Текст книги "Восьмой ангел"

Автор книги: Наталья Нечаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

– Ну! – раздраженно притопнул пяткой главный. – На чем она у тебя? Давай!

– Сценарий на флэшке, распечатать надо, а черновой монтаж на диске…

– Давай! – Шеф нетерпеливо протянул руку.

– А распечатать?

– Без тебя справимся, – мрачно сообщил начальник, запихивая в карман оба носителя. – Сиди, жди, пока не вернусь. Ни шагу из редакции! – и тяжело протопал мимо.

Его не было долго. Часа два. Уже и народ по домам разошелся, и Муся прочмокала на своих ходулях мимо приоткрытой двери, и уборщицы слаженно гремели ведрами и шумели пылесосами…

Внутренний телефон затрезвонил, когда Ольга, решив, что сегодня про нее уже не вспомнят, стала потихоньку собираться.

– Славина, – тягуче прогнусавил главный. – Ко мне.

Она вошла в кабинет, когда шеф опрокидывал в рот коньяк из стильного пузатого фужера. Допил. Не стесняясь, набулькал еще, снова выпил, скривил нос и губы, втягивая вместо закуски воздух.

– Ты что, совсем очумела?

– В смысле? – опешила Ольга.

– Звезда, твою мать, – снова выругался шеф. – Масонскую ложу она раскрыла! Тайное нацистское общество! Да у тебя паранойя! – Он снова щедро плеснул себе коньяку, шумно выпил. – Ни одного кадра доказательства! Ни одного лица! А в грязи изваляла всю область! Мурманский губернатор на слюну изошел, а он, между прочим, в десятку самых приближенных к президенту входит! Ты невинных людей в убийстве обвиняешь! А то, что настоящие убийцы давно арестованы, что со дня на день суд состоится, тебя не волнует! У нас, видите ли, своя версия! – Шеф сплюнул. – У нас – авторская программа! Мы воротим, что хотим! – Коньяк, видно, начал действовать, а шеф – орать. – Ты хочешь, чтобы телеканал к едрене фене разогнали? Чтоб нас всех за клевету привлекли? Вот тебе! – Он сунул Ольге под нос красный упитанный кукиш. – Немедленно переделай программу! Чтоб – как всегда: тайны природы – и никакой политики! Ясно? Иначе…

– Что – иначе? – переспросила ошарашенная журналистка.

– Узнаешь, что! – угрожающе пообещал главный, заглатывая очередной коньяк. – И быстро, быстро делай! Губернатор нервничает! Не хватало еще, чтоб президенту нажаловался! Принимать программу Сам будет. Чего стоишь? – взревел он. – Рысью! И чтоб завтра… В крайнем случае, послезавтра новая программа была у меня вот здесь! – Он яростно замолотил мощной ладонью по столу.

– А откуда губернатор знает про программу? – наконец-то сообразила спросить Ольга. – Никто ведь не знал, о чем она будет? Чего такой кипеж?

– Прокурор ему доложил. У него на тебя какой-то компромат. На днях доставят из Мурманска. Что ты там натворила?

– Я? – Ольга настолько поразилась, что плюхнулась на ближний стул. – Об этом тоже губернатор сказал?

– Прокурор! – рявкнул шеф.

И только тут Ольга сообразила. Всплыли слова безумного магистра о том, что в мурманском «Туле» состоит вся областная верхушка: председатель Думы, прокурор, кто там еще?… Почему-то представлялось очень важным вспомнить, о ком еще говорил магистр, но память словно опустила темную шторку, начисто перекрыв обзор.

– Ты уйдешь или нет? – простонал шеф. – Работать надо, эфир пустой, а она расселась!

Ольга медленно шла к метро, попинывая кончиком ноги ярко-желтые дубовые листья, усеявшие бульвар. Голова была странно пустой и болезненно гулкой. Казалось, в ней отдавался эхом даже отсутствующий звук падения листвы… Из всех, положенных нормальному человеку мыслей, у Славиной наличествовала одна: что происходит?

