Текст книги "Восьмой ангел"

Автор книги: Наталья Нечаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

– Ой! – взвизгнула Лиза. – Я поняла!

Барт и Мари с удивлением повернулись к девушке.

– Ну, вспомните, в Апокалипсисе! Иоанн говорит: «И видел я другого ангела, сходящего с неба, над головою его была радуга. И поставил он правую ногу свою на море, а левую – на землю, и рыкнул как лев». Ну, поняли?

– Точно! – обрадованно поддержала сестру Мари. – А я другое вспомнила. У догонов – первопредки – андрогины, родились они парами, как близнецы, а потом о них говорится уже в единственном числе!

– Идеальное единство, – кивнул Барт. – Совершенные существа. Типа вас. – Он лукаво хмыкнул.

– Ничего смешного! – запальчиво парировала Лиза. – В Библии, между прочим, ангелы Божии тоже бесполы! И там тоже говорится о совершенной любви. Как это? – Она прикрыла глаза, вспоминая. – «И будет плоть едина».

– Но вы-то не адрогины, – напомнил профессор. – Или?

– Да ну вас, – смутилась Лиза.

– А я еще вспомнила! – не дала развиться спору Мари. – Номмо во время голода отдали свои тела людям, чтобы спасти их от смерти. И Христос кормил голодных своим телом и своей кровью!

– Правильно, – согласился Барт. – Еще одна подсказка: Номмо непременно воскреснут в образе людей и будут править миром. А в Библии что?

– Иисус тоже воскрес! И тоже должен вернуться, чтобы править миром! – победно сообщила Мари. Или Лиза. – Профессор, так что получается, у догонских мифов и у Библии – один первоисточник?

– Сложный вопрос, – задумался Макс. – Мне кажется, антропология все время совершает одну и ту же ошибку: сравнивает этносы, ориентируясь на схожесть культур. И как-то упускает из вида, что сходство мифологий есть не что иное, как свидетельство единого первознания. То же Вавилонское столпотворение – разве не иносказательное повествование о том, как люди разрушили единый источник первознания? Вспомните, какое значение придают догоны слову! Седьмой Первопредок – самый почитаемый, потому что именно он научил людей говорить. А в свои мифы догоны до сих пор верят, как в откровение. И в Библии, раз уж мы взялись сравнивать, именно божественный Логос, общаясь с пророками, доносил до них волю Творца. И сам Творец всегда действует через слово.

– Как интересно! – хором причмокнули девчонки, выражая высшую степень одобрения. – А ведь на эту тему можно книгу написать! – добавила Мари.

– Книгу? – хмыкнула Лиза. – Познакомьтесь с писательницей!

– А что? – с вызовом скривилась сестра. – Вот возьму и напишу! Профессор, что скажете?

– Скажу, что это – отличная тема для научной работы. Насколько я знаю, исследования на тему «Догоны и Библия» еще нет. А тема занятная, очень. Я, например, не догадался…

Раскрасневшаяся Мари победоносно взглянула на сестру: слышала?

* * *

Ольга Славина снова ехала в Питер. Тем же поездом и, что любопытно, тем же вагоном. Девятым. Только место теперь было в середине.

Пожалуй, только войдя в вагон и удобно устроившись в мягком кресле, Славина почувствовала себя в безопасности. Нет, за последние сутки ровным счетом ничего нового не случилось. Никто не рвался к ней в квартиру, не беспокоил звонками, не угрожал и не преследовал. Напротив, казалось, что про нее все забыли. Даже Макс. От него по-прежнему не было никаких вестей.

Ольга уговаривала себя, что в этом нет ничего странного: Макс-то думает, что она по сей день в Турции и вернется оттуда только завтра. Почем ему знать, в какую передрягу она попала? Наверное, представляет, как она дрыхнет целыми днями под полосатым тентом, ест, пьет, смотрит фильмы, то есть набирается сил, как они и договаривались, чтобы приехать и начать работать.

Работать… Вот как раз работы-то у нее и нет. Со вчерашнего утра. С того самого момента, когда она дергающейся рукой, несколько раз зацепив до дырки тонкую канцелярскую бумагу, написала, что с приказом ознакомлена, но категорически не согласна.

