Текст книги "Будьте нашей Тётушкой (СИ)"

Автор книги: Наталья Добровольская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

Глава 9. Дама с приданным.

А вот и сам мужчина заходит в комнату, улыбаясь и держа что-то за спиной. Грузчики занесли вещи и ждали оплаты, а я, спохватившись, положила на тарелочку несколько блинов и поднесла их мужчинам:

– Угощайтесь, уважаемые, блины с пылу – жару, вот тот молодой человек их напёк,– и я оглянулась на надувшегося от удовольствия ребенка.

– Благодарствуем, хозяйка, спасибо и тебе, маленький хозяин,– и поклонившись, они довольные вышли из комнаты, жуя на ходу блины.

– А я и чувствую, чем таким вкусным пахнет! А это вы блины пекли!

– Да, это я сам тебе напек! А еще мы борщ сварили, но пока не кушали, тебя ждали!

– Ну что же, тогда я думаю, этот подарок для тебя от тети Маруси! Правда, я сначала хотел его себе оставить, но я большой для него, – и мужчина достал из-за спины лошадку– качалку.

– Как, Мария Ивановна, по– вашему, заслужил сын такого друга?

– Заслужил!– честно сказала я, глядя в умоляющие глаза ребенка, который сразу расцвел улыбкой.

А во мне непроизвольно всплыло детское стихотворение, которое я и произнесла, сажая мальчика на лошадку:

– Я люблю свою лошадку, причешу ейшерстку гладко,

Гребешком приглажу хвостикИ верхом поеду в гости.( А.Л. Барто).

– Иго-го, иго-го! – скакал довольный мальчик, а потом сходу повторил стихотворение.

– Отличная память!– не удержалась от похвалы я. – Только нужно твоему коню придумать имя!

– Пусть будет Буцефал!– улыбаясь, произнес папа.

– Ну, он еще маленький для такого грозного имени, он скорее, Буцефалик, Буцик!– улыбнулась и я.

– Буцик, у меня конь Буцик!– засмеялся мальчик.

– Но давайте обедать, я сейчас всё приготовлю,– спохватилась я.

– Чуть позже, я договорился с Антоном Павловичем, сейчас он свободен и я привезу его, чтобы он осмотрел вас. А потом и обедать сядем. Я сейчас вам комнату открою, можно туда вещи перенести, все разобрать, а потом мы кровать купим, и вы сможете там распоряжаться спокойно.

– А я тете Марусе про микстуру напомнил, и мы вместе поспали. А еще она опять мне ножки лечила,– закончил мальчик уже тише.

– Хорошо, хорошо, только помни – об этом никому ни слова!– сразу стал серьезнее отец. А я решила именно сегодня расспросить его об этих тайнах.

– И еще тете Марусе сон плохой приснился и она плакала! А я ее пожалел и сон прогнал!

–Ну, все доложил? Или что забыл добавить?– посмотрел отец на смутившегося мальчика, который понял, что сболтнул лишнего.

– Ничего, я уже в порядке, не переживайте,– я спокойнопосмотрела на встрепенувшегося мужчину.

Он внимательно еще раз посмотрел на меня и , кивнув головой, повернулся к выходу.

– И еще, – на ходу обернулся мужчина,– вы очень правильно сказали– не если, а когда! Я эти слова все время повторял и у нас все получилось! И друзьям ваши слова тоже понравились. Теперь – это наш девиз!– И он вышел из комнаты.

А я раскрыла вторую дверь, где и была спальня хозяйки. Кровати не было, стояла только ширма, ранее её закрывавшая, а вот шкаф, зеркало со столиком, еще одно кресло и стол побольше составляли её убранство.

Мальчик тоже на своей лошадке прискакал в эту комнату. На ноги он не мог упираться, но от сильного толчка рук лошадка дергалась и как бы прискакивая, продвигалась вперед. А здорово придумала тетушка – моя предшественница – так он легче и быстрее может передвигаться, и ноги не будут так уставать.

Я ещё раз задумалась обо всей этой истории, перенесшей меня в чужое тело и жизнь, но размышлять долго некогда – надо вещи разбирать.

Тем более, что и ребенок приуныл, видимо, маму вспомнил.А вот, скорее всего, и она – я увидела на столике рисунок красивой молодой женщины, улыбавшейся нам.

