Текст книги "Сердце-океан"

Автор книги: Наталья Белкина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)

ГЛАВА 14
ПОМЕСТЬЕ ЛЕРАНЬЯ-РЕС

Дом Сагдора был выстроен на месте древнего укрепления и стоял на вершине высокой неприступной скалы. Он возвышался над принадлежащими Марку плантациями винных ягод. Стоя на краю скалы, можно было далеко рассмотреть живописные окрестности с ровными зелеными редутами винограда, кучерявые парки за ними, озеро одного цвета с небом и желтую дорогу, ведущую в Рим.

Подъем и спуск со скалы был совершенно невозможен без ведома самого Сагдора или кого-то из его ближайших сподручных. Для этой цели был приспособлен какой-то мудреный механизм, прародитель всех будущих эмбронских лифтов. Скрипучая люлька вмещала около десятка людей одновременно и начинала медленно и натужно подниматься на толстых тросах наверх. Вверху трое крепких рабов, под присмотром охраны, вертели мощную ручку, заставляя вращаться несколько шестеренок и колес.

Леранья-Рес было завидным поместьем. Но в нем Марк проводил очень мало времени, заезжая лишь для того, чтоб проверить дела, навестить своего старого отца или устроить веселую пирушку с друзьями. Все остальное время он жил в Риме. Так по краеней мере мне рассказывали.

Сразу после охоты Марк исчез из поля моего зрения. В качестве живого трофея меня тут же отправили в Леранья-Рес. Обещанную друзьям пирушку ему пришлось отложить из-за каких-то важных дел в Риме. Но вот уже пятый день как я в поместье, и ничего не слышно о том, чтоб кто-то собирался ехать сюда. Ни каких гостей, никаких приготовлений, суеты. Впрочем, мне-то что до этого? Меня переодели в рабочую одежду домашней дэшу, и моей обязанностью снова стала уборка кухни для рабов.

Первые дни меня все игнорировали, и для меня не было секретом, почему. Здесь вообще не любили новичков. Хозяин редко покупал новых рабов, в основном для плантации, и они жили внизу у озера. Здесь же во дворце жили преданные рабы и рабыни, надсмотрщик и привратник. Во флигеле жили рифины или белые дэшу, как их еще называли (это в отличие от нас – рабочих, черных дэшу), которые развлекали хозяина и его гостей. Их тоже не слишком любили в поместье. Они были капризны, тщеславны и почти не выходили из своих покоев. Жрицы оживлялись лишь тогда, когда прибывал хозяин, как правило, со своими друзьями. Глупые клуши! Я смеялась над ними за их суетность и неспособность видеть дальше собственного носа. Я жалела их, за то что они не знали, что такое свобода. И я завидовала им, тайно ото всех, а главное – от себя, за то что они могут позволить себе быть просто женщинами.

Рабы присматривались ко мне и не торопились вступать в разговор. Видимо, их все-таки предупредидили о том, кто я. Один лишь странный старик проявлял ко мне явное расположение. Он все время ошивался рядом с кухней и запросто разговаривал со всеми, хотя все остальные относились к нему с явной иронией. Однажды я увидела странную, как мне показалось, сцену. Старика окружило множество людей, всем было весело отчего-то. Подойдя ближе, я догадалась, что он рассказывал что-то веселое, а рабы хохотали и подтрунивали над ним. Вдруг появился надсмотрщик. У него был явно недовольный вид. Он с громкими ругательствами разогнал толпу, не сказав однако ничего старику, который продолжал посмеиваться в бороду. Но что меня еще больше удивило: надсмотрщик был недоволен вовсе не из-за тунеядства среди рабочего дня.

– Вы что забыли свое место?!!-неистовствовал надсмотрщик.-Что вы позволяете себе?!! Боги накажут вас за непочтительное поведение!