Удивительно! Она всего лишь успела дойти до своей редакции от кабинета шефа, а о ее отстранении уже знала вся студия! Самые разные люди, знакомые и незнакомые, вроде бы по делам, заскакивали к ним в корреспондентскую, спрашивали что-то неважное и невнятное, сверля глазами Ольгину спину, склонившуюся над столом, когда она складывала в пакет свои вещи.

Взгляды были говорящими и очень откровенными. Одни – жалостливыми, другие – злорадными, третьи – остро любопытными.

Падение знаменитой Ольги Славиной, такое внезапное и непонятное, причем с самого журналистского Олимпа, произошло так стремительно, что никто толком не ведал, как к этому относиться. Да, честно говоря, по большому счету в это падение никто до конца не верил. С чего вдруг? Ни причин, ни повода… Конечно, все знали о трагедии в Кольской тундре, но всем также было известно, как досталось тогда самой Славиной. За что же вдруг теперь? Выяснилось что-то новое и ужасное?

Вряд ли. Журналистов такого класса, как Славина, могут турнуть с работы лишь за одно – явное расхождение с линией партии и правительства. Но и для этого надо, чтоб данное расхождение было цинично и нагло озвучено в федеральном эфире. А тут? Славина не сдавала никакой новой программы. В эфире шли плановые, отснятые давным-давно. Тогда – за что?

Половина коллег – Ольга хорошо знала нравы, царящие на студии, – конечно, уже сбегали к самому осведомленному человеку – Мусе. Но и Муся не могла ничего внятно объяснить. Лишь закатывала глаза и тыкала наманикюренным пальцем в начальственную дверь – мол, слова не добьешься. Но уж если со Славиной обошлись так, значит, виновата она по самые уши!

Наконец, Ольге надоела непрекращающаяся экскурсионная программа сотрудников, и она, подойдя к двери, просто повернула в ней ключ, отсекая и себя, и редакцию от собравшейся у двери очереди.

– Мавзолей на замке? – понимающе спросил монтажер. – Правильно, сразу надо было закрыться. Оль, ты, может, хоть нам, своей группе, скажешь, что произошло? Нам-то что теперь делать?

– Не знаю, Пашик, честное слово, не знаю, – грустно ответила Ольга. – Наверное, главный пристроит вас куда-нибудь. Без дела не останетесь. Таких профессионалов, как вы, с руками оторвут.

– Ну, а с тобой что? Когда на работу?

– А этого я не знаю тем более. Думаю, что сюда – уже никогда, – хмуро процедила Ольга.

– Оль, но вся эта история как-то связана с Мурманском? – продолжал допытываться монтажер.

– Да, связана. И больше не спрашивай ничего, а? Мне надо самой разобраться. Честное слово, я почти ничего не понимаю. – Ольга попросила об этом с такой болезненной жалобностью, что коллега лишь вздохнул и отвернулся к монитору.

Девушка перебирала бумаги, скопившиеся в столе, безжалостно выбрасывая их пачками в корзину. Некоторые откладывала в отдельную стопку: могут еще понадобиться для работы.

Для работы? Какой? Ее только что выгнали!

В голове параллельно друг другу шевелились две мысли. Одна по многолетней привычке выталкивала из уголков мозга давно вынашиваемые планы программ. На месяц, на полгода, на год. А вторая безжалостно и ядовито подначивала первую: какие планы? О чем ты? Ты больше не работаешь на телевидении!

Как? – наивно удивлялась первая.

Да так!

А где я тогда работаю?

А нигде.

Телефон на Ольгином столе звонил поминутно. Трубку она не брала – зачем? Это уже не ее телефон и не ее стол.

Монтажер, уставший от бесконечных трелей, дотянулся до ее стола, рявкнул в трубку: «Да!» – и тут же неуверенно протянул ее Ольге.

– Может, поговоришь? Это тебя, Шульгин из Питера.

Витя Шульгин, главный редактор Питерской телестудии, был давним Ольгиным другом, еще со студенчества. Неужели и до него уже дошло?

– Слушаю, – отозвалась Славина деревянным голосом.