– А фотографий ещё не делают, что-ли? И в паспорте у тетушки тоже был рисунок,– опять всплыло что-то из другой жизни.

Что я припоминаю свою жизнь, более технически развитую, я уже поняла. Эти картинки всплывали постепенно и уже не пугали и не удивляли меня.

Но я задумалась и не сразу заметила, что мальчик смотрит на рисунок мамы и слезы наворачиваются у него на глазах. Надо срочно отвлечь его и я сказала:

– Красивая у тебя мама.Ты тоже вырастешь красивым, как мама, и умным, как папа. И она будет очень тобой гордиться.

– Но она же умерла,– прошептал мальчик.

– Да, но душа ее в тебе, рядом с тобой, знай и помни об этом.

– Папа тоже говорил, что мама с облаков смотрит на нас и все про нас знает.

– Вот видишь, папа обманывать не будет. Но мне нужна твоя помощь.

– Какая,– глаза ребенка опять загорелись интересом.

– Я сейчас принесу вещи, а ты мне будешь подсказывать, куда что надо разложить.

Глава 10. Всё устраивается

И мы занялись разбором вещей, которых было достаточно много. Были тут и теплые, и более легкие платья, и халаты, и ночная рубашка, и белье– все простое, скромное, но приятное и подходящее по размеру – еще бы, я ведь в теле, которому одежда и предназначалась.

В большом чемодане лежало теплое пальто с меховым воротником, пальто полегче, плащ, теплые и легкие кофты, шаль, шляпка и теплая шапочка. Замечательно – проблем с одеждой не будет. Все это я разложила и развесила в шкаф для одежды.

А сейчас я зашла за ширму и с удовольствием переоделась в легкое чистое платье-халатик – в теплом платье второй день уже было тяжело ходить.

В корзинке были банки с вареньем, грибами, еще какие-то продукты – я их унесла на кухню.

Дальше были бумаги, маленькие сумочки с женскими мелкими вещами, даже небольшая коробочка с колечком, брошкой, на цепочке висела деревянная руна в виде солнца, и я сразу ее одела, так как видела, что такая же была и у мужчины, и даже у ребенка, значит, здесь другая вера, чем в моё время. Вот и еще один вопрос в целую копилку нерешенных, но надо обо всем узнавать понемногу, не торопясь.

Так, потихоньку разбирая вещи, я знакомилась с этим временем и модой, которая напоминала двадцатые годы прошлого для нас двадцатого века близкого мне времени.

Опять задумавшись, я не услышала ничего, а вот Андрюша еще раз меня удивил, произнеся:

– Папа с Антоном Павловичем идет! Скоро здесь будут, – он поскакал на лошадке в комнату.

И действительно, через какое-то время дверь открылась и мужчины вошли в комнату. Вышла к ним и я. Антон Павлович улыбнулся и сказал:

– Вижу, вы начали обустраиваться. А как ваше самочувствие?

– Уже гораздо лучше. Голова почти не болит, только лоб чешется, видно, заживает.

– Ну что же, давайте посмотрим,– и лекарь опять провел по моей голове руками, от которых распространялось слабое голубое сияние.

– Действительно, состояние ужеполучше. Удар хоть и сильный был, но одномоментный.

– Я помню, что об камень лбом ударилась, видно, в темноте оступилась и не заметила.

– Ну , бывает, бывает. Вы уж поосторожнее пока. Микстуру пили?

– Да, это я напомнил!– подсказал мальчик.

– Отлично, отлично. Наклейку можно и снять, пусть рана заживает,сейчас напишу название мази, в аптеке свободно возьмете, мажьте на ночь, чтобы легче заживало.

– А мне уже можно делами заниматься, выходить из дома?

– Почему бы и нет? Если головокружения нет, слабости тоже, – я активно качала головой, отрицая этислова,– то вполне можно, но потихоньку, не перетруждаясь. А то я вижу, вы активно за дела принялись. Вот и обед приготовили, как я чувствую!– улыбнулся доктор – именно так называлась эта профессия в моем мире.

– Ох, простите, совсем забыла! Вы же голодные. Прошу к столу, мы сегодня с Андрюшей и борщ сварили, и блинов напекли.

