Текст книги "Доктор время, или Раз и навсегда"
Автор книги: Наталия Рощина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)
В офис Лита приехала раньше всех. Поднялась ни свет ни заря. Заглянула к Жорке: спит, раскинув ручки, ножки. Привела себя в порядок и, выпив чашку крепкого кофе, собралась на работу на своем «мондео». Уже выезжая из гаража, увидела на пороге удивленную Елену Васильевну. Хорошо, что впечатления от вчерашнего гостя откладываются еще хотя бы на полдня. Лите было бы трудно разговаривать об этом с утра. Помахав Стебловой из открытого окна автомобиля, Лита сильнее нажала педаль газа. Впереди предстояло несколько минут блаженства – загородная трасса, где можно не смотреть на показания спидометра. Лита мчалась, предвкушая встречу с Леськой. Она должна помочь ей разобраться в том, что происходит. И происходит ли вообще что-нибудь или только ее проснувшаяся фантазия разыгралась? Как странно: объясняя людям ситуации, в которые они попадают, сама она не могла понять, что творится у нее в душе. Лита усмехнулась: сапожник без сапог. Загородная дорога подошла к концу. Щит с названием города умерил пыл Мартовой. Размеренно проезжая знакомые улицы, она не воспринимала картины за окном. Она была погружена в свои мысли, а фон мало интересовал ее. Наконец припарковав машину, Лита взяла сумочку с переднего сиденья и направилась к офису. Открыла дверь. Вот Саша удивится, подумает, что у хозяйки появились новые привычки. А ведь все очень просто. Кажется, она влюбилась. Боясь и убегая от обосновывающегося внутри чувства, Лита примчалась на работу. Здесь ей обычно удавалось полностью отключиться от собственных проблем. Лита надеялась, что и сегодня будет то же самое.
Мартова отперла кабинет, раскрыла окна, впуская в прогретое, душное помещение свежий утренний воздух. Потом похозяйничала в приемной, решив освежить и ее. Хотелось полить цветы, но это сразу насторожит Шмелеву. Она начнет приглядываться к ней, слишком пристально следить за ее движениями. До обеда далеко, бабские разговоры намечаются на вторую половину дня. Наверняка Ларисе тоже есть о чем рассказать. Ее эпопея с Русланом, кажется, входит в новую стадию. Разберемся. Воодушевленная, в приподнятом настроении, Лита села за свой стол и включила компьютер.
В приемной послышался шум, и через несколько мгновений в кабинет заглянул Саша.
– Доброе утро, Аэлита Владимировна, – улыбаясь, поприветствовал он Мартову.
– Доброе, очень доброе, Саша. Как дела? Как выходной?
– Насыщен событиями. Я люблю, когда так.
– Кто ж не любит, – согласилась Лита.
– А вот и Лариса Алексеевна, – сказал Саша. – Доброе утро.
– Привет всем! – По игривому тону Шмелевой можно было сделать вывод, что она тоже неплохо провела воскресенье. – Пить хочется ужасно. Саш, есть у нас в холодильнике что-нибудь очень холодненькое?
– А как же. – Саша поставил ей на стол бутылку сразу запотевшей кока-колы.
– Спасибо, ты меня спас. – Налив себе в стакан напиток, Лариса заглянула в кабинет. – Доброе утро, глаза в глаза.
– Доброе, – улыбнулась Лита, заметив, как горят глаза подруги. – Чувствую, что мы не дождемся начала обеденного перерыва.
– Кто тут начальник? – поперхнувшись, сказала Лариса. – В его силах произвести сдвижки по времени.
– Нет, ребята, работа есть работа. Все побоку, понедельник – это вам не шуточки. Тут всякого ожидать можно.
– И блондина, и брюнета, и даже рыжего? – нарочито широко раскрыв глаза, спросила Лариса. Тут же рассмеялась, увидев, как Саша грозит ей пальцем. – Все, включаю режим рабочего настроения.
– Давай, установка на труд! – более строгим, чем обычно, голосом сказала Лита.
– Ладно, Кашпировский. Вхожу в состояние работы с отдачей, – прикрывая дверь кабинета, протяжно проговорила Шмелева.
