Текст книги "Доктор время, или Раз и навсегда"
Автор книги: Наталия Рощина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)
Лита вернулась в комнату и снова подошла к зеркалу. «Неужели ты все-таки готова к переменам и увидела рядом Того мужчину?» – мысленно спросила она свое отражение. Оно ничего не отвечало, только загадочно смотрело огромными голубыми глазами. Внимательный взгляд из-под полумесяцев бровей пытливо вглядывался в хозяйку красивого тела с матовой, нежной кожей. Она критически осмотрела себя в последний раз и решила пойти навстречу гостю, к воротам. Конечно, она могла попросить сделать это Пал Палыча, но, желая подчеркнуть важность момента, решила встретить его. Предупредив Елену Васильевну, Мартова не спеша направилась по дорожке от дома. Потом свернула на хвойную аллею и, неслышно ступая в мягких, удобных кожаных туфлях, шла туда, где вдалеке виднелся кованый узор ворот. Только она успела подойти к ним и открыть, как неподалеку раздался шум двигателя. Через минуту возле нее остановилось такси. Еще мгновение – и из него вышел Иван Мартов с букетами гербер и коралловых роз в одной руке и огромным шелестящим пакетом в другой. На нем был светло-бежевый летний костюм, белоснежная рубашка, делающие его моложе и свежее. Он выглядел изумительно, и особенно ему шли солнцезащитные очки. Они придавали его лицу загадочное выражение, скрывая направление взгляда. Однако, приближаясь к Мартовой, Иван снял их, и женщина увидела, как горят его черные глаза.
– Добрый день, – украдкой взглянув на часы, поприветствовала гостя Лита. Было без пяти минут три. – Очень рада видеть вас. Вы пунктуальны, это говорит о многом.
– Здравствуйте, Лита, – ответил Иван и на короткое время замолчал, провожая глазами разворачивающееся такси. – Спасибо, что встречаете. Я думал, это сделает Пал Палыч или Елена Васильевна.
– Хотела показать, что ценю своего гостя.
– Это удалось. Примите цветы, я знаю, вы любите такие. Я прав? – Иван протянул Лите букет роз.
– Мои любимые, благодарю, – вдыхая тонкий аромат цветов, ответила Мартова. – Ну, пойдем? Сегодня вы настроились приблизиться на расстояние объятия?
– Кажется, да.
– Учтите, оно будет оч-чень крепким, – засмеялась Лита. Она жестом пригласила гостя следовать за собой. Тот послушно шел рядом. Он ступал осторожно, постоянно осматриваясь по сторонам. Легкий румянец заиграл на его лице. Было заметно, что он борется с волнением.
– Вы замечательно выглядите, – посмотрев в очередной раз на спутницу, сказал он. – Как будто небеса отпустили на землю одного своего ангела.
– Это вы обо мне? Ну, спасибо. Я рада слышать такие слова. Мои уши давно не слышали комплементов.
– Не может быть, не верю, что в ***нске мужское население ослепло.
– Дело не в их слепоте, а в моем нежелании слышать. Сегодня – хочу! – улыбаясь обворожительной улыбкой, сказала Лита.
Подойдя к дому, они увидели стоящую на крыльце Елену Васильевну. Она держала за руку маленького Жорку. Еще издали, увидев Ивана с Литой, Стеблова прижала пальцы к губам, стараясь унять дрожь. До самого момента, когда Иван остановился перед нею, она не могла поверить в то, что все происходит на самом деле.
– Ну, здравствуйте, Елена Васильевна, Еленочка, – протягивая букет гербер, тихо сказал Иван. – Вы почти не изменились.
Лита взяла малыша за руку, давая возможность его крестной спуститься к Ивану. Через мгновение та уже плакала, уткнувшись ему в грудь. Время от времени она поднимала мокрое лицо, поглаживала плечи Ивана, ласково прикасалась к его лицу и что-то тихо говорила.
– Ванечка, какой же ты стал. И говоришь будто с акцентом, но все равно родной, – всхлипывала Стеблова. Он был на две головы выше прижавшейся к нему женщины и широк в плечах. Рядом с ним Елена Васильевна стала казаться маленькой, беспомощной. – Я уж думала, что и не увижу тебя никогда. Довелось, слава Богу. Услышал он мои молитвы. И цветы мои любимые ты не забыл. Спасибо, милый.
