Текст книги "Будьте нашей Тётушкой (СИ)"

Автор книги: Наталья Добровольская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)

Наталья Добровольская
Будьте нашей Тётушкой

Глава 1. Вот это я попала.

Я бежала с подработки домой, и хотя было всего часов восемь, уже совсем стемнело – все-таки конец ноября сказывается. И даже тусклый свет фонарей совсем не разгонял эту тьму, а холодный ветер задувал со всех сторон, пробрасывая редкие снежинки.

Мне оставалось совсем немного дойти до дома, как я услышала быстрые шаги сзади себя и они мне очень не понравились – кто-то меня догонял. Прижав покрепче к себе сумку с документами и кошельком, в котором лежали разменные деньги и зарплатная карточка, я постаралась ускорить шаг, но человек не отставал и уже пыхтел совсем рядом со мной. Я засунула руку в карман, где у меня лежал перцовый баллончик как раз на такие случаи, но не успела его достать – меня сильно толкнули в спину и я полетела вперед.

Вцепившись еще больше в сумку, я попробовала сгруппироваться, чтобы смягчить удар, но, поскользнувшись на тонком льду, упала и ударилась лбом обо что-то очень твердое и острое. Сильная боль пронзила голову и я потеряла сознание.

Оно возвращалось какими-то толчками, голова кружилась, а когда я хотела подняться и сесть, опираясь на руку, то смогла только немного приподняться и меня сразу вырвало – сотрясение мозга во всей красе,поняла я.

Вокруг было тихо, город спал, и я очень испугалась, что мне придется всю ночь лежать здесь, ожидая утра и помощи. Но на мое счастье я увидела какого-то мальчика лет шести-семи, который еле ковылял, опираясь на костыли. Шел он в мою сторону, но пока меня не видел, и я позвала слабым голосом:

– Птичка моя (я всегда так обращалась к незнакомым детям), ты же тут не один?– я говорила тихо, спокойно, чтобы не испугать малыша.

– Нет, я с папой, но я не птичка, а вовсе Андрюша,– удивленно ответил мальчик.

– Позови его, пожалуйста, Андрюша!

– Сейчас! Папа, папа, тут тетя упала и встать не может! Иди к нам, помоги ей!– и он подошел ко мне поближе и стал с любопытством глядеть.

Я также с интересом его разглядывала – уж очень необычно он был одет. Легкое клетчатое пальтишко – мне почему-то припомнилось, что такое было у моего отца в раннем детстве, но их не носят уже давным-давно, шапка с непонятной железкой – почему-то всплыло слово "кокарда", тонкие ножки и большие ботинки на толстой подошвой – все это я успела разглядеть, потому что было достаточно светло и никакого снега вокруг не наблюдалось.

Как подошел мужчина, я не заметила – голова кружилась все больше и слабость меня совсем одолела. Он только успел спросить:

– Кто вы, что с вами?– как я опять провалилась в темноту. На этот раз я очнулась быстро и от того, что почувствовала острый алкогольный запах и ощутила какую-то жидкость, которая лилась мне в рот.

– Вот так лучше,– сказал мужчина.– Так что с вами случилось?

– Какой-то человек напал на меня, хотел отобрать сумку с деньгами, толкнул, и я ударилась сильно головой, потеряла сознание. Кажется так,– я постаралась вспомнить происшествие как можно подробнее.

– Странно, мы тут давно гуляем, но никого не видели. Наверное, этот мужчина убежал раньше нас. И сумки нигде нет, видимо, он успел ее забрать.

– Но там же мои документы, деньги, карточка,– воскликнула я, сама не поняв произнесенного.

– Карточка? Ваших родных? Вы помните свой адрес, имя, фамилию?

– Нет, ничего не помню, – действительно,как я ни напрягалась, ничего не вплывало, как будто какая-то темнота покрывало все, что было раньше.

– Папа, ты что, не видишь, тете больно, у нее кровь, – и умный малыш, кое-как склонившись надо мной со своими невозможными костылями, стал гладить меня по голове.

