Текст книги "Белая ночь (СИ)"
Автор книги: Наталья Галкина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)
– Да, уверена.
Я услышала, как он облегченно вздохнул и расслабился.
– Хорошо. Самолет в пять, заеду за тобой за три часа.
Закрыв крышку телефона, я обернулась, натолкнувшись на пытливые взгляды Светланы и мамы. Никто из них не поднимал эту тему со вчерашнего вечера, поэтому мой ответ они тоже узнали только что. Мама первая нарушила молчание.
– Ты хорошо подумала? – спросила она.
– Мама, только давай теперь не будем начинать все заново! – вспылила я.
– Нет, я просто не хочу, чтобы ты делала это ради меня.
– Нет, – устало ответила я. – Это мое решение.
– Мне кажется, так будет лучше.
– Да, – коротко отрезала я, показывая, что разговор окончен.
Потом мы говорили о моих зачетах. Я так и не появилась в деканате с субботы, но Светлана вызвалась отнести туда мой больничный, который мне пообещал выписать приходивший в понедельник доктор. Так что некоторые зачеты, как сказала мама, будут сданы сами собой. Да, не очень-то приятная перспектива, обычно я привыкла все делать сама. Ну, да ладно, мое самолюбие и так уже за последнюю неделю было опущено ниже плинтуса, так что еще один раз я вполне переживу.
Мама больше беспокоилась за мое здоровье, чем за учебу, но я ее уверила, что буду принимать все необходимые лекарства, которые назначил врач. Светлана засобиралась домой, дольше оставаться она не могла. Спасибо ей, без нее я вообще сошла бы с ума от своих раздумий. Мы тепло попрощались с ней на пороге.
– Я уезжаю не навечно, – пошутила я, но мне было не очень весело.
– Знаю. Все будет хорошо.
– А как же еще, – я постаралась, чтобы мои слова прозвучали оптимистично.
– Ты молодец, Саша. И ты намного сильней меня.
– Брось. Странно это слышать от всем известной сердцеедки, – рассмеялась я, – Для тебя вообще не бывает проблемы выбора.
– Если честно, – грустно сказала она, – привычка относиться к парням несерьезно не так уж хороша, как кажется. Однажды я просто не смогу разглядеть по-настоящему нужного мне человека.
Она помахала мне рукой и поцеловала в щеку.
– До скорого!
– До скорого! – ответила я.
Весь мой дальнейший день прошел в каких-то делах. Я развила бурную деятельность на удивление мамы: убралась в доме, перемыла всю посуду на кухне, запустила стиральную машинку. Мне нужно было чем-то себя занять, потому что я знала, если опять начну думать, то это не приведет ни к чему хорошему. После часа дня мама робко напомнила мне, что нужно хотя бы собрать сумку в дорогу. Да, действительно, не мешало бы. После долгих поисков в собственном шкафу я отобрала необходимую мне одежду. Никаких джинсов и футболок, пора было становиться взрослой.
Еще час мне понадобился, чтобы привести себя в порядок: вымыть волосы, высушить их феном, одеться и немного подкраситься. Не хотелось выглядеть откровенным страшилищем, а мое лицо было слишком бледным от болезни и, наверно, от переживаний.
Было без десяти два, когда я, наконец, присела. Мама была немного взволнована, кажется, она уже сомневалась в том, хочет ли меня отпускать. Я видела ее неуверенность и потому сказала.
– Мама, мы все уже решили, ведь так?
– Да, – ответила она, – но может...
– Нет, уже не может, – отрезала я.
В этот момент раздался звонок в дверь, и наш разговор прервался сам собой. Пришел Алекс, он несмело стоял на пороге, когда я открыла дверь. Но, увидев меня одетой, немного расслабился. Наверно, он до самого конца не верил, что я полечу с ним.
– Привет, заходи. Я уже готова.
– Ты очень пунктуальна.
– Мне нужно тебе соответствовать, – улыбнулась я.
Этот обмен ничего не значащими фразами немного разрядили обстановку. Мама подошла к нам.
– Спасибо Вам за все, – обратился к ней Алекс.