Она что, и в самом деле раскрыла вселенский заговор масонов? Чушь какая… Встреча с Андре, мечтающим купить программу, попытка ее утопить, обыск в квартире, пропажа исходников, странное предложение Би-Би-Си, а теперь вот еще и мурманский губернатор… Они что, все заодно? И шеф? И Сам? Господи, она точно сойдет с ума! Она ничего, ничего не понимает! За кем-то из них стоят эти сумасшедшие – члены «Туле». Скорее всего, за губернатором, раз сослались на прокурора. А от кого тогда Андре? А Би-Би-Си?

И Макса нет! Посоветоваться – и то не с кем!

Тогда, в Мурманске, после выписки из больницы они втроем: Макс, Машка и она – поехали на Сейв-Вэр. Взяли камеру в надежде доснять нужные планы – вход в пещеру, сейд, которым Рощин пытался их заживо похоронить, скальную поляну, где другой сейд сделал ее невидимой, спасая от пули того же Рощина…

Они не нашли ничего. Нет, все было на местах: скалы, озеро, шапки на сейдах. И все это казалось совершенно первозданным, словно и не разыгралась тут ужасная трагедия, словно и не рушился мир, словно здесь никогда и никого не было…

Как ни искали, они не нашли не только ни одного входа в пещеру, но даже и намека на него. Сплошной скальный массив, каких тут, в Кольской тундре, – вагон и маленькая тележка. И свою каменную могилу не обнаружили. Но, главное, кострища на том месте, где Рощин активировал сейд, черного, страшного, большого – тоже не оказалось. Они практически ползком облазили все знакомое плато, заглядывая под каждый мегалит. Ни обгоревшего уголька, ни следа копоти.

Ни единого.

Макс тогда лишь нервно дергал скулами и молчал, а Машка прямо спросила: «Ребята, может, у вас глюки были? Может, активация сейда так подействовала, что все остальное вам привиделось?»

Удивительно, но и Ольга, и Макс, не сговариваясь, сказали тогда одновременно одно и то же слово: «Может…»

* * *

Затарившись несколькими увесистыми упаковками с минералкой, Макс задумчиво пнул колесо автопенсионера.

– Кто поведет? Я или вы?

– Вообще-то, сейчас моя очередь, – лукаво улыбнулась Лиза. Или Мари. – Но если вы хотите – могу уступить. Потом всем буду рассказывать, что сам профессор Барт работал у нас водителем.

– Так, – хитро прищурился Макс, понимая, что вести машину в сторону слепящего солнца – удовольствие сомнительное, и ушлые девчонки просто хотят спокойно наслаждаться путешествием, – сяду за руль при одном условии: вы прямо сейчас произведете в своей внешности коренные перемены, чтобы я не путался, ху из ху. Согласны?

Студентки дружно затрясли головами.

– На самом деле, – улыбнулась одна, – нас и так можно отличить. Вот, смотрите: у меня уши проколоты, а у Лизы – нет.

Барт удивленно вгляделся в открытые изящные уши сестер. И правда. У Мари обе раковины просто были завешаны мелкими серебряными колечками, тогда как у Лизы ушки выглядели совершенно невинными.

– А когда снимаешь? – с любопытством спросил Барт.

– Так дырки же все равно видно! – расхохоталась Мари. – Лиза тоже бы проколола, но в детстве ушами мучалась, теперь они у нее никакого металла не выносят.

– Ну, хоть одна радость, – удовлетворенно хмыкнул Макс. – Поехали? До Бандиагары от города километров девяносто, дорога хорошая, так что за час долетим.

– Полтора, – уверенно сказала Лиза. – Нам немцы сказали, что джип больше шестидесяти не может.

– А нам с вами – чем дольше, тем лучше, – добавила Мари. – Вы ведь молчать не станете? А мы так о многом расспросить хотим!

– Вы что, решили дорогу в лекцию превратить?

– А что время терять? – пожали плечами сестры.

Макс расхохотался и сел за руль.

Из порта выезжали долго и нудно. То прямо под колеса машины бросались белозубые счастливые торговцы, наперебой предлагающие товар, то пришлось пережидать, пока мимо прошествует стадо серых грустных овечек, только сгруженных с подошедшей пироги. А напоследок, уже на выезде, джип угодил в танцующую толпу, которая, не обращая никакого внимания ни на клаксон, ни на высунувшегося в окошко Макса, что-то весело распевала, кружась в ритмичном танце под грохот советского пионерского барабана, болтающегося на шее одного из танцоров. В руках другого Макс с удивлением углядел пионерский же горн с потертым красным вымпелом: «Будь готов – всегда готов!»