Через пару минут она постучала и зашла, держа в руках список клиентов на сегодняшний день. Их было семеро.
– Кого больше, мужчин или женщин? – вдруг спросила Мартова.
– Женщин, – ответила Лариса.
– Вот, елки, а я загадала… Да ладно, баловство это.
– Непонятно, но интригует.
– Новые фамилии есть? – поинтересовалась Лита.
– Да, двое. Мужчина: Карпов Виктор Леонидович и Тарасова Кристина Валентиновна.
– Замечательно. Значит, предстоят новые истории.
– Тебе спокойно можно романы писать, – заметила Лариса. – Столько сюжетов тебе на блюдечке приносят. Пиши только.
– Ладно. Пусть каждый занимается своим делом. Меня к перу не тянет. Кстати, идеи о расширении бизнеса есть. Поговорим за обедом.
– Предстоит столько разговоров, что на еду не останется времени.
– Значит, получится двойная польза: максимум информации, минимум калорий.
– Кофе приготовить? – спросила Шмелева.
– Нет, спасибо. Я утром себя крепеньким побаловала. Уснула вчера как убитая, а проснулась ни свет ни заря.
– Чтобы не начать засыпать тебя вопросами, я лучше выйду.
– Хорошо, Лариса Алексеевна. Приступим к очередному понедельнику. Новую трудовую неделю предлагаю считать открытой! – строго произнесла Лита и обратила все внимание на компьютер.
Шмелева тихо прикрыла за собой дверь. В приемной уже сидел клиент.
– Простите, но мы начинаем через пятнадцать минут, – обратилась Лариса к мужчине средних лет, который явно очень нервничал. – Может, хотите чего-нибудь выпить: кофе, холодные напитки?
– Благодарю, просто воды, если можно, – неожиданно приятным голосом произнес посетитель. Голос совершенно не сочетался с его серой, ничем не примечательной внешностью. Он мог бы с успехом стать ведущим на радио. Проникновенный, грудной голос приковывал внимание. Воображение рисовало высокого, стройного, сильного юношу, на которого безумно хочется посмотреть. Реально смотреть было не на что. Напротив Ларисы сидел маленького роста, с намечающимся овалом животика, почти лысый мужчина с беспокойным взглядом глубоко посаженных карих глаз. Единственное, что бросалось в глаза, – дорогая одежда, золотые часы, вычищенные до блеска туфли. Отключив мобильный телефон, новый посетитель ерзал в кресле, как на раскаленных углях. Шмелева опытным взглядом определила, что перед нею «денежный мешок», так она называла богатеньких мужичков. Выпив воды, он с облегчением вздохнул и чуть более расслабленно устроился в кресле.
– Ваша фамилия Карпов? – спросила Лариса.
– Совершенно верно, – ответил он. – Виктор Леонидович. Я записывался к вам на прошлой неделе, в среду. Ничего не изменилось?
– Не беспокойтесь, все в порядке. Сейчас Аэлита Владимировна вас примет. – Шмелева зашла в кабинет и через минуту распахнула перед клиентом дверь. – Прошу вас.
Очередной прием начался. Лита любила, когда первым был мужчина. Это чем-то отдаленно напоминало желание продавца продать первый товар представителю сильного пола. Примета гарантировала удачную торговлю на весь день. Лита тоже заметила, что прием проходит гораздо легче, без эксцессов, когда утром первым переступает порог ее кабинета мужчина. Правда, вид сегодняшнего клиента был совсем подавленный, задерганный. Лита поняла, что предстоит нелегкий разговор, немало времени, прежде чем человек раскрепостится. Улыбнувшись со всем очарованием, на которое только была способна, Мартова предложила гостю кресло напротив нее. Ненавязчиво разглядывая посетителя, она вела с ним предварительную, общую беседу, пытаясь настроиться с ним на одну волну. Так ей будет легче понять его.
– Значит, вы решили, что справитесь с проблемой без супруги, – сказала Лита.
– Да, она у меня очень красивая и молодая, – грустно произнес Карпов, промокнув платком выступивший от волнения пот на лбу.
– Означает ли это, что она не должна принимать участия в наших беседах? – удивленно подняла брови Лита.
