Текст книги "Этот папа нам подходит! (СИ)"
Автор книги: Наталия Веленская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)
Глава 39
Тимка что-то весело щебечет рядом, но я не разбираю его слов. В голове шумит, сердце бешено грохочет в груди, точно хочет проломить мне грудную клетку.
Макс берёт в руки фотографию. Наблюдаю будто в замедленной съёмке, как улыбка сползает с его лица.
Изумленно смотрит на две обнимающиеся на танцполе фигуры, которых запечатлел фотограф. Едва заметно качает головой, точно пытаясь прогнать наваждение. А потом поднимает на меня глаза. В них нет ярких красок весеннего неба, в них нет привычного тепла. И любви я в них тоже не вижу. Там только холод и лёд.
Максим смотрит на меня в упор как на чужого человека. Как на незнакомку, не вызывающую у него никаких положительных эмоций.
– Макс… – хрипло говорю я, но под тяжестью его взгляда смущённо замолкаю.
– Салют, Вера, – медленно, будто бы по слогам произносит Семёнов, отодвигая фотографию ко мне.
– Я… я могу всё объяснить!
– Правда? – коротко бросает он, откидываясь спиной назад о спинку стула и скрещивая руки на груди.
– Да… Я…
– Дядя Макс, правда мама красивая тут? – тычет своим маленьким пальчиком в фотографию ничего не понимающий Тимка. – Только причёска смешная! Да?
Семёнов вздрагивает, как будто, очнувшись ото сна и переводит изумлённый взгляд на сына. В этом взгляде не было холода и злости. Зато я отчётливо увидела там растерянность и боль…
Делаю рваный вдох, пытаясь отогнать слёзы. Нужно срочно взять себя в руки! Я не должна плакать и пугать Тимку!
– Да, Тимуль, – чуть тише произносит имя сына Макс. – Красивая.
– Ма, жалко у тебя этого костюма не осталось, – вздыхает Тимофей.
– Ну почему же не остался? – горько усмехается Семенов. – Остался.
– Ты его сохранила, мам? – радостно захлопал в ладоши сынуля, оборачиваясь ко мне.
Молча киваю, не в силах выдавить из себя ни слова.
– Мама у нас настоящий супергерой, Тим, – задумчиво протягивает Макс, – Она, оказывается, умеет не только хранить старые вещи, но ещё и тайны прошлого.
– Максим…
– Ух ты! А это как? Мамуль, ты мне покажешь? – перебил меня Тимка, подбегая ко мне и повисая на моей руке.
– Тимуль, иди пока поиграй, пожалуйста, в своей комнате, – прошу я, на мгновение сжимая его в своих объятиях и целуя в лоб. – А мы пока с дядей Максом обсудим кое-что важное…
– А потом ты найдёшь свой костюм, и мы поиграем?
– Я постараюсь, сынок, – тихо говорю я, с трудом выдерживая этот открытый детский взгляд полный радостного ожидания и надежды.
– Хорошо, ма! – соглашается Тимофей. – Но только недолго!
Тимка уносится в детскую, оставляя нас с Максом наедине.
– Прости меня… – вырывается у меня вместо нормального объяснения.
Я ведь репетировала свою речь! Я десятки раз проговаривала у себя в голове, как я начинаю разговор про Тимку! А сейчас я могла лишь жадно хватать ртом воздух будто рыба, которую выбросили на берег.
– Вечеринка была в мае, – окидывает меня холодным взглядом Макс, полностью игнорируя моё извинение.
– Да…
– Я, конечно, не претендую на лавры главного бухгалтера, но с математикой у меня всё в порядке, Ник.
– Я… я знаю.
– Знаешь? – с издёвкой протягивает Семёнов. – А почему я тогда пять лет не знал о том, что у меня есть сын?!
Вскакивает со своего места и подходит к окну. Резко распахивает створку, запуская в кухню свежий морозный воздух. Тяжело дыша, упирается лбом об оконное стекло. А потом со всего размаху ударяет кулаком по подоконнику, едва не задев стоящий рядом цветочный горшок.
– Знаешь, Ник, я думал нет ничего больнее узнать, что ребёнок, которого ты ждёшь, на самом деле не твой. Я ошибался.
– Макс… – поднимаюсь со своего места и встаю рядом. На автомате тяну к нему свои руки, чтобы обнять, но Семёнов качает головой и отступает в сторону.