Наконец, выехали из города. Последняя излучина Нигера, заросшая ярко-зеленой пышной травой по берегу. А дальше – неоглядные рисовые поля, которые сейчас, в сезон дождей, больше похожи на неприютные болота, тоскливые даже под ярким солнцем. Впрочем, солнце тоже радовало путешественников недолго. Откуда-то из гущи речной заводи вспорхнули сразу две носатые цапли, перекрыли яркий желтый диск разлапистыми крыльями, и тут же наступила хмурь. А буквально через секунду хлынул ливень. Тяжелые прозрачные фасолины гулко замолотили по крыше, смешали небо и землю, размыли окрестности, превратив их в совершенно одинаковые колышущие пятна далекого театрального занавеса, за которым не различить ни сцены, ни актеров, ни кулис, ни даже прожекторов.

– Ну вот, – огорченно протянула Лиза, – полюбовались дикой природой…

– А что, вот в таком виде дикая природа не устраивает? – хмыкнул Макс. – Надо было сюда через месяцок приезжать, ноябрь – лучшее время.

– У нас же занятия! – поразилась профессорскому невежеству Лиза. – Мы и так опоздаем.

– Макс, а вы женаты? – вдруг спросила Мари.

– А что? – легко откликнулся Барт. – Будете соблазнять пожилого профессора?

– Да нет, чего вы так испугались, – успокоила его Лиза. – Интересно просто, вы ж, наверное, полжизни в разъездах проводите? Как жена терпит?

– Да она сама из командировок не вылезает, – тепло улыбнулся Макс, представив себе Ольгу. – Она у меня журналистка.

– Журналистка? – в один голос изумились двойняшки.

– Да, – в свою очередь удивился их реакции Барт. – А что такого?

– Да мы потому и спросили, – замялась Мари. – То есть она журналист, а вы этнограф, да?

– А у нас как раз наоборот, – сокрушенно шмыгнула носом Лиза. – Они – журналисты.

– Кто – они? – не понял Барт. – Женихи, что ли?

– А как вы догадались? – снова вместе спросили девчонки. – Ну да. У нас парни МГУ заканчивают.

– Тоже близнецы? – пошутил Макс.

– Вы что, ясновидящий? – засмеялись спутницы. – Точно!

– Мы два года назад на студенческой близнециаде познакомились.

– Где? – Барт даже притормозил.

– Близнециада. Шоу такое, в котором участвуют близнецы из ведущих университетов мира. Даже из Австралии и Америки прилетают. Нам два года назад повезло, там и встретились.

– Они к нам в Париж приезжали, мы тоже у них в Москве были, на Рождество снова собираемся.

– Ага, если они нас еще не бросили, – грустно сказала Лиза. – Два месяца ничего про них не знаем. Уехали куда-то на практику, почти на Северный полюс, и все, ни весточки. Может, эскимосок себе нашли?

– Да ладно тебе! – махнула на нее рукой сестра. – Просто там связи нет. Дикие же места. Тим предупреждал.

– Кто? – похолодел Барт, услышав знакомое имя.

– Тим, – объяснила Мари. – Их так зовут. Тимур и Тимофей.

– Ага, – кивнула Лиза. – А между собой они больше нас похожи, только рыжие! У вас в России есть такие места, где связи нет?

– Есть, – сдавленно буркнул Макс.

– Ну вот, я же тебе говорю! – стукнула сестру по плечу Мари. – А ты…

– А что я…

Макс снизил скорость до минимума. Он вдруг резко перестал видеть. Вернее, то, что он сейчас видел, было вовсе не диким тропическим ливнем. Из водяной стены, из серой унылой мглы материализовалось, заняв все пространство вокруг, голое скальное плато, плоский мертвый камень с причудливо распластанными телами. И ветер, не африканский, а совсем другой, северный, трепал рыжий короткий чуб, высунувшийся из-под капюшона ветровки.

Глава 6

– Ну, – скривился шеф, когда на следующее утро Ольга вошла к нему в кабинет. – Принесла?

– Я не стану переделывать программу, – тихо и твердо проговорила Славина.

