Текст книги "Белая ночь (СИ)"
Автор книги: Наталья Галкина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)
– Не понимаю... – неуверенно проговорила я.
– Ну, вот видишь. Я знал, что так и будет. Ты думаешь, это все чушь.
– Нет, совсем не так...
Но Дэвид перебил меня.
– Среди вас живут те, кто придерживается других правил. Люди не замечают их, потому что они умеют не выделяться, а вы слишком слепы...Они намного сильнее! Для них не существует закрытых дверей или запретных тем. Кому-то понадобилась память Алекса, и он выпотрошил ее, не заботясь о том, к чему это может привести.
– К чему? – прошептала я.
– К смерти. Человек без воспоминаний – это лишь пустая оболочка, которая даже не имеет воли к продолжению своего существования. Именно это я и имел в виду, когда говорил, что просто помог ему вернуть себе жизнь. Теперь твоему другу нужно будет снова разложить все по полочкам, но на это нужно время. При условии, что они оставят его в покое...
– Кто они? И что это за сила? – прошептала я.
– Мне трудно тебе объяснить ... – он на миг прервался, подбирая нужные слова. – Вот даже в вашем обычном мире существует множество легенд и мифов о людях, которые могут, выражаясь вашим языком, 'творить чудеса'. Каждому ребенку известны россказни о магах, экстрасенсах и прочей чепухе. Кому-то вдруг стали доступны чуть большие возможности, и они тут же возомнили себя чудотворцами. Но это лишь поверхностные знания, настолько ничтожные, что они скорее вредят, чем помогают. Другое дело индийские йоги или тибетские монахи, их сила намного серьезней, и они никогда не будут заниматься шарлатанством. Пойми, человеческие возможности не имеют границ, сила духа и мысли намного превосходят физическую. Наши чувства – тоже проявление этой силы, и они также могут творить чудеса. Ты же слышала, наверно, о том, что в состоянии аффекта у обычных людей вдруг проявляются способности, о которых они даже не подозревали раньше. Каждый человек может развивать в себе эти качества, но из-за своей ограниченности и уверенности в превосходстве над другими видами он просто не видит причины работать над собой. Так было, и так будет всегда.
Дэвид с презрением скривился.
– Но я никогда никого не видела рядом с Алексом.
– Это и не обязательно, – усмехнулся Дэвид. – Даже не касаясь человека, у него можно отнять все: рассудок, воспоминания, жизнь. Люди настолько толстокожи, что не почувствуют, как кто-то вмешивается в их судьбу. Любому событию всегда найдется масса привычных для всех объяснений. Врачи поставят вам нелепый диагноз, знахари предположат, что кто-то навел на вас порчу. И вы будете верить, потому что в этом ваша слабость. Люди любят оправдывать свое бессилие правдоподобными причинами, лишь бы не чувствовать себя беспомощными. Если однажды вы увидите вокруг себя что-то необычное, то обязательно решите, что сходите с ума.
– Боже! – я подскочила на месте. – Дэвид, у меня действительно были странные видения. Там в хижине, во время грозы. И мне, правда, казалось, что я схожу с ума...
– Я так и думал, – лицо Дэвида стало непроницаемым.
– И что же там было?!!
– Я уже говорил, что этот мир не так прост, как ты привыкла считать. Вместе с нами существуют и другие реальности. Я бы назвал их Отражениями, потому что они лишь грани единого целого. Они вокруг нас, среди нас и даже иногда в нас самих. Человек не получил возможности видеть их или чувствовать, но бывают исключения. И гроза – одно из таких исключений. Электричество молний порождает этот странный эффект, оно создает смещения, и Отражения переплетаются. В такие моменты мы слышим, а иногда даже видим то, чего нет в нашем мире. Обычно человек чувствует головокружение и испытывает ужас – нормальная реакция на Смещения. Всегда страшно понимать, что в мире что-то не на своем месте, но это не признак безумия – это правда. И еще человеческие сны тому подтверждение. Принято считать сновидения лишь набором образов из подсознания, воспоминаний из прошлого. Но как тогда объяснить твои детские кошмары, которые повторились вчера наяву?