А Агриппа, так называли странного старика, весело вскочил и заплясал, напевая что-то озорное. У него было что-то не в порядке с головой. Он часто выделывал нечто подобное или что-то еще в том же духе. Свой день он проводил то в полной праздности, то отчаянно пытаясь быть полезным везде и всем. С тех пор как я появилась в Леранья-Рес, он зачастил на кухню. Никто не заставлял его чистить котлы и мыть плошки вместе со мной, впрочем, никто ничего и не запрещал ему. Он занимался тем, чем хотел. Я же пыталась не разговаривать с ним. Я всегда немного побаивалась сумасшедших, будто они принадлежали к какой-то иной расе людей или знали нечто необычное. Он исподтишка посматривал на меня, посмеиваясь своим собственным непонятным мыслям и иногда подмигивал мне заговорщицки, словно нас с ним связывала какая-то тайна.

Я очень удивилась, когда узнала, кто этот старик на самом деле. Надсмотрщик принес на кухню, где он сидел, какие-то бумаги и вдруг, вежливо поклонившись, попросил его поставить свою печать. И тут только я заметила, что у Агриппы на пальце красуется золотая печатка, а на ней – герб Леранья-Рес. Он с видом ребенка, которому нужно было выполнить серьезную миссию, поставил оттиск на сероватый свиток и важно оглянулся вокруг.

– Ты кто?-решилась я спросить, когда надсмотрщик ушел, а повар отвернулся.

– Я хозяин,-простодушно ответил Агриппа.

– Ты – сумасшедший,– покачала я головой,-а хозяина я знаю. Хозяин – Марк Сагдор, начальник гвардии прокуратора.

– Мой сын!-гордо изрек свихнувшийся старик.

Все в поместье знали, каким образом я досталась Марку, и некоторые пытались расспросить меня украдкой об охоте. Я пресекала любопытство на корню, резко прерывая разговор. Это не прибавляло мне популярности, но я не хотела больше слыть неблагонадежной. Я уже не позволяла себе мечтать о свободе…

Но один человек постоянно напоминал мне о ней. Да, это был наш чокнутый хозяин.

Именно он начал разговор на эту тему.

– Как бы я хотел быть таким как ты!-сказал он однажды мечтательно.

Я посмотрела на него выразительно, давая понять, что не понимаю, о чем это он.

– Свобода…,-произнес он снова, с картинной задумчивостью уставившись в небеса.

Никто из рабов не называл старика хозяином или господином, все звали его просто Агриппой, и он не возражал.

– Агриппа,-сказала я,-чтобы ты обо мне не слышал, я… А что ты обо мне слышал?

– Много чего,-загадочно прищурился умалишенный.

– Это все ложь,-попыталась я оправдаться заранее.

– Что ложь?-еще хитрее заулыбался старик.

Я промолчала, надеясь, что он со свойственной всем дедушкам забывчивостью переменит тему разговора или вообще уйдет.

– Ты ведь бигару? Разве это не великолепно – быть бигару?

– Великолепно?!! Да знаешь, что мне пришлось пережить!!?

– Не знаю. Расскажи!

– Мне неприятно вспоминать об этом…

– Быть свободным! Как ветер! Стремиться на волю! К горизонту! К небу! К звездам!-напыщенно и воодушевленно возглашал сумасшедший Агриппа. Он не хотел меня слушать. Он рассказывал свою сказку о бигару. А я была живым воплощением их реальности.

– Успокойся,-сказала я ему, когда он перестал ораторствовать.-Ты забыл кое-что: я дэшу, у меня клеймо на лопатке, и сейчас я заперта здесь, и никогда мне отсюда не сбежать.

Старик осекся и посмотрел на меня почти разумно.

– Тебе действительно пришлось многое пережить?

– А что такое истинная свобода? Была ли я когда-нибудь по-настоящему свободной?-заговорила я, обращаясь не к нему – к себе самой.-Может быть только когда жила в лесу среди унчитос или у Квинтуса, но не уверена, нет. А что такое неволя? Не знаю, когда я была больше несвободной: когда меня били плетьми и оставляли на съедение гомусам или когда я жила в другом мире и воровала чужое добро.

Я уже собиралась распустить нюни, но отвернулась и посмотрела в сторону затухавшего Антэ. Чтоб высушить набежавшую влагу.

Агриппа казался печальным. Я снова посмотрела на него.