– И правильно, – миролюбиво согласился главный. – Незачем. А то вдруг хорошая бы получилась? Жалко же выбрасывать… Или ты в Москве наркотики не употребляешь? Только на выезде? Хотя синячищи под глазами такие, что сомнений нет… А я все понять не мог, что за фантазии? Тайное нацистское общество, древний обряд этой, как ее…

– Вельвы, – подсказала Ольга, плохо понимая, что происходит.

Конечно, она подготовилась к этому разговору. Время было – вся прошедшая ночь. Она провела ее практически без сна, уже не пугаясь ни звонков, ни посторонних шумов, ни стуков. Страх сменился злостью. А злость – желанием доказать, что программа должна быть именно такой. И никакой иной. Хотя бы потому, что ее никогда не увидят смешные рыжие близнецы, навсегда оставшиеся в мурманской земле. В память о Тимках этот фильм, о котором они так мечтали, должен быть предельно честным. А потом – пусть ее увольняют, пусть назначают расследование, да пусть делают все, что хотят!

То есть Ольга вполне собралась отстоять свою точку зрения. И свое право выдать в эфир то, что считала нужным. А главный… Он должен ее понять. Не зверь все-таки! Если отбросить разные мелочи, то шеф был очень даже нормальным мужиком. А когда-то – неплохим журналистом. Правда, нынешнее его положение слишком ко многому обязывало. Равно как и много давало. Будь она, Ольга, на его месте, кто знает, как повела бы себя она. В том-то и дело. То есть Славина хорошо подготовилась к бою. Или к затяжной окопной войне. Или к философскому диспуту. В зависимости от поворота разговора она сумела бы доказать, что «Тайны в ладонях», эти, конкретные «Тайны», не могут быть ни занимательной развлекаловкой, ни пейзажными зарисовками с экскурсом в далекую историю планеты.

И вдруг такой поворот.

– Вы о чем? – недоуменно спросила Ольга. – О каких наркотиках? Причем тут мои синяки?

– Ой-ей-ей-ей, – сокрушенно всплеснул руками главный. – Звезда эфира Ольга Славина не понимает, о чем речь! Хватит! – Вдруг рубанул он по столу. – Садись, читай. – Шеф подвинул к Ольге небольшую стопку бумаг. – И – объяснительную. Немедленно!

– Можно, я возьму к себе, чтобы вам не мешать? – Славина подцепила документы.

– Нет, – снова спокойно, почти ласково взглянул на нее главный. – Здесь и сейчас. А я пока кофе попью. Муся! – крикнул он на весь кабинет.

Возникла секретарша. Не поздоровавшись с Ольгой, что само по себе было необъяснимо, уставилась на шефа.

– Кофе, – буркнул тот.

Муся гордо кивнула и, не поведя в сторону Славиной даже бровью, вышла.

Поведение секретарши лучше всего остального – грубых слов шефа, его издевательского тона – показало Ольге, что ситуация развивается совершенно непредсказуемо и весьма неприятно для нее.

Первым в стопке бумаг оказалось коротенькое сообщение на бланке Мурманского областного наркологического диспансера.

Что? В крови близнецов были обнаружены следы сильнодействующего наркотика? Передозировка которого, предположительно, и стала причиной смерти? Бред… Тимки? Нет, это невозможно, чушь какая-то…

«То же наркотическое средство было диагностировано в анализе крови Славиной О. В. во время нахождения на стационарном лечении в Мурманской областной больнице».

Кто такая эта Славина О. В.? Причем тут какая-то…

Славина? Так это же о ней!

У нее в крови «диагностирован» наркотик?

Ольга потрясла головой, протерла глаза. Вгляделась в текст еще раз. И, наконец, поняла!

Господи, ну конечно! Магистр там, в пещере, заставил ее выпить какое-то зелье, после которого у нее стала квадратной голова, начались галлюцинации, вразнобой зазвучали странные голоса, появился Леша, изумительная поляна с колокольчиками… Магистр именно тогда открыл ей «страшную» тайну, что она – потомок ариев! Представительница седьмой расы, которая будет править миром, когда с небес спустится Новый Иерусалим. Потом у нее в ладони неведомо как оказался полузадушенный колокольчик с той самой поляны. Она ведь еще тогда поняла, что это – действие наркотика! Значит, близнецов, перед тем как убить, тоже опоили этой гадостью. Вот вам и доказательство, что пещера ей не привиделась!