У меня нет точного ответа, что такое Отражения. Они изменчивы, непредсказуемы и очень опасны. В них может отразиться все: наше прошлое, будущее, то, чего никогда не было и никогда не случиться. Там исполняются твои самые сокровенные мечты и становятся явью тайные страхи. Они – воплощение ужасных кошмаров и в тоже время большое искушение, опьяняющий наркотик, который в конце-концов отнимет у тебя разум. Это миры, о которых людям лучше не знать, потому что иначе все вокруг превратиться в хаос. Я никогда не был там, лишь иногда мне удавалось заглянуть за горизонт, но перешагнуть эту грань человеку не дано.
– Но если кто-нибудь все же сделает шаг? – меня вдруг охватили сомнения, ведь в тот момент мне показалось, что я была там. Наверно, мне почудилось.
– Он уже не вернется. До меня доходили легенды о людях, которым удалось нарушить табу, и это якобы изменило их навсегда. Но мне кажется, что такие рассказы – всего лишь миф. Я уверен, что там, за чертой нас всех ждет лишь одно – смерть.
Дэвид больше ничего не стал объяснять, но мне уже и не хотелось никаких подробностей. У меня кружилась голова от этих непонятных рассуждений, но единственное, что я точно усвоила – все было очень серьезно. Ни на минуту я не усомнилась в словах Дэвида. Наверно, если бы мне это рассказал кто-то другой, у меня возникли бы большие сомнения в адекватности этого человека, но после всех событий, которые со мной произошли, я готова была поверить шаману.
– Ты говорил, мы принесли с собой страх. Что ты имел в виду?
– Все наши чувства вполне материальны. Страх, ненависть, любовь, счастье, отчаяние и боль – их можно почувствовать даже на расстоянии, особенно если те очень сильны. В больших городах все они сплетаются в единый неуправляемый поток, но здесь в этих лесах каждое из них видно как на ладони. Тишина дает возможность разглядеть в человеке его суть, сбрасывая все наносное. Я люблю это место, и очень хотел бы остаться здесь навсегда, если это возможно.
Я была поражена тем, что он мне только что сказал. Значит, мне не зря с самого начала казалось, что он видит меня насквозь. Все мои чувства открыты ему, и я ничего не могу с этим поделать!
– Ты другой, – испугано проговорила я.
– Да, жизнь сделала мне подарок, – Дэвид криво усмехнулся, – но я об этом не просил...
'Кто же ты такой?' – вертелось у меня на языке, но мне было страшно услышать его ответ. Я почувствовала, что дрожу. Дэвид подошел ко мне и, осторожно взяв за руки, заглянул в глаза. Его ладони были теплыми, они согрели мои ледяные пальцы, и дрожь понемногу начала проходить.
– Саша...– проговорил он так, как будто пробовал на вкус это слово.
Он произнес его, немного смягчая последнюю согласную, как не делал никто другой, и мое собственное имя показалось мне каким-то незнакомым. Он словно открыл новую сторону меня самой, неведомую, но очень привлекательную и заманчивую.
– Ты очень необычная девушка, Саша. Твои волосы цвета шоколада, и глаза, словно теплая карамель. Ты готова все отдать за человека, о котором почти ничего не знаешь. Я повидал много людей, но такой еще не встречал...
– Кто ты, Дэвид? Ты выглядишь молодым, но говоришь такие вещи, как будто прожил целую жизнь? – мои руки машинально сжали его теплые пальцы. – Кто же ты на самом деле?
– Мне очень много лет... – он продолжал смотреть мне прямо в глаза. Для него это было так просто, ни тени смущения за то, что он нарушает все мыслимые нормы приличия. Но и я тоже не могла отвести взгляд, он словно удав перед нападением поглотил всю мою волю. – Впервые я появился на свет семь веков назад, и с тех пор, умирая, каждый раз возрождаюсь в теле другого младенца. Тема реинкарнации – не новость в человеческой истории. Буддисты, например, уже многие тысячелетия свято верят в то, что практически все люди продолжают жить в новом облике. Но я отличаюсь от них – я ПОМНЮ все свои жизни. Моя память ничего не теряет: ни единого мгновения, ни одного лица из прошлого. И если что-то было в моей жизни, что хотелось бы забыть, время нисколько не лечит меня.
