решением. Я лучше выслушаю все заинтересованные стороны, а после стану делать выводы. Импульсивность не всегда приводит к верным результатам.

– Ты повзрослела, – грустно сказал Дэн. – Когда только успела?

– Хорошие учителя были, – усмехнулась, глядя на воду, такую спокойную, безмятежную.

На душе так же поселился странный покой, тоскливый, тяжелый, лежащий камнем на душе. Обычно таким бывает беспокойство, а тут что-то обратное ему, но не менее тяжелое по весу. Такое ощущение, что все уже решено, предопределено и нет смысла трепыхаться. Проще принять все как есть, и плыть дальше по течению.

Дэн присел рядом со мной и попытался обнять, оттолкнула его руку, и устало сказала:

– Лучше не надо.

Мужчина поднялся с места и спустился к реке, оттуда, повысив голос, сказал:

– Ты когда-нибудь простишь меня?

– Это так необходимо? – не хотелось ни спорить, ни огрызаться, вопрос вылетел на автомате.

– Да! – твердо и ясно сказал он и, не снимая одежды и ботинок, зашел в воду.

– Ты что делаешь? – отвлеклась от дум своих нелегких.

– Гуляю и подвожу итоги. Ты хочешь увидеться с дядей Лешей, а там по обстоятельствам. Хорошо, раз это твое решение, так и поступим.

– Я тоже подвожу итоги. Ты использовал меня в непонятной самому себе игре, можешь исчезнуть в любой момент и тебе зачем-то нужно мое прощение.

– Спать спокойно хочу, – неудачно пошутил Дэн.

– Кроме всего прочего, – пропустила мимо ушей его замечание. – Я бы не отказалась побеседовать с матерью. Ее версию я тоже хочу услышать.

– А после? Все-таки, что ты будешь делать после.

– Сдам виновных органам правопорядка. Суд Линча устроить не получится. Я не столь кровожадна. А вот увидеть всех виновников за решеткой хотелось бы. И да, пока мы здесь с тобой прохлаждаемся, мама с дядей Лешей могли уже сбежать. Что им стоит улететь куда-нибудь на Новую Гвинею, и поминай как звали? Деньги-то уже на их счету.

– Хорошо, это еще в моих возможностях.

– А ты снова в обморок падать не станешь? Я еще помню эти незабываемые ощущения от твоего тяжелого тела на своих руках.

– Не утрируй, «на своих руках» это уже перебор. Если сразу после перемещения поем, тогда не упаду.

– Поешь? – тут же вспомнилась странная просьба о стакане воды. – Тебе же не нужно питание, идеальный мужчина, которого не надо кормить, поить, спать укладывать. Только сексом бесперебойно снабжать, – не удержалась от подколки. – Передо мной точно ты, а не твой двойник?

– Я, это точно я. Только почему-то вернулось давно забытое мной чувство. Чувство голода, – Дэн выглядел непроницаемо-спокойным, даже в голосе не было удивления, только констатация факта.

– Таким ледяным и непробиваемым ты мне нравишься больше, – подпустила яду в голос. – Сразу появляется уверенность в собственном уме и твердой памяти. А то, знаешь ли, со всеми чудесами и твоим, выбивающимся из составленного ранее портрета, поведением, сложновато верить собственным воспоминаниям.

– Ты готова? – ледяным тоном спросил он.

– К чему? К труду и обороне? – апатия сошла на нет, зато появилось желание ерничать.

– К перемещению, – такой несгибаемый Дэн до боли напоминал незабвенные времена, когда я еще не знала, что все случившиеся со мной неприятности, по сравнению со смертью отца, и яйца выеденного не стоят.

– Всегда готов, – хмыкнула в ответ.

Алексей Палыч не отрывал взгляда от входа, даже не отвлекся, когда ему принесли заказ. Время шло, Лерка не объявлялась, а внутренняя тревога нарастала. Не глядя, протянул руку к столу, наткнулся пальцами на пластиковую бутылку с водой, которую тут же притянул к себе. Открутил колпачок и сделал пару быстрых глотков прямо из горла. Поднялся с ненадежного пластикового стула, собираясь уходить, и тут же сел обратно. В кафе зашел парень, окинул цепким взглядом посетителей и уверенно направился к столику бывшего начальника СБ.