– Борщ и блины -это отлично, в больнице такого не подадут, – подхватил лекарь.

Мужчины пошли мыть руки, а я принялась с помощью мальчика накрывать на стол, тем более, что уже свободно ориентировалась, где что взять.

Вскоре мы сели за стол, где я всем уже налила борщ. Получился он отменным, надо признать, и мы все с удовольствием стали его есть. Только я спохватилась:

– Булочки чесночные к борщу забыла сделать! Андрей же и чеснока почистил!

– Полно, Мария Ивановна, и без булочек всё очень вкусно! Ачеснок мы и так съедим, что намного полезнее! Если позволите, я бы и от добавки не отказался,– протянул мне уже пустую тарелку лекарь – так он быстро все съел.

На мое удивление он ответил:

– Я сегодня с утра ничего не ел, да в больнице давно привык быстро обедать, пока позволяет время.

– Что, так много больных?– спросила я.

– Да не сказать, что много, просто мой коллега в отпуск ушел, вот весь почти город на моих плечах и остался. И в больнице прием, и по вызовам ездить приходится. Вот и сейчас – рад бы еще у вас посидеть, а ехать надо к генеральше Поповой.

– А что с ней? Она серьезна больна?– заинтересовалась я.

– Бездельем она больна! Заняться нечем, дети взрослые, с мужем отношения неважные, вот она и придумываетсебе болезни разные, чтобы внимание привлечь. А не откажешь – она хорошие деньги на больницу жертвует, да и муж человек в городе не последний.

– Корову бы ей, а то и две!– задумчиво произнесла я.

– Не понял!– в голос произнесли оба мужчины.

– Да это присказка была у моей соседки. Она так говорила, когда разные лентяйки к ней с жалобами приходили, что и заснуть не могут, и голова у них болит. Мол, корову заведи, некогда будет болеть – будешь целый день с раннего утра крутиться, про все болезни забудешь испать будешь, как убитая! Она знала, о чем говорит – у нее сразу три коровы были!

– Ха– ха! рассмеялись мужчины.

– Это точно! С коровой не заскучаешь!– улыбнулся лекарь.– Только вряд ли генеральша этим советом воспользуется! Ну, Андрей Иванович, я вижу, вы с сыном в надежных руках! Мне пора идти, как не грустно уходить от столь вкусного стола!

– Погодите, а блины! – спохватилась я.

Мужчина развел руками,– мол, некогда уже.

– Тогда я вам их с собою положу. Подскажите, во что их завернуть,– обратилась я к хозяину.

– Кажется, вот здесь бумага была, можно взять,– и Андрей полез куда-то в стол и достал рулон бумаги, похожей на ту, в которой была завернута рыба и икра.

– Давайте проводим Антона Павловича. А то я так ваш двор и не рассмотрела вчера вечером в темноте,– предложила я.

– Конечно, конечно, только вы кофту накиньте, а то прохладно уже,– позаботился мужчина, и это меня тронуло.

– А я? А Буцик?– поднял глаза мальчик.

– Ну, как без тебя и Буцика. Только ты тоже пальтишко одень,– улыбнулся отец.

– А что тут у вас за новый жилец появился такой интересный? Что за Буцик?

– Да это Мария Ивановна в подарок моему сыну лошадку привела, вот она его так и назвала – а я предлагал Буцефалом назвать.

– Буцик, это действительно мило, вам очень повезло с тетушкой, уважаемый Андрей Иванович!

– Да мы и сами уже это поняли!– подхватил мужчина, поднимая уже одетого мальчика на руки.

Я тоже одела кофту, в руках держала лошадку. И вот мы всей гурьбой вышли во двор.

Глава 11. «Коровы» для генеральши и не только.

А на дворе была красота – ярко светило солнце, пели птички, все благоухало. Мы даже зажмурились от этой яркой весны, а ребёнок расплылся в улыбке – видно, что он отвык от этого счастья солнечного дня, гуляя только по вечерам, когда никто его не видит и не дразнит. И я поняла, что так просто это дело неоставлю и сделаю всё для него и отца.

Мы присели на лавочку, а мальчик скакал около нас на своей лошадке. Но скоро и он притомился и, увидев песочницу с чистым песком, тихонько попросил отца умоляюще:

– А можно мне впесочек, на солнышко!