Я человек без родины. Каждый раз мне приходится рождаться в другом месте, в другой стране, на другом материке. Я знаю все основные языки планеты, изучил все главные религии мира. Мне пришлось забыть, что такое друзья в высоком понимании этого слова, ведь их жизнь слишком коротка по сравнению с моей. Я стал избегать людей, мне просто не интересно с ними – они проживают отведенное им время, постигая те истины, которые мне уже давно известны. И я прячусь в глухих лесах, чтобы не видеть их. Но они продолжают преследовать меня со своими проблемами, которые в большинстве своем имеют одну причину – их собственное неумение понять себя!
Я постаралась высвободить руки из его ладоней.
– Извини, что тебя потревожили...
– Нет, ты совсем не такая, как они, – он крепко держал мои пальцы, не давая мне вырваться. – Ты пришла просить не за себя. Я вижу твои чувства к нему, но и вижу сомнения. Он ничего не обещал тебе, ведь так? Но это нисколько тебя не остановило. И в тот момент, когда я рассказывал, что в действительности произошло с твоим другом, ты была полна решимости помочь ему, даже сознавая, что это не в твоих силах. Я рад, что ты пришла сюда. У меня снова появился интерес к людям – оказывается, они еще способны преподносить мне сюрпризы.
Дэвид ласково улыбнулся и отпустил, наконец, мои руки.
– Кажется, гроза закончилась,– сказал он.
Я машинально прислушалась. Снаружи стало тихо, и мне показалось, что сквозь загораживавшие вход занавеси пробивается солнце.
– Пойдем, я покажу тебе свои сокровища, – Дэвид приподнял тяжелую ткань и сделал приглашающий жест.
Я нерешительно шагнула к двери, скорее на автомате, чем осознано. Моя голова была занята тем, что мне пришлось сейчас услышать. Что это: бред сумасшедшего или, действительно, правда?! Его история была настолько нереальна, но в то же время она объясняла все загадки, которые таил в себе этот человек. Если бы мы находились сейчас в привычной для меня обстановке, где-нибудь в Питере, я, конечно же, не поверила бы ни единому его слову. Но именно здесь, в этом затерянном вдали от цивилизации мире, все казалось как нельзя более реальным.
Я поспешила за Дэвидом, который ждал меня у входа. Солнце проглядывало сквозь мокрую листву деревьев, которые скрывали наше убежище от посторонних глаз, если таковые вообще могли быть в этом глухом месте. Теперь у меня появилась возможность лучше рассмотреть ступеньки, по которым мы сюда взобрались. Даже не представляю, как вообще можно было по ним пройти. Полустертые и поросшие мхом, они казались почти незаметными на фоне скалы. К счастью, Дэвид не стал спускаться вниз, а пошел дальше по еле видной тропинке вдоль каменного склона. Я последовала за ним.
Через десяток шагов до меня донесся неясный шум – где-то внизу бежала вода. Вскоре мы обогнули выступ скалы, и моему взору предстала потрясающая картина: деревья расступились, и внизу, насколько хватало глаз, раскинулся зеленый океан умытого дождем леса. Он сверкал в лучах заходящего солнца, и с высоты птичьего полета казался как будто нарисованным. Внизу, в нескольких метрах под нами из скалы вырывался водный поток и обрушивался со стометровой высоты вниз, разбиваясь в пыль о камни. Это было незабываемое зрелище, никогда за всю свою жизнь я не видела такой дикой, не обузданной человеком красоты. У меня сложилось впечатление, будто я парю над землей. Ощущение оказалось настолько сильным, что я даже покачнулась, и мне пришлось ухватиться за камень, чтобы не упасть вниз. Дэвид рассмеялся.
– Тебе тоже показалось, что ты летишь? Со мной такое иногда случается. Однажды, это было две жизни назад, мне настолько захотелось испытать чувство полета, что я прыгнул вниз, надеясь, что у меня вот-вот появятся крылья.