Ольга обрадовалась, даже привстала со стула, намереваясь тут же поделиться сделанным открытием с сопящим в кофейную чашку шефом. Но тут зазвонил телефон, главный снял трубку, и Ольга, ожидая окончания разговора, взялась за второй листок.

Заверенные показания – лист дела номер восемнадцать – какого-то Мухина Арнольда Михайловича, поставщика наркотиков, взятого с поличным. Он искренне раскаивался в том, что дважды продавал наркотик известной журналистке Ольге Славиной, которую сразу узнал, потому что любит смотреть ее по телевизору. Славина покупала наркотики в присутствии двоих очень похожих молодых людей, скорее всего, близнецов, одного из которых, по имени Тимофей, Мухин это необычное имя хорошо запомнил, тут же, рассчитываясь за наркотик, отправила в круглосуточную аптеку за шприцами.

Вот так, да?

И что, этот Мухин рассчитывает, что ему поверят? То есть мало того, что она, Ольга Славина – сама наркоманка, так еще и приобщила к этому делу практикантов, после чего они и померли от передозы. А Славина, значит, сначала разыграла сцену их исчезновения, а потом весь день искала в сопках…

Делиться своей радостью с шефом мгновенно расхотелось. Девушка взяла следующий документ.

Логинова Мария Сергеевна на вопрос следователя показывала, что ее подруга Ольга Славина, будучи в Мурманске, в ее присутствии несколько раз употребляла наркотики. Орально и внутривенно. Обычно после этих действий у нее начинались сильные галлюцинации, она рассказывала о несуществующих вещах, бывала сильно возбуждена, даже агрессивна. Ей везде начинали мерещиться злодеи, от которых она пыталась прятаться или убежать. Находясь на излечении в больнице, Славина умоляла ее, Логинову, добыть ей дозу, предлагая любые деньги.

Машкин почерк, Машкина подпись.

Ольга вытащила мобильник, намереваясь тут же позвонить подруге, да вспомнила, что много раз хотела перенести в этот, новый телефон базу из старого. Но так и не удосужилась. А значит, связаться с Машкой немедленно она просто не сможет.

Так, соберись! – приказала себе Славина. – Еще не хватало раскиснуть! Уж если довелось выжить там, в сопках, то здесь я просто так не сдамся!

Подумаешь, собрали компромат! Фальшивка на фальшивке! И что, надеются, что так они ее сломят? Запугают?

Ольга закусила губу. Под столом, чтобы не было видно, больно ущипнула себя за ногу, пытаясь переключить внимание с невыносимого горячего шума, разрывающего голову и сердце, на обычную физическую боль. Помогло. В ушах перестало барабанно бухать, и омерзительная влажная дрожь в спине сменилась неуклюжим окостенением.

Что там дальше? – злое любопытство заставило Ольгу взять следующий листок, предпоследний.

Акт обследования плато Сейв-Вэр. Принимали участие… Специальная рота милиции, служащие срочной службы… Так. Ничего не обнаружили. Ни пещер, ни подземных ходов. Замеры на плато с помощью специальной аппаратуры показали, что скальный массив является монолитом, никаких пустот, пещер и прочих подземных чудес здесь не зафиксировано.

Что и требовалось доказать.

Так, последняя фитюлька. Ох, ты, какой серьезный бланк: большой противолодочный корабль «Могучий». Так, очевидно, под действием наркотиков она еще и корабль пыталась угнать.

Командир корабля уведомляет, что Липкин С. Е. и Борисюк П. Д. находились на корабле, где состоялась встреча с экипажем. После этого указанные товарищи вместе с командованием корабля отбыли на катере в Щукину салму на рыбалку, где и провели сорок восемь часов.

– А кто это – Липкин и Борисюк? – тихо и недоуменно спросила Ольга сама у себя.

Шеф, однако, этот вопрос услыхал.

– Областной прокурор и генерал, командующий ВВС.

– А… – Славина все поняла. То есть в пещере во время обряда они находиться не могли. Алиби.

Она еще раз проглядела бумаги, снова задержалась глазами на родной Машкиной подписи.