– Конечно можно, и даже нужно, – решительно сказала я и отнесла его на место.

– Вот и лопаточка твоя, и ведерко, можешь построить домик из песка,– и отец достал игрушки из-под скамейки.

На мой удивленный взгляд он ответил:

– Мы часто тут вечером играем, когда нет никого.

– Ну что, Антон Павлович, мне идти за каретой?– спросил он у разомлевшего на солнышке лекаря.

– Идите, но не торопитесь, надеюсь, генеральша подождет! Не так уж она и больна!– ответил тот.

И продолжил, обратившись ко мне и улыбаясь:

– Значит, вы ей корову рекомендуете завести? Было бы неплохо, но вряд ли она согласится!

– А хотите, я придумаю так, что она сама об этой "корове" просить будет?

– Это как так?-оживился лекарь.

– Вот смотрите, вы верно сказали, что многие болезни у неё и подобных дам от безделья. Значит – надо им придумать дело, которое бы их увлекло. Дать им "корову"!

– Ну-ка, ну-ка, и что это будет за "корова"?– подхватил с интересом доктор.

– Смотрите, первая корова – самая простая. У вас разрешены посещения больных?

– Конечно, они же не в тюрьме!

– А зал большой вбольнице есть?

– Да, мы там на совещания собираемся.

– Ну а какими-нибудь талантами генеральша обладает? Ну поет, или на инструменте каком играет?

– Кажется да, ее хвалят как музыканта, говорят, на рояле отлично играет.

– Вот и "корова" – пусть она и другие дамы организуют концерт для выздоравливающих, можно и других горожан пригласить, кто побогаче, да не за бесплатно, а за деньги билеты продавать. И выступить им прямо в больнице – и пациентам радость, и дамам польза.

– Но заранее объявить, что собранные средства пойдут на покупку оборудования, каких-то лекарств, чего вам нужно. А потом и в газетах написать, кто выступал, сколько средств собрали и на что истратили, чтобы люди знали про это, да гордились собой.

– Можно и фонд открытый организовать для помощи людям и тоже сообщать, кто сколько пожертвовал и на что деньги потрачены. Тут только в этот фонд надо честных да уважаемых людей выбрать, кому все верят!– с энтузиазмом проговорила я.

– Интересно, интересно! Такое делали, но не в больнице, просто концерты проводили. И фонд есть, но как-то он вяло работает. Но ваша идея полезнее. И про газеты мне нравится – это и доброе дело, и гордиться этим можно.

– Газеты – это третья власть, они многое могут, если умело их использовать. Ведь так можно и средства для малоимущих людей собирать, и сиротам помощь оказывать, и учебным заведениям, всем нуждающимся.

– Можно особые стипендии установить именные для тех, кому платить нечем, а учиться дети хотят, ярмарки разные проводить и поделки продавать, а деньги опять на помощь пускать, тут можно многое сделать, если захотеть!– я перевела дух после столь долгой речи.

– Очень интересно, я обязательно об этом в управе расскажу, у нас градоуправляющий толковый, я думаю, ему понравится, – задумчиво проговорил и мужчина.

– Но это только первая "корова"! – воскликнула я.

– Что, еще есть?– удивился лекарь.

– И не одна! – подхватила я. – Смотрите, можете вы выделить пару – тройку палат, отделать их получше да побогаче, оборудование хорошее установить, мебель красивую.

– В принципе можем, но для чего?

– А это будут палаты для "особо важных людей", или по-английски– ВИП– персон. Туда можно класть лечиться за деньги богатых людей, таких, как ваша генеральша, да и пользовать их там на месте, а не вам к ним ездить, силы и время теряя. Если рекламу в газетах сделать, да на консультации к таким больным знаменитых профессоров приглашать, какое-нибудь модное лечение применять, у вас отбоя не будет от желающих там полечиться!

– Очень интересно, и откуда у вас такие идеи?– воскликнул врач.

– Откуда – откуда, оттуда, не могу же я сказать, что эти идеи из мира, в котором я жила и всплывают они во мне прямо во время разговора,– промелькнуло у меня в голове, но я скромно промолчала.

– Но есть ещё и третья "корова"!

– Как, ещё? Вы кладезь идей!– удивился Антон Павлович.

