Текст книги "Служебный брак (СИ)"
Автор книги: Наталия Романова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)
– Мой сын – гений! – услышал Аарон сквозь гвалт голос отца. – Даже я бы до такого не додумался! Делец!
– Что? – растерянно спросил Аарон.
– Суд признал, в браке Аарона-младшего есть место искренней и истинной любви! Мы подадим апелляцию и отсудим у Пенелопы наследство безумного старикашки! Посмотри на это, – Эрнест взмахнул рукой, показывая на восторженно рукоплещущую толпу. – Народ на твой стороне, мальчик мой, ты сделал поистине гениальный ход, признав брак служебным! Люди любят сказку «Золушка», толпа в восторге от твоего поступка! Стратег!
Глава заключительная
Жизнь Лилии Котёночкиной была не слишком счастливой, а сама Лиля не очень удачливой. Один раз ей улыбнулась фортуна, и Лиля воспользовалась ею на полную катушку.
Она вступила в брак, называемый «служебным» – именно таким образом звучала формулировка в соглашении между Абалденным Аароном Эрнестовичем и Лилией Михайловной Котёночкиной, – и получила за это, ни больше ни меньше, а целых семь миллионов триста восемьдесят семь тысяч рублей безналичным расчётом на личный счёт. И, конечно, вещи и подарки, полученные в браке, включая ювелирные украшения и электронику. Вадик сказал, что все эти вещи стоят неимоверно дорого. Например, за одно платье, в котором она гуляла по набережной Геленджика, можно выручить сумму, на которую вполне реально купить кухонную мебель. Итальянскую, такую же, как платье. Лиля пока не решилась на столь кардинальные меры. Оказалось, девушка была не только не очень удачливой, но ещё и сентиментальной.
А ещё Лилии досталась Пипа, оказавшаяся на редкость дорогой и породистой собакой. Это не имело значения для Лили, она вовсе не собиралась расставаться с товаркой, к которой привыкла. Пипа была смышлёной и, в отличие от Измаила Иннокентьевича, не агрессивной.
Также у Лили осталось много воспоминаний и впечатлений. Она летала на личном самолёте, обедала в дорогих ресторанах – иногда ела очень странные блюда. Пила шампанское за баснословную цену, оказавшееся кислым. Красовалась в диадеме из чистейших бриллиантов – оказалось, никакие они не друзья девушек. Лиля всё время опасалась, что украшение слетит и потеряется, даже голова разболелась от напряжения. И даже занималась сексом – ей начало казаться, что это довольно приятное времяпровождение. Одним словом, ей точно будет, что вспомнить в старости.
Целое приключение! Она и в Америку летала. Правда видела её только из окна автомобиля и немножечко с крыльца суда, но ведь видела! Дышала воздухом демократии! Свободы!
Что и говорить, не очень-то удачливой Котёночкиной Лилии внезапно улыбнулась удача.
Когда миссис Абалденную вывели из зала суда, где шумело людское море, посекундно сверкали вспышки фотоаппаратов, визжали журналисты, корреспонденты прорывались к ней сквозь плотное кольцо охраны, её тут же усадили в поданный автомобиль и отправили на родину. На частном самолёте, как и доставили. А по прилёту слегка обалдевшую и бесконечно несчастную Лилю привезли в имение Аарона Эрнестовича Абалденного.
Там её дожидалась Пипа и вещи, оставленные в номере в Геленджике. Собачка Лиле обрадовалась, вещи остались безучастными, впрочем, девушка оплатила им взаимностью.
Наутро, намучившись одна в огромном доме, после бессонной ночи – Лиля от чего-то чувствовала себя несчастной, ей постоянно хотелось плакать и увидеть Аарона… Эрнестовича, – она сбежала в свою родную комнату в родной коммунальной квартире, захватив с собой Пипу.
Какое-то время она ожидала погони, но никто за ними не гнался. Парочка благополучно добралась в центр города, к вечеру же привезли вещи Абалденной Лилии Михайловны, о чём она расписалась в бланке доставки.
Надо признать, что счастливее Лилия Котёночкина, вернее, Абалденная, себя не почувствовала, ей по-прежнему хотелось плакать, пропал аппетит, но стало спокойнее. Она немножко погрустила, потом занялась уборкой, а позже играла на рояле грустные мелодии.