– Именно. Мне кажется, это насторожит ее и оттолкнет от меня. Я не переживу, если она меня бросит, – прошептал мужчина, и губы его задрожали.
– Тогда давайте по порядку. – Лита поняла, что жену Карпов себе выбрал не самую примерную и явно не собирающуюся отвечать взаимностью на чувство мужа. Значит, работы будет много, и неблагодарной. Ведь убедить человека в том, что он совершил ошибку, бывает очень трудно. И это только первый этап. Второй – заставить поверить в то, что все можно исправить. Мартова внимательно слушала, делая себе заметки по ходу повествования.
Их беседа продолжалась час. Когда Виктор Леонидович вышел из кабинета, он все еще напоминал загнанное животное. Боязливо поднимал глаза то на Ларису, то на Сашу. Рассчитавшись за прием, он попрощался и мелкими шажками засеменил к выходу.
Мартова по селектору вызвала Ларису. Та сразу же зашла.
– Слушай, Леська, ты можешь себе представить, что это был наш городской «хлебный король». Его фамилия не Карпов. Имя он не потрудился изменить, а я, ко всему, часто смотрю телевизор. Это Звягинцев собственной персоной.
– Да, залетела к нам птичка, – присвистнула Шмелева. Она сложила губы в подобающую мину. – И у таких, значит, проблемы душевные есть?
– А как же. У таких больше всего. Трудно им верить и чужим, и близким людям. Отсюда множество внутренних переживаний, недосказанного. Деньги дают многое, но не могут гарантировать душевного покоя. Все откладывается внутри и приводит к неврозам.
– Да, этот король напоминает загнанного кролика, а не олигарха, – заметила Лариса. – Хотя его часы стоят, как моя машина.
– Не обольщайся, они стоят дороже. Ладно, попробуем с ним поработать. Хотя я ему прямо сказала, что быстро ничего не делается.
– Пусть поездит. Ему все равно деньги некуда девать, – ухмыльнулась Шмелева и осеклась, встретив свирепый взгляд Литы.
– Чтобы я этого больше не слышала, понятно?! – Карандаш быстро завертелся в тонких пальцах Мартовой. – Я уже жалею, что сказала лишнее. Не считай чужих денег – раз и не выставляй меня бессовестной шаманкой – два. Надеюсь, я ясно выразилась.
– Предельно. – Лариса почувствовала, как у нее подгибаются колени. – Извини.
– Проехали. Я хотела попросить тебя подготовить мне к обеду информацию о лучших врачах-диетологах, работающих в нашем городе, – сказала Аэлита. – В обед поговорим конкретнее.
– Хорошо, – коротко ответила Шмелева и направилась из кабинета.
До обеда Мартова приняла еще трех человек. Она чувствовала, что сегодня отдается работе не на все сто. Какая-то частичка ее сознания все еще находилась во вчерашнем дне. В голове засел вопрос: позвонит ли Иван до встречи в аэропорту? В том, что она поедет провожать его, Лита не сомневалась. Какое у него впечатление от происходящего? Иван, Иван – это имя все время было готово сорваться с языка. Ей так хотелось поделиться своими новыми переживаниями с Ларисой, что она то и дело поглядывала на часы. Но парадокс: очутившись за столиком кафе в обеденный перерыв, Лита не захотела делиться сокровенным с подругой. Что тому виной? Неприятный осадок, оставшийся от высказывания Шмелевой, или боязнь сглазить то, что только зарождалось.
– С чего начнем? – спросила Лариса, с удовольствием потягивая холодную «фанту» через трубочку.
– Давай о твоих поисках. Получилось? – Мартова положила ломтик лимона в зеленый чай.
– Да, я отпечатала тебе список из пяти человек.
– Спасибо. Принеси, как только вернемся. Я думаю, что нам нужно расширить сферу действия нашей фирмы. Для начала введем в штат диетолога. Немного рекламы и хороший специалист – все будет отлично.
– Проблема лишнего веса всегда актуальна, – согласилась Лариса.
– Вот об этом подумала и моя Елена Васильевна. Это ее идея, хотя, признаюсь, в моей голове зарождалось нечто подобное.
– А дальше?
– Потом добавим массажиста, и получится хороший комплекс услуг.