Я поняла, что он имеет в виду, все-таки они устроили против меня заговор. Виза была получена заранее не без ее участия, ведь чтобы это сделать, Алексу нужны были мои документы. Мама немного смутилась, но я не стала ей ничего говорить, наверно, она и впрямь желала мне добра.
– Возьми, Саша – она протянула деньги. – На билет и на другие расходы.
– Нет, – запротестовал Александр, – я пригласил ее, значит она моя гостья. Я уже взял билеты туда и обратно, и это мое обязательное условие.
Он серьезно сдвинул брови, а мы с мамой переглянулись.
– Решайте сами, – отмахнулась она, – но деньги все равно возьми.
Я не стала отказываться, возможно, они мне еще понадобятся. Конечно, я тоже взяла все свои сбережения, но мало ли что. Я решила, что лучше потом верну их ей.
– Спасибо, мама.
Я задержалась на пороге, вспомнив, как совсем недавно тоже уезжала от нее. Но тогда все было по-другому. В прошлый раз меня подстегивала благородная цель помочь Алексу, а сейчас мне нужно было помочь себе самой. В последний раз я помахала ей рукой и решительно закрыла за собой дверь. Перед подъездом нас уже ждало такси, и я села в него, не оборачиваясь, хотя знала, что мама стоит на балконе. Решение было принято и обсуждению уже не подлежало!
Потом все было как во сне: аэропорт, регистрация. Я поймала себя на мысли, что все еще жду чего-то, какого-то чуда. Что появится Дэвид и никуда меня не отпустит. Но он не пришел. Мы сели в самолет, и питерский аэровокзал прощально мигнул нам своими огнями. Алекс взял меня за руку, и я сжала ее в ответ, стараясь отогнать от себя приступ безысходности. Прочь из этого города! Теперь он уже не казался мне таким родным, как прежде.
– Глава 14.Стокгольм -
– Ты не пожалеешь, что приехала сюда, – с гордостью сказал Алекс, выходя из самолета.
Мы прибыли в Швецию, и здесь все мне показалось другим: аэропорт, служащие, пассажиры, даже сам воздух был пропитан запахами, не такими как в Питере. И я поверила, что здесь смогу позабыть все свои недавние разочарования. Алекс видел мою реакцию и был очень доволен результатом.
– Швеция тебе понравиться, – он улыбался. – Вот увидишь!
Я тоже улыбнулась ему в ответ, может и впрямь, мне нужно быть с ним. Закончив все послеполетных формальностей, мы спустились в метро. От аэропорта в город была проложена специальная ветка. Все вокруг сверкало хромом и свежей краской. Европа! Я часто видела ее по телевизору, но очутиться здесь самой – это совсем другое! Дэвид был прав, когда говорил мне об этом. Я снова вспомнила его, и на минуту вся радость куда-то улетучилась. Еще долго он будет преследовать меня в моих мыслях! Но я постаралась прогнать его из памяти, и новая обстановка сильно помогала мне в этом.
Я с удовольствием окунулась в атмосферу суеты незнакомого города. Вокруг не было слышно ни слова по-русски. В основном, говорили на шведском, реже на английском. Его я изучала в школе и в университете, и поэтому могла понимать суть их разговора. Но кроме этого встречалась французская, немецкая речь и совсем незнакомые мне языки. Это было так сказочно! Всего несколько часов полета, и ты уже в совершенно другом мире, волшебном и притягательном. Разноликая толпа вокруг создавала ощущение какой-то праздничной суеты. Все куда-то спешили, мелькали сумки, чемоданы, у всех на лицах было написано удовольствие от встречи с этим приветливым городом.
– Алекс, здесь просто чудесно! – прошептала я ему на ухо.
Он только засмеялся и нежно поцеловал меня в щеку. Мне показалось, что я была к этому не совсем готова, но в тот момент мы подъехали к нашей остановке, и Алекс, резко вскочив с места, потащил меня к выходу.
– Я задумался, и чуть не прозевал, – оправдывался он, когда мы в последний момент выскочили на перрон, – а то пришлось бы возвращаться.