– И что, ты полетел?! – с изумлением спросила я.
– Нет, – просто ответил он. – Я упал вниз, где-то там еще лежат мои бренные останки.
И он небрежным жестом указал туда, где водопад с шумом разбивался о скалы.
Я вздрогнула. Теперь было понятно, почему шаман так неожиданно исчез отсюда много лет назад. Он сейчас так легко говорил о смерти, как будто это была самая заурядная на свете вещь.
– Ты что, настолько не дорожишь своей жизнью? – с некоторым напором спросила я. – Неужели она совсем ничего для тебя не значит?!
– Ты рассуждаешь, как нормальный человек, Саша. Но не забывай, что я не совсем такой, как вы все. Я прожил 29 жизней, почти 700 лет скитаясь по земле. Мне пришлось повидать мир во всем его извращенном 'великолепии'. Первый раз я родился в Индии в семье, принадлежавшей к самому бедному сословию, и у меня не было никаких шансов что-то изменить. Вся моя жизнь прошла в постоянном противостоянии с голодом, нищетой и болезнями. Ты даже не можешь представить себе всего, что я видел. Мой отец умер, когда мне было пять лет, и мы остались втроем с матерью и братом. С тех пор я стараюсь не вспоминать о том времени. Это была самая ужасная из моих жизней, потому что тогда я был уверен, что она у меня единственная. Я хотел прожить ее на бело, как и все вы, но в ней не было ничего, кроме унижений и бедности. Умер я от лихорадки, когда мне едва исполнилось 20 лет, и с тех пор со мной много чего случалось. Я рождался каждый раз в другом месте, в те времена еще не было тех названий материков и стран, которые тебе сейчас известны. Я был свидетелем последних крестовых походов, взятия Бастилии, открытия Америки. Мне довелось поучаствовать во многих войнах, без которых нельзя вообразить само существование человека. Я мог бы пересказать заново историю тех государств, где жил, но у меня просто не повернется язык, чтобы описать все эти ужасы. Мне редко удавалось умереть собственной смертью. Знаешь, поначалу я еще дорожил жизнью, но потом все потекло само собой. Можно было бы собрать целую коллекцию оружия, убившего меня: сабли, мушкеты, ножи, топоры, шпаги, пистолеты и даже один раз виселица, когда меня вздернули за пиратство. За все эти годы мне пришлось сменить множество лиц, имен и фамилий, и однажды начало казаться, что я просто чья-то тень...
Я вдруг поняла, что это бессмертное существование было для него скорее мукой, чем наградой. Он менял родственников и знакомых, быть может, даже друзей по всему свету, но, в сущности, он был одинок. Везде и со всеми.
– Дэвид – это твое имя в последней жизни? – спросила я. Мне захотелось отогнать от него воспоминания, которые причиняли ему боль.
– Нет, его я не меняю уже давно. Так назвала меня одна женщина, которая была моей матерью. В тот раз мне выпало родиться в Израиле, и она дала мне имя Давид. Никогда больше я не встречал такой любящей женщины, ей даже удалось изменить мои взгляды на жизнь. Ее уверенность в том, что все мы ходим по земле не просто так, заронила в мою душу сомнения. Я стал задумываться о своем существовании, почему именно мне была дана эта возможность продолжать жить. После нее я начал искать ответы, которые и привели меня обратно в Индию, на свою первую родину, откуда все началось. Но это уже потом, сначала была она. Иногда я рассказывал ей о своем прошлом, но это ее пугало. Мать говорила, что дьявол диктует мне такие мысли, и часто молилась у моей кровати, когда я засыпал. Потом она умерла, и с тех пор я ношу данное ею имя. Со временем, правда, пришлось его немного изменить, были причины, но все же у меня осталась память о ней.
Дэвид замолчал, глядя вниз на водопад. Я вдруг подумала, что только он один может рассказать, что чувствует человек, падая с такой огромной высоты в бушующий поток. Что скрывается в его памяти, и какие чувства он может испытывать, если даже смерть для него представляется обычным делом?