– Все будет хорошо, – улыбался Мартов, тронутый проявлением такой нежности. Он поглаживал Стеблову по спине, поглядывая в сторону Литы и Жорки. В малыше он сразу увидел Георгия Мартова в миниатюре. Иван был настолько поражен этим, казалось бы, естественным обстоятельством, что с трудом воспринимал сказанное Еленой Васильевной. Он не мог прервать излияния женщины, чувствуя, что хочет поскорее прикоснуться к внимательно наблюдающему за ним мальчику.
– Ну, знакомься дальше, Ванечка, – освобождая его от своих объятий, произнесла Стеблова. – Вот мой крестник, наш любимец, Жорочка.
Иван поднялся на несколько ступенек и присел перед малышом, цепко державшим руку мамы. Кто из них троих волновался больше, сказать было трудно. Жорка огромными глазами смотрел на незнакомца, который даже в такой позе был намного выше его. Загорелое мужское лицо приветливо улыбалось. Жорка со всей силы шлепнул ладошкой о раскрытую большую ладонь.
– Здравствуй, братишка. Вот это по-мужски, молодчина, – сжимая маленькие пальчики малыша, сказал Иван. Потом придвинулся чуть ближе, погладил волосики ребенка. Они были такие мягкие, шелковистые, приятные. – Как тебя зовут?
Мальчик молчал, поглядывая то на Стеблову, то на маму. Лита поспешила ему на помощь. Присела и, поцеловав, тихонько прошептала:
– Скажи, как тебя зовут, ты ведь знаешь, миленький.
– Золька, – улыбнулся малыш, старательно выговорив свое имя. Это получилось так потешно, но Иван сдержал смех.
– Жорка? – сжимая расплывающиеся в улыбке губы, переспросил Мартов. – Замечательно. А я – Иван.
– Ван, – повторил мальчик, дотрагиваясь до лица Ивана кончиками пальцев.
– Держи, это тебе. – Из пакета он достал машину. Шикарный «мерседес» серебристого цвета сразу приковал внимание мальчика. Это была коллекционная машинка, выполненная в точном соответствии с действующей моделью. Жорка, словно понимая, что это игрушка не для песка, стал дергать маму за руку, показывая, что надо идти в дом. – Парню надо освоить новый автомобиль. Наверное, он хочет приступить немедленно. А эти журналы об автомобилях он посмотрит при желании. Очень интересные фотографии. Мама тебе покажет и расскажет, чтобы к двум годам ты был ассом в вопросах марок машин. Договорились?
– Вы с кем договариваетесь? – спросила Лита.
– Наверное, с обоими.
– А проверять как будете?
– На слово не поверю, и не рассчитывайте. – Мартов так многозначительно посмотрел на Литу, что та смутилась и быстро перевела тему разговора.
– Сейчас я отведу Жорку в столовую, там уже стоит его манеж. Он будет играть рядом, пока мы потрапезничаем. Пойдете со мной или хотите посекретничать?
– Какие у нас могут быть секреты? – произнес Иван негромко.
– Только один – не выдавать меню! – нарочито строго произнесла Стеблова.
– Обижаете, – засмеялся Мартов. – Запах чебуреков я почувствовал, как только подошел поближе к двери.
– Это означает, что у нас стала плохо работать вытяжка, – растерялась Елена Васильевна.
– Нет, это означает, что я догадался, чем вы хотите меня удивить – и только, – засмеялся Иван. – Как, я попал в точку?
– В десятку, – согласилась Стеблова. – Пойдем, дорогой. Или хочешь немного походить по дому?
– Это теперь не мой дом, так что я ступаю на ту территорию, на которую меня приглашают, – заметил Мартов.
Лита услышала последнюю фразу Ивана.
– Я с удовольствием проведу вас по дому. Хотите? – спросила она.