– Так и думал, что подстава, – пробормотал Алексей Палыч.

– Вы Алексей Павлович? – спросил молодой человек, как только подошел к столику. – Я от Леры, – и ловко устроился за хлипким столом.

– Серьезно? – позволил себе усомниться дядя Леша.

– Она просила передать, что все знает и что отнюдь не рада новостям. А я хотел бы узнать, зачем вы подставили лично меня? Ладно, у вас были претензии к Леркиному отцу, а я-то тут причем?

– Так, юноша, – недобро усмехнулся мужчина. – Начнем сначала. Кто такой? Зачем пришел не спрашиваю, и так понятно, что выяснять отношения. О какой подставе ты говоришь? И какую правду знает Лера?

– Лешка я, – охотно ответил парень. – Леркин одноклассник. Будто вы не знаете, какую правду может знать Лерка. О том, что вы ее отец и что мамашка ее, ваша любовница. Деньги украли и ладно, но друга-то зачем было убивать?

– Стоп, тезка. Что-то ты слишком разогнался. Меня интересует, а ты действительно такой дурак, или притворяешься? Ты пришел на встречу к убийце, так ты считаешь, вывалил ворох инфы и думаешь уйти живым?

– Да, я – дурак, – спокойно сознался Лешка. – Но правду перед смертью узнать хотелось бы.

– Зато я не дурак и прекрасно понимаю, что ты привел кого-то за собой. Хорошо, мы сделаем по-другому, и тогда у нас будет море времени обсудить убийство Леркиного отца, подставу и другие интересные новости, – Алексей Палыч кивнул парню-официанту и тот одним ударом вырубил бармена за барной стойкой, благо находился рядом в этот момент.

Дядя Леша поднялся со стула, цепко ухватил парня за руку и сказал:

– Советую не дергаться, если не хочешь бойни. Сам понимаешь, я не в одиночку пришел. Начнется стрельба, если твой хвост начнет активно действовать раньше, чем мы с тобой уйдем.

– И что? – выдернул парень руку из захвата. – Одним бандитом станет меньше или двумя, какая разница?

– Ты хочешь узнать про подставу? Есть только один способ все выяснить – пойти со мной.

– Я, может, и дурак. Но умирать в столь юном возрасте как-то не охота. А значит, я с вами не пойду.

– Так, – дядя Леша достал пистолет и направил на парня, – точно пойдешь.

Посетители кафе не сразу поняли что происходит, но после того как осознали, что бармен валяется под барной стойкой и что у одного из столиков стоит вооруженный мужик, стали проявлять беспокойство.

– Что происходит? – спросил седой дородный дядька, поднимаясь со своего стула.

– Заткнись! – рявкнул на него сосед и потянул за руку, усаживая обратно.

– Так я чего? Я только спросить хотел, – обиженно ответил мужик. – Так что же происходит?

– Мы сейчас быстро уйдем, и вы забудете, о том, что что-то вообще было, – сказал Алексей Палыч.

– Я никуда не пойду, – наконец отмер Лешка. – И пушки я не боюсь.

– И правильно делаешь, – ответил Алексей Палыч, когда увидел, как парень, от удара официанта, оседает на пол. – Бери его и пойдем. Мы потратили непозволительно много времени на спор, – сказал уже подельнику.

Дядя Леша и его помощник, с перекинутым через плечо парнем, настолько быстро покинули помещение, насколько возможно передвигаться с тяжелой ношей на плече. Дверца, сразу за барной стойкой, пришлась как нельзя кстати. Стоило видеть удивление повара, когда он обнаружил, что по помещению шастают посторонние люди. Но рыпаться мужчина не стал. Благоразумно сделал вид, что личностей нет, и отвернулся, следуя мудрой заповеди: «Меньше знаешь, крепче спишь».

Через пару минут после того, как дядя Леша с подельником покинули кафе, в его дверь вошло несколько шкафов подозрительной наружности, окинули взглядами из-под очков помещение и один из них спросил:

– Где они?