– В этом деле только начни. Потом захочется добавить косметический кабинет или еще что-нибудь в таком роде. Круто, а как насчет финансов? Ведь зарплату платить надо всегда, а будет ли доход – вопрос. Ты все просчитала?
– Я просчитаю. Но на сегодня ясно одно – мне нужно расширять бизнес или сокращать свои расходы. Мы не прогораем, у нас стабильная клиентура, много новых. Но я не могу обеспечить погашение расходов на содержание дома, выплату зарплаты охране, Еленочке, пользование тремя машинами. Я думаю рассчитать Игоря. Для начала этого будет достаточно. Минус один охранник и минус один автомобиль. Трудно расставаться с тем, что связано с Георгием, но придется. Не хватает того, что я зарабатываю, понимаешь. И в принципе это не катастрофа, но… Постоянно снимать деньги со счета в банке не хочется. Я чувствую себя провинившейся.
– Перед кем? – изумилась Леська. Закурив свою любимую сигарету с ментолом, она удивленно смотрела на Мартову.
– Перед Герой, перед Жоркой, – глядя в сторону, ответила Лита.
– Ерунда какая. У тебя комплекс самостоятельной женщины. Тебе, милая, самой нужно на прием к психоаналитику.
– Я знаю. Открыла Америку!
– Кстати об Америке. Как твой родственник, пасынок, если я не ошибаюсь?
– Мужчина воспитанный, приятный.
– Столько равнодушия в голосе, это для меня стараешься? – хитро сощурилась Лариса, откидывая назад прядь рыжих волос.
– Не начинай, Леська. У меня и так голова квадратная.
– То-то ты ее замаскировала распущенными волосами. Не томи, расскажи, как прошел вчерашний прием?
– Замечательно. Мы чуть не поссорились – раз. С ним очень легко общаться – два. Он без ума от Жорки – три. Он читал Цветаеву – четыре. Можно продолжать, но не буду. Просто впечатление, что говорю о ком-то нереальном.
– И как говоришь! – Лариса улыбнулась. – Он тебе понравился, признайся. Ну, не будь ханжой. Нет ничего противоестественного в том, что обаятельный мужчина понравился красивой, молодой женщине.
– Не знаю, что тебе ответить, – закусив губу, сказала Аэлита. Она стала нервно расправлять складочки на своей одежде. В горле появился комок – она поняла, что сейчас заплачет. Что за слезливое состояние! Лариска так легко обо всем говорит. Счастливая, она умеет прощаться с прошлым и жить не оглядываясь. Как же научиться у нее этому? За столько лет не получилось, что уж теперь мечтать. Наконец Лита подняла глаза и тихо произнесла: – Я боюсь, Леська. Я панически боюсь того, что ощущаю. Еще неделю, день назад я жила в мире, построенном на долгие годы. В нем все было ясно: я, Жорка, родители, работа, моя забота обо всем этом. А с субботы со мной происходят невероятные превращения. Я и хочу и боюсь их.
– Глупая, ты оживаешь. Ты просто возвращаешься в реальный мир. Господи, поддержи ее. – Сложив в мольбе руки, Лариса подняла глаза к небу. – Кто еще заслужил счастья, если не ты?
– Я ни в чем не уверена, – развела руками Лита. – Чувствую только, что мне с ним легко. Я смогла посмотреть на него, как на отца для Жорки. Понимаешь? Это настолько поразило, что… Они так замечательно смотрелись вместе.
– А что он? Ты почувствовала взаимную симпатию?
– Да, да, он дал понять, что не ожидал такого развития событий. Леська, я предательница. Я дрянная, похотливая.
– Я так рада это слышать, ты не представляешь! – Лариса положила свою ладонь на руку Литы. – Человеческая жизнь так устроена, что приходится что-то вычеркивать из памяти. Для того чтобы продолжать жить, а не впасть в состояние бесцветного существования. Не пропусти то, что само идет тебе в руки. Ты не должна допускать даже мысли о том, что предаешь память Георгия. Спроси свою маму, Елену Васильевну – мы все скажем тебе одно и то же. Нельзя запретить себе чувствовать. Два года ты вживалась в новую жизнь. В ней не было любимого человека. Он навсегда будет для тебя тем, кем ты считаешь его. А теперь начинается новая полоса. В ней ты уже не прячешь голову в песок. Ты становишься собой.