– Твоя комната давно стала моей, – сказала Стеблова. – Я мало что в ней поменяла, даже после ремонта пыталась сохранить кое-что. Не знаю, зачем я это делала. Скучала… Даже твои теннисные ракетки долго висели на стене, напротив моей кровати. Я не так давно убрала их. Каждодневное воспоминание о тебе, Миле становилось болезненным.
– Давайте не будем совершать экскурсий в прошлое, хорошо? – попросил Иван, обращаясь к обеим женщинам. – Все разговоры только о настоящем и планах на будущее. Так нам будет легче. Ведь не все поступки в жизни можно объяснить, тем более – оправдать. Меньше всего сегодня мне бы хотелось оправдываться.
– Пожелание гостя – закон, – сказала Лита. – Мы согласимся, правда, Елена Васильевна?
– Безусловно, – поддержала та хозяйку.
– Теперь выбор снова за вами, – обратилась к Ивану Аэлита. – К столу?
– Конечно. Где можно вымыть руки?
Лита не успела ответить, как к ним подошел Пал Палыч. Вероятно, он только что закончил свою работу и, запыхавшись, остановился пред Иваном.
– Здравствуйте, Иван Георгиевич. Не смог удержаться, чтобы не подойти.
– Здравствуйте, – протягивая руку, ответил Мартов. – Вы все такой же: соломенная шляпа, борода, загорелое лицо. Вы не меняетесь, Пал Палыч.
– Спасибо. Меняется в лучшую сторону только мое хозяйство, стараюсь, Аэлита Владимировна не даст соврать.
– Ну, что вы такое говорите, Палыч? Вы – самый лучший садовник. Я еще покажу Ивану Георгиевичу ваш розарий, лужайки. Это потрясающе.
– Вот и славно, хозяюшка. – Старик зачмокал губами, сдерживая подступающие слезы. – Повидал вас и будет. Поеду я домой, до свидания.
– Рад был увидеться, – улыбаясь, сказал Иван. Пал Палыч медленно побрел к сторожевому домику, где обычно хранил садовый инвентарь и одежду. Все смотрели ему вслед.
– Пойдемте, я проведу вас в ванную, – сказала Мартову Лита.
– С вашего разрешения, я сниму пиджак, – произнес тот.
– Конечно, давайте я его устрою на плечиках в прихожей.
Вскоре они сидели за столом в столовой, усердно поглощая вкуснейшие чебуреки, салаты, приготовленные Еленой Васильевной. Она хотела оставить Литу с Иваном вдвоем, но Мартова категорически не отпустила ее. Жорка увлеченно играл с новой машинкой, да и вообще Лита очень хотела, чтобы они втроем наслаждались общением. Иван заметил лишний прибор и получил короткий ответ Литы.
– Это для Георгия. Так я занимаюсь самообманом… Так было легче… – Гость понимающе кивнул и перевел разговор на другую тему.
Время от времени возникал тост. Принесенный Иваном коньяк был очень мягким и не ударял в голову. Первые минуты были напряженными, и крепкий напиток помог всем расслабиться. А к концу обеда от неловкости не осталось и следа. Елена Васильевна часто восклицала: «А помнишь…» И они с Мартовым начинали воскрешать в памяти подробности двадцатилетней давности. Лите было очень интересно слушать и наблюдать за ними. Но в один прекрасный момент Елена Васильевна стала убирать со стола, предложив сделать небольшой перерыв перед десертом. Иван с удовольствием ухватился за это, потому что, как он сказал, не представлял, что способен съесть такое количество еды.
– Это потому, что ты дома, а не в Америке с ее обезжиренными и малокалорийными продуктами, лишенными жизни, – сделала вывод Елена Васильевна, продолжая заниматься своей работой. – Прогуляйтесь немного, подышите свежим воздухом, и Жорке полезно. Он с удовольствием походит с вами.
– Пойдемте к озеру? – предложила Лита.
Иван вздрогнул: она тоже любила бывать там. Что ж, он не против. Вчера он мало обратил внимания на окружающую красоту, а сегодня прекрасным дополнением стало присутствие Литы. Поэтому он сразу согласился. Взяв Жорку за ручку, Мартов победоносно посмотрел на его маму.