– Меня это не пугает. Я готова весь день провести на улице.
– Ну, уж нет, – ответил он. – Элен очень ждет. Она с утра готовилась к нашему приезду. Давай не будем испытывать ее терпение.
Он засмеялся, но я вдруг остановилась, и он удивленно оглянулся на меня.
– Алекс... – я нерешительно замялась, – а она знает о нас? Ну что у нас не все так хорошо...
– Нет, – он серьезно покачал головой, – я ей не говорил. А что, разве у нас не все так хорошо?
Он постарался перевести свой вопрос в шутку и, вернувшись за мной, снова взял меня за руку, чтобы я больше не останавливалась. Это имело смысл, потому что вокруг толкались люди. Еще немного, и они оттеснили бы нас друг от друга. Мы снова пошли вперед, хотя его вопрос так и остался без ответа.
Вскоре мы вышли на поверхность, и я была еще больше поражена. Стокгольм предстал перед нами во всей своей красе. Древняя столица была раскрашена яркими цветами июня, и я с первого взгляда полюбила этот город. Конечно, место Питера в моем сердце он никогда не сможет занять, но увидеть его, действительно, стоило! Спотыкаясь, я торопливо шагала за Алексом, стараясь на ходу разглядеть архитектуру зданий тех улиц, по которым мы шли. Дойдя до перекрестка, я увидела несколько такси, стоявших на специально отведенной площадке. Алекс направился к ним, он спешил, а я сильно тормозила его движение.
– Саша, пойдем. Завтра я все тебе покажу. Обещаю!
Он смеялся, глядя, как я упираюсь изо всех сил, разглядывая очередной фасад с огромными колоннами. Для него все это было так обычно и знакомо. Как можно не замечать такой красоты? Я удивленно повернулась к нему и задала ему этот вопрос, но он лишь пожал плечами в ответ. В его глазах мелькали довольные огоньки, Алекс вернулся домой, и ему было хорошо тут!
Мы сели в такси, Александр что-то сказал водителю на шведском, и наш автомобиль тронулся. Только тут я вспомнила, что не позвонила маме. Она уже, должно быть, начала волноваться. Я поспешно набрала ее номер.
– Ну, слава богу, – послышался в трубке ее голос, – с тобой все нормально?
Казалось, она больше спрашивает не о полете, а о моих ощущениях.
– Все хорошо, мама, здесь очень красиво. Я рада, что полетела.
Эти последние слова я сказала скорей для Алекса, потому что почувствовала, как он весь напрягся, хотя даже не повернул головы, делая вид, что ему не интересно.
Таксист, услышав незнакомую речь, с интересом посмотрел на меня в зеркальце заднего вида. Улыбаясь, он что-то спросил у Алекса по-шведски, тот ответил ему. Шофер еще раз взглянул на меня и многозначительно покачал головой.
– Пока, мама! Я тоже тебя люблю.
Долго разговаривать не было смысла, все-таки роуминг. Я вопросительно посмотрела на Алекса.
– Что он сказал?
– Он спросил, откуда приехала такая красивая девушка? Я ответил, что из России.
Его слова меня смутили. Если бы я знала, что речь об этом, то не стала бы спрашивать. Нарываться на комплимент не хотелось.
Потом мы долго ехали в такси по Стокгольму. Стоял вечер, и город был заполнен автомобилями и людьми. Меня поразило, как заботливо здесь водители относились к пешеходам, всякий раз уступая им дорогу, даже если те откровенно лезли под колеса. Как не похоже это на наших автомобилистов! В результате мы долго петляли по центру, пытаясь выбраться из этого кипящего жизнью района. Скоро дорога стала свободней, и мы поехали немного быстрей. Взглянув на часы, я отметила, что нам понадобился час, чтобы добраться до нужного места. Такси остановилось перед большим двухэтажным домом, окруженным крохотным газоном и маленькой по колено оградой. Видно было, что это спальный район, потому что другие дома вокруг были такими же. Все здесь выглядело удивительно ухоженным: ни трещины на фасаде, ни следа облупившейся краски на заборах. Все в идеальном состоянии. 'Европа' – снова вздохнула я. Алекс взял наши сумки и широким шагом пошел к дому, однако я немного замешкалась. Он это заметил и сказал:
– Ты что застеснялась? Там нет никого чужого, только родители.