– Ты все чаще поражаешь меня своим красноречием, – улыбнулась Лита.
– Вспомни, как ты не представляла, что порвешь со Скользневым? Ты рыдала, что не сможешь оставить его в таком состоянии. Что он болен, а ты, врач…
– Не сравнивай, прошу тебя! Это разные вещи! – возмущенно прервала ее Мартова. Как это Лариса разговорила ее? Теперь придется выслушивать то, о чем действительно не хочется вспоминать.
– Одинаковые, милая. Мужчины разные, а связывало тебя с ними сильное чувство. Семь лет ты потратила на тупиковое существование с Игорем. Теперь ответь: если бы все вернуть, стала бы поступать так же?
– Да, стала. Но только для того, чтобы встретиться с Герой, – задумчиво сказала Лита. – Нет другого способа познакомиться с ним, а значит, другой жизненный сценарий мне не нужен.
– Ты невозможная, Лита-Аэлита. За это я тебя и люблю. Послушай старую, трижды разведенную женщину: прислушайся к своему сердцу, хорошо? Не откладывай ничего на «потом». Кажется, нет ничего хуже сожаления. Могла поступить так, а поддалась эмоциям и испортила все. Люби сейчас! Обещай мне.
– Я не даю пустых обещаний. Разберусь в себе, тогда поговорим.
Лариса поняла, что больше ни на чем настаивать не нужно – и так прогресс! Еще недавно подруга была полностью погружена в свое горе. Казалось, она никогда не смирится с тем, что потеряла Георгия. Теперь она боится непривычного состояния, которое возникает в ее одинокой душе. Сын, родители, друзья – это прекрасно, но рядом должен быть человек, с которым не хочется расставаться. Которого видишь, просыпаясь по утрам, и радостно встречаешь после работы, по которому скучаешь и чувствуешь себя одиноким через несколько минут после расставания. Это должен быть любимый мужчина.
– Знаешь, Лариска, давай теперь о тебе. Как твои дела? А то мы все обо мне да обо мне.
– Тоже не просто, – закуривая очередную сигарету, сказала Шмелева.
– Встречались?
– Еще бы! – Лариса закрыла глаза, вспоминая о минутах близости, которые вчера подарил ей Руслан. Он позвонил в который раз и умолял о встрече. Она согласилась, не задавая себе никаких вопросов, ничего не объясняя суетящейся рядом матери.
Они были наедине в его квартире три часа и все это время, едва переступив порог, занимались любовью. Потом со смехом искали разбросанные на полу вещи, обувь. Все было сказочно. Он был так нежен, внимателен, что женщина отказывалась вспоминать о том, что эти же руки могут быть грубыми, безжалостными. Она хотела помнить только сладостные слова признания в любви и просьбы простить обиды, обещания райской жизни.
Сверкающая «ауди» Руслана домчала Ларису до дома. Он попросил разрешения подняться наверх, пообщаться с детьми. Как она могла отказать, когда, проезжая мимо супермаркета, Руслан купил все, что только можно представить, для них: шоколад, печенье, торт, йогурты, фрукты, соки. Мальчики тоже обрадовались появлению Руслана. Он просил их называть его по имени, без «дяди». Мишка повис у него на шее. Димка бросился показывать свой табель: все-таки всего одна четверка, хотелось похвастаться. Мама и бабушка – это совсем другое. От них не услышишь мужских, скупых слов похвалы, которые так дороги. Потом становится легко на сердце и чувствуешь, что готов на многое, лишь бы еще иметь возможность услышать их. Лариса смотрела на эту идиллическую картину и кусала губы. Все было замечательно, но после бурного примирения она не услышала ни единого слова об изменении характера их отношений. Уланов по-прежнему хотел общаться с нею в любое время дня и ночи. Был готов дарить дорогие подарки, помогать материально, но при этом никаких посягательств на его свободу. Шмелева поняла, что нужна ему только как страстная любовница. Недаром он каждый раз подчеркивает, что только с нею познал полный букет невероятных ощущений от секса. Он возбуждался только от одной мысли, что предстоит близость. Поглядывая на сидящую рядом Ларису, он начинал говорить слова, полные сладострастия, разогревая и ее, и себя еще больше. Доходило до того, что он не мог вести автомобиль. Тогда местом их любовных игр становился широкий, просторный салон машины. Лариса не получала от такого способа обладания большого удовольствия, а Руслан неистовствовал. Он становился похож на одичавшее животное, соскучившееся по ласке. Он брал ее, заставляя стонать от наслаждения. Несколько раз с напряженным лицом он всматривался ей в глаза, потом вдруг размазывал помаду по ее щекам и целовал так, что, казалось, дыхание ее остановится.
