Текст книги "Требуется репетитор для горе-ведьмы (СИ)"

Автор книги: Наталья Фирст

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

И, кажется, угадала.

Сол Ренуар сидел за рабочим столом. Бумаг перед ним не было. Стояла лишь чашка с остатками кофе. При виде дочери он благосклонно кивнул и смягчился.

– Я вижу, ты обдумала свое положение.

Ника пригладила пальцами драгоценный браслет, подумала: «Еще бы, я же хочу серьги в комплект!» Но вслух сказала:

– Конечно, папочка, мне стыдно, что я постоянно доставляю тебе неприятности.

И слегка перестаралась. Фраза эта прозвучала чрезмерно патетически. Отец поморщился. Ника и покаяние были понятиями абсолютно несовместимыми. Но все-таки сказал:

– Вот и славно. Значит, ты не будешь против.

Девушка насторожилась:

– Против чего?

– Учителя! – Отец сложил на груди руки и довольно улыбнулся. – Помнишь, я тебе вчера обещал?

И Ника поняла, что невольно попала в расставленную отцом ловушку. От такого коварства она вмиг забыла о смирении и выпалила:

– Буду! Зачем мне учитель? Я и сама со всем прекрасно справлюсь!

– Да ну? – В голосе отце звучал неприкрытый скепсис. – Что ж на экзамене не справилась?

Он взял со стола чашку и сделал глоток.

– Что тебе помешало?

– Ну папа! – вопрос был неприятным. Как на него ответить, вот так, сходу, Ника придумать не смогла, а потому решила действовать.

Она уставилась на чашку в руках отца, сделала рукой едва заметное движение, прочла заклятие, благо знала его наизусть, и… В спешке что-то сделала не так – то ли не учла сахар, то ли не включила в заклинание молоко, но кофейный пузырь, едва взлетев над чашкой, тут же плюхнулся на стол и растекся мутной лужицей.

– Вижу, – сказал отец с ледяным спокойствием и поставил чашку обратно, – какая ты мастерица.

Он вытащил из кармана носовой платок, промокнул столешницу, после чего закончил:

– Поэтому и нанял тебе учителя.

Девушка от досады притопнула ногой.

– Не хочу! Не хочу! Я сама! Я докажу, – вскричала Ника.

Она суматошно оглядела комнату в поисках нового источника для экспериментов. И тут же наткнулась взглядом на круглый аквариум с золотой рыбкой.

– Вот! – Из груди вырвался победный вопль. – Сейчас!

В сторону сосуда обратился горящий взор, губы зашептали заклятие, вода в аквариуме пришла в движение, собралась в огромный шар, подхватив с собой и рыбку, оторвалась от стеклянного дна, взлетела и зависла в полуметре от емкости.

– Нет! – в ужасе прокричал сол Ренуар.

Ника вздрогнула и от испуга утратила контроль над водой. Пузырь ухнул вниз, разбился о край аквариума, выплеснув половину содержимого наружу, на паркет, и нечаянно вернув рыбку домой.

Отец схватился за голову и простонал:

– Волшебница фигова! Платков на тебя не напасешься…

Глава 3. Ника знакомится с репетитором и пытается его обдурить

Слуги споро собирали воду с драгоценного паркета. Аквариум был наполнен заново. Рыбка, как ни в чем небывало, нарезала по периметру круги. Сол Ренуар сжимал в ладонях новую чашку кофе, казалось, что он где-то успел замерзнуть, а теперь пытается согреться. Ника, как последняя дура, стояла перед столом с опущенной головой. Спорить было бесполезно. Решений своих отец не менял.

Пауза основательно затянулась, и девушке отчаянно хотелось завершить этот унизительный разговор.

– Иди к себе, – сказал сол Ренуар, глядя в чашку, – завтрак тебе принесут туда. Я уже распорядился. И даже не думай бежать! Об охране я позаботился.

Слово «позаботился» он выделил особо, чтобы у Ники не возникло никаких иллюзий. Мужчина поднял глаза. Взгляд его был серьезный, усталый.