– Но я всегда стремилась на волю, где бы ни была. Может быть не в свободе дело, а в стремлении к ней. Всю жизнь стремись, бейся, преодолевай стены, разбивай оковы, всю жизнь до самой смерти. А придет она – и освободишься. По-настоящему…

– Плохие мысли, не те, не о том ты думаешь,-обиженно произнес старик.

– О том самом!-разрыдалась я почему-то.-Меня не любит никто, я прокаженная, я не хочу жить!

Уже давно копились во мне эти слезы и жалобы, просто некому было все это выслушать…

С этих пор началась наше странное приятельство: девчонки – изгоя и сумасшедшего старика.

Агриппа и действительно был не в себе. Из разговоров дворни я узнала, что Сагдор очень любил своего полоумного отца, хотя и стыдился его. Друзья Марка знали о существовании сумасшедшего римского гражданина в поместье, но говорить об этом было не принято. Несчастный, самом собой, ничего не подозревал о своем состоянии и был уверен, что слывет добрым и справедливым хозяином, запросто общающимся со своими рабами. Десятки раз просил он меня рассказать о моих приключениях и мытарствах, и я снова и снова рассказывала. Конечно же, я ничего не сообщала о сеятелях, заменив их разбойниками, которые вывезли меня из родного и далекого города и от которых я сумела сбежать.

– Вот это – жизнь, Скубилар! Вот это настоящая жизнь! Борьба! Страдания! Страсти!

Как я тебе завидую!– со своим излюбленным пафосом говорил Агриппа всякий раз, когда я заканчивала свой рассказ, а потом предлагал простодушно: – Сбежим на Самарьяр. Сбежим вместе!

Глаза его горели безумным воодушевлением, а я только уныло улыбалась бедняге.

Вскоре по поместью поползли слухи о том, что со дня на день приезжает хозяин со своими друзьями. Назревало грандиозное празднество, обещанное Сагдором своим приятелям по охоте. Всем рабам и рабыням, включая меня, велено было включаться в активные чистку, мойку и украшение атриума и примыкавшего к нему двора, где и должен был состояться пир. Нам приходилось трудиться до самого вечера, так что наши беседы с Агриппой временно прекратились.

На сколько я понимала, мне на этом празднике отводилась особая роль. Наверняка друзья Марка захотят посмотреть на невиданный в субтропиках трофей – живую лисицу из северных лесов. Наверное ему и самому будет интересно присмотреться к бигару. Я волновалась и предчувствовала что-то, пока сама не зная, что.

В Леранья-Рес была совсем другая атмосфера, нежели у Плавия. Никто еще ни разу не упрекнул меня за то, что я – бигару, хотя все знали об этом. Никто, кроме старого сумасброда Агриппы, и не смотрел на меня как на нечто диковинное или враждебное. Поначалу многих удивляло мое имя, но здесь видимо привыкли судить о человеке не по имени и не по племени, и это меня радовало. Вскоре я обрела если не друзей, то хотя бы добрых собеседников, из числа тех, кто общался со мной охотно. Но больше всего свободного времени мне приходилось проводить с нашим старым хозяином. И тот непрестанно, оглядевшись по сторонам и убедившись, что никто не подслушивает нас, предлагал всевозможные и безумные, разумеется, планы побега из Леранья-Рес на остров Самарьяр. Он выглядел ребенком, который не задумывается о последствиях, целях и причинах, и сбежать хочет лишь ради самого побега, игры, интересного приключения.

– Тебе-то зачем сбегать?-устало и в сотый раз вопрошала я порой.-Ты же свободен, богат, ты – гражданин Рима! Ты же можешь передвигаться без опаски куда угодно.

– Ну, да! Разве сын позволит мне!-резонно возражал он.

– А ты хоть понимаешь, что с тобой меня будут искать в три раза настойчивее?

– Но так же еще интересней!

Я обреченно вздыхала и приводила свой последний, убойный аргумент:

– Ты стар, Агриппа. Ты не выдержишь дороги. Это очень далеко.

– Это я-то стар?!! Это я-то не выдержу?!! Да я выносливей тебя в десять раз, девчонка!!!