– Лелек, – радостно ворвался в гулкое ухо Витькин бас. – Как дела? Говорят, ты в Питере недавно была, даже не позвонила. Нехорошо! Мобила твоя молчит…

– Я номер поменяла, – равнодушно сообщила Ольга.

– Лелек, случилось что? – насторожился Шульгин. – Голос какой-то не твой.

– А ты не знаешь?

– Что? Что я должен знать? – забеспокоился приятель. – Лелька, быстро колись, что стряслось! Тут рядом со мной твоя подруга сидит, тоже тебя потеряла.

– Кто? – ради приличия спросила Ольга, понимая, что сейчас никакие подруги ей не нужны. Не до них.

– Лелька! – тут же появился в ухе родной голос Машки. – Куда ты пропала? Что там у тебя?

– Маша… – Ольга так обрадовалась этому голосу, этим родным ноткам, этому искреннему беспокойству, – Маша… – и, не сдержавшись, всхлипнула.

– Лелька, – мгновенно услышала ее состояние подруга, – у тебя неприятности? С Максом поссорилась? Заболела?

– Нет.

– Ну, что тогда? Не молчи!

– Меня с работы выгнали…

– Что? – Машка выкрикнула это «что» с недоверчивым ужасом, замолчала и сказала очень растерянно куда-то в сторону, наверное, Шульгину: – Она говорит, что ее с работы выгнали…

– Ольга! – снова появился в трубке Виктор. – Ты что, пьяная?

– Нет, – сквозь слезы усмехнулась Славина. – Нам, наркоманам, спиртное ни к чему…

Снова Машка.

– Лелечка, ты шутишь? Ты болеешь? Хочешь, я к тебе приеду?

– Оля, а за что тебя выгнали? – снова Шульгин. Уже серьезный, собранный. – Что-то связано с последней программой? Мне Машка рассказала про вашу эпопею.

– Да. – Славина помолчала, совершенно не зная, как сформулировать причину отстранения. В приказе, который она подписала, основанием значилось нарушение производственной дисциплины. – Я отказалась переделывать программу. В общем, долго объяснять.

– Программа готова? – Голос Шульгина стал жестким и хищным. – Она у тебя?

– Да.

– Насколько я понимаю, ты сейчас совершенно свободна?

– Да.

– Оля, как руководитель канала я официально приглашаю тебя на работу. Слышишь? Завтра жду. Если согласишься, программу поставлю в эфир немедленно.

– Пятьдесят минут, – нерешительно сказала Славина.

– Ничего, тут пока еще я хозяин. Ради сенсационной программы знаменитой Ольги Славиной кого-нибудь подвину. – Шульгин говорил все это весело, даже шутливо, но за легкостью тона слышался азарт телевизионщика, учуявшего золотую жилу. – Ну, решай! Я Машку задержу. Как насчет завтра?

– Сегодня, – выдавила Ольга. – Только съезжу домой за вещами.

– Лелька! – близко и весело заверещала Машка, – Молодец! Ну их всех к черту! Питер не хуже Москвы! Ты тут у Витьки будешь как за каменной стеной. Билет возьмешь – позвони, встретим!

* * *

Ливень понемногу стихал. Водяные стены, забаррикадировавшие машину со всех сторон, чуть посветлели, словно запотевшее далекое стекло протерли мокрой тряпкой. Нечетко и размыто, но все же стали видны ближние окрестности. Вполне малийские.

– Тронемся потихоньку? – спросил Макс. – Знаете, когда я попадаю сюда в сезон дождей, то сомнения в истинности догонской мифологии сразу исчезают. Попробуй-ка, выживи в той стихии, если ты не амфибия! Нет, не зря в сказаниях догонов совершенно определенно говорится о том, что Номмо не просто пребывают в любой воде, они сами – вода. Более того, без Номмо и земля наша не могла быть создана, потому что вода – сила Земли. Бог землю-то вылепил из воды! Даже в камне есть эта сила, вода есть везде!

– Профессор, а ведь не просто так догоны говорят именно про Сириус? – задумчиво протянула Лиза. – Не про Марс, не про Плутон. Значит, что-то их, в самом деле, с ним связывает? Я недавно прочитала, как появились индейцы инки. Очень похоже на догонов! У них там, на острове Солнца в центре озера Титикака, якобы, приземлилась летающая тарелка, и из нее вышли тоже дельфиноподобные существа. Правда, в той легенде говорится, что эти амфибии-инопланетяне вступили в половую связь с землянами, после чего и появился народ инков. А те знания, которыми они обладали, получены как раз от тех же пришельцев.