– Я правда хотела тебе всё рассказать…
Обессиленно опускаю руки вниз.
– Когда?
– После дня рождения Тимки.
– После дня рождения Тимки?! – взревел Макс. – А если бы вы не выиграли тот конкурс? Если бы я не пришёл к вам с поздравлением от телеканала? Если бы мы не стали снова с тобой общаться? Что тогда, Ник? Я бы так и жил, не подозревая, что в соседнем дворе растёт мой родной сын?!
– Мы… мы не общались с тобой в академии. Так… пару фраз за несколько лет в духе «привет-пока», – тихо говорю я, обхватывая руками дрожащие свои дрожащие плечи. – Только в тот вечер, на вечеринке…
– Да! На которой ты мне ни сказала про себя ни слова правды!
– Это всё вышло случайно… Ведущий не дослушал мое имя и поэтому объявил перед всеми, что я Вера. А ты меня не узнал из-за маски. Хотя я думаю дело было не только в маске. Я всегда была для тебя невидимкой. Ты даже не знал, как меня на самом деле зовут. Ты, как и все в академии, не мог запомнить моё имя и называл меня Ниной…
– И именно поэтому я оказался недостоин узнать, что стану отцом?! Потому что был идиотом, который не мог запомнить, как тебя зовут? Так что ли получается?! – сжимает кулаки Семёнов.
– Нет!!– срываюсь я на крик. – Мы тебе были не нужны! Я подходила к тебе потом, чтобы рассказать о беременности, но… но я не смогла! Потому что ты на моих глазах целовался и обнимался с другой! Для тебя та наша ночь ничего не значила! Ничего! Ты сразу же меня забыл! Я просто стала для тебя одной из многих… Я постоянно была рядом в академии, но ты даже не смотрел в мою сторону! Ни одного взгляда не задержал на мне. Ни разу! У тебя даже мысли не возникло, что я и есть та самая Вера! Ты правда думаешь, что я смогла бы навязывать себя и своего ребёнка человеку, который даже вспомнил меня на следующий день? Который даже не пытался меня найти?!
– Как ты можешь говорить о том, о чём не знаешь?! Ты ведь понятия не имеешь, что значила для меня та наша ночь! Что я тогда почувствовал, когда ты сбежала! Ты сама всё решила для себя. И за меня решила!
– Макс, послушай…
– Я идиот! – горько рассмеялся Макс. – Я думал, что судьба подарила мне встречу с самой искренней и честной девушкой на свете. А оказалось, что она врала мне с самого первого дня нашего знакомства.
– Не с первого…
– Простите – с той вечеринки, – в усмешке скривил губы Семёнов.
Это конец. Господи, это точно конец… Он не простит меня.
– Я просто хотела, чтобы ты наконец обратил на меня внимание, – говорю я, смахивая с щёк слёзы, – Чтобы ты увидел во мне девушку. Не серую мышку Нину, на которую все привыкли спихивать идиотские поручения в студсовете, а привлекательную, яркую девушку…
– Я видел в тебе девушку, Ник!
– Нет! Ты смог её разглядеть только, когда я нацепила на себя маску и стала другим человеком! – возразила я, – Такая, какая я есть, я тебе была не нужна. А я уже тогда любила тебя. Ещё до той вечеринки.
– Любви без доверия не существует, Ник, – покачал головой Макс. – Дело не в том, что ты мне тогда не сказала про ребёнка. Знаешь, пусть и с огромным трудом, но я могу понять, почему я тогда не вызывал у тебя доверия. Но сейчас… когда мы вновь нашли друг друга. К чему всё это враньё, Ник? Я не понимаю! Пытаюсь понять, но не могу!
– Я просто хотела, чтобы ты меня полюбил. По-настоящему, – тихо говорю я, опуская голову вниз. Я больше была не в силах выдержать этого холодного разочарованного взгляда любимых глаз. – И чтобы ты полюбил Тимку. Не потому, что должен, а потому что… потому что так тебе говорит твоё сердце.
– Я действительно полюбил вас с Тимкой. Всей душой, всем своим сердцем. И знаешь… сейчас моему сердцу очень больно, Ник. Потому что я не увидел, как мой сын сделал свой первый шаг. Не услышал, как он сказал своё первое слово, – сказал Максим, окончательно добивая меня своим признанием, – Я всё пропустил. Столько важных моментов, которых уже не вернуть… И сейчас я живу рядом со своим родным сыном, а он называет меня «дядей Максом». Потому что моя любимая девушка так до сих пор и не увидела во мне мужчину, которому можно доверять. И это очень больно, Ника. Это чертовски больно.