– Ознакомилась? – мрачно полюбопытствовал шеф, уловив, что она прошлась по документам второй раз. – Теперь – объяснительную.

– Зачем? – прищурилась Славина. – Что объяснять? У вас же результаты экспертизы есть, все официально.

– Не умничай, а? – устало потер лоб шеф. – Требование КЗОТа. Я должен взять с тебя объяснительную перед увольнением по статье.

– А если я не напишу?

– Составим акт об отказе, – равнодушно пояснил главный. – Но лучше – написать. Мало ли, как жизнь обернется, а документ есть документ.

– Что писать? – Славина все никак не могла до конца поверить, что все, что происходит, происходит с ней. И – наяву. Без всякого обрядового зелья. – Что писать? Как я купила наркоту? Вы что, первый день меня знаете? Ну, я, ладно, живая, хоть как-то защититься могу. А Тимок зачем оклеветали? Они-то кому до сих пор мешают? Чем?

– Ольга, – шеф вдруг посмотрел на нее вполне по-человечески. – Ты что, не сечешь? Я обязан тебя уволить. Это – официальные бумаги, понимаешь? О-фи-ци-аль-ные! Против тебя уже возбуждено уголовное дело. В Мурманске. По обвинению в непреднамеренном убийстве практикантов.

– Меня… обвиняют в убийстве Тимок? – Во рту у Ольги мгновенно пересохло, огромный колючий язык совершенно утратил способность поворачиваться в этом ограниченном пространстве, больно раздирая каждым своим движением нёбо и щеки.

– Славина, ты знаешь, как я к тебе отношусь, – доверительно продолжил шеф. – Ведь знаешь?

Ольга качнула головой. Не то соглашаясь, не то – возражая.

– Имея на руках такие документы, я обязан тебя уволить. Обязан, понимаешь? Я не знаю, что там у тебя произошло в Мурманске, кому ты перешла дорогу, но то, что ты нагородила в программе, и в самом деле можно квалифицировать только как бред. Наркотический бред.

Ну да, – подумала Ольга. – Конечно. Наркоманке все что угодно привидеться может. И Новый Иерусалим, и седьмая раса, и тайное общество «Туле». И то, что ее несколько раз пытались убить. Только… Как же они забыли про Макса? Он же находился рядом? И все это видел? Господи, Макс, как плохо, что ты – далеко! Был бы здесь, весь этот кошмар враз бы закончился!

– У меня есть свидетель, – с трудом выдавила Ольга. – Он скоро приедет и…

– Любовник не может быть свидетелем, – равнодушно сообщил шеф.

– Любовник?

– Ну, скажи мне еще, что вы с этим, как его, Бартом, только за ручку, как пионеры, ходите…

– Вы и об этом знаете?

– Славина… – Главный устало потер виски. – Ты или дура, или делаешь вид. Ты что, не поняла, кто тобой занимается? Да у них каждый твой шаг под контролем!

– Зачем?

– Затем, что борьба с наркоманией – государственная политика, провозглашенная президентом. И разводить пропаганду этой заразы на федеральном канале тебе никто не позволит! Тем более – марать имена уважаемых людей и компрометировать целую область! Мурманск, между прочим, стратегический регион! А твой бред о тектоническом оружии, о сейдах, о нацистах, стремящихся устроить мировой катаклизм… Тьфу! – Он смачно и зло сплюнул. – Как я проглядел? Как промухал? Уж если подруга твоя не стала тебя защищать…

– Значит так, – Ольга тяжело поднялась. – Хотите увольнять – увольняйте. Но писать вам я ничего не стану. Много чести. Можете составить акт, что под воздействием наркотиков я забыла алфавит.

– Слушай, ты! – Главный выскочил из-за стола наперерез собравшейся уходить девушке. И вдруг как-то неуверенно остановился, одним мигом обмяк, сгорбил плечи и плюхнулся на стоящий рядом стул. – Оль, – протянул он как-то жалобно, – да я и сам в эту чушь не верю. Что я, зверь, что ли?

Славина остановилась.