А ведь верно, подняв руку, я нащупала налбу большую шишку и запекшуюся кровь – это был след от того злосчастного камня, о который я ударилась.

– Да, извините, я совсем вас заговорил. Сейчас я вызову лекаря, а вы пока посидите здесь на скамейке вместе с моим сыном. Ему трудно много ходить.

– У него ДЦП или последствияполиомиелита? – спросила я, как будто говоря о чем-то мне знакомом, близком, в чем я хорошо разбиралась.

– Не понимаю, о чем вы говорите, лекарь сказал, что это последствия тяжелых родов. Моя жена сильно болела после них и умерла полгода назад, а сын родился вот таким.

– Значит, ДЦП – детский паралич, последствия родовой травмы,– промелькнуло у меня в голове четкая формулировка, но откуда и почему именно так – я не понимала.

– Но надо торопиться, а то мне не откроют – господин лекарь не любит, когда его поздно беспокоят. Хорошо, что он сегодня дежурит в больнице, это совсем близко, я постараюсь быстро дойти.

– Но не проще ли вызвать "Скорую"? У вас есть сотовый?– опять я произнесла неизвестное слово так уверенно, как будто знала его значение. Но я не помнила, ни как выглядит этот предмет, ни для чего он предназначен.

– Сотовый? При чем тут пчелы?– мужчина с недоумением посмотрел на меня.

– Ну, телефон? – настойчиво допытывалась я, опять говоря очень уверенно.

– Телефон только в управлении, сейчас оно не работает.

– Подождите, какой сейчас год? И кто президент России? – какое-то сомнение закралось во мне, я спрашивала настойчиво, но не осознавая, почему именно так я говорю.

– Президент только в САСШ, в Америке, в России правит император Михаил Романов, премьер-министр Владимир Ульянов,а сейчас 19, точнее уже 20 мая 1919.

Рот мой непроизвольно открылся и я почти упала на скамейку! Фамилии этих людей показались мне знакомыми, но кто они и откуда я их знаю, причем в других политических ролях – было неизвестно.

Ситуация странеее некуда, какая-то неправильная, непонятная, не такая, как должна быть. Да и одета я как-то непривычно по моим ощущениям – в длинное платье, на голове небольшая шляпка,но мне казалось, что я никогда не носила такого.

Но как правильно должно быть, я не помнила также. И что мне делать? Ни документов, ни памяти о предыдущей жизни! Вот это я попала! Слезы показались у меня на глазах, голова раскалывалась от боли и разочарования. Как быть, что мне делать дальше, кто я и откуда эти слова, которые вырываются у меня непреднамеренно, но значения которых я не понимаю?

– Не плачьте, тетя, сейчас придет лекарь и поможет вам. Он и мои ножки лечил, он хороший, добрый!

– Это ты хороший и добрый мальчик!– улыбнулась я сквозь слезы и погладила его поголове. Он сел рядом, вытянув ноги, и я непроизвольно стала гладить и по ним, так как видела, что он скривился от боли – все-таки ходить ему было трудно.

– Смотрите, тетя, у вас зеленые руки и ножки мои меньше болят! Вы ведунья? Но лекарь говорил, что они плохие. А вы же не плохая, правда? – и он с испугом уставился на меня своими карими глазками.

И действительно, я с удивлением увидела, что от моих рук идет какое-то зеленое свечение, которое исчезло, когда я их приподняла. Все чудесатее и чудесатее, как говорила всем известная героиня.

– Нет, я не ведунья, не бойся меня, – я опять стала гладить ножки малыша, который доверчиво прижался ко мне.

– Но почему вы так поздно гуляли? – я решила перевести внимание на другое.

– Люди смеются над моими костылями, а мальчишки дразнят меня. Лекарь, который меня лечил, сказал, что я всегда буду таким, даже когда вырасту. А я хочу стать инженером, как мой папа,– вздохнул малыш и посмотрел на меня. – Но вы же не будете смеяться, правда?

– Правда, птичка моя, правда!