– Перуанцы – не исключение, – подтвердил Барт. – Похожие легенды есть у самых разных народов. В одном Средиземноморье, я как-то подсчитал, двенадцать культур считает себя потомками пришельцев – амфибий.

– Как интересно, – мечтательно уставилась в окно Мари. – Столько людей об этом слагало мифы, а до наших дней все это дожило только тут, у догонов. Остальные все забыли… Лиза, а помнишь, мы с тобой читали, как у догонов сотворение мира описывается? Ничего, кстати, похожего на другие эпосы. Нет, все-таки догоны – нечто совершенно особенное!

– А в чем отличие? – спросил Барт. – По-моему, так очень похоже. Везде присутствует единое животворящее начало. Везде Творец создает все сущее, везде есть борьба добра со злом… – Максу стало очень интересно, как выпутаются эти умненькие и очень эрудированные студентки из задачки, которую он им чисто по-профессорски только что поставил.

– Ну, как же, – разочарованно взглянула на него Лиза. – У догонов же все совершенно по-другому! И то, что Бог создал Землю в виде распластанного женского тела, и то, что потом попросту ее изнасиловал. Ребеночек-то их, Йуругу, откуда взялся? Ну, тот самый догонский сатана? Это же плод насилия! Конечно, мать ему все рассказала, как ее обесчестили, поэтому сын и стал в отместку вечным противником Бога-отца! Врагом.

– Ну да, – возразила Мари, – а потом он сам над своей матерью надругался! То есть в точности повторил своего папеньку. Это – как?

– А что ты хочешь от ребенка, у которого такая психологическая травма?

– То есть проблема отцов и детей? – улыбнулся Макс неожиданному повороту философского диспута.

– Не только, – серьезно продолжила Лиза. – Это еще и проблема взаимоотношения полов! Вечное мужское желание самоутверждаться за счет женщины. То есть вначале они добиваются того, чего хотят, причем любыми способами, включая насилие. А потом – во всем виновата женщина! Бог-то догонский после того, как его родной сын свою мать изнасиловал, объявил ее нечистой! Будто забыл, в кого сынок уродился!

– Точно, – хмыкнула Мари. – А потом, чтобы больше уродов не плодить, вообще от рождения детей нормальным способом отказался. Предпочитал искусственное сотворение.

– Слышали бы вас догоны! – притворно ужаснулся Барт. С подобной трактовкой древних мифов он столкнулся впервые, и разговор стал его весьма забавлять. Даже мысли о погибших рыжих близнецах ушли куда-то в сторону.

– Все-таки у нас в христианстве таких ужасов нет, – подвела итог Мари. – Хотя все остальное – очень похоже! Про появление людей, например. Догонский бог слепил их из глины и наделил душой. Как и наш – Адама и Еву.

– Правильно, только тут – и у мужчины, и у женщины – было по две души, – добавил Барт. – То есть догонские первопредки были андрогинами. Прародители могли оплодотворять сами себя, сочетая мужское и женское начало. И именно от них родилось восемь пар близнецов, от которых пошел род человеческий.

– Вот, – удовлетворенно откинулась на жесткую спинку Мари. – Близнецы, они и в Африке близнецы! Наша бабушка все время говорит, что родителей Бог поцеловал, даровав нас, двойняшек.

– Наверное, правильно говорит, – улыбнулся Барт. – В начальных догонских мифах те, первые близнецы были единосущны богу, а потом – Номмо фигурирует уже в единственном числе, поскольку близнецы представляли собой идеальное единство, хотя их по-прежнему – пара.

– Точно! – затрясла головой Лиза. – У нас, кстати, это не так заметно, а вот у наших парней – абсолютно. Мы даже шутим, что, когда поженимся, будем жить вместе, потому что друг без друга ни они, ни мы не можем!

– Мой Тимур… – поддержала, было, приятную тему Мари.