Теплая ранняя весна и пришедшее ласковое лето пробуждали в Руслане невероятные сексуальные фантазии. Все чаще он выезжал с Ларисой за город и там, в окружении ожившей, цветущей природы отдавался им. Ложем для любви становились разложенные сиденья авто, трава. После таких прогулок, заканчивавшихся порой затемно, Лариса едва держалась на ногах от усталости. Переполненная впечатлениями, с подпухшими губами она возвращалась домой. Ей нравилась такая необузданность, только сколько это продлится? Ему приятно совокупляться и потом отправляться по своим делам, порой на всю ночь. Лариса столько раз, бывало, звонила ему, но к телефону никто не подходил. На вопросы, которые она задавала, Руслан отвечал односложно: дела. Пресекал любую попытку ревности, мотивируя тем, что сам скажет, если в его жизни появится другая женщина. Он не терпел раздвоения. Ему это было не нужно. На время очередного романа остальные женщины переставали для него существовать. Он порывал с ними легко и так же легко впадал в пучину новых страстей. Он как-то сказал, что с Ларисой у него все по-другому. Он терпит ее выходки, порой ненавидит, но неудержимо стремится к тому, чтобы быть вместе. Единственное, чего Шмелева не понимала, это о каких выходках с ее стороны идет речь? Он хотел бы, чтобы в его отсутствие она ходила в парандже, а сам позволял себе пропадать ночи напролет. Он ревновал к каждому ее взгляду, случайно остановившемуся на другом мужчине, а ей запрещал даже интересоваться, где проводит время без нее. Ведь они встречались то каждый день, то вдруг Руслан пропадал на несколько суток. Но лишь изредка она признавалась, что звонила, искала его. Она поняла, что если хочет подольше быть с ним рядом, не должна показать, насколько она привязана к нему. Он не должен почувствовать, что она надеется на большее, чем роль ухоженной, сексуальной любовницы. Руслан был самым красивым, привлекательным мужчиной из тех, кто оставил в ее душе след. Шмелева понимала, что такой мужчина не создан для семьи, но с поразительным упорством пыталась одомашнить его. Она отказывалась ехать ужинать в ресторан, приглашая его к себе домой. Она каждый раз пыталась удивить его новыми блюдами, чистотой и уютом своей небольшой, но опрятной и светлой квартиры. Конечно, после его хором двухкомнатная малютка казалась жилищем для гномов. Но Лариса не высказывала особых восторгов по поводу масштабов его квартиры и никогда не отзывалась плохо о своей. Она играла, постоянно играла и была начеку. Почему ей это нравилось, она не могла объяснить. Ведь раньше любой дискомфорт она тут же исключала. Все, что шло в разрез с ее «я», переставало для нее существовать. С Улановым было по-другому. Оба признавались себе, что таких отношений ни у одного из них не было.
– Очнись, подруга, – отпивая холодный зеленый чай, сказала Лита. Она помахала перед лицом Ларисы рукой и не заметила никакой ответной реакции. Только со второго раза Шмелева очнулась от своих воспоминаний. – Возвращайся, пожалуйста. В какую бездну ты упала?
– Бездну страсти. Я не могу устоять перед его ласками, сладкими речами. Как кролик перед удавом: знаю, что проглотит, и пододвигаюсь ближе. Он умеет влиять на меня, – стряхивая пепел, ответила та. – Раньше я бы никогда не простила того, что прощаю ему. Ну почему? Неужели это страх одиночества лишает меня уважения к себе?
– Ты становишься старше, твои ориентиры меняются, вот и все.