Мария Ивановна задумчиво слушала концерт, Пипа лежала под боком у проявившего редкую снисходительность Измаила Иннокентьевича. Тот наслаждался серенадой Шуберта и особенно саундреком из знаменитого фильма «Хатико». А бедняжка Лиля сама не замечала, как во время исполнения по её щекам текли горячие слёзы.
– Вот что, – в конце спонтанного концерта сказала Мария Ивановна, погладив старческой рукой разомлевшую Пипу. – Деньги этот обалденный перевёл?
– Перевёл… – всхлипнула Лиля.
– Завтра поедем квартиру покупать, а то, неровен час, дефолт какой-нибудь придумают или кризис экономический. Вчера только сказали по радио, что экономика в рецессии. Правда, потом по телевизору всё опровергли, мол, всё хорошо у нас. Пенсии растут, квартплату понизили. Она, правда, стала выше, но это инициатива на местах, главное – макарошки дешевеют! Макарошки – то, может, и дешевеют, а квартиры дорожают. А то получится, зря ты мучилась с лиходеем этим.
Измаил Иннокентьевич угрожающе зашипел в подтверждение слов хозяйки, Пипа тявкнула, а Лиля согласилась. Зря мучиться с лиходеем совсем не хотелось. О том, что не очень-то она и мучилась, девушка предпочла не рассказывать, боялась окончательно расплакаться.
Квартира нашлась быстро, документы оформили ещё быстрее. Совсем скоро Лилия Михайловна стала обладательницей небольшой, но своей личной квартиры, перевезла туда рояль, потому что не мыслила своей жизни без инструмента, на котором играла ещё бабушка. А также купила обеденный стол, несколько стульев и матрас.
Новоселье Лиля решила отмечать в пятницу, они с Пипой позвали гостей и приготовили угощение. Вернее, Лиля готовила, а Пипа дегустировала. На самом деле, девушка понимала, что нельзя кормить собачку «со стола», но бедняжка смотрела такими несчастными и голодными глазами, что девушке не оставалось ничего другого, кроме как угощать горемычную.
Мария Ивановна приехала не одна, а с Измаилом Иннокентьевичем. Потому что первой в дом должна войти кошка, так говорят народные приметы. Измаил Иннокентьевич был крайне горд своей миссией и справился с задачей безупречно, несмотря на то, что был котом, а не дамой.
Ещё были приглашены «девочки», во главе с Вадиком, с которым Лиля подружилась за время консультаций и даже несколько раз разговаривала с его девушкой. Милой и симпатичной Светочкой. И Валентина Владимировна, как оказалось, уволенная рыжая гувернантка Клавдии. Валентина Владимировна сама нашла Лилю и сама себя пригласила на новоселье. Впрочем, несчастная, сентиментальная Лилия вовсе не возражала против такой компании. Кажется, она понимала настоящую причину интереса Валентины Владимировны, вот только помочь ей никак не могла.
Лилия Михайловна Абалденная не общалась с собственным мужем, а с начальником его службы безопасности тем более.
В назначенное время все собрались за гостеприимным столом Абалденной Лилии, в душе и по сути – Котёночкиной. Новые друзья девушки были яркими индивидуальностями, чем сама она похвастаться не могла. Зато могла насладиться их обществом.
«Девочки» подарили на новоселье торшер, он занял почётное место в углу и почти до смерти перепугал Пипу, бедненькая даже описалась со страха. Измаил Иннокентьевич ограничился устрашающим шипением, а потом демонстративно обходил произведение современного искусства стороной. Мария Ивановна – два комплекта постельного белья и огромную хрустальную вазу, подарки дожидались своего часа со времён Советского Союза. Тогда качество вещей, говорят, было прекрасным, так что Лиля осталась более чем довольна. Ну, и не расстраивать же старушку, и особенно Измаила Иннокентьевича, последнего ещё и опасно огорчать.
Вадик подарил подарочный купон в салон красоты. Лиля сердечно поблагодарила и решила, что сходит на косметический массаж лица или ещё на какой-нибудь массаж. И сводит Пипу, оказалось, для собак тоже есть СПА-процедуры.