– Дочь, последнее время ты доставляешь мне слишком много неприятностей. Прошу, уймись! Не заставляй меня снова запирать тебя в зачарованной комнате. Давай, уладим этот вопрос миром.

Вероника Ренуар заинтересованно уставилась на отца.

– Это как? – спросила она осторожно.

– Если ты сдаешь переэкзаменовку и переходишь на второй курс, я подарю тебе серьги от комплекта.

Сол Ренуар снова замолк. Он ждал от дочери ответа. А та не спешила. Предложение было весьма завлекательным. Смущало одно – ни слова не было сказано про учителя. Только переэкзаменовка. Как бы так уточнить, чтобы не нарваться на ультиматум? И она аккуратно спросила:

– Это единственное условие?

– Да. Ты согласна?

Еще бы не согласна! Конечно! Безусловно! Целиком и полностью! А если ты, папочка, забыл упомянуть про учителя, то сам и виноват! А пока ее переполняли эмоции. Согласие вылетело само.

– Да-да-да-да!!!

Ника от восторга запрыгала на месте, потом бросилась к отцу прямо через стол, начисто забыв о кофе в его руках.

– Папочка, я тебя обожаю!

И, естественно, умудрилась устроить третий за этот день водяной катаклизм.

– Ника! – Взревел сол Ренуар. Вскочил и принялся стряхивать с себя горячую жидкость.

– Ой!

Девушка проворно сползла со стола и скромно встала, потупив взор. На губах ее играла лукавая улыбка, на лице не наличествовало ни капли раскаяния. Но видно этого не было – лицо занавешивала грива из вьющихся локонов медного цвета.

– Папочка, прости! – донеслось откуда-то из рыжего облака волос.

Сол Ренуар стряхнул последние капли, которые еще не успели впитаться в его костюм и произнес с досадой:

– Господи, в кого ты только такая?

Ника тихонько хихикнула и не удержалась от ответа:

– Все говорят, что в тебя!

– Ника! – По столу грохнул кулак. Собранные карандаши вновь полетели вниз. – Не доводи меня до греха! Ступай к себе. Люк тебя проводит.

Девчонка мысленно показала отцу язык, но вслух благоразумно сказала:

– Хорошо, папочка, я обещаю быть паинькой.

И чинно вышла из кабинета. По дороге все благоразумие слетело с нее без следа. В голове крутились дерзкие мысли. За те пять минут, что занял путь, Ника успела придумать, как обмануть и отца, и учителя. План этот ей невероятно понравился. Осталось только воплотить его в жизнь.

* * *

При виде дочери, сол Ренуар скривился, правда, говорить ничего не стал. Что тут скажешь? Бунтует дочура, как может, так и бунтует. А оделась Ника нарочито вызывающе, совсем не для занятий с учителем. Синяя катастрофически узкая юбка длиной по колено сзади обнажала ноги почти до резинки модных чулок. Белоснежная блузка с длинным рукавом была расстегнута сверху аж на целых три пуговки. Из выреза проглядывало нежное кружево лифа.

Рыжие волосы девчонка собрала в два хвоста. На ногах у нее красовались лакированные туфли на тонком высоченном каблуке. В руках – крохотная кокетливая сумочка. Макияж Ника делать не стала. Да он был и не нужен. Взгляды и так притягивались к точеной фигурке, пикантно обтянутой со всех сторон.

Отец сдержался с трудом.

– Уже собралась? – Он подошел и застегнул на блузке нижнюю пуговку. – Вот и славно. Тогда пойдем. Я сам тебя отвезу.

Это было плохой новостью. Это Нике совсем не понравилось.

– Папочка, – ласково пропела она, – ну зачем тебе утруждаться. Отправь со мной Люка, он прекрасно справится.

Отец бросил на нее насмешливый взгляд и тоже ласково ответил:

– Что ты, доченька. Помочь тебе для меня удовольствие. И я не могу себе в нем отказать.

Глаза у него были задорные, взгляд победный. Ника мысленно скривилась, но натянула на лицо саму милую из всех имеющихся в наличии улыбок.

– Какое счастье, что у меня такой чудесный отец! – произнесла она.

– А у меня такая чудесная дочь! – Не смог не ответить сол Ренар.