– Кажется, мой маленький брат признал своего заокеанского родственника, – медленно шагая рядом с семенящим крохотными шажками мальчиком, сказал Иван.
– Любой ребенок чувствует доброе отношение. От него правды не скроешь. Как бы человек ни улыбался, если черная душа, малыш это видит, – улыбнулась Лита. – Знаете, не всех он подпускает к себе близко. Вы действительно ему понравились.
– Родная кровь – ничего не попишешь.
– Оставьте, Иван, часто чужие люди оказываются более близкими, чем кровные родственники, – заметила Мартова.
Иван замолчал, решив, что Лита вернется к неприятной теме отношений его и Милы к отцу, но женщина молчала. Она медленно шла, поглядывая со стороны на двух братьев, идущих рядом. Они не очень были похожи. Дети растут – меняются, может, с годами Жорка обретет какие-то черты, качества Ивана. Хотя к чему об этом думать? И зачем малышу сходство с человеком, которого он, быть может, видит в первый и последний раз в жизни. Намек на проверку знаний марок автомобилей Лита считала удачной шуткой, данью вежливости.
– О чем вы задумались? – Голос Ивана заставил ее вздрогнуть, так глубоко Лита погрузилась в свои мысли.
– Так, не стоит обсуждать. Лучше расскажите, как дела у вашего друга? Понравилась ему невеста?
– Да, Джон в восторге. Теперь она приедет к нему в гости. Думаю, они подходят друг другу. Удивительно, что из всех кандидатур, представленных фирмой, он выбрал девушку именно из ***нска!
– Городом невест считалось Иваново, этакое многолетнее заблуждение. Будем считать, что теперь инициативу в этом вопросе перехватил ***нск.
Минут через десять они подошли к нужному месту. Жорка увлеченно копался в песке на берегу озера. Иван закурил и попросил разрешения присесть.
– Что вы спрашиваете, конечно, присаживайтесь. В ногах правды нет, – сказала Лита.
– Она или есть, или нет, – задумчиво произнес Мартов, пуская колечки дыма. Это привело в полный восторг Жорку, а Лите напомнило об Антоне Сайко. Георгий считал его непревзойденным мастером пускать кольца, да еще в завершение пропускать через них тоненькую струйку дыма. Иван делал это просто для того, чтобы привлечь внимание мальчика – ему удалось. Жорка завороженно смотрел на появляющиеся и исчезающие фигуры, которые растворялись в воздухе от легкого дуновения ветра.
Лита наблюдала за озером. Издалека оно казалось совсем маленьким, а ближе манило законченностью, свежестью, яркой голубизной. Неожиданно Мартов прервал затянувшееся молчание.
– Послушайте, Лита, я давно хотел узнать, как вы познакомились с отцом. Если считаете возможным рассказать, я буду рад. – Ему действительно была интересна история последней любви отца.
– Почему нет, – присаживаясь рядом, ответила Лита. Сначала она повернулась к Ивану, намереваясь говорить глядя ему в глаза. Потом смутилась и, сев вполоборота к нему, тихо начала: – Мы встретились на море, где оба проводили отпуск. Я отдыхала в санатории, но обычно уходила подальше от общего пляжа и грелась на солнышке, уединившись. У меня тогда в жизни была не самая лучшая полоса. Единственное, чего мне хотелось: молчать и плавать. Ваш отец не один день наблюдал за мной с балкона своей дачи, прежде чем решился подойти. Он показался мне нереально красивым. Загар, белоснежные густые волосы. И глаза, они поражали своей глубиной. И знакомился он настолько необычно. Я поняла, что передо мною не ловелас, ищущий курортных приключений, когда он процитировал мне своего любимого Тютчева.
– Вы помните, что именно?
– Конечно. – Лита прикрыла глаза. – «О, ты, последняя любовь, ты и блаженство, и безнадежность». Это было самое красивое признание в любви, которое я слышала в своей жизни.
На следующий день мы вместе уехали в ***нск. Георгий прервал отпуск из-за проблем на работе, а я поняла, что не смогу остаться без него. Я не могу назвать мое чувство мгновенно вспыхнувшей страстью, как говорил ваш отец о своих ощущениях. Я полюбила его гораздо сильнее, крепче именно потому, что мое чувство не было вспыхнувшей и мгновенно погасшей искрой. Оно разгоралось, как огромный, бескрайний костер, и до сих пор согревает меня.