А Валентина Владимировна подарила учебные материалы и агитационные листовки, из которых Лиля должна была узнать всё о своём бедственном и бесправном положении, по той простой причине, что рождена женщиной. Бедной и бесправной девушка себя не ощущала, у неё даже собственная квартира была, но отказываться от подарка не стала. Во-первых, это неприлично, а Лилия слыла девушкой приличной и деликатной. А во-вторых, брошюры были красивые и симпатично смотрелись на одинокой книжной полке, всё ещё не прибитой к стене – оказалось, это не так-то просто сделать, нужны какие-то дюбеля. Знакомство с дюбелями пока не входило в планы Лилии Михайловны.
– Но почему ты здесь? – не выдержал Саша и задал вопрос, который интересовал всех находящихся в новенькой квартире, ещё пахнущей строительными материалами. – Где твой муж?
И Лиля рассказала историю своей удачи. А это была, несомненно, удача! Ведь у неё появились новые друзья, верная товарка, готовая в любой момент встать на защиту хозяйки, и своя собственная квартира. Правда, всё время хотелось плакать, а в голове звучал саундтрек из фильма «Хатико». Наверное, это от того, что босоножки Лиля ещё не успела купить, хоть и отложила семь тысяч рублей. Пара обуви дожидалась своего часа в витрине магазина напротив дома с родной коммунальной квартирой Лили.
– Эх, – вздохнул Вадик и обнял Светочку. – Главное – не расстраивайся, ты обязательно встретишь хорошего парня. Такая славная девушка просто не может остаться одна, – Светочка кивнула, подтверждая слова парня с голубыми волосами. Вадик перекрасился и изменил причёску согласно веяниям последней недели. Всё-таки постоянно следить за модой очень утомительно, подумала Лиля и улыбнулась в ответ на утешения нового друга.
– Это всё потому, что ты не сделала грудь! – безапелляционно заявил Женя, сжимая свою совершенную, по его же единоличному мнению, грудь. – И губы! В любой непонятной ситуации нужно делать губы!
– Глупости! – воскликнул Саша. – Этот ваш Абалденный просто недостоин такого сокровища! Он должен уважать тебя, уважа-а-а-а-ать, я сказала! Видеть в тебе личность, а не сексуальный объект. Смотреть в глаза, а не на грудь, уважа-а-а-а-а-ать, я сказала! В глаза-а-а-а-а-а-а, повторюсь! В глаза-а-а-а-а!
– Вот же гад, – коротко резюмировало Елоу.
– Женщина – венец мироздания, – заявила Валентина Владимировна. – Твой муж дискриминировал и угнетал тебя, потому что ты женщина! Брак – акт насилия мужчины над женщиной!
– Брак миллионера с обычной девчонкой – вот это акт насилия, – сказала Мария Ивановна. – В книгах красиво напишут, писатели буквы знают. В жизни вот, – она показала рукой на вздыхающую Лилю с дремавшей Пипой на руках, – ещё и дитё прижила, – старушка ещё раз погладила лысую голову собаки.
А потом все ушли домой. Кто-то бороться за права женщин, кто-то определяться с гендерной и сексуальной принадлежностью, кто-то следить за быстротекущей чертовкой – модой. Кому – то нужно было в ЖЭК и Пенсионный фонд, а кого – то ждала на чердаке хвостатая дама сердца.
Лилия Котёночкина осталась в своей личной квартире. Она укуталась в одеяло, укрывшись с головой, и смотрела перед собой, почему-то вспоминая, как танцевала с Аароном посредине огромного номера под FILV & Edmofo feat. Emma Peters – Clandestina. Он тихо подпевал и уверенно вёл, а Лиля была счастливой – счастливой. Смеясь, она двигалась в такт музыке и движениям мужа, и, кажется, этот момент навсегда останется в её памяти как самое прекрасное и яркое воспоминание в жизни простой девушки из народа.
La cocaïna, la cocaïna a pris ma famille
J'suis une clandestina, une clandestina à Miami
La cocaïna, la cocaïna a pris ma famille
J'suis une clandestina, une clandestina à Miami
Да, она была нелегалкой в жизни Аарона Эрнестовича Абалденного, но очень-очень счастливой нелегалкой.