Глава 40
– Никуль, ты извини, что так поздно, – раздался в трубке голос человека, которого я меньше всего ожидала услышать этим вечером. – Я до Максима дозвониться не могу. Нет, он сначала мне ответил. Но когда узнал, что всё в порядке и у меня ничего важного, что-то буркнул и сказал, что потом перезвонит...
Елена Аркадьевна тяжело вздохнула в трубку.
– И не перезвонил?
– Да. И теперь ещё трубку не берет. У меня тут, конечно, не вопрос жизни и смерти. Но послезавтра же у Тимули день рождения. Есть один вопрос по подарку… а этот деловой, понимаешь ли, с матерью общаться не хочет! Ты уж толкни его, чтобы перезвонил мне. Или у него опять дедлайнеры на работе или как их там?
«Нет никакого дедлайна на работе. Это у нас тут... Армагеддон», – хочется сказать мне в ответ, но я лишь прикусываю до боли нижнюю губу, чтобы сдержать рвущийся наружу плач.
С тех пор как Макс ушёл, я запретила себе плакать. Я не хотела пугать и расстраивать Тимку. И уж тем более я не хотела отвечать на вопросы сына, на которые у меня пока не было ответов. Потому что я не знала, что теперь с нами со всеми будет...
Макс попросил дать ему время остыть и побыть одному. После нашего разговора он ненадолго зашел к Тимофею сказать, что должен отлучиться, решить кое-какие дела. И что сегодня на ночь сказку ему будет читать мама. Во время прощания с сыном Семёнов ни разу на меня не взглянул…
Если он хотел наказать меня таким образом за моё молчание по поводу Тимки, то у него это отлично получилось.
– Нет, у них сейчас нет завала на работе, – отвечаю я, стараясь скрыть боль и отчаяние в своём голосе. – Макс сейчас у себя в квартире… Елена Аркадьевна, а, может, я вам смогу помочь? Какой у вас вопрос по подарку?
– Да, я тут заказала в пункт выдачи этого вашего резинового монстра и мультика, про которого Тимофей нам с дедом Колей все уши прожужжал. А он пришёл не того цвета… Я забрала, но теперь сомневаюсь – а вдруг ему не понравится? Может лучше второго тогда закажу уже правильного цвета? Будет у него два этих монстрика. Правда, боюсь, не успеет он к субботе прийти к самому празднику…
– Елена Аркадьевна, не переживайте. Тимофей будет рад любой игрушке из этого мультика, – заверила я женщину, – Вы самое главное, сами приходите с Николаем Андреевичем. Тимка… Тимка очень к вам привязался и будет рад видеть вас на своём дне рождения…
На последних словах я не выдерживаю и громко всхлипываю прямо в трубку, не успевая зажать рот рукой.
– Ника… Девочка моя, ты чего? – ахнула Елена Аркадьевна. – Что случилось?!
– Ничего…
– С Максом что ли поссорились?
– Нет, – всхлипываю я. То, что произошло сложно назвать ссорой. Скорее концом той волшебной зимней сказки, которая ворвалась в мою жизнь в конце года, но растратила свои чары в наступившем новом году. – Просто…
– Никуль, милые бранятся только тешится! Ты же знаешь, какой Макс отходчивый. Может подуется вечерок, потом побурчит пару дней для проформы и всё! Не переживай, моя хорошая, всё наладиться. Вот увидишь! – попыталась поддержать меня женщина.
– Нет… не наладиться, – всхлипываю я. – Он… он узнал про Тимку.
– Про Тимку? – медленно повторила за мной Елена Аркадьевна.
– Да. Вы… ведь тоже уже догадались, да? Поэтому звали меня в гости поговорить по душам? – дрожащим от слез голосом спрашиваю я, при этом чувствуя внутри невероятное облегчение. Наконец-то мне больше не придётся скрывать правду от этой славной женщины, которая всё это время очень тепло ко мне относилась. Даже несмотря на мою скрытность и нежелание с ней сближаться.
– Господи, Ника… Я, конечно, догадывалась, но я не была уверена до конца. У вас же всё так запутано! – воскликнула мама Максима. – Но ты даже представить не можешь, как же я рада!
– И вы… и вы не злитесь на меня, что я скрывала от вас внука всё это время?