У меня вырвался вздох облегчения. Я боялась, что сегодня соберется вся родня, чтобы его поприветствовать. В сложившейся ситуации даже встреча с его родителями была для меня мучительной. Как я собиралась смотреть им в глаза? Зря я вообще приехала сюда, у меня нет права здесь находиться.
Но Алекс уже позвонил в дверь, и я уныло поплелась за ним. Мелодичная трель нарушила тишину в доме. Через минуту щелкнул замок, дверь распахнулась, и Эрик радостно встретил нас на пороге.
– Добро пожаловать! – с широкой улыбкой на лице проговорил он.
Отец Алекса галантно помог мне снять верхнюю одежду, легкую накидку из белоснежного трикотажного полотна, и аккуратно повесил ее на вешалку у входа. Мне стало немного не по себе от того аристократизма, который сквозил в каждом его движении. Я побоялась, что этот дом весь окажется пропитанным манерностью и излишней чопорностью. Но Алекс одним движение отмел все мои страхи, швырнув, не глядя свою куртку на стул. Она чудом зацепилась за спинку и повисла, небрежно коснувшись пола рукавом. Я не смогла сдержать смеха, нет, все же манерностью здесь и не пахло! Алекс удивленно оглянулся на меня, но, поняв, что вызвало у меня такую веселость, тоже улыбнулся, нисколько не смутившись.
– Да, я бываю иногда неаккуратен. Чуть-чуть.
Эрик лишь покачал головой и жестом пригласил идти за ним. У Алекса был потрясающий дом. Все здесь было обставлено с удивительным вкусом. Квадратная прихожая плавно переходила в большой холл с высоким потолком. Вверх вела широкая деревянная лестница из темного толстого бруса. Стиль всей обстановки был сдержанным, но в то же время очень уютным. Я ожидала увидеть лепнину на потолке и картины в золоченых рамах, но ничего этого не было. Светлые стены и бежевый диван в гостиной, на полу серый паркет, много деревянных и даже каменных элементов оформления – естественных природных материалов. В комнате, которую я назвала гостиной, было удивительно светло. Огромные окна почти до пола были занавешены полупрозрачной органзой, но днем они, видно, служили источником естественного освещения. Сейчас в комнате ярко горели еле заметные лампы в специальных нишах в потолке. И самое главное – напротив дивана на противоположной стене я увидела огромный камин, отделанный черным гранитом, который создавал потрясающий контраст с общей светлой гаммой комнаты. В камине горел настоящий огонь, его отблески отражались на черной гладкой поверхности камня. Я была просто поражена всей этой красотой, и Алекс многозначительно переглянулся с отцом, довольно улыбаясь.
– Садись, Саша, и чувствуй себя как дома. Мы сейчас будем ужинать.
Где-то я услышала голос Элен, и Алекс удалился ей навстречу. Я с удовольствием плюхнулась на диван, который оказался даже мягче, чем выглядел со стороны. Передо мной горел огонь, успокаивая и наполняя тело ощущением безмятежности. Даже мои сомнения слегка отступили. Через пару минут в комнату вошла Элен, и я поднялась ей навстречу.
– Как хорошо, что ты приехала!
Она была искренне рада мне, за эти несколько месяцев мы очень привязались друг к другу. Последний раз я видела ее еще до отъезда на Алтай, и потом у нас так и не выдалось возможности пересечься. Поэтому встречи с ней я сегодня боялась больше всего. Она ничего не знала о том, что произошло в Питере между Алексом и мной, а если бы узнала, то вряд ли сейчас так тепло приветствовала меня!
Как и сказал Алекс, нас ждал праздничный ужин. Элен приготовила все по высшему разряду, ведь она была идеальной хозяйкой, идеальной матерью и идеальной женой. Об этом явно свидетельствовал образцовый порядок, в котором она содержала дом и обоих своих мужчин. И я вынуждена была признать, что вряд ли смогу стать такой как она.