Вот мы и узнали историю о том, как глава и владелец транснациональной корпорации «TNK AA Group Capital Investing» Аарон Эрнестович Абалденный сделал предложение вступить в брак по искренней и истинной любви, чтобы познать все радости и краски жизни, простой девушке из народа Котёночкиной Лилии Михайловне.
И история эта закончилась хэппи-эндом!
Аарон Эрнестович отсудил у Пенелопы Анжелы Муракко наследство Аарона-старшего, заполучив вожделенные три процента акций. Транснациональная корпорация «TNK AA Group Capital Investing» под чутким руководством Абалденного А.Э. поглотила с потрохами и всеми дочерними компаниями «Супервайзинг строительства скважин нефти и газа» и приумножила капиталы Абалденных во много раз.
Пенелопа Анжела Муракко получила по заслугам – отправилась жить туда, откуда была родом – в трейлер-парк, – начала питаться лишь фаст-фудом, вскоре растолстела и уже через полгода не могла выбраться из домика на колёсах.
Адвокатишко, подбивший Пенелопу судиться с Абалденными, был разорён, его репутация растоптана, а жизнь стремительно неслась под откос. Зато в его практике была минута оглушительной славы – недолгая победа в суде над самим мистером Абалденным.
Тагуи вышла замуж за половину азиата, оказавшуюся тренером по йоге и открытию третьего глаза. После того, как толерантные увлечения дочери стали известны её отцу, третий глаз грозил появиться и у азиата, и у негра, и у любимейшей дочери – у несчастной даже отобрали самолёт! Брак стал вынужденной мерой для половины тренера и счастливым билетом для Тагуи. Знания основ в метафизике санкхьи открыли новые горизонты для девушки, а может, это произошло благодаря увеличению размера груди и ревнивому мужу.
Команда «девочек» под руководством Вадика была завалена заказами. Вскоре они стали самыми популярными стилистами, и их часто приглашали зарубежные звёзды кино. Они даже присутствовали в качестве консультантов на вручении премии «Оскар» и на ежегодном балу «Мет Гала».
Мария Ивановна приглядывала за порядком в комнате, которую сдавала Лилия, это служило ей небольшой, но постоянной прибавкой к пенсии, так что ей хватало на любимые книжки про властных боссов и иногда криминальных авторитетов. У Измаила Иннокентьевича случился бурный роман, впоследствии он станет отцом шести серых сорванцов.
Пипа же и вовсе стала самой счастливой собакой на свете. Она сорвала карт-бланш и получила самую прекрасную хозяйку на свете – Лилию Михайловну Абалденную, в душе Котёночкину.
Которая прямо сейчас, в своей собственной квартире, завернувшись в одеяло, напевала:
La cocaïna, la cocaïna a pris ma famille
J'suis une clandestina, une clandestina à Miami
La cocaïna, la cocaïna a pris ma famille
J'suis une clandestina, une clandestina à Miami
Двигалась в такт музыке и чувствовала себя по-настоящему счастливой!
Эпилог
Аарон Эрнестович Абалденный – глава и владелец транснациональной корпорации «TNK AA Group Capital Investing», – сидел на заднем сидении седана представительского класса и в задумчивости крутил массивную упаковку от Булгари, решая про себя, что делать с кольцом, стоимостью в приличное состояние. И с остальной продукцией, стоимостью значительно меньше, но не становящейся от этого менее ценной.
Наверное. Может быть. С высокой долей вероятности это так и было.
Автомобиль вырулил на широкий проспект, замелькали панельные дома новеньких жилищных комплексов эконом-сегмента, пустыри за постройками, башенные краны, похожие на жирафов, во всяком случае, в детстве Аарону так казалось.
Машина плавно притормозила, Аарон посмотрел в окно. Незасаженный газон, облитый зелёной краской, чахлый куст сирени, каким-то чудом оказавшийся рядом с детской площадкой, длинный панельный дом, выкрашенный в розовый и жёлтый цвета, семнадцать подъездов, двадцать пять этажей.
Чудовищная картина…
И где-то там, на пятнадцатом этаже, светятся окна Зайки.
Прекрасный вид…
Аарон так и не решил, что ему делать с кольцом, с бытовой техникой, электроникой и набором посуды, утрамбованными в багажнике седана, до сего дня ничего не перевозившего в своём комфортабельном нутре.