– Ника, я не знаю точно, что у вас произошло тогда с Максимом. Но я прекрасно помню, каким он был во время учёбы. И кажется, я понимаю, что именно у вас пошло не так… – вздохнула женщина. – Конечно, я бы всё отдала, чтобы видеть, как все эти годы рос мой внук. Но увы, мы не в силах изменить прошлое. Никуль, жизнь научила меня ценить то, что есть. Ценить каждый прожитый день. Так зачем тратить время на обиды и злость? Зачем сокрушаться о том, чего уже не вернуть? Вы были молодые и глупые, что-то недопоняли, наворотили дел… Но теперь-то вы повзрослели. И я уверена, что судьба не просто так вновь вас вместе свела.
– Спасибо, – тихо говорю я, смахивая со своих щёк мокрые дорожки слёз.
Нужно взять себя в руки и успокоиться! Я должна вернуться в детскую к Тимке и сказать ему, чтобы пора собирать игрушки и готовиться ко сну. Это у Макса всегда получалось на раз два увлечь его уборкой, оборачивая всё в веселую игру. Для меня же каждая такая попытка превращалась в танцы с бубном вокруг озорного мальчугана, который готов был заниматься чем угодно, лишь бы не раскладывать всё по своим местам.
Вот только сейчас у меня совсем не было сил, чтобы скакать вокруг Тимки. Мне хотелось просто свернуться в клубок на своём диванчике, укрыться одеялом и выплакать в подушку всю боль, что раздирала мне душу на части.
– Всё будет хорошо! Дай ему время, Никуль. Я представляю, какой у него сейчас шок. Я же ему и так, и эдак задавала всякие наводящие вопросы – а он ни в какую не хотел видеть очевидные вещи… Сама я боялась лезть со своими догадками и спрашивать напрямую, а то мало ли… В жизни, каких только совпадений не бывает. Порой она такие повороты преподносит – сценаристы мексиканских сериалов отдыхают! Поэтому я и хотела сначала с тобой поговорить. Чтобы не взболтнуть лишнего и не расстраивать Максимку, если бы вдруг мои подозрения не оправдались… Но я очень рада, что оказалась права! Пойду порадую Колю нашим новым статусом бабушки и дедушки. А ты поцелуй от меня Тимулю, ложись отдыхать и ни о чём не переживай. Макс отойдет от шока, вы поговорите и обязательно помиритесь!
Мне бы её уверенность…
***
На работу я добираюсь одна, что нечасто случалось со мной в последнее время. С тех пор как я устроилась на телеканал, меня почти всегда довозил Макс. Но за ночь мой телефон так и не порадовал меня новыми сообщениями от Семёнова. Поэтому я максимально быстро позавтракала, собрала себя и Тимку, отвела его в садик и поплелась на остановку, чтобы успеть к началу рабочего дня.
Унылый зимний пейзаж, проплывающий за окном маршрутки совсем не добавлял настроения. Интересно, а что будет, если Макс сегодня так и не выйдет на связь? Но главное, что будет завтра? Неужели он пропустит праздник своего сына, только потому что обиделся на меня?!
К обеду я не выдерживаю и решаюсь сама сделать первый шаг к примирению.
На плохо слушающихся ногах дохожу до гримёрки Семёнова, делаю глубокий вздох и стучу.
– Можно? Не помешаю?.. – привычно спрашиваю я, прежде чем зайти, но увидев Казакову резко останавливаюсь, точно налетев на невидимую стену.
– Ты мне? Сомневаюсь, – усмехнулась Альбина, откладывая в сторону папку с какими-то рисунками по мультсериалу.
Окидывает меня своим фирменным морозно-колючим взглядом, от которого мне тут же захотелось поежиться.
– Я позже зайду, когда Макс вернётся.
– Тучи сгустились над вашим любовным гнёздышком? – растянула губы в презрительной усмешке Альбина.
– Что?..
Откуда она знает о нашей ссоре? Неужели Семёнов ей всё рассказал?!
– Он не вернётся, Вероника. Макс сегодня взял отгул. Странно, что ты не в курсе планов своего мужчины. Или он уже не твой?
Глава 41
– Я не обязана отчитываться перед тобой о своей личной жизни, – холодно замечаю я.
Альбина лишь усмехается в ответ и начинает медленно приближаться ко мне.