– Я, кажется, напугал тебя, – сказал он, вопросительно глядя на меня. – Наверно, не нужно было всего этого говорить.
На его лице отразилось разочарование.
– Мне, почему-то, показалось, что ты сможешь меня понять. Я уже давно не разговаривал об этом ни с кем. Прости, ты наверно думаешь, что я сумасшедший!
– Нет, Дэвид. Я вовсе не сомневаюсь в твоих словах, – поспешила я его успокоить, – просто... пойми, мне трудно так сразу принять все это.
– Да, знаю, – он усмехнулся. – Я бы на твоем месте поспешил, как можно скорее, отсюда убраться.
– Ну, тогда мне точно пришлось бы нести Алекса на своих мужественных плечах, – рассмеялась я, вспомнив его насмешливые слова.
– Ах да, Алекс! – он как-то небрежно произнес его имя. – Что тебя вообще в нем привлекает?
Я насторожилась. Мне было неприятно, что он так говорил о человеке, которого я готова была назвать своим женихом.
– Я люблю его, – мой ответ прозвучал как-то неуверенно, и за это я еще больше разозлилась на Дэвида.
Почему вообще мне нужно оправдываться перед ним?! Скоро Алекс придет в себя, мы вернемся в Питер, и все будет, как и раньше. Я навсегда забуду весь этот кошмар и самого Дэвида.
При этой мысли мое сердце сжалось. Но я не хочу его ЗАБЫВАТЬ! Что-то изменилось за эти два дня, может, все мои переживания так сильно сказались на мне, но я уже ничего не знала наверняка. Мне не хотелось сейчас об этом думать, и я отвернулась, понимая, что он прекрасно видит все мои чувства.
Догорал закат, и от воды стало совсем холодно. Я поежилась. Дэвид накрыл мои плечи своей курткой, не говоря ни слова, рядом с ним слова вообще не имели значения.
– Пойдем. Тебе нужно выспаться, завтра вас ждет длинный путь.
Но у меня эта перспектива почему-то не вызвала радости. Я в последний раз оглянулась на водопад.
– Мне понравились твои сокровища, – сказала я, чтобы как-то заполнить эту паузу.
– Я рад, – только и ответил он.
– Глава 4. Прошлое -
Я проснулась из-за того, что кто-то около меня разговаривал. Голоса звучали приглушенно, поэтому сначала мне показалось, что они – часть моего сна. Однако вскоре стало ясно, что все это наяву. Прислушавшись, я поняла, что где-то за пределами пещеры разговаривают Алекс и Дэвид. Александр, наконец, пришел в себя! Сон тут же испарился, я вскочила на ноги, но остановилась посреди комнаты. Вот он, момент, которого я так давно ждала, но которого и больше всего боялась. Теперь, когда ему стало лучше, какими будут у нас отношения? Раньше было все просто: он больной – я сиделка, а теперь наши роли должны будут как-то измениться, но как именно?
И еще Дэвид. Мне совсем не хотелось, чтобы именно он стал свидетелем этого разговора, и потому я медлила, не решаясь выйти к ним из своего убежища. В памяти всплыл вчерашний вечер. Мы еще долго сидели с Дэвидом у огня камина, вырезанного в каменной стене пещеры, я рассказывала ему о своей жизни в Питере, а он говорил, что никогда не встречал такой безнадежной оптимистки. Нет, он не должен увидеть мою неуверенность по отношению к Алексу. Только не Дэвид!
Минуты бежали, и весь день притворяться спящей было невозможно. Надо решаться, и я сделала робкий шаг по направлению к выходу. Они сидели на пороге, и хотя я старалась ступать неслышно, оба тут же обернулись. Последовала пауза, каждый из нас ждал, что кто-то начнет разговор первым.
– Привет, – наконец почти шепотом произнесла я.
Лицо Дэвида было абсолютно непроницаемым, но на секунду мне показалось, что в уголках его глаз притаилась грусть.