С ним бесполезно было спорить…

Перед приездом Сагдора мне было велено привести себя в порядок. Хозяин прислал гонца, чтоб предупредить о своем прибытии, и этот самый гонец передал надсмотрщику распоряжения и по поводу меня. Мне выдали травяного цвета платье и велели сделать прическу дэшу. Меня это насторожило. Слишком пристальное внимание хозяина ничего доброго не предвещало, мне это было хорошо известно. Агриппа, святая простота, сообщил мне, что я наверняка удостоюсь высокой чести на пятый или шестой день праздника быть приглашенной в спальню хозяина.

– Почему же только на пятый?!-рассмеялась я нервно.

– Ему будет не до тебя. Какие здесь женщины, ты бы видела! -воскликнул этот старый селадон.-Ты им и в прислужки не годишься!

Я видела этих женщин. У нас на Земле они страдали бы комплексом неполноценности из-за лишнего веса. Но здесь – это был эталон красоты. Стоило ли удивляться, что я рядом с ними была маленькой, серенькой замухрышкой.

– Тебя следовало бы увеличить во всех пропорциях раза в полтора, только тогда ты смогла бы составить достойную конкуренцию этим красоткам,-со знанием дела заметил полоумный старикашка.

– Тогда возможно я смогу избежать "высокой чести",-зло и обиженно огрызнулась я.

– Это вряд ли. Мой сын любопытен, как и я. Только я стар уж, да дурак, а он молодой, ему к тебе другой интерес.

– Вечно ты мелешь, Агриппа! Глупости! Не хочу об этом ничего слышать!

– А вот посмотрим!

– Ты врешь все!

– А вот и не вру!

Я затеяла этот детский спор за тем, чтоб скрыть набежавшее смущение.

– После праздника я кое о чем расскажу тебе. У меня есть замечательная идея, как сбежать отсюда,-вдруг сменил тему Агриппа и стал почти серьезен, насколько вообще может быть серьезен полоумный.

Надо ли говорить, что идеи о том, как сбежать из Леранья-Рес сыпались из старика словно из рога изобилия. Почти каждый день он шепотом сообщал мне глупейшие предложения, одно лучше другого. Но в этот раз почему-то решил заинтриговать меня. Что ж, я сделала вид, что заинтригована, хотя думала совсем теперь о другом…

Сагдор приехал со своими друзьями в полдень следующего дня. Я наблюдала из укромного угла за тем, как все они постепенно, группами, поднимаются наверх.

Гостей было человек десять, одетых в блестящие доспехи воинов и в гражданские плащи с золотой каемкой – знатных господ. Они поднялись первыми, спешившись внизу, у подножья. Приветливый и довольный, наш хозяин первым соскочил с подъемника и жестом пригласил их всех пройти в дом. Я следила за ним, не обращая внимания на остальных. И он явно выделялся из круга своих гостей. Уверенный, с горделиво поднятой головой и всегда слегка ироничный, Сагдор не мог не привлекать внимания. Все подворье тут же оказалось возле него. Все рабы рабыни выскочили встречать своего хозяина, кланялись, говорили что-то, хотя он на них не обращал никакого внимания. Дружный и пышный выход рифин отвлек и его и всех его гостей. Я отправилась выполнять порученную мне работу.

То количество слуг, которое гости Сагдора привезли с собой (можно подумать здесь их не хватало), производило впечатление пестрой и неугомонной ватаги. Повозки, кони, рабы, охотничьи прокусы – по нашему двору теперь нельзя было спокойно пройти. Я была рада, что среди них я могла легко затеряться и не вызвать излишнего внимания. Поскольку никого из господ уже не было на подворье (они отдыхали во внутреннем дворе у бассейна), я могла не опасаться того, что встречусь с Марком. Я боялась этого и… надеялась на это. Мне хотелось знать, помнит ли он обо мне или нет.

Агриппа, некоторое время побыв среди господ, снова вышел к нам. Ему было там скучно, и он предпочитал общаться с рабами, чем с господами.

– Они разговаривают со мной, словно я дитя или сумасшедший,-посетовал он, подойдя ко мне.