– Да, вот смотрите, можно из ваших больных сделать лекарей, которые и себя и других лечить смогут, и только рады будут! – торопливо сказала я, видя, что мужчина совсем растерялся под моим напором.

– Вот посудите, многие простые болезни можно лечить и самому – насморк, легкую простуду, болезни горла, не прибегая к помощи лекаря, так?– продолжала я.

– Ну не совсем так, но кое-что можно, важно только не затягивать с лечением.

– Ну так вот, опять через газету вы объявляете о лекции какого-нибудь профессора поимпозантнее и помоложе, собираете дам, а он им там и рассказывает, как лечить своих близких.

– Хотя нет, – спохватилась я,– лучше пусть он им расскажет о том, как за собой ухаживать, поведает об изготовлении простых масок, кремов, протираний для сохранения красоты, правильном питании идругих вещах, а то не дай бог, они так увлекутся самолечением, да и затянут болезнь еще больше. А от таких простых рецептов никому хуже не будет,– закончила я свой монолог уже усталым голосом– я тоже уже выдохлась.

– Потрясающе! Это просто потрясающе! Вы слышали, Андрей Иванович, какие у вашей тетушки интереснейшие идеи!– обратился он к подошедшему мужчине.

Тот только кивал головой – он тоже был удивлен тем фонтаном слов и идей, который из меня вырвался.

– Всё, решено, завтра же переговорю с нашим руководителем больницы – лекарь он средний, но организатор отличный, надо отдать ему в этом должное. Мы все обсудим, обдумаем вместе, а потом в компании с вами пойдем к градоуправляющему и сразу все распланируем, что можно сделать в ближайшее время, пока дамы по дачам не разъехались.

– Можно первую лекцию о лечебных травах рассказать, как их собирать да сушить – пусть на дачах займутся.

– А травницы на нас не обидятся, что мы у них хлеб отбираем? В деревнях ведь многие их услугами до сих пор пользуются,– уточнил Андрей.

– Травницы? – растерялась я,– пожалуй, вы правы, тут надо все хорошо обдумать.

– Да, но сами идеи! Казалось бы – все просто, доступно, а для лечебницы сколько пользы будет!– с воодушевлением произнес лекарь.

– А самое главное, и самим дамам будет полезно, и их родным и близким от таких "коров", которые мы для них заведем!– закончила со смехом я мужчины поддержали мой смех.

– Вы – замечательная женщина! Завтра – послезавтра я договорюсь о приеме и сообщу, когда нас примут в управлении! – еще раз подтвердил свои намерения Антон Павлович.

– Ну что же, инициатива наказуема и имеет самого инициатора,– опять засмеялась я, довольная, что мои идеи не стали пустым звуком, а будут претворены в жизнь.

Мужчины переглянулись и тоже улыбнулись.

Тут подъехала пролетка и лекарь уехал, очень озабоченный, я видела, что он достал книжечку и стал что-то записывать на ходу. Я решила, что и мне следует изложить это все на бумаге, чтобы не упустить подробностей.

Глава 12. Аннушка всё-твки разлила масло.

Но с этими разговорами я чуть не забыла о ребёнке. Где же он, не случилось ли чего? Нет, вроде всё в порядке, играет спокойно в песке, что-то себе шепчет -видно, что доволен теплом и солнцем.

И я решила спросить мужчину:

– Вам же не надо больше на службу? Тогда мы еще посидим немного,уж больно погода чудесная. И Андрюша так хорошо играет! Ему бы почаще на солнышке бывать надо, для костей это очень полезно.

– Да, на солнышке – это вы правы, солнышко не помешало бы,– задумчиво сказал мужчина, щурясь на яркий свет.

А во мне всплыло еще одно детское стихотворение, которое я потихоньку прочитала отцу:

Пусть не сердятся родители,Что измажутсяСтроители,Потому что тот, кто строит,Тот чего-нибудь да стоит!

И неважно, что покаЭтот домик из песка!( Борис Заходер).

– Как здорово написано, это ведь не только про детей, но и про взрослых можно сказать:"тот, кто строит, тот чего-нибудь да стоит!".Да, отличные стихи!

– Но вы мне не рассказали, как прошли ваши испытания?