И Нике осталось признать, что этот раунд она проиграла.

* * *

Ехать пришлось совсем недолго. Едва Ника села, отец провел снаружи по двери магическим артефактом и заблокировал замок.

– Для надежности, – пояснил он, увидев возмущенный взгляд девчонки, – чтобы моей умной доченьке, не закрались в голову глупые мыслишки. Нам ведь они не нужны? Не так ли, моя дорогая?

Нике жутко захотелось крикнуть: «Не так!» Но она нашла в себе силы сдержаться.

Машина вырулила на улицу, пересекла площадь и свернула на набережную. Девушка выглянула в окно. Сверху сияло летнее солнце. Небо было чистым, фантастически лазурным. Справа широкой лентой серебрилась гладь реки, слева зеленел городской парк. На скамьях сидели парочки. Няньки выгуливали детей. Ребятня щедро сыпала голубям просо. Все были веселы и счастливы.

И от этого девчонке стало совсем тошно. В сотый раз она задавала себе вопрос: «Кто сказал, что ей обязательно становиться магом? Кто так решил? Почему ее мнение никому не интересно?» Она горько вздохнула. Ответ на все вопросы сейчас ехал рядом и был вполне доволен собой.

Ника покосилась на него украдкой и продолжила мысленный монолог. «Мы еще посмотрим, папочка, кто кого!» – Пообещала она и как-то незаметно от этого обещания успокоилась.

Дорога скользнула на бульвар и свернула к кварталу доходных домов. Квартал был не из дешевых. Но Ника, привыкшая к жизни совсем в других условиях, поморщилась. Хотя, что еще ожидать от человека, зарабатывающего на жизнь частными уроками? Аристократы таким заниматься точно не станут. И она окончательно уверилась в своем превосходстве и в том, что непременно обведет этого учителя вокруг пальца. И настроение ее снова поползло вверх.

Отец остановил машину во дворе. Сам вылез, сам отворил дочери дверь, сам подал ей руку. Она послушно вышла и остро пожалела, что сдуру напялила туфли на высоких каблуках. В таких не побегаешь. «Но ничего, – успокоила Ника сама себя, – еще не вечер!» Она не стала вырывать ладонь из отцовской лапищи. А тихо, как послушная дочь, пошла рядом.

Со двора они попали в прохладное парадное. Не спеша преодолели пяток ступеней, свернули в чистый светлый коридор и оказались возле двустворчатой двери. Отец надавил на звонок.

Мелодия была неожиданно приятной, певучей. Такой Ника еще никогда не слышала. Створки приветливо распахнулись. На пороге появился молодой высокий мужчина чуть за тридцать. Приятный, подтянутый, в опрятном не слишком дорогом костюме.

Ника была бы готова признать его красавцем, но впечатление сильно портили очки. Очкариков она не любила. А потому надменно задрала подборок. «Ты еще сам от меня откажешься!» – Решила она твердо и пришла в совершенно замечательное расположение духа.

Учитель протянул отцу руку. И сол Ренуар охотно ее пожал. Что Нику слегка удивило.

– Добрый день, – поприветствовал их учитель. – Вы вовремя.

Голос у него тоже был весьма недурственный. Правда, решения девчонки это не изменило. Она беглым взором окинула квартиру и заметно повеселела. Весьма опрометчиво с вашей стороны, сол учитель! Первый этаж, окна нараспашку. И выходят они не во двор, а на бульвар. Весьма опрометчиво!

– Знакомьтесь, – сказал Сол Ренуар, – Вероника, моя дочь.

– Очень приятно, – учитель слегка склонил голову, – а меня зовут Рэймонд Моризо. Вы, сола Вероника, можете называть меня сол Моризо.

Ника скромно потупилась. В глазах ее разгоралось победное пламя, но до времени его надлежало скрыть. Еще немного, совсем чуть-чуть, и она будет свободна!

– Ну что ж, – поспешил откланяться отец, – занимайтесь. Я уезжать не буду, подожду дочь в машине.

Мужчины снова пожали друг другу руки, и дверь за отцом закрылась. Ника окончательно возликовала: «Теперь ее побегу не мешало ничего».