– Что, и твой сын тоже?-поинтересовалась я.

– Он стыдится своего отца.

– Тебе кажется.

– Нет. Я же все понимаю,-очень печально промолвил Агриппа.-Я очень стар.

Иногда болтаю глупости. Ему стыдно за меня, он стремится перебить меня или отослать подальше. Уж лучше я помогу тебе разлить вино.

Кухарка поручила мне разлить вино по пеликам. Это было молодое вино нового урожая, которое хозяин еще не пробовал. Теперь он собирался похвататься им перед своими друзьями. Насколько я слышала, ни у кого из них не было собственных виноградников и винокурни.

– Помнишь, я обещал кое о чем рассказать тебе?-полушепотом спросил Агриппа.

– У меня что-то нет настроения слушать,-отозвалась я из бочки, куда наклонилась, чтобы проверить, пуста ли она. – Ты всегда предлагаешь какую-то ерунду. Вспомни хотя бы свои идеи с маскировкой и нападением на часовых.

– На этот раз я все обдумал!

Я вздохнула и вылезла из бочки. Она была пуста. Рядом стояло около трех десятков наполненных пелик. И это на десять мужчин и нескольких рифин! Они будут совсем пьяны, неуправляемы, и, наверное, устроят оргию. Как бы не вспомнили обо мне, ведь предлогом для сборища послужила именно охота.

– Эта идея тебе понравится!-продолжал старик, ликуя.-Мы сделаем птицу!

Я встрепенулась.

– Что?!

– Птицу! Ведь только птицы могут прилетать и улетать с нашей скалы когда угодно!

Они совершенно свободны. Наверное, они сродни вам – бигару. Мы смастерим птицу, прилепим к ней крылья…

– Белые крылья,-подсказала я,-белые, чтоб светились и ослепляли!

Я почувствовала, как сердце мое заклокотало. Как когда-то, в другой жизни, глаза заслезились от восторженного мечтания. Белая птица из детского сна вновь меня посетила…

– Хочешь белые, будут белые!-с энтузиазмом вещал Агриппа.-Хочешь, чтоб светились? Будут светиться!

Нужно только придумать, из чего соорудить перья и хвост.

– Погоди!-остановила его я. Эта идея сразу захватила меня.-Не нужно ни хвоста, ни перьев. Я знаю, как сделать искусственную птицу, которая сможет летать! Я умею!

Старик схватил меня за плечи и слегка встряхнул.

– Я знал, что в тебе еще проснется настоящая бигару! Я знал это! Я не сомневался, что ты сможешь оседлать и живую птицу!

– Ну, нет,-прервала я его и стряхнула когтистые пальцы со своих плеч.-Живых пернатых нам как раз и не нужно! Успокойся, Агриппа! Чтоб сделать летающее устройство, немало всего нужно. А у нас ничего нет.

– Вот это уже дело,-сказал старик.-Так что понадобится, говори, Скубилар.

– Во-первых, потребуется много легких трубчатых жердочек наподобие таких, из которых делают навесы для скота.

– Разве это проблема?

– Ну, хорошо. А еще нужен клей – хороший, прочный столярный клей и несколько мотков просмоленной веревки, да покрепче.

– Найдем!-сообщил Агриппа, лишь на миг призадумавшись.

– Но это еще не все. Самое главное, без чего наша птица вовсе не полетит: нужна очень прочная, но легкая материя. Лучше шелк.

– Шелк?-почесав в затылке, переспросил старина.

Настоящий шелк, другого в Цезарии и не знали, привозили из южных колоний в ограниченных количествах. Надо ли говорить, что небольшой лоскут шелка для туники стоил как породистый скакун, а для того, чтоб закупить его для крыльев дельтаплана, понадобилось бы целое стадо таких лошадок. В шелка не рядили здесь даже рифин. Их носили лишь свободные римлянки, да и то в торжественных случаях.

Лишь однажды видела я шелковое одеяние нежно розового цвета. Оно было надето на важной матроне, ехавшей мимо дома Квинтуса на носилках. Ее появление тогда вызвало настоящее столпотворение на улицах провинциальной Маркузы.