Мы сидели за столом до позднего вечера. Сегодня все разговаривали только на русском, чтобы я чувствовала себя комфортно, и мне, действительно, было хорошо в их семье. Они были рады нашему приезду, и потихоньку напряжение, которое не оставляло меня весь день, спало. Мы говорили обо всем: о моей учебе, о родственниках Алекса, которые звали нас завтра к себе в гости, о новом президенте США, о глобальном потеплении и о том, как оно отражается на Швеции. В общем, это был обычный семейный ужин. В конце-концов я почувствовала, что начала 'клевать носом'. Элен сразу заметила это.
– Вы совсем уморили Сашу своими разговорами. Она, наверно, устала.
Элен предложила мне показать мою комнату, и я не стала отказываться, потому что день, и вправду, выдался сложным. Попрощавшись с Эриком, я поднялась вслед за Элен на второй этаж. Мне выделили уютную комнату для гостей, в которой была одноместная, но очень удобная кровать, небольшой книжный шкаф и кресло рядом с ним, наверно, чтобы гости могли посидеть вечером у торшера с книгой в руках. Окна моей комнаты выходили на улицу, открывая панораму на соседние дома. Вид отсюда был замечательный, словно картинка на рекламной открытке. Выслушав от меня поток благодарности, она удалилась, оставив меня наедине с Александром.
– Тебе нравится? – спросил он.
– Конечно, здесь очень мило.
– Ты не жалеешь, что приехала?
– Нет, – не притворяясь, ответила я.
– Хочу тебе кое-что отдать, – Алекс достал из кармана янтарную подвеску и протянул ее мне. – Думаю, она должна быть у тебя.
– Да, наверно.
Я взяла из его рук камень и бережно сжала в своих ладонях. Это память, единственное, что связывало меня теперь с Дэвидом. Пока янтарь был со мной, у меня оставалась надежда, что он однажды придет за ней. Все-таки я ненормальная, раз думаю об этом!
Мы молча стояли друг напротив друга, я видела, что Алекс что-то хочет спросить, но он так и не решился.
– Спокойной ночи, – наконец, сказал он.
– Спасибо.
Дверь за ним закрылась, и я отвернулась к окну. Мы засиделись сегодня допоздна, и город уже спал. Была глубокая ночь, но за окнами по-прежнему оставалось светло. Я убегала от белых ночей в Питере, но они преследовали меня даже здесь в Стокгольме. И на меня вдруг снова накатила волна страха. Что я здесь делаю? Они так радушно принимают меня, словно между нами все уже давно решено. Я подошла к шкафу, там было много книг на русском языке, но желания почитать перед сном у меня не возникло. Тогда я залезла под душ и долго стояла под горячими струями воды, словно ожидая, что они разгонят мои грустные мысли. Но этого не произошло, и я легла спать. Надо как-то жить дальше!
Я лежала в темноте, машинально гладя каменную фигурку, которая снова была со мной. Память упрямо возвращала меня к недавним событиям в Питере. Я боролась с ними, но они все равно лезли мне в голову.
Потом вдруг я увидела город, грязные улочки самых бедных кварталов. Они были настолько бесцветными, что трудно было определить, какой это век. Женщины, одетые в сари, указывали на то, что это, скорей всего, Индия. Я видела все вокруг чужими глазами, духота и влажность затрудняли мое дыхание. Передо мной в придорожной пыли играл маленький мальчик лет пяти, и я знала, что он мой брат. По переулку шагал человек, укутанный в плотный темный плащ до самой земли. Он подошел ко мне и, наклонившись, долго смотрел на меня, потом распрямился. Его колючий взгляд скользнул по моему брату, и он нахмурился.
– Они так похожи на нее, – глухо проговорил человек.
Капюшон немного соскользнул, приоткрыв его лицо, и я поняла, что уже дважды видела эти черты – передо мной стоял Отступник. Я ни за что на свете не смогла бы ни с кем перепутать его пугающие, почти бесцветные глаза. Значит, он с самого начала знал о рождении Дэвида и его брата.