– Саша, – воскликнул Алекс, – ты просто чудо! Не представляешь, как я благодарен тебе за все, что ты сделала! Посмотри, я снова здоров!
И он вскочил на ноги, сгреб меня в охапку и закружил над землей так, что я только успела испуганно взвизгнуть. Это было немного не похоже на Алекса, обычно он был более сдержан на эмоции. Но сегодняшнее утро было для него особенным, ведь он снова почувствовал вкус к жизни. Как долго мы ждали этого дня, и сейчас я была счастлива. Конечно, мы останемся вместе, как можно было в нем сомневаться?
– Да, ты снова здоров! – засмеялась я.
Он осторожно поставил меня на землю. Конечно, выглядел Алекс пока не очень хорошо, за последние несколько месяцев он сильно похудел и осунулся, но все это поправимо. Главное, он снова был на ногах!
– Что со мной случилось? – спросил Александр и нахмурился. – Он сказал, что ты сама мне все объяснишь.
Я удивленно обернулась на Дэвида.
– У тебя это получится намного лучше. Видишь ли, из меня рассказчик неважный, – пояснил он с сарказмом.
Я открыла было рот, чтобы возразить, но передумала. Да, так будет лучше. Захочет ли Алекс поверить во все случившееся? А история Дэвида, тем более, вызовет у него отвращение.
– На обратном пути у нас будет возможность, чтобы поговорить, – ответила я, решив выиграть время.
Мне нужно было определиться, что именно стоило рассказывать Алексу.
– Вчера я ходил в деревню, – сказал Дэвид. – Сегодня к полудню вас будет ждать телега там же у реки. Вам надо спешить, а сейчас я, как радушный хозяин, приготовлю завтрак. Среди развалин хижины мне все-таки удалось найти кое-что съедобное.
– Я помогу, – быстро отозвалась я.
Мне нужно было чем-то заняться, чтобы немного собраться с мыслями. Мы поели в полной тишине, какая-то недосказанность витала над всеми нами. Алекс был счастлив, он хотел, как можно скорей, покинуть это место, а мне почему-то было жаль уходить. Я точно знала, что никогда больше не увижу этот лес, водопад и Дэвида тоже, и от этого мне было грустно. За последние два дня мы стали как-то по-особому близки друг другу. Осознание того, что он мне одной доверил тайну своей жизни, давало повод думать, что я что-то значу для него.
Дорога вниз заняла еще больше времени, чем я предполагала, потому что спускаться по полуразрушенным ступенькам оказалось еще трудней, чем взбираться по ним. Дэвиду пришлось ждать, когда мы с Алексом, наконец, осилим эту каменную лестницу. Дальше дорога была легче, тропа все время спускалась вниз, и нам удалось к полудню добраться до нужного места. Телега уже ждала нас у ручья, но провожатый был другой. Отлично, мне совсем не хотелось снова повстречать того неприятного старика, который привез нас сюда.
– На хуторе вас ждет человек, – сказал Дэвид, – Он приехал вчера.
– Эрик? – воскликнула я.
– Отец? – переспросил Алекс. – Он здесь?
– Да, Алекс, он будет просто счастлив, когда тебя увидит!
Ну, вот и все, наступила минута прощания, и Алекс с благодарностью пожал руку Дэвиду.
– Я твой должник. Раз ты не берешь денег, я не знаю, что предложить тебе взамен, – сказал Александр растерянно.
– Пожалуй, оставлю твой долг открытым, – серьезно ответил Дэвид.
Потом он повернулся ко мне. Я стояла, не зная, что говорить, но мне было понятно, что какая-то часть меня навсегда останется здесь, рядом с ним. Он первым прервал молчание.
– Удачи тебе, Саша, и береги своего Алекса, – он сказал это очень тепло, не смотря на иронию, сквозившую в его словах.
– Когда-нибудь еще увидимся? – спросила я.
– Может, в следующей жизни? – ответил он вопросом на вопрос и грустно улыбнулся.
В его случае, эти банальные слова имели особый смысл. Я не ответила, Алекс взял меня за руку и притянул к себе.
– Пойдем, нам нужно ехать, – мягко сказал он.