Никогда в жизни этот решительный и целеустремлённый человек не ощущал себя настолько неуверенно. Пол автомобиля буквально качался под его ногами, как и асфальт, куда ступила нога в модельной обуви, выполненной на заказ из самых натуральных, комфортных, экологически чистых материалов.
За час с момента, как Аарон Эрнестович покинул кухню в коммунальной квартире Лилии Абалденной, его личной плюшевой Зайки, а мужчина надеялся, что зайчишка всё-таки его, он так и не принял никакого решения и не разработал плана действий.
В сопровождении начальника службы безопасности, Григория Георгиевича, он отправился к собственной жене, как только его нога ступила на родную землю. Он выиграл суд с Пенелопой Анжелой Муракко, уничтожил и её, и адвокатишку, посмевшего перепугать Зайку, поглотил за один присест «Супервайзинг строительства скважин нефти и газа», вошёл в тройку богатейших людей мира, побывал на нескольких ток-шоу и на самом престижном экономическом саммите, заключив несколько сделок, став ещё богаче. И всё это время Аарон не прекращал думать о Котёночкиной, всё ещё Абалденной, Лилии Михайловне.
Мужчина знал, что она купила квартиру, что не появляется на работе, взяв ежегодный отпуск – о том, чтобы Зайке оформили всё мгновенно, он позаботился лично, – и то, что она сбежала из имения на следующий день после приезда.
– Это к лучшему, – сказал отец. – Через год тихо разведёшься.
– И женишься, наконец, на Тагуи! – восторженно воскликнула мама.
– Это исключено, – коротко ответил Аарон. Только собственное воспитание не давало ему накинуться на женщину с обвинительной речью. Та, что вероломно отправила Лилю в эпицентр событий, была всё-таки женщиной и его матерью.
После короткой беседы Абалденные-старшие уединились на личном острове сына в Карибском море, чтобы придаться праздности, заодно поглотить и разодрать на клочки несколько компаний по производству оружия.
Она сбежала! Лишь Григорий Георгиевич знает, чего Аарону стоило отдать распоряжение не возвращать её, отпустить, дать свободу зайчишке, освободить от собственного присутствия в её жизни.
Вот только жизнь… и весь мир – огромный, необъятный и многообразный, – потерял все краски и радости, когда Лиля покинула имение Аарона Абалденного, предпочтя жизнь в коммунальной квартире, а потом и собственное… помещение, считавшееся отдельной, благоустроенной квартирой.
Аарон сдался. Садясь в автомобиль, он отдал распоряжение ехать к Лилии Михайловне, и водитель привёз его к арке грязно-бордового цвета, ведущей в подъезд, где на пятом этаже, без лифта, некогда проживала его жена.
– Чего явился? – монументальная Мария Ивановна, а именно так звали соседку и самого близкого человека для Лили, перегородила путь Аарону. – Уехала Лиля, в комнате сейчас жиличка живёт, и ты, дорогуша, на прибыль от сдачи рот не разевай. Я и законы знаю, и договор ваш с дурёхой этой читала! Лиходей! Ирод проклятый! Остолоп, вот кто ты, – старуха ткнула толстым пальцем в грудную клетку мужчины и прокрутила как следует, пытаясь вкрутить поглубже. – Такую девку удержать не смог, миллионер ещё!
– Позвольте… – начал было Аарон оправдательную речь, но осёкся. Он и правда лиходей и ирод проклятый. Воспользовался Зайкой. И удержать не смог.
И жить теперь тоже не может. Как же так получилось? Почему? Как ему вернуть краски и радости в свою жизнь?
– Я люблю Лилию, – слова сами вырвались изо рта Аарона. Несколько минут он в поражении молчал и хлопал ресницами, наверняка в это время напоминая сомнамбулу.
– Любишь, так верни её! – топнула ногой Мария Ивановна, пол под ногами Аарона задрожал, с потолка посыпался мел, Григорий Георгиевич отодвинул собственное руководство за свою спину, спасая от возможного нападения дамы-гренадёра.