Вопрос являл собой верх идиотизма, в нем не было никакой конкретики. Но несчастные посетители кафе, которые только-только собирались сделать ноги, не заплатив, поняли шкафа с полувзгляда. Тот самый мужик, который ранее спрашивал что случилось, ткнул пальцем в сторону барной стойки и сказал:

– Туда ушли.

Шкафы долго думать не стали и ломанулись в ту самую дверь, которая вела на кухню. Ученный горьким опытом повар в этот момент как раз приступил к сбору своих пожитков, в которые почему-то входили: кусок мяса, пакет с картошкой, батон сырокопченой колбасы и большая рыбина. Возможно, шеф-повар этого потрясающего ресторана решил пойти в долгий, пеший поход в тундру? Поэтому столько припасов и прихватил? После потрясений этого дня вполне понятное желание.

– Где?

Тот же самый шкаф, который выступал соло в зале, снова задал малоинформативный вопрос, но его опять поняли с полубуквы:

– Там, – кивнул, на распахнутую настежь дверь на улицу, повар.

Шкафы снова слаженно рванули к двери, но, выбежав в узкий переулок, были разочарованы. Никого вокруг не наблюдалось. Явно, пропажу, ждал автомобиль, на котором она – пропажа – и смылась.

– Останови-ка, – приказал дядя Леша шоферу авто.

Водитель покосился на него как на идиота, но распоряжение выполнил. Алексей Палыч внимательно всмотрелся в зеркало заднего вида, усмехнулся и достал мобильный:

– Поехали.

Машина тронулась с места, а мужчина набрал номер и сказал:

– Недалеко от вас в черном форде возле Шоколадницы, номер ка о двести сорок восемь тэ, сидит один интересный молодой человек. Так вот, он мне нужен живым и здоровым, для очной ставки. Как сделаете, отзвонитесь на этот номер, скажу, куда девать молодчика. Да, еще. Он без пушки на такие дела из дома не выходит, так что держите ухо востро.

– Все в сборе. Одна Лерка осталась, – удовлетворенно сказал дядя Леша, нажав отбой. – Еще ее мать захватим, и можно будет начинать откровенный разговор.

Некто настолько могущественный, что его имя не осмеливались произносить вслух даже демоны, никогда не разменивался по мелочам. Его могли заинтересовать только грандиозные проекты. Возня мелких козявок – людишек, никогда не казалась ему столь значимой, чтобы отслеживать ее до мелких нюансов. Ему достаточно было иметь перед глазами общую картину, для того чтобы не отставать от жизни. Все несущественное при желании всегда можно было выяснить. В его распоряжении было такое количество готовых на все слуг, преданных лично ему, что наличие нужной информации было лишь вопросом времени. Но и это решалось очень легко. Что время для истинного могущества? Если бы ни эта нелюбовь к размениванию по мелочам своих способностей, он бы видел каждую людскую судьбу, мог бы проследить все малейшие движения каждой души, живой и мертвой. Но все это было так суетно, так скучно и не интересно, что он предпочитал не утруждать себя подобными глупостями. Для него время не имело того значения что и для живых людей. Зачем ему задумывать о времени, если он вечен?

Тьма, что была им, и которой он был, шевельнулась. Тяжелый, бесформенный, огромный сгусток мрака зашелестел. Он говорил, и верные демоны застыли статуями, внимая ему. Им не нужны были слова, чтобы понять то, что он хотел выразить. Они и так они знали чего он хотел. И их обязанностью было предоставить ему это.

Тьма «высказала» все свои пожелания, один из четырех демонов, которые несли вахту в этой части кошмарного мира, именуемого адом, приблизился к своему господину. Ни один из отдающих дань традиции бдением подле повелителя, сейчас и близко не походил на людей. Эти маски оставались за пределами ареальности ада, придуманной специально для грешников, обреченных вечно испытывать страдания. В этой части ада демоны были самими собой – вездесущими тенями без пола, рогов, копыт и способности испытывать эмоции. Безразличные, бездушные, они готовы были, не раздумывая, повиноваться и снова, и снова, по необходимости надевать маски фигляров, чье призвание соблазнять и сбивать с истинного пути обычные человеческие души.