– И вы будете нашей тетей? Вы мне нравитесь. У меня только папа, но он уходит на службу на целый день, а я сижу дома совсем один!– опять вздохнул мальчик, доверчиво глядя на меня.

– Не знаю, малыш, я ничего не знаю,– вздохнула и я.

Ситуация мне нравилась все меньше и меньше, но ничего сделать я пока не могла. Надо помалкивать и больше слушать, пока я не разобралась во всем этом.

Глава 2. Помощь пришла.

Но вот я услышала шаги и голоса, да и мальчик тоже встрепенулся.

– Там папа идет, я слышу его.

Действительно, через несколько минут к скамейке подошел отец мальчика, а сзади шел господин, очень похожий на Антона Павловича Чехова – с бородкой, и пенсне, как у него. Почему у меня всплыло именно эта фамилия, я не знала, но была уверена, что так звали хорошего врача и писателя, и выглядел он именно так. В руках он держал сумку-саквояж, какую носили в прошлом,как мне казалось.

Сзади семенила полненькая маленькая женщина в сером платье, фартуке с синим крестом на косынке. Пальто было одето ею наспех и не застегнуто, полы его развевались, и вся она напоминала курочку, спешащую за другими птицами. Отец мальчика обогнал всех и наклонился над нами, спросив:

– Ну как вы тут, не испугались?

– Нет, – тихо ответил ребенок,– тетя добрая, она гладила мои ножки и они стали меньше болеть. И у нее зеленые руки,– совсем шепотом закончил он.

Даже в неверном свете было видно, как побледнел мужчина.

– Ни слова об этом, слышите, никому и никогда. И ты, сынок, тоже молчи, ты умный мальчик и не подведешь нас. Я помогу вам, а вы поможете моему сыну. А сейчас подтверждайте все, что я буду говорить. Понятно?– прошептал он также тихо.

Я смогла только кивнуть головой, мне ничего не было понятно, но я знала, что нужно время, чтобы разобраться во всех этих странностях.

Врач подошел поближе и наклонился надо мной:

– Ну те-с, сударыня, что тут с вами?– и я с удивлением увидела, что от его рук тоже исходит свет, но бледно-голубой, едва видный. Он обвел руками мою голову, ноги, все тело, от них шло тепло и легкое покалывание. Потом он заставил меня достать пальцем до носа, закрыть и открыть глаза, немного пристать на ногах. Действия его были четкими, от него шла волна уверенности и добра, и я почти успокоилась.

– Ну, все понятно с вашей тетушкой, уважаемый Андрей Иванович. Легкое сотрясение мозга и ушиб головы, как вы сами и видите. Сейчас она выпьет мою микстуру и ей станет гораздо лучше. Но надолежать и побольше спать. Сейчас Анфиса Петровна обработает рану и закроет её, а завтра днем я посмотрю, чтоеще можно сделать. А теперь приступайте!– и он отодвинулся в строну, подпустив ко мне женщину.

Она аккуратно обработала мой многострадальный лоб какой-то пахучей жидкостью, а потом закрыла рану липким кусочком материала. Затем поднесла мне ко рту микстуру и заставила ее проглотить. И хотя вкус ее был довольно противный, я почти сразу почувствовала, что голова кружится и болит значительно меньше.

– Но, вот ваша сумочка, Мария Ивановна, я нашел её совсем рядом, видно отлетела в сторону. И как так получилось, что мы разминулись, не сразу нас встретили?– мужчина пристально посмотрел на меня, ожидая, что я подтвержу его слова.

– Да не хотела вас беспокоить, уважаемый Андрей Иванович. Дорога меня сильно утомила, решила немного пройтись пешком, надеялась побыстрее добраться до вас с Андрюшей, и никак не ожидала такого конфуза – упала совсем рядом с целью,– слова так и лились из меня, я легко подхватила эту игру, связав все сказанное вместе в правдоподобную историю так, как будто обо всем мы заранее договорились.

Названное мужчиной имя и отчество показалось мне знакомым, мне на минутку вспомнилось, что именно так и звали меня в какой-то другой жизни, из которой и всплывают все эти непонятные слова, которые я говорила.