Она уставилась на учителя и нарочито капризным тоном произнесла:

– Рэй, душка, принесите, пожалуйста, мне воды. Сегодня ужасно жарко!

Если сол Моризо и удивился, то показывать он этого не стал. Молча направился в столовую. Как только он скрылся из виду, Ника метнулась к окну.

* * *

Вы когда-нибудь пробовали вылезать из окна первого этажа в узкой юбке и туфлях на каблуках? Нет? И не пытайтесь! Неблагодарное занятие.

Одна туфля уже лежала внизу. Сумочка валялась рядом. Юбку пришлось задрать по самое… Хм, довольно неприлично задрать. И все бы ничего, но уже сидя на подоконнике с одной ногой в плену, а другой на воле, Ника вдруг четко осознала, что представляет собой весьма пикантное зрелище, и стриженные верхушки кустов все это безобразие ничуть не прикрывают. А на бульваре полным-полно зевак, и, ясное дело, бесплатное шоу никто из них пропускать не намерен.

Девушка тихонько чертыхнулась себе под нос, стиснула зубы и перекинула через подоконник вторую ногу, потеряв попутно последнюю туфлю. Юбка задралась почти до пояса, явив на суд благодарных зрителей чулки на ажурном поясе и ярко-розовые кружевные трусы.

С бульвара поощрительно присвистнули. Кто-то, особо впечатленный показом нижнего белья, принялся аплодировать.

Ника отчаянно покраснела, закусила губу, возблагодарила Бога, что утром не надела новомодные стринги, повисла на руках, обреченно вздохнула, разжала пальцы и приземлилась в траву.

* * *

За кустами сола Ренуар пробиралась босяком, пригнувшись, чтобы не сверкать макушкой над стриженным кустарником. В одной руке у нее была зажата сумочка, в другой – туфли. На таких каблуках по рыхлой земле идти не получалось вовсе. Ни бегом, ни крадучись, никак. Без обуви, впрочем, было не сильно быстрее и лучше.

Не привыкшая к хождению по траве девчонка кляла себя на чем свет стоит за идиотское желание досадить отцу. За этот дурацкий наряд, за план побега вообще. В голове крутилась досадная мыслишка – вернуться назад, к учителю, подзубрить материал, сдать этот чертов экзамен, честно получить от папы серьги и послать академию к чертям собачьим раз и навсегда.

Но кроме робкого голоса разума в Нике жило ослиное упрямство, которое было категорически против такого решения. И, как не прискорбно, в этой битве верх одерживало именно оно.

Под пятки то и дело попадались то камешки, то обломки ветвей, то какой-то мусор. И изнеженные ножки благородной девицы взрывались от боли. Она старалась ступать медленно, ставя ногу на самые пальчики, а потом осторожно опуская ступню целиком. До конца кустов оставалось совсем чуть-чуть – буквально десяток метров. И победа была близка…

– Ника, душка! – раздалось из-за спины.

Девушка вздрогнула и обернулась. Из окна нее смотрел сол Моризо. В руках у него была изящная синяя кружка. На носу блестели очки.

– Вы же так хотели воды!

«Вот же гадство!» – мысленно выругалась Ника.

– Потом, – прокричала она учителю, – в следующий раз!

И прибавила ходу.

– Так нельзя, – голос у мужчины был невероятно довольным, – я не могу позволить столь прелестной соле умереть от жажды.

Впрочем, лезть из окна и бросаться вдогонку он даже и не пытался. В другое время это могло бы показаться Нике странным, но сейчас ей было не до раздумий.

– Я передумала! – весело крикнула она и припустила изо-всех сил, уже не обращая внимания ни на камешки, ни на сучки.

До свободы оставалось не больше пары метров. Если бы она не была так занята побегом, то услышала бы, как учитель проговорил:

– Ай-яй-яй, как нехорошо, а я так старался!

Сол Моризо отошел от окна, небрежно прищелкнул пальцами… А потом неведомая сила приподняла Нику, как котенка, за шиворот, обвила вокруг талии, оторвала от земли и затащила обратно в окно.