– Слушайте, – перебил сестер Барт, не в силах слушать болтовню влюбленных сестер об убитых под Мурманском Тимках, – вы Сириус на небе видели?

– Мы не очень-то в астрономии, – призналась Мари. – Покажете?

– Если получится, – пообещал Барт. – Но знаете, что интересно, догоны говорят, что наше сегодняшнее солнце их предки узрели на небе как раз в тот миг, когда ковчег Номмо опустился на землю. А до этого их солнцем был именно Сириус.

– И что? – в один голос воскликнули мгновенно переключившиеся на занимательную тему девчонки.

– Да то, что отсюда, с плато Бандиагара, Сириус можно наблюдать лишь изредка. Несколько месяцев его вообще не видно, потом, в конце июля, он появляется и восходит, что любопытно, на минутку раньше солнца. То есть Сириус можно видеть одно мгновение, только тогда, когда Сириус, Солнце и Земля оказываются на прямой линии в космосе.

– Ничего не поняла, – сообщила Лиза. – Нашего Солнца раньше вообще не было, что ли? Почему оно взошло, только когда ковчег прилетел?

– Разве я сказал – взошло? – лукаво спросил Макс. – Я сказал, что они его увидели! Разницу чувствуете?

– Да… – неуверенно протянула Мари.

– Нет… – так же неуверенно ответила Лиза.

– Да, друзья мои, мифы надо не просто читать, а еще и понимать! – наставительно, по-профессорски, прокомментировал эту неуверенность Барт. – Этот факт свидетельствует о том, что ковчег действительно прилетел с Сириуса, который и был догонским Солнцем. А наше Солнце они увидели, лишь попав в нашу галактику!

– Точно! – обрадовалась Лиза. – Так теперь все ясно! А я никак понять не могла, почему в том же Древнем Египте так Сириус почитали! На шумерских фресках пришельцы тоже в виде амфибий изображены! Как у догонов! Может, сириусяне сразу несколько кораблей на землю послали? В разные места? Нам в Египте рассказывали, что во всех храмах есть специальные отверстия, через которые на алтарь падал именно свет Сириуса при его восходе! И Сфинксы туда же, на Сириус смотрят. Это ведь не случайно, так? Получается, что мы все – потомки сириусян? Здорово!

– Есть такая гипотеза, – подтвердил Барт. – Но – гипотеза, не более! И вы, как будущие исследователи этносов, должны относиться к ней именно так. Вряд ли кому-нибудь удастся определенно доказать, что десять тысяч лет назад сириусяне основательно погостили на нашей земле.

– А мифы догонов?

– Мифы – это свидетельство, но не доказательство, – проронил Барт. – Хотя, конечно, безумно любопытное! Впрочем, чем черт не шутит, вдруг именно у вас получится доказать подлинность мифов? Думаю, сириусяне вас за это очень поблагодарят!

– Ага, – рассмеялись девчонки, – возьмут к себе погостить!

Глава 7

Аона ведь так и не позвонила ребятам! Сначала – не до того было, бегом из Останкино, потом сумку в зубы и на вокзал. А когда села в поезд, поняла, что старый мобильник со всеми телефонами прихватить забыла. Значит, ни с Машкой, ни с Витей не связаться. А может, оно и к лучшему. Поезд приходит глубокой ночью, что им в это время на вокзал тащиться? Она и сама доберется. А уж утром позвонит. Хотя, конечно, Машку увидеть хотелось просто смертельно! Ведь совершенно очевидно, что те идиотские показания о наркотиках – фальшивка, что Машка о них – ни сном, ни духом. Ладно, скоро они увидятся. Макс далеко, так что Машу ей просто Бог послал. Хоть поговорить будет с кем. Хоть родное плечо рядом почувствовать.

До Питера – еще четыре часа. А она ни книжки не взяла, ни газеты. А голову надо срочно чем-то занять, чтоб она от мыслей не лопнула.

Ольга оглянулась по сторонам. Пассажиры, в досягаемости взгляда, мирно дремали. Может, у проводников какие-нибудь журналы есть? Славина осторожно перешагнула через ноги спящей соседки и направилась в начало вагона. Служебное купе оказалось закрытым. Девушка выглянула в тамбур. Там мирно курили двое мужчин. Один из них тут же посторонился, пропуская Ольгу, и вошел в вагон, а второй вдруг поперхнулся дымом, расширил радостные глаза:

– Вы? Неужели это вы? А я смотрю все время и гадаю: вы, не вы?