Картинка ушла, оставив меня в полном смятении. Конечно, это были воспоминания Ареса. Как странно, его уже нет в живых, но образы из его памяти навсегда теперь останутся со мной, появляясь в тот момент, когда я их совсем не жду, пугая или напоминая о том, что так хочется забыть!
Видно, Отступник заранее что-то знал об этих мальчиках и, может быть, даже о том, что однажды они сыграют свою роль в нашей истории. Как все запутанно в их жизни! Я никогда не смогу во всем этом разобраться, да и нужно ли мне теперь в чем-то разбираться? Уже слишком поздно. Но самое ужасное, что воспоминания Ареса будут снова и снова возвращать меня к прошлому, ведь теперь они – часть моей жизни, и их нельзя ни перечеркнуть, ни забыть.
В ту ночь я опять измучила себя раздумьями, и наступившее следом утро было для меня не в радость. И хотя мне удалось немного поспать, ощущения, что я отдохнула, все равно не было. Часы на стене показывали восемь. Время в Швеции шло на два часа с запозданием, поэтому я проснулась даже вовремя. За окном было ярко и солнечно, и я постаралась взять себя в руки. Нужно вести себя естественно, а не выглядеть, как царевна Несмеяна. Я спустилась вниз, и оказалось, что в доме никто уже не спал. Я выглядела на их фоне просто неимоверной соней.
– Ты почему так рано поднялась? – к моему удивлению спросила Элен. Она что, шутит?!
– Ничего себе, рано, – возразила я. – Давайте я чем-нибудь помогу?
– Нет, Саша. Ты – наша гостья, и я себе не позволю тебя эксплуатировать.
Она рассмеялась.
– Элен, пожалуйста, – взмолилась я, – иначе буду чувствовать себя не в своей тарелке. Хотя она и была русской, но долгая жизнь в Швеции изменила ее привычки. Она никогда не позволяла называть себя по имени отчеству, как было заведено у нас в стране. Сначала мне это казалось немного дико, но потом я привыкла. Теперь мне даже казалось, что обращаться к человеку в любом возрасте только по имени – вообще хорошая привычка, это позволяет оставаться всегда молодым.
Мне удалось убедить Элен все же найти мне какое-нибудь применение, и она разрешила поучаствовать в процессе сервировки стола к завтраку. Я была ей очень благодарна, просто сидеть, сложа руки, оказалось мучительно. Эрик читал газету в гостиной, а Алекс крутился с нами на кухне, и в отличие от меня, он выглядел сегодня отдохнувшим. Наверно, родные стены прибавляли ему сил.
– Как тебе спалось, – спросил он у меня.
– Отлично, – соврала я.
– Это хорошо. Сейчас мне нужно уехать на пару часов. Решается вопрос о моем возвращении на работу. Но я скоро вернусь.
Он подошел ко мне и обнял за плечи. Я немного отстранилась, однако Алекс не обиделся, списав это на мое смущение перед Элен. Его хорошего настроения ничто не могло омрачить, но Элен бросила на меня короткий взгляд и снова вернулась к своим тарелкам. Я спросила себя, заметила ли она мое неосознанное движение. Думаю, да. От этого я мысленно съежилась – нужно лучше себя контролировать.
– У нас сегодня много дел, – продолжал он. – Я собираюсь показать тебе весь Стокгольм.
– Только давай не будем ходить по музеям, – попросила я.
Мысль об этом навевала на меня тоску.
– Я и не собирался, – весело отозвался Алекс. – Я хочу показать тебе город не таким, как его преподносят туристам, а таким, каким его знаю только я.
– Заманчиво.
– Еще бы. А вечером мы поедем в гости к моему деду. Они ждут нас к ужину.
Я бросила взгляд на Элен. В моих глазах огромными буквами горело слово 'SOS'. Я помнила, что в их семье отношение к русским женщинам было не очень теплым. Мы переглянулись с ней, без слов поняв друг друга. Для нее общение с родственниками мужа всегда было очень трудным вопросом. Неужели и мне тоже придется это на себе испытать? А при нынешних обстоятельствах, я вообще была просто не готова к такой встрече.