Никто в аду, даже сам повелитель не смог бы сказать, зачем необходимо такое количество душ. Вся эта система напоминала недоделку, недоведенное до конца дело. Кто-то когда-то задумал и создал, с тех пор этот мир жил по придуманным законам, двигался по инерции дальше и так до тех пор, пока хватало завода пружины. Но населяющие эту «землю» существа, чем дальше, тем меньше были способны ответить на вопрос, зачем же все это придумано. Ведь тот, кто сочинил, бросил дело и ушел, оставив возможность придуманному миру выживать так, как ему хочется. Вот этот мир и выживал, предоставленный сам себе.

Повелитель собирался нарушить один из главных законов, который неукоснительно соблюдался множество веков подряд. И сейчас он держал руку на пульсе, получая нужные сведения. Грандиозный эксперимент, который вот уже долгие семьдесят лет проводился адом, подходил к завершению. Любой результат в нем был уже интересен. Поэтому повелитель ада, впервые за несколько веков, чувствовал что-то похожее на любопытство. Ветер перемен добрался и до такой закостенелой системы как чистилище.

Демон, зависший в пространстве прямо перед «тьмой», над серой, гладкой поверхностью, которая заменяла здесь землю, расплылся белым облачком тумана. Молочная, густая взвесь мельчайших частиц собралась воедино, превращаясь в одно белое полотно, на котором постепенно проявлялась картина. Фигуры на ней оживали, двигались, говорили… Герман, он же Дэн, очень бы удивился, будь у него возможность узнать, что за ним так пристально следят.

Еще одно облачко – демон – парило рядом с тьмой, впитывая необходимые крохи информации для того, чтобы как можно точнее выполнить важное задание. И после того, как получил полный «список» срочных поручений, растаял туманом. Демон проявился сразу у границы, уже в привычном для глаз обитателей ада обличье – человека в темной хламиде, с черными гладко причесанными волосами и черными же глазами. Герман, будь у него возможность наблюдать за адом, такая же как и у ада за ним, легко бы признал в этом человеке старого знакомца, обуреваемого навязчивой идеей покупки Германовой души.

Мужчина предъявил погранконтролю золотой квадрат, обозначавший, что ему дозволено сколь угодно долго находиться в реальности и черные, резные ворота отворились, пропуская демона. Ему прекрасно было известно, где искать нужного человека, поэтому медлить посланец не стал, переместился туда, где его совсем не ждали.

Морис Линтенгейл, все-таки не зря столько лет посвящал изучению Силы Жизни, что как бы ни старался Дима, ему было не победить деда. Даже не смотря на то, что уже не так много как раньше мог забирать родственничек силы у своего внука. Сейчас парень в бессознательном состоянии лежал на диване, а Морис мерил шагами комнату, чертыхаясь. Внучок подпортил деду игру и Линтенгейл обдумывал теперь свои возможности и шансы на выживание. Убирать родственника он пока не спешил, любые крохи силы, которые поступали от Димы, могли пригодится в будущей борьбе. Отступать и прятаться не имело смысла. Дэн чувствовал Мориса так же, как и Морис его, в этом-то Линтенгейл был уверен. Он не уверен был в природе той силы, которой пользовался племянничек, но вот в том, что сам использовал обоюдоострый меч, применив поиск с использованием собственной крови, он мог поклясться не раздумывая. Да, старик не ожидал что получится именно так... И неучтенная природа силы Дэна сыграла свою роковую роль. Меньше всего Морис ожидал, что племянник до сих пор может пользоваться Силой Жизни.

  Сколько сил было отдано когда-то для того чтобы забрать все, принадлежащее Дэну и на данный момент получалось, что не все Морис когда-то отнял, не все. Если Дэн может чувствовать дядю – ощущалось это как эхо действий, движений, которые совершал Морис, будто улетали они куда-то в непонятное и неизведанное измерение и ударялись обо что-то невидимое, а после возвращались к владельцу, точнее Линтенгейл и не смог бы объяснить, слов бы не хватило – то что-то, когда-то старик не учел.

– Как поживаете? – вежливый вопрос высокого черноволосого человека вызвал к жизни холодок где-то в низу живота.

– Никак, – поразмыслив немного, Морис решил все-таки ответить.