– Потом, потом, все разговоры потом. А сейчас попробуйте встать на ноги и скажите, как себя чувствуете. Голова кружится? Тошнит? – участливо спросил лекарь.

– Сможете дойти до дома, нам совсем немного осталось? Там можно лечь отдохнуть, – подхватил мужчина. Чувствовалось, что он хочет быстрее увести меня, пока я не высказала необычного поведения.

– Попробую, мне значительно лучше,– мне тоже хотелось прилечь и во всем разобраться, и я слабыми шагами, немного качаясь, опираясь на руки Андрея Ивановича и Анфисы Петровны, потихоньку пошла вперед. Сзади доктор о чем-то спрашивал мальчика, но тот отвечал коротко и отрывисто.

И вот показался дом, он был совсем рядом, как и говорили. Нам пришлось подняться на второй этаж, ноги мои дрожали, опять накатывали волны слабости, мне очень хотелось отдохнуть, я держалась из последних сил. Наконец Андрей-старший, как я стала называть про себя мужчину, открыл дверь, над которой было несколько звонков и вошел в длинный полутемный коридор, освещенный тусклой лампочкой.

"Коммуналка"– всплыло в моем сознании ещё одно непонятное слово, но что оно значило, я опять не помнила. По сторонам коридора были двери, одна из которых тут же приоткрылась.

– Это вы, Андрей Иванович? А кто это с вами? Что-то случилось?– любопытство так и сочилось из глаз длинноносой женщины, которая просунула голову из двери.

– Ничего страшного, Аннушка, тетушка ко мне в гости приехала, да поскользнуласьи немного ударилась во дворе. Мы ее как раз встречать выходили, увидели, вот доктора вызвали, он и помощь оказал, – ровным голосом, но, с едва скрываемым раздражением, ответил мужчина.

– Аннушка уже разлила масло,– пробормотала я тихо всплывшие откуда-то слова.

Мужчина удивленно посмотрел на меня, но ничего не сказал. Мы всей компанией вошли в комнату, в которой сразу стало тесно. Я еле добрела до кресла, которое стояло в углу, и почти упала в него. Малыш пристроился рядом на маленьком стульчике, он тоже устал. Андрей отошел в сторону, протянул доктору деньги и о чем-то его спросил. Доктор, отдав бутылочку с уже знакомой микстурой, что-то ответил, откланялся, вместе с ним тихо вышла и Марфа Петровна. Наконец, стало спокойно. Мужчина повернулся ко мне, чтобы что-то спросить, но я уже засыпала, так сказалось волнение этого дня. Сквозь надвигающийся сон я почувствовала, что в рот опять льется микстура, потом мне под голову подложили подушку, накрыли ноги чем-то теплым и мягким. Я еле слышала, как отец сказал что-то сыну, затем шепот сменился тихими шагами и шуршанием одеяла, и я окончательно провалилась в сон.

Глава 3. Знакомство.

Спала я крепко, без сновидений, и только под самое утро я увидела яркую картину знакомого-незнакомого дома, увидела женщину,похожую и не похожую на меня, в белом халате, которая сидела в какой-то комнате за столом и нажимала на буквы на странной плоской «картонке». Эти буквы складывались в слова и тут же появлялись на светящемся экране прибора рядом. «Компьютер наконец-то наладили»,– подумала я, пытаясь ещё что-то разглядеть, но картинка уже растаяла, как и мой сон.

Было еще рано, все ещё спали, можно было полежать и мне,но захотелось в туалет.Чувствовала я себя гораздо лучше, голова не кружилась, но все еще болела, особенно ныл лоб под наклейкой. Потерпев, сколько смогла, я зашевелилась в кресле, попытавшись встать, и видимо, эти звуки разбудили моего нового "родственника".

– Что, хотите в ватерклозет? Но лекарь сказал, что вам надо лежать. Может, вам воспользоваться горшком моего сына? – улыбаясь, сказал он.

– Странное слово "ватерклозет", но, кажется, это именно то, что мне надо, – промелькнуло у меня в голове.