– Я не знаю, как, – Аарон в раздражении отодвинул начальника службы личной безопасности и вопросительно посмотрел на женщину. – Она уехала, и…
– Ещё бы она не уехала! – маленькие глазки бывшей опекунши Лили стали ещё меньше. – Вот и ты езжай за ней! Да не с пустыми руками, утюг купи, сковородку или ещё что, полезное в хозяйстве. Знаю я вас, миллионеров. Один вон, ламбарджиню купил жене, в магазин ездить. Вот чем думал, спрашивается? Ни багажника там, ни места внутрях – дитё, и то не поместится. Да и не проедет этот ваш ламбарджиня по нашим дорогам, я в интернете посмотрела. Лучше бы набор кастрюль купил, а то ламбарджиня! Тьфу!
– Женщинам, Маша, бриллиант надо дарить, а не кастрюлю, – пошатываясь, из-за необъятной спины Лилиной соседки вышел мужчина, тощий, с торчащими локтями и коленями, неопределённого возраста, в растянутой майке и тёмно-синем семейном нижнем белье по колено.
– Иди уже, бриллиант! – Мария Ивановна толкнула мужчину в спину, и он пошёл. Ну, как «пошёл». Полетел. Судя по всему, женщина умела мотивировать.
«Из неё бы вышел отличный коуч», – подумал Аарон Эрнестович, смотря на летящего вдоль длинного коридора человека.
– Колечко ей купи, – крикнул мужчина, с грохотом врезаясь в зелёную дверь головой. – Лилька в детстве колечки любила, в яйцах шоколадных продавались. Мне денег как раз хватало на пузырь и яйцо.
– Все эти ваши подарки – признаки гендерного узурпаторства! – заявила вышедшая из Лилиной комнаты «жиличка», в которой Аарон Эрнестович не без удивления узнал рыжеволосую Валентину Владимировну, бесславно уволенную с должности гувернантки Клавдии ещё в Геленджике.
– Узурпаторства! – передразнила Мария Ивановна. – Напридумывают тоже. Вегетарианцы, феминисты, славянофилы, пансексуалы, гендерквиры ещё какие-то. Развелось, как собак небитых, а работать некому!
Слушать спор между Марией Ивановной, подозрительно шипевшим Измаилом Иннокентьевичем, соседом-алкоголиком и юной, феминистично настроенной девушкой о различных формах и системах угнетения, доминирования или дискриминации Аарон не стал.
Развернувшись, он вышел из квартиры и направился в торговый центр. На всякий случай мужчина приобрёл колечко, правда, отдельно от киндер-сюрприза. Возможность подобной упаковки существовала, но пришлось бы ждать, чего Аарон не мог себе позволить. Несколько наборов кастрюль, сковороду, бытовую и электронную технику, а также несколько букетов цветов, на выбор.
И прямо сейчас стоял под окнами Зайки и думал о том, что это невероятно глупо. Все эти покупки, бриллианты, утюги и пылесосы – глупость, такая же, как «ламбарджиня» и страдающая от гендерного узурпаторства Валентина Владимировна – её тёзка Валентина Терешкова полетела в космос, став первой женщиной-космонавтом, а не боролась за права гендерквиров, если в те далёкие годы и существовал подобный термин.
Он решительно захлопнул багажник, отыскал нужный ему подъезд, скользнул за молодой женщиной, помогая занести коляску со спящим ребёнком, поднялся на пятнадцатый этаж на лифте и позвонил в дверь квартиры триста восемьдесят семь.
Лиля открыла не сразу, Аарон в нетерпении слушал копошение по ту сторону двери, потом робкое: «Кто там», и лишь через несколько бесконечных секунд он увидел свою Зайку. В розовой, помятой и растянутой пижаме, белых шерстяных носках и с Пипой подмышкой.
Мир засиял такими красками, что мужчине пришлось зажмуриться от его великолепия. Вероятно, это был всего лишь свет от огромного жуткого торшера в комнате, вид на которую открылся Аарону, но перестать любоваться и радоваться тому, что он видит, мужчина не мог.
Лилия Абалденная в старой, застиранной пижаме, с синими, удивлёнными глазами на заспанном личике – это было самое прекрасное, волшебное, восхитительное зрелище из виданных Аароном Эрнестовичем. А видел он многое.