– Давай поговорим начистоту, Вероник. Я думаю, ты и сама в курсе, что ты не подходишь Максу. Конечно, ты цепляешься за него, это понятно – такие мужчины, как он на дороге не валяются. И второго такого тебе трудно будет найти, особенно учитывая твой нагулянный прицеп, – протягивает Казакова, окидывая меня сочувствующим взглядом, – Но Максу нужна другая женщина. Красивая, эффектная, которую не стыдно вывести в люди. Женщина, с которой он будет развиваться и строить карьеру. Ты ничего не можешь предложить ему кроме бытовухи. Ты тянешь его вниз. И скоро он сам это поймёт. Это сейчас он играется в заботливого папочку, но рано или поздно, ему захочется большего…
– Пускай, он сам решает, кто ему подходит и какой жизни он хочет! – обрываю её я. – Этот разговор не имеет смысла!
– Ну почему же? Очень даже имеет, – рассмеялась Казакова, – Ко мне обратился крупный инвестор по поводу открытия детского театра в столице, которым будет руководить Семёнов. У него очень большие планы по поводу сотрудничества с Максом – запустить музыкально-игровое шоу по мотивам мультсериала про самосвал Сёму. И не только. Максу эта идея понравилась...
– Что? – ахнула я.
– Мы всегда хотели с ним перебраться в столицу, – вздыхает Альбина, окидывая меня наигранно сочувствующим взглядом. – Этот город слишком мал для такого талантливого человека как Максим. Он хочет двигаться дальше, это нормально. И если ты правда любишь его и желаешь ему счастья, мой тебе совет – не мешай. Дай ему реализовать себя в той сфере, где он по-настоящему может добиться успеха. Большого успеха, Ник! И очень больших денег. То, что у него есть сейчас – это просто капля в море. Он заслуживает большего. А я смогу ему в этом помочь.
Неужели он правда собирается поехать в столицу? А как же мы с Тимкой?..
Нет, этого не может быть правдой! Казакова специально выворачивает факты наизнанку, чтобы задеть меня!
– Я не собираюсь выслушивать от тебя этот бред! – выпалила я, невольно сжимая кулаки от злости.
– Это не бред, Вероника. Это реальность, и скоро она тебя настигнет, – покачала головой блондинка. – Ну а пока… если хочешь, можешь продолжать жить в своих иллюзиях счастливой семейной жизни. И раз уж на то пошло…
Подходит к столу, на котором располагался какой-то огромный пакет. Брезгливо подцепляет его двумя пальцами за ручки и возвращается ко мне.
– Держи. Здесь его грязная одежда, в которой он репетирует. Постирай. Это ведь именно то, что ты умеешь делать лучше всего, – усмехнулась Казакова, неожиданно бросая в меня пакет.
На автомате ловлю его и прижимаю к себе. Хочется развернуться и убежать куда глаза глядят, лишь бы больше не видеть это нахального взгляда с нотками превосходства. Та забитая девочка из студсовета, которую все шпыняли и называли Ниной, так бы и сделала – просто забрала пакет и ушла, глотая слёзы.
Но я теперь другая. И я не позволю так с собой обращаться!
– Тебе надо ты и стирай! – выпалила я, кидая обратно пакет в Казакову. Но не рассчитав траекторию и силу, бросаю слишком высоко и попадаю прямо в лицо этой длинноногой каланче.
– Ты охренела?! – взвизгнула блондинка, в ужасе начиная ощупывать своё лицо.
– Если не хочешь стирать, передай этот пакет Максу, раз так тебе мешают его грязные вещи. А мне не надо указывать, что делать! Поняла? – упираю руки в бока и храбро встречаюсь с пылающим от гнева взглядом Казаковой.
– Смелая стала, да? – прошипела Альбина, надвигаясь на меня. – Думаешь, если он устроил тебя на сюда по блату, можешь что угодно творить?!
– Может меня и взяли по рекомендации Макса, но спать мне для этого с ним не пришлось. И никаких условий руководству канала он не выдвигал, чтобы мне дали эту работу, – заметила я, припоминая, что мне рассказывала моя начальница по поводу Казаковой, и каким образом та попала к ни на телеканал.
За те годы, что Альбина здесь на телеканале, друзьями она так и не обзавелась. Уж не знаю, чем она насолила моей начальнице и девочкам из отдела кадров, но те её на дух не переносили. И при каждом удобном случае не забывали отпускать шпильки на её счет. Про спонсора, с которым спала Казакова, и благодаря которому она попала на телеканал, мне также рассказали коллеги.