– Не стоит беспокоиться, я чувствую себя гораздо лучше и вполне могу дойти до нужного места.

– Подождите, тогда я вас провожу, это в конце коридора, – и мужчина протянул мне руку и помог встать.

Мы почти дошли до места, как соседняя дверь приоткрылась и оттуда высунулось уже знакомое любопытное лицо женщины.Она пропела:

– Доброе утро, Андрей Иванович. Доброе утро и вам, дамочка.

– И вам хорошего дня, милочка, – подхватила я. Потом, повернувшись к мужчине, продолжила:

– Что же вы мне не говорили, дорогой родственник,что у вас такая милая соседка. Надеюсь, мы с вами обязательно как-нибудь поболтаем вместе за чашкой чая, и вы расскажите все столичные новости. Мне так все интересно! Но сегодня, увы, надо побольше лежать – я так вчера неудачно упала, – и пройдя мимо открывшей рот женщины, не ожидавшей такого напора, я вошла в нужное помещение.

Там было очень интересно – большая чугунная раковина почему-то с одним краном была в углу, на полу стояла еще одна раковина, не очень чистая, с подвешенным почти под потолком большим бачком, от которого свисала длинная цепочка с тяжелой железкой на конце. На стене на гвоздике висели кусочки газет и каких-то бумаг.

Раковина на полу была явно предназначена для больших и малых дел и, сделавих, я догадалась дернуть за цепочку, и вода полилась сверху из бачка, смывая все. Надо было умыться, вода в кране была только холодная, но освежиться было достаточно приятно. Но ни ванной, ни душа тут не было, хотя по мои ощущениям, они явно здесь были нужны.

После меня туда же зашел и мужчина, которого я подождала, оглядываясь по сторонам. Мое внимание привлек листок с надписью: "График уборки мест общего пользования", из которого я выяснила, что у жильцов в комнате под первым номером, где и жили мои новые "родственники", очень красивая фамилия – Сокольницкие, а Аннушка, живущая в комнате номер четыре – Носова, что очень ей подходило – нос у неё действительно был длинный и любопытный. Еще две фамилии– Петрова и Уралов из 2 и 3 комнаты соответственно– мне пока ничего не говорили, этих людей я еще не видела.

Вышедший мужчина опять подхватил меня под руку, но на этот раз дверь соседки, мимо которой мы прошли, была закрыта.

– Ловко вы с Аннушкой обошлись! А я её побаиваюсь – уж больно она напориста. И вы вчера что-то говорили про неё и масло, – тихо сказал мужчина, наклонившись ко мне.

– Не можешь предотвратить, возглавь! Такие дамочки как раз и рады вашему страху, но сами довольно трусливы. И если быть с ними напористыми, они быстро теряются! А масло – мне почему-то кажется, что если она его разольет, произойдет какое-то большое несчастье, – задумчиво сказала я.

Мужчина с удивлением посмотрел на меня и произнес:

– Вы очень интересная женщина, я рад нашему знакомству.

– И я очень рада, что именно вы меня подобрали. Не знаю, как бы я выбралась из этой ситуации, ведь я по-прежнему ничего не помню. Просто мне кажется все каким-то неправильным, но как должно быть правильно, я не знаю. И слова, которые я говорю, мне кажутся знакомыми, но что они значат, я не помню,– я повторила все те мысли, которые уже звучали в голове, потирая свой многострадальный лоб.

– Не переживайте, так бывает после удара. Но мы обо всем позже поговорим, нам надо идти – сейчас сын проснется,– попытался успокоить меня мужчина.

– Ваш сынок достаточно разумный мальчик, но очень одинокий. Он сказал, что мальчишки смеются над ним.

– Да, это так, поэтому мы и вынуждены гулять вечером, когда никого нет,– грустно произнес отец

Глава 4. Будьте нашей Тётушкой.

Мы зашли в комнате, малыш еще спал, поджав ножки. Мужчина с грустью и любовью посмотрел на него. Я также подошла поближе, но говорила тихо, чтобы не потревожить ребенка:

– Послушайте, Андрей Иванович! Вы говорили, что мы можем помочь друг другу. Если можно, я немного поживу у вас на правах тетушки, помогу вам с сыном, а потом, надеюсь, моя память восстановится и я куда-нибудь устроюсь.