– Это будет сложнее достать,-констатировал Агриппа, но добавил с уверенностью:-Нужно заглянуть в сокровищницу моего сына. Помниться, когда-то он собирался жениться на дочери своего друга, и для свадебного наряда невесты был закуплен нескромный рулон белого шелка. Кажется, он до сих пор хранится там.

– А если Марк вдруг надумает снова жениться и обнаружит пропажу?-поинтересовалась я, улыбнувшись слегка. И эмбронский мир тесен… для липовых невест.

– Он не женится,-заверил меня старик.

– Почему ты так думаешь?

– Точно знаю! Он поклялся на смертном одре своего друга, что позаботится о его дочери Юлии и возьмет ее в жены. А она, кажется, пропала.

– Пропала?

– Давно уже, года четыре назад, когда она отправилась через Эвксинское море.

Может быть, их корабль затонул в шторм, а может его захватили черные работорговцы и продали ее в рабство. Этого никто не знает.

Боскус и его соратники наверняка знали об участи несчастной Юлии. Ведь меня они готовили именно на ее место. И между прочим, он говорил, что я похожа на нее.

Интересно, заметил ли это Марк?

– Ты что расселась?!!-услышала я грозный глас кухарки.-Вторую бочку уже разлила?

– Вторую?-удивление заставило меня выйти из задумчивости.-Разве этого им не хватит?

– Не тебе думать об этом! Разливай!

Пир начался уже ночью. Меня не привлекали для прислуживания, у Сагдора было достаточно хорошеньких служанок. Но меня это тогда и не особенно волновало.

Белая птица снова занимала мое воображение. Нельзя было не услышать шум застолья, смех, хохот и визг, но я представляла себе не кутеж, а чертеж. Я вспоминала математические формулы, расчет сторон, углов, массы. Неужели получится, неужели здесь? Белые крылья, сотворенные из материи, которая предназначалась для свадебного наряда, должны были стать крыльями моей свободы. Дух захватывало от мыслей о полете, небе, облаках. Куда лететь, в какую сторону – будет зависеть не от меня, а от случая, направления ветра, такого же вольного, как и я. Куда он занесет меня, там и судьба. Но я была уверена, что свободная белая птица может отправиться только на Север… а куда еще?

Знатные господа могли пировать до утра, а потом отсыпаться весь день напролет.

Никаких дел у них не было, даже у хозяина. Все хозяйственные вопросы решал управляющий и надсмотрщик. Разве будет гражданин Рима думать о том, в какое время собирать тот или иной сорт винограда или сколько нужно закупить рабов, а скольких продать. Он и не знал, что твориться в поместье и не интересовался этим.

Он был выше этого. Он ложился спать и просыпался, когда хотел, и его гости тоже.

Поэтому шум и гам не затихал до восхода Антэ. Я же в это время как раз проснулась. Почти счастливая. Снова с целью и снова с мечтой о воле. Только бы Агриппа меня не подвел, чудной сумасшедший старик. Однако даже он все же был лучшей кандидатурой в соратники, чем людоеды – гомусы. Ну и друзья у тебя, Скубилар! Да ты и сама ненормальная, известно – бигару.

Сагдор так и не вспомнил обо мне. Но его отец ведь сказал, что только день на пятый – шестой, не раньше я удостоюсь великой чести. А если не попасться ему на глаза,-решила уже я сама,-то возможно от непроходящего хмеля он и не вспомнит обо мне вовсе. Теперь не в моих интересах было обращать на себя внимание хозяина.

Нужно было дождаться, когда он уедет, и начинать строительство дельтаплана. По моим расчетам, если удастся отлынивать от работы хотя бы на час – полтора в день, то птица будет готова к полету к началу осени. И тогда до сезона дождей я могла бы добраться до Холодного моря. Может быть. Если все пойдет по плану. Но у меня в последние годы ничего не идет по плану. Планировала побег от Жирафа и его друзей, а попала к Боскусу. Хотела уйти от него, а оказалась на другой планете.