Лита замолчала, наблюдая за тем, как Жорка пытается что-то построить из песка. У него не получалось, песчинки рассыпались в его руках, но мальчик упрямо продолжал, без капризов, истерик. Играя, он совершал тяжелую работу. От напряжения он то и дело сердито сдвигал бровки, но отступать не желал. Конечная цель предприятия была известна только ему. Лите нравилось, что, такой маленький, он умеет занимать себя. Он и требовал внимания, и давал передышку.
– Простите, что вернул вас в прошлое. Ваше лицо стало грустным, впервые за сегодняшний день, – легко прикоснувшись к руке Литы, сказал Иван. Прикосновение было нежным, трепетным. Больше всего Мартов боялся, что Лита отдернет руку. Но ничего такого не произошло.
– Что вы, это самое прекрасное, что у меня есть – воспоминания. Еще, конечно, Жорка. Георгий так и не узнал, что у нас будет ребенок. Он деликатно обходил эту тему стороной, хотя в моей жизни не было ничего такого, что могло бы помешать мне стать матерью. Просто всему свое время. Небесам было угодно сделать так. Знаете, ведь Жорка родился первого марта.
– Знаю, – тихо ответил Иван и, увидев недоуменное лицо Литы, добавил: – Елена Васильевна прислала нам с Милой письма о том, что у нас появился брат. Я не хочу оправдываться – что было, то прошло. Но, честно говоря, я испытал чувство ревности.
– К кому, к чему? – изумилась Лита.
– К этому маленькому комочку.
– Который никогда не узнает своего отца…
– Вы передадите ему о нем все то светлое, что сохранится в вашей душе. А к тому времени, быть может, рядом с ним будет человек, который сумеет стать ему настоящим отцом.
Лита внимательно посмотрела на своего собеседника. Значит, и он не отрицает возможности того, что она может выйти замуж. Словно получив от нескольких близких людей разрешение на это, Лита горько улыбнулась.
– Как же все не верят, что никто не займет в моем сердце места, принадлежащего Гере, – грустно сказала она, мягко высвобождая руку, горевшую от тепла ладони Ивана.
– А этого и не нужно делать, – выбросив в урну остаток сигареты, заметил Иван. – Никто не вправе требовать, чтобы вы изгнали его оттуда. Просто разрешите себе жить полноценной жизнью. Вы – умная, красивая женщина. Неужели вы думаете, что, глядя на ваше затворничество, отец приветствует его?
– Вы считаете, что он будет от этого в восторге? – вопросом на вопрос ответила Лита.
– Отец был намного старше вас. И он понимал, что в любой момент оставит вас молодой вдовой. Это случилось гораздо раньше, чем можно было предположить. Но, я уверен, он опасался только одного – чтобы вы не ошиблись в том человеке, который окажется рядом. Заметьте, не займет его место, а станет близким.
– Господи, не могу поверить, что разговариваю на эту тему! – развела руками Мартова и поднялась. – Неужели, глядя на меня, становится понятным, что единственное, чего мне не хватает в жизни, – мужчина? Где, в чем это проявляется, черт возьми?
– Не сердитесь, пожалуйста. – Иван тоже поднялся и снова взял Литу за руку. Это было бесконтрольное желание прикоснуться. – Давайте, как в детской считалке: «Мири-мири навсегда, кто поссорится – свинья!»
– Тогда больше никаких разговоров о возможных претендентах на мои руку и сердце!
– Договорились. Со мной вообще очень легко договориться и очень трудно поссориться, – улыбнулся Иван, отпуская руку Литы. – Характер такой. С другой стороны: «Еду-еду, не свищу, а наеду – не спущу!» Вот такое противоречие.
– Я сама такая. Вы по гороскопу кто?
– Скорпион.
– Ух ты! Говорят, что у таких мужчин бездна романов.
– Было немало, но это все несерьезно.