– Вы? – Лиля моргнула и отошла в сторону, пропуская Аарона. Пипа, оказавшаяся на полу, тут же сделала лужу под ноги мужчины, а он не обратил на это никакого внимания, он любовался Зайкой.
– Вы, наверное, пришли с документами на развод? – убито проговорила Лиля. – Я подпишу, где? – она отвернулась, тяжело вздохнула и сжала губы, силясь не заплакать.
– Я пришёл, чтобы забрать тебя домой, – хрипло проговорил Аарон Эрнестович.
– Но я дома, – она оглянулась.
– Или остаться в этом доме, – мужчина окинул взглядом помещение. – Очень красивый торшер, – сделал он комплимент доминанте в пространстве комнаты.
– Как же? – растерянно пробормотала Лиля, топчась на месте.
– Я люблю тебя, Лилия Михайловна Абалденная.
– Нет, – пробормотала Лиля. – Тот человек, в суде, он сказал, что не может быть никакой любви без оргазма. Оргазм – самая важная составляющая любви.
– Чушь! Какие функции у секса? Копулятивная, репродуктивная, гедонистическая. Гедонизм – наслаждение, – уточнил Аарон. – Оргазм часть гедонистической функции секса, только и всего. Нам не нужно заниматься сексом, – спокойно проговорил Аарон, смотря на удивлённую донельзя Лилю.
– Но как же?
– Мы можем заняться любовью, – он робко улыбнулся и сделал шаг к Лилии. – В любви намного больше наслаждения, радости и красок, чем в сексе.
– Ох, – личико Зайки зарумянилось. – А если у меня снова не получится?
– Ну и что? – Аарон пожал плечами. – В любви нет правил и функций.
А ещё мужчина тихо запел, потому что Зайке нравилось, когда он поёт:
Представь себе весь этот мир, огромный весь,
Таким, какой он есть, на самом деле есть,
С полями, птицами, цветами и людьми,
Но без любви, ты представляешь, без любви.
Есть океаны, облака и города,
Лишь о любви никто не слышал никогда.
Также синей ночью звезды в небе кружат,
Также утром солнце светит с вышины,
Только для чего он? И кому он нужен?
Мир, в котором люди друг другу не нужны. *
Он прижал к себе девушку, она даже не попыталась вырваться, прильнула в ответ и подставила губы для долгого, почти бесконечного поцелуя. Руки её по-прежнему путались, но постепенно нашли своё место. Она безропотно позволила отнести себя на матрас и с азартом раздела мужа, не забывая целовать и ласкать. Иногда она замирала, прислушивалась к себе, тогда Аарон отвлекал её поцелуями, сдерживая хаотичные движения женских рук и ёрзанье пяток по простыне.
– Доверься мне, – прошептал он хрипло, опускаясь поцелуями ниже пояса. Обычно Лиля не позволяла, она настолько отчаянно смущалась, что Аарон оставлял всякие попытки разнообразить их сексуальную жизнь. Он был уверен, что всё придёт, и предпочитал не давить на Зайку. Ему была противна мысль о любом дискомфорте женщины, делившей с ним постель, что уж говорить про Лилю. Ради неё он мог подождать, постепенно приучая девушку к открытости.
Но сейчас, сейчас он терпеть не мог, за то время, когда он считал себя потерявшим Лилю, Аарон настолько истосковался, что терпение истаяло, как фисташковое мороженое. Он сходил с ума от всего, что было его Зайкой. Сходил с ума от любви к ней. И не мог больше проявлять сдержанность.
– Лиля, – пришлось немного повысить голос, хоть и шёпотом. Зайчишка испуганно замерла, а он развёл её стройные ноги, опустился поцелуями значительно ниже талии и опустил язык на клитор, едва не кончив от простого действия.
– Пфф, – послышалось сверху, смущённое и немножечко возмущённое. Пришлось удерживать силой попытку свести ноги, но несколько движений языка сменили гнев на милость, а сконфуженное фырчание – на сладкий стон.
Всего лишь несколько простых движений языком и пальцами, и Лилия Абалденная взлетела в первом в своей жизни оргазме, ничуть не притворяясь и не подыгрывая, а когда разомлевшую и раскрасневшуюся девушку ловко перевернули и подмяли в незнакомой для неё позиции, она испытала второй, а затем и третий оргазм.