– Алекс, давай отложим этот визит до следующего раза.
В моем голосе прозвучала такая явная мольба, что я даже сама почувствовала, что переборщила. Алекс удивленно посмотрел на меня, потом на мать, и она многозначительно кивнула ему. Видно было, что такое изменение планов его слегка расстроило.
– Хорошо, посмотрим...
Мы позавтракали все вместе, потом каждый занялся своими делами. Эрик спешил на работу, Алекс тоже в девять часов должен был оказаться в офисе своего работодателя, поэтому они сели по машинам и уехали. Здесь, в Швеции иметь несколько автомобилей в семье было вполне обычным делом. Не удивлюсь, если и у Элен имелась своя.
Мы остались с ней вдвоем. Я помогла убрать со стола, хотя, по большому счету, особо делать было нечего. Все, что от меня требовалось, это просто загрузить посуду в посудомоечную машину, однако я делала свое дело очень старательно, изображая занятость. Больше всего меня пугало, что Элен решит затеять со мной какой-нибудь серьезный разговор о наших с Алексом дальнейших планах. Сейчас я даже думать о них не хотела, а не то, что обсуждать это с его матерью. К тому же, я все-таки запомнила ее взгляд сегодня утром, и мне показалось, что у нее остались ко мне некоторые вопросы. Но, к счастью, то ли разгадав мои мысли, то ли по какой-то другой причине, она не стала касаться серьезных тем. Мы просто болтали с ней о разных пустяках, и постепенно моя нервозность ушла. Она вообще умела располагать к себе людей, ей это всегда удавалось без труда.
– Алекс так любит этот дом, – сказала я, когда мы с ней поднимались на второй этаж по широкой лестнице, – у него загорелись глаза, когда он вошел на порог.
– Да, – улыбнулась Элен, видно, эта тема очень нравилась ей, – мы переехали сюда в тот год, когда он родился. Можно сказать, что Алекс взрослел вместе с ним. Когда мы поселились здесь, в доме было очень пусто. Потом, со временем появился весь этот интерьер, но далеко не сразу.
В этот момент она открыла дверь в комнату Александра и пригласила меня внутрь. Но я задержалась на пороге. Почему-то мне стало неловко, как будто я подглядываю за чужой жизнью.
– Я помню каждую мелочь: вот этот столик мы нашли в каком-то антикварном магазинчике в Брюсселе, – Элен любовно провела ладонью по гладкой поверхности столешницы. – Помню, как мы измучились, пока довезли его в Швецию. Он никак не хотел влезать в наш автомобиль – слишком широкие у него ножки, но Эрик не собирался сдаваться. Он вообще очень упрям.
Элен засмеялась. В ней было так много тепла и любви, которой хватало и на меня тоже. От этого мне стало не по себе – для Элен я стала почти членом семьи. Она слишком добра ко мне – это неправильно! В этот миг мне захотелось все рассказать ей, чтобы она поняла, какая я на самом деле. Но, конечно, я знала, что мне просто не хватит духу сделать это.
– Тут стояла раньше детская кроватка Алекса, потом побольше...– она задумчиво оглядела комнату. Я поняла, что на нее нахлынули воспоминания, и старалась не дышать, чтобы неверным словом вдруг не помешать ей. Мне даже захотелось уйти, чтобы не чувствовать себя здесь чужой.
Потом Элен показала мне дом. Мы обошли с ней все комнаты, про каждую она рассказывала с огромным удовольствием, видно было, что интерьер она создавала своими руками, и он очень много значил для нее.
В гостиной сегодня было светло. Занавески оказались уже раздвинуты, и яркое утреннее солнце согревало комнату своими лучами, придавая ей еще более уютный вид. Мы сидели на диване, и Элен долго рассказывала о своей жизни в Швеции, о детстве Алекса и о том, как она была рада, что он выбрал себе именно русскую девушку. Я понимала, что она всегда была одинока среди шведов, и мысль о том, что в ее доме появится еще одна русская душа, приводила ее в восторг. Наверно, именно поэтому мы с самого начала нашли общий язык. Мне даже на минуту показалось, что, в принципе, ей подошла бы любая девушка, только бы русская. Но я тут же обозвала себя неблагодарной. Нельзя было так думать о людях, тем более которые хорошо к тебе относятся!