– Мы знакомы? – нехотя осведомилась Ольга, собираясь вернуться обратно, в вагон.

– Вы со мной – вряд ли, а я с вами – очень хорошо! – заверил мужчина. – У меня все ваши программы на диски записаны. Вы делаете шедевры! Не раскроете секрет, каким будет следующий?

– Извините, – Ольга поморщилась, – я проводников ищу, вы не видели?

– Видел! – снова обрадовался попутчик. – Они все в ресторане, обед! – И, придерживая дверь, которую Ольга попыталась открыть, заглянул ей в глаза. – А вы что-то хотели? Может быть, я смогу помочь? Для меня это было бы честью…

– Да я хотела журнал какой-нибудь попросить или газету. Чтоб время занять.

– Господи! – вскричал мужчина. – Да сколько угодно! У меня – целая коллекция! Пойдемте, пойдемте, – и почти силком потащил ее в следующий вагон.

Ольга не успела этому удивиться, – она вообще чувствовала серьезную заторможенность, – как уже через минуту оказалась в роскошном двухместном спальном купе.

На столе, действительно, пестрела разноцветная гора журналов и газет.

– Выбирайте! – сделал радушный жест хозяин. – Может быть, я закажу кофе, пока вы осваиваетесь?

– Нет, спасибо.

– Но почему? – обиженно протянул мужчина. – Мне же встреча с вами – это подарок, воспоминание на всю жизнь! Внукам рассказывать буду, что пил кофе с самой Ольгой Славиной!

Он говорил это так просительно и мило, что Ольга сдалась. В конце концов, ехать еще так долго, а мысли такие мутные. Может, хоть немного отвлечься удастся?

Оказывается, в спальном вагоне экспресса «Северная пальмира» по желанию состоятельных пассажиров варили просто превосходный кофе. Густой, ароматный, с легким привкусом корицы.

– Фирменный рецепт, – улыбнулась проводница, внося поднос, – специально для дорогих гостей.

Она тоже сразу узнала Ольгу.

За кофе поклонник таланта Славиной, удачливый бизнесмен, владелец сети компьютерных салонов, поведал, что вся его семья – жена и два сына – тоже горячие поклонники «Тайн в ладонях», что живет он за городом, в Разливе, и очень надеется увидеть у себя в гостях Ольгу, в любое время готов прислать за ней автомобиль.

– Сейчас я вам дам визитку, – он захлопал по карманам, потом влез в кейс. Огорченно хмыкнул. – Ну, вот, снова не уследил, все в Москве раздал. Но я вам сейчас черкну номер мобильного, и вы в любое время…

За неспешным разговором, вернее, монологом хозяина купе, потому что Ольга лишь невнятно поддакивала и мычала, прошло около часа.

– Спасибо, – поднялась девушка.

– Ольга Вячеславовна, если вас вдруг не встретят, мой автомобиль к вашим услугам! На всякий случай, я буду стоять возле Петра Первого, в зале ожидания.

Прижимая к себе кипу журналов, Ольга вернулась в вагон. Сразу же, чтобы не забыть и не потерять, решила занести номер приятного знакомого в мобильник.

Где? Оглядела свое место, спящих соседей, заглянула под кресло, проверила карман для багажа наверху. Даже заглянула в баул с вещами, запихнутый под сиденье.

Сумки, ее сумки, коричневой, на длинном ремне, с множеством карманов, в которых спокойно размещались и документы, и билеты, и мобильник, и косметичка, и два футляра с СД-шками, на один из которых была перекачана готовая программа, а на другой – исходники…

Сумки, в которой прямо сверху лежала большая шоколадка, а под ней маленькая бутылка с минералкой… ее сумки нигде не было!