– Помощь нужна? – этот безобидный вопрос заставил холодок сгуститься и превратиться в предчувствие беды…

Нет не беды. Предчувствие каких-то необратимых изменений в жизни. Таких, которые и хотел бы чтобы их не было, а будут. К лучшему ли будут, к худшему, только время покажет. Но лучше бы их не было вообще. Совсем и никогда.

Поколебавшись немного, Линтенгейл ответил:

– Нет.

– Самонадеянно и недальновидно, – укоризненно покачал головой человек в черной хламиде. – Союзники нужны в любом сложном деле, а твой племянник крепкий орешек. Тебе он не по зубам. Да и нужен ли он тебе? У меня есть предложение получше.

– Зачем он мне? – глаза старика вспыхнули ненавистью и холодок предчувствия отступил. – Нужен.

– Если нужен, то и это можно будет организовать. На блюдечке с голубой каемочкой, – ласково, словно капризному ребенку улыбнулся незнакомец.

– И сколько это будет стоить? – холодок предчувствия превратился в ледяной комок уверенности, что вот сейчас, свершится.

– Совсем ничего, – незнакомец подошел к бесчувственному Диме. – Уверяю, вам понравится, Морис.

– А если я откажусь? – осторожно поинтересовался Морис, настороженно наблюдая за действиями незнакомца.

– Мы тебе сделаем предложение, от которого ты не сможешь отказаться, – спокойно, полновесно и многозначительно сказал демон и улыбнулся так, что Линтенгейл сразу понял.

У него нет возможности отказаться. У него ее никогда не было. Ад пришел за ним в лице незнакомца, звериное чутье человека, который не раз умудрялся выворачиваться из скользких ситуаций, подсказывало, что еще много лет назад бежать уже было некуда. Было глупостью думать, что делишки, касающиеся ада, не могли остаться без внимания темной стороны. И желтое пламя, которое горело в глазницах незнакомца, когда он прикоснулся к Диме, не оставляло надежды на спасение. Прозрение к Линтенгейлу пришло слишком поздно. Не он прятался от ада, а ад до поры до времени прятался от него. Ад стоял за поступками Мориса. Ад толкал в спину, когда сравнительно молодому еще тогда Линтенгейлу пришла в голову идея попробовать убрать Дэна со своего пути. Ад нашептывал и подсказывал куда идти. А сейчас явился заявить свои права на то, что и так уже давно принадлежало ему. Прозрение к Морису пришло слишком поздно. Но кто может прозреть, если ад не хочет того? Слепец так и останется слепцом, глупец так и останется глупцом, ведомый так и будет ведомым, ведь для того чтобы идти самому, нужно видеть и понимать куда шагаешь.

– Не бойся, Морис, – тело Димы поднялось в воздух и зависло там. – Своих верных слуг Повелитель не забывает и награждает… бессмертием. В пределах ада. Но это же такая мелочь, верно Морис? Главное жить вечно и быть молодым. А месть это блюдо, которое едят холодным.

– Что ты предлагаешь? – спросил охрипшим голосом старик.

Линтенгейл попятился к стене, прислонился к ней и мутным взглядом стал наблюдать за тем, как постепенно тело Димы истончается и исчезает.

– Предлагаю тебе постоянную прописку в аду. Нет, не как заблудшей душе грешника. Почетное место естествоиспытателя и научного сотрудника. Полигон для опытов у тебя будет, как и подопытные кролики. Твоя задача довести до ума начатое с племянником. Этот эксперимент, должен признаться, признан неудачным.

– Эксперимент? – пересохшая гортань плохо слушалась.

– Да эксперимент. По переселению живого человека в ад и использованию его силы в нуждах ада.

– Зачем?

– А вот это ты сможешь узнать, только приняв наше предложение, – демон подошел к старику близко-близко, пламень его взгляда завораживал старика. – Ад предлагает тебе, Морис Линтенгейл, бессмертие, Силу Иллюзий, месть Дэну, и Силу Жизни. Неплохая сделка? В твоем распоряжении будут демоны, которые станут повиноваться тебе беспрекословно. Любая демоница одарит тебя любовью, стоит только поманить пальцем.