– Если бы у меня не было Димки и Мишки, я бы вела себя иначе. Я чувствую, что могу вытерпеть многое, лишь бы им стало немного легче на душе, чтобы они почувствовали мужчину рядом. Их отцы не особенно часто балуют вниманием. Один за тридевять земель, другой – весь в бизнесе со своей старушкой.
– Не отталкивайся в этом случае от детей. Это плохой ориентир. Не оправдывай происходящее тем, что делаешь им добро. Ведь однажды он может ударить тебя при них, что тогда? – Лита внимательно посмотрела на подругу. – Шмелик, я не уверена, что это повторится, но не отрицаю возможность.
– Я понимаю. Он обещал не делать мне больно ни словами, ни физически. Я так хочу ему верить! Наверное, я люблю этого мерзавца. С ним так интересно, он много знает. Я слушаю его, контролируя себя, чтобы не отвисала челюсть. Он знает столько, что я удивляюсь, когда только успевает?
– По ночам, когда ты звонишь, а его нет. Так вот, он в это время штудирует толстые тома энциклопедий или листает кипы журналов, – засмеялась Лита. – Да, умный мужчина знает, как тебя опутать.
– Вчера отдал мне путевки в пансионат на троих: маме, Димке и Мишке. На двадцать дней, Форос. Наверное, там красиво. Дети так давно не были на море. Я бы очень хотела, чтобы они подышали тем воздухом, оздоровились. Да и мама устала: готовит, убирает, уроки бесконечные. Кажется, что это просто и от этого не устанешь. Как бы не так! Ей тоже нужно сменить обстановку и отдохнуть от плиты.
– Она не против ехать?
– Только «за».
– А ты?
– Если отпустишь меня в отпуск в августе на десять дней, то я с Русланом поеду в Испанию.
– Опять я слышу загадочное, завораживающее слово. Почему именно туда?
– Руслан сказал, что однажды побывал в этой стране и влюбился в нее. Он хочет, чтобы и со мной произошло что-то подобное, – сказала Лариса.
– Да, в Испании есть что-то магическое. Родина Гойи, Пикассо, Колумба.
– До августа, правда, надо еще дожить в мире и согласии, – заметила Шмелева.
– Почему именно август? Если устала, я отпущу тебя хоть сейчас, только приведи в порядок бухгалтерию и передай мне список клиентов.
– Дело в том, что мы должны попасть в Бунол в последнюю среду августа. Живописный, тихий городок. В этот день там происходит невероятное помидорное сражение. Праздник урожая «Томатина». Ты слышала об этом?
– Да, в свое время Георгий мне рассказывал. Он ведь побывал во многих странах. Когда-то отдыхал в Валенсии и ездил в Бунол на тот праздник, – ответила Лита. – Ты хочешь почувствовать себя сосиской в кетчупе?
– Честно говоря, не представляю, как это происходит.
– Будем надеяться, что ты попадешь туда. Ведь кроме помидорной битвы это еще и фейерверки, музыка, вкуснятина, – заметила Лита.
– Вот уж засвечу томатиком милому в глазик! – засмеялась Шмелева. – Отведу душу!
Лита улыбнулась. Какая же Леська смешная. Тянется к мужчинам, как подсолнух следует за солнцем, а все не складывается. Не получается, чтоб раз и навсегда. Уж не верится: бывает ли такое на свете? Но ведь живут ее родители уже четвертый десяток вместе. Как им удалось сохранить то, что связывало их в молодости? Хотя от того чувства вряд ли что осталось. Вместо страсти – привязанность, привычка, благодарность за прожитые годы.
– Слушай, Леська, а ты никогда не жалеешь, что не уехала со своим Леней Годфильдом в Израиль?
– Почему ты именно сейчас об этом спросила? – напряглась Шмелева.
– Не знаю, просто подумала, что не было бы у тебя всех твоих проблем.
– Были бы другие.
– Не спорю, но все-таки ответь.
– Жалею. Давно и безрезультатно, – коротко произнесла Лариса. – Если бы он попробовал меня уговорить, я бы согласилась. Но он сказал, что мнение родителей для него превыше моего. Это все решило. Зачем мне такая постановка вопроса, да еще и в Израиле? Как у меня хватило ума не отказаться от предлагаемых денег? Они были счастливы избавиться от меня, паршивой овцы в их отаре. Мама потом ела поедом. Слава богу, появился Сергей. Знаешь, я до сих пор удивляюсь, как не сошла с ума, когда он ушел от нас.