* * *

Доходила неделя, как Рощин приехал за Ольгой в Питер. Целые дни он проводил в научных архивах, благо, его ученые звания и заслуги позволяли получить доступ практически к любой информации, касающейся его исследований. Пару раз побывал в Русском географическом обществе, где полным ходом шла подготовка к изданию его книги о сейдах. Прошерстил все необходимые документы в институте Арктики и Антарктики, до хрипоты вел споры с товарищами – питерскими мегалитчиками. Но все это происходило днем. А вечерами, с гудящей, как кипящий на костре чайник, головой, Влад занимал наблюдательную позицию в Академическом переулке у квартиры Барта, где, как он знал, скрывалась Славина.

Не было минуты за последние дни, чтобы он не ругал себя за ту глупую попытку ее окликнуть, чем, конечно, до смерти перепугал. А потом еще потащился за ней к квартире, идиот! Хорошо, что кто-то остановил его, не дав в полную силу нажать на дверной звонок. Он только приставил к нему палец, как всю руку больно прошило током. Кисть тут же обвисла, как засыхающая плеть, и способность двигаться восстановилась только к утру.

Рощин всегда был очень внимателен к символам и знакам, и эту неожиданно наступившую немочь истолковал совершенно правильно: нельзя! Сейчас нельзя. Надо выждать.

Поэтому он слонялся под окнами, буравил глазами низкую арку, ел ненасытным взглядом подъездную дверь. Славина не появлялась. С той самой минуты, как попыталась сбежать от него, приняв, очевидно, его живой голос за галлюцинацию, она затаилась в квартире Барта, не выходя на улицу и даже не зажигая огня. Но разве могла она, самоуверенная неопытная девчонка, провести его, Влада Рощина? Еще в первый вечер, покидая подъезд и оглядываясь на темные окна, он углядел, что где-то в самой глубине квартиры горит приглушенный свет. Видно, сидеть совсем без света Славина боялась, потому и зажигала какой-то неяркий ночник, чтобы было не так страшно. Этот ночник горел и на вторую ночь, и на третью. Благодаря ему Рощин знал: птичка в клетке, а значит, рано или поздно он ее поймает. Вопрос времени.

Сегодняшний день выдался просто суперудачным! Во-первых, приятели-мегалитчики пригласили его поучаствовать в телевизионной программе, которую готовил питерский канал, и в которой он мог изложить свою теорию Арктиды. Запись планировалась через пару дней, он как раз успевал. Потому что именно в это время он наметил потревожить Славину. А во-вторых, он, наконец, нашел то, что искал. И идея, которая маячила в голове расплывчатой медузой, обрела суть и форму. Причем эта форма оказалась такой красивой и эффективной, что Рощин даже вскрикнул от восторга, не удержав эмоций, чем вызвал недовольное недоумение ученой публики, протирающей штаны в зале университетской академической библиотеки. Дело было за малым: просчитать направление, используя специальную программу, полученную еще в Москве.

Над Питером курилась влажная теплая ночь. Набережная была пустой и дикой. И Нева, пользуясь безлюдьем, развратно подставляла под ушлые пальцы фонарей свое вальяжно раскинувшееся, бесстыдно голое тело.

Рощин уже несколько раз заглянул в знакомые окна, удовлетворенно отметив, что ночник горит. Почему-то сегодня он совершенно точно знал, что встретится со Славиной. Нет, конечно, ломиться к ней в квартиру он не станет. Но… Если она занимается работой, а, скорее всего, звезда отечественного эфира прибыла в Питер исключительно для создания очередного телевизионного шедевра, чтобы никто не отвлекал по пустякам, то в такую ночь, как сегодня, непременно выйдет погулять. Тепло, листья кружатся, как сорвавшиеся с неба звезды, а самих звезд в фиолетовой выси столько, что хоть бери палку подлиннее да и сбивай, чтобы обзор вечности не перекрывали.

Дыша во всю грудь чуть горчащим дубовым духом Академического сада, Влад едва не упустил момент, когда толстый милиционер с аналогичной по комплекции веселой тетенькой, закрыв одни ворота, выходящие на Третью линию, неспешно двинулись к противоположным, упирающимся в Четвертую.

Резвой рысью Влад помчался на звон ключей и едва успел проскользнуть между двумя дородными телами, перекрывшими выход.

– Во! – удивленно крякнула тетка. – И эти туда же! Солидный же мужчина, не мальчик, – укоризненно выговаривала она в спину Рощину, – чего ночами шляться? Трахнул жену и спи себе до утра! Или уже не можешь? – крикнула она, видно, раздосадованная тем, что наглый мужик на ее упреки не отреагировал.