Но его взгляд, обращенный на Дэвида, выдавал напряжение. Я видела, как у того сдвинулись брови, они застыли на секунду, глядя друг другу в глаза, потом Дэвид отступил на шаг.
– Счастливого пути, – сказал он, жестом давая понять, что больше не держит нас.
Телега медленно двинулась в обратный путь. Мне не хотелось смотреть назад, но когда поляна закончилась, и мы въехали в лес, я не выдержала и оглянулась. Дэвид стоял, сложив руки на груди, задумчиво глядя нам вслед. В этот момент деревья заслонили нас друг от друга, и я потеряла его из виду.
Дальше была дорога домой. На хуторе мы встретились с Эриком, увидев сына, тот не смог сдержаться и расплакался. Очень трогательно было видеть слезы на лице взрослого мужчины, всегда такого серьезного и сдержанного. Я удалилась, чтобы не мешать, тем более что мне очень нужно было сказать бабе Марье несколько слов. Я нашла ее в огороде, она даже не слышала, как мы подъехали к дому.
– Спасибо! – я обняла ее. – Вы помогли Алексу. Он снова здоров!
– Нет, милая, это кам помог.
Она пыталась отнекиваться, но я стояла на своем.
– Баба Марья, если бы не Вы, нас бы в тот же день выгнали с хутора. Я никогда Вас не забуду, и Алтай тоже.
– Да ты, я вижу, влюбилась в эти края. Так было и со мной.
Она была права, эти два дня навсегда останутся в моей памяти. Дэвид, водопад, гроза, волки – все это перевернуло мое представление о нашем мире, и, уезжая отсюда, я понимала, что Алтай изменил меня навсегда.
– Что с твоей рукой? – баба Марья, наконец, обратила внимание на разорванный рукав моей ветровки.
– Ничего... – я поморщилась, – поранилась о ветку.
– Кам говорил о волках. Он был очень зол, что мы послали вас на смерть.
– Он так сказал? Так вот почему все были так приветливы! – я вспомнила улыбки стариков, когда мы вернулись сегодня в деревню. Меня очень удивила эта странная перемена.
– Да, кам сказал, что нельзя спорить с неизбежным. То, что должно было случиться, случилось.
– Что он имел в виду? – я была удивлена этими непонятными словами.
– Не знаю. Только ему известно, что это значит...
Когда мы вернулись в дом, Эрик и Алекс о чем-то оживленно беседовали. Они говорили на шведском, но, заметив нас, тут же перешли на русский, проявив вежливость. Как выяснилось, вчера отец Алекса уже виделся с Дэвидом, но тот поставил обязательным условием, что Эрик останется ждать на хуторе.
– Он не разрешил мне поехать с ним в горы.
Алекс насупился, а я улыбнулась. Таков он, Дэвид! Живет по своим правилам!
Через час, тепло попрощавшись с бабой Марьей, мы двинулись в обратный путь. Эрика ждала машина, но водителем там был не Игнас. Жаль, мне хотелось, чтобы тот узнал, что шаман нам все-таки помог, не смотря на то, что никто вокруг не верил.
Пока мы ехали до аэропорта, Алекс забросал меня вопросами обо всех событиях, которые произошли с ним за последние полгода. Оказывается, в его памяти было очень много пробелов. Я подробно рассказывала ему обо всем, он хмурился и переспрашивал интересовавшие его моменты. Последнюю неделю он не помнил вовсе. Мне пришлось подробно описывать, как мы попали сюда, скольких усилий мне стоило отыскать шамана в лесу. Рассказала я и о волках, и о буре, и о том, как Дэвид помог ему вернуться к жизни.
Пока Эрик беседовал о чем-то с водителем, я решила воспользоваться моментом и поговорить с Алексом о главном. Он должен был знать, что именно случилось с ним за эти полгода, что его воспоминания, оказывается, были кому-то очень нужны. Настолько нужны, что этот Некто готов был заполучить их даже ценой его, Алекса, жизни. Но я ни слова не сказала ему о самом Дэвиде, свою тайну он доверил мне одной, и у меня не было права разбрасываться ею. Да и был ли вообще смысл в том, чтобы кому-то рассказывать его историю? Ее сочли бы просто плодом моего больного воображения. Возможно, и я сама буду скоро так думать, покинув эти места.