– Пойми, – шеф глотнул остывший кофе, – я тут – не я. А функциональная руководящая единица. Ты что, думаешь, что я хочу тебя уволить? Тебя? Одну из лучших журналисток? Что я, идиот? Я и сам плохо понимаю, из-за чего весь этот сыр-бор, того и гляди, до президента дойдет. Но сейчас я должен сделать так, чтоб про эту историю все забыли. Понимаешь?

– Нет, – качнула головой Славина. – Не понимаю.

– Ну и не надо. – Главный подошел к девушке, доверительно обнял за плечи. – Ты только шума не поднимай. Ладно? Пока я просто отстраню тебя от должности, до окончания разбирательства, так надо. Ну, чтобы собак не дразнить. Все равно скомпрометированный журналист не может появляться на экране.

– А если ничего не докажут? – усмехнулась Ольга.

– Оль, – главный скривился. – Ты что? Моли Бога, чтобы все наркотиками отграничилось, чтоб в тюрягу за убийство в самом деле не упекли лет на десять.

– Вы серьезно? – отстранила руководящую руку Ольга. – Про убийство – серьезно?

– Намного серьезнее, чем ты думаешь, – буркнул шеф. – У тебя там отпуска недогулянного еще полтора месяца. Вот сейчас и догуляешь. Чтоб про тебя все забыли. А потом решим, что делать. – И он выдохнул с явным облегчением, хваля себя за то, что сумел так грамотно разрулить ситуацию. – Ну, договорились?

Тут же, хлопая по полу подошвами деревянных высоких сабо, вошла Муся с уже отпечатанным приказом об отстранении Ольги Славиной от должности.

Ловко, – горько констатировала Ольга. – Значит, все это: и скандал, и неожиданно последовавшая человечность мудрого шефа – все было тщательно отрепетировано заранее?

* * *

Девчонки оживленно щебетали, рассказывая профессору о своих приятелях, весело уверяя, что рыжие близнецы – самые классные парни на свете…

– Только они ни в какую не хотят из России уезжать, – пожаловалась Мари. Или Лиза. Сейчас это было неважно. – Придется нам за ними рвануть, как вашим декабристкам!

Не смогут теперь ваши Тимки никуда уехать, – горько подумал Барт. – Никуда и никогда. И вам декабристками стать не придется…

Конечно, он не станет ничего говорить этим милым французским девочкам. Пусть лучше думают, что парни нашли эскимосок. Поболит-поболит – и пройдет. Может, и не узнают правды. Не надо им ее знать.

– Макс, а что мы еле плетемся? – сунулась к нему Мари. – Так мы до завтра не доедем!

– Не видно ничего, – сказал Барт, прижимая лицо почти к стеклу, чтобы девчонки не увидели его выражения. – Боюсь, с дороги съедем…

Сестры настороженно замолчали, вглядываясь в ливень. Перспектива сбиться с пути и завязнуть в каком-нибудь рисовом болоте никого не прельщала.

Еще минут через десять Барт остановился. Ехать дальше представлялось самоубийством. Дождь не лил – он стоял. Одной сплошной серой массой, совершенно не похожей на воду. Словно машину со всех сторон завесили плотным колышущимся полиэтиленом, за которым явно просматривался все тот же Сейв-Вэр. Скалы, сейды, безлюдная и безжизненная вечность.

– Вот это да! – крутили головами девчонки. – Мы и не знали, что такое бывает. Так, наверное, всемирный потоп и наступил. Теперь понятно, почему пришельцы у догонов изображены амфибиями! Наверное, когда они с Сириуса прилетели, такой же ливень шел. Вот они и адаптировались. Как вы считаете?

– Что? – Барт с трудом оторвался от созерцания жуткой картины Кольской тундры, возвращаясь в реальность африканского сезона дождей. – Вы про Номмо?

– Ну а про кого же еще? – удивилась вопросу Лиза. – Грийоль же писал, что посланцы с небес, которые прилетели к догонам, были рыбами по натуре и дышали водой, поэтому постоянно носили прозрачные шлемы, наполненные жидкостью.

– Да-да, – влезла Мари. – Они же и назвали их «номмо», что означает «выпить воды».

– Молодцы, – грустно улыбнулся Барт. – Все правильно излагаете. Зачет поставлю автоматом. Вот вам, кстати, загадка. Библию читали?

– Обижаете! – скривилась Мари. – Изучали целый год. Два экзамена.