Глава 4. Ника находит благодарного слушателя

Ника пикнуть не успела. Все произошло так стремительно! Вот только она стояла на земле возле кустов, и вдруг раз… Сол Моризо всунул в руки оторопевшей девчонке кружку.

– Ника, душка, – сказал он, даже не пытаясь скрыть усмешку, – вы так хотели воды! Что ж, пейте.

Кружка была чистой, красивой. Вода – студеной. Сквозь тонкий фарфор пальцы девушки ощутили холод. Такой же холод сковал и сердце девушки. От безысходности, от разочарования. Она уставилась на свои руки, на изящную красоту сосуда и… разревелась. Так, как не ревела уже давно.

Слезы лились по щекам неукротимым потоком. Падали на блузку, на руки, в воду, на пол. И это уже не было игрой или притворством. Рыдала девчонка искренне.

Рэй Моризо обескураженно крякнул, извлек из кармана чистый платок и протянул ученице.

– Ника, не надо, – сказал он, – не плачь. Я не такой страшный, как ты могла подумать. Лучше выпей воды, постарайся успокоиться, а потом расскажи, что значит этот потоп.

От его слов водопад только усилился. Мужчина развел руки, словно хотел обнять рыдающую девчонку. Такой она казалось беззащитной и несчастной. Но не рискнул. Ника сама уловила его желание и бросилась ему на грудь.

Пиджак и рубашка почти сразу промокли. Рэймонд вздохнул и прижал хрупкую фигурку к себе.

* * *

Свой первый день в академии Вероника Ренуар помнила по минутам. Тогда она еще ждала от учебы чудес, тогда ей все было интересно.

Чтобы не выделяться среди других студентов, она купила на распродаже недорогое платье и удобную сумку, оставила дома все украшения, заплела непослушные кудри в толстую рыжую косу... Не помогло.

В класс она пришла одной из последних. Ей просто никто не сказал, что в первый день занятия начинаются на час раньше. Ника уже чувствовала себя виноватой и, когда стучалась в дверь, не думала ни возмущаться, ни оправдываться. Она хотела тихонько извиниться и сесть. Была согласна понести наказание…

А встретил ее издевательский смех и довольный голос солы Кодэ:

– Извольте встать, уважаемые солы, нас почтила своим присутствием сама Вероника Ренуар!

Класс заржал и начал дружно подниматься.

– Я прошу про… – попыталась пролепетать девчонка. Только слова ее никого не интересовали.

Всем хотелось шоу. И сола Кодэ его устроила.

– Мы так понимаем, ваше сиятельство, – классная дама приблизилась к ученице вплотную, – что должны вам быть благодарны за возможность лицезреть ваш неземной лик?

– Что там лицезреть? – Тут же отозвались из класса. – Она же страшна как…

Соле Кодэ этот выкрик понравился. Словно она только его и ждала.

– Ну что вы, уважаемые солы, тише, тише, ее сиятельство может обидеться и пожаловаться папеньке.

Класс опять дружно заржал.

Лицо Ники залил горячий румянец. От неожиданности она прижала к себе сумку и замотала головой. Так с ней еще никто и никогда не говорил. И она совершенно не понимала, как себя вести.

– Нет? – Старая ведьма ухватила ее двумя пальцами за кончик воротника и брезгливо скривила губы. С такой гримасой обычно берут какую-то пакость. – И что же нам сделать, чтобы вы были нами довольны? Поклониться? Пасть на колени? Воспеть вам хвалебную оду?

Женщина обернулась к классу:

– Как думаете, уважаемые солы?

Ника окинула своих сокурсников испуганным взглядом и неожиданно наткнулась на дружную ненависть в глазах. На ненависть и презрение.

Это ее так обескуражило, что она просто сжала губы, и принялась ждать, когда закончится это унижение. Не может же оно продолжаться вечно? Оказалось, может! Весь класс подхватил призыв солы Кодэ, и началась потеха.