– Я как раз это и хотел вам предложить. И устраиваться никуда не надо – у нас еще одна комната стоит пустая после смерти жены, нам и здесь места хватало. Но пока вам придется поспать несколько дней в кресле – жалованье я смогу получить только через два дня.

– Ничего страшного, мне было достаточно удобно. Но погодите, вы сказали, что нашли мою сумочку, возможно, там есть что-то.

И я, решительно подхватив сумочку, подошла к столу и высыпала её содержимое. Сначала выпала какая-то небольшая книжка, потом разная мелочь, бумажки, но сумочка все равно казалась тяжелой.Перевернув ее, я обратила внимание, что подкладка была зашита другими нитками, да и сама она казалась слишком толстой для такой маленькой сумочки. Взяв лежавшие рядом ножницы, я надрезала подкладку и вытащила целую пачку довольно больших по размеру купюр.

– Ого, вот это отлично, надеюсь тут на все хватит, и на кровать также. Теперь я не бедная родственница, а вполне обеспеченная дама, – весело сказала я.

– Этого очень много, очень! Уберите пока деньги, чтобы никто посторонний не видел, а потом их надо отнести в кассу,– обеспокоенно произнес мужчина.

– Но посмотрите, как интересно, вот ваш документ, и там указано, что вы – Громова Мария Ивановна,1880 года рождения, вдова, проживающая в Калужской области, в деревне Громовке. Получается, вы на восемь лет меня старше, мне 31 год,– уточнил Андрей.

– И Громовка – знакомое название! Точно – там жила двоюродная сестра матери моей жены, правда, мы ее никогда не видели, но знаю, что дамы переписывались.

–Теща умерла полгода назад, почти сразу за женой. Может, она писала вам, хотела, чтобы приехали, может, это вы и есть – наша тетушка Маруся, как её звали в семье? И я все точно угадал? Как странно и интересно! Но хорошо, что есть паспорт, у полицмейстера мы его отметим без проблем и вы сможете вполне законно жить с нами на правах родственницы. И еще – это багажные квитанции, по ним на вокзале надо будет получить ваши вещи!– удивлению мужчины не было границ.

– Все может быть, все может быть!– пробормотала я, глядя на рисунок внизу страницы документа– женщина была мне смутно знакома.

Андрей понял меня и протянул маленькое зеркальце, выпавшее из сумочки. Посмотревшись в него, я увидела довольно приятную даму, очень похожую на рисунок в книжечке. Но была ли я ею – не знаю, мне казалось, что я должна была выглядеть как-то не так. Но по крайней мере, с документами и средствами вопрос решен, да и моя легализация в этом мире прошла как по нотам. Так что пусть все пока идет, как получается.

Тут зашевелился мальчик и отец подошел к нему. Тот протянул навстречу руки:

– Доброе утро, папочка! А та тетя, которую мы нашли, не ушла никуда? Она добрая, пусть поживет с нами!

– Я здесь, Андрюша, меня зовут Мария Ивановна, но ты можешь называть меня тетей Марусей!– подошла и я к заулыбавшемуся малышу.

– Так, друг мой, вставай, через час мне на службу, а надо много сделать. Давай на горшок, потом я тебя умою и переодену,– стал распоряжаться отец.

– Не хочу на горшок, хочу как взрослый. И одеться я могу сам,– насупился мальчик.

– Конечно, как взрослый, конечно, сам,– подхватила я, видя, что мальчик не хочет выглядеть слабым.

– Хорошо, хорошо, только я тебя отнесу, согласен?– улыбнулся мужчина и, подхватив довольного мальчугана на руки и посадив себе на плечи, собрался выйти с ним из комнаты, держа в руках одежду.

– Извините, можно я похозяйничаю и приготовлю завтрак?– спросила я.

– Конечно, будем только рады,– ответил мужчина, выходя в коридор.