Милиционер тонко и весело заржал, одобряя шутку напарницы. Заскрежетал металл, громыхнула цепь. Рощин нырнул в спасительную темноту переулка и немедленно был атакован сзади двумя мощными лазерами завернувшего с Пятой линии авто.

Влад отскочил на узенький тротуар, черный поджарый «лексус» гордо прошуршал мимо и свернул в знакомую арку.

Чужой, – равнодушно констатировал Рощин, предметно изучивший за время своего патрулирования все машины, ночующие в искомом дворе.

«Лексус» притормозил вплотную с подъездом, тем самым, из сладко чпокнувшей двери выскочил мужик, подал кому-то руку.

– Ольга Вячеславовна, прошу!

Влад автоматически проследил за тонкой фигуркой, спрыгнувшей с высокого порожка.

Славина?

– Ольга Вячеславовна, не переживайте так! Я завтра лично подъеду к начальнику линейного отдела. Придумаем что-нибудь! В крайнем случае, сделаем вам новый паспорт. Все в наших руках! – зазывно тараторил мужик. – Это ж не ваша Москва, тут у нас все по-простому! Если что, звоните, не стесняйтесь! Давайте я вас до квартиры доведу! – И, увидев протестующий Ольгин жест, снова заторопился. – Ну, тогда пусть Денис проводит, хоть сумку донесет!

Вылезший с переднего сиденья амбал подхватил дорожный баул и потопал в подъезд, за Славиной. Оставшийся же извлек из кармана телефон и сказал кому-то в трубку, подобострастно, словно отчитываясь:

– Довезли. Да, и дом, и квартиру. Ну, куда она теперь от нас денется? Нет, все чисто. Ни о чем не догадалась.

Через минуту в знакомых окнах загорелся полный свет, стало быть, Ольга поднялась к себе, а джип, ловко развернувшись в невеликом пространстве двора, отбыл.

На всякий случай Рощин запомнил номер.

И сам джип, и его хозяин, и неожиданный приезд Славиной с явно дорожной сумкой выглядели странными.

Она, оказывается, уезжала? Когда? Куда? Черт! Он попался на этот ночник, как последний придурок! Ходил, тешил себя мыслью, что Ольга скрывается от него… Снова он ее недооценил. В который раз. Судя по всему, у нее украли паспорт. Где? В поезде? То есть она успела съездить в Москву и зачем-то вернуться? Пока он тут изображал из себя Шерлока Холмса… А эти, в джипе – весьма странные люди. И телефонный звонок. Как он там сказал? Ни о чем не догадалась? То есть это не случайные попутчики. Так-так. А довезли, чтобы узнать адрес. Еще интереснее! Уж не объявились ли у него конкуренты? Только этого не хватало!

Рощин зло сплюнул, яростно втер собственный плевок в асфальт и размашисто зашагал в сторону университета, где в маленькой частной гостинице, арендуемой родным мурманским вузом, его ждал крошечный одноместный номер с окнами в Тучков переулок.

* * *

Прямо из мокрого серого песка и чуть прибитых дождем зарослей слоновьей травы выросла рваная линия глиняного дувала и за ней – подслеповатый неуклюжий домик с соломенным конусом на месте крыши, потом второй, третий.

Бандиагара.

Грустные редкие пальмы, какие-то маленькие корявые деревца, словно стесняющиеся своего уродства. Вечер, на улицах пустынно и неприютно. Заброшенное захолустье, а не реальная живая деревня.

– Профессор, ну вот сами подумайте, как тут в Бандиагаре можно догонов изучать? – пошла в наступление Лиза. – А наверх, в скалы, в настоящие догонские поселения нас ни один проводник вести не хочет.

– Мы как только ни упрашивали! – поддержала сестру Мари. – Смеются, и все! Говорят, давайте мы вам тут все легенды расскажем. Вот сейчас и вы нас бросите…

– Я что-то не понял, к чему эти проникновенные речи? – улыбнулся Барт. – Кажется, мы договорились? Вместе до Бандиагары, а там – у каждого свои дела.