Потеха для них, и пытка для Вероники Ренуар. Когда девушка нашла в себе силы и снова бросила взгляд на классную даму, та стояла у окна, сложив на груди руки. Спокойная и довольная. На лице у нее сияла торжествующая улыбка…

С этого момента любое действие Ники стало предметом осмеяния, каждое слово выносилось на всеобщее обсуждение. Жизнь в стенах академии превратилась в ад. И девушке в этот ад приходилась возвращаться снова и снова, практически ежедневно. К концу первого месяца учебы она абсолютно уверилась, что к магии у нее нет ни малейших способностей. Что ей нужно учиться где угодно, только не здесь.

Папе она так ничего и не рассказала…

* * *

На лице сола Моризо играли желваки. В голове то и дело возникала мысль: «Быть такого не может! Нет, ерунда. Что за бред несет эта несносная девчонка? За Академией никогда такого не водилось. Зачем кому-то устраивать травлю на этого беспомощного желторотика?» А то, о чем рассказывала Ника, было натуральной травлей.

В какой-то момент рассказ достиг такого накала, что стал неправдоподобным вовсе. И Рэймонд поймал себя на том, что невольно включил магический детектор лжи. Он слушал страшные слова и с отчаяньем понимал – в них нет ни капли вранья. Все, что сейчас поведала это девочка, было правдой. Чистой правдой от первого до последнего слова. И от этого в душе мага закипал гнев.

В конце концов словесный поток иссяк. Ника последний раз хлюпнула носом, глотнула водицы и задала риторический вопрос:

– И как мне после всего этого там учиться?

У сола Моризо на этот вопрос ответа не было. Пока не было. Поэтому он произнес то, что считал в данный момент важным:

– Зря ты не рассказала об этом отцу.

Девчонка только фыркнула.

– И дальше что? – Спросила она. – Меня бы загнобили окончательно. Они же только этого и ждали!

Учитель покачал головой.

– Не думаю, но спорить не буду. А на счет бездарности, это легко проверить.

От последнего заявления Вероника едва не подавилась водой.

– Как проверить? – Изумилась она.

– Очень просто.

Рэй прихлопнул ладонями по коленям, поднялся и сказал:

– Погоди, я сейчас.

Уже на выходе из комнаты он затормозил в дверях и поинтересовался:

– Бежать, я надеюсь, ты больше не будешь?

Ника прижала ладони к груди и с жаром заверила:

– Не буду, честное слово, не буду!

– Вот и славно.

И сол Моризо скрылся из вида.

* * *

Книга, которую принес мужчина, была совсем древней. Ника знала это точно. В отцовской библиотеке стояли подобные фолианты. Возраст книги легко определялся по переплету, по качеству страниц, по начертанию букв. Такого не делали уже лет пятьсот не меньше. Такие раритеты всегда восхищали. В них зачастую скрывались знания практически недоступные современному человеку.

Названия на переплете не было. Лишь странный символ, тисненный золотом. Расшифровать его девушка не могла. Символ был заключен в черный ромб, по периметру которого вилась затейливая вязь на неизвестном соле Ренуар языке. От ромба в стороны отходило двенадцать золотых лучей – по одному из углов и по два от каждой стороны.

Ника осторожно прошлась пальцами по таинственному рисунку и открыла фолиант. Сердце замирало от предвкушения тайны. Тем сильнее было разочарование. Все страницы оказались девственно чистыми.

Девушка поспешно заглянула в конец, но и там ничего не нашла. Она отодвинула книгу от себя, глянула на довольного учителя, заподозрила во всем этом подвох и раздраженно спросила:

– Что это значит?

Тот неожиданно развеселился.

– Погоди, не кипятись, – сказал он примирительно. – Это своего рода индикатор. Раньше такие делали.

Ника посмотрела на учителя недоверчиво. Вроде, не врет.

– А почему сейчас не делают?

Сол Моризо хмыкнул.

– Ты слишком много от меня хочешь. Я не могу тебе ответить на этот вопрос. Сейчас столько всего позабыто. И это в том числе.

Девушка не унималась.

– А у вас эта штука откуда?

Мужчина как-то неопределенно повел рукой, помолчал, словно подбирал слова, и все-таки ответил:

– Давай считать, что это наследство. Ника, душка, ты же не будешь возражать?