Но это не имело значения. Имела значение лишь любовь, а ещё совсем немного радости и красок жизни.
Если кому-нибудь интересно, что было дальше, автор может поведать.
Лилия Михайловна Абалденная продолжила трудиться в приёмной Абалденного Аарона Эрнестовича, ей нравилась её работа, а муж вовсе не возражал против подобного сотрудничества. Поначалу ассистенты Абалденного А.Э. стеснялись нового положения своей подчинённой, но постепенно всё забылось и стало как раньше. Даже ещё лучше – за поданное кофе ассистентке ассистентов полагалось не только «спасибо», но и поцелуй.
Чета жила в имении, а квартиру Лиля сдавала, поручив это дело Марии Ивановне. Теперь старушке хватало и на квартплату, и на любые книги, иногда даже бумажные. А один раз она сходила на балет, чем была несказанно довольна.
Через несколько лет Лиля забеременела и родила двойню, а Аарон так растерялся, что купил жене две Ламборджини – синего и красного цвета.
А что с него возьмёшь, с миллионера!
*Песня «представь себе весь этот мир» Музыка: Евгений Крылатов, слова: Леонид Дербенев.
Григорий Георгиевич и Валентина Владимировна
Григорий несколько раз пересёк кабинет по диагонали, потом пошёл по кругу, как хренов бурундук в колесе, потом снова по диагонали, а также вдоль и поперёк. И почему он не Человек-Паук? Уже бегал бы по потолку, делая небольшие остановки рядом с галогеновыми светильниками.
Рыжие, ему всегда нравились рыжие. Это была его страсть, фетиш, своего рода пиромания – страсть к поджогам. Рыжие заводили, поджигали. В свою очередь ему необходимо было, чтобы она вспыхнула в ответ, всё это превращалось в манию. Манию, с которой он боролся, как больные борются с клептоманией. Серебряной ложкой в его кармане, украденной на званом банкете в уважаемом доме.
Он и поплатился за эту страсть. Провидение наказало Григория со всей ответственностью и циничностью, на которое только было способно, ниспослав ему Клавдию. Мама дочери просто принесла младенца в посольство с запиской, кому полагается сей дар, и смылась в пыльных, душных просторах родной страны.
Григорий Георгиевич подарок получил, оформил на своё имя, всё чин по чину, смотря ошалевшими глазами на рыжее шестимесячное чудо, стреляющее в новоявленного папашу зелёным взглядом. Мол, чего, допрыгался? Так-то, папочка!
Проведение точно было бабой. И бабой рыжей. Ничем другим такую подставу Григорий Георгиевич объяснить не мог. Ну, и ещё немного порванным презервативом, но это не точно, потому что воспоминания о ночи, принесшей ему дочь, стёрлись из памяти уже наутро. А пить надо меньше!
И вот, пожалуйста, снова рыжие грабли. Валентина, свет, Владимировна. Забористые грабли, ядрёные.
И ведь по протекции пришла, не просто так, не с улицы, из агентства или по объявлению. Ничего подобного. Старый приятель, сейчас работающий в службе безопасности крупной авиакомпании, попросил пристроить куда-нибудь троюродную племянницу двоюродного дедушки. Вода на киселе, в общем. Место просил потеплее и поспокойнее, и зарплату побольше, естественно. Финансовые трудности у девушки. С головой у неё трудности, а не с финансами!
– Гувернанткой сможет? На месяц, а дальше видно будет, – спросил он приятеля. – Виза в Штаты есть? – тут же уточнил.
Оставлять своенравную Клаву с какой-то троюродной племянницей двоюродного дедушки приятеля он не собирался, пусть будет под присмотром. Рядом – всем спокойнее. Оказалось, виза есть. По приезду Григорий планировал разобраться и с гувернантками, и со школами, и с занятиями, и бог знает, с чем ещё. Ну, и не особо-то доверял посторонним племянницам. Он и своим-то не доверял, когда дело касалось Клавдии. Если совсем честно, то племянницы сами бежали от рыжего сокровища Григория Георгиевича, и он отлично их понимал. Ему-то бежать некуда, да и привык уже – своё, родное, самое любимое сокровище, хоть и выпрашивающее ремня с завидной регулярностью.