– Испытания?– оживился мужчина.– Испытания прошли как никогда спокойно и результаты получились отличные. Еще недели две – три обкатки всех параметров станка, и можно запускать его в производство. А всё получилось так потому, что я постоянно повторял ваши слова– "не если, а когда" , вот они и помогли!– с воодушевлением закончил мужчина.

– Ну вот, что за противный мальчишка, никак он сына в покое не оставит!– вдруг поднялся отец.

И верно, около Андрюши стоял какой-то кривляющийся подросток, который уже занес ногу над построенным ребенком зАмком с очевидным желанием всё разрушить. И было слышно, как он с ухмылкой говорил:

– Что, хромоножка, строительством решил заняться? Только на твоих костылях тебя никто и не возьмет на службу, никому ты не нужен!

Отец уже шагнул от скамейки, как я, не осознавая себя, подлетела к мальчишке и, скрывая свою злость, произнесла ему прямо в лицо:

– Очень не толерантно себя ведёте, молодой человек!– и откуда только такое слово всплыло!

– Чаво?– он даже рот открыл от удивления, и ногу поставил уже рядом с собой, а не на зАмок.

А я продолжала:

– Забыли про закон бумеранг – каждое доброе дело, возвращаясь, в руки падает, а вот зло в лоб прилетает!– тут и мой лоб неожиданно зачесался и я с усмешкой подумала, кому же я зло сделала, что мне так прилетело.

И подхватив на руки мальчика, я обошла оторопевшего подростка и понесла Андрюшу к идущему нам на встречу отцу. Парень повернулся и почти бегом стал уходить со двора от греха подальше!

– Как вы сказали? Не...какой?– с удивлением спросил отец, подхватывая ребенка, который сразу к нему прижался.

– Не толерантный,– чуть ли не по слогам повторила я,– не терпимый к людям с особенностями, не такими, как он – с физическими недостатками, другим цветом кожи, с другим поведением, просто – к другим. Это действительно опасные люди, они ведь могут не просто не принимать других, а бороться против них, даже искоренять, – разгорячилась я.

– Да, это как сейчас с ведуньями воюют,– подхватил мужчина.

– А что не так с ведуньями?-уточнила я, довольная, что невольно навела на разговор на интересующую меня тему.

– Они что, кому-то плохое что сделали?

– Да нет, даже пользу приносили. Просто лекари магии учатся достаточно долго, много сил и денег тратят на овладение ею, а ведуньи магию чувствуют, они без всякой учебы лечат,да и денег много не берут, вот лекари и обижаются, что простой люд не к ним, а к ведуньям идет лечиться.

– Понятно, значит, ревновали, да деньги не хотели терять,– вздохнула я.

– Ну что, пойдем домой?

– Давайте, хотя постойте, вот к нам Егор Фомич идет, наш полицмейстер, сейчас с ним договоримся, когда он насчет прописки придет. Егор Фомич!– позвал он грузного мужчину, который неторопливо шагал по дороге.

А в моей голове красивым голосом вдруг прозвучали слова: "В белом плаще с кровавым подбоем, шаркающей кавалерийской походкой,ранним утром четырнадцатого числа весеннего месяца нисана,в крытую колоннаду между двумя крыльями дворца Ирода Великоговышел прокуратор Иудеи Понтий Пилат".

Егор Фомич не был одет в белый плащ, и походка его была упругой, военной, а не шаркающей, поэтому эти слова удивили и рассмешили меня, и я успокоилась. Но как хороши эти необычные чеканные слова. Этоопять другая жизнь всплыла– когда-то я очень любила эту замечательную книгу.

– А вон и Аннушка,спешит, торопится, сумкой размахивает. А в сумке бутылка с маслом! Ох, что сейчас будет!– пробормотала я.

И тут раздалось два звука – первый – тоненький – " бульк!"– это в сумке, которой размахивала Аннушка, наклонилась бутылка, из нее выпала бумажка, закрывающая горлышко, и масло полилось прямо на дорожку. А вот второй звук был очень гулким и тяжелым -"бамц"– это, поскользнувшись на масле, упал, нелепо взмахнув руками, полицмейстер.