И он весело подмигнул ученице. А та была вынуждена согласиться. Не спорить же в самом деле по мелочам?

* * *

Оказалось, что определение магических способностей занятие весьма непростое. И требуется для этого целый ритуал. Подготовка к нему заняла почти час. Ника, как могла, помогала магу. А когда совсем не знала, чем помочь, старалась не мешать.

В итоге комната для занятий разительно изменилась. Вся мебель была сдвинута в углы. Стулья установлены на стол. На полу черным углем был нарисован ромб, такой же, как на обложке. Внутри ромба красовался незнакомый символ, слегка измененный, с пустым кругом по центру. И Ника мысленно предположила, что в этот круг придется встать ей самой.

Снаружи ромба, по периметру был тщательно начертан узор. А после свечами золотого цвета сделано двенадцать лучей. Считать девушка не стала, но свечей на все это безобразие ушло никак не меньше ста штук.

Откуда их в доме учителя взялось такое количество, Ника спросить не рискнула, хотя и очень хотела.

Наконец рисунок был завершен, все свечи зажжены, сама подопытная разута, и сол Моризо приказал:

– Замри. Сейчас я тебя перенесу в центр схемы. Постарайся не двигаться. Линии портить не стоит, уголь стирается проще простого. Сотрешь, и все придется начинать сначала. Поняла?

Взволнованная ведьмочка молча кивнула.

– Готова?

Она кивнула снова.

Уже знакомая сила подняла Нику в воздух. На этот раз бережно, почти нежно. Невидимые руки пронесли ее над пламенем свечей, над угольными линиями, и поставили в сердцевину магического рисунка – в тот самый круг.

– Теперь книга, – продолжил сол Моризо, – осторожно, не урони.

Ника с замиранием сердца смотрела, как драгоценный фолиант летит ей прямо в руки. Поймала, схватила обеими ладонями и крепко прижала к себе.

– Что дальше? – Голос ее от волнения сел.

Сол Моризо как-то незаметно переместился и оказался у девушки за спиной. Ника поежилась. Ощущение чужого взгляда между лопаток было неприятным.

– Не бойся. – Сказал учитель. – Сейчас я начну читать заклятие. Оно довольно длинное. Твое дело – ждать. А когда вспыхнут свечи, ты должна будешь открыть книгу.

Ника снова кивнула. А сама подумала: «Что толку ее открывать? Все страницы пустые!»

И маг принялся читать заклятие. Сначала девушка пыталась разобрать слова, но ничего не смогла понять. В конце концов она оставила это бесполезное занятие и просто поддалась мелодике текста. Голос мужчины завораживал. И Ника сама не заметила, как принялась пальцами отбивать чарующий ритм по книжному переплету. Сколько это продолжалось? Кто знает… Девушке показалось, что вечность.

И вечность эта была прекрасна. Так нежна, так добра к ней, что хотелось продлить это мгновение на всю оставшуюся жизнь. Когда заклинание оборвалось, и пламя свечей взвилось к самому потолку, Ника даже не сразу поняла, почему учитель сердится. Она с большим трудом разобрала его слова:

– Книга! Ника, открой книгу.

Поняла, что что-то делает не так и поспешила исполнить приказ. Открывать книгу не пришлось. Стоило ее освободить из объятий, как так вырвалась из рук, повисла в воздухе и раскрылась сама. Страницы по-прежнему были чисты.

Учитель опять сердился. А Ника была, как в тумане. Сквозь этот туман слова проходили плохо. Ей снова пришлось напрячься, чтобы расслышать.

– Руку, положи на страницу руку.

«На какую страницу? – Подумалось внезапно. – Их тут вон сколько!» Но тут же она поняла, что это не имеет значения, и опустила влажную от волнения ладонь на шелковистый лист.

Пламя сразу исчезло, обернулось разноцветным сиянием. И сияние это окутало солу Ренуар с ног до головы.

Она почувствовала, что теряет опору под босыми ступнями, что сияние отрывает ее от земли, как песчинку. Что вбирает в водоворот и кружит, кружит…

А потом сияние вдруг погасло, и девчонка без сил повалилась в заботливо подставленные руки.