Конечно, я знала, что Альбина и сама являлась талантливым продюсером, который зорко следил за всеми процессами и держал всю команду в ежовых рукавицах. Но после того, что она на меня вывалила, мне тоже захотелось чем-нибудь её уколоть в ответ.
– Думай, что говоришь, идиотка! – вспыхнула Казакова, больно хватая меня за локоть.
На автомате отпихиваю её от себя, но снова не рассчитываю силу – Альбина отлетает к столу, не удержавшись на своих каблучищах, неловко падает вниз и… ударяется головой о столешницу.
– Ты совсем больная?! – взвизгнула Казакова, потирая ушибленное место и неожиданно быстро вскакивая на ноги.
Не успеваю опомниться, как эта фурия, налетает на меня и с диким криком валит на пол. Запускает руку в мою шевелюру со всей силы тянет на себя вьющиеся пряди, твёрдо намереваясь выдрать у меня клок волос.
И было бы из-за чего! Как будто я её приложила об стол! Кашу надо больше по утрам кушать, чтобы на ногах нормально стоять!
– Это ты больная!! – шиплю я, пытаясь отпихнуть от себя озверевшую Казакову.
Да и у меня от происходящего тоже начинала закипать кровь. Никогда в жизни не дралась, тем более из-за мужика. Но вот эта белобрысая стерва точно заслужила! Как минимум за фразу про нагулянный прицеп!
– Мужики, атас! – раздаётся в гримёрке голос Михалыча, который примчался на наши дикие вопли. – У нас тут махач в гареме!
***
Четыре крепкие мужика, которые ворвались в гримёрку, далеко не сразу смогли разнять нас с Альбиной. Не знаю, какой бес вселился в Казакову, но она до последнего пыталась завладеть желанным трофеем в виде моих несчастных волос. И результат в виде парочки волосинок, которые и так секлись, и потому с легкостью выпали, её явно не устроил. О своём расстройстве Казакова тут же решила сообщить нам всем в виде потока нецензурной брани.
Похоже, за этот месяц, что я проработала на канале, у Альбины очень много чего накопилось внутри. И то, что я дала ей отпор, а не молча проглотила нападки, стало своеобразным спусковым крючком и по итогу привело к открытому конфликту.
Впрочем, продолжать весь этот балаган у меня не было никакого желания. Нужно было возвращаться в свой кабинет и доделать отчёт, а потом выезжать за Тимкой в садик. Но у вселенной явно были другие планы на меня в этот день. Потому что на наши разборки сбежались и другие сотрудники телеканала. В том числе, проходивший мимо генеральный директор – Александр Степанович, который тут же вызвал нас с Альбиной к себе в кабинет для выяснения обстоятельств нашей драки.
– Итак, если я правильно вас услышал, весь этот сыр-бор из-за пакета с грязным бельём?! – взревел Леонов после того, как выслушал наши с Альбиной сбивчивые эмоциональные комментарии по поводу произошедшего.
– Ага, не поделили трусы Семёнова. В прямом и переносном смысле этого слова, – крякнул, стоявший в углу Михалыч, который сопроводил нас с Альбиной в кабинет директора и решил остаться на тот случай, если вдруг мы с Казаковой вновь захотим сцепиться.
– Василий Михайлович! – гаркнул Леонов. – Прекрати устраивать цирк!
– Да, а я что? Я так, просто разрядить обстановку…
– Не было там никаких трусов, – пробурчала блондинка, откидываясь на спинку стула и скрещивая руки на груди. – Только грязная одежда, которую Макс одевает под костюм. Еслиэтане захотела стирать вещи мужика, с которым живёт, то это совсем не повод швырять мне пакетом в лицо! Она мне губу разбила, вон даже следы крови остались!
– Альбин, у тебя помада размазалась, – устало вздыхаю я, – Возьми зеркальце и сотри следы. Никакой крови тут нет, хватит врать.
– Альбина Андреевна, то есть вы утверждаете, что Вероника Сергеевна начала этот конфликт, швырнув вам в лицо пакетом?
– Да! И потом толкнула меня!
– Эта?..
– Да! Я отлетела головой в стол и теперь у меня возможно сотрясение!
– Вероника Сергеевна вас толкнула? – опять уточнил Леонов.
– Да что вы все спрашиваете одно и то же! – раздражённо воскликнула Казакова.