Потом унчитос, Мариус, Эктор… Я собиралась бежать с Варком, а отправилась на охоту, и теперь – здесь. Сбудется ли этот, последний, наверное, план побега, безумный, романтичный, несовершенный? А что будет со мной, если кто-нибудь узнает о нем? А что если глупый Агриппа проболтается?

Я разыскала его спустя пару часов на кухне. Он, словно проказливый поваренок, воровал у кухарки булочки, а она делала вид, что не замечает его. Когда молодой хозяин был в поместье, старика старались не трогать.

– А если она заметит?-спросила я шепотом, подкравшись к нему сзади.

– Но ведь не замечает!-с восторгом прошипел довольный до невозможности старикашка.-Я великий вор!

– Нашел чем гордиться! Идем во двор, великий вор, надо поговорить,-сказала я очень тихо и состроила весьма многозначительную гримасу.

Агриппа поклялся, что будет испытывать самые страшные муки в подземном царстве мертвых, если хоть кому-нибудь разболтает о нашем замысле. Но я все еще сомневалась, можно ли на него положиться. Сейчас он играет в тайну, а что если захочет поиграть в правдивость? Кто его знает…

– Я хочу, чтоб ты понял одно,-вполне нешуточно заявила ему я,-если узнают о нашей затее, тебе – ничего не будет. Ты отец хозяина. А мне достанется по первое число. Я уже знаю, что такое наказание плеткой. Понимаешь меня?

– Ты кое-что забыла,-с детской серьезностью и недовольством заметил Агриппа.-Хозяин здесь – я! А не мой сын!

– Тогда почему мы должны разрабатывать план побега? Почему бы просто и спокойно, с твоего хозяйского позволения, не спуститься со скалы на лифте?

– На чем?

– Не важно! Почему ты просто не отпустишь меня?

Лицо старика вытянулось в обиженной гримасе. Он казался слегка удивленным и разочарованным.

– Ты хочешь меня бросить, Скубилар?

– Нет! Но пойми, друг мой, ты – свободен! А я? Ты видел это?-Я повернулась к нему спиной и задрала рукав, оголяя свое невольничье клеймо.-Я дэшу!

– Я тоже несвободен!-занервничал Агриппа.-Мой сын не разрешает мне спускаться с Леранья – Рес. Я здесь как взаперти, как невольник!

– Отец!?– послышался вдруг удивленный голос, от которого я вздрогнула. Это был голос Марка.

Даже не оглянувшись, я метнулась в сторону и, скрывшись за углом барака, припустила подальше от них. Боги, как же глупо! И умчалась сломя голову, испугавшись и не совсем поняв, почему. Моя работа снова стала казаться мне очень важной. Я лихорадочно принялась натирать мелом серебряный динос для умывания.

Только бы Агриппа не упоминал обо мне. Только бы Сагдор не решил, что я в чем-то провинилась и поэтому сбежала. Пусть лучше позаботится о своем отце и выяснит, почему свободный старик считает себя невольником в собственном поместье.

Я напрасно переживала. Марк был так удивлен последними словами своего отца, что совершенно не заметил меня. По крайней мере, так мне сказал Агриппа.

– Как только твой сын уедет, мы начнем строительство,-сказала я ему.-И обещаю, что возьму тебя с собой.

– На Самарьяр?

– Да.

– Птица, которую ты построишь, доставит нас прямо туда?

– Это было бы здорово. Но боюсь, что она лишь поможет нам спуститься со скалы и пролететь несколько стадий, избежав погони.

Я понимала, что старик станет мне обузой и может не выдержать тяжелого пути, но обещанье есть обещанье. И потом без него мне ни за что не раздобыть необходимые для строительства материалы. И даже если кто-нибудь обнаружит нашу птицу, то можно будет свалить все на выдумки сумасшедшего старика. Это никого не удивит и, главное, отведет от меня любые подозрения. Да и бдительного Эктора здесь, слава богам, нет. Лучшего прикрытия для подготовки побега мне было не найти. Какой никакой, а Агриппа все же хозяин. При случае он может и заступиться за меня, и замолвить словечко. По крайней мере, с ним я не рисковала быть съеденной, в отличие от прошлого, общего с монстрами, плана побега.