– А в Штатах у вас невеста есть? – Лита спросила, ожидая услышать, что, конечно, есть.
– Я очень осторожно подхожу к вопросу о семье. Наверное, это мой комплекс. Говорить об одиночестве тоже неуместно. Я провожу время с одной женщиной. Она – прекрасный человек, но наши отношения не перерастут в брак. Она замужем, у нее двое детей, и она ничего не хочет изменить. Знаете, это тот случай, когда в муже устраивает все, кроме постели. Терять супруга не хочется, а удовольствия жаждешь. Невесело.
– А что же получаете от такого общения вы? – Мартова не думала, что такой красивый, преуспевающий, молодой мужчина может просто довольствоваться двумя-тремя встречами в неделю с чужой женой. Глядя на Ивана, ей трудно было в это поверить.
– Это просто физиология и минимум проблем.
– Вы говорите об этом так, как будто никогда не чувствовали настоящей страсти. Сброс гормонов – и ничего больше. Она тоже так холодно расчетлива?
– Не знаю, ее признания в любви – дань ритуалам, не больше. Хотя могу предположить, что в первое время она была по-настоящему влюблена. Со своей стороны я даю ей то, чего ей не хватает. Мы не усложняем жизнь друг другу вопросами. Зачем, если продолжения не последует? Нас не связывают обещания, обязанности, дети, проблемы. Легкие, гармоничные отношения.
– По-моему, это цинично и жестоко. – Лита была поражена, как спокойно Иван говорил.
– По отношению к кому? – спросил тот. Мартова молчала, глядя на озеро. – Неужели вы думаете, что мы были бы более счастливы, разрушив семью и попытавшись создать новую? Что, если бы она не просуществовала долго? Опять трагедии. Не хочу сложностей. Я сыт по горло тем, что наблюдал дома, в своем родовом гнездышке. Если я не смог никого полюбить по-настоящему, неужели это преступление? Я ведь не собираюсь умирать, мне тридцать шесть. Вы слишком идеализируете мир, Лита. В стихах все намного красивее, правда. Но это фантазии, полет возбужденного ума. Нужно уметь смотреть реальности в лицо. Моя личная жизнь не более глупа и цинична, в конце концов, чем отсутствие таковой у вас! Я более честен, чем вы! Желаете прослыть неприступной Снежной королевой? – выпалил Иван.
Лита с негодованием подступила к нему ближе. Первым чувством было влепить пощечину ему, давшему себе право обсуждать ее способ выживания. «Приехал, чтобы учить уму-разуму, а у самого вместо сердца ледышка». – Она собиралась сказать ему что-то в этом роде, но губы Мартова вдруг задрожали, и через мгновение он хохотал, сгибаясь и держась за живот. Успокоившись, он снова сел на лавочку. Лита продолжала серьезно смотреть на него, хотя в душе ее перестал нарастать ком негодования.
– Лита, нас можно снимать для шоу «Скрытая камера». Я только проговорил, что со мною трудно поссориться, но вы, по-моему, готовы были растерзать меня минуту назад.
– Хоть я и Дева по гороскопу, но жалить могут не только Скорпионы.
– Не сомневаюсь.
– Так вот, я не буду отвечать на ваши фразочки. Моя личная жизнь никого не касается. И если уж говорить о прозвищах, то вам подойдет – Кай. В тот период его жизни, когда в глазу мальчика поселился осколок льда. Надеюсь, у вас он когда-нибудь растает.
– Вы необыкновенно прозорливы, именно так называли меня в институте. И мне это нравится.
– Вот уж не ставила своей целью доставить вам удовольствие, – съязвила Лита. – Не королевское это дело – угождать подданным.
– Может быть, хватит пускать шпильки, ваше величество. Забудем то, что стало причиной их появления.
– Хорошо, вы мой гость, поэтому я должна быть снисходительной, – сказала Мартова, беря Жорку за ручку. – Нам пора возвращаться. Елена Васильевна не любит долго ждать, а у нее, наверное, все уже готово. Мороженое охладит наш пыл. И волшебные слойки Елены Васильевны не дадут сказать лишнего.
– Как раз то, что нужно. Пойдемте.