Мой рассказ произвел на Алекса сильное впечатление. Он долго молчал, пытаясь понять все услышанное.
– Я просто не могу поверить, – наконец проговорил он, – хотя это объясняет мою странную болезнь. Но тогда кто это был? Что он искал в моей памяти и почему выбрал именно меня?!
– Мы обязательно должны разобраться, – ответила я. – Кто знает, что он еще предпримет? Дэвид сказал, что это совсем не конец.
– А этот Дэвид? Он вовсе не похож на шамана. В нем есть что-то очень странное... его глаза... Мне он не понравился.
– Алекс, но ведь он помог тебе, – возмутилась я.
– Да, я знаю, и потому я готов был его отблагодарить, но он ничего не захотел у меня взять. Оставил мой долг открытым! – его глаза горели. – Что он пожелает однажды? Не удивлюсь, если – тебя!
Последние слова он сказал с особой злостью.
– Мне вообще кажется, что я что-то проспал! Он не был с тобой груб?!
Ход его мыслей меня поразил.
– Нет, Алекс, он не собирался причинять вред ни тебе, ни мне. Мы сами пришли к нему за помощью, а ты пытаешься его в чем-то обвинить! Он вылечил тебя и это главное!
Я не понимала, почему у Алекса сложилась о нем такое отрицательное впечатление. Мне захотелось, во что бы то ни стало, защитить Дэвида от его несправедливых нападок.
– Ну, хорошо, Саша, я не буду говорить о нем плохо, не заводись, – казалось, Александр был сбит с толку моей эмоциональностью по отношению к этому вопросу, – но он так странно на тебя смотрел...
Тут я не выдержала и рассмеялась. Ну конечно, с его стороны это было ни что иное, как проявление ревности. Алекс был способен испытывать это чувство? Мне казалось, что он всегда был очень уверен в себе и даже не допускал возможности сомневаться в своем превосходстве над другими мужчинами. Это было так... трогательно, все-таки я что-то значу для него!
После долгого переезда мы прибыли в аэропорт, где я, наконец-то, получила возможность позвонить домой и сообщить, что со мной все в порядке. Мне не хотелось делать этого в дороге при всех, а на хуторе мой мобильный был совершенно бесполезен. Мне удалось немного зарядить его, но не более, ведь сети там просто не было.
Моя мама более-менее знала, где я нахожусь сейчас. Уезжая из дома, я сказала ей, что лечу с Алексом и его отцом на Алтай. Если бы она была в курсе, что Эрик остался в Питере, она бы ни за что не отпустила меня одну, поэтому я соврала. Ей и так пришлось ко многому привыкнуть за эти пять месяцев. Мое упрямство было невозможно пересилить ни слезами, ни скандалами, ни уговорами. Я была непреклонна, и они с отцом, кажется, в конце-концов смирились, что их дочь уже выросла и принимает самостоятельные решения. Было очень тяжело видеть, как мое поведение причиняет маме столько боли, но я не могла иначе, ведь на кону стояла жизнь Алекса. И вот уже целых два дня мои родители понятия не имели, что со мной. Снова я повторяю все те же слова 'два дня'. За это короткое время так много случилось, что, кажется, они поделили мою жизнь на 'до' и 'после'. Да, это действительно было так, хочу я того или нет.
Мне пришлось потратить кучу денег на межгород, разговаривая сначала с мамой, а потом и с отцом. Смешно, но за эти полгода он стал частым гостем в нашем доме, иногда мне даже начинало казаться, что мы снова одна семья, как и раньше. Конечно, они очень переживали, я выслушала сейчас от них целую тираду обвинений: что нельзя было выключать свой телефон, и что они просто места себе не находили от беспокойства. И как только я появлюсь дома, они тут же запрут меня в моей комнате и больше никуда не отпустят. Если бы они только знали, что на самом деле со мной произошло!