– Ну, тогда вспомните, кто предупредил Ноя о грозящем потопе?

– Змей! – хором заявили близняшки. – Мы в Бамако, в национальном музее, видели скульптуру – мужчина со змеями на спине.

– Вот, – кивнул Барт. – Эту терракотовую фигуру раскопали в Дженне, самом древнем городе Африки. Знаете, сколько ему лет? Больше двух тысяч трехсот. А змей был символом сириусян. Так они сами себя изображали. Что из этого следует?

– Поняла! – ахнула Мари. – Значит, Ноя о потопе предупредили сириусяне? Значит, именно они спасли человечество?

– По догонской мифологии – да, – согласился Барт. – Ведь именно своему посланцу – Номмо – Бог поручил заселить землю.

– Точно, – жарко засопела Мари. – Как там говорится? Номмо построил корабль на шестьдесят отсеков и собрал туда все земные существа. А еще – небо, землю, мир, огонь, танец… Что еще? Там много перечислялось, забыла.

– Не беда, – успокоил Макс. – Забыла не только ты. Самим догонам сегодня известно содержание лишь двадцати двух отсеков. Остальное, как они говорят, откроется людям позже и изменит мир.

– Вы что, Грийоля наизусть знаете? – восхищенно уставились на него девчонки.

– Почти, – спокойно ответил Макс. – Я занимаюсь этим всю жизнь. С перерывами на зарабатывание денег, конечно. Вы же знаете мои основные работы.

– А почему у вас ничего нет о догонах?

– Потому что после Грийоля они никому больше не открылись. Вот, надеюсь, что в этот приезд сумею зайти чуть дальше запертой двери.

– Расскажите! – заканючили девчонки. – Пожалуйста!

– Да нечего пока рассказывать, – пожал плечами Барт. – Вот если попаду в пещеру…

– В ту самую? – Зеленые глазищи студенток просто пылали диким, неукротимым огнем любопытства.

– Какую – ту самую? – невинно спросил профессор.

– Ну, где рисунки, которым более семисот лет…

– Нет, там я уже бывал. Так что все художественные свидетельства зарождения жизни на земле: и Номмо – получеловека-пролузмею, и его ковчег, и приземление пришельцев на землю, и космические пейзажи, где Солнце и Сириус соединены такой странной кривой линией, будто это путь космического корабля, – все это я уже видел. Да это и не внутри пещеры, снаружи, на утесе. А святая святых – тайная пещера, из которой видно родину догонов – Сириус.

– Так она что, все-таки существует? – Лиза в волнении сжала руку Мари. Видно, сестры привыкли в минуты особого волнения держаться друг друга. – Это не сказка?

– Не знаю, – Барт пожал плечами. – За все те годы, что занимаюсь этнографией, я понял лишь одно: любая сказка – всего лишь дверь. И к ней непременно есть ключ. Но совсем не обязательно, что он достанется именно вам.

– Так ведь там, в этой сказочной пещере, есть какой-то телескоп, который оставили пришельцы, чтобы догоны могли хоть так, визуально, общаться со своей родиной. – Лиза дернула ладошку Мари. – Помнишь, мы читали, что эта пещера – вообще портал для прохода в иное измерение. А что там может быть еще?

– Это я и надеюсь узнать, – задумчиво проговорил Барт. – Вдруг это поможет разгадать догонские мифы и их главный секрет.

– Откуда взялись догоны?

– Именно.

– Так у них же ясно говорится – с неба! Помните, корабль Номмо подвесили на медной цепи, а потом по сигналу Бога он стартовал в проделанное на небе отверстие, – начала практически цитировать миф Мари.

– Ну да, – подхватила Лиза. – Потом этот корабль восемь периодов кружился по небу, как гигантская радуга от горизонта до горизонта. Потом приземлился, а яма, оставшаяся от него, наполнилась водой и стала озером Дебо. А Дебо – это реальное озеро?

– Абсолютно, – кивнул Макс. – Причем на одном из его островов изображен тот самый космический корабль – ковчег. Сам ковчег – здоровенная каменная глыба, а вокруг него – звезды. Камни на специальных подставках. По преданиям, именно там Номмо вышел из корабля, поставил на землю левую ногу – в знак того, что берет землю во владение. И на Земле началась жизнь.