И – тишина, мы даже дыхание затаили от неожиданности, только птички продолжали чирикать, как не в чем ни бывало. И вдруг эту тишину нарушил такой крик, что мы вздрогнули, а птички примолкли:

– Ах ты, чертова баба! Что ты как курица крыльями машешь, масло выливаешь!– а дальше уже он хотел перейти к более крутым выражениям, но заметив нас, зажимающих рты от смеха, только рукой взмахнул:

– Завтра придешь ко мне в участок и будешь стирать мою форму!

– Подождите, Егор Фомич, нужно солью засыпать пятно, а потом мылом хозяйственным застирать! Должно помочь! Только это сейчас сделать надо, пока пятно свежее, – вспомнила я один из советов.

– Ну что же, пойдемте, только сначала надо песком масло засыпать, пока никто ещё не упал! Ставь сумку и бери Андрюхино ведерко! Да сыпь, сыпь побольше!– вскомандовал полицмейстер женщине.

Аннушка поплелась выполнять приказ, а мы уже не выдержали и засмеялись в голос, глядя на неё.

Улыбнулся и полицмейстер, пытавшийся разглядеть пятно сзади на своих брюках. А Андрей сказал потихоньку:

– Вот Аннушка и разлила масло, как вы и говорили!

– Да, только мне кажется, что в реальной истории все гораздо хуже закончилось – человек поскользнулся и ему голову отрезало,– прошептала я про себя, но мужчина услышал и с удивлением посмотрел на меня.

– Ну ладно, хватит, пошли в дом, будем брюки мои спасать!– вскомандовал мужчина и мы все зашли в квартиру.

– Заодно и с документами моими разберемся, прописку узаконим,– подхватила я, решив сделать все дела, не откладывая в долгий ящик.

Андрюша-маленький прикорнул к отцу, который нес его на руках – его совсем разморило на солнышке, поэтому мы сразу его помыли, благо вода в чайнике была теплой, и уложили спать. Перед сном он пробормотал наклонившемуся отцу:

– Какой сегодня хороший день был! Спасибо тебе и тете Марусе!

А вот с полицмейстером было больше хлопот – мужчина он был крупный, поэтому брюки Андрея-старшего ему не подходили. Пришлось ему заворачиваться в одеяло и сидеть, ожидая, когда Аннушка ототрет его одежду. Я тут же налила ему борща, наложила блинов, решив, что сначала надо его накормить, а потом и дела решать.

Мельком просмотрев мой паспорт, он записал данные и сказал, утирая лицо:

– Благодарствую за угощение, все очень вкусно. С документами у вас порядок, уважаемая Мария Ивановна, так что проблем нет. Желаю вам на новом месте успехов и добра!

– Ну, где там мои брюки, отстирались?– спросил мужчина у робко просунувшей голову Аннушки.– Неси сюда, их еще и сушить надо!

Пришлось нам ждать, когда чуть высохнет пятно, а потом и провожать Егора Фомича. На прощание он сказал, постучав в комнату соседки:

– Думаешь, уже отделалась от меня? Завтра придешь в участок, заберешь грязное белье и все выстираешь! А ежели не придешь, штраф наложу за твои действия! Поняла!– и он подмигнул нам.

Проводив полицмейстера, мы зашли в комнату, вновь не скрывая смеха – уж больно забавной была вся эта ситуация.

Но надо отдыхать и нам. Единственное, что я хотела еще уточнить, это была приборка квартиры. И я спросила, обращаясь к мужчине:

– Андрей Иванович! Я понимаю, что у вас много работы и вам было немного не до уборки, но вот и окна надо бы помыть, и белье постирать, и половики потрясти, короче, прибрать все немного. Можно мне этим заняться завтра?

– Конечно, можно, о чем спрашиваете! Только вам помощь ведь нужна – одной тяжело! Я завтра в соседнюю квартиру зайду, там женщина хорошая живет, договорюсь, она и придет. Её Настей, Анастасией зовут.

– А с кроватью как решим? Когда будем покупать?– продолжил он.

– Да вот завтра мы сначала за кроватью с помощницей съездим, а потом все приберем и ее в комнату и поставим.

– Хорошо, делайте, как удобно. Вы не стесняйтесь, хозяйничайте, я действительно дом немного подзапустил.

– Да это понятно, у вас и так забот полно! Ну тогда так и сделаем! А сейчас – спать! Спокойной ночи!

И вам добрых снов,– и мы вновь устроились на старых местах и притихли.