– Ты сильная, ты не сгибаешься от тяжести обстоятельств, – заметила Лита.
– Ладно тебе, «тающая легче снега, я была – как сталь», – с позерством продекламировала Лариса и увидела, как округлились глаза подруги. – Да, как ты хотела? С кем поведешься, от того и наберешься. Я за последнюю неделю только Цветаеву и могу воспринимать. Читаю и плачу, как будто обо мне написано.
– Это самое прекрасное, что я услышала от тебя сегодня, Шмелик, – искренне сказала Лита. – Мы так давно знаем друг друга, что перенять привычки – самое простое дело. Но при этом мы остаемся сами собой.
– Точно, – допивая напиток, согласилась Шмелева.
– Я люблю тебя, – посылая воздушный поцелуй Ларисе, сказала Мартова. Ей уже было стыдно за то, что она хотела умолчать о своих чувствах к Ивану. Что им скрывать – им, с детских лет не имевших ни одного секрета?
– И я тебя, Владимировна, честно, – улыбнулась Лариса и посмотрела на часы. – Наш перерыв подходит к концу. Как раз пройдемся по скверу, а я выкурю еще сигаретку.
– Ты много куришь последнее время.
– Знаю, но бросить не могу себя заставить. Мне некому дать слово, что больше не буду. Нет такого мужчины, ради которого я могу отказаться от удовольствия.
– Почему для этого нужен мужчина, а ради себя?
– Пробовала, не получается.
– Тогда ради меня попытаешься? – поднимаясь из-за стола, спросила Мартова.
– Лита, это слишком серьезно. Я подумаю.
– Думай, на то тебе и голова. Ты же хочешь быть неувядаемой. Не кури.
– Какая ты все-таки, Литочка. Не все такие волевые, как ты. Не дави на меня! – воскликнула Лариса. – Мне хочется провалиться сквозь землю, когда на меня оказывают давление.
– Даю на размышление несколько дней, до конца недели. Бросишь курить – получишь прибавку к зарплате.
– Ну, это форменный шантаж! – автоматически закуривая, сказала Шмелева. – Ты пользуешься своим служебным положением.
– Для чего оно тогда существует? Кстати, возвращаясь к работе: кто у меня остался на сегодня?
– Последний прием Полины Власовой, в половине второго. Ты говорила, что с нею уже порядок. А на закуску – Тарасова Кристина Валентиновна. Записалась по телефону в прошлую среду, как и лже-Карпов.
– Что ж, новые клиенты – это приятно.
– Я ограничиваю прием, чтобы ты успевала поработать с каждым основательно. Вы ведь разговариваете не пять – десять минут. Семь человек в день – мы с тобой установили эту норму.
– Давай расширим ее до восьми-девяти. Придется сделать сдвижки по времени, но это мои проблемы. Порой очень много драгоценных минут уходит на ненужные вопросы. Хотя человека можно поняты он хочет освоиться. Давай так: восемь человек, хорошо? – открывая дверь в офис, сказала Лита.
– Я приняла к сведению.
Саша уже сидел в приемной. Он с наслаждением пил холодную колу. Увидев Литу и Ларису, поднялся навстречу.
– Что ты вскочил, Саш? – улыбнулась Мартова.
– Уже несколько раз звонил телефон. Спрашивали вас, – ответил охранник, глядя на Аэлиту. Та почувствовала слабость в коленках. Она боялась выдать то, с каким нетерпением хочет узнать, кто же звонил. Саша не стал долго тянуть и добавил: – Это был Иван Георгиевич Мартов, обещал заехать к шести часам.
Лита не заметила, как переглянулись между собой Лариса и Саша. Она настолько обрадовалась сообщению, что, поблагодарив, быстро скрылась в своем кабинете. Едва закрыв ее, прижалась спиной к прохладному пластику двери. Закрыла глаза и замерла. Она не ожидала, что настолько обрадуется. Неужели она действительно может позволить себе это?