Мартов не спеша шел сзади Литы и малыша. Дым его сигареты ветер относил обратно к озеру. Сегодня он выкурил уже почти пачку сигарет – это на него не похоже. Утром, пока собирался, сигарета постоянно была его спутником и теперь, когда разговор принял не совсем приятный оборот. Дернула его нелегкая со своими разоблачениями! Приехал наводить свои порядки, грести всех под свою гребенку? Кажется, он не ставил такой цели. Разболтался, и коньяк здесь ни при чем. Ему хотелось критических ситуаций, чтобы наблюдать, как Лита будет из них выходить.
Мартов будто впервые заметил, как стройна и грациозна его мачеха. Какое слово, совершенно не подходит для нее. Белоснежные волосы собраны в строгую прическу, а если распустить их, они лягут волнами на плечах. Так она станет еще красивее. Мартов глубоко затянулся, почувствовав, что смотрит на Литу оценивающе, как мужчина. Чтобы выйти из этого состояния, Иван начал размышлять над тем, получился разговор или нет?
Женщина слишком болезненно реагирует на совершенно естественные вещи. Она напряжена. Для человека ее профессии она плохо скрывает свои чувства и поддается влиянию эмоций. Конечно, в момент общения с ним она была просто женщиной, задетой, обиженной. И на что? На правду. Как он забыл, что в некоторых случаях гораздо лучше промолчать, чем высказаться откровенно. Расслабился он, почувствовал, что может разговаривать на равных, а она всячески дает понять, что должна быть ведущей. Иван бы не возражал. Ему нравится проявление инициативы у представительниц слабого пола, в меру, разумеется. А она или всегда стремилась властвовать или стала такой за последнее время. Отцу это не могло нравиться, а значит, два года одиночества и ответственности за семью, бизнес изменили женщину. Это пройдет, как только она сможет расслабиться рядом с надежным мужчиной. Не век же она, действительно, собирается хранить верность человеку, которого не вернешь. Интересно было бы наблюдать за ней, когда она почувствует, что в сердце неожиданно попала стрела Амура. Мартов продолжал мерить Литу взглядом, завидуя маленькому Жорке, шагающему рядом с мамой. Он крепко держит ее за руку, а Иван снова ощутил приятное тепло от ее сухой, маленькой ладони. Иван все больше жалел о потерянном зря времени. Напрасно он долго шел на поводу у Милы. Он считал, что она, как женщина, тоньше чувствует обстановку. Нет, в ней говорили только обида и нежелание общаться с красивой игрушкой отца. Сестра до сих пор не верит, что его чувство к Лите было искренним. Ивану легко было разделять мнение Милы, пока он не познакомился с Литой ближе. Никакие газетные статьи, фотографии не смогли передать очарования и обаяния, которые исходят от этой женщины. Отец любил ее. Иначе и быть не могло. Вспоминая холодные, временами отчужденные разговоры отца с матерью, Иван не мог и на миг представить, что подобное происходило у него и с Литой. Может быть, в этой женщине он нашел компенсации за все свои потери? Заботясь о ней, он растрачивал любовь и нежность, которая осталась в его сердце еще со времен, когда росли его дети. Они взрослели, а он все больше погружался в заботы о своей карьере, все упрямее шел к достижению цели. Он не мог прозябать, он хотел быть лучшим. Аэлита вполне соответствовала образу женщины, которая должна была сделать его счастливым, когда вершина достигнута. Иван уже сожалел о том, что рассказал Лите о Барбаре. Она не занимала в его жизни важное место. Не стоило ему вспоминать о ней в такой день. Он все испортил своей откровенностью.