Не успеваю ничего сказать в свою защиту, как в наш разговор с грациозностью танка вмешивается Василий Михайлович:
– Альбина Андреевна, перевожу на человеческий язык: босс хочет узнать, как вот эта девушка, которая от горшка два вершка могла разбить вам губу и приложить об стол, – сказал Борзов, намекая на разницу в наших комплекциях и росте.
– То есть я, по-вашему, вру?! – взвизгнула блондинка, оборачиваясь к Михалычу. – Если не верите, посмотрите камеры!
– Это была самооборона, – говорю я, стараясь сохранять спокойствие.
Не хватало еще, чтобы эта ненормальная повесила всё на меня! Хотя вообще-то не я первая начала этот конфликт!
– Ой, а то вы не знаете, что нет там никаких камер! Вы же лично и попросили их убрать, когда стали захаживать в гримерку на свидания к Семёнову, – заржал Михалыч.
Мои щёки тут же вспыхивают огнем. И веселья Василия Михайловича я совсем не разделяла. Вот совсем ни к чему сейчас вываливать на всеобщее обозрение подробности личной жизни Макса и что у них там было с этой продюсершей!
– Молчать! – стукнул кулаком по столу генеральный директор. – Я не потерплю никаких разборок у себя на канале! Личные проблемы нужно решать вне стен телестудии!
– Александр Сте…
– Слава богу хоть все обошлось без серьёзных травм! – продолжал греметь на весь кабинет голос руководителя. – Но то, что вы тут устроили – это недопустимо! Ещё раз я узнаю о каких-либо конфликтах между вами – оформлю выговор с занесением в личное дело. А если опять устроите рукоприкладство, то уволю. Обеих!! И плевать я хотел кто там чей муж, брат, сват, ясно вам?!
– Да, Александр Степанович, – киваю я, мысленно похолодев.
Вот только второго увольнения на испытательном сроке мне хватало для полного счастья…
***
По пути в садик собираю все пробки и приезжаю гораздо позже того времени, когда я обычно забираю Тимоху. До закрытия, конечно, ещё далеко, но всё равно мне как-то неудобно перед воспитателями забирать сына впритык. Да и Тимке не нравилось, когда он оставался один в группе… Потом всю дорогу будет бурчать на меня и выпрашивать очередную игрушку в качестве моральной компенсации.
Залетаю в здание и натыкаюсь на маму Димки Иванова, Тимкиного закадычного друга и любителя опустошать маркетплейсы.
– Здравствуйте, – улыбается женщина. – А ваши уже собираются.
– Что? – непонимающе уставилась на неё я.
– Папа уже за Тимкой пришёл, сейчас поделку найдут и спустятся, – пояснила она.
– Мам, а папа Тимки насовсем вернулся из космоса? – спрашивает у неё сын, застегивая свои сапожки.
– Это ты у тёти Вероники спроси, – рассмеялась Иванова, лукаво посматривая в мою сторону.
От отчаяния мне хочется пару раз приложиться лбом об дверной косяк. Нет, я, конечно, знала, что моя ложь когда-нибудь выйдет мне боком. Но я и подумать не могла, что история с космосом станет достоянием всего садика!
– До свидания! – слышу я громкий возглас Тимохи, который прощался с воспитателями. А следом вижу, как они вместе с Максом, держась за руки, начинают спускаться по лестницы в холл. – Мама!!
Тимка отпускает руку Макса и бежит ко мне, чтобы обнять.
– Привет, мой хороший, – улыбаюсь я, целуя его в щёчку. А потом встречаюсь глазами с Семёновым. – Я не знала, что ты сегодня планируешь забрать Тимку…
– Так мы же договаривались, что по пятницам я его забираю, а ты доделываешь отчёты, – нахмурился Макс. – Разве что-то изменилось?
– Нет, но… – тушуюсь я, не желая выяснять отношения при посторонних людях.
– Не доверяешь? – усмехается Семёнов, усаживая Тимоху на лавочку и вручая ему сапожки.
– Просто подумала, что после вчерашнего… Да неважно, – пытаюсь я свернуть тему. Опускаюсь на пол и помогаю сынуле надеть обувь.
– Ник, что у тебя с лицом? – удивлённо говорит Макс, присаживаясь рядом со мной. Аккуратно касается кончиками пальцев небольшой ссадины, которую оставили на моей щеке когти Казаковой.
– Да, так. Долгая история. Потом расскажу.
– Когда? Лет через пять?