В то утро мы долго говорили с Элен о Питере. У нас было с ней много общего – она тоже родилась в этом городе. Элен любила его, так же как и я, просто со временем ей пришлось перенести свою любовь на Стокгольм. В целом, по ее мнению, они очень похожи, и сегодня мне как раз предстояло это оценить.
– Я всегда скучала по Питеру и по родителям тоже, – я поняла, что эти слова она говорила отнюдь не каждому, – моя жизнь совсем не была такой сказочной, как думали мои подруги, когда я уезжала. Мне многим пришлось пожертвовать ради этого замужества, а теперь уже слишком поздно, чтобы что-то изменить.
Наверно, она говорила о родителях. Действительно, ее жизнь сложилась очень трагично, ведь ей так и не удалось воссоединить семью.
– Но я рада, что Алекс сделал то, чего не удалось мне. Я всегда старалась, чтобы в нем было больше русского, чем шведского. Как ты думаешь, у меня это получилось?
– Более чем, – улыбнулась я.
– Конечно, даже девушку он приглядел именно в России, – она шутливо всплеснула руками. Я не удержалась и рассмеялась.
– Дед очень любил его, – Элен снова погрустнела. – Мы не виделись с родителями с того дня, когда я уехала в аэропорт... Уже потом мы перезванивались с ними, но так и не увиделись. Вообще отец стал каким-то странным перед самой своей смертью. Он все чаще говорил мне о вечности и о смысле жизни, как будто знал, что ему осталось недолго...
Я вдруг подумала, а может, он и впрямь знал свою судьбу?
– Он всегда заваливал Алекса подарками: книгами, рукописями, какими-то безделушками. Он часто слал нам посылки, некоторые так и лежат у нас в кладовке нераспечатанными.
От этих мыслей Элен повеселела.
– Я так думаю, дед всегда втайне надеялся, что Алекс однажды тоже загорится его страстью к исследованиям. Но он пошел характером в отца. Мой сын слишком серьезен, чтобы увлекаться чем-то.
О чем бы Элен не начинала рассказывать, разговор всегда приводил ее к Александру. Я поняла, что она очень его любила, Алекс был для нее всем. Как жаль, что я не могла сказать то же про себя!
– Ты необычный человек, Саша, – вдруг сказала она, неожиданно сменив тему. – Ты так близко к сердцу приняла беду Алекса, хотя совсем не обязана была этого делать.
Я напряглась, почуяв недоброе, а Элен продолжила после секундного раздумья.
– Ответственная, самоотверженная и не по-женски сильная. Именно такую девушку каждая мать мечтает видеть рядом со своим сыном... – она внимательно посмотрела мне прямо в глаза. – Но я хочу тебе сказать, что ты ничего нам не должна. Это я теперь твоя должница. Спасибо, что ты вернула его мне.
Я застыла. Что она имела в виду? Конечно, она заметила мое сомнение, от ее глаз ничего не ускользнуло. Как я могла хоть на минуту себе представить, что сумею ее обмануть?! Я отвела глаза.
Элен в ответ обняла меня и прижала к себе. Так мы сидели молча некоторое время, нам обеим и без слов было все понятно.
– Ну вот, не успеешь женщин оставить одних, как они уже все в слезах, – это пришел Алекс, я даже не заметила, как он появился в комнате. Элен поспешно смахнула слезы со щек.
Мы стали собираться. Я горела желанием поскорей выбраться из дома. Окончание нашего с Элен разговора выбило меня из равновесия, которого я с таким трудом добивалась. К тому же, мне действительно хотелось увидеть Стокгольм. Александр пообещал мне незабываемое зрелище, он не стал брать свой автомобиль, сказав, что мы должны обязательно пройтись по городу пешком.