Уже четыре года длилось их знакомство. Первая встреча состоялась на одном деловом приеме, который устраивал муж Барбары. Иван просто позволил себе роскошный секс два-три раза в неделю. В начале их отношений, которые трудно назвать романом, его голова больше была занята проблемами бизнеса. Барбара умела отключить его от всего, давая наслаждение и ничего не требуя взамен. Она – состоятельная женщина бальзаковского возраста, которая следила за собой и великолепно выглядела. Двое взрослых детей и вечно занятой муж совсем перестали интересоваться ею, тогда она нашла себе нужную отдушину в лице Ивана. Это было настолько романтично: «Красивый, молодой русский, который слывет отшельником». В первую же встречу Барбара осталась в недоумении: как такой страстный, искусный любовник прозябает в одиночестве? Иван не знал, что, влюбившись в него, она наняла частного детектива, который каждый день докладывал о передвижениях, встречах Мартова. Ничего особенного в его жизни не происходило. Женщин рядом не было – это больше всего интересовало ревнивую особу. Потом прошла пора присматривания друг к другу. Их встречи стали чем-то вроде ритуала, дани природному инстинкту, удовлетворить который муж Барбары со всеми его капиталами не мог. Постепенно все уложилось в определенную схему. Увидев, что любовник не поглядывает на сторону, женщина успокоилась, перестала изводить себя подозрениями. Она не слышала ни одного признания в любви от него, но и ни одной просьбы тоже. Барбара порой внимательно смотрела на Мартова, пытаясь разобраться, что он за человек. Не находя ответа, она успокаивалась, говоря себе, что пусть все идет, как идет.
Так же думал и Мартов. Встречи с этой женщиной вносили приятное разнообразие в его жизнь. Он занимался с ней сексом, не вникая ни во что более. Однажды она узнала о его финансовых проблемах и попыталась предложить помощь. Это чуть было не стоило ей разрыва с Иваном. Он с негодованием остановил ее, раз и навсегда объяснив, что он – не жиголо. Так они и встречались, разговаривая ни о чем, бесстыдно и сладостно обнажая тела, оставляя запертыми на широкий засов души.
Зачем он рассказал об этом Лите? Наверняка она теперь сделает вывод о его отношении к женщинам вообще. А ведь на самом деле он не встретил ту, от которой сердце бьется сильнее, голова глупеет и язык становится непослушным. Он не верит в возможность такой встречи. Он долго убегал от серьезных отношений, и теперь, когда он готов к ним, они не складываются. Правда, вот уже два дня он как-то странно себя чувствует в обществе красивой, уверенной в себе женщины, идущей сейчас впереди. Обычно Мартов не пытался мгновенно находить всему объяснение. Он предпочитал подождать, пока мысли улягутся в голове и все станет понятным. Что толку вопрошать себя: «Что со мной?», когда нужно немного подождать, и ответ придет. Но на этот раз Иван запаниковал. Через два дня он улетал домой, а его сердце, похоже, оставалось здесь. Отсюда его волнение, непонятное желание дерзить, петушиться, как в юности. Тогда хотелось просто обращать на себя внимание, все равно чем, хорошим или плохим. Лишь бы заметили. Он понял, что, как и его отец, влюбился в Литу с первых минут общения. Как отец… Он всегда будет стоять между ними. Кажется, она по-настоящему любила его и пока не представляет рядом с собой никого другого.
Лита шла впереди, ощущая на себе взгляд Ивана. Он обжигал ей спину, и хотелось оглянуться. Она сдерживалась, потому что не знала, что сказать. Она не могла понять своих впечатлений от общения с ним. Все то положительное, что она в нем увидела, вдруг зачеркнуло признание о романе с замужней женщиной. Они пользуются телами друг друга, не пытаясь ничего изменить. Они – лжецы. Нет, она не должна осуждать людей за то, что они поступают так, как им удобно. Наверное, Иван прав, она смотрит на мир сквозь розовые очки. Розовым, безоблачным казался он ей, пока рядом был Гера. Мартов сумел сделать ее жизнь красочной, светлой, фееричной. Ей казалось, что вокруг безраздельно властвует любовь. За два года без Георгия это ощущение притупилось, сменившись тупой болью потери. А Ивану пока не грозят душевные переживания. Даже если его американская подружка захочет прервать их отношения, это не станет трагедией ни для одного из них. Современный подход к уменьшению ударов судьбы. А что же тогда для себя? Для того «я», частичка которого всегда находится в тени? Для размеренно бьющегося сердца – что? Лита вздохнула: от ее счастья остались одни призраки. Только Жорка – доказательство того, что она пережила великое чудо